СОЙМОНОВ Ф. И.

ОПИСАНИЕ КАСПИЙСКОГО МОРЯ

XI.

ПРИБАВЛЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ПРИМЕЧАНИЙ.

І. О ДЕЛАНИИ ШЕЛКУ В ГИЛАНИ.

Яйца шелковых черьвей величиною и цветом подобны маковым зернам. Около начала весны, которая по положению тамошния земли, под 36° 41' высоты полюса [а именно говорится здесь о городе Ряще] настает очень рано; потому что в месяце Марте уже все поля покрыты зеленью, и деревья в цвете стоят, берут тамошние жители яиц столько, сколько хотят вывесть, и кладут оные в теплые места, или носят под пазухою, пока чрез несколько дней выдет из яица червячек, которой с начала ни больше самого яйца. Сии делают как мущины, так и женщины. Едва ли сыщется там человек, особливо в деревнях, которой бы не упражнялся в сей работ. [340]

Потом сносят черьвей в нарочно для того деланные шалаши, которые как с верьху, так и по стенам, крыты и окладываны соломою. В шалашах бывают полки, одна малым чем другой выше. Туда кладут черьвей, как скоро они из яйца выходят, и кормят их шелковичными листьями. Черьви вырастают наконец длиною и толщиною как человеческой руки мизинной палец, и почти все красноваты. Пришедши до оного возраста, ползают они по стенам и по кровле шалаша, и выбирают себе места, где им шелк испускать, или выматывать. Сие чинится следующим образом:

Шелковой червь испущая шелковинку, которая в несколько мер тоньше человеческого волоса, вьет около себя паутину на подобие редкой сеточки. Потом, что больше мотает, то сетка становится отчасу плотняе, а напоследок зделается так толста, как овчинная кожа. Она несколько больше яйца голубиного, и продолговата, как сам червь. Сей сидящей в средине продолжает мотание и прилепление к прежнему, пока у него есть место. Несколько таких пузырьков оставляют на племя, и тогда находящиеся в них черви испущают жидкую желтоватую материю, которая пузырек проедает, и становится скважина, из коей червь [341] переродившись в белую бабочку, выходит, поднимается, кладет яица, и умирает. Но сих пузырьков оставляют не больше, как сколько потребно, чтоб для будущего года было довольное число яиц свежих. Прочих умерщвляют в гнездах, дабы проедением от вышереченной едкой материи шелк не испортился.

А именно по некоторым приметам узнавают, что червь матать перестал; тогда собирают пузырьки, кладут в свинцовые котлы, и поливают горячею водою. От того червь умирает, а пузырьки размочатся, так что шелк легко намотать можно. Потом зацепя малым веником нескольких пузырьков тонкие шелковые нитки, а именно как шелку толсту быть надобно, положа на большое колесо, и вертя наматывают, пока один мертвой червь останется. Есть ли же при верчении порвется тонкая ниточка, то зацепят веником другую. Шелк бывает либо бледножелтой, или красноватый.

Когда червь выходит из пузырька, то оставляет в оном старую свою кожу. Белые бабочки мужеского роду по больше женских. Коль скоро они совокупятся между собою, то тотчас распалзываются, и тогда самки по нескольку [342] зерен из себя выметывают, а самцы умирают. Сие семя берегут до будущей весны в сухом и не очень студеном месте.

Число черьвей у всякого хозяина бывает по довольству шелковичных дерев, которые он, для довольного черьвям корму, имеет в готовности. Хотя сии деревья везде растут дикие в тамошних странах: однако для большой удобности разводят оные в садах. И так заводы шелковые у каждого хозяина бывают по величине шелковичного его саду. Сии деревья называются по Персидски Тут, которое слово у Терских и Астраханских жителей и в Российской язык принято. Хотя сии известия для испытателей натуры ничего не содержат нового: но другим читателям, а особливо потому, что оные из Гилани произходят, не неприятны быть могут.

2. О ДЕЛАНИИ ШЕЛКУ В ТЕРКАХ.

Что еще во время Государя Императора, ПЕТРА Великого начали Козаки Терские шелк делать, но что толь полезное дело не отправляли они с довольным прилежанием, о том уже выше сего показано. (Зри выше стр. 108) Но сумневаться не можно, что великая бы российскому Государству из [343] того произрастала польза, естьлиб в сем случае учинены были лучшие приготовления. Воздух, теплота и состояние земли суть в Терках к деланию шелку не меньше способны, как в Гилани. Везде находятся Шелковичные деревья. Семя шелковых черьвей безчисленно размножаемо быть может; и в наши времена между Гребенскими Козаками завел Армянский купец Сафар особливой шелковой завод, которой хорошие имеет успехи. Но сие еще не много поможет. Издатель сих известий желая подкрепить общеполезные намерения бывшего в Терках Коменданта, господина Генерала Маиора Фраурндорфа, имел с ним для того переписку, и пересылал в Терки лучшие о делании шелку сочинения, между прочим о делании шелку в Китае из описания П. дю Галда. Но полезные опыты ревностного сего мужа пресеклись его кончиною. Или не другие ли то продолжали? Кол бы легко такое не было? потому что для шелковых черьвей в теплой земле очень мало требуется смотрения, и работа при шелку состоит в одном токмо наматывании. Сверьх того все дело весьма приятно, что без сомнения возбудило некогда Китайских Императриц, упражняться самим в сей работе. (Зри дю Гальдово описания Китая. Том II. стр. 246. На немецком издании стр. 241) [344]

Господин Соймонов предлагает о делании шелку в Терках в прибавлении к его журналу, желая к тому ободрить охотников большею прибылью, которую Гилань получила от своего шелку, потому что считая по известию Баниана Амбурана, тамошние доходы до 2400000 рублей простирались. И сие разумеется об одной токмо стране, которая в длину не больше 50, а в ширину 30 верст. Коль больше бы пространная и всеми угодьями от натуры одаренная страна реки Терки доходов принести могла?

Тамошней шелк, говорит господин Соймонов, ни мало не уступает Гиланскому, да и может быть еще превосходит добротою оной. Но что так мало о нем известно, и что Терского шелку в торгах не бывает, то произходит от того, что жены Козачьи одне токмо в том упражняются, и больше шелку не делают, как сколько им самым надобно на домашнее употребление. Чего ради надлежало бы тамошнюю страну населить больше жителями, которые бы к деланию шелку охоту имели. Хотяб сии с начала должны были употребить иждивения, или бы сперьва надлежало им помочь некоторыми прибытками: то бы со временем оказалась от того великая польза. В доказательство тому может служить [345] размножение жителей в Сибири, на Камчатке, а в наши времена в Оренбургской губернии. Кто бы подумал, что от начавшейся в 1734 году Оренбургской экспедиции произошла тол великая польза? Некоторые тогда рассудили, что все то будет состоять в безконечных трудностях. Однако в 10 лет зделалась из того одна из больших губерний Российских, которые население и доходы отчасу еще прирастают. При населении страны Терки не найдется таких трудностей, какие были при Оренбурге. Но доходы от делания шелку превосходили бы в десятеро Оренбургских. К тому же способствует, что из Москвы до Терки удобно можно ходить водяным путем на малых и на больших судах, и как все потребное отвозить туда способно, то равным образом можно в Москву привозить тамошней шелк без дальных убытков. На пути чрез Каспийское море нет никакой опасности, потому что ходят вдоль берегов, где много есть заливов и гаваней для малых судов, особливо когда езда чинится среди лета.

К сему можем мы еще приговокупить, что то различным образом государству полезно, когда оного границы населены мноюлюдно. Мы объявим об одном токмо обстоятельстве. Споспешествуется [346] чрез то как иностранной, так и внутренней коммерции. Знакомство с соседами становится ближе; не толь далеко ездить чрез пустые страны; при дальнем развезении товаров внутрь земли многие люди снискивают себе пропитание. Сверьх того число людей умножается, чем далее жилища их разширяют. А умножение жителей есть главная польза государства. Есть ли бы притом еще принимать иностранных поселян, и переводить в Терки, к чему может быть довольно найдется охотников: то бы все имело тем лучшие успехи.

Может быть напротив того скажут, что Терская страна не способна к большим населениям, потому что там нет земледелия. То правда, что ныне там кроме пшеницы и проса иного хлеба не сеют; но уповательно должно то приписать больше нерадению жителей, которые привозной хлеб из России за дешевую цену покупать могут, нежели недостатку годной пахотной земли. Новые жители, к земледелию привыкшие, конечно найдут новые способы. Хотя бы и надлежало степные места зделать плодородными: то искусством подверженные Турбилловы опыты могут в тому показать дорогу. Но положим, что никакому в Терках земледелию быть не [347] можно; однако дело чрез то не будет хуже. Разные страны в России хлебом изобилующие, а особливо при Волге, Оке, Каме и Вятке, получат от того прибыль, потому что хлеб свой удобнее, нежели прежде, развозить могут. Англия запрещает селениям своим в Америке заводить фабрики, дабы Англинские товары тем лучше расходились. Терские жители могут еще кроме земледелия довольно иметь работы. Шелк сырец могут они прясть, заводить фабрики, делать хлопчатую бумагу, ростить сорочинское пшено и шафран, одобрять виноград, виноградное вино делать и рассылать в Россию, а особливо могут довольное иметь пропитание от рыбной и тюленьей ловли. Надежда к основанию большого добра в тех странах умножается, когда премудрая и премилосердая Государыня ЕКАТЕРИНА Вторая, высочайшим своим указам от 4 Декабря 1762 года, иностранных на поселение в свое государство принимать, и кондиции на то манифестом от 22 Июля сего 1763 году всемилостивейше объявить повелела.

3. О РЫБНОЙ ЛОВЛЕ НА ВОЛГЕ И НА КАСПИЙСКОМ МОРЕ.

В реке Волге ловят рыбу разного роду: белуг, осетров, сегрюг, [348] стерледей, белую рыбицу, сазанов, судаков, лещей, щук, окуней и проч. Чем ближе к Каспийскому морю, тем рыба больше как то находятся белуги от двух до трех сажен длиною, и сазаны в аршин и в полтора аршина, но они вкусом не будут против немецких сазанов, или карп. В Каспийском море находится множество белуг, осетров и севрюг, которые, сколь далеко могут, идут вверьх по всем во оное впадающим рекам. При Гиланском берег, и в Зинзилинском заливе есть рыба, по тамошнему Кутум называемая, которая в других местах неизвестна. Величиною и видом похожа она на сига, (Salmo maxila superiore longiore, radus pinnae dors. 14. Linn. Syst. Nat. Tom I. p. 310. Coregonus maxilla superiore longiore, pinna dorsi officulorum 13. Arted. Сочинения Шведской Академии Наук 1753. стр. 198 Немецкого издания) да и вкус у них такой же. Особливо рыба Кутум копченая вкусом приятна. Сию токмо одну ловят Персияне в Гилани и еодят, а больших рыб белуг и осетров, хотя в их реки весьма много заходят, ловить не умеют. Олеарий (Пути описание стр. 192 и 215) упоминает еще о других рыбах в Волге и Каспийском море находящихся: но имеющиеся у нас известия того не подтверждают. [349]

От Синбирска до Астрахани ловят летом рыбу сетеми и самоловами, или крючками из толстой проволоки, прикрепленными к протянутой чрез реку толстой веревке, таким образом, что, когда веревка лежит на дне, то крючки, для привязанных к ним поплавков, на дно пасть не могут, но беспрестанно вертятся от быстрого воды течения. За сии крючки зацепляются осетры, потому что они обыкновенно в низ по воде по песку перекатываются, и на крючках остаются до тех пор, пока рыбаки их вытащат. Осетр не старается сорваться. Сетеми ловят стерледей, а зимою белую рыбицу. Ибо и под ледом ставят сети, а сие делается следующим образом: просекают пролуби, тащут под ледом сети от одной пролуби к другой, и потом укрепляют. В Астрахани ловят под ледом неводами, и попадаются судаки, лещи, щуки, окуни и проч.

Ниже Астрахани ловят в Учугах белуг, осетров и севрюг, которые идучи вверьх по рек, в заколы заходят, где проходы так уски, что они оборотиться, и следовательно никакого выходу найти не могут. Вынимают их баграми. При устьях реки Волги, а вдоль морского берега ловят рыбу простыми неводами. Где между мелями глубокие места, в [350] которые осенью ложатся белуги, чтоб препроводить там зиму, то употребляют там больше неводы, кои делают из толстых веревок, и называют их Аханами. Нарочито далеко ходят в море от 3 до 5 сажен глубиною, и ловят кроме белуг еще осетоов и севрюг.

Особливая есть ловля, которую употребляют Гиланские жители в заливе Зинзилинском. По два человека сидят в челноке. Один гребет, а другой сети закидывает. Сети круглые, из шелку, или из тонкий пряжи, деланные. Величина их пять аршин поперег, кои плоско бросают на воду, таким образом, что она по всей своей величине на вод распустится. К окружной верьви привязаны гирьки, кои тянут сеть ко дну, а в средине прикреплена веревка для вытаскивания сети. Пред закидыванием бросают малые белые камни в воду, отчасти чтоб взмутить, и отчасти для того, что рыба Кутум идет туда, где белые камешки в вод видит; чаятельно, что думает получить от того пищу. И так сеть падаючи ка дно, сколько покроет рыбы, столько в себе и забирает. Ибо когда рыбак тянет по малу сеть среднею веревкою, то гирьки по краям сети зжимаются вместе, и рыба сидит как в мешке, и вытаскивается. [351]

4. О ДЕЛАНИИ ВИНА В ТЕРКАХ.

Довольно ведомо из сих известий, что виноград в тамошних странах ростет дикой, и никаких подставленных ему подпор не имея, вьется вверьх по деревьям. Что ради великая бы от того произошла польза, естьлиб за виноградом смотрели, и вино бы из кистей делали таким образом, как в Европе. К сему в Терках случай есть весьма удобной, не смотря на то, что виноград ростет там по большой части на ровных полях. Господин Соймонов будучи в Гилани, пытал давить сок из тамошних красных виноградных ягод, и запущал оной ходить. Из того делалось вино, как красное Францусское. Такие кисти есть и в Терках.

От Кулмыков и других в горах живущих народов делают вино подобное Португальскому и Мадерскому. Есть ли бы рассудилось, виноград садить в гористых местах несколько от Терек отдаленных, то бы и сие могло учиниться при большем населении народа. Не должно принять отговорки, которые приносили винные мастера в Дербенте, что земля солоновата, или селитрена. Земля в Крыме не лучше Дербентской; однако идеть оттуда хорошее вино, которое, так как и Воложское, в [352] Малороссии в великом есть употреблении. Но сии суть желания для будущих времен. Нынешние жители в Терках о том не стараются. Они довольствуются тем что давят сок по Персидскому обыкновению, и пьют свежей. Сие то есть, что там и в Астрахани Персидским словом Чихир называют.

5. О САФРАНЕ, КОТОРОЙ БЫ В ТЕРКАХ РОСТИТЬ МОЖНО.

Что в Дербенте ростет Сафран, которой Государь Император ПЕТР Великий рачительно одобрять повелел, и что перьвые опыты не без плода были, оное известно из сообщенных господином Соймоновым известий. Сие же бы могло, по его мнению, чиниться и в Терках, естьли бы хотели тамошние жители приложить к тому рачение. И кто бы с ним в том не огласился? Сокровища натуры в Российском государстве суть толь многочисленны, коль различно есть положение мест, из коих каждое присугубляет свое к общему добру и благосостоянию.

Для сходства материи прилагается еще следующее до общей же пользы касающееся сочинение:

XII.

ИЗЪЯСНЕНИЕ О СПОСОБАХ К ПРОИЗВЕДЕНИЮ

Российской коммерции из Оренбурга с Бухарскою, а из оной и с Индейскими областьми.

ПРЕДЪУВЕДОМЛЕНИЕ.

Господин Сочинитель Оренбургской Топографии прилежнейшими трудами своими между прочим изъясняет о трех важнейших случаях:

1) Что начало заведения Оренбурга хотя и учинено по проекту Сенатского Обер-Секретаря Кирилова, однако то намерение, блаженные памяти Государя Императора ПЕТРА Великого началом было. (В Ежемесячных Сочинениях 1762 году Июня месяц на странице 612)

2) Что потом учинилася губерниею, и главных командиров трудами, а паче Его Высокопревосходительства действительного Тайного Советника и Кавалера, Ивана Ивановича Неклюдова, оная Губерния до толь высокой степени достигла, что в приращении интересов великие казенные [354] капиталы получила, а имянно в зборе таможенных пошлин и в вымене золота и серебра, (С 1738 году по уничтожение внутренних таможен, то есть по 1755 год, всяких казенных доходов, в том числе таможенных пошлин получено пять сот пятьдесят восемь тысячь десять сот дватцать один рубль восемьдесят одна копейка три четверти — да сверьх того в вымене золота пятдесят пять пуд ценою на четыреста тысячь рублев, серебра четыре тысячи шесть сот пуд, на три милиона сем сот двенатцати тысячь рублев, кроме того, что из оного и из каменьев в мену не вошло, и Российскими купцами тайно в Россию вывезено) и потону всякому за вероятное быть может, что едваль кроме Сибирской изо всех губерний в приращении интересов с нею сравниться может.

3) Что к приращениюж интересному за удобнейшее признавает произведение Российскоий коммерции с Бухариею, а оттуда и с Индейскими областьми, за что оного Сочинителя по справедливости всякому Патриоту, а особливо Российскому купечеству, благодарить должно; но понеже в том его наиполезнейшем в произведении Азиатских торгов намерении, как он и сам признается, обстоит не малая опасность от непостоянных Орд в проходе [355] Российских караванов: то сие понудило меня изъяснение учинить о полезнейшем способе производить торги чрез Каспийское море, о чем в своем месте ниже показано будет, а во уверение его предложения и о той истинне, что к произведению с Бухариею Российской коммерции намерение Государя Императора ПЕТРА Великого было, а именно:

1) Когда в 1716 году гвардии Капитан Лейтенант Князь Александр Бекович Черкаской, и с ним корабельного флота Порутчик Кожин, отравлен был для проведывания устья реки Аму Дарьи публично, тогда в данной ему от Его Императорского Величества Инструкции между прочего в седьмом пункте о Бухарских и Индейских торгах написано, чтоб послать нарочного, и разведать пути до Бухарии и до Индии. (О чем в месячных Сочинениях 1763 году в Генваре месяце на странице 15 показано)

2) В бытность оного Бековича, в пути к Хиве особо присланным к нему указом повелено, отправить надежного и тамошние языки знающего человека, чрез Персию в Индию, и возвратиться чрез Китай Бухариею, почему от него и [356] отправлен был Музза Тевкелев, нынешней Генерал Маиор. (Во объявленном сочинении на странице 25)

3) Когда Бухарской Хан в безчеловечном Xивинском Ханом убивстве объявленного Бековича не мешался, тогда Его Величество новую возъимел надежду для торгов с Индиею, чего ради и отравлен был чрез Персию к означенному Бухарскому Хану Посланником. Италианец иностранной коллегии Секретарь Флорио Беревени. (В том же сочинении на странице 33)

4) В 1718 году послан был Лейтенант Князь Урусов, и с помянутым Кожиным, которые, справедливоль или нет, однако возвратяся доносили, что знаков устья реки Аму Дарьи не оказалося.

5) В 1719 году отправлена была вторая компания морских служителей для описания западного берега до Астрабатского залива.

6) Низовой Его Величества поход в 1722 году, хотя по публикованным манифестам и объявлен был, что для защищения союзному и соседственному Персидскому государству; однако и та главная причина видима была, чтоб [357] возобновить российскую комерцию, а притом в том походе будучи в Аграханском заливе при рассуждении о Ост-индейских торгах с Европейцами на доклад Лейтенанта Соймонова, что чрез Сибирь до Японии и до Индии короткой и способнейшей путь признавается, изволил сказать, что не ныне, да и далеко, а способнее того от Астрабата до Бухарского города Балха на верблюдах не больше двенадтцати дней ходу. (В журнале Капитана Соймонова. Сие обстоятельство пропущено в описании Каспийского моря; тем наибольше было нужно, здесь упоминать об этом)

7) В том же году при отправлении в Гилань с транспортными судами Капитана Лейтенанта Соймонова, при рассуждении с купцом Андреем Семеновым о предбудущей комерции с Грузиею, Мингрелиею и с прочими местами от Каспийского моря к западу лежащими, изволил Государь рассуждать, чтоб быть главному месту для купечества на Куре рек, для которого осмотру за собственною Его Величества рукою инструкция Соймонову дана была.

8) Тоже Его Величества намерение и самым действом исполнить повелено было; ибо в 1724 году для строения там крепости из Казанской губернии пять тысячь человек Мордвы отправлено было, [358] а для показания мест в Мизандроне и в Астрабате тогдаж отправлен был помянутой Капитан Лейтенант Соймонов, которому и повелено было одну в Мизандронской, а другую в Астрабатской провинциях строить, и последняя, как тогда видно было, единственно для Бухарских и Индейских торгов. Но потом то Его Величества Всемилостивейшее к славе Российскому отечеству намерение пресеклося, воперьвых кончиною Его Величества, а потом и случаем уступки всех провинций по прежнему Персидской державе.

Однако по состоявшемуся ныне Ее Императорского Величества указу, от 31 числа Июля 1762 году, что в Персидские порты, в Бакинской и Гиланской, Консулей отправить повелено, по западномуж берегу, от Персидских торгов чрез Персию и далее, а чрез порты лежащие по Черному морю с размножению Российской коммерции, как о том в помянутом же Капитана Соймонова журнале о рассуждении купеческом пространно показано, надежду иметь, за возможное почитается. Чтож принадлежит до восточных стран от Каспийского моря, а особливо с Бухарскими владетелями, как о том намерение Государя Императора было, в том по мнению господина Сочинителя Оренбургской топографии за основа [359] тельное и за полезнейшее признавается. Но каким бы то порядком в действо произойти могло, то есть первое отправление Консулей и товаров в Бухарию, второе о договоре с ними в содержании коммерции и прочее, что до того принадлежит, но оное я, как незнающей силы в комерции, вступать не могу, кроме тою единого, что до езды чрез Каспийское море [ежели в приходах караванам опасности настоять не будет] за способное признавается следующее:

1) Ежели по учреждении той комерции одно препятствием будет, то есть или чрез немалое расстояние от Оренбурга до Бухарии трудности в пути, или паче опасность от тех Орд, чрез которые от пути следовать имеет, о чем господин Сочинитель Топографии упоминает, в таком случае за способное почитается из Оренбурга в Бухарию принадлежащие товары отпускать Яиком рекою до Гурьева городка.

2) А от Гурьева отправляя на морских судах подле восточного берега до заливу Красноводского, и на косе тою залива, или внутри оного, или южнее его на восточном берегу, которой к Персии не принадлежит, а всегоб кажется приличнее было, и по близости к берегу, и по безопасности той пристани, на [360] Огурчинских островах, и там иметь малую крепость для складывания и содержания этих товаров, а из оной отправлять по договору с Бухарцами под их, а буде пожелают, и под Российским конвоем до городов Балха и Бадакшана и прочих; отчего трудной и продолжительной от Оренбурга до Бухарии чрез многие Орды путь, а паче и опасность разграбления товаров, миноваться может.

А что перевоска товаров от Красноподского залива до Бухарии против того что из Оренбурга сухим путем отправляться б были должны, гораздо ближе оное же из карты Каспийского моря видимо и всякому понятно быть может.

Все вышеписанное я заключаю следующим, что никому ни в какое наставление не писал, а изъяснил в следствие господина Сочинителя о том, что о Бурхарской комерции Его Величества Государя Императора ПЕТРА Великого к произведению в действо всемилостивейшее намерение было: а притом за усердие Господина Сочинителя благодарнейшим быть за должность мою почел, и для любопытства, или пользы, кто либо принять изволит, от такового за одно мое объявление, да ктомуж и за справедливость оного, я от всякого прощения без сумнения получить уповаю.