№ 318

1796 г. июль. — Донесение табасаранского Рустам-кадия Екатерине II с выражением благодарности русским войскам за избавление от нашествия Ага-Мухаммед-хана и заверением в своей верноподданной службе

(Дата установлена по другим документам дела)

[…] (Описана часть текста, превозносящая императрицу) Табасаранский владелец Рустем-кади к священным стопам царицы царей и государыни государей полагает благоговейно всеподданнейшее сие донесение. Из которого высокому ее министерству да будет известно, что злодейство и кровожадность хищника и ненавистника рода человеческого Аги-Мугамет-хана, которой не оказал сродному человечеству сожаления ни к братьям своим родным, ни же к кому-либо другому, дошли до такой степени, что он бесчеловечным насилием и свирепством своим, соединенным с пролитием крови неповинных, всех властительствующи.х персицких ханов и знаменитейших князей подвергнул своей насильственной власти, равно и протчих подданных, мучительными своими изнурениями принудил вступить в его возмутительное сообщество и повиноваться его повелению. Через таковые его кровожадные наглости многие из народов соделались жертвою мучительского его зверства и многие из поселян свирепством его погружены в собственной крови своей. Таковая, непристанно в злодеяниях упражняющаяся, особа поистине достойна в сем свете казни, а в будущем — вечного геенского мучения. Обстоятельства и поведение его нам явно открыли, что он так, как гладом тающий волк, на стадо овец со всею алчностью нападающий, везде, где только ему удастся, одних грабит и разоряет, а достальных впредь тоже намерение имеет. И естли бы не воспосредовало сим бедным народам е. и. в. милосердной защиты, то бы он весь род человеческий, в здешних областях обитающий, зверским своим тиранством вовсе бы истребил.

При всем том и я, нижайший, со всеми дагестанскими князьями пребыл непоколебимо в нашей преданности и ревностном усердии к службе всепресветлейшей и всемилостивейшей монархини. И хотя, впрочем, некоторые из подвластных в сей стороне народов жестоких угроз свирепого Аги-Мугамед-хана страшились, но народы дагестанские и табасаранские нимало его не убоялись и к разным внушениям его отнюдь внимания, паче же повиновения, не оказали. Когда же высокомочный вождь звездочисленного воинства российского, е. с-во гр. Валериян Александрович Зубов с победоносною российской армиею прибыл в пределы дагестанские, то от страшных и грому подобных его ударов гордые стены неприступной кр. Дербентской не могли устоять и защитить тех, кои, уповая на общего злодея Агу-Мугамед-хана, по нем споборствовали, ибо они поражены будучи ужасом оружия вверенного помянутому российских войск вождю, пали пред ним, иные замертво, а иные лишились употребления чувств своих; тогда по великодушию и человеколюбивым свойствам сего вождя все здешние бедные народы в своих домах и селениях, не претерпев и малейшего вреда, а всяк пользуясь безопасностию жизни и имения своего, восчувствовали совершенное спокойствие, которое благоволением божим в таковых благодетельных расположениях и деяниях пребудет и всегда непоколебимо.

Поелику же от тиранской злости Аги-Мугамед-хана народы, спасая .свою жизнь, принуждены были рассеяться по убежищам, а напротив того, под покровом и защитою победоносного е. и. в. оружия ощутили желанное спокойствие и благоденствие, наипаче же, что во время пребывания в Дагестане многочисленного войска е. и. в., правосудной монархини, жители сих [234] мест не претерпели и на малейшую пылинку какого-либо вреда и убытка в своих имениях, семействах и пажитиях, то, приемля все сие во уважение, нашли мы себя должными и обязанными принесть наше всеусердное повиновение и преданность толико милосердной монархине, и сохранить верноподданическую нашу приверженность, вечно передавая оную от рода в род наследникам и потомкам нашим, и служить верно и усердно е. и. в. в надеянии, что высочайших ея милостей и благоволений лишены не будем. Вследствие чего, во утверждение нашей е. и. в. верности и усердной службы и подданнической преданности пред Богом и священным его алькураном, и учинив присягу в том, что все вышеписанные наши обещания долженствуем твердо и постоянно соблюдать и исполнять, целовали мы священный алькуран, чему всевышней творец наилучший есть свидетель.

В заключении сего, молим милосердного Бога, да продлит выс. е. и. в. жизнь и благополучное царствование в бесконечные веки.

Помета: В приложенной на обороте печати значится имя Рустем кади.

АВПР. Ф. 77. Оп. 77/6. 1791-1800 гг. Д. 472. Л. 109-115. Перевод с араб.