№ 11

1722 г. июля 31. — Из донесения лейт. А. И. Лопухина ¹⁰ Петру I о взаимоотношениях дагестанских владетелей, благожелательном расположении дербентцев и Адиль-Гирея к России

(Дата находится в опущенной части документа.)

[…](Опущены сведения не имеющие отношения к теме.) О покупке быков шамхалу он говорил, которой и послал от себя и сказывает, что можно купить рублей по 5, однако без денег сюда не чает, чтоб погнали, а Алди-Гирей збирает от себя в презент несколько рогатой и мелкой скотины и для того сам едет в степь. А ныне посылает к е. в. полатку большую яринную, которая подложена канаватом, да 2 лошади: жеребца да кобылу. Собирался было и сам сей день ехать, однако требует отповеди: время ль ему ехать и в котором месте встретить ¹¹.

О Дербени наведался подлинно: салтан, которой был от шаха, тот взят в Испогань ¹² тому больше года, а остались только дербенские жители, между которыми знатных 2: один Араслан-бек, другой юзбаши. Араслан-бек держал партию усмиеву и Дауд-бекову и хотел их пустить в город. А юзбаши взял партию шафкальскую и просил ево, чтоб он к ним в Дербень приехал, и тако оной по тому прошению туда ездил и жил з 2 месяца, [34] и оного юзбашу зделал управителем над всем городом, придав ему несколько своих людей для охранения, а брата ево, юзбашева, взял к себе в Тарки в аманаты, также и других знатных несколько человек, однако ж Дербени разорения никакова не учинил, что ему, Лопухину, сами дербенцы сказывали, так же и оной юзбашеев брат был у него, которой ему говорил, что ежели бы Алди-Гирей не вступился, то и Дербень так была разорена, как и Шемаха, и тако ныне оной город под именем ево шафкальским. Так же сказывают и о Баке, что и оной под ево же имянем, однако он сам там не был, а посылал людей своих.

Дербенцы, которые у Лопухина были, молят Бога за е. и. в., дай де боже, чтоб к нам изволил прибыть ¹³, уже бы де нам один конец был, ибо де мы государя своего шаха лишились, от которого нам помощи никакой нет, и живут всегда в страхе.

В Дербени, сказывают, харчь всякой зело дорог, понеже из уезду привозу никакова нет. И уезд весь разорен, а паче армянские деревни, и тако он, Лопухин, от дербенцев противности никакой быть не чает.

О Дауд-беке слышно, что он в Шемахе ¹⁴, и тут же и усмий, у которых с Алди-Гиреем зело не согласно, хотя явной ссоры не было, однако ж тайно один одному делают вред. А начало ссоры их от того: согласились они, Алди-Гирей и усмий, итти в Шамаху ¹⁵ вместе, но усмий его в том обманул, поехал один и получил добыч, а ему не сказал.

Да они ж, усмий и Дауд-бек, с Кучук-ханом муганским согласяся, ходили ныняшнего лета в Ардевиль, которую всю разорили, куда пред тем Алди-Гирей посылал с ведомостью своего узденя имянем Абдулу, и когда оные пришли в Ардевиль, тогда и помянутого узденя там ранили, и по сему, также и по всем ево алдигиреевым разговорам, видно, что он весьма шаховой партии.

Казыкумыцкой владелец Сурхай ходил нынешняго лета к гор. Генже, которого взять не мог, но еще и с убытком возвратился, однако ж уезду немалое разорение учинил.

Муртузалей ныне житель в Шемахе, которой послан от усмия, ибо, как известно о его нищете, и тако рад тому, что место нашел, а дети ево в воровстве, ибо где он прежде жил Буйнаках, оттоль ево брат ево Алди-Гирей-шефкал выбил и посадил там своих людей.

Салтан-Мамут утемышской (которой прежде всего его, Лопухина ¹⁶, розбивал) ныне содержится под протекциею Алди-Гирея-шефкала, также и кубашинской народ, которые приезжают в Тарки и говорят, надобно де нам всем, горским жителем, собрався итить войною против росиян, нежели отдать себя гяурам (или безверным) разорять. Также слышит он, Лопухин, и о тарковцах, что некоторые к их советам склонны, только Алди-Гирей их до того не допускает и в том стоит, воля де со мною и со всеми подданными моими в. в., как де я был прежде е. в. подданной раб, а ныне и паче, и кто де меня не будет слушать, то поди от меня проч, а дом совсем ограблю и разорю.

Того же числа слышал он, Лопухин, что всех горских жителей собирают к себе Дауд-бек и Сурхай ради войны против войск российских и сказывают, что уже их съезжаетца к Дауд-беку немало. А он, Дауд-бек, еще из Шемахи не бывал, также и усмий еще в Шемахе, от которого послано было из Шемахи много тамошних товаров и всякого пожитку, но когда они стали обходить Дербень, тогда дербенские жители, выехав, оные товары и пожитки все отбили и несколько людей побили; тому только прошло с неделю.

Что же к нему, Лопухину, писано, не были ль тарковцы с андреевцами против Витерания ¹⁷, о сем он подлинно не мог проведать, однако, примечая по сожалению тарковского народа, чает, что были и они там, токмо таят, но [35] по сему мочно видеть, что сам Алди-Гирей ему о сыне своем прежде сказывал, что он согласился с андреевцами и что ему в том не принять слова, а он, сын ево, ныне в Тарках и у него, Лопухина, был, которого он спрашивал, где он был и что слышал, оной ему сказал, что он был недалеко в деревне и ничего не слыхал.

После того Алди-Гирею он, Лопухин, говорил, что сын ево тот, о котором он сказывал, что сообщился с андреевцами, ныне здесь; против того ему Алди-Гирей сказал, правда де он был того намерения, однако ныне хочет то свое намерение остановить, а ты де, пожалуй, помолчи, я де тебе за дружбу сказывал. И при том ему божился, что он со всякою верностию служит и впредь служить е. и. в. до смерти своей готов, вот де Дербень и Баку взял все его ж е. в., также де и сей мой юрт (или жилище) ево ж государево, и когда де велит Бог видеть е. в., тогда донесет о всем, кто каков и кои верны и неверны, и что ему повелеть делать, все с радостью по воле е. в. исполнять готов.

При том же пишет о покупке лошадей с проездами, что не возможно оных сыскать не по какой цене и ни какой нарочитой лошади купить негде, ибо друг у друга нарочитых крадут, а на плохих на воровство сами ездят и за те втрое денег просят.

Также пишет, что он, Алди-Гирей, хотя и старается себя показать, чтоб услужить, токмо сила ево плоха над подданными ево, на которых хотя и кричит и посылает, куды надлежит, да не очень его боятся и слушают, и в том надежда на него не велика, того ради, пишет, чтоб лутче послать тюрчан по деревням и в аулы, дав им деньги, которые могут скот дешевле купить, объявляя, что хотя Алди-Гирей и послал людей, чтоб собирали и проводили к нему, Лопухину, но сие де зело продолжительно будет, а к тому ж без денег из рук никто не отдаст […] (Опущены сведения не имеющие отношения к теме.)

АВПР. Ф. 77. Оп. 6. 1722 г. Д. 16. Л. 1-4. Копия.

Комментарии

9. В документе Северо-Восточный Кавказ, Дагестан и другие прикаспийские провинции Кавказа по сложившейся традиции неверно названы Персией.

10. А. И. Лопухин (см. примеч. 4) был отправлен в Дагестан для распространения манифеста о вступлении войск Петра I. См.: РДО. С. 244.

11. Вскоре по прибытии в Дагестан Петра I с ним виделись шамхал тарковский, аксаевский владетель. В знак уважения и верности 28 июля 1722 г. они с почестями встречали русского императора. Шамхал тарковский передал Петру I 600 быков, запряженных в телеги, и 150 — на пополнение провианта и 3 персидских лошади; 6 лошадей и 100 быков на содержание войска подарил аксаевский владетель (Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. СПб., 1869. Ч. 1. С. 23).

12. Беглербей Дербента бежал в Исфаган и оставался там несколько лет. На Северо-Восточном Кавказе все шире и шире развивалось антииранское движение (см. примеч. 7).

13. Аналогичные сведения содержат и другие источники. «Население, живущее около Каспийского моря, ни о чем так не молится, — писал Крусинский — как о том, чтобы московиты как можно скорее пришли и освободили их от… власти шаха» (Krusinsci. History de la revolution en Perse. P., 1736).

14. В феврале 1722 г., несмотря на протест России, Порта приняла в подданство Хаджи-Дауда и утвердила его шемахинским ханом. См.: Бутков П. Г. Указ. соч. Ч. 1. С. 10.

15. Шамхал тарковский не поддерживал антииранское выступление, возглавляемое Дауд-беком и Сурхай-ханом.

16. См. «Путевой журнал» А. И. Лопухина (ИГЭД. М., 1958. С. 6-58).

17. Жители тарковского владения не принимали участия в стычке в степи с бригадиром Ветерани. Только эндереевский владетель, причинивший в минувшем, 1721 г. «толико вреда окольностям города Терки, а теперь ожидали российского мщения», попытался организовать сопротивление русской кавалерии, шедшей «сухим путем». Вскоре же после этого эндереевцы, раскаявшись, прислали посланцев с просьбой о прощении и «принося свое подданство, на которое и дали присягу, включив в оное, в первый еще раз, и подданных своих чеченцев» (Бутков П. Г. Указ. соч. Ч. 1. С. 21-23).