269

1723 г. октября 24 — Рескрипт к резиденту И. И. Неплюеву от канцлера Г. И. Головкина о необходимости переговоров с Турцией для мирного урегулирования всех вопросов

Рескрипт к резиденту Неплюеву

/л. 90/ Реляции твои под № 47 от 25 июля купно с протоколами имевших двух конференцей с турскими министрами чрез Вену отправленныя, мы исправно здесь получили, а потом прибыли сюды оба французские куриеры и привезли реляции твою под № 48 от 11 августа со всеми приложениями в целости, ис которого такожде ис того, что француской посол де Бонак х Капредону писал и нам от Кампредона сообщено усмотрели:

1. Что турки объявляют, что по взятии Гиспагани и по ниспровержении старого шаха чрез Мирвейзова сына без главы и без законного государя персицкое государство осталось.

2. И потому чинят претензии, что будто оное персицкое государство будучи тако оставлено /л. 90об./ без законного государя им принадлежит, понеже они и прежде сего многими персицкими провинциями и всею Персиею владели и для того такожде претендуют, чтоб мы теми местами, которыми на берегах Каспийского моря овладела, им уступить.

3. Что однакож турки хотят с нами в негоциацию вступить и для того принимают армистицию, которая начатися имеет как скоро ты указ наш получишь в ту негоциацию с ними действительно вступать.

Что до первого сего объявления надлежит, то оное веема неоснователное ибо по ниспровержении старого шаха в Гиспагане остался сын его Тахмасип, которой по законному установленному наследию по ниспровержении отца своего, на тот престол вступил, и законным государем того государства учинился, которому и следователно, а ни кому /л. 91/ иному, толь менше же туркам все Персицкое государство безпрекословно принадлежит. Что касается до их претензии то оныя не более основателны, как и сие первое их обявление, и мы учиненныя твой в конференциях на оныя ответы всемилостивейше опробуем, при котором тебе и впредь стоять и турком неоснователство оных явно доказывать, и против того им правость наших поступков представлять надлежит, ибо мы по законной причине, о которой наперед Порте для убежания всякой жалузи сообщено, и которая от Порты самой за справедливо признана, в те персицкия провинции вступили, дабы земли и подданных наших от персицких бунтовщиков, которыя без всякой причины не токмо [148] подданным нашим известную и явную обиду учинили, но и весьма на земли наши /л. 91об./ нападение учинить хотел, и те места которые ныне нашими войсками осажены, по собственному тех мест прошению. в протекцию нашу взяли, и хотя мы законную причину имели военныя действия против тех наших явных неприятелей продолжать, лежащую сатисфакцию над оным искать, однакож когда потом Порта против данного своего прежняго обещания некоторых из тех бунтовщиков в протекцию свою взяла и от нас требовала, дабы мы оружие свое против оных удержали, то мы для показание нашего истинного намерения и содержанию дружбы с Портою и на то поступили, однакож с таким имянным пояснением, чтоб Порта в те край войска своего не послала и о имеющих иногда подозрениях в тех делах дружески с нами согласилась, для чего и мы тебя потребными нашими указами и полною мочью снабдили, /л. 92/ но вместо того Порта, несмотря на сие наше снисходителное обявление, не токмо войска свои туды послала, но уже жоржианами и многими другими персицкими провинциями овладела, и еще такия претензии чинят, х которым ни наименшаго основателного права не имеют и которые не к содержанию дружбы, но паче к явному нарушению оной быть имеют и о которых турки сами и весь свет признать принуждены, что мы такия притензия отнюдь допустить не можем, чтоб ис того ни произошло, ибо как мало турки желают, чтоб мы всею Персиею овладели, в чем мы никакого и намерения не имеем, так мало и мы турков до того допустить можем, как они в конференцию обявили, что они о том намерение имеют особливо, чтоб они на каком ни есть месте на Каспийском море утвердились и сего нашего намерения мы ни для какой причины отступить не можем, однакож дабы с нашей стороны еще модерацию нашу истинное намерение для упреждения нарушения дружбы между обоими империями показать, того ради и мы позволяем на предложеную армистицию и указы х командиром /л. 92об./ нашим в те край пошлем дабы они потому поступали и как турки пошлют о том свои указы, то и ты тогда от себя чрез нарочного своего х командующему нашему генералу порутчику Матюшкину можешь о том писать и те свои писма к нему послать чрез Астарахан. А что надлежит до негоциации и когда турки об армистиции указы отправят и в ту негоциацию действително с гобою вступят, то надлежит тебе туркам в начале паки подтвердить, как то им с самого начала и всегда доволно истолковано и обявлено, что мы никаким образом их чинимыя неоснователныя претензии и чтоб они всею Персиею овладели и особливо х Каспийскому морю приближались и фут какой тамо имели допустить не можем и от сей нашей декларации [149] никогда не отступим, но впротчем мы готовы с Портою во все те средства вступить, которыя к сходству обоих /л. 93/ сторон быть и к содержанию ненарушимой дружбы и к безопасности обоих империи служить могут и для того им предлагаем, чтоб для прекращения всякой жалузи обоим сторонам притом остатца, чем они при публикации армистиции действительно владеют, кроме приближения турецкого к Каспийскому морю, как о том всегда с нашей стороны туркам декларовано было, что мы к близости к тому морю их отнюдь допустить не можем, а имяно, что чрез Куру реку турецкия войска не перешли, а о Шемахе хотя Даудбек оною и владеет, то мы то допустить можем, однакож бы турецкия войска тамо не были и фортификации никакова не делали, понеже сие место веема в близости от тех, в которых наши войска обретаютца и в прочем, обоим сторонам более себе прогрессов не чинить и войска глубже в Персию не посылать, а о тех провинциях и местах, которыми обе стороны при публикации армистиции действительно овладели, /л. 93об./ трактовать и согласитца потом или обще или каждой стороне особливо с шахов персицким, понеже те места и провинции всегда прежде сего к Персии принадлежали, и как мы, так и турки прежде сего никакого права ко оным не имели и для того такожде об оных с шахом согласитца надлежит. (Дальше на полях приписка следующего к этому месту содержания) Но прежде сего обявления надлежит тебе чрез всякия возможныя способы подлинно разведать, до которых мест турки... (Многоточие в документе) своими в тех краях дошли; и ежелиб они к Ширвану, и к Куре реке еще не приблизились, то надлежит тебе толко не обявить о реке Куре, объявить чтоб в тех местах остатца где ныне обитаютца, но ежелиб они прежде . . . . чрез ту реку уже перешли войски своими то, обявить так как выше сего изображено, ибо в такую близость их допустить невозможно для учреждения всяких случаев, которые между обоими войски по такой близости во всечасно произойти могли, о чем надлежит о всем о том с французским послом согласитца. Сие от нас предложенное средство такое есть, по которому вся жалузия с обоих сторон может прекратитца и в протчем туркам самим так полезна, что ежели они нагло дружбу с нами разорвать не хотят, то они сие средство пряму и о том с тобою согласятца. И понеже французской посол Бонак в писмах своих обявил коим образом туркам внушено, что ежели мы Гиляном овладеем, то торг /л. 94/ шелковой которой прежде сего из Гиляни в Смирну и в Алепо отправлялся у них тогда пропадет, и тем в пошлинах и доходах их превеликой убыток учинится, того ради надлежит тебе ежелиб с турецкой стороны о том с тобою толковать [150] стали, им объявить что чрез то, что мы Гиляню овладели тому торгу никакого повреждения не учинитца, ибо мы позволяем, чтоб оной торг попрежнему в те турецкия места из Гиляни отправлялся и в том никакого помешателства с нашей стороны учинено не будет и когда турки похотят то, о том с ним согласитса и конвенцию учинить можешь, но ежели турки сие предложенное от нас средство примут без толкования о торгу /л. 94об./ шелком, то и тебе об оном упоминать и толковать надлежит, о чем ты и с французским послом согласитца имеешь.

В прежних наших дано тебе знать, что от ныняшнего шаха Тахмасиба, которой по низложении отца своего на персицкой престол вступил отправлен к нам посол, которой сим летом к нам прибыл, к при допущении на аудиенцию грамоту его шахову нам подал и просил нас о вспоможении против его бунтовщиков по древнему между обоими государствами пребывающей дружбе и обявил о данной ему от шаха полной мочи и власти и заключению с нами трактат, и по указу нашему наши министры с ним персицким послом о вспоможении нашем ему шаху яко законному и наследному государю против /л. 95/ его бунтовщиков трактат заключили в котором он за то вспоможение наше по указу имянем шаховым уступил нам провинции, лежащия по Каспийскому морю с которого трактату на российском и италианском языке прилагаютца присем к тебе копии. Но сие толко обявляетца тебе для твоего партикулярного известия и мнитца нам, что ежели туркам ныне тот час о сем трактате обявить, то в негоциации вашей от того новыя затруднения приключитца могут и для того предаетца на твое такожде и на посла французского разсуждение, когда вы смотря по тамошнему состоянию и обращению за благо разсудите о том Порте /л. 95об./ объявить, еже видетца без самого крайняго случая чинить не надлежит, и когда вы в самом крайнем случае то учинить необходимо за благо разсудите. и турки б не вступая на предложенное оное с выше сего изображенное средство, паки как и в прежних конференциях обявлять стали, что ныне в Персии законного государя нет и потому им Персия принадлежит, то надлежит тебе неоснователство сего их предявления им явно доказать и обявлять, что по низпровержении отца никто не может быть законным государем в Персии кроме сына, которому по законному установленному наследию оный персицкой престол принадлежит, а не иному кому, /л. 96/ понеже сеи шах яко нынешним неоспоримо законной государь персицкой, торжественным трактатом сии под персицким владением из древних лет бывшие и многими мирными договорами за Персиею укрепленные провинции нам уступил, как без всякого оного прекословия по своему [151] самовластию учинить мог, того ради турки никакой претензии учинить не могут и мы також надеемся, что ежели они несмотря ни на какое право и без всякой причины с нами дружбу нарушить не хотят, то с нами о тех перских делех дружеским образом согласятца, к чему мы с нашей стороны веема готовы и для того такожде вступления о сем в негоциацию под медияциею французскою /л. 96об./ тебя уполномочили, ибо надлежит сие дело таким образом определить, чтоб безопасность взаимная была и как турки с своей стороны оную желают, так бы и мы с нашей стороны оную имели, ибо до того, чтоб они всею Персиею и особливо провинциями и местами близ Каспиского моря и к нашим границам лежащими по намерению своему завладеть похотели, мы для своей безопасности отнюдь де допустить не можем.

Впротчем вышеписанном средстве обявлено здесь французскому министру Кампредону. Обстоятельно и на карте показано во всем против того как выше сего к тебе писано, которой чрез сего ж куриера по нашему требованию к послу Бонаку обстоятельно о том писал и ты имеешь оного посла /л. 97/ обнадежить нашею милостию и дабы он к склонению Порты для принятия пристойных средств добрыя свои официи употреблять продолжал и ежелиб паче чаяния турки на сие от нас предложенное средство не поступили, то надлежит тебе всяким пристойным образом искать негоциацию продолжать и сколко возможно вдаль протянуть... (Далее текст опущен, так как не имеет отношения к теме)

И надлежит тебе во всех вышеозначенных делех
поступать с согласия французского посла Бонака.

Дан в Санкт-Петербурге октября 24 дня 1723 году,
по его императорского величества указу, подписан тако,

Канцлер граф Головкин Андрей Остерман.

АВПР, ф. Сношения России с Турцией, 1723 г., д. 4, лл. 90-97, 99. Подлинник.