159

1719 г. апреля 5 — Прошение Минаса вардапета Петру I по пунктам

1) Его царскому пресветлому величеству я, нижеименованный, прошение подношу всеподданнейше от страны верных християн армянских, как духовнаго, так и мирскаго чина, обретающихся под игом мучительским, дабы для любви Божия, чрез имеющаго силу креста Господня в деснице монаршей, были свобождены, которые в вечное подданнство под его высокую руку подчиняются и обещаются служить всею силою по повелению его величества верно и радетельно до скончания века.

2) Как прежде по его императорскому указу оное секретное дело милостиво принять повелено, того ради я, нижейменованный, с прочиими верными для услужения о наго дела обретаемся в державе его величества, чтоб от иных противной стороны какой пакости не произошло; а зачатия сего дела уже 25 лет есть.

3) Ныне его величество уже известен, что наш патриарх ⁸⁸ прилежит о пользе его державства, чтоб все змие ядовитые враги [378] были покорены под его монаршеския ноги, чего все мы желаем и готовы быть и ко всякому услужению радеть чистою совестию обещаемся, и дабы император Российский, при помощи Вышняго, отемненныя варварския области, как великий царь Константин и царь Феодосий, просветил, и как в письме ко мне от приятелей объявлено, что оное секретное дело уже ныне есть время в действо производить, ибо варвары от всех стран и внутренне бедствуют.

4) 1711 году, когда посланник Исраиль Орий из Низовой пристани сюды писал о мастерах (которые делают шолк сырец и изарбафы), имеющих при себе 60 дворов, также и о иных, годных к пользе государевой, чтобы им поселитца при Терской стороне, где могут быть многие заводы и насеяния во удовольствование государства, также и для иных причин (не в иных странах, как с трудом проискивают, но в державе его величества), ибо сие место всея Азии есть замок или аки порта (дверь), чрез которое все желаемое получить возможно, о чем по письму онаго, Исраиль Ория и доношено; а и ныне паки о сем воспоминаем, понеже как он, Исраиль, возвращающися оттуду, в Астрахане умер, тогда при нем обретающиеся люди все розбрелися; так тое дело осталось и по сие время.

5) 1716 году, как по меня, нижеимянованнаго, прислан был его царскаго величества указ в Москву, чтобы мне сюды быть, и по прибытии моем, в феврале месяце того ж году отправлен я для вышереченных дел в Персию, тогда посылал я нашего вернаго издавна и духовнаго сына Авета Тасалмова в Терскую сторону, в землю царскаго величества; и все, что там обретаетца, — то есть: какой воздух, воды, земли, теплицы, древа плодовитыя, что ныне есть и что впредь может насеяния родитца, для интересу и пользы государственной, то все оный обходил разстоянием от Терка 6 дней сухим путем и рекою Терком, и как своим слабым разумом признал то, ежели его величество милостиво принять изволит, то о всем объявить потщится.

6) Наш верный человек Айвас, армянин, которой по принятии греческаго закона Семен Романов нарицается, прежде посольства Исраиля Ория, посылан от него по желанию приятелей наших в Терек, с двумя его братиями, для известия о состоянии горских народов, и тако оный там остался, и по смерти вышепомянутого Ория, в бытности Петра Матвеевича Апраксина в Астрахани пожалован указом царского величества, то о всем имянно объявить готов есть.

7) Есть еще один священник нашего закона, именем Иван Яковлев, мой верный друг и сослужитель, который от тех стран с некиим известием прибыл в бытность Федора Алексеевичи сюды, [379] и я его здесь удержал, ибо есть нам зело верен и может в сих делах добрым помощником быть.

8) Пронесли мы славу для причины онаго дела, чтоб никто не знал такую, бутто для любви честнейшаго папы к нам его величество изволит милостиво поступать, и меня над народом нашим по закону и правилу, и по правилу святаго Григория в его державе пастырем быть и иметь церкви не возбранил, но мы сие чиним под прикрытием: первое, чтобы, про сие услыша, наш народ отвсюду в страну его державства стекался, — второе, чтоб и другие потентаты не нанесли б его пресветлому величеству какой противности.

Как я, нижеименованный, из Персии сюда возвратился, тому есть слишком два года, и о мне чрез письмо (См. док. № 149-150) от нашего патриарха уже его величеству есть известно, что во области его державства над обретающимся народом армянским поставили меня архиепископом наипаче для интересов его царскаго величества, чтобы под сим видом никому было явно, того ради просим, дабы повелено было милостивым указом императорским, как в Москве, так и в Астрахане и Терке и где обретается наш народ армянской, иметь архиерейские домы и церкви, а мне богомольцу быть над оными надзирателем, по правилу святителя Григория Великия Армении, о чем бы услыша, всякой от всех четырех стран нашего закона народ прибегал под милостивейший покров его пресветлого монаршества с ревностию и горячестию средечною.

Тогда, как оное основание по призрению всемилостивейшаго государя будет, то по воле его величества в близости мы или мои приятели, при прикрытии нашего чина, секретно о всем, наипаче о обретающихся тамо неприятелях и о состоянии тех народов, можем дать ведомость, токмо просим унижение его величество, дабы был милостивый нам и нашим верным приятелем указ, чтоб никто не дерзал против нашего народа и закона какого озлобления и досад чинить, как наш патриарх меня нижайшего его величеству рекомендовал.

Об сем секретном деле есть рачителей много, но от многих стран имеют страх, так что на сию страну и подумать при иных не смеют, как и наш патриарх с великим трепетом писал, а прочее доношение нам приказал предлагать.

Епископ, которой ныне обретаетца в Каз[а]ни ⁸⁹, об нашем секретном деле противен нам явился, как и верным нашим есть известен, и знатно, что для проведывания от иных о сем деле здесь в России везде ездит, и ежели б пропущен был в Персию, то б все наши верные пропали и патриарху не без страху б [380] смертнаго было, и ежели иметь той наш секрет тайно, то надлежит онаго епископа с его верным слугою в монастырь посадить и задержать в чести, по его достоинству, без всякого озлобления, токмо надзирать крепко и хранить в присмотре, чтоб никто тайно, ни явно к нему не приходил, дабы письмом или словесно сему делу какой вреды чрез какого шпиона не нанес; также и другие наши противники, сие увидя, не дерзнут наносить пакости, ибо во всяком народе как добрых, так и злых есть довольно, а нам надлежит, как верным рабам, о таковых противниках объявлять его величеству, что мы по должности нашей и учинили. Еще просим, ежели кто будет об нем бить челом, то надлежит по оном взять поруку под штрафом, чтоб никаких писем оный челобитчик никому не писал и сам бы никуды не отъезжал.

Ежели его пресветлое величество соизволит сие дело милостиво принять, то желаем от сердца обнадеживания нам и нашим верным приятелем, дабы были и в сем деле без сумнения тверды, ибо они желают вскоре от его величества иметь знак и радостный ответ, чтобы иметь твердейшее сердце к сему делу и быть во всякой готовности, также и мы нижайшие нашея слабыя силы (признав его величества намерение) всякое знание объявить потщимся и услужить по возможности проискивать будем.

***

(Таково слово в слово подано господам министрам 1719 году апреля 5 дня).

Г. А. Эзов, указ. соч., док. № 212.

Комментарии

88. Автор прошения имеет здесь в виду патриарха Есаи Гасан-Джалаляна.

89. Речь идет о прибывшем из Западной Европы в Россию для следования в Эчмиадзин епископе Овакиме Джугаеци, который в 1710 г. был отправлен в качестве нунция католикосом Александром в Астрахань и Москву, а оттуда в той же должности в Амстердам, Ливонию и Венецию. В качестве узника пять лет находился в Риме, откуда бежал 4 ноября 1716 года в Ливонию и Амстердам и зимой 1717 г. прибыл в Москву. Оваким был противником архимандрита Минаса в церковных делах, так как последний только себя считал духовным пастырем проживающих в России армян; обвинив Овакима в политической неблагонадежности, Минас вардапет добился его ареста. Умер» Оваким в казанской тюрьме 30 октября 1720 года.