СТАТЕЙНЫЙ СПИСОК А. И. ИЕВЛЕВА О ПРЕБЫВАНИИ ПОСОЛЬСТВА В ИМЕРЕТИИ

1650 г. 22 мая — 1651 г. 20 июля

Лета 7158 мая в 22 день г. ц. и в. к. А. М. в Р. /л. 1/ велел Микифору Матвеевичу Толочанову да дьяку Алексею Иванову сыну Иевлеву иттить в меретийскую землю к Олександру царю с своим государевым жалованьем с соболиною казною и для иных своих государевых великих дел посольством.

И Микифор Матвеевич Толочанов и дьяк Алексей Иевлев в посольском приказе у дьяков у думного Михаила Волошенинова да у Алмаза Иванова государев наказ, и государеву грамоту к меретийскому к Олександру царю, и роспись /л. 1 об/ соболиной казне, и на казенном дворе государеву казну соболи к Олександру царю по росписи приняли. А по наказу велено Микифору и Алексею иттить с Москвы с меретийскими послы вместе, в судах, на Коломну, на Переславль-Резанской, на Касимов, на Муром, на Нижней Новгород, и в Казан, и в Астрахань. А для береженья послов и государева казны посланы проводить с Москвы до Переславля-Резанского московские стрельцы; а от Переславля-Резанского велино имать провожатых в городех, от города до города, и до Казани. А от Казани до Астарахани, где будет /л. 2/ по вестем надобно людей больши, и им имати у бояр и воевод людей с прибавкою, сколько человек пригоже, смотря по тамошнему делу и по вестем. А и с Астарахани ехать на Терек, а с Терека в меретийскую землю к Олександру царю. И от г. ц. и в. к. А. М. в. Р. с. правити поклон, и подать Александру царю ц-ого в-ва грамоту, и против наказу говорить речь, всякие государевы посольские слова справить, и объявить государево жалованье соболи. А что против посольских речей Александра царя ответы будут /л. 2 об/ и ближних ево людей речи, и послом велено те Александровы ответы и [28] ближних ево людей речи писати в статейный список подлинно.

И июня в 9 день Микифор и Алексей на отпуске у г. ц. и в. к. А. М. в. Р. были у руки за переградою. А с ними были у государя у руки: дьячей Алексеев сын жилец Клим Иевлев, да переводчик Иван Боярчиков, да толмач Лаврентей Пиригов (Пирогов (?)). И быв у руки, Микифор и Алексей отпустилися с Москвы, с государеву /л. 3/ соболиною казною и с меретийскими послы в стругах июня 10 числе, а с Коломны в Переславль-Резанской, в Касимов, в Муром Нижней, в Казань. А из Казани отпустилися июля в 23 день.

7159 сентября в 6 день Микифор и Алексей с государевою казною и с меретийскими послы пришли в Астарахань. И с государевою грамотою были у боярина у князь Ивана Ондреевича Голицына сентября в 7 день. И боярин князь Иван Ондреевич велел отвести послом струги того ж числа и приказал починить /л. 3 об/ и совсем изготовить. И стояли в Астрахани за судовою поделкою девять дней.

А из Астарахани Микифор и Алексей с государевою казной и с меретеинскими послы отпустились сентября в 15 числе. И пригребли к волоскому устью, на учюг, к Урслобе сентября в 21 день. И стояли пять дней за погодою.

Сентября в 27 день отпустилися на море и прибежали морем к Брянцове Косе сентября в 28 день. И стояли послы и меретинские послы /л. 4/ врозни: разнесло погодою.

Октября в 1 день Микифор и государева казна, и меретинские послы, поднев по погоде парусы побежали к городу Терку и прибежали того же числа.

А дьяка Алексея Иевлева отнесло погодою в море, и носило по морю, и погодою било сентября с 28 числа до октября по 11 число. И от морские большие погоды многие запасы пометал в море для легости. И того же 11 числа на море приправила погода по пути И дьяк Алексей, подняв парус, прибежал к Терскому устью /л. 4 об/ того же числа. И стоял на устье семь дней за мелью.

И октября в 18 день дьяк Алексей Иевлев с Терского устья пригреб под Терской город и перевезся в город, на двор.

И октября в 24 день Микифор и Алексей послали в [29] меретинскую землю толмача астраханского Ивашку Тезиченка, а от Александровых послов отпущен поп Симон, да Мундаровы Кабарды черкашенин Загар, да три человека стрельцов, да два человека окочен с вестью, что ц-ого в-ва послы и их /л. 5/ Александра царя послы с Москвы на Терек пришли, чтоб прислал Александр царь навстречю подводы.

И генваря в 21 день приехали из Меретии в Терской город астараханской толмач Ивашка Тезиченок, что посылан был от послов, а с ним приехал от Александра царя азнаур Костентин Каншов с листом. И приехав, толмачь Ивашко от Александра царя послом правил челобитье, а сказывал: Ехал де он Ивашко с Терского города Мундаровы Кабарды с черкашенином с Загаром, и с меретинским попом, и с терскими стрельцы на Кабарду /л. 5 об./ Казыя мурзы Мундарова. И стояли в Кабарде пять дней за тем, что ездил черкашенин Загар в Хапсу проведывать дороги, куда бы итить лутче и бесстрашно. И тот де черкашенин сказал ему толмачю Ивану, что на Хапсу ехать нельзя, дорога не чиста, живут государевы непослушники. И из Мундаровы де Кабарды поехали на Онзорову Кабарду, к Зазаруке мурзе. А Зазаруке де велел их проводить до Балхар и велел их отдать болхарским мурзам Алибеку, да Чеполову да Канбулатову /л. 6/ дядьке Черкасского Андабалу мурзе. И те де балхарские мурзы проводили их до меретийских деревен на Бугу, а из Буги проводили царя Александра к азнауру к Костянтину Каншову. И жили де у него шесть дней. А в те де поры посылали они к царю Александру с вестью. И взяли его к Александру царю в город в Кутатись. И был он толмач у царя Александра и от послов Александру царю правил челобитье. А царь де Александр спрашивал про здоровье про послов и сказал ему толмачю, что посылает он Александр царь /л. 6 об/ к послом навстречю азнаура своего с листом, Костянтина Каншова.

Генваря в 22 день Александра царя азнаур приехал в Терской город.

А генваря в 23 день Александра царя азнаур Костянтин Каншов был у Микифора и у Алексея на съезжем дворе, и подал от царя Александра лист, и речью говорил: Прислан де был от вас послов Александру царю Иван Тезиченок и сказывал Александру царю про ваш посольской /л. 7/ приезд. И царь [30] де Александр, услыша ц-ого в-ва про вас послов, обрадовался, и послал де к вам послом на встречю азнаура, ево Костянтина Каншова, и велел вам ц-ого в-ва послом челом ударить. И прислал к вам царь Александр лист. А приказал де царь Александр ц-ого в-ва вам послом итить к себе с Терского города после Святые надели, в апреле месяце.

И после Святые недели пошли послы с Терека в Меретию апреля в /л. 7 об./ 15 день. И терские воеводы князь Михаило Щетинин с товарыщи отпустили с Терека с послы и за государевою казною в провожатых сотника стрелецкого Михаила Молчанова, а с ним терских конных стрельцов пятьдесят человек, да новокрещенов тридцать человек, да окончен шестьдесят человек. А Канбулат мурза Мшимахович Черкасской отпустил от себя дву уздней добрых, Чепана да Залегашта, провожать. И вели дорогою вверх по Тереку реке и до Анзо/л. 8 ровы/ Кабарды безстрашно.

И апреля в 25 день послы и александровы послы пришли к Келмаметевым кабакам Ибакова и перешод Терек, стояли на лугу под Келмаметевыми кабаки. И Келмаметь Ибаков государевых послов сам не встретил и встретить никово не высылал.

И апреля в 26 день послов Микифора и Алексея, и государеву казну, и меретинских послов Канбулатовы узденя проводили до Анзоровы Кабарды /л. 8 об./ к Зазаруке мурзе, дал Бог, здорово и безстрашно.

И встретили Анзоровские мурзы владелец Зазорука мурза да брат его Келмаметь с братьями и с племянники, выехав за своими кабаками, и поставили послов Микифора и Алексея и меретийских послов у себя в кабаках, по-русски в селех. Да сказывал послом Зазарука мурза Анзоров: Только де впредь государь укажет послом своим ходить в меретийскую землю к Але/л. 9/ксандру царю и в Грузии, и на ево де Анзорову Кабарду дорога прямая. А с его Кабарды к Александру царю на горских людей, на дигоры да на стигорцы, близко; поспевают со вьюшными лошадьми в Меретию, в первую деревню Александра царя, к азнауру к Юрью Каншову в два дни. Только де ныне тою дорогою ходить нельзе, потому что близко живет шахов посаженик, Аристоп сонской владелец, и с Александром царем не в миру. А только де того Аристопа [31] государь изволит с царем Алексан/л. 9 об./дром замирить, и та де дорога будет близка и хороша. И можно сделать и тележной ход. А те де горские люди, дигоры и стигорцы, государю противны не будут; во всем слушают, и мочь большую имеет над горскими и над черкасскими людьми он Зазарука мурза Анзоров.

Апреля в 29 день послы Микифор и Алексей отпустили из Анзоровы Кабарды перед собою с вестью к меретийскому царю Александру московского /л. 10/ толмача Лаврентья Пирогова, а с ним терского стрельца; да с ними поехал Александра царя азнаур Констянтин Каншов. А провожать их поехали балхарские мурзы Хабитин да Бута до Болхар и в Меретию.

Маия в 5 день приходили из гор в Анзорову Кабарду, к Зазаруке в кабаки, два человека дигорцов смотреть государевых послов, а имена их Смаил да Чибирка. И были у Микифора, а от Микифора приходили к дьяку к Олексею. И Алексей их спрашивал, /л. 10 об./ отколе пришли, какова владенья люди, и для чево пришли. И они сказались дигорцы. Жилище их в горах, вверх по реке по Урухе, а владелец у них Алкас мурза Карабгоев; а владенья его четыре кабака. И за ними же де, позади дигор, другое владенье, стургорцы, двадьцать кабаков. А в кабаке, сказали, жильцов дворов по двести и больше. А для де оберегания ясак дают Алегуке да Ходождуке мурзам Черкасским и Зазаруке мурзе Анзорову, с ка/л.11/бака по десяти коров или быков, да по ясырю, да по лошади по доброй, да с двора по овце по суягной, да по четверику пшеницы, до по четверику проса. А до первого де их владенья, до дигор, от Зазарукина кабака половина дни ходу, а от их владенья, до стиргорцев день ходу. А от стиргорцев до грузинские до первые деревни до Гези половина дни ходу. А ныне де та деревня за Александром царем. А до Александра де царя от той деревни от Гези два дни ходу. /л. 11 об/ А переход де от их владенья до Александра царя через горы не нужной, можно итить на лошадех и со вьюки. А только де порасширить дороги, и то де можно сделать и телегами ходить. Только де ныне тем путем государевым людям ходить страшно от сонских людей и от их владельца Аристопа. Да они же дигорцы говорили: только де государь изволит близко гор поставить свой государев город и воинских людей устроить, и они де дигорцы и все горские люди будут ево государевы холопи. И что /л. 12/ дают [32] черкасским мурзам ясак, и тот ясак учнут давать московскому государю.

Мая в 13 день государевы послы Микифор и Алексей и грузинские и меретинские послы пошли от Зазаруки в Болхары, а с ними в провожатых терские служилые люди, стрельцы, и новокрещены, и окоченя. И ночевали под горами, на реке Суенсу. И наутрея с того места послы, государеву казну подняв на вьюки, пошли той же речкою Суенсою меж гор, узкою и нужною дорогою и шли половина /л. 12 об/ дни. И вышед из гор, ночевали под теми же горами, на той же речке Суенсу, две ночи. А едучи, перебродили тое речку во многих местах с большою нужею, и лошади со вьюки попадали многие.

Маия в 17 день с того места пошли послы Микифор и Алексей с государевою казною в Болхары. И везли казну послы на своих лошадех, а сами шли пеши. И пришли в Болхары того же дни. И приняли государевых и меретийских послов болхарские мурзы с честью. /л. 13./ А те мурзы не под государевою рукою, живут сами о себе.

Маия в 29 день пришли в Болхары от царя Александра к послом навстречю два азнаура, Мамука Джепариц да Юрья Каншов, и подали от Александра царя лист. Да с ними ж пришло пеших людей и под государеву казну, и под посольскую рухледь двести семьдесят три человека.

Маия в 31 день государевы и меретийские послы пошли из Болхар поз горы /л. 13 об./ пеши, а государеву соболиную казну и свою посольскую рухлядь роздали по ноше нести пишем людем, которые присланы навстречю, и своим. И начевали послы с государевою казною, перешед Креху реку, под горами, под каменем.

Июня в 1 день пошли с того стану под другие горы и начевали близко снежных гор, под горами же. А провожали до тех мест болхарские владельцы, Алибек да Чеполов с братьями и с детьми /л. 14/; и из под-гор воротились к себе в Болхары.

Июня в 2 день государевы и меретийские послы, встав изутра до солнечнего всходу, пошли. И государеву казну и посольскую рухлядь понесли через снежную гору меретийские пешие люди. И перешли тое снежную гору на вечер с великою нужею и с большою страстью. И сошед снежные горы, начевали на реке на Реони, под горами. А та река течет из-под [33] снежные горы под стольной по Александров царя город /л. 14 об/ под Кутатис.

Июня в 3 день встретили послов от Александра царя с лошадьми. И с того места, из-подгор, пошли подле той же реки Реони на лошадех нужными же пути и страшными косогоринами. И много подавило лошадей и людей, и побивалися до полусмерти.

И того же дни на вечер встретили от царя Александра Микифора и Алексея два человека азнауров. И объявил их послам грузинской посол князь Иван Григорьев: Прислал де /л. 15/ встретить ц-ого в-ва вас послов Александр царь своих ближних людей, азнауров добрых, Ломкаца Джепарицу да Георгия Арисупа, и велел вас послов о здоровье спросить. И те Александра царя встрешники, приняв послов, поехали во владенье Георгия Каншова, в город Тевриж. И приехав, поставили послов на посаде и учинили у посольских дворов сторожу, и прислали корм. А город Тервиж стоит за рекою за Реонью, в полугоре а под городом /л. 15 об/ посады. А по другую сторону, на той же на реке Реони, посад же. А в посадах церквей каменных до пятнадцати и полаты многие, сделаны с бойницами. А место крепко, въезд и выезд один, и высоко.

Июня в 5 день послы Микифор и Алексей из того Юрьева владенья Каншова пошли изутра и приехали во владенья Ламкаца Джепарица, в село Спасское. А дорогою /л. 16/ проехали сел и деревень с тридцать. А во всех селах и деревнях по горам башни каменные и полаты, деланы с бойницами.

Июня в 7 день из того села поехали послы и начевали в селе Богородицком, у азнаура Баклы Зырнеева. И проехали сел и деревень азнаурских с пятьдесят. А в них башни и полаты каменные с бойницами же. А в селах церкви каменные и деревянные, низменные; а колоколов нет, била железные. /л. 16 об/

Июня в 9 день из того села поехали Микифор и Алексей во владенье митрополита Захарья. А сам митрополит живет в городе в Кутатисе, у царя Александра. А в селе церковь каменная во имя пречистые Богородицы Адегитрия. А около того села ево митрополитово владения, по сказке тутошных людей, сел и деревень с сорок. А в селех церкви каменные и [34] деревянные, и полаты и башни каменные, деланы с бойницами же, для /л. 17/ осадного времени.

Июня в 10 день из митрополичья села послы поехали и приехали в царево Александрове село и стояли на дворе Александра царя. А на дворе построены для его приезду поземные чердаки дощатые. Да у двора же, на площади, церковь каменная во имя Ивана Предтечи. А супротив того царева двора, за рекою за Крихулом, на горе церковь каменная, добре причюдна, во имя архангила Михаила. А в церквах образы /л. 17 об/ окладные; лица, и ризы, и по поле чеканены святые на серебре, и позолочены. А венцы у местных образов золотые, навожены мусиею. А царев двор стоит промеж двух рек, промеж Реони да Крехулы.

Да за тою же рекою за Крехулою, под горами, на реке на Реони двор архиепископа Симона. А на дворе церковь деревянная во имя Михаила архангила. И архиепископ Симон прислал к послом, чтобы притти к церкви помолитца. А в те поры /л. 18/ пели обедню.

И послы Микифор и Алексей ходили к церкве, и архиепископ встретил послов перед церковью. А в церкве, по правую сторону царских дверей, стоит жезл, обложен серебром в чекан, о трех яблоках. Наверху жезла ковчег серебрен, позолочен; на нем вычеканено по сторонам, спасов образ, и Богородица, и Предтеча, и страстотерпцы Димитрей и Георгий. А поверх ковчега крест золот; на нем распятие господне, и украшен камением и жемчюгом /л. 18 об/. А в ковчеге, сказывал архиепископ Симон, мощи апостола Андрея, часть от руки, да мученика Еустафия, от главы, да праведного Евдокима. А куда архиепископ поедет, и тот жезл с ковчегом возят перед ним. Да в той же церкве, на левой стороне, образ пречисты Богородицы Умиление; обложен золотом и украшен камением, яхонты червчатыми и лазоревыми. Да у того же образа, сказал архиепископ, часть гроба господня вделана в стороне. И после /л. 19/ обедни послов архиепископ Симон унял обедать.

И Микифор и Алексей у архиепископа обедали. И в столе за кушаньем архиепископ встал и говорил над чашею за государское многолетное здоровье молитву, и проговорив молитву, говорил послом: Царь де Александр меретийски услышал про в. г. ц. и в. к. А. М. в Р. что он великий государь [35] християнский царь. И Александр де царь посылал к государю е. /л. 19 об/ ц-ому в-ву посла своего чтобы он великий государь Александра царя пожаловал и принял бы ево под свою государскую высокую руку, к к соединению православные христианские веры. А ныне то видим с. ц-ого в-ва послов, и тому мы много обрадовались. И за его государево многолетное здоровье молили в троицы славимого Бога, чтоб он великий государь был здоров и многолетен, а к царю Александру и к нам богомольцам был милостив. И /л. 20/ пил за государское многолетное здоровье чашу и подносил послам и всем государевым людем. А после того Микифор и Алексей пили за здоровье царя Александра и за него архиепископа. И после обеда послы Микифор и Алексей пошли к себе.

А во владенье его архиепископове, в селах церкви каменные и деревяные, и башни и полаты и поделаны с бойницами ж /л. 20 об/.

Июня в 16 день Микифор и Алексей из того царя Александрова села поехали в царев же Александров город в Рачи, что дано в кормленье Теймуразу, царю грузинскому. А в городе церьковь каменная, большая, делом пречюдна, во имя Николы чюдотворца. Снаружи у церкви резаны по каменю на обрез праздники господские, и пророки, и апостолы, и мученики. А в церкве стенное писмо. А местные образы обложены венцы и ризы золотом, и киоты обложены /л. 21/ серебром; и чеканены по местам празники и святые, а венцы украшены по золоту мусиею, каменьем, и жемчюги. А церковные сосуды, потир и блюдечка, и крест воздвизальной золотые. И евангилье обложены доски, и поля закрыты золотом. А около церкви ограда каменная, сделаны двое ворот. Да в той же церкви погребены ближние царские сродичи, и гробы прикриты бархаты и отласы золотными и завешаны запонами. А гробницы /л. 21 об/ их устроены в стенах в церковных. А владеет тою церковю митрополит Давыд. Да за ним же Давыдом два монастыря, и села и деревни. А в селех церкви каменые и полаты, и башни каменые для осадного времени. А двор царя Александра за оградою, с перестрел; поставлены на площади чердаки дощатые, поземные. А в том цареве дворе живет царь Теймураз, и с царицею и с царевичи, своими внучаты. [36]

А как послы приехали в город в Рачи, и поставили их на двоpex, /л. 22/ от царева двора с полуверсты. И Теймураз царь прислал к послом к Микифору и к Олексею со здоровьем. А так у Теймураза царя были послы нa посольстве, и то писано подлинно в Теймуразове в статейном списку.

Июня в 20 день послы Микифор и Алексей от Теймураза царя из Рачь поехали к Олександру царю в столной его город в Кутатис. А провожал послов митрополит Давыд до Кутатиса. а как /л. 22 об/ приехали в Кутатис, и поставили Микифора и Алексея против города на горе, на реке на Реони, в царевых шатрах. И стояли на том месте два дни. И от Александра царя корм и питье приносит с большою честью.

Июня в 23 день прислал Александр царь к послом говорить, чтоб с того места переехать в посад И поставили нa дворех. Июня в 21 день послы Микифор и Алексей приказали к Олександру /л. 23/ царю, чтоб велел послам бити на посольстве у себя и прислал к ним людей, кому нести государево жалованье соболи, и под послов лошади. И того ж дни Александр царь прислал под послов лошади, а на них седла оправлены серебром, а узды оправлены золотом, и людей под соболиную казну.

И Микифор и Алексей, государеву казну соболи пересмотря и переправя, отдавши по статьям приставом Мамуке Джемарице да Юрью Каншову, а они раздавали людем своим, тю/л. 23 об/феенчеем, а по-русски стрельцом. И велели им послы итить с соболями впередь, а государеву грамоту дали подъячему и велели ее везти перед собою высоко. А сами послы Микифор и Алексей, седчи на лошади, поехали за ними. И как выехали из посаду на площадь, и, не доходя царева шатровова двора, прислал царь азнаура и велел с соболями стать, а послом говорил, чтобы постановитца. А в те поры царица ево сидела с боярыни /л. 24/ своими у себя в иных шатрех и открыв шатровые полы, на государеву казну, и на послов, и на государевых людей смотрела. И погодя немного, велел Александр царь послом ехать к себе к шатром. И как поехали к царю, и в те поры учали с города, с башен стрелять из пушек, атюфянчеи из турок. И не доехав царевых шатров сажен за десять, велели государевым послом говорить, чтобы ссесть с лошадей. И Микифор и Алексей и все государевы люди с лошадей ссели и пошли к шатром /л. 24 об/. И встретили, вышед из шатров, [37] послов митрополит Захарей да голгофские горы из Ерусалима игумен Никифор.

И послов Микифора и Алексея от царя спрашивали о здоровье, и выговоря речь, пошли перед послами по обе стороны и шли до царя. И пришед перед царя Александра, Микифор и Алексей поклонились по обычею. И правил от г. ц. и в. к. А. М. в. Р. Микифор Александру царю поклон, а молыл: /л. 25/. Бога в троице славимого милостию в. г. ц. и в. к. А. М. в. Р. с., владимирский, московский, новгородский, царь казанский, царь астараханский, царь сибирский, государь псковский и великий князь тверский, югорский, пермский, вятский, болгарский и иных государь, и великий князь Новогорода низовские земли, резанский, ростовский, ярославский, бело/л. 25 об/зерский, удорский, обдорский, канцинский и вся северные страны повелитель, и иверские земли черкасских и горских князей и иных многих государств и обладатель тебе Александру царю велел поклонитися. А как Микифор говорил речь, и в те поры царь стоял.

И Александр царь спросил про государево царево и в. к. А. М. в. Р. здоровье.

И Микифор говорил: как есмя поехали от в. г. своего /л. 26/ от е. ц-его в-ва, и б. м. в. г. наш ц. и в к. А М. в. Р. с. и м. г. г. и о. на своих великих и преславных государствах в добром здоровье. И подал государеву грамоту, а молыл:

В г. ц. и в. к. А. М. в. Р. с. и м. г. г. и обла/л. 26 об/датель прислал к тебе Александру царю свою ц-ого в-ва грамоту. И Александр царь государеву грамоту у Микифора принял, и поцеловал в печать, и подержал на голове, отдал ближнему своему человеку, а про государское здоровье услыша, воздев руки, обрадовался.

И после того Микифор говорил речь, а молыл: Б. м. в. г. ц. и в. к. А. М. в. Р. с. /л. 27/ и м. г. г. и о. тебе Александру царю велел говорити В прошлом во 157 году присылал еси к ц-ому в-ву послов своих игумена Василья да белца Давыда с грамотою. И великий государь наш послов твоих пожаловал, велел им быти у себя государя на посольстве, видеть ево государские очи, и грамоту твою велел у них приняти и выслушал ее милостивно. А в грамоте своей ты Александр царь к великому государю нашему писал, что ты [38] пребы/л. 27 об/ваешь царем от дедов и от прадедов ваших от благочестивых и православных христианских царей, и монастыри и церкви соружены от древних царей, и митрополиты и епископы многие, и вера ваша непоколебима истина есть и до ныне. И пожаловать бы тебя великому государю нашему, не отставить и не отринуть от своих царских рук. А вы иного царя християнские веры не имеете опричь е. ц-ого в-ва. Да в той же своей грамоте писал ты Александр цар. /л. 28/ к великому государю нашему, как ты на государстве своем пребываеш и от недругов своих тесноту и гонение терпиш, и чтоб великому государю нашему пожаловати, помочь тебе учинити, чтоб неверные не одолели, и истинная б христианская вера, и церкви, и святые монастыри не разорились. И прислали б великому государю нашему к тебе посла своего те ваши места досмотрети. Дьяк Алексей речь говорил:

В. г. ц. и в. к. А. М. в. Р. /л. 28 об/ с., слыша твое Александра царя пребывание и от недругов твоих тебе и государству твоему утеснение, о том поскорбел не помалу, и тебя Александра царя и всю меретинскую землю хочет оберегати всякими мерами. И для христианские веры от своего ц-ого в-ва высокие руки отриновена тебе Александра царя не учинит и учнет держати в своем милостивом призренье, чтоб православная християнская вера от неверных в поругании не была. /л. 29/ И послов твоих пожаловал своим царским жалованьем, отпустил к тебе. А с ними послал великий государь, по твоему прошению, послов своих, дворянина Микифора Матвеевича Толочанова да дияка Алексея Иевлева. А на какове мере и правде вам быти в его царском милостивом призрении и в повелении, и он великий государь с нами послы своими о том, тебе, говорить наказал, и государства твоево, и земель, и мест ваших велел осмотреть. И тебе бы нам верить. Да с ними же /л. 29 об./ послы послал к тебе своево государева жалованья семьдесят девять сороков соболей добрых. И тебе бы Александру царю его государево жалованье у нас послов принята с радостию, и видя к себе е. ц-его в-ва милость и жалованье, по своей правде, на чем вы и ваши ближние люди перед нами послы правду дадите, на том бы и стояли крепко и неподвижно до кончины живота своево. И были б под е. ц-ого в-ва и ево государских детей, которых ему великому государю /л. 30/ впредь Бог даст, высокою рукою [39] со всею меретийскою землею на веки неотступну, и ему великому государю нашему и ево государским детем служили, и радели, и добра хотели во всем в правду, безо всякие хитрости, по своему крестному целованью, а к иным ни к которым государем не приставали. И его ц-ого в-ва нас послов отпустили к нему великому государю, не задержав.

И изговоря речь, Микифор и Алексей ц-ого в-ва жалованья /л. 30 об./ соболи Александру царю боъявили. И царь Александр государское жалованье соболи принял с великою радостию и на его государском жалованье был челом и поклонился низко, а Микифору и Алексею велел сесть. А к руке не позвал.

И Микифор и Алексей не сели, а велели переводчику говорить Александру царю речь: Прислал в г. г. и в. к. А. М. в. Р. с. и м. г. г. и о. нас послов к тебе /л. 31/ Александру царю с своим государским жалованьем и велел нам быть у тебя Александра царя у руки. А не быв нам е. ц-ого в-ва послом у тебя у руки, сесть нельзе. И Александр царь сам сел и позвал к руке. И Микифор и Алексей и все государевы люди у руки были, и где послом место устроено, велел сесть. И Микифор и Алексей сели и немного посидев, встали.

И Александр царь говорил, чтоб ц-ого в-ва послы у него Александра царя обедали и подождали немного, вышед за шатры; и приказал /л. 31 об./ ближним своим людем и приставом проводить за шатры, в холодильник, по московскому что лобное место, сделанно каменое и покрыто. И которые провожали, говорили послом, чтобы не покручинились и подождали немногое время, покамест Александр царь пришлет позвать ц-ого в-ва вас послов к себе к столу. И Микифор и Алексей на том месте были с час с битой. А с Микифором и с Олексеем сидели игумен Микифор голговские горы, а с ним игуменом были царевы ближние /л. 32/ люди. А покаместа послы сидели в холоднике, и в те поры приезжали к холоднику царевы азнауры на добрых аргамаках, ц-ого в-ва послов смотрели и поздравляли. И поизгодя, прислал царь Александр азнауров своих, и говорили: прислал Александр царь к вам послом и велел бити челом ц-ого в-ва вам послом к столу. И Микифор и Алексей, переменя платье, пошли за стол к царю со всеми государевы людьми. И Александр /л. 32 об./ царь велел послом Микифору и Алексею и сыну ево Клементью [40] сесть от себя с левую руку недалеко; а в заседках у послов сидел голговской горы игумен Никифор. А по правую сторону царя сидел недалеко ж каталикос, по-руски вместо патриарха, да митрополиты Захарей да Давыд, и иные власти, архиепископы и архимариты. А бояре ево и азнауры, по-руски дворяне, сидели по обе стороны. А перед кушаньем принесли пред царя скатерть, /л. 33/ камка золотная, полосатая, и послали перед ним по ковру. Потом скатерти принесли, перед каталикоса и перед послов поласатые отласные скатерти, а перед властей и перед бояр скатерти кутанные, а перед азнауров и перед государевых людей вместо скатертей сшиваны кожи яловишные, красные. А царь Александр, и власти, и бояре сидели все покизылбаски, согнув ноги, на коврех. А перед послов поставили стол, а под них скамью. А под государевых людей скамью ж, и сидели в середках, промеж /л. 33 об/ азнауров. А в стол кушанье подали до вечера часа за два. И как кушанье перед царя, и перед властей, и перед послов подали, и в те поры столники почали наливать чаши винограду и подносить царю, и властем, и послом, и всем людем.

И немного помешкав, Александр царь встал, и власти и бояре встали же, и принесли к царю, налив, чашу винограду. И царь, приняв, подал католикосу и велел говорить за здоровье ц-ого в-ва молитву, И проговоря католикос /л. 34/ над чашею молитву, поднес чашу Александру царю, и Александр царь, приняв чашу, говорил Микифору и Алексею речь: Изыскал де яз г-ря ц. и в. к. А. М. в. Р. с. собинного государя себе, а яз де Александр царь вечный ево государев холоп, и за его многолетное здоровье пью чашу, чтоб ему великому государю быть здорову и многолетну. И выпив, поднел чашу выше головы своей и после себя подал чашу католикосу, а потом подавал /л. 34 об./ Микифору и Алексею и сыну ево алексееву. И подав чаши, говорил Александр царь речь:

Как де я Александр царь уведал от тестя своево, от Теймураза царя грузинского, про московское государство, и про истинную християнскую веру, и про в. г. ц. и в. к. А. М. в. Р. с., того желал беспрестани, чтоб видети православную християнскую веру и московских людей самому и слышать /л. 35/ е. ц-ого в-ва здоровье. И для того посылал к е. ц-ому в-ву послов своих. И покаместа послы к Москве к е. ц-ому в-ву ходили, и [41] его де царя Александрова мысль и сердце приклонились к его государской воле. А потом ныне увидел е. ц-oгo в-ва вас послов, и слышал от своих послов ево государскую непременную милость и великое жалованье, обрадовался. И впредь е. ц-ого в-ва со всем своим государством неотступно раб /л. 35 об/ и рад за него государя своево со всеми своими людми против его государевых неприятелей стоять, и битца, и головы свои складывать. И выговоря речь, и сам сел, и католикосу и послом велел сесть.

А митрополитом, и архиепископом, и иным властем, и бояром своим, и государевым людем, и азнауром велел за государское многолетное здоровье столником своим подносить чаши. И пили все стоя.

И после того, поизгодя немного, /л. 36/ Микифор и Алексей, вышед из-за стола, пили за здоровье царя Александра. И католикос и власти про Александра царя пили же стоя. А бояре его и азнауры пили про Александрово здоровье, приходя против его станицами по семи человек, и выпив, поклоняся на одно колено, садилися по местам. А кушанье ставили перед царя и перед католикоса на золотых блюдах, а питье наливали из золотых сулей в золотые чаши. И послом подавал царь исперед /л. 36 об/ себя кушанье и питье на тех же золотых блюдах и в чашах. А перед властей, и перед бояр, и азнауров ествы носили и питье во все столы наливали в серебреные сосуды. А как стол почал поздать, и принесли два шандана серебреные, болшие, с болшими крашеными свечами и поставили против царя, по обе стороны, по свече. А перед католикоса и перед послов поставили свечи крашеные ж болшие, /л. 37/ в серебреных же шанданах. А перед властей, и перед бояр, и перед азнауров ставили свечи в серебреных же шанданах, а в задние столы в медных, А стол был часу до третьево ночи. И за столом царь сидел добре велел и безпрестани ц-ого в-ва имя возвышал, а на послови на всех государевых людей смотрел. А из шатровых пол женского полу на государевых послов смотрели много испотиха. И после стола Александр царь послов Микифора и Алексея отпустил на дворы. И провожали до лошадей многие азнауры, и до двора /л. 37 об/.

А как послы Микифор и Алексей у Александра царя на посольстве были, и в те поры устроен был двор на площади в [42] кизылбаских в шатровых полах, в длину и в ширину сажен по пятнадцати, и покрыт весь шатровыми и полатошными верхами, и услан по всем сторонам коврами цветными. А где было царево место, с ту сторону завешено от шатровых пол полами же золотными персицкого бархату. И услано место коврами шелковыми, а поверх ковров, под царевым местом послана полсть бурматная болшая, сажен в шесть и болше, поверх полсти ковер золотной, поверх золотного ковра положена подушка /л. 38/ болшая, шита по красному атласу золотом и серебром и прикрыта полазцом, выстеганы узоры по белому отласу. А позади царева места за спиною подушка ж болшая, покрыта отласом золотным. А над местом царевым, где сидел царь, и где сидели католикос и послы, учинена под шатровым верхом другая кровля палатошная, и вышиваны отласные и камчатые резные травы розными цветы. А под тем верхом учинен над царем солнышник, шит золотом и серебром и розными цветными шелки по белому отласу, птицы и травы, а кругом окищен золотными кистьми, /л. 38 об/ в длину и поперег солнышника сажени по полторы.

А как Микифор и Алексей к Олександру царю пословать пришли, и царь сидел на своем месте по козылбаски, согнув ноги. А платье на нем было кафтан долгой, камка золотная с круживом, нашивка низана, пуговицы золотые с искры алмазными; у кафтана ж ожерельицо низенко, обнизано верхи жемчюгом мурминским большим. У сорочки ожерелье пристежное, низано мурминским жемчюгом большим на дву нитях. По кафтану подпоясан тесмою, по ней затоны золоты с каменей, искры яхонтовые и изумруд/л. 39/ные. Да по кафтану ж остегнута сабля, оправлена золотом, а в золоте яхонты червчетые, и изумруды, и искорки алмазные. Да у сабельного же пояса конец опущен по земли, оправлен, по нем запоны золоты с искры яхонтовыми и изумрудными, и с алмазными. Поверх кафтана шуба, камка золотная на соболях, на крыло застегнута на одну завяску. Да на Александре же царе на персех крест золот болшой с мощами, на золотой цепи. На главе венец с городы, без опушки, о семи верхах, низан жемчюгом мурминским, и вставливаны каменья яхонты червчетые и лазоревые, /л. 39 об/ и изумруды, и алмазные искорки; на верхах у венца устроены кресты на золотых спнях мурминским жемчюгом, по четыре, [43] зерна в кресте. А в руках у царя жезл, обложен золотом, и вставливаны искры яхонтовые, и изумрудные, и алмазные; поверх жезла яблоко, а в нем искры алмазные, поверх яхонт червчет велик, гранен. А как сидел Александр царь в столе за кушаньем, на нем была шапка, бархат черн с собольим околом, низано по шапке перекрестье жемчюгом мурминским. А венец в те поры стоял против царя на стоя/л. 40/не, и жезл поставлен у стояна же. А стоян устроен четвероугольной, покрыт бархатом черным; наугольники у стояна и около стояна подзор обито золотом, и вставлены искорки яхонтовые и изумрудные.

Да против царева же места у шатровой сохи стоял жезл, обложен серебром, позолочен; поверх жезла ковчег четвероуголен золот; у ковчега по сторонам вычеканены Спасов образ, и причестые Богородицы, и Предчети, и страстотерпцы Георгия и Димитрия, а в венцах искры яхонтовые и изумрудные. А в ковчаге /л. 40 об/ называли, мощи Георгия и Димитрия. А на ковчеге крест с распятием, золот же, вылит. Да на той же шатровой сохе стоял образ пречистые Богородицы Умиление; венец поля обложены золотом, и украшен комением; а киот серебреной. Да подле царя, по правую и по левую сторону, стояли по ковчегу же на жезлах; а жезлы и ковчеги сделаны и украшены также, как и первой ковчег. Да над царем стояли образы складные на трех цках. А на них воображены Спасов образ на престоле, сторону пречистая Богородица, а с другуюю Иоанн /л. 41/ Предчета; на сторонних цках архангел Михаил и Гаврил. И украшены золотом, а в венцах каменья яхонты и изумруды.

А по правую сторону от царя сидел католикос, по их вместо патриарха. А под ним постлан ковер шелковой, на ковре подушка болшая, позади его подушка же, обе шиты по вишневому атласу золотом и серебром. А на самом католикосе манатья, тавта вишнева; источники шиты золотом и серебром; науголники у мантии на персях вышиты господские праздники воскресение да вознесение /л. 41 об/ господне, и обнизаны ризы у спаса и у святых апостол жемчюгом; на подоле наугольники шиты херувимы золотом же и серебром по красному отласу. На голове у католикоса шляпа, поволочена бархатом черным; перекрестье и около шляпы венец обложен золотом с искры [44] яхонтовыми, изумрудными и с алмазными. В руках у католикоса посох двоерожной, с греческого образца, обложен весь золотом; на нем три яблока, украшены искры яхонтовые и изумрудные. Против католикоса стояли /л. 42/ кресла, покрыты бархатом черным; на у кресла стояли на коврике башмаки его, кривые, бархатные, черные; носки, и каблуки, и ободы у башмаков обиты золотом с искорки. А в обед шляпу с него снимали, и положена была в креслах. И посох стоял у кресел.

А за обедом было у Александра царя властей: он католикос, да два митрополита, да четыре архиепископа, да девять архимаритов и игуменов, да семдесят четыре человека бояр его, и ближних людей, и азнауров. А сидели в столех подле стены в один человек. А супротив /л. 42 об/ никто не сидел, потому что царь смотрит на всех людей, и никому укритца нелзе. А где стояло питье и всякие сосуды, и где кушанье отдавали, и то место устлано коврами, а поверх ковров фаты. А царевы сосуды, сулеи, и блюда, и чаши золотые стояли против царева места, неподалеку, на коврах, посланы фаты золотные.

Июня в 28 день присылал Александр царь к послом приставов Мамуку да Георгия, чтобы были к нему Александру царю к ответу, и с ними прислал под Микифора /л. 43/ и под Алексея лошеди. И того же часу послы к Александру царю поехали. И не доезжая шатрового двора, отвели послов в прежней холодник.

И поизгодя с полчаса, прислал Александр царь по Микифора и Алексея и велел быти к себе, в то же шатровой двор, к ответу. И Микифор и Алексей к Александру царю в шатры пришли и поклонились на его царево жалованье за обед и на подачах в землю. И Александр царь спрашивал послов Микифора и Алексея о здоровье и велел сесть от себя близко, с левую сторону. А по /л. 43 об/ правую сторону сидел католикос и власти. А бояре и азнауры сидели по обе стороны. И места построены, и ковры посланы все по-прежнему.

И посидя немного, Александр царь спросил Микифора и Алексея: Присланы вы от в. г. своего ц. и в. к. А. М. в. Р. с. ко мне Александру царю с его государским жалованьем с собольми, и яз Александр е. ц-ого в-ва жалованье соболи у вас послов принял с радостию и на его государской /л. 44/ милости [45] и великом жалованье много челом бью. А иной е. ц-ого в-ва приказ с вами послы ко мне есть ли?

И микифор и Алексей Александру царю говорили против наказу

Речь Микифорова

Присылал ты, Александр царь, к ц-ому в-ву г. нашему ц. и в. к. А. М. в. Р. с. и м. г. г. и. о. послов своих игумена Василья да бельца Давыда, поздравляючи его великого государя нашего на его великих и преславных государствах российского цар/л. 44 об/ствия. А в грамоте своей ты Александр царь к ц-ому в-ву писал, и послы твои были челом, чтобы в. г. нашему ц. и в. к. А. М. в. Р. с. тебя Александра царя и всю твою меретийскую землю пожаловал, держать, под своею царскою высокою рукою во оберегании и в защищении от всех твоих недругов.

И в. г. наш ц. и в. к. А. М. в. Р. с. и м. г. г. и о. грамоту /л. 45/ твою Александра царя и челобитье послов выслушев милостивно и слыша, что ты Александр царь живеш отсупостат своих в утеснение и о том поскорбел. И хочет е. ц-е в-во тебя Александра царя со всею твоею землею держати под своею высокою рукою от недругов твоих во оборони и в защищении. И послов твоих игумена Василья и Давыда со всеми людми, которые были с ними, пожаловал своим царским жалованьем, отпустил к тебе Александру царю. /л. 45 об./

Речь дьяка Алексея

И ты б, Александр царь, по своему писму и прошенью, правду свою совершил перед нами е. ц-ого в-ва послы, крест ему в. г. нашему ц. и в. к. А. М. в. Р. с. сам поцеловал и сыну своему и ближним людем целовати крест велел по той записе, которая ныне с нами от е. ц-ого в-ва прислана, на том, что тебе Александру царю и твоим детем и внучатам, которые впредь будут, быть под его государевою /л. 46/ высокою рукою на веки неотступными, и ни к которым к иным не приставати и к крестоцеловалной записе ты Александр царь и дети твои, которые ныне у тебя есть, руки свои и печати приложили, И то ц-ому в-ву от тебя Александра царя будет верно и приятно. [46]

И как Микифор и Алексей Александру царю речь говорили, и в те поры Александр царь стоял, сняв с себя шапку. И выслушав у послов речи и взозря на образ пречистые Богородицы /л. 46 об/ перекрестился.

И учал Александр царь послом говорить: Покаместа яз Александр царь про московское государство, и про веру крестьянскую, и про ц-е в-во ни от кого не слыхал, и яз Александр царь было о себе, и ни к которым царем, к турскому и к кизылбашскому (Переправлено из “крымскому”) не приклонился. А как я услышал от тестя своего, от Теймураза царя грузинского, про московское государство, и про веру кристиянскую, и про е. ц-е в-во, что он в. г. ц. и в. /л. 47/ к. А. М.-в. Р. с. пребывает на своих православных и великих государствах самодержавен, и православная кристиянская вера истинная, и яз Александр царь к нему великому государю к е. ц-ому в-ву послал послов своих с покорением, чтоб мне Александру быти в той истинной крестиянской вере во исправление и в соединение и под его царскою рукою в его государском повелении. /л. 47 об/. И с тех мест и до сей поры стоял в мысли своей непоколебимо, и всею мыслию своею и сердцем, взирая на превышнего Бога, молил чтоб е. ц-е в-во воля совершилася. И ныне яз Александр от своих послов услышал его государскую милость, и великое жалованье и к себе увидел, и тому много обрадовался, и голову свою со всеми своими людми преклонил в его царскую полу. И правду свою перед ним государем совершу, и крест ему государю поцелую, и буду под его государскою высокою рукою не отступен на веки. А ц-е б в-во жалование было /л. 48/от меня Александра царя не отриновенно. Да и услышит Бог творец небу и земли мою убогою молитву, и вложит ему великому государю Бог желанное в сердце, и поможет мне. И заступит меня он великий государь от неприятеля моего, от бывшаго моего холопа, и обругателя веры христовы, и отступника от света во тьму басурманские веры, дидьянского Левонтья князя. И за такое великое дело подаст господь Бог милость великому государю моему и государству его вся благая.

И выговоря Александр царь речь, /л. 48 об/ призвав к себе Микифора и Алексея, и говорил им тихим обычаем речь, [47] утая от всех людей своих; От ц-ого в-ва наказано вам, чтобы мне Александру царю, а е. ц-ого в-ва перед вами государевыми послы, дело его государево совершить и по записи крест целовать со всею своею землею, какова с вами запись прислана. И я Александр царь в воле ныне е, ц-ого в-ва с братом своим государевым, и с сыном, и со всем своим государством, и повеление его царское совершено будет вскоре. А вы государевы послы, по приказу великого государя своего /л. 49/ исготовьте запись; как ц-ому в-ву годно, так и совершу. И выговоря речь, отпустил послов от себя по подворьем и прислал к Микифору и Алексею на подворье с столом и с питьем.

Июня в 29 день Александр царь присылал к послом приставов их, азнауров Мамуку Джипарица да Георгия Каншова, а говорили царевым словом, чтоб Микифору и Алексею быть в соборную церковь в город в Кутатис и слушать в соборной церкви обедни. И прислал лошади против прежнего в конском наряде /л. 49 об./.

И по присылке Александра царя, послы Микифор и Алексей в город к соборной церкве, к обедни приехали. И как приехали и в соборную церковь вошли, и приставы Микифора и Алексея водили к образом молитца; и помоляся образом, велели пришед челом ударить царю. И Микифор и Алексей помоляся образом, пришед, царю поклонилися, потом католикосу. И как послы пришли в церковь, и Александр царь стоял на своем царском месте; а место сделано каменое, у столпа, писано в нем и около его святые и цари. А у царя в /л. 50/ руках жезл. А католикос Максим сидел середь церкви против царских дверей вкреслах, в манатье, и говорил в книгу передобеденою службою. А перед ним католикосом постлан ковер болшой, шелковой; поверх того ковра послан другой ковер, поменши, золотной, и на верхнем золотном ковре положено евангелие, да крест, да стихарь, да сак, и поручи, и амофор. А на болшом ковре, по конец, стоял стоян прежней, что перед царем на посольстве стоял. А на стояне стоял, вместо святительские шапки, венец золот, без опушки /л. 50 об/ по нем чеканены празники господские мелко, без каменья; другой венец, без опушки ж, обложен по бархату черному золотом, и вставливаны искры яхонтовые и изумрудные и жемчюг. Да на том же стояне лежала шляпа его католикосова, которая на нем была в посольстве. А пред [48] облаченьем, как его католикоса облачать в сак, вышли из алтаря архидьякон да дьякон белой, в стихаре, с кадилы, и стали против католикоса с обе стороны ковра, и его католикоса покадили, и покадя, пошли в олтарь. И после того /л. 51/ вышли четыре дьякона и подошед к католикосу, поклонилися. И архидьякон да дьякон приняли его под руки, и из кресел его подняли, и манатью с него сняли, и воздели на него стихарь, объерь золотная, без оплечья, и подпоясали по поеснице тесмою, а по тесме набиваны часто запаны золоты, по вершку, а в них искры яхонтовые и изумрудные. А поверх стихаря положили на него патрахиль, шита по вишневому отласу золотом и серебром господские празники, и обнизовано жемчюгом, и в венцах искорки. И воздели /л. 51 об/ поручи, шиты волоченным золотом, а у поручи по шти пуговиц золоты, велики, сделаны гладью. Да положили на него сак, бархат червчат, около всего сака и по бокам шито вместо кружева волоченным золотом травы болшие; а сак без оплечья; а по бокам у сака по шти пуговиц с яхонты и изумруды велики. И его застегали. И принесли венец чеканой и положил ему на голову. А как его нарежали, и он католикос руки свои держал на дьяконах на обе стороны крестообразно. И нарядя /л. 52/ посадили его в кресла и поднесли посох. И отшед архидьякон и дьякон, и прокликал архидьякон по своему исполати деспотта; и отшед, стали по обе стороны царских дверей. И подшел к царским дверем от престола поп в ризах и стал говорить перед обеднею отпуск. И после отпуска поднесли католикосу крест, которой лежал на ковре. А крест золот, весь сделан гладью, а в нем вставлено в длину по кресту сем изумрудов, а по ручкам четыре изумруда, все гранены на мелкие грани, четверо /л. 52 об/ угольны, а вставливаны в крест на обе стороны сквозные, величиною в золотой; а воображения на кресте никакого нет, потому что меж камней места простово немного. И вынесли из алтаря свечу тройную, как бывает в преосвещенную обедни, и поднесли католикосу. И принял католикос крест в правую руку, а свечю принял левою рукою и подняв крест и свечю вместе, учал осенять крестообразно на алтарь к царским дверем, потом осенил царя и всю правую сторону, /л. 53/ а после осенил левую сторону; а осеня, крест и свечю отдал дьяконом, и отнесли в олтарь и крест положили на престоле. И после осенения архидьякон начал обедню по своему, а священник в олтаре начал, [49] воздев руки вверх. А сказывал старец греченин Феофан, что был на Москве, обеденый начин тож: благослови владыко и благословенно царство.. А как священник начинал обедню, и католикос руки свои кверху поднял же. И потом дьякон стал говорить актенью. А на крылосе /л. 53 об./ господи помилуй не пели; говорил поддьяк против статей говорком, по-своему, у царских дверей керие елейсон. А после актиньи учал каталикос, а с ним митрополиты, и архиепископы, и архимариты, петь антифоны. После антифонов вышли в сиверские двери с евангилием и поднесли к каталикосу, и каталикос евангелие поцеловал. И взяли его каталикоса митрополит да архиепископом под руки и повели в олтарь, а на крылосе пели архиепискуп, и архимариты и игумены /л. 54/ тропари и кандаки на роспев и святый Боже по-своему. Апостол чел дьякон, вышед из олтаря в северские двери, против царских дверей; а евангелье чел архидьякон. И прочетши евангилье, поднес к царским дверем, и принял у него поп и понес к каталикосу и ко всем служащим. И говорил дьякон ектенью, а господи помилуй пели по-своему поддьяки, стоя у царских дверей. А херувимскую песню, и достойно есть, и кенаники пели власти на одном крылосе. А милость мир жертва, и свят, /л. 54 об./ и поем тя, и после достойна ничего не пели; говорили в алтаре дьяконы говорком, тихим гласом. А выход с евангильем и с переносом против руского, только перед переносом несет дьякон кресть, за крестом несут перенос, а напереди идет дьякон с кадилом и кадит на обе стороны людей и святыню. А как шли с переносом, и царь, сняв с себя венец, и главу преклонив в пояс. И вышед каталикос из царских дверей ступен, и принял перенос, и поднял потир выше головы, и обращая/л. 55/ся на все три стороны, говоря по-своему да помянет господь Бог. И как вошли в олтарь, и царских дверей не завесили (Застворили (?)): толко завесили двери запоною предъизрядною. А затворных царских дверей ни в которой церкви у них не живет. А после кенаников страшил с потиром архидьякон, после архидьякона с тем же потиром каталикос, подняв в царских дверях, и отдал потир попу отнести на жертвенник. Заомбонную молитву говорил, вышед из царских дверей, поп. А просвир не выносили. А после /л. 55 об./ обедни отпуск [50] говорил каталикос, стоя в царских дверях. И вынесли на золотом блюде просвиру, изломана в мелкие части, и подходил Александр царь к царским дверем, и вышед каталикос из царских дверей, и подавал тое просвиры царю трожды на руку, и царь стребил и приложился к образу. А царица стояла позад царева места сокровенна. А как пели обедню, и про обеденное пение рассказывал старец греченин Феофан по-русски. И пение все против руского сходитца. А в олтаре /л.56/ горнее место за престолом высоко, шесть ступеней. А где садятца власти, от горняго места устроено во весь олтарь что лавка, высоко, до ней две ступени. А после отпуску каталикос вышел из олтаря и сел серед церкви попрежнему в креслах, и пришед дьякони, стали его разболакать. А царь пошел из церкви. А Микифору и Алексею царь велел быти к себе к столу. И Микифор и Алексей после обедни заезжали на дворы к себе и перемени платье, поехали к царю Александру /л. 56 об./ за стол. А за столом сидели царь, и каталикос и послы, и власти, и бояре, и азнауры по-прежнему, а полотняном дворе, в шатрах. И в столе Александр и каталикос про г. ц. и в. к. А. М. в. Р. с. про е. ц-ого в-ва здоровье пили чашу все против прежнего. И во весь стол царь был весел и ц-ого в-ва имя возвышал беспрестани с великим повышением. И после стола про государское здоровье Александр царь /л. 57/ пил в другорядь, и каталикосу и послам подавал, и всем своим людем пить велел. А после стола послов отпустил к себе, а за ними прислал к Микифору и Олексею с кушаньем, что в стол подавал исперед себя.

Июля во 2 день приезжал к Микифору на двор голговской горы игумен Микифор да с ним Теймураза царя азнаур Рамазан. А сказывали Микифору и Алексею, что посылает их Александр царь к дидьянскому к Левонтью князю, чтоб он Левонтий князь с царем Александром /л. 57 об./ помирился, а помирясь, послал бы и он Левонтий князь к ц-ому в-ву послов своих и ему великому государю бил челом, чтоб е ц-е в-во ево Левонтья князя пожаловал также, что и Александра царя, принял под свою государскую руку. И о том де вам послам Александр царь велел сказать, чтоб и вы послы с ним игуменом от себя приказали Левонтью князю говорить.

И Микифор и Алексей игумену Никифору и Рамазану говорили, что при /л. 58./ казал с ним игуменом Александр царь [51] которые слова к дидьянскому к Левонтью князю, и то дело самое доброе, только нам послом ц-ого в-ва о том дидьянском князе приказу не было, и приказывать нам с тобою о том деле не умет. А говорили Микифор и Алексей ему игумену: будет по приказу царя Александра он игумен такое дело сделает, и дидьянского Леонтья князя с царем Александром помирит, и под государскую высокую руку ево Левонтья князя призовет, и за то тебе игумену будет от в /л. 58 об./ г. нашего ц. и в. к. А. М. в Р. большое жалованье, чего у тебя и на разуме нет.

Июля в 5 день духовник Александра митрополит Захарей звал Александра царя к себе обедать. И царь Александр прислал к Микифору и Олексею с лошадьми, а велел быти за собою к митрополиту Захарью обедать. И Микифор и Алексей, по приказу Александра царя, к митрополиту приехали и у стола были. И царь Александр сидел против прежнего /л. 59/ своего царского чину а послы сидели по правую сторону от царя не далеко, а власти и азнауры сидели по левую сторону, и за столом было все против прежнего чину. И ц-ого в-ва за многолетное здоровье Александр царь, встав, или чашу с великим повышением и с похвалою, применяя е. ц-е в-во к вышнему Богу: Бог наш на небесах, а он великий государь наш на земли. И после себя подавал чашу послам, потом митрополитом, и архи/л. 59 об./епископам, и властей; и азнаурам велел пить, заходя против себя станицами. А в столах было перед царем, и перед послом, и перед бояры, и перед всеми людми кушанье мясное, а перед властьями постная ества.

Июля в 6 день царь Александр и с царицею своею поехал из города Кутатиса в город в Сканду, а на поезде присылал к послом игумена Василья, которой на Москве был, да с ним думного своего дьяка Пешенгея Андреева сына Хата/л. 60/рова, арменина. И говорили послам царевым словом, чтоб де вам послом не покручинитца. Царь Александр поехал в город в Сканду для своих покоев, а по вас послов пришлет в третий день. И пошлет от себя по Теймураза царя, чтоб при нем совершить ц-ого в-ва ево государево и свое дело. Да приказал вам послам Александр царь и велел переехать на свой царев двор, в меншей город в Кутатис.

Июля в 8 день. И Микифор и Алексей, по приказу Александра царя, /л. 60 об./ переехали на посад, на ево царев двор, в [52] нижней город Кутатис. Город каменной, стоит на реке на Реони на берегу под горами на ровном месте. А в городе церковь каменая во имя страстотерпца Георгия. Под городовой стеной две башни: одна на воротах, на ней пушечка волконейка; другая башня, в вышину сажен с пятнадцать, на ней три пушечки волконейки же. В городе ж палата на столбах, выведена на реку Реон, а в палате стенное письмо, писаны бои преждних /л. 61/ царей; в длину восемь сажен, поперег пяти сажен. И в той палате стоял Микифор Толочанов. Подле той полаты поставлен каменой поземной чердак, вокна большие, частые; в длину двадцать сажен, поперег осми сажен. Позад его погреб каменой. На другой стороне, подле городовой стены, к реке Реони, полата болшая на жилых подклетах, в длину осмнадцать сажен, поперег семь, в вышину осми сажен. Верхние житья сделаны по-светлишному. /л. 61 об/. И в той полате стоял Алексей Иевлев. Позад той полаты, за городовою стеною, сад Александра царя, а в саду всякие овошные деревья.

Июля в 10 день приезжал к послам от царя Александра думной его дьяк Пешенга и говорил Микифору и Алексею царевым словом, что вам послом не покручинитца, что Александр царь вас послов долго к себе не возьмет. А пришлет по вас вскоре.

Июля в 13 день прислал митро/л. 62/полит Захарей к послом к Микифору и Олексею, по приказу Александра царя, чтобы ехать в верхней город Галат, где лежат цари, и осмотрить бы город, и церкви, и божия милосердия, и святых.

И по приказу царя Александра, Микифор и Алексей в галатской город ездили и досматривали. Город Галат, каменой, стоит в полугоре, а под ним течет река, имя ей красная, от города с пол версты. У города двои ворота, на них башни. У одних ворот затворы железные болшие, /л. 62 об/ на них чеканено письмо. А сказывал митрополит Захарей, что те ворота привезены из кизилбаской земли, из города Дербени в те поры как ходил воевать кизылбаскую землю меретийской царь Давыд.

Да в городе же церковь соборная каменая, покрыта медью, во имя пречистые Богородицы галатские; а в церкви стенное писмо, господские праздики и святые. Да в церкве же божия милосердия, по правую сторону, образ месной, спасов, поясной, [53] обложен /л. 63/ серебром в чекан, позолочен; по полям вычеканены святые. А подле образа стоит крест болшой, в вышину в сажен, поперечные ручки в полсажени; обложен серебром в чекан, поволочен, украшен каменьем яхонты червчетными и лазоревыми и жемчюги мурминскими. И сказывал митрополит Захарей, в том кресте, за затвором, зуб пречистые Богородицы семилетнего ее возраста, и власы, как терзала у себя при распятии господнем, и млеко пресвятые Богородицы. А сделан среди креста ковчежец /л. 63 об/ золот, и учинен у того ковчега затвор золот же, в длину и поперег в четверть аршина, и вычеканены по сторонам херувими: а среди затвора яхонт червчат, в болшой грецкой орех, и около того затвора по сторонам яхонты червчатые и жемчюги мурминские. А сказывал митрополит Захарей, тот ковчег и затвор у ковчега сделаны в золоте в том, что прислали на Рожество Христово к Богородице персицкие волсви в дарех.

Подле того креста образ пречистые /л. 64/ Богородицы, месной, со превечным младенцом, стоящей, против человеческого росту. Средина и поля обложены в чекан серебром, позолочен. Венцы у Богородицы и у спаса золоты, и по полям двадцать две дробницы золотых же, писаны на них пророки и апостолы и венцы мусиею; по венцам яхонты и жемчюги.

По левую сторону образ пречистые Богородицы стоящей, месной же, со превечным младенцом, в тое же меру обложен и украшен також, что и первой богородицын образ. А на тех обеих /л. 64 об/ образах написано при нотах цари молящеся; а подписи над ними нет, кто именем которой царь. А сказывал митрополит Захарей, которые цари строили тот город и церкви, и те цари на образах написаны, а имен их не ведает. А подле того образа образ осьмилистовой пречистые Богородицы на престоле со превечным младенцом; пречюден. Лица у пречистые Богородицы и у Спаса, и ризы, и престол чеканены по золоту, а средина, и поля, и киот меншой обложены золотом, и чеканены архангелы и апо/л. 65/столы. И украшен каменьем яхонты червчатыми и лазоревыми и жемчюги, и писано по золоту мусиею. А большой киот, в чем тот образ поставлен, и тот киот и затворы обложен весь серебром в чекан позолочен и вычеканены по киоту и по затвором господские празники и святые. [54]

Да у того ж богородицына образа позади, во тцке ее, сделаны пятьдесят семь ковчежцов, а в них мощи пророческие, и мученические, и преподобных многих святых в мелочи; укреплены в ладону. /л. 65 об/.

Подле того образа образ осьмилистовой же пречистые Богородицы Умиление, стоящей, со превечным же младенцем, Строение, и оклад, и средней киот, и святые, и дробницы, болшой киот, и затворы устроены також, что и выше сего образ Богородицы слово в слово. А позади того образа мощи в тридцати восьми местех; устроены ковчежцы також с мощьми. А которых святых мощи, того сказать не упомнит же.

К олтарным северным дверем, против митрополитова места и ле/л. 66/ваго крылоса, образ пречистые Богородицы, поясной, молящей, как пишетца на Деисусе, воздев руце ко господу, осьмилостивой; зело пречюден и украшен. А сказал митрополит, что тот образ пречистые Богородицы письмо святого вселенского апостола евангелиста Луки. Лице и руце у богородицы образа цело, и письмо чюдно написано было, а риза выпала. Обложен венец и поля золотом; в венце и по полям двадцать четыре яхонта червчатых, в большой и середней /л. 66 об/ грецкой орех; а лазоревых и желтых яхонтов и изумрудов сорок два камени, в руской большой и в середней орех; около венца и около каменья и пол обнизани жемчюгом мурминским большим. Да над челом у Богородицы, на золотом, сине, жемчуг мурминской, с руской большой орех; в персех у Богородицы алмаз дымчат, гранен на мелкие грани, болше руского ореха. Киот средней у образа обложен золотом и украшен яхонты и изумруды, средними и меншими каменьеми, и жемчюгом многим, а празни/л. 67/ки, и святые и дробницы писаны мусиею. А большой киот у того образа, и затворы, и над киотом сень обложены серебром и вызолочены; а по киоту и по затворам чеканены празники и святые. Поверх киота покрыто до помосту церковнаго покров, бархат золотной, петелчатой. Да у того ж образа, перед киотом стоит сундучек, обит серебром, в длину четверти в три аршина, поперег вершков в шесть, за царевою печатью. А сказывал митро/л. 67 об/полит, в том сундучке мощи многих святых, апостольские и мученические, а которых имяны святых мощи, того, сказал, не упом-

Да на том же сундучке лежит согнута плащаница, [55] положение во гроб господа нашего Исуса Христа. Шито тело и богородицын образ, и апостолы, и ангелы, и херувими против московские площаницы слово в слово, толко поменши немного; а шита по бархату по черному. /л. 68/.

Асказывал митрополит Захарей, образ пречистыя, что писмо Луки евангелиста, и два образа богородицыных с мощми, и крест принесла с собой из Царяграда благочестиваго царя Констянтина дочь Ирина, которую он выдал замуж за миритийского царя Давыда.

В той же церкви у олтаря царских дверей нет; устроена запона, бархат золотный, петелчат, а на запоне вынизан крест жемчюгом крупным, в аршин. Над царскими дверьми Деисус поясной, /л. 68 об/ большой спасов образ и пречистые Богородицы, и Ивана Предтечи. Лица писаны, обложены серебром; ризы, и венцы, и поля чеканены, позолочены.

А поверх Деисуса крест, в полсажени, обложен серебром в чекан; распятие господне вычеканено и позолочено.

Да на правой же стороне образ Георгия страстотерпца, осьмилистовой обложен серебром, не золочен; сам мученик Георгей, и конь под ним, а змей в ногах вычеканен на окат. /л. 69/. И сказывал митрополит, тот Георгиев образ вычеканен на том серебре, как господа нашего Исуса Христа предал жидом Иуда Искариодцкий. И та икона чюдна делом. Да иные иконы многие, обложены поля и венцы золотом, и писаны по полям святые и дробницы мусиею: а лица и ризы выпали все, не знать ничего; и стоят просто по церковному помосту.

В олтаре престол четвероуголен, покрыт срачицею, отлас золотной. Крест на срачице низан жемчюгом, /л. 69 об./ с дробницами, величиною в аршин, а под крестом адамия глава, вынизана жемчюгом же.

На престоле два евангилья, в полдесть. Цки, и поля, и стороны обложены золотом; и вычеканено на одной стороне распятие, на другой стороне спасов образ, и пречистые Богородицы, и Иоанна Предчети, стоящие. А евангилье писано в лицах твореным золотом и пречюдными краски, аки мусиею.

Другое евангелье, цки обложены золотом же. На одной цке спасов /л. 70/ образ, стоящей, писан мусиею; по углом вместо евангилистов дробницы, писаны мусиею. И то евангилье повседневное. [56]

Сосуды церковные, потир, и блюда, и звезда золоты. Другой потир хрустальной, под он золот. Лжица хрустальная, стебелек у ней королковой, красной. А на сосудех воображения никакова нет. За престолом же четыре ряпиды серебренные, вычеканено на них страсти господни.

Крест воздвизательной золот весь, а в зо/л. 70 об/лото вставливаны насквозь хрустали гранены: а в середках алмаз, гранен на мелкие грани, величиной в золотой. А воображения никакова нет. Два кадила серебреных: одно с кровлею, поверх крест: другое без кровли, о четырех чепях, на чепях по кресту.

В той же церкве учинено на левой стороне место митрополичье каменое, у столпа; писаны по нем святые и прежние митрополиты. Под ногами послан ковер /л. 71/ золотной, а на ковре поставлены кресла, столбцы обиты серебром. В церкве ж, против Деисуса и против местных образов, вместо паникадил подцеплены из церковной главы двадцать два сосуда сребреных, как братинки, с деревяным маслом; зажигают на Светлое Воскресение.

Да в той же церкве сделан на правой стороне алтаря казнохранительной ковчег, в вышину, и в длину, и в ширину по сажени; /л. 71 об./ а в том ковчеге древняго сокровища прежних царей: царевы венцы золоты, сокресты и украшены каменьем яхонты червчатыми и искры алмазными; у одного венца рясы жемчюжные в три ряда, в пронизи, в трех местах каменье яхонты червчетые и изумруды гранены. И теми де венцы венчаютца меретийские цари, как которой женитца. И иных образных золотых окладов, и сосудов золотых и сребряных и каменья, и жемчюгу /л. 72/ бесчислено много.

Да в той же церкве, в олтаре на правой стороне царских дверей, такой же ковчег книгохранительной, полон книг накладен. И сказывал митрополит, книги в нем бытейские, от создания мира и церковнаго круга, и жития святых отец, и страсти и мучения страсторпцев, и победы благочестивых греческих и меретийских царей.

Да у той же большой церкви, на левой стороне, предел во имя /л. 72 об/ пречистые Богородицы Одегитрие. Образ Богородицын обложен золотом, киот и затворы обложено серебром, ризы у Богородицы и по полям святые вычеканены; и украшен каменьем и жемчюги. [57]

По другую сторону, на левой стороне, крест болшой, в сажен, поперег в полсажени, обложен кругом серебром, гладью. Средина у креста, сверху и до подножия, шириною на ладонь, и поперег, украшено золотом Вычеканено распятие, и писана вся средина /л. 73/ по золоту страсти, и архангелы, и херувими мусиею разными цветы; пречюдно.

На престоле евангилье, в четверть. Обложены цки и стороны золотом; на цке вычеканено распятие. Евангилье писано в лицах твореным золотом и пречюдными краски, аки мусиею. Крест хрустальной; по концам, и средина у креста, и руковедь

Сосуды церковные все золоты, потир, и блюда, и лжица. Крест хрустальной; по концам, и средина у креста, и руковедь обложено /л. 73 об/ золотом, на средине распятие, по концем херувими.

Да в том же пределе в церкве лежит царь Георгей, Александра царя отец, завешен завесою, отлас золотной; и над ним положена цка наровен, с церковным помостом вровен.

А церковь болшая; около ее и с пределы пятьдесят две сажени болших; и делом причюдна. А камень кладен болшой, песаный, в длину и в ширину сажени в полторы /л. 74/ и в две. Да позади той болшой церкви церковь каменая, во имя страстотерпца Георгия. В церкве стенное писмо. На правой стороне в церкве образ пречистые Богородицы Одегитрия, стоящей, штилистовой; лице и ризы вычеканено по золоту, и украшен камением и жемчюгом; киот и затворы обложены серебром в чекан, празники и святые, лица и ризы вычеканены. Сосуды церковные /л. 74 об/ золоты все. Крест на престоле обложен золотом, на нем распятие. А иные образы обложены серебром в чекан, оклады золочены. Да в той же церкве лежит против царских дверей каталикос Артемон, а по левую сторону, к северным дверем, положен Теймураза царя грузинского внук меншой, царевич Георгей, Давыдов сын: А погребены каталикос и царевич с церковным помостом вровен, и положены на них цки вровен же с землею. А на царевичеве на дце стоит /л. 75/ шандан серебрен свечею; положена в головах шапка, саадак, сабля, посторон седло, в ногах башмаки хозовые, все его детцкое.

У городских ворот, где затворы железные, и в тех воротех предел во имя страстотерпца Дмитрея. И перед тем пределом в [58] воротах положен царь Давыд, которой ходил на кизылбаскую землю и те ворота из Дербени привез. И тот город и церкви строил он, Давыд царь. /л.75 об/. А по городской стене стоит одинадцать палат больших и середних.

И в том числе одна палата сделана велика и высока, в длину двадцать сажен, поперег осми сажен, в вышину тож. И в той палате сделано место, где царь садитца кушать, и устроено к палатной стене, посередь палаты, против дверей: на точеных на каменых столбиках положена плита мраморная, в длину дву сажен, поперег по /л. 76/ болши сажени, гладка, и бела, и крепка, как белой королек, и покрыта ковром. А по сторон того места в полате сделаны каменые широкие лавки, в сажен, по обе стороны и до дверей. Да в той же полате вкопана корчага болшая. И сказывал митрополит, та карчага налита винограду на царев обиход на целой год, триста шестьдесят пять мер, на всякой день по мере, а мера на пятьдесят человек. А около городовой /л. 76 об./ стены, по мере, четыреста тридцать шесть сажен больших саженей.

А от того города Галата вверх, на горе, две церкви каменые, одна пречистые Богородицы, другая Николы чюдотворца; стоят порознь в каменых оградах. Промеж церквей с версту. А ведает тот город Галат и все церкви около того города митрополит Захарей. А от Кутатиса города до Галатцкого города верст с семь. /л. 77/.

Да близко города выкладен столб камен, в ширину сажени в две, и приведена вода, и поверх столба учинены шурупы. И как шурупы отвернут, и вода побежит из столба вверх в сажен, а на сторону бьет сажени на две. И от того столба вода проведена по подземелью под город, и бежит трубою всквозь город, и приведена в полаты и во все обиходные службы.

А как Микифор и Алексей город /л. 77 об./ Галат, и в нем церкви, и всякое строение описали, и митрополит Захарей прислал к послам звать к себе за стол хлеба есть. А Микифор и Алексей у митрополита у стола были и сидели подле митрополита по левую сторону; а место послам изготовлено, услано коврами в той болшой полате, против царева места. А в столе ествы подавали мясные, а митрополит кушал еству посную. А в кушанье митрополит вставал и ц-ого в-/л. 78/ва г. ц. и в. к. А. М. в. Р. за многолетное здоровье пил чашу, и послам подавал, [59] и всем государевым, и александровым, и своим людем подавал. И после стола послы поехали к себе на стан, в Кутатис город.

Июля в 15 день присылал Александр царь азнаура своего Пату к Микифору и Олексею, и говорил царевым словом, чтоб стольной его город Кутатиси болшой, и в нем соборную церковь, и кремль город, его царев /л. 78 об./ двор досмотрить и описать.

И Микифор и Алексей ездили и смотрили. Город Кутатиси, каменой; стены в вышину сажени в три, толстина городу в болшую сажень. А на городе, по стене, против соборной церкви, четыре полаты болших; а сказывали, что в тех полатах жили каталикосы.

Да по городу же пятнадцать башен болших и малых. И городовые стены и башен не в одном месте порозрушены; а сказывали, в прежние де лета приходили турские люди и в при/л. 79/ступное время тех стен и башен из пушек порозрушали. А ныне те порушеные стены и башни поделывают. А около болшего города, мерою, тысеча двесте тридцать сажен болших. А стоит город на горе, над рекою Реонью, высоко.

Да в том же болшом городе в Кутатисе соборная церковь, каменая, об одной главе, соружена пречюдным образцом. Покрыта глава медью на шестнадцать граней, а церковь кладена болшим тесаным каменьем, в сажень и болши. А около той соборной церкви, /л. 79 об/ по мере, восемьдесят шесть сажен болших саженей.

Да около соборной же церкви ограда каменая, в вышину сажени в две, в толстину в полсажени. По ограде стоят у святых ворот три полаты болших, сажен по осьми. Да в ограде ж колокольня каменая, кругла, а на ней один колокол, пудов в восмь, в нем два языка. А около ограды сто двадцать семь сажен болших.

А соборная церковь во имя Успения пресвятые Богородицы; а в не бывало /л. 80/ степное писмо. А в церкве всемь столпов круглых; и сделано в церкве на тех столпех, по сторонам, под сводами камары пречюдные, и на те камары из церкви всход. И сказывали, как в празники бывает царь и с царицею у всенощного и у обедни, и царица де с боярыни своими на тех камарах, а пение слышит и на всех людей видит, а людем ее не видеть. Да в церкве, на правой стороне у столпа, место царево каменное, и писаны цари; а как царь приходит в тое /л. 80 об./ [60] соборную церковь, и на том месте ставитца. А против того места, у стены алтарные, образ месной, пречистые Богородицы Одегитрия. поясной; венцы золоты, по венцам репьи писаны мусиею: а ризы у Богородицы и у Спаса, и киот, и затворы обложены серебром и золочено; и ризы, и господские празники, и святые чеканены. А место устроено, образи с киотом, выкладено киотом же, камено. И в вышину до образа как мочно рукою достать; и сделаны до киота три ступени каменые всходить ко образу, /л. 81/ как мочно приложитца.

А от того образа к царским дверем стоят две образа, спасов да пречистые Богородицы, поясные; венцы, и средины, и поля обложены серебром, золочено; по полям чеканены святые. Промеж образов стоит крест серебрен, литой, в длину в аршин, поперег в три чети, украшен каменьеми бирюзами и винисами, а на средине вылито распятие господне. Поверх распятия сделан ковчежец золот, а в ковчежце, сказали, животворящего древа /л. 81 об./ креста господня; а у ковчега затвор золот, украшен яхонты червчатыми да жемчюги. А в подножие у распятия ковчежец же серебряной, а в ковчежце крест не велик, сказали, животворящего ж древа, в длину вершка в два, а поперег полтора вершка, сделан обл, и по средине креста обогнуто золотом; затвор у ковчежца серебряной, украшен камышками. И сказывал митрополит, от того креста и проща бывает.

Да на левой сторону царских две /л. 82/ рей образ пречистые Богородицы со превечным младенцом, Лахерские, месной. Обложены венцы и средина золотом: по венцем писано репьи мусиею, в венце ж у Богородицы яхонты лазоревые болшие: да по сторонам прибиты два ковчежца золоты, а в них, сказали, мощи святого апостола Фомы. Поля у образа, и киот, и затворы обложены серебром, чеканены; по затворам празники господские, а по киоту празники же и святые; оклад позолочен. А сказывали, что тот /л. 82 об/ образ пречистые Богородицы из Цареграда, что стоял в Лахерной церкви. И тем де образом царь Констентин благословил дочь свою, как выдавал замуж за меретийского царя Давида; и принесла с собою в Кутатиси. И от той де иконы бывает чюдотворение болшое. А было у того образа прикладу, гривен золотых, и дробниц, и всякие утвари золотой с каменьеми и с жемчюгом много. И тот де приклад от того образа весь отнел прежней каталикос Артемон и поделал [61] в себе в том золоте /л. 83/ венец и посох, и шляпу обложил, и к саку и поручем пуговицы. И сделав, поехал, из Кутатиса В Дидьяны и то все повез с собою. И на дороге де напали на него разбойники, и он каталикос от разбойников побежал и упал с лошади, ушибся до смерти; и с тою казною дьякон и иные с ним ушли на горы. А каталикоса привезли мертва в Кутатиси и похоронили того каталикоса в городе в Галате. А сак, и венец, и посох поставили в Кутатисе в соборной церкве; и ныне в том саку и в венце /л. 83 об./ служат каталикосы.

Да на левой же стороне образ месной, страсные Богородицы со превечным младенцем. Венцы у Богородицы и у Спаса золоты, по них писано мусиею; да по сторонам две дробницы золоты, в честь аршина, а на них писаны архангелы Михаил и Гаврил мусиею; а средина у образа, и поля, и киот, и затворы обложены серебром; а по киоту и по затворам чеканены господские празники и святые; оклад золочен. /л. 84/.

Да про тое ж икону сказывали тое соборные церкви попы, черной поп Гаврил да дети ево Захней да Симон; Наперед де сего та богородицына икона была в Гурелех и стояла в соборной церкве в городе Полестоне. И от того образа было явление тое ж церкви протопопу Селиверсту, а их сродичю, прапращуру или и доле. И во сне де ему говорила, чтоб шел в соборную церковь и взял ее пречистый образ; и велела вынести из того /л. 84 об./ града Полестона вон; а граду де будет погибель, потопление. И протопоп тому сну не поверил. И посе того явилася Богородица ему ж протопопу дважды, а говорила то же, что граду будет потопление, и он был взял ее образ. И протопоп и тому не поверил и никому в те поры не сказал. А сам де протопоп жил за городом, у иной церкви. И как изволение божие на тот город пришло, и весь город с людьми потоп. А та икона пречистые Богородицы, /л. 85/ повелением божим, от того потопа сохранилась и сама о себе невидимо божиею силою из града носима на воздусе. И тот же их сродич протопоп, увидя такое предивное и неизреченное чюдо, прибег к ней и пал пред чюдным ее образом, со слезами учел милости и прощения о гресе своем просити и пришед, коснулся пречистого образа ее. И образ пречистые Богородицы с воздуху двигнулся к нему на руки. И во сне ему протопопу еше явилась /л. 85 об/ и велела свой пресвятой образ нести в город Кутатис. И тот де их [62] сродич протопоп принес ее богородицын образ в Кутатис и поставил в соборной церкве. И стех де мест и по ся места у того пречистого образа род их живет беспеременно. Апринесен де тот образ пречистые Богородицы в Кутатис город при царе Георгие, при внуке или правнуке царя Давыда; а сколко лет. того не упомнят. И покрыт образ поверх киота бархат красной, рытой; /л. 86/ да пред тем же образом паникадило серебреное. И дияк Алексей спрашивал митрополита Захарья про тое богородицыну икону, так ли истино те попы сказывают, что она такое чюдо свое показала, из Гурелей от потопления града Палестона на воздухе вышла и сохранила свой пресвятый образ. И митрополит Захарей Алексею сказал, в писме у них в чюдотворении против их речей /л. 86 об/ истинно. В той же соборной церкве, в олтаре, на престоле срачица, бархат золотной; крест низан жемчюгом крупным, с дробницами, На престоле же евангилье, в четь Обложены цки золотом; на другой цке образ спасов и пречистыя Богородицы и Ивана Предтечи, стоящие, написаны по золоту мусиею. Сосуды церковные все золоты. Два кадила серебряны: посеред че/л. 87/пей кресты; без кровель. А иное строение тое соборные церкви писано выше сего в обеденной службе.

Да в том же в болшом городе Кутатисе кремль-город, позад соборные церкви, в углу; четвероуголен, стены в вышину десяти сажен, в толстину поменши сажени. Около его, по стенам, семь башен, в вышину сажен по двенадцати. Около города двести две сажени болших. /л. 87 об./ Ворота у города одни, а затворы железные.

В кремле-городе церков каменая во имя страстотерпца Георгия; в ней стенное письмо. А в церкве посланники не были, потому запечатана царевою печатью.

Царевы полаты устроены по городовой стене; в полатах бывало стенное писмо. Перед полатами в сенех, стоят три пушки полковые.

Текст воспроизведен по изданию: Статейный список посольства в Имеретию 1650-1652 гг., составленный Алексеем Иевлевым. Тб. Мецниереба. 1969