№ 5

1680-1683 гг. — Переговоры матери Ираклия I с русским правительством

190 (1681) год сентября в 24 день. В Посолской приказ прислан ис приказу Казанского дворца с памятью грузинец Матвей Иванов, которой прислан к Москве из Астарахани с отпискою околничего и воеводы Алексея Петровича Головина с товарыщи.

И в Посолском приказе тот грузинец допрашиван, а в допросе сказал. [540]

В прошлом де во 189 (1681) году на первой недели великаго поста послали ево Матвея, к великому государю к Москве из шаховой области из Испогани грузинская царица Елена Леонтьевна да царевич Николай Давыдович с листами и з дары. /л. 237об./

А наперед де того к великому государю грузинская царица царевич послали было ево из Испогани жь за две недели до Петров ва поста того ж году с листом без даров. И он, де Матвей, приехал в Шемаху, жил три месяца, затем что ездоков в Астарахан никого не сыскал. И, дождався зимняго времени, в ноябре месяце поехал назад в Ыспогань. И после де того царица и царевич, дав ему, Матвею, к великому государю прежней лист, писан по-гречески, да другой лист — руским писмом и дары, отпустили его из Испогани на первой недели великаго поста.

А дары к великому государю царица Елена Леонтьевна послала с ним:

чарку золотую с каменьи дорогими в ящике за ее печатью;

/л. 238/ да 4 изарбафа за печатью; и в том числе:

изарбаф золотной с травы шолковыми; изарбаф золотной же гладкой;

изарбаф серебреной с травы шолковыми;

изарбаф серебреной же гладкой.

Да он же, Матвей, сказал: как де царевич Николай Давидович от великого государя с Москвы отпущен и пришол в шахову область и каков ему царевичю, у персицкого шаха прием, и со встречю ль, а в какой чести он у него, шаха, был до приезду матери своей с Москвы, того он, Матвей, подлинно не ведает, потому что он при нем, царевиче, не был, а приехал с Москвы с царицею с Еленою Леонтьевною.

/л. 238об./ А слышал он, Матвей, от своей братьи, как де царевич Николай Давыдович пришол к шаху в Казбин город и у шаха де был он, царевич, в том городе трожды, а в подносе у него, царевича, шаху ничего не было.

А шахова жалованья дано ему, царевичю, как он был у шаха на приезде:

аргамак со всем нарядом и с толунбасом золотым;

чарка золотая с каменьем дорогим, весом в фунт;

кунган золотой же, гладкой с чехирем, а чехирю в нем с полведра;

5 мис с кровлями серебряных болших. В одной мисе лошка болшая серебреная ж;

скатерть золотная травчатая

/л. 239/ да денег. А сколько денег и что весу в кунгане и в мисах того он не ведает.

А после того, как царевич был у шаха в том ж городе двожды, и ему де, царевичю, шахова жалованья в те дни, кроме поденного корму, даваны денги, а что дано и сколько шах при царевиче в тоя Казбине городе был, того он не ведает же.

А поденной корм даван царевичю ествами с приезду толко одни год. [541]

И в Казбине де городе царевичю от шаха принуждения в их бусурманскую веру никакова не было. И того ж де году ис Казбина шах отпущал ево, царевича, в город в Ошрапу блиско Гилянской земли, над морем, для потехи звериной ловли. И будучи де он, царевич, в том городе в Ошрапе з 2 месяца, пришол к шаху в Ыспогань. И с того де времени /л. 239об./ и доныне живет он, царевич, з Ыспогани при шахе.

А как де он, царевич, пришол в Ыспогань, и ему де, царевичю, шах учал говорить сам и ближним своим людем говорить ему припоказывал же, чтоб он, царевич, принял их бусурманскую веру; а как он бусурманитца, и за то ево пожалует волею и отпустит ево в прежнее ево владение в грузинские городы. А будет не послушает — не бусурманитца, и ему де, царевичю, не тол ко что грузинских, но и из персицких городов никоторого ему не даст и велит ево за то непослушанье держать при себе в неволе.

/л. 240/ И о том де ему, царевичу, сам шах трожды говорил, и царевич в том отказывал и говорил самому шаху: хотя он, шах, ему, царевичю, владения никакова и не даст и велит ево держати при себе за невольника, только де он, царевич, православные християнские веры никогда не отступит, покамест жив будет.

И шах де, за то осердясь на него, царевича, приказал ево на дворе запереть и у того двора поставить караул крепкой, и корму и питья ничего не давать, и с торгу ничего не продавать. И на том дворе был он, царевич, со всеми своими людьми взаперти за караулом два года. Пил и ел свое, что у него было, а з двора и людей ево /л. 240об./ никово для покупки харчю и никуды не пускали, и с харчом для продажи к тому двору никово не припускали ж, а воду де имали ис колодезя, которой на том дворе.

И как де у него, царевича, харчь свой всякой изошол, и видя такое безмерное принуждение, в третей год приказал известить шаху и велел свободна учинить и свое шахово жалованье, поденной корм ему и людем против прежняго давать, а он, царевич, ево, шахово, повеление исполнит и их бусурманскую веру примет.

И шах де приказал тот двор отпереть и давать ему, царевичю, и с людьми корм денгами по 2000 рублев на год.

/л. 241/ А как царевич бусурманился и в которое время, и при самом ли шахе, и каково о том действо было, про то де ему ни у кого спросить не лучилось.

А после де того, как царевич бусурманился, шах дал ему в Ыспогани особой двор и велел жить всегда при себе, и поволил ему ездить за город с охотою, куды похочет, толко в ближние места от того города. Да ему ж дал во владение персицкой город Фансарь, а в нем всякого чину жителей и кизылбаш 7000 дворов.

А окроме де того города и коромовых денег ему, царевичю, после бусурманства по его, Матвеев, поезд, ничего не дано.

/л. 241об./ А которые де у него, царевича, были бояря ево и иные грузинские люди, и те де все отпущены в грузинские городь после ево, царевичева, бусурманства. А остались де у него и бусурманились с ним только 2 человека — кравчей да казначей, а шахова де жалованья тому кравчему и казначею особова ничево не дано. [542]

А совершенноль от православный християнския веры царевич отстал, про то он. Матвей, подлинно не ведает, а слышал от ближних царевичевых людей, что он, царевич, попрежнему в православной християнской вере пребывает и в ночи на молитве стоит тайно.

/л. 242/ И к нему де, царевичю, приезжают из грузинских городов бояр человека по 2 и по 3, и по 5 своею волею и живут у него царевича, в Ыспогани по полугоду и болши; и, пожив при нём, сколко хто похочет, отезжают попрежнему в домы свои повольно ж.

Да и грузинских ж городов жители, выбрав по 2 человека знатных людей, присылают к персицкому шаху бить челом, чтоб шах царевича Николая Давыдовича отпустил на прежнее ево владение и грузинские городы. И такие де челобитчики живут при шахе многое время — по году и по 2 и болши, а указу де шахова им никакова нет. И ныне де такие грузинские челобитчики в Ыспогани есть же.

/л. 242об./ А в грузинских городех всякие поборы против прежняго збирают тамошние выборные люди по вся годы и держат в тех же городех, а к шаху и к царевичю ничево не присылают, для того, что к ним присылки о том от шаха и от царевича — тому ж 6 год — не бывало. А на шахом взяты или царевичю те прежние и впредь будучие грузинских городов всякие поборы даны будут, про то он, Матвей, не ведает.

А царица де Елена Леонтьевна приехала в Ыспогань — тому уже два годы — и поставлена на одном дворе с царевичем.

И перед ево де, Матвеевым, первым отпуском за неделю была она в верху у шаха и у ево, шаховой, матери в первее /л. 243/ и поднесла от себя — шаху:

7 сороков соболей добрых,

7 ж зубов рыбьих,

шкатулу да часы ентарные,

зеркало болшое,

да золотых червонных,

и кружива немецкие плетеные.

и обьяри, и иные немецкие розные дорогие товары;

шаховой матери:

5 сороков соболей добрых ж, да золотых червонных,

и кружив, и иных розных же немецких дорогих товаров.

/л. 243об./ А в какову цену те соболи и сколько золотых и кружив, и иных каких товаров в подносе порознь, про то он. Матвей, подлинно сказать не упомнит.

И была де она, царица, в то гремя у шаховой матери в верху две недели.

А шахова де жалованья за поднос прислано к ней на двор 4000 Рублев денег да на 2000 рублев всяких персицких товаров.

А от шаховой де матери ничево к ней, царице, при нем, Матвее не присылывано.

/л. 244/ Да шахова ж де жалованья дают ей, царице, с приезду в Ыспогань по вся Дни по 35 рублев денег, по лепешке пшеничной да по четвертной склянице чехирю на день, а истеснения ей, царице, при нем, Матвее, никакова не было. [543]

Да он же, Матвей, сказал, что у персидцкого шаха войны ныне ни с кем нет, толжо ево, персицкого шаха, хан Аджи Алибек с войском стоит близ грузинских городов в персицком Гадже городе, тому уж два года. А войска с ним конницы 20 000 человек; и слышал он, Матвей, что того войска от голоду и от стужи много померло, также и лошадей от безскормицы много ж попадало.

/л. 244об./ Да в прошлом де во 189 (1681) году до ево, Матвеева, в Шемаху приезду за 3 недели шемахинской хан оставя а Шемахе сына своего, пошол с войском ж всход к тому ж Аджи Алибек хану, и стоят они оба с войски в Гадже городе.

А для какова опасения тот Аджи Али-бек хан с войском в Гадже городе стоит и для чего к нему всход шемахинской хан с войском ж пришол, и сколко с ним, шемахинским ханом., войска пришло того б он, Матвей, и никто де в тамошних персицких городех, которыми он, Матвей, ехал, не ведают.

Да он же де, Матвей, будучи в Астарахани слышал от терских приезжих черкес, что меретинской Арчил царь из гор выехал /л. 245/ в Кабарду со многими своими людми, а ис Кабарды де он как поедет и со многими ль людми про то не слыхал.

А как де он, Матвей, был в Ыспогани и при нем де в Ыcпогани и в ыных персицких же городах, и которыми он ехал, на люди поветрия и на скот падежу нигде не бывало.

Да он же, грузинец, сказал: царевич де Николай Давыдович женился, пришед в Ыспогань из Вошрапы вскоре, как еще ему, царевичю, шах о бусурманстве не говорил. А взял де у боярина своего V грузинца у Гарсевана Челогайда дочь — девицу, а посылал по нее в Грузи людей своих из Ыспогани на своих подводах. А венчал в Ыспогани в полотняной церкви духовник ево, царевичев, греческой черной поп /л. 245об./ Данила тайным обычаем. Толко де шах про женитбу ево, царевичу, ведал, а о бусурманстве де шах царевичю учал говорить после женитбы ево вскоре. А жене де ево, царевичевой, принуждения в бусурманстве никакова не бывало, и церковная де служба у царевичевой жены и доныне в полотняной церкве, вечерня и завтреня по вся дни, а обедня временем, а служит тот ж вышепомянутой греческой поп. И в ту церковь царевич Николай Давыдович, приходит ли, того он, Матвей, не ведает потому что в ту церковь, кроме женского полу, которые при царевичевой жене, мужеска полу нихто не ходит. А ходят мужской пол — грузинцы и русские люди, которые там прилучаютца, — в другую полотняную ж церковь, в которой бывает царевичева мать царица Елена /л. 246/ Леонтьевна. А в той, другой, церкви служба вся бывает повсядневная, а служат два попа греческие ж чорные. Исаия — по русским, а в другой Сидор — по греческим книгам. И доныне де царевич живет с тою женою своею грузинскою, а по бусурманской вере наложниц у себя не держит.

Да он же, Матвей, допрашивая с великим подкреплением: для чего он в допросе про вышепомянутые многие статьи о всем подлинно не сказывает — а был он, Матвей, у царицы и у царевича в Ыспогани без отсылки и мочно было ему о всем ведать подлинно.

И Матвей сказал: потому де он, Матвей, о многих статях подлинно не ведает, что он приехал с Москвы в Ыспогань с царицею и [544] жил с приезду и по отпуск свой на одном де /л. 246об./ дворе, толко в особых царицыных хоромех, а к царевичю в хоромы не хаживал, и с людми, которые у царевича в особых же хоромех живут, намале сходился. А что он, сшедшися в розговорех, от ково что слышал ч про то он в роспросе своем выше сего сказал. А что де он, поедучи к Москве, о царевичеве поведении о всем подлинно никово, которые были всегда при нем, царевиче не роспросил и не доведался, и то де он учинил простотою.

Перевод с листа греческого писма, каков писала к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, грузинская царица Елена Леонтьевна с грузинцом с Матвеем /л. 247/ Ивановым в нынешнем во 190-м (1681) году сентября в 24 день.

Благодатный, тихомирный и превечный великий государь, царь и великий князь Феодор Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белый Росии самодержец и многих государств облаадатель. Поклоняюся я, царица Елена, подданная твоя, царского величества, и ведомо чиню тебе, многолетний царь, что я милостию божиею и пречистыя богородицы, а твоим, царского величества, счастием приехала к великому шаху в Ыспогань. А с послом, которой приехал сюда, я и сын мой не видалися, потому что невозможно было и не велено за указом шаховым, и бояся ево, потому что он турок, а мы православные христиане.

А впредь, что от него над нами /л. 247об./ будет, того не ведаем, но надеемся на господа бога и на твою царского величества, милость. И о том милости просим, о незабытности нас в Вашей государской милости, чтобы и впредь от Вас, великого государя, всегда к нам писаны было с послы, которые сюды будут.

И сын мой Николай Давыдович поклоняется до земли твоему царскому величеству; для поминовения блаженные памяти отца твоего, государева царя Алексея Михайловича, не забуди ево, чтоб он душевно телесно не погиб, а мы — подданные твои, царского величества, со всем родом нашим до веку.

Шах спрашивал о твоих, царского величества, многих делах, и как мне господь бог вразумил, так и отповедь чинили и печать и руку твою, царского величества, ему показывала и потому шах честь мне великую /л. 248/ и учинил, да и шахова мать честь великую ж мне учинила.

У меня ж есть благословение матери твоей великие государыни и великие княгини Марьи Иличны — образ пречистыя богородицы; ей молимся день и ночь, чтоб она нас избавила отсюды. А мы хочем за православную християнскую веру умереть. И ты, государь, пожалуй нас, не забуди милостию своею.

А от родов наших нет ни единого человека в твоих царских палатах, чтоб припомнил об нас тебе, великому государю, и милости просил. Умилосердися, государь, для ради своего многолетного здравия, потому что над православными християны на сем свете ныне нет иного царя, кроме тебя, великого государя.

И посем желаем многодетного твоего государского здоровья Аминь.

1680-го году июня 30 дня. [545]

/л. 248об./ А назади пишет.

Которого человека своего послала я к тебе, великому государю, и я послала отай шахова величества, потому что шах посылать не велит. А как нам жалованье будет от шаха такое, что велит нам посылать к тебе, великому государю, людей своих тогда и человека полем и подарки к тебе, великому государю, и лошади добрые, и что иное какое пристойное сыщется.

Да внизу приписано рукою грузинской царицы:

Грузинская царица Елена.

/л. 249/ Да в том ж листу особое писмецо положено, а в нем написано.

Многодетный царь, князь Феодор Алексеевич. Человек, которой грамоту обявит, — Матвей. Умилосердися, государь, над ним, чтоб ему твое государское жалованье, корм ему учинен был, для того что он мне верной слуга, а тебе, великому государю, слуга верной ж будет.

Список с листа русского писма, каков прислан в ящичке за печатью грузинской царицы с тем ж грузинцом с Матвеем Ивановым.

От бота возлюбленнаго и богом избранною престолом и венцем венчаннаго, скипетром почтеннаго, всеа вселенный облаадатель, царя Давида и Соломона и царей царь, государь /л. 249об./ и великий князь Феодор Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец. Великого государя и его царского величества подданная грузинская царица Елена бьет челом.

И с сыном своим царевичем Николаем за наши грехи отстали от твоей государской милости и святых отец молитв, и приехали в неверную землю, и отстали образа спаса и пречистыя богородицы и святых икон, и благочестивые християнские веры, да живем в печали и в великой кручине да напрасной смерти ждем, а от бога и от тебя, великого государя, милости ждем ж. И поминаючи отца своего, государя нашего, царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, чтоб из неверныя выручить нас в нашу грузинскую землю. Покамест живы, будем за вашу государскую милость бога молить. Да не воспоминайте наше согрешение.

Да еще бы, великий государь, за нас к шахову величеству /л. 250/ слово заложил. Как божия страсть во всякой земле, так же и государское слово о всякой земле. Не отстав государской своей милости и поминаючи блаженныя памяти государыни царевны и великой княжны Ирины Михайловны, а душа наша грешная при вашей светлости, а тело в грехах, поминаючи же блаженныя памяти царицы и великия княгини Марии Ильичны, якоже она, государыня, милостива до нас. А после ее осиротели, и молюся спасу и пресвятей богородице и тебе, великому государю. Царь государь, смилуйся.

На стороне того листа написано.

Бьют челом тебе, великому государю, чаркою золотою с каменьем да четыре изарбафа: изарбаф золотной с травами, изарбаф цветной, изарбаф рудожолтой, изарбаф малиновой.

/л. 250об./ 190 год (1681) сентября в 25 день.

В Посолском приказе на той вышеписанной золотой чарке каменья [546] и зерна жемчюжные переписаны а по переписке и по скаске гостиные сотни Дмитрея Алмазникова на той чарке на ободах двенатцать изумрудов да десять яхонтов червчатых во шти репьях, дватдать четыре, яхонта червчатых да дватцать четыре ж изумруда. В тех же репьях шесть зерен жемчюжных половинчатых. На дву ручках по шти яхонтон червчатых да по четыре изумруда на ручке, итого на обеих двенатцать яхонтов да восемь изумрудов. Поверх обеих ручек два алмаза, в средине в чарке изумруд, около поддонца шесть изумрудов да шесть же яхонтов червчатых. На том же поддоне в ободу четыре изумруда да четыре ж яхонта. Всего на той чарке, кроме алмазов /л. 251/ и что а средине изумруд и зерен жемчюжных, сто десять камней. А по Дмитрееве оценке Алмазникова цена тем камням кругом по дватцати алтын камень, итого шездесят шесть рублев; двум алмазам цена обеим тритцат рублев; изумруд, что в средине, восмь рублев; зернам жемчюжных цена по полтине зерно, итого три рубли; золота в той чарке весом и с каменьи тритцать девять золотников, цена по сороку по пяти алтын золотник, итого пятдесят два рубли дватцать один алтын четыре деньги. Всего той чарке цена сто пятдесят девят рублев дватцать один алтын четыре денги.

Да к подлинной росписи Дмитрей Алмазников руку приложил.

/л. 251об./ И в Посолском приказе по переписке и по скаске гостиные сотни Дмитрея Алмазникова на той золотой чарке:

на ободах 12 изумрудов да 10 яхонтов червчатых;

во 6 репьях 24 яхонта червчатых да 24 ж изумруда;

в тех же репьях 6 зерен жемчюжных половинчатых;

на 2 ручках по 6 яхонтов червчатых да по 4 изумруда на ручке; поверх ручак 2 алмаза;

в средине в чарке изумруд;

около поддонца 6 изумрудов да 6 ж яхонтов червчатых;

на том же поддоне в ободу 4 изумруда да 4 ж яхонта. /л. 252/ Всего на той чарке, кроме алмазов и зерен жемчюжных и что в средине изумруд, 110 камней.

А по Дмитреевой оценке Алмазникова цена тем камням кругом по 4 алтына камень, итого 66 рублев; алмазом обеим 30 рублев; изумруду, что в средине, 8 рублев; зернам по 16 алтын по 4 денег зерно, итого 4 рубли; золота в той чарке весом и с каменьи 39 золотников по 45 алтын золотник, итого 52 рубли 21 алтын 4 денег.

Всего той чарке цена 159 рублев 21 алтын 4 денег.

А изорбафов, смотря сурожского ряду торговой человек Григореи Афонасев, сын Чирьев, сказал дену:

/л. 252об./ изарбафу золотному с травы шелковыми цветными — 35 рублев;

изарбафу серебреному с травы шелковыми цветнымиж — 20 рублев: 2-м изарбафом, золотному да серебряному, глатким, по рублев изарбаф.

Государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, холопи твои Никитка Одоевской с товарищи челом бьют.

Сентября, государь, в 24 день в твоем, великого государя, [547] указе в Посолской приказ ис приказу Казанского дворца писано. Сентября ж де в 23 числе к тебе, великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу /л. 253/ писали из Астарахани околничей и воевода Алексей Петрович Головин с товарыщи. В прошлом де во 189-м (1681) году июня в 5-м числе приехал из-за моря в Астарахань и явился в приказной полате грузинец Матвей Иванов, а в роспросе им сказал отпустили де ево к тебе, великому государю, к Москве с листом и з дары из шаховой области из Испогани грузинская царица Елена Леонтьевна да царевич Николай.

И по твоему, великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу велели мы, холопи, тово грузинца в Посолском приказе роспросить и листы перезесть. И те, государь, роспросные речи и с листов списки к тебе, великому государю, парю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, отпустили мы, холопи твои, Посолского приказу с подячим с Никифором Бенюковым сентября ж в 28 /л. 253об./ числе.

В нынешнем во 190-м (1681) году сентября в 24 день к великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу писала из шаховой области из Испогани грузинская царица Елена Леонтьевна с грузинцом с Матвеем Ивановым, а в листах ее написано.

В 1-м.

Его царскому величеству подданная она, грузинская царица, бьет челом и с сыном своим Николаем, чтоб великий государь за них к шахову величеству слово заложил — как божия страсть, так же и государское слово во всякой земле, и не /л. 254/ оставил бы своей государской милости.

Во 2-м.

Милости просят о незабытности их в своей государской милости, чтоб и впред от него, великого государя, всегда к ним писано было с послы, которые туды будут. И сын ее Николай Давыдов покланяется до земли его царскому величеству, чтоб он душевно и телесно не погиб, а они де — подданные его, царского величества, со всем родом их до веку.

Да с тем ж грузинцом к великому государю грузинская царица Елена Леонтьевна прислала в дарах:

чарку золотую с каменьи, с алмазы и с ызумруды и с яхонты, и с зерны жемчюжными. /л. 254об./

да 4 изарбафа.

Цена чарке 159 рублев 21 алтын 4 денег, а изарбафом 69 рублев. Всего по цене на 228 рублев на 21 алтын и 4 денег.

А великого государя жалованья грузинской царице за присылку тех даров, что послатли, и о том великий государь что укажет.

А в прошлом во 145-м (1637) году блаженныя памяти к великому государю, царю и великому князю Михайлу Феодоровичю, всеа Росии самодержцу были в приезде из Грузей Теймураза царя послы митрополит Микифор з грамотою и с поминки, /л. 255/ а в поминках прислано с ними: [548]

жеребец сер. щека 50 рублев;

ковер золотной, цена 35 рублев.

А великого государя жалованья послано к нему: соболми на 300 рублев да 3 кречета со всем кречатьим нарядом;

сыну Теймуразову царевичю Давыду — соболми на 150 рублев.

Во 187-м (1681) году з грузинскою царицею Еленою Леонтьевною по челобитью ее послано великого государя жалованья к сыну ее, к царевичу Николаю Давыдовичю: 6 соколов да 4 ястреба соловых, 2 ястреба серых, кости рыбьи, — на 200 рублев.

/л.255об./ А на подлинной выписке помета думнаго дьяка Емельяна Игнатьевича Украинцова такова.

(1682) года июля в 12 день великие государи, слушав сей выписки, указали грузинца Матвея Иванова отпустить с Москвы в Персиду к грузинской царице Елене Леонтьевне и послать к ней свою государскую грамоту, да к ней ж указали послать с ним своего государского жалованья за ее присылку соболми на триста рублев, и в грамоте то жалованье имянно написать.

В доклад

В прошлом во 190-м (1681) году сентября в 24 день блаженныя памяти к великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу прислала грузинская царица /л. 256/ Елена Леонтьевна грузинца Матвея Иванова с листами и з дары.

А в дарах прислала:

чарку золотую с каменьи — с алмазы и с ызумруды и с яхонты, и с зерны жемчюжными, да 4 изарбафа.

Цена той чарке и изарбафам 228 рублев 21 алтын 4 денет.

И ныне великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы указали того грузинца Матвея Иванова отпустить с Москвы к грузинской царице Елене Леонтьевне, а с ним послать к ней, царице, своего великих государей жалованья за ее присылку на 300 рублев соболми.

/л. 256об./ А что их, великих государей, жалованья тому грузинцу на отпуске дать, с том великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы, что укажут.

И выписано ему на пример.

В прошлом во 185-м (1677) году блаженныя памяти к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу присылал меретинские земли Баграт царь человека своего Давыда Малахеева с листом.

А великого государя жалованья дано на отпуске: денег 15 рублев, /л. 257/ пара соболей в 5 рублев,

сукно лундыш.

Да ему ж дано его, великого государя, жалованья, поденного корму и питья в дорогу от Москвы до Астарахани на два месяца тому ж, по чему ему давано на Москве.

Да ему ж дана лотка крытая и гребцы в провожатые. [549]

А иным зимою даваны подводы, на чем мочно поднятца.

А на подлинной выписке помета думного дьяка Емельяна Игнатьевича Украинцова такова.

191 (1682) года октября в 13 день великие государи пожаловали присланного грузинской /л. 257об./ царицы Матвея Иванова, велели ему дать своего, великих государей, жалованья на отпуске, денег пять рублев из Болшой казны да пару соболей в пять рублев, да подденого корму впред с сего числа на два месяца от Москвы до Астрахани по тому ж, по чему ему давано на Москве. Да ему ж дать ямские подводы от Москвы до Синбирска по указу, а от Синбирска до Астарахани велет отпустит в судне. А из Астарахани отпустить ево в Персиду против иных таких же посылщиков.

В приказ Болшую казну октября в 17 день.

Великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы пожаловали /л. 258/ грузинца грузинские царицы Елены Леонтьевны присланного Матвея Иванова, велели ему дать своего, великих государей, жалованья на отпуске: денег пять рублев да в дорогу поденного корму от Москвы до Астрахани октября с 13 числа впред на два месяца по тому ж, по чему ему давано на Москве, ис приказу Болшие казны. Отпуск ему с Москвы вскоре.

С оборотом.

Послана за приписью дьяка Василия Бобинина с подячим новгородцким с Антипом Ивановым.

В Сибирской приказ ноября в 22 день.

/л. 258об./ Великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы пожаловали грузинской царицы Елены Леонтьевны присланного грузинца Матвея Иванова, велели ему дать своего, великих государей, жалованья на отпуске: пару соболей в пять рублев из Сибирского приказу.

С оборотом.

Послана за приписью дьяка Василия Бобинина.

191 (1682) года ноября в 22 день в приказ Болшие казны.

Великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы, пожаловали грузинской царицы Елены Леонтьевны присланному грузинцу /л. 259/ Матвею Иванову, велели ему по прежнему своему, великих государей, указу, каков послан в приказ Болшие казны, в нынешнем во 191-м (1682) году октября в 17-м числе свое, великих государей, жалованье на отпуске; денег пять рублев да в дорогу поденного корму от Москвы до Астрахани на два месяца по два алтына с полуполушкою на день. Выдать из приказу Болшие казны.

С оборотом.

За приписью дьяка Семена Протопопова. Послана с Степаном Волковым.

Царем, государем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа /л. 259об./ Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, бьет челом холоп ваш, иноземец грузинец Матюшка Иванов сын Огенов. По указу брата вашего, государева, блаженныя памяти [550] великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, отпущена с Москвы подданная вашего царского величества грузинская царица Елена Леонтьевна в свою грузинскую землю. А я, холоп ваш, по указу брата вашего, государева, блаженныя памяти великого государя ея, царицу провожал до персицкой земли и к брагу вашему, великих государей, блаженныя памяти к великому государю и к вам, великим государем, от нея, царицы, отпущен я, холоп ваш, с листом и з дарами.

А вашим государским жалованьем и кормом я, холоп ваш, не взыскан. А как моя братя преже сего к вашему царскому пресветлому величеству присылывали с листом и з дарами, и те моя братья вашим, великих государей /л. 260/ жалованьем взысканы были, жалованьем и питьем и кормом. А мне, холопу вашему, вашего государского жалованья указано вместо питья и корму на день по два алтына.

Милосердные государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы, пожалуйте меня, халопа своего, велите, государи, давать свое государское жалованье, поденной корм на нынешней на 191 (1683) год, как вам, великим государям, обо мне одном господь бог возвестит. А я, человеченко, беден и скуден, и одолжал. Пари государи, смилуйтеся.

А на подлинной челобитной помета думного дъяка Емельяна Игнатьевича Украинцова такова.

191 (1682) года октября в 5 день выписать, (л. 260 об.) И против сего челобитья в Посолском приказе выписано.

В прошлом во 190-м (;1682) году блаженныя памяти к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, прислала грузинская царица Елена Леонтьевна с листом и з дары грузинца Матвея Иванова.

А в дарех с ним прислала чарку золотую с каменьи да 4 изарбафа золотных. Цена той чарке и изарбафом 228 рублев 21 алтын 4 денег.

И по указу блаженныя памяти великого государя и по помете ка выписке дьяка Семена /л. 262/ Протопопова велено тому грузинцу дават ево, государева, жалованья, поденного корму с. приезду ево сентября с 23-го числа по 10 денег на день, питья — по 2 чарки вина, по крушке пива на день, и за то питье давать ему денгами ж, потому что по его, государеву, указу и по боярскому приговору 189-го (1681) году велено быть в Посолском приказе всяким росходом, какие прилучатца, а из Болшого приходу и из Новые чети ничего имать не велено. А послом и посланником и гонцом, и всяким иноземцом вместо корму и питья и дров, и консково корму давать денгами, чтоб в покупке у целовалников вороства не было.

И по тому блаженныя памяти великого государя указу и по выписке давано ево, государева, жалованья тому грузинцу, поденного корму по 10 денег, да за питье против памяти ис приказу Болшие казны по приемной цене /л. 261об./ за вино по полуполушке, за пиво по 2 денег, всего и з денежным по 2 алтына с полуполушкою на день.

И то ему государево жалованье, поденной корм и за питье денгами [551] дано сентября по 1-е число нынешняго 191-го (1682) году из Посольского приказу.

И великим государем, царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, бьет челом грузинец Матвей Иванов. Наперед де сего, которые грузинцы присылываны к ним, великим государем, с листами и з дарами, и тем де их государское, жалованье давано, поденной корм и питье, а ему де дают вместо питья денгами ж. /л. 262/. И велике государи пожаловали б ево, велели ему свое, великих государей, жалованье, поденной корм сентября с 1-го числа нынешняго 191-го (1682) году впред давать.

А на выписке помета думного дьяка Емельяна Игнатевича Украинцева такова.

191 (1682) года октября в 10 дено. По указу великих государей боярин князь Василей Васильевич Голицын слушав сей выписки, приказал: грузинцу Матвею Иванову поденной корм и за питье денгами ж выдать по прежнему указу и на сентябрь месяц нынешняго 191-го (1682) году, буде ему на Москве не дано, и готовить ему отпуск к царице тотчас, а дат ему корму попрежнему ис Посолского приказу.

И по сей помете великих государей указ о даче их, государского, жалованья, /л 262об./ поденного корму тому грузинцу на сентябрь месяц нынешняго 191-го (1682) году дан к росходу подячему Кузме Нефимонову октября ж в 14 числе.

Да ноября в ...день бил челом великим государем грузинец Матвей Иванов и подал челобитную, а в челобитной пишет.

Царем, государем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, все Великия и Малыя и Белыя России самодержцем, бьет челом холоп ваш грузинец Матвей Иванов. По вашему, великих государей, указу дано мне, холопу вашему вашего государского жалованья, поденного корму по октябрь месяць, а ныне мне, холопу вашему, вашего великих государей жалованья, кормовых денег, не дают. Милосердые государи цари /л. 263/ и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы. Пожалуйте меня, холопа своего, велите, государи, мне свое, великих государей, жалованья, поденной корм по прежнему своему, великих государей, указу дават по отпуск мой с Москвы. Пари государи, смилуйтеся.

На той же челобитной помета дьяка Семена Протопопова:

Выписать.

Да на той же выписке помета дьяка Семена ж Протопопова:

191 (1682) года ноября в 9 день. Ис указу великих государей боярин князь Василий Васильевич Голицын, слушав, приказал присланному царицы грузинской Матвею Иванову великих государей жалованья, поденной корм и питье, на которые ему дни не дано, выдать, и впредь давать до указу по тому ж, по чему ему давано с приезду. /л. 263об./

191 (1682) года ноября в 25 день. По указу великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, дати их, великих государей, жалованья, поденного корму и за питье денгами грузинцу [552] Матвею Иванову за прошлые дни октября с 1-го числа и впред ему давать, покамест он, Матвей, на Москве побудет, по два алтына с полуполушкою на день..

Ис Посолского приказу выписка о том за пометаю дьяка Семена Протопопова в столпу приезду ево.

Припис дьяка Василия Бобиника.

Таков указ дан к росходу подячему Кузме Нефимонову: /л. 264/.

В приказ Болшие казны,

191 (1683) года генваря в 9 день. По указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, послана памят такова.

Великие государи пожаловали грузинской царицы Елены Левонтьевны присланного грузинца Матвея Иванова, велели ему по-прежнему своему, великих государей, указу, каков послан с приказу Болшие казны в нынешнем ж во 191-м (1682) году октября в 17 числе, свое, великих государей, жалованье, на отпуске денег пять рублев да в дорогу поденного корму от Москвы до Астарахани на два месяца по два алтына с полуполушкою на день. Выдать ис приказу Большие казны. /л. 264об./ Такова послана за приписью дьяк; Семена ж Протопопова.

Перевод с греческого писма с листа, каков писала блаженные памяти к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, грузинская царица Елена Леонтьевна с польским гонцом с Парсаданом Гурдецким в нынешнем во 191-м (1683) году генваря в 1 день

Благочестивейший, тишайший, богом хранимый, богом венчанный великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, и многих государств и земель восточных и западных и северных /л. 265/ отчичь и дедичь и наследник, и государь и обладатель Вашего царского величества подданная царица Елена и сын мой, царевич Николай Давидович Вашему царскому величеству челом бьет и молим Вашего царского величества, чтобы не предали нас забвению, и хотя и согрешихом пред богом и пред Вашим царским величеством, однако ж не отжените. И я, грешная раба божия Елена, плачю и рыдаю день я ночь грех своих ради и молюся пречистые владелицы богородицы образу ангела, государыни царицы Марии, припадающе, поклоняю ся. И не имеем надежды ни от кого, токмо от бога и от Вашего царского величества, чтоб нас избавили. Послала малое воспоминани с Матвеем Ивановым — чашку золотую с алмазы и четыре изарбафа, которых лутче здесь, в Ыспогани, не нашли. Посылаю и ныне малое воспоминание с Парсаданом, Богдановым братом: два изарбафа жолтые /л. 265об./ и один белой, червчетой желтой и опять три белые, и один лазоревой, и другой зеленой, вовсе девет штук изарбафов.

Лета 1682-го декабря 20 дня.

А внизу приписано по-руски:

Грузинская царица Елена руку приложила. [553]

Приезд того полского гонца у подячего у Ивана Волкова в Полском повитье.

А на подлинном переводе Помета думного дьяка Емеляна Игнатьевича Украинцова.

191 (1683) генваря в 3 день великим государем известно, /л. 266/ и великие государи указали послат своего, великих государей, Жалованья за ее присылку, оценя вдвое соболми, и послат об оценке тех ее даров в Казенной приказ память.

Ис Казенного приказу в памяти написано.

Лета 7191-го (1683) генваря в 7 день. По указу великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, боярину князю Василю Васильевичи Голицыну с товарищи.

В нынешнем во 191-м (1683) году генваря в 5 день в указе великих государей ис Посолского приказу в Казенной приказ х казначею к Семену Федоровичю Толочанову с товарищи за приписю дьяка Семена Протопопова написано.

Велено ис Казенного приказу отписать в Посолской приказ к тебе, боярину, ко князю Василю /л. 266об./ Василевичю с товарыщи полского гонца Порсадана Гурдецкого, которой был в Персиде и поднес грузинские царицы Елены Леонтьевны даров, что с ним, Парсаданом, послала она к брату их, государеву блаженные памяти великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу:

три изорбафа золотные, по них травы толковые;

четыре изорбафа серебряные, по них травы шолковые;

изорбаф серебряной полосатой, по нем травы шолоковые, зеленые;

изорбаф серебреной ж по нем травы шолковые, лазоревые.

И те изорбафы на Казенной двор приняты ль и ценены ль, что им цена порознь.

И в Казенном приказе в приходной книге узорочных товаров нынешняго 191-го (1683) году написано генваря в 1 день.

По указу великих государей в их, государскую, казну, в Казенной приказ принято тех вышеписанных (л. 267) даров, и, по оценке суражских рядов тортовых людей Ильи Нестерова с товарыщи, цена им порознь.

два изорбафа золотных да три серебряных — по дватцети рублев; два изорбафа, один золотной, другой серебряной, — по осмнатцати рублев;

изорбаф серебряной полосатой, по кем травы шолковы зеленые с полосами, — пятнатцат рублев;

изорбаф серебряной, по нем травы лазоревые шолковые, — двенатцат рублев;

Припис у подлинной памяти диака Федора Максимова.

Справа подячего Степана Никифорова. /л. 267об./ В доклад.

В нынешнем во 191-м (1683) году генваря в 1 день писала блаженныя памяти к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу грузинская царица Елена Леонтьевна и прислала к. нему, великому [554] гоcударю, в дарех с полским гонцом с Парсаданом Гурдецким, которой был в Персиде:

3 изорбафа золотые, по них травы толковые;

4 изорбафа серебряные, по них травы толковые;

изорбаф серебряной полосатой, по нем травы толковые зеленые;

изарбаф серебряной ж, по нем травы толковые лазоревые.

/л. 268/. И по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, и по помете на переводе с того грузинского листа думного дьяка Емельяна Игнатьевича Украинцева велено послать к ней грузинской царице, их, великих государей, жалованья за тою ее присылку, оценя вдвое соболми.

А в памяти в Посолской приказ ис Казенного приказу за приписью дьяка Федора Максимова генваря в 7 день нынешняго ж 191-го (1683) году написано.

Генваря в 1 день по указу великих государей в их, государскую, казну в Казенной приказ принято грузинской царицы даров. И по оценке сурожских рядов торговых людей Ильи Нестерова с товарищи цена им порознь: /л. 268об./ 2 изорбафа золотных да 3 серебряных—по 20 рублев;

2 изорбафа, один золотной, другой серебряной, — по 18 рублев;

изарбаф серебряной полосатой, по нем травы толковые зеленые с полосами. —15 рублев;

изарбаф серебряной, по нем травы лазоревы толковые,— 12 рублев.

Всего 163 рубли.

И по вышеписанному великих государей указу за тое присылку по оценке вдвое довел ос послать соболми на 326 рублев.

Да в прошлом ж во 190-м (1682) году блаженныя ж памяти к великому государю писала она ж, грузинская /л. 269/ царица Елена Леонтьевна, и прислала к нему, великому государю, в дарех же з грузинцом с Матвеем Ивановым: чарку золотую с каменьи, с алмазы и с ызумруды и с яхонты, и з зерны жемчюжными, да 4 изарбафа золотные и серебряные.

Цена чарке 159 рублев, 21 алтын 4 денег, а изарбафом— 69 рублев.

Всего по цене на 228 рублев на 21 алтын на 4 денег.

А великих государей жалованья за ту ее присылку зелено к ней послать с тем ж ее грузинцом соболми на 300 рублев.

И ныне тот грузинец на Москве. /л. 269об./

И за нынешнюю вышеписанную присылку к грузинской царице великих государей жалованье соболми с тем же ли ее грузинцом послать, о том великие государи что укажут.

А на подлинной выписке помета думного дьяка Емельяна Игнатьевича Украинцова такова.

191 (1683) года генваря в 11 день великие государи и сестра их великая государыня, благородная царевна, сей выписки слушав комнате, пожаловали грузинскую царицу Елену Левонтьевну, указали к ней послать своево великих государей, жалованья за ее присылку — за изарбафы, которые она прислала к ним, великим [555] государем, с полским гонцом с Парсаданом Гурдецким, по оценке вдвое на триста на дватцат на шесть рублев из Сибирского приказу собольми и послать то свое, великих государей, жалованье вместе с прежнею посылкою, что велено /л. 270/ к ней ж наперед сего послать за присылку ж ее, соболми ж на триста рублев, А з грузинцом с Матвеем той посылки посылат не указали, потому что ему в такой немалой посылке верит не мочно. А послат с подлинными ездоками, какая впред посылка в Персику прилучитца.

От царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев в нашу отчину в Астарахань околничему нашему и воеводам Алексею Петровичю Головину с товарыщи.

По нашему, великих государей, указу послано нашего, великих государей, жалованья к грузинской царице Елене Леонтьевне — соболей на шестьсот на дватцат на шесть рублев — за ярлыками и за печатми Сибирского приказу и за нашею, великих государей, печатью с околничим нашим, со князем Феодулом Федоровичем /л. 250об./ Волконским да з дьяком с Васильем Михайловым до Астарахани. А з Астарахани велено тебе, околничему нашему и воеводам, приняв те соболи за нашею, великих государей, печатью, послать к ней, грузинской царице, из Астарахани с присланным ее грузинцом с Матвеем Ивановым, которой отпущен с Москвы с нашею, великих государей, грамотою, ь ним же, околничим нашим, со князем Феодулом Федоровичем и з дьяком. И отпустить того грузинца из Астрахани с русскими торговыми людми, которые поедут из Астарахани за море для торгового своего промыслу до Испогани.

И как к вам ся наша, великих государей, грамота придет, а околничей наш князь Феодул Федерович Волконской в Астрахань приедет и вышеписалные соболи з дьяком с Васильем Михайловым к вам пришлет. И вы б, околничей наш и воеводы Алексей Петрович с товарыщи, те соболи за нашею, великих государей, печатью велели принять /л. 271/ и об отпуске из Астарахани к грузинской царице присланного ее грузинца Матвея Иванова с нашею, великих государей, грамотою и з жалованьем учинили, как о том писано в сей нашей, великих государей, грамоте выше сего.

А которого месяца и числа и с кем с рускими торговыми людми тот грузинец с нашею, великих государей, грамотою и з жалованьем из Астарахани отпущен будет, и вы б о том, к нам, великим государем, писали, а отписку велели подать в нашем государственном Посолском приказе боярину нашему, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи.

Писан на Москве лета 7191-го (1683) мая в 2 день.

Такова за приписью диака Василья Бобинина /л. 271об./ росписка в соболях, которые посланы в Астрахань з дьяком с Василием Михайловым такова.

191 (1683) мая в 2 день из государственного Посолского приказу принял Василей Михайлов в посылку до Астрахани сорок соболей во сто в шестьдесят рублев, два сорока соболей по семидесят рублев сорок, всего на триста рублев. А из Астарахани те соболи по указу великих государей велено послат к грузинской царице Елене Леонтьевне и росписатся. [556]

Божиею милостию от великих государей царей и великих князей Иоанна Алексевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белый Росии самодержцев, и многих государств /л. 272/ и земель восточных и западных и северных отчичей и дедичей и наследников, и государей, и облаадателей нашего царского величества подданной грузинской царице Елене Леонтьевне наше, царского величества, милостивое слово.

В прошлом во 190-м (1682) году к брату нашему, блаженныя памяти к великому государю, царю и великому князю Феодору Алексевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, к его царскому величеству писала ты с присланным своим с Матвеем Ивановым, бьючи челом, чтоб брат наш великий государь, его царское величество тебя и с сыном твоим царевичем Николаем имел в своем государском милостивом жалованье и в призренье потому что вы со всем родом вашим подданные нашего царского величества.

Да с тем ж присланным своим к брату нашему, блаженныя памяти к великому государю, кь его царскому величеству прислала ты в дарех /л. 272об./ чарку золотую с каменьи — с алмазы и с ызумруды и с яхонты, и з зерны жемчюжными, да четыре изарбафа, И по указу брата нашего великого государя, его царского величества та чарка и изарбафы у присланного твоего в его, царского величества, казну приняты.

И в прошлом ж во 190-м (1682) году апреля в 27 день всемогущий господь бог и владыко всех, им же царствие царьствуют и все монархии состоятца, по своей святей и праведной воле изволил брата нашего великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, его царское величество от сего земного царствия преселити в вечное блаженство небеснаго своего царствия. А по отшествии его царского величества с сего света в вечное блаженство небеснаго царствия на прародительском великого и преславного Российского царствия престоле /л. 273/ учинилися и венец царский и престол и самодержавный скиптр и державу при помощи того ж всемогущаго бога восприяли обще мы, великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы, наше царское величество.

И в нынешнем во 191-м (1683) году генваря в 1 день к нам, великим государем, к нашему царскому величеству прислала ты брата нашего, королевского величества полского з гонцом с Парсаданом Гурдецким, которой был в Персиде, в дарех же девять изорбафов, И по нашему, великих государей, нашего царского величества указу те изарбафы у того Парсадана в кашу, царского величества, казну приняты.

И пожаловали мы, великие государи, наше царское величество, тебя, подданную нашу, памятуя милостивое жалованье и призрение к тебе отца нашего блаженныя памяти великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича, /л. 273 об./ всеа Великия и Малый и Белыя Росии самодержца, и брата нашего блаженныя ж памяти великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указали к [557] тебе послать нашего царского величества, милостивого жалованья: соболей на шестьсот на дватцать на шесть рублев с ярлыками Сибирского приказу и с печатай, а сверх того и за нашею, царского величества, печатью, с присланным твоим с Матвеем Ивановым. И того присланного твоего, пожаловав нашим, царского величества, милостивым жалованьем, указали к тебе отпустить с сею нашею, царского величества, грамотою, и тебе, подданной нашей, то наше, царского величества, жалованье принять и о нашем государском многолетнем здравии бога молит.

/л. 274/ Писан государствия нашего во дворе, в царствующем великем граде Москве лета от создания мира 7191-го (1683) месяца апреля 19 дня.

Белая писана в лист на середнем александрийском же листу греческим писмом вся чернилы. запечатана государственною болшою печатью под гладкою кустодиею. Писал переводчик Костянтин Христофоров.

Такова грамота не послана, потому что тот грузинец с Москвы с околничим за болезнью своею не поехал и после того умре.

191 (1683) года мая в 10 день. По указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев дати их, великих государей, /л. 274об./ жалованье грузинской царицы Елены Леонтьевны присланному ее грузинцу Матвею Иванову за поденной корм и за питье денгами по указной статье по отпуск ево с Москвы сего ж мая по 11 число против прежняго их, великих государей, указу, по чему давано ему с приезду ево к Москве. А впред ему, Матвею, мая с 11 числа нынешняго 191-го (1683) году поденного корму и за питье денгами не давать.

Таков указ за дячьею приписю дан к росходу подячему Кузме Нефимонову.

/л. 275/ Царем государем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем бьет челом холоп ваш грузинец Матюшка Иванов.

В прошлом, государи, во 190-м (1681) году прислала меня, холопа вашего, к брату вашему, великих государей, блаженныя памяти великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу от подданные вашие грузинские царицы Елены Леонтьевны с листом и з дары, и тот ее лист и дары в вашу, великих государей, казну у меня, холопа вашего, приняты. И учинено мне вашего, великих государей, жалованье, поденного корму к вместо питья по два алтына на день. И тем вашим, великих государей, жалованем, кормом против своей братьи оскорблен.

И ныне по вашему, великих государей, /л. 275 об./ указу велено меня, холопа вашего, отпустит к подданной вашей государевой грузинской царице Елены Леонтьевны с вашею, великих государей, грамотою и з жалованьем. А вашего, великих государей, жалованье велено мне, холопу вашему, выдать на подем толко пят рублев да пару соболей в пять рублев. И тем вашим, великих государей, жалованьем здес и на дороге прокормитца нечим. А поденной корм мне учинен неболшой и одолжал з женишкою великими долгами. [558]

Милосердные государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы пожалуйте меня, холопа своего, велите, государи, к тому своему, великих государей, жалованью и поденному корму прибавку учинит, как вам, великим государем, обо мне бог известит, чтоб мне, холопу вашему, будучи дорогою в таком дал ном пути, голодною смертю не умереть.

Цари государи, смилуйтеся.

/л. 276/ И против сего челобитья в государственном Посолском приказе выписано.

В прошлом во 190-м (1681) году блаженныя памяти к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичи), всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу прислала грузинская царица Елена Леонтьевна с листом и з дары грузинца Матвея Иванова.

А в дарex с ним прислала чарку золотую с каменьи да 4 изарбафа золотных. Цена той чарке и изорбафом 228 рублев 21 алтын 4 денег.

И по указу блаженныя памяти великого государя и по помете на выписке дьяка /л.276об./ Семена Протопопова велено тому грузинцу давать ево, государева, жалованья, поденного корму, с приезду ево сентября с 23 числа по 10 денег на день, питья по 2 чарки вина, покрушке пива на день, и за то питье давать ему денгами ж, потому что по его, государеву, указу и по боярскому приговору 189-го (1681) году велено быть в Посолском приказе всяким росходом, какие прилучатца, а из Болшого приходу и из Новые чети ничего имать не велено. А послом и посланником и гонцом, и всяким иноземцом вместо корму и питья и дров, и консково корму давать денгами, чтоб в покупке у целовалников воровства не было.

И по тому блаженныя памяти великого государя указу и по выписке давано ево, государева, жалованья тому грузинцу, поденного корму /л. 277/ по 10 денег, да за питье против памяти ис приказу Болшие казны по приемной цене за вино по полуполушке, за пиво по денги, всего и из денежным по 2 алтына с полуполушалкою на день.

А в нынешнем во 191-м (1683) году но указу великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцев, велено того, грузинца Матвея Иванова отпустить с Москвы к грузинской царице Елене Леонтьевне.

И по указу ж великих государей и по помете на выписке думного дьяка Емельяна Игнатьевича Украинцова дано их, великих государей, жалованья грузинцу Матвею Иванову, на отпуске денег Рублев ис приказу Большие казны /л. 277об./ да пару соболей в 5 рублев ис Сибирского приказу.

Да в дорогу поденного корму от Москвы до Астарахани октября с 13 числа впред на 2 месяца по тому ж, по чему ему давано на Москве.

Да по указу ж великих государей и по помете на выписке думного дьяка Емельяна Игнатьевича Украинцова да дьяка Семена Протопопова велено дават их, великих государей, жалованье, поденной корм и за питье денгами грузинцу Матвею Иванову сентября с 1-го числа нынешняго 191-го (4682) году до отпуску ево с Москвы но алтына с полуполушкою на день. [559]

/л. 278/ И ныне великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцам грузинец Матвей Иванов бьет челом. В прошлом де во 190-м (1682) году прислан он блаженные памяти к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, от грузинские царицы Елены Леонтьевны с листом и з дары. И тот де лист и дары него приняты и учинено ему их великих государей, жалованье, поденного корму и вместо питья по два алтына на день. И тем их государским жалованьем против ево братьи оскорблен. А ныне де по указу их, великих государей, велено ево отпустить с Москвы к грузинской царице Елене Леонтьевне с их государскою грамотою и з жалованьем, а их де, великих государей, /л. 278об./ жалованья дано ему на отпуске толко пять рублев да пару соболей в пят рублев. И тем их, государским жалованьем прокормитца ему в дороге нечим.

И великие государи пожаловали б ево, велели ему к тому своему, великих государей, жалованью и к поденному корму прибавит, чтоб ему, будучи в дороге, голодною смертию не умерет.

И по сему челобитью и по выписке указу не учинено. /л. 279/

В доклад

В прошлом во 190-м (1681) году сентября в 23 день блаженныя памяти к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу прислала грузинская царица Елена Леонтьевна с листом и з дары грузинца Матвея Иванова.

А в дарех с ним прислала чарку золотую, с каменьи да 4 изарбафа золотных.

Да в нынешнем во 191-м (1683) году генваря в 1-м числе блаженныя ж памяти к великому государю писала она ж, грузинская царица Елена Леонтьевна и прислала к нему, великому государю, в дарех с полским гонцом с Парсаданом Гурдецким, которой был з Персиде, /л.279об./ 9 изарбафов.

И по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев послано их великих государей, жалованья к ней, грузинской царице, за те ее присылки соболей на 626 рублев за ярлыками и за печатми Сибирского приказу и за их, великих государей, печатью с околничим со князем Феодулом Федоровичем Волконским да з дьяком с Васильем Михайловым до Астарахани. А в Астарахани околничему и воеводам Алексею Петровичю Головину приняв те соболи за их, великих государей печатью велено послать к ней, грузинской царице, из Астарахани с присланным ее грузинцом с Матвеем Ивановым.

/л. 280/ И с Москвы тот грузинец с околничим со князем Феодулом Федоровичем и дьяком не поехал, а остался на Москве за болезнью и умре.

А ныне по указу великих государей велено послать с их, великих государей, грамотою к персицкому шаху в гонцех переводчика Костянтина Христофорова.

И те вышеписанные соболи, которые посланы: с околничим [560] со князем Феодулом Федоровичем Волконским да з дьяком с Василем Михайловым, до Астарахани к грузинской царице с переводчиком є Костянтином Христофоровым отослат ли. Великие государи, цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы о том что укажут.

/л. 280об./ На выписке помета думного дьяка Емельяна Игнатевича Украинцова такова.

191 (1683) года августа в 30 день. Великие государи указали послать те соболи к грузинской царице с переводчиком с Костянтином Христофоровым и о том послать к ней и к околничему ко князю Феодулу Федоровичю Волконскому об отдаче тех соболей ему, Костянтину, свои, великих государей, грамоты с ним ж, Костянтином.

Божиею милостию от великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев /л. 281/ и многих государств и земель восточных и западных и северных отчичей и дедичей и наследников, и государей, и облаадателей нашего царского величества подданной грузинской царице Елене Леонтьевне наше, царского величества, милостивое слово.

В прошлом во 190-м (1681) году к брату нашему блаженные памяти великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, к его царскому величеству писала ты с присланным своим с Матвеем Ивановым, бьючи челом ему, великому государю, его царскому величеству, чтоб брат наш великий государь, его царское величество тебя и с сыном твоим, Николаем, имел в своем государском милостивом жалованье и в призренье, потому что вы со всем родом вашим подданные нашего царского величества.

Да с тем ж присланным своим к брату ж нашему блаженные памяти к великому государю, к ею царскому величеству прислала ты в дарех чарку золотую с каменьи — с алмазы и с ызумруды и с яхонты, и з зерны жемчюжными, да 4 изарбафа. И по указу брата нашего великого государя, его царского величества та чарка и изарбафы у присланного твоего в его царского величества казну приняты.

И в прошлом же во 190-м (1682) году апреля в 23 день всемогущий господь бог и владыко всех, им ж царице царствуют и все монархии состоятца по своей святей и праведной воле, изволил брата нашего великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, его царское величество от сего земнаго царствия преселити в вечное блаженство небеснаго своего царствия. А по отшествии его царского величества /л. 282/ с сего света в вечное блаженство небеснаго царствия на прародителском великого и преславного росийското царствия престоле учинилися и венец царской и самодержавным скипетр, и державу при помощи того ж всемогущего бога восприяли обще мы, великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы, наше царское величество.

И в нынешнем во 191-м (1683) году генваря в 1 день к нам, [561] великим государем, к нашему царскому величеству прислала ты брага нашего королевского величества полского з гонцом с Парсаданом Гурдецким, который был в Персиде, в дарах же девять изарбафов. И по нашему, великих государей, нашего царского величества указу те изарбафы у того гонца в нашу, царского величества, казну приняты. И пожаловали мы, великие государи, /л. 282об./ наше царское величество тебя, подданную нашу, памятуя милостивое жалованье и призрение к тебе отца нашего, блаженные памяти великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и брата нашего блаженные ж памяти великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, указали к тебе послать нашего царского величества милостивого жалованья: соболей на шестьсот на дватцать на шесть рублев с ярлыками Сибирского приказу и с печатьми, а сверх тою и за нашею, царского величества, печатью с сею нашею царского величества грамотою, з дворянином нашим с Костянтином Христофоровым, которой послан с нашею, великих государей, нашего /л. 283/ царского величества грамотою к брату нашему, к великому государю Сулейман шахову величеству персицкому,

И тебе б, подданной нашей, то наше, царского величества, жалованье принять и о нашем государском многолетном здравии бога молит.

А вышепомянутой присланной твой грузинец Матвей Иванов на Москве умре.

Писан государствия нашего во дворе, в царствующем велицем граде Москве лета от создания мира 191-го (1683) месяца августа 31-го дня.

От царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержавцев, в нашу отчину в Астарахань околничему нашему и воеводам Алексею Петровичю Головину с товарыщи.

В нынешнем /л. 283об./ во 191-м (1683) году по нашему, великих государей, указу послано нашего, великих государей, жалованья к грузинской царице Елене Леонтьевне соболей на шестьсот на дватцать на шесть рублев за ярлыками и за печатми Сибирского приказу и за кашею, великих государей, печатю с окольичим нашим со князем Феодулом Федоровичем Волконским да з дьяком с Василем Михайловым до Астарахани. А в Астарахани велено тебе, околничему нашему и воеводам, приняв те соболи, послать к ней, грузинской царице, из Астарахани с присланным ее грузинцом с Матвеем Ивановым. И тот грузинец Матвей Иванов на Москве умре.

И ныне по нашему, великих государей, указу то наше, великих государей, жалованье — соболи — велено послать к грузинской царице к Елене Леонтьевне с переводчиком /л. 284/ с Костянтином Христофоровым, которой послан с нашею, великих государей, грамотою к шахову величеству персицкому в гонцех.

И как к вам ся наша, великих государей, грамота придет, а те соболи буде вы по прежнему нашему, великих государей, указу приняли, и вы б те соболи за ярлыками и за печатми Сибирского приказу [562] и за нашею, великих государей, печатью послали из Астарахани к грузинской царице к Елене Леонтьевне с тем переводчиком с Костянтином Христофоровым и о том к нам, великим государем, писали, а отписку велели подать в нашем государственном Посолском приказе боярину нашему, князю Василю Васильевичю Голицыну с товарыщи.

Писан на Москве лета 7192-го (1683) года сентября в 5 день.

За приписю диака Прокофья Возницына.

/л. 284об./ От царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев околничему нашему, князю Феодулу Федоровичю Волконскому да дяку Василью Михайлову. По нашему, великих государей, указу послано с вами нашей, великих государей, соболиные казны на шестьсот на двадцать на шесть рублев за ярликами и за печатьми Сибирского приказу и за нашею, великих государей, печатью до Астарахани. А в Астарахани велено вам те соболи отдать околничему нашему и воеводам Алексею Петровичю Головину с товарыщи для посылки нашего, великих государей, жалованья грузинской царице Елене Леонтьевне с присланным ее грузинцом с Матвеем Ивановым. И тот грузинец Матвей /л. 285/ Иванов на Москве умре.

И ныне по нашему, великих государей, указу велено те соболи послать к грузинской царице к Елене Леонтьевне с переводчиком с Костянтином Христофоровым, которой послан с нашею, великих государей, грамотою к шахову величеству персицкому в гонцех.

И как к вам ся наша, великих государей, грамота придет, а те соболи, посланные к грузинской царице Елене Леонтьевне, буде вы до сего нашего, великих государей, указу в Астарахани околничему нашему и воеводе Алексею Петровичю Головину с товарыщи не отдали, и вы б те соболи за ярлыками ж и за печатми Сибирского приказу и за нашею, великих государей, печатью отдали вышепомянутому переводчику Костянтину Христофорову с роспискою и о том к ним, великом государем, писали, /л. 285об./ а отписку велели подать в нашем государственном Посолском приказе боярину нашему, князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи.

Писан на Москве лета 7192-го (1683) сентября в 5 день.

За приписью дьяка Прокофя Возницына.

Послана с переводчиком.

Лета 7192-го (1683) сентября в 19 день. По указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев память Костянтину Христофорову.

/л. 286/ В прошлых годех блаженныя памяти к великому государю, царю и великому князю Феодору Алексеевичи), всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, писала грузинская царица Елена Леонтьевна и прислала в дарех во 190-м (1681) году сентября в 23-м числе с присланным своим грузинцом с Матвеем Ивановым чарку золотую с каменья да четыре изарбафа золотых; во 191-м (1683) году генваря в 1-м числе с полским гонцом с Парсаданом Гурдецким, которой был в Персиде, 9 изарбафов.

И в прошлом же во 191 -м (1683) году по указу великих государей послано их, великих государей, жалованья к ней, грузинской царице, за [563] те ее присылки соболей на шестьсот на дватцать на шесть рублев за ярлыками /л. 286 об./ и за печатми Сибирского приказу, а сверх того,, и за их, великих государей, печатью с околничим со князем Феодулом Федоровичем Волконским да з дьяком с Васильем Михайловым до Астарахани. А в Астарахани околничему и воеводам Алексею Петровичю Головину, приняв те соболи за их, великих государей, печатью, зелено послать к ней, грузинской царице, из Астарахани с вышепомянутым присланным ее грузинцом с Матвеем Ивановым.

И тот грузинец с околничим со князем Феодулом Федоровичем и з дьяком с Москвы не поехал, а остался на Москве за болезнью и умре.

И ныне по их, великих государей, указу велено ему. Костянтину, ехать с их, великих государей, /л. 287/ грамотою к Сулейман шахову величеству персицкому, и соболи, которые посланы с Москвы с околничим со князем Феодулом Федоровичем и з дьяком до Астарахани, послать к грузинской царице Елене Леонтьевне с ним ж, Костянтином. И об отдаче тех соболей ему, Костянтину, великих государей грамоты в Астарахан к боярину и воеводам ко князю Андрею Ивановичю Голицыну с товарыщи и к околничему ж ко князю Феодулу Федоровичю Волконскому и дьяку к Василью Михайлову посланы с ним, Костянтином.

И Костянтину, приехав в Астарахань, принять те соболи за ярлыками и за печатью Сибирского приказу и за их, великих государей, печатью.

А в Персиде будучи то, великих государей, жалованье — соболи с ярлыками ж и с печатью — и о том их, великих государей, грамоту, писанную к грузинской /л. 287об./ царице Елене Леонтьевне, какова к ней послана с ним, Костянтином, отдать ей, царице, самой, а, кроме ее, иному никому не отдавать, для того чтоб тех соболей подставою кто у него вместо царицы не взял.

А на двор к ней, царице, для того, также и к сыну ее, к Николаю, ни для чего не ездить. А будет сын ее, Николай, приедет к нему Костянтину, на двор, и ему, Костянтину, с ним, Николаем, ни о чем не розговаривать. А что он, Николай, будет говорить и ему, Костянтину, то записать в статейной свой список.

И о приеме того, великих государей, жалованья — соболей, взяв к ним, великим государем, у грузинской царицы Елены Леонтьевны лист, ехать к Москве. А, приехав /л. 288/ к Москве, тот лист подать в государственном Посолском приказе боярину князю Василью Васильевичю Голицыну с товарыщи. За приписью дьяка Василия Посникова.

ЦГАДА, ф. 110, 1680-1683 гг. кн. 9. лл. 237-288

№ 6

1682 г. — Рассказ русского переводчика о встрече в Грузии с царем Арчилом

190(1682) года февраля в 22 день в Посолском приказе терской толмач Семен Дмитреев, который прислан к Москве меретинского Арчила царя с архимаритом з Гаврилом, в роспросе сказал.

В прошлом де во 189(1681)-м году, как меретинского Арчила царя [564] присланной архимандрит Макарей с товарыщы с Москвы отпущен и приехал па Терек, и думной де дворянин и воевода Федор Иванович Левонтьев отпустил того архимандрита с товарыщи с Терка в мае месяце в первых числе-х, а с ним к Арчилу царю послал терчанина Степана Казначеева, да терских конных стрелцов и 10 новокрещенов 5 окочен, салтанбековых узденей 2 человек, да для толмачества его, Семена, а приказал де тому терчанину Степану, приехав к Арчилу и обявя ему против челобитя ево великого государя милостивой указ, говорить, чтоб он, Арчил, ехал /л. 2/ к великому государю. А как он, Арчил, поедет и приедет в Малую Кабарду, и из Малой де Кабарды он, Степан, пошлет на Терек к думному дворянину и воеводе о том ево, Арчилове, приезде с ведомостью наскоро. А сам он, Степан, с товарыщи будет при нем, Арчиле. А по той ведомости думной дворянин навстречю к нему, Арчилу царю, пришлет в Малую Кабарду великого государя ратных людей — голову стрелецкого с приказом и гребенских казаков и новокрещенов и окочен. А сам он, думной дворянин, для приему ево, Арчила, великого государя с ратными люди и выедет и примет где прилучитца.

И дана де ему, Степану, о том наказная память.

И архимарит де Макарей, и Степан Казначеев и он, толмач с товарыщи с Терка ехали через Малую Кабарду верхами наскоро. И в Малой Кабарде оставя новокрещенов да окочен, в Осет приехали, где /л. 3/ ныне Арчил царь стоит с 4 дни. А в Осете, покинув лошади, из Осет а шли через снежные горы все пеши для того, что за великими снегами чрез те горы проехать было невозможно. А с неги де на тех горах лежат до Петрова дни. И пришли де они к Арчилу в город Девлет, в котором Арчил царь по изгнании своем жил со всем домом своим, в 3 день. А тот де город Девлет ево ж, Арчилова владенья, и от столнова города Кутаиса, в котором он ж, Арчил, до изгнания жил, в 2 днищах. И за великими снежными горами и проезд де верховой меж тех городов бывает с Петрова дни только недель с 8 и то нужной. А какое де Арчилу царю и от персицкова или от турецкого салтана изгнание учинилось, про то де он, Семен, подлинно наведает.

А приехав де к Арчилу царю, великого государя з грамотою архимандрит был у него, Арчила, в первой день, а Степан Казначеев с ним, толмачем, и с стрелцами были на другой день /л. 4/. А как они к нему, Арчилу, на постоялом дворе, на котором он стоял, в пол ату вошли, и говорил Степан речь по наказной памяти. И в то де время Арчил Царь стоял шапку сияв и выслушав речь, на государской милости бил челом, и поклонялся до земли, и дал им целовать руку свою. И они де, Степан с товарыщи, все ево, Арчила, в руку целовали. А в то де время в той полите при нем, Арчиле, и перед палатою в сенях было всякого чину людей его со 100 человек. А шли де они, Степан с товарыщи, с поде оря к нему, Арчилу, на двор пеши, потому что и у Арчила де и у тамошних жителей в там городке для зимняго времяни лошадей ни у кого не было. А держат их для кормов за снежными горами в теплых местах, а к ним в город пригоняют к лету после Петрова ж дни.

И того ж числа они, Степан и толмач и стрелцы, были, у него, Арчила, за столом. И сам он, Арчил, за особым столом сидел в той же полата посреди, бояре и ближние ево люди по левой, а они по правой стороне /л. 5/. Ествы ставлены перед самово Арчила и перед [565] ближних ево людей, и перед них одинаковы — хлебные и мясные и виноградные в 10 блюд. И из мясных де еств кроме баранины да говядины ничево не было, потому что де то место всяким харчем скудное. И продают Арчилу на товары, а на денги не продают. И ис перед себя де он, Арчил, к ним и к бояром своим присылал подачи, а питье было одно церковное вино.

А после де стола Арчил царь Степану говорил, что б он, Степан, побыл в там городке при нем, Арчиле, до летняго пути и с собою оставил толмача ево, Семена, да стрелца, да Салтанбекова узденя, а досталных бы всех отпустил на Терек, для того, видел де он, Степан, и сам, что ему, Арчилу, ныне ехать никоторыми мерами невозможно, а как де летней путь станет и лошади к нему пригонят, и он де, Арчил, с радостию поедет с ним, Степаном. И дал он, Арчил, Степану Казначееву изарбаф да кушак золотные, дараги кашанские, 2 портища /л. 6/ тафт кизилбашских, 5 пар соболей средних, да кежу шелковую.

Толмачю — изарбаф шелковой золотными травки, да 5 пар соболей средних ж, стрелцом по дарагам да по киндяку, да по кушаку человеку. Салтанбекавым узденям 1-му изарбаф, таков же что и толмачю, дараги кашанские, 2 пары соболей, 10 кумачей, 2-му дараги кашанские, 5 дараг гилянских, 6 киндяков. А соболи давал им знатно де ис тех соболей, что дано великого государя жалованья архимандриту ево Макарию, которой был на Москве. И кормили их по вся дни по отпуск. /л. 7/ и Степан де, оставя при себе его толмача да стрелца, да Салтанбекова узденя, на Терек отпустил всех. После приезду своево в 9 день и с ними ж думному дворянину писал, что Арчил царь к великому государю ехать конечно хочет, а зачем в то время с ним, Степаном, не поехал и о тем о всем именно к нему, думному дворянину, он, Степан, писал же. А Арчил де царь с теми ж стрелцами к нему ж, думному дворянину послал от себя человека своего с писмом. А в писме писал, чтоб Чеполав да Салтан бек великого государя с ратными люд ми ево, Арчила, проводили до Терка, а пришли б для провожания в Малую Кабарду. И будет они, Чеполов и Салтан бек, великого государя с ратными людми проводит ево, Арчила, похотят, и он бы де, думной дворянин, с ведомостью того ево, Арчилова, присланного человека отпустил к нему вскоре.

И как де те стрелцы и Арчилов человек на Терек приехали, и думной дворянин, поговоря о том на Терке с Салтан беком, с тем Арчиловым человеком посылал к Чеполову дворянина Тимофея Тмеева да толмача Петрушку Ульянова и с ними к Чеполову писал, чтоб он, Чеполов, служа великому государю, меретинского Арчила царя проводил вместе с Салтан бекам, а с ними де посланы будут с Терка великого государя ратные люди и того де дворянина и Арчилова человека Чеполов у себя продержал многое время, недель с шесть.

А Степан де Казначеев и он, толмач, жили при Арчиле царе восемь недель. /л. 8/. И при них де приезжали к Арчилу царю в Девлет ис Карталинской земли брат его, Арчилов, родной, меншой царевич Левон. А средний де браг ево, Арчилов, Георгей — в Карталинской земле царем, в бусурманской вере, а обусурманился де он, Георгей, будучи у персицкого шаха в то время, как приехал к шаху грузинской царевич Николай Давыдович с Москвы, и с приезду своего по принуждению шахову бусурманской веры вскоре не принял и в то де [566] время шах, упрекая ему, царевичю Николаю, ево, Георгия, обуcурманил с принуждением и в Карталинскую землю отпустил царем. А слышал он, Семен, будучи з Девлете от грузинцов, которые приезжали в Девлет с Левоном царевичем, что тот царевич Георгей обусурманился и не из великого шахова принуждения, пожелая быт в Карталинской земле царем. И ныне де он, Георгей, живучи в Карталинской земле, явно всем сказуется бусурманином для того, что де от шаха приезжают к нему бусурмане почасту, а тайно держитца християнской веры, а при нем же де брат ево меншой, царевич Левон и бояре и все тамошние жители пребывают в православной же христианской вере безовсякого гонения. Да с царевичем же Левоном приезжал в Девлет к Арчилу царю зять их, Малахей де первой боярин Теймураз и иные знатные люди, которые живут в Карталинской земле при Георгие царе з 20 человек. А приезжал де тот царевич Левон к Арчилу царю для того: персицкой де шах писал в Карталинскую землю к брату ево арчилову, Георгию /л. 9/ царю, чтоб он. Георгей, брата своего, Арчила царя, призвал к нему, шаху, в подданство. А естли де он, Георгей, брата своего Арчила под ево, шахово, подданство не призовет, и он де, шах, велит в Карталинской земле церкви божии разорить и християн всех бусурманить неволею. И для де того прислал он, шах, и войска свои х Карталинской земле многие. И те де войска шаховы стояли в ево шаховых городех, которые блиско к Карталинской земле.

И ныне де он, Семен, слышел у архимандрита Гаврила, которой с ним приехал к Москве, что те войска стояли во все лето и к осени распущены, а разоренья де они Карталинской земле никакое а не учинили.

И по тому шахову писму Карталинской царь Георгей брата своего царевича Левона с товарыщи к Арчилу царю и прислал.

И Левон де царевич с товарыщи Арчилу царю говорили при них, Степане и толмаче, чтоб он, Арчил, пожалел церкви божии и православных християн, которые в Карталинской земле, до разорения не допустил, возвратился б в Карталинскую землю и был шаховым подданным. А как он будет шаховым подданным и шах де обещал дат ему, Арчилу, во владение Карталинскую землю, а брату ево, Георгию царю, дать Кехецкую землю. И будет де шах персицкой в том и не устоит, или у него, Арчила, попрежнему учнет просит себе детей и брат де ево, Георгей, /л. 10/ и они все карталинцы за него, Арчила, стоять и ево, Арчила, и детей ево шаху не отдадут, хотя и войну против ево, шаха, взочнут. И Арчил царь брату своему Левону и всем с ним приезжим говорил, что он, Арчил, давно бусурманской извычай и непостоянство знает и для того к ним в Карталинскую землю не поедет, ищет де он, Арчил, милости божие в царствии небеснем, а не земнаго, маловременнаго царствия. А естли де ему, Арчилу, на те шаховы прелести и склонитца, и поехать с ним в Карталинскую землю, и он ведает, что ему, Арчилу, християнином уж не быт, а и им ево, Арчила, от того неприятеля не оборонить, толк о разве тою обороною совершенно всю Карталинскую землю и православных християн в разорение привесть. Да и брату де ево, Георгию, и им всем, карталинцом, ведомо самим, какое у него, шаха, непостоянство издавна, и образец над самим над ним, Георгием, и над царевичем Николаем и над иными уж учинен. А сие де он, Арчил, и брату своему, Георгию, в том не верит, [567] как де он, Георгей, бусурманился и в то де время он, будучи у шаха, сам говорил и обещался шаху, что он, Георгей, брата своего — ево, Арчила, и з женою и з детми, взяв неволею, к нему, шалу, привезет, и он бы де, Георгий, и впред к нему. Арчилу, для того /л. 11/ никого не присылал. И в том на него что ему, Арчилу, быть персидского шаха подданным он де не надеялся, а пожаловал де ево, Арчила, православный великий государь християнской и изволил ево принять в подданство под свою царского величества высокодержавную руку, от которого уж имеет он, Арчил, и грамоту да и на оборону де ему от неприятелей присланы будут вскоре ево государевы ратные многие люди. И показал им великого государя грамоту, котора прислана к нему, Арчилу, с архимандритом Макарием.

И брат де ево, царевич Левон, и все с ним будучие учали говорить с великим шумом: буде де он, Арчил, их не послушает и пойдет к великому государю, и ево де, Арчила, на дороге по шалаву веленью шевкал поймав и неволею отвезет со всем ево домом к шаху, и тогда де ему, Арчилу, каятца ж а пособить себе уж нечим будет и учали все плакать.

И Арчил де сказал, что он тех гроз не боитца, а надежен на бога и на милость великото государя, и на его государевых ратных людей.

И смотря на слезы брата своего и всех, плакал же.

А жил де Арчил з братом своим, с Леоном, в ево, Леоновых шатрах, которые он, Левон, привозил с собою и ставил за городом на поле пять дней, а отпусти де брата своего, царь /л. 12/ Арчил на другой день з женою своею и з детми и с ними, с Степаном Казначеевым и с толмачем ис того городка Девлетя выехал и приехал в Осет в 4 день. А с ним де, Арчилом, в Осет приехали ближних ево, Арчиловых, людей з 10, да всякого чину с 60 человек, да верховых девиц 28 человек.

И будучи в Осете 2 дни, недождався человека своего, которого послал он ис Девлетя на Терек с терскими стрелцами, послал на Терек же с ведомостью о приезде своем в Осет, и для проведывания человека своего ево, толмача Семена да Салтанбекова узденя, а с мим де, толмачем, на Терек к думному дворянину и воеводе к Федору Ивановичю писал о том Степан Казначеев.

И он де, Семен, сам вдруг из Осета приехал на Терек в 4 день. А как де он, Семен Малою Кабардою ехал, и шевкал де в то время был в Тарках, и после де приезду ево на другой день приехал на Терек околничей Александра Савастьянович Хитрово и Арчилова де человека, которого посылал к Чеполову с Терка думной дворянин отпустил он, околничей и воевода, к Арчилу после приезду своего на третей день, а с ним к Арчилу /л. 13/ послал ево ж, толмача, да с ним 2-х человек терских стрелцов да Салтанбековых узденей прежних дву человек, да Чеполова узденя, а с ними писал к Степану Казначееву думной дворянин, что Арчила царя проводят до Терка Салтан-бек да Чеполов брат Али-бек великого государя с расными людми. А Алинбеку де велел проводит брат ево Чеполов вместо себя. И с тою ведомостью к Арчилу царю Чеполов и брат ево Али-бек послали с ним, Семеном, и своего человека с писмом.

И он де, Семен, с товарыщи приехал в Осет в 6 день потому, что Арчилов человек в дороге был болен и недоехав до Осета в Малой Кабарде умер. [568]

И Арчил де царь по той ведомости на третей день послал на Терек спалника своего, Дмитрея, который ныне з приезде на Москве. А с ним отпустил /л. 14/то ж, Семена, с товарищи для того, чтоб Салтан-бек и Али-бек великого государя с ратными людми ехали, немешкая в Малую Кабарду.

И околничей де и воевода Александра Савастьянович на третей ж день отпустил с Терка Салтан-бека: а с ним послал голову стрелецкого Михаила Кочалова, а с ним приказу ево стрелцов 80 человек да новокрещеных и окочен 33 человека, гребенских казаков 50 человек, с салтанбековых узденей было с 70 человек.

А к Али беку де послал он, околничей, наперед ево ж, алибекова узденя, которой посылан был к Арчилу /л. 15/ царю, что он, Али-бек, с улусными своими людми въехал к Салтан-беку в дорогу в казачей городок. И Али-бек де к Салтан-беку в Казачей городок не бывал, а прислал узденя своего с тем, что он, Али-бек, с ним Салтан-беком провожать Арчила царя не идет для того, что де шевкал по писму персидцкого шаха вышел ис Тарку и, собрався со многим войском своим для переему Арчила царя, стоит на реке Койсум, а та де река по сю сторону Малой Кабарды, в стороне от казамья городка в полуторе днищах. А от дороги, которою итти Арчилу царю в дву днищах. И для праведыванья де про Арчила царя поставлены ево, шевкаловы, сторожи во многих местах. А шевкал де писал к нему, Али-беку, и к брату ево, к Чеполову, чтоб он, Чеполов, з братом своим Арчила царя не провожали.

И Салтан-бек де ис казачья городка на перед походу своего отпустил к Арчилу царю спалника ево, Дмитрея, а с ним, Дмитреем, ево, толмача Семена, да гребенского казака, да узденей своих дву человек с ведомостью, что он, Салтан-бек, великого государя с ратными людми к нему, Арчилу, идет и он бы, /л. 16/ Арчил, был готов.

И в то де время Дмитрея и ево, Семена, с товарищи на дороге, не доехав Малой Кабарды полуднища, на Сувинче раке шавкаловы люди, которые стоят на стороже в ночи, на поезде разбили врознь, и Дмитрей прибежал назад в казачей городок, а он, Семен, в Малую Кабарду и ис Кабарды приехал в Осет к Арчилу царю, а грабенскова де казака да Салтамбековых уезденей обеих поймали и роспрося их отпустили, а говорили, что де им надобен был Арчилов посланник, а не они.

И как де он, Семен, к Арчилу приехал и Арчил де царь послал навстречю к Салтан-беку Степана Казначеева да ево ж, Семена, чтоб он, Салтан-бек, великого государя с ратными людми ехал до Малой Кабарды и к башне, которая от Осета в полуднище не мешкав, а он де, Арчил, со всем вылет к нему, к той башне вскоре ж.

И Степан де Казначеев и он, Семен, встретили Салтан-бека в третей день по сю сторону Малой Кабарды в полу-днище и с ним,

/л. 17/ Салтан-беком, пришли в Малую Кабарду к ево, Салтанбекову, зятю к Алею Мурзе, а из Малой де Кабарды Салтан-бек послал к Арчилу их же, Степана и Семена, з двумя человеки своими уздени. И с ними к Арчилу писал скол ко с ним прислано великого государя ратных людей, и для чего с ним, Салтан-беком, Чеполов брат — Али-бек Мурза не пошел и чтоб ом, Арчил, из Осета ехал не мешкав, а как из Осета выедет, и он де, Салтан-бек, великого [569] государя с ратными людьми к той башне придет тотчас и ево, Арчила, от шавкала оберегать будет, нещедя своей головы. И Арчил де царь, слыша про малолюдство ратных людей, бояс шевкала, из Осета не пошел и Степану Казначееву и Салтанбековым узденям говорил плачючи, что он, Арчил, итти не смеет и чтобы де и великого государя ратные люди, которые с Салтан-беком пришли для ево, Арчила, напрасно не пропали, и на третей де день Степана Казначеева и ево, Семена, из Осета отпустил, а с ними послал к великому государю к Москве бити челом о его государевых прибавочных /л. 18/ ратных людех архимандрита своего Гаврила с товарыщи. И едучи де они с архимандритом от Осета до Малой Кабарды, а из Малой Кабарды с Салтан-беком до казачья городка, шевкаловых людей на дороге нигде не видали

А как де они на Терек приехали и того де архимандрита с товарыщи околничей и воевода отпустил с Терка морем в пятой день, а с ним для толмачества послал ево ж, Семена. А спалник де Арчила царя сам вдруг приехал к ним в Астрахань степью. А до Астрахани де проводили того арчилова спалника салтанбековы уздени два человека, да Калмыцкого Аюкая таиши один человек. /л. 19/. Да толмач ж Семен сказал, будет де укажет великий государь Арчила царя проводить кумыцкому мурзе Чаполову, которой служит ему, великому государю, и сын ево, Чеполов, ныне живет в амалтах на Тереке, с своими великого государя ратными людми с терскими и гребенскими и з донскими казаками и с ново крещены и с окачены и с терскими ж стрелцами и с мурзы, которым по вся год дает ево государево денежное и хлебное жалаване на Терке. И будет он, Чеполов, в том его великого государя указу послушен будет, и он де, Чеполов, с теми великого государя ратными людми Арчила царя вцелости до Терка проводит может, потому что де тот шевкал ево, Чеполова, улусными своими людми не силнея, а донским де казакам з Дону для того притти /л. 20/ податно к гребенским казаком степью, а ходу будет 10 дней.

Да к калмыцкому Аюкаю таише улусных своих людей для того з государевыми ратными людми послат способно будет, потому что де шевкаловцы калмыков боятца, а ныне де он, Аюка кочюет блиско Терка, толко в 2 днищах.

/л. 21/ 190 (1682)-ом году марта в 1 день великий государь царь и великий князь Феодор Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белый Росии самодержец, слушав сих переводов и говоря с своими государевы бояры, указал для единые православные християнския веры принять меретинского Арчила царя под свою .великого государя высок одержавную руку в подданство, а для приему ево и провожанья послать с Терка голову стрелецкого добра, а с ним ево, государевых, [570] ратных людей и гребенских казаков половину, а иноземцов всех, чтоб над Арчилом царем и над государевыми ратными людми какого дурна не учинилось. А к горским владелцом к Чеполову и к брату ево — Али-беку Мурзам, и в Малую Кабарду к Али Мурзе и к Тарковскому Будай шевкалу с Терка аколничему и воеводе Александру Савостьяновичю Хитрово посылать от себя нарочных посылщикав, чтоб они для милости к себе великого государя его царского величества ево, Арчила, со всеми при нем будучими людми чрез свое владение пропустили и далиб ему путь свободной. А будет они ему, Арчилу царю, свободного пути дать не похотят /л. 22/ для каких своих взятков, и им от того хотя что и посулить, дать, толко б то учинить, чтоб ево, Арчила, со всеми при нем будучими людьми пропустили, а послать с Терка из своей великого государя казны то по разсмотрению, в то время, как они ево, Арчила царя, пропустят, а одноличноб у них как нибудь то учинить, чтоб ему, Арчилу царю, свободной путь иметь. А к Юрью Приклонскому послать его, великого государя, грамоту ис Казанского приказу, велеть ему, калмыцкому Аюкаю таише, говорить, чтоб он, Аюкай, улусных своих людей собрав сколько пригоже, послал для провожания Арчила царя, в которые места пристойно, и велел ево, Арчила, со всеми при нем будучими людми проводить до Терка. А как он, Арчил царь, придет к терскому городу, и ево встретить и принять околничему Александру Савостьяновичу Хитрово, и быть ему у него и ехать с ним до Москвы. И о том на Терек к нему, околничему, послат великого государя грамоту и наказ ис Посолского приказу, а как он, аколничей и воевода пошлет /л. 23/ ратных государевых людей для приему Арчила царя, и тем началным людем, которые будут посланы с теми ратными людми, приказать накрепко, чтоб они в пути шли с великим береженьем и Арчила царя приняв потому ж шли со опасением, разведывая о неприятелях, чтоб какова дурна от неприятелей не учинилось. А в Казань и в Астрахань и на Терек и в ыные понизовые городы о готовности провожатых и судов, и кормщиков, и гребцов, и кормов, и о встречах, и о всем, что к тому надлежит, против прежнего наряду и о даче мурзам для свободнаго пути, и к Юрью Приклонскому послать свои великого государя грамоты ис Казанского приказу, и о том ис Посолского приказу в Казанской приказ послать память, а присланных Арчила царя архимандрита Гаврила и Дмитрия Павлова с таварыщи с Москвы отпустить, и с ними к Арчил царю послать свою великого государя грамоту с милостивым словом а столника Федора Нарбекова на Терки отпустить с Москвы нынешние весны по самой первой полой воде, чтоб ему на Терек /л. 24/ поспешить, и чтоб в приеме Арчила царя и в поезде ево с Терка тем ево неприбытием на Терек молчанья не учинилось, и околничему [571] Александру Савостьяновичью терской город было кому отдать, а буде ево Федор Нарбеков переменит Арчил царь на Терек в то время не будет, и ему ждать на Терке и промышлять, чтоб Арчил шол немешкав к Теркам да ему ж, околничему, к Арчилу царю на чем ему со всеми при нем будучими людми поднятца, взяв у мурз с улусов их сто лошадей, послат на время, а как он, Арчил царь, придет к Теркам и те лошади тем мурзам отдать попрежнему, а буде ему, околничему, от посылщиков, которых он /л. 25/ пошлет с Терка к Арчилу царю учинитща ведомо подлинно, что Арчилу царю за некоторыми препонами к Терку приехать отнюд невозможно, и посланные с ево государевыми ратными людми на Терек возвратятца и скажут о том подлинно, что Арчил царь не будет, а он, околничей, и воевода с столником с Федором Нарбековым росписался и ему, околничему, ехать к великому государю к Москве, и о том о всем написать ему в наказ имянно.

ЦГАДА, ф. 110. 1682 г., д. 2, лл. 1-25

Текст воспроизведен по изданию: Несколько документов к истории русско-грузинских взаимоотношений во второй половине XVII века // Исторический вестник, № 27-28. Архивное управление при совете министров ГрузССР. Тбилиси. 1973