Арканджело Ламберти — доминиканский патер (орденский священник), родом из итальянского города Аверза (близ Неаполя), состоял миссионером Конгрегации театинцев в Мингрелии во время правления там Левана II Дадиани (1611-1657 гг.). По возвращении на родину в 1654 г. в Неаполе опубликовал сочинение, озаглавленное «Описание Колхиды, называемой теперь Мингрелией, в котором говорится о происхождении, обычаях и природе этих стран», посвятив его секретарю Конгрегации Диониджу Массари. Приведенными краткими данными, по существу, исчерпывается все, что нам известно о жизни и деятельности Ламберти. В частности, до сих пор не установлены ни годы жизни Ламберти, ни точное время его пребывания в Мингрелии. Сам Ламберти в предисловии к «Описанию» указывает, что он прожил в Колхиде «почти восемнадцать лет». Но на какие именно годы падают эти восемнадцать лет, сказать трудно, по этому поводу высказывались различные мнения. Так, Дюбуа де Монпере полагает, что Ламберти находился в Мингрелии в 1620-1630 гг. Против такой датировки решительно возражает П. Юрченко — первый переводчик указанного сочинения Ламберти на русский язык. П. Юрченко считает, что, судя по сведениям, сообщаемым Ламберти о Леване Дадиани, доминиканский патер находился в Мингрелии в довольно поздний период правления этого владетельного князя — примерно в половине XVII в. К тому же Ламберти, родившийся в начале XVII в., вряд ли мог в 1620-1630 гг. выполнять в Мингрелии свои ответственные функции: «юношу,— замечает П. Юрченко,— едва ли послали бы в качестве миссионера» («Записки Одесского общества истории и древностей», т. X, Одесса, 1877, стр. 180). Ссылаясь на известия другого католического священника — Иосифа Цампи,— согласно которому папа Урбан VII направил в Мингрелию в 1632 г. нескольких миссионеров, которые, однако, не достигли этой страны, так как были взяты в плен турками, П. Юрченко указывает, что Ламберти только несколько лет спустя после этих событий был командирован в Мингрелию. Таким образом, по мнению П. Юрченко, Ламберти прибыл в Мингрелию после 1632 г. и находился здесь по крайней мере позднее 1650 г., о чем свидетельствует тот факт, что доминиканцу были хорошо известны подробности захвата Леваном Дидиани соседней Гурии, т. е. событие, которое произошло около 1650 г. Примерно такую же датировку пребывания Ламберти в Мингрелии предлагает и К. Ф. Ган, осуществивший второй перевод «Описания» Ламберти на русский язык. В примечании к переводу Ган указывает, что Ламберти [57] находился в Мингрелии с 1635 по 1653 г. («Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», вып. 43, Тифлис, 1913 г., Отдел I, стр. II). По-видимому, датировку К. Ф. Гана можно принять как наиболее точную. Однако М. А. Полиевктов определяет время пребывания Ламберти в Мингрелии: «1630 — около 1650», не давая при этом никакой аргументации своим отступлением от даты К. Ф. Гана.«Описание» Ламберти отличается большой достоверностью. Большинство его сведений основано на личных наблюдениях. Он безусловно прекрасно знал Мингрелию, недаром в предисловии он подчеркивает, что «изъездил весь этот край». «Могу обещать,— пишет далее Ламберти,— что в моем рассказе читатель найдет только верные факты, беспристрастно описанные» Хотя Ламберти свое описание посвятил в основном Мингрелии, он попутно сообщает кое-какие сведения о ее соседях: абхазах, черкесах, сванах, карачаевцах. Одно из упоминаний о черкесах сделано Ламберти в связи с описанием брачных обычаев в Мингрелии. По сообщению Ламберти, во время его пребывании в Мингрелии состоялась «свадьба между одишским владетелем и дочерью главного царя всех черкесов, по имени Кашак-мепе». Характерно, что Ламберти именует главу черкесов грузинским термином «мепе» (царь). Это указывает на весьма высокое положение, которое занимал государь черкесов в глазах соседних кавказских народов и, в частности, грузин. Об этом же говорят и те огромные «подарки», которые, по сообщению Ламберти, потребовал черкесский царь от жениха за свою дочь. Как известно, плата, которую брали за невесту при заключении брака, была на Кавказе прямо пропорциональна социальному положению ее отца. К сожалению, о черкесах Ламберти, кроме этого факта, ничего важного не сообщает, хотя, находясь в Мингрелии, он мог, конечно, собрать о них самые разнообразные сведения, тем более, что Ламберти и сам бывал в Черкесии. Так, описывая одно из животных, которое по своему виду «занимает средину между оленем и туром», он замечает: «Это животное (по-видимому, речь идет о серне. — В. Г.) я видел не только в Мингрелии, но еще и в Черкесии». Карачаевцам Ламберти также уделяет в своем описании сравнительно очень мало места, хотя и этот народ ему, по-видимому, был достаточно хорошо известен. Однако при всей краткости сообщения Ламберти о карачаевцах это сообщение имеет для нас особую ценность, поскольку представляет собой одно из наиболее ранних известий об этом народе в европейской литературе. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что Ламберти причисляет карачаевцев (как и абхазов, и черкесов) к народам, исповедующим христианство, хотя и отмечает, что эта вера им плохо известна и они лишь «величают себя именем христиан». Но этому заявлению Ламберти не следует удивляться и придавать большое значение, так как буквально то же самое он говорит и о мингрелах, которые были давними христианами. Как уже отмечалось, «Описание» Ламберти переводилось на русский язык дважды. Первый русский перевод был сделан П. Юрченко в 1876 г. по французскому тексту «Описания», изданному знаменитым ученым XVII в. [58] Мельхиседеком Тевено (хранителем королевской Парижской библиотеки) в его многотомном «Собрании путешествий». П. Юрченко пользовался вторым изданием сборника Тевено, вышедшим в Париже в 1696 г. (первое издание 1663-1672 гг.). Текст «Описания» Ламберти, изданный Тевено, значительно отличается от оригинала, изданного на итальянском языке в Неаполе в 1654 г., с которого сделан русский перевод К. Ф. Ганом в 1911 г. В частности, в издании Тевено «Описание» Ламберти значительно сокращено по сравнению с подлинником. Естественно поэтому, что мы приводим ниже текст «Описания» Ламберти в переводе К. Ф. Гана.

Когда у нас, в Европе, женятся, главную роль у жениха обыкновенно играет приданое. Поэтому часто можно видеть, что никакого внимания не обращают ни на красоту тела, ни на старость, ни даже на низкое происхождение, если все это окупится богатым приданым. Вообще люди думают, что всякие недостатки покрываются золотом и серебром. Поэтому-то часто прельщенные богатством приданого вельможи себя унижают, и красивые юноши женятся на некрасивых и беззубых старухах. В Колхиде этого не бывает, потому что там нет того обычая, чтобы жена приносила мужу какое-либо приданое. Мингрельцы ищут в жене прежде всего физическую красоту, благородное происхождение и хорошие нравы. Взамен этого жених должен принести родителям жены большие и богатые подарки. Поэтому при заключении брака в этой стране единственным затруднением являются подарки, которые жених должен принести родителям и которыми он платит за жену, как за рабыню. Все эти подарки состоят из коров, быков, или лошадей, или рабов и тому подобных. В мое время случилась свадьба между одишским владетелем и дочерью главного царя всех черкесов, по имени Кашак-мепе. Посланники царя Кашака приехали в Одиши и от его имени объявили, что царь их желает этого брака и просит в подарок сто рабов, навьюченных различными тканями и коврами; сто коров, сто быков и сто лошадей. Тут, конечно, затруднения никакого не было, так как в противном случае брак не состоялся бы. [59] В этих высоких горах живут очень дикие народы с таким множеством различных языков, что они друг друга вовсе не понимают. Страбон и другие писатели перечисляют всех; но ближайшие соседи Колхиды: сваны, абхазцы, аланы, черкесы, зихи, карачаевцы. Все они, хотя величают себя именем христиан, но ни по вере, ни по набожности ничего христианского у них совершенно не заметно. Кроме того, в Кавказских горах в сторону Каспийского моря географы помещают амазонок, про которых утверждают, что хотя это были и женщины, но они были очень храбры на войне. Уже Плутарх в «Жизни Помпея» отметил, что когда Помпей преследовал бежавшего Митридата, то ему в Кавказских горах сопротивлялись, в числе других варваров, и амазонки. Всех этих варваров Помпей победил, покорил и множество убил; в числе убитых долго искали амазонок, но ни одной мертвой амазонки не нашли, хотя признаков их присутствия было много. За верность этого факта я не ручаюсь, но не подлежит сомнению, что до сих пор некоторые следы древних амазонок сохранились в этой стране, хотя не в первоначальном виде. И действительно, когда я жил в Колхиде, пришло к владетелю известие, что какие-то народы в большом числе выступили из своей родной страны и образовали три войска; самое большое войско пошло на Московское царство, а другие направились на Кавказ, чтобы напасть на сванов и карачаевцев. Но со всех этих мест они были отброшены назад с большим уроном, и когда тамошние жители раздели убитых, то в числе их нашли много женщин. В подтверждение этого дадиану (в данном случае это означает титул мингрельского владельца.— В. Г.) как раз принесли оттуда несколько штук оружия, которое носили эти женщины. Оно доставило владетелю весьма большое удовольствие, и у него возбудило сильное желание, чтобы хоть одна из этих женщин живою попалась в его руки. Поэтому владетель обещал большие подарки сванам и карачаевцам, если, в случае вторичного нападения, одну из них они поймают и живой приведут к нему; уж очень сильно он желал увидеть, как эта женщина сражается с его подданными. Оружие, которое принесли владетелю, было очень красивое и сделано с изысканным изяществом женских рук. Каска была почти такая, какую носят наши кавалеристы; латы на груди, на спине и на руках состоят из тонких и плоских железных кусков на подобие чешуйчатого панциря, который легко можно надеть. К панцирю внизу приделано что-то в роде юбки, которая достигает до колен; она шерстяная, наподобие нашей саржи, но такая ярко красная, что похоже на самую тонкую порфиру. Обувь была удивительна по виду и по крою; верхняя часть всецело была покрыта крохотными кусками белой меди, величиною не больше булавочной головки. Пуговки эти с внутренней стороны имеют отверстия и нанизаны на тонкие, но крепкие тесемки из козьей [60] шерсти, которые внутри удивительно красиво и с большим мастерством переплетены между собою. Стрелы у них очень длинны, почти в четыре пяди в длину, и позолочены с начала до конца; они из лучшей стали, но не заострены, как обыкновенная стрела, а плоски и отточены как скальпель; ширина кончика иной раз равняется ширине одного пальца; другой раз еще больше, в три или четыре пальца. Вот все, что в этой стране я видел и слышал про этих воинственных женщин, которые, как мне передавали, обыкновенно воюют с татарами, называемыми калмуками. У подножья Кавказа на север живет еще несколько народов, так называемые карачаевцы или карачеркесы, т. е. черные черкесы. Они носят такое имя не потому, что они черного цвета, ибо они очень белые, но, может быть, оттого, что в их стране небо постоянно облачное и темное. Язык их тюркский, но они так быстро говорят, что человек с трудом поймет их. Меня очень удивило, что карачаевцы среди стольких варварских языков, на которых говорят окружающие их народы, могли так чисто сохранить тюркский язык; но когда я вычитал из Кедрина, что как раз с северной стороны Кавказа вышли гунны, от которых происходят турки, то догадался, что эти карачаевцы —то колено гуннов, от которых выделились турки, и что по этой причине они до сих пор сохранили свой древний язык.

(пер. К. Ф. Гана)
Текст воспроизведен по изданию: Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. Нальчик. Эльбрус. 1974