И Теймураз царь говорил послом: как де он к ц-ому в-ву послал посла своего нареченнаго митрополита Микифора бити челом, чтоб государь его пожаловал принял под свою царскую высокую руку со всею иверскою землею в холопство, и в те поры он Теймураз царь был в ыменье своем в Карталеи, и церковь, нарицаемая Схето, где положена риза господа нашего Исуса Христа, была за ним же. И после того, как посол его к ц-ому в-ву /462/ [314] послан, пришол (Р. 157: «пришол шах»), и землю ево разорил, и Карталею взял, а он ушол с царицею и с царевною в горы. И шах присылал к нему, чтоб он дочь свою ему дал. И видя он то, что многая кровь крестьянская льетца, и не перетерпя шахова разоренья, дочь свою к нему послал. И та церковь, где положена риза господа нашего Исуса Христа, ныне за шахом, а владеет тем местом шахон тифлизской хан, а ему Теймураз царю не друг. И того места где ныне риза господня, досмотрить не умел, потому что не в его земле. А что-де посол мой митрополит Микифор говорил на Москве, что не сыщут в грузинской земле манделия, что на убрусе образ господень, который был принесен ко Авгарю князю, да пояса пречистые, богородицы, что принесен из Царягорода, а чаять того, что тое святость взял шах, и про то /463/ он Теймураз царь вам ц-ого в-ва послом обявляет, что та святость была в моей Теймуразове земле, епископа Рузбеля и церкве Преображения господа бога и спас нашего Исуса Христа. И как старой Аббас шах приходил на него Теймураза и землю ево разорил, я в те поры тое святость взял шах; нечто будет тое святость прислал шах к ц-ому в-ву. А досмотрить де /463об./ было вам ныне, живучи в моей Теймуразове земле, тое Рузбелевы церкви не уметь же, потому что та церковь на тифлиском рубеже. А тифлиской хан, сложася с непослушником моим с Аристоном, землю мою разоряет сопча. А что-де вам ц-ого в-ва послом велено досмотрить моей Теймуразовы земли и християнства и святых божиих церквей, и вы-до ц-ого в-ва послы смотрели и видели, что все мое государство и святыя божии церкви разорены до конца, и православная крестьянская вера много изронена. А только ц-ое [315] в-ва в мое Теймуразово разоренье возрит и в моей бедности и в гоненье не покинет, и государство мое вскоре будет жило. А в чем будет в крестьянской вере изро/464об./нено, и я Теймураз царь сам готов и властей прикажет исполнять по преданию святых апостол и святых отец и ц-ого в-ва учительных людей но приказу, да и все его ц-ого в-ва повеленье исполнит, его ц ому в-ву крест поцелует по записи. А по которой записи ему Теймуразу царю крест целовать, и тое запись пришлет /465/ он к вам ц-ого в-вл (Р. 159: «ц-ого в-ва» пропущено») послом с митрополитом Никифором.

И апреля в 18 де приехал к послом митрополит Микифор и говорил, что государь мой Теймураз царь прислал к вам ц-ого в-ва послом со мною запись, целовальную, по которой ему крест целовать. И вы-де ц-ого в-ва послы тое запись вычтите.

/465об./ И послы тое запись чли, и в той записи перед образцовою прибавочные многие статьи. И о тех прибавочных статьях говорили послы митрополиту Микифору, чтоб он государю своему Теймуразу царю выговорил, что такая запись нам не надобна; хотя царь и крест на той записи поцелует и царевичю и думным людем поцеловати велит, и руки приложат, только нам такие записи не имывать. /466/ А чтоб Теймураз царь велел написать запись с той записи, какова к нему от нас послана, слово, в слово.

И митрополит Микифор говорил (В рукописи «говорил» пропущено: Р. 159 об.: «Микиыор говорил»), что то все роскажет он государю своему Теймуразу царю.

Апреля в 19 де приехал к послом ознаур Давыд, а говорил: государь-де мой Теймураз (Р. 160: «Теймураз царь») велел [316] вам ц-ого в-ва послом и архи/466об./маршу говорить, чтоб завтро архимарит з братьею обедню служили.

И архимарит Иосиф ознауру Давыду говорил: в той церкве, что на светлое Воскресение служил архиепископ Зеведей, ему архимариту служить не уметь, потому что та церковь не освящена, а хотя-де будет и освящена, только не по преданию святых апостол и святых отец. /467/ И ознаур Давыд архимариту Иосифу говорил, что он то роскажет государю своему Теймуразу царю и властем.

Апреля в 20 де приехал к послом митрополит Микифор и говорил: которые-де речи вы ц-ого н-ва послы про целовальную запись говорили, и те речи он государю своему Теймуразу царю росказывал, и Теймураз-де царь велел ему митрополиту /467об./ Микифору написать с образцовой записи, какову прислали вы ц-ого в-ва послы, слово в слово. И на записи Теймураз царь ц-ому в-ву и его царским детем крест поцелует, только б государь его Теймураза царя и всю ево иверскую землю пожаловал велел прислать ратных людей и город поставить, где ему со всею своею землею от недругов соблюдатца. /468/ А как Теймуразу царю на записи крест целовать, и он пришлет по вас послов.

Того ж дни (Р. 161: «Апреля в 20 де») приезжал к послом ознаур Давыд, а говорил: прислал-де меня государь мой Теймураз царь к вам ц-ого в-ва послом говорить: вчера-де апреля в 19 де присылал меня Теймураз царь к вам ц-ого в-ва послом и (Р. 161: , и” пропущено) к архимариту Иосифу, чтоб ныне /468об./ архимарит я братьею обедню служил, и архимарит Иосиф ему отказал, что ему в той церкви, где служил на светлое Воскресение архиепископ Зеведей, служить не уметь, потому что та церковь не освящена. И он азнаур Давыд те архимаричьи речи государю своему Теймуразу царю [317] сказывал. И государь мой Теймураз царь приказал архимариту з братьею сказать, чтоб завтро церковь /469/ святил и обедню служил, как в росийском государстве повелось.

И архимарит Иосиф сказал это на завтро церковь святити обедню служить готов.

Апреля в 21 де архимарит Иосиф з братьею церковь во имя Воскресение господа нашего Исуса Христа святил, а на освящение и у обедни был царь и царевичь и царица, и стояли в церкве царь и царевичь (Р. 162: начиная от слов “и царица” и до сих пор пропущено) по чину, /469об./ как и преже сего стояли, а царица стояла в церкве на правой стороне за столпом; да и послы у обедни были ж. И после обедни царь послом и архимариту говорил, что прямо истинно архимарит Косиф церковь светил и обедню служил по преданию святых апостол и святых отец, и видит он сам что истинная православная крестьянская вара в российском государстве сияет. И он Тей/470/мураз царь впредь рад сам смотреть и архиепискупу и епископом приказывать, чтоб (Р. 162 об.: “чтоб они") во время освящения церкви и святые божии литоргии так же исправляти по преданию святых апостол и святых отец. А что прислал отец и богомолец великий господин святейший Иосаф патриарх московский к всеа Русии миро, и на лом ево святительском благословении много челом бьет. (Р. 162 об.; “бьем”) /470об./

Апреля в 23 де приехал к послом ознаур Плорс, а говорил: прислал-де его государь его Теймураз царь к вам (Р. 162 об.: начиная от слов «прислал-де», читается так: «что государь его Теймураз царь прислал к вам») ц-ого в-ва послом, чтоб бы ныне с чим Теймуразом царем обедню слушали, а после обедни совершит государево дело, по его государеву указу. [318]

И того ж часу послы к Теймуразу царю ехали, а царь в церкве у обедни. А служил /471/ обедню архиепископ Зеведей. И после обедни Теймураз царь говорил послом: что вы ц-ого в-ва послы говорите мне и с митрополитом Микифором приказываете, чтоб я и сын мой царевичь Давыд и думные мои люди ц-ому в-ву и его царским детем крест целовали на том, что быть под его ц-ого в-ва высокою рукою на той записи, какову прислали ко мне /471об./ вы ц-ого в-ва послы, и он Теймураз царь государево повеленье исполнит, к записи руку приложити (Р. 163 об.: начиная от слов “к записи руку”, читается так: «к записи руку приложит и царевичю и думным своим людем приложити") велит, и крест он Теймураз царь ц-ому в-ву и его царским детем государю царевичю князю Алексею Михайловичю и государю царевичю князю Ивану Михайловичю за себя и за сына своего и за ближних (Р. 163 об.: «думных») людей и за всю свою иверскую землю поцелует. А государь /472/ (т) М. Ф. пожаловал бы меня Теймураза царя и всю мою иверскую землю, в моих нужах и в гонении не покинул так же как предки росийского царствия цари иверские земли царей жаловали и держали в милостивом призренье и во оборони ото всех недругов. И взял Теймураз царь у митрополита Мифора запись, и к за/472об./писи сам и царевичь, думные люди и власти при послех руки приложили. А чернила перед царем держал епископ Рузбель, да и печати Теймураз царь и боярин и думные люди к записи приложили. А про печать Теймураз царь говорил, что вырезано у него на печати «Теймураа царь иверский и грузинский и карталинский». И велел Теймураз царь взять архиепископу Зеведею крест, и положил /473/ на налой; а крест резной, обложен [319] серебром (Р. 164 об.: начиная от слов «а крест» и до сих пор пропущено). И запись, вычетчи перед послы, положил под крест сам и крест поцеловал, а говорил, что он Теймураз царь целует крест государю своему (т) М. Ф. и его царским детем государю царевичю князю Алексею Михайловичю и государю царевичю князю Ивану Михайловичю за себя и за сына своего царевича Давыда и за всю свою иверскую /473об./ землю на том, что ему Теймуразу царю и сыну ево царевичю Давыду и которые у него дети впредь будут, со всею иверскою землею быти под его ц-ого в-ва великою рукою в холопстве навеки неотступну. А государю б нашему (т) М. Ф. ево Теймураза царя и сына ево царевича Давыда и всю ево иверскую землю жаловать и держать в своем милостивом призренье и от нетругов /474/ ево оборонить и в ево мужах помощь учинить и от своего ц-ого в-ва высокие руки отриновенна не учинити.

А он Теймураз царь и сын ево царевичь Давыд и ближние ево люди и вся иверская земля надежны на бога, а потом на него на праведнаго государя. И взяв ис под креста запись, отдавал послом.

И послы у Теймураза царя /474об./ записи не взяли, и говорили, чтоб он Теймураз царь велел на той записи сыну своему царевичю Давыду и ближним людем крест целовать, чтоб было впредь крепко и постоятельно, а государь нашему (т) М. Ф. то будет верно и приятно.

И Теймураз царь послом говорил, что он Теймураз царь за сына своево и за ближних /475/ людей крест целовал, а того у них не повелось, что с ларем царевичю и ближним людем крест целовать, запись послом отдавал.

И послы говорили что он Теймураз царь отовариваетца не делом, сказывает то, что у них [320] того не повелось, что с царем царевичю и чным людем крест целовать. А предкам великим государем царем росийским предки их гру/475об./зинские цари, дед ево Александр царь и з детьми своими, Давыдом царем, а сь его Теймуразовым; отцем, и с царевичем Юрьем и з ближними людьми крест целовали, а не один Александр царь за всех крест целовал, а отговоров о том у них никак не было. А ныне только он Теймураз царь своему царевичю Давыду и ближним своим людем царскому величе/476/ству креста целовати не всем, и на ц-ого в-ва послом таковы записи не взывать; что и сам ты Теймураз царь крест целовал, и т крестное целованье не в целованье.

И Теймураз царь послом говорил, чтоб ему дати подумать, и запись Теймураз царь взял себе. /476об./

Да Теймураз же говорил послом, что ныне обедать было вам ц-ого в-ва послом у меня Теймураза царя, и меня-де отозвал ныне удельно мой князь Маура. И вам бы-де ц-ого в-ва послом у Маура князя ныне со мной Теймуразом обедеть вместе. А Мауро князь в те поры послом был и говорил, чтоб ныне з государем моим Теймуразом /477/ царем у него обедали.

И послы у Теймураза цари просились домой, а говорили: пригоже было Мауру князю час ц-его в-ва послов позвать к себе обетать вчерась.

И Теймураз царь говорил послом, что Моура князя вчерась дома не было. А посылал он для своего царева дела на низ (Р. 167 об.: «царева дела наказу»). И вам бы-де /477об./ ц-ого в-ва послом в том на Моура князя не покручинитца; надеясь я холоп в. г. своего (т) М. Ф. милостивое призренье, вам ц-ого в-ва послом челом бью, потому что мы холопи его ц-ого в-ва опчие и хотим быти с вами в дружбе и в любви. [321] И взяв Теймураз царь князь Федора /478/ за руку, а Мауро князь Ортемья, пришли в стан к Мауру князю. А на стану намет кумачной, подбит выбойкою, а под наметом посланы под царя и под послов ковры попросту. И сидели послы по правой руке царя, а по левой руке сидели власти епископы Рузтьбель да Козьма да боярин Реваз бей да ознауров человек с 30. А перед царя есть ставил и окрашивал дворетцкой ево Юрьи сафрачи. /478об./ А перед послы есть ставил и питье подносил Моуро князь. И в пол-стола Теймураз царь, встав, со нластьми и з боярином и с ознауры, вышед из-за стола, и стал с полу-намета, и пили чашу государского многодетного здоровья, а говорили: дай господи, в. г. наш (т) М. Ф. здрав был на своих преславных /479/ великих государствах, а нас бы холопей своих жаловал.

А после того Теймураз царь, встав и отшедчи до полу-намету ж, со властьми и з боярином и с ознауры пили чашу государей царевичей многолетного здоровья, а говорили: дай господи, государи наши царевичи государь царевич князь Алексей Михайловичь и государь царевич князь Иван Михайловичь здравы были на многие /479об./ лета, а он Теймураз царь со всею иверскою и грузинскою землею холопи отца их и их государей царевичев.

А после того Теймураз царь и власти и боярин и ознауры, вставая, пили сидя на коленках, взяв чаши, а говорили, что они пьют вас ц-ого в-ва послов здоровье.

Да Теймураз же царь гово/480/рил послом, чтоб ныне с ним были прохладны, а в том бы не покручинитца, что ц-ого в-ва повеленье по ся места не совершено, и дайте подумать. А как время мое будет, и я пришлю по вас послов и государское повеленье исполню.

И после стола послы просились у царя к себе на стан. И провожал послов ис-под /480об./ намета сам [322] Теймураз царь, а за намет боярин и Моуро с ознауры.

Апреля в 25 де приехал к послом нареченный митрополит Микифор, а говорил: прислал-де ево государь мой Теймураз царь, а велел вам говорить, что третьева дни он Теймураз царь на записи (т) М. Ф. и его /481/ царским детем и за сына своего царевича Давыда и за всю иверскую землю крест поцеловал, что ему Теймуразу царю и сыну ево царевичю Давыду со всею и вере кою землею быть под его царскою высокою рукою в холопстве, и к записи Теймураз царь и сын ево царевичь Давыд и ближние его думные люди и власти руки приложили. И тое запись государь ево Теймураз царь прислал к вам царского /481об./ величества к послом.

И послы митрополиту Микифору говорили: что Теймураз царь начальное дело совершил, его ц-ому в-ну и его царским детем крест поцеловал и руки он и царевичю и думные люди и власти приложили, то они ц-ого в-ва послы сами видели, а царевичь Давыд и ближние люди на той за/482/писи креста не целовали. И нам ц-ого в-ва послом таковы записи не имывать: видим мы то, что у Теймураза царя с сыном ево царевичем Давыдом и з ближними людьми рознь, и впредь меж ими чаять всякого дурна. А только царевичю и ближним людем ц-ому в-ву и его царским детем креста не целовать, и Теймуразу царю для чего было /482об./ к ц-ому в-ву тебя митрополита Микифора посылать бити челом, чтоб ц-ому в-ву его Теймураза царя пожаловать велеть ему быть под его царскою высокою рукою в холопстве навеки. Да и сам Теймураз царь нам ц-ого в ва послом говорил, что он Теймураз царь и сын его царевичь Давыд холопи ц-ого в-ва, и царевичю Давыду и ближним /483/ людем крест поцеловать велит. А ныне Теймураз царь для чего ц-ому в-ву царевичю и думным людем креста [323] целовати не велит? И только царевичь и думные люди креста ц-ому в-ву не поцелуют, и нам такие записи не имывать. И что целовал крест Теймураз царь, и то ево крестное целованье не в целование. Да и самому Теймуразу царю мы ц-ого /483об./ в-ва послы сказали, что таковы записи нам не имывать. И Теймуразу царю для чего было эту запись с тобою к нам и присылать? Коли б нам такова завись надобна, и мы б ее взяли у Теймураза царя, и не у тебя митрополита Микифора.

И митрополит Микифор послом говорил, что и про то роскажет государю своему Теймуразу /464/ царю.

И того ж дни приехали к послом ознаур Давыд да дьяк Нафанайло и говорили: прислал нас государь наш Теймураз царь к вам ц-ого в-ва послом, а велел говорить, чтоб вы ц-ого в-ва послы ахали к нему Теймуразу царю, и которое ц-ого в-ва повеленье не совершено, и то государь их Теймураз царь приказал с ними, /484об./ чтоб то все довершить.

И того ж часу послы княз Федор и Артемей с Теймуразу царю ехали и приехали к церкве, где преж того были. И встретили послов ознауры Дмитрей да Ромазан и говорили: государь наш Теймураз царь велел вас ц-ого в-ва послов встретить и о здоровье спрошать. И послы к церкве шли и сошлися с Теймуразом царем у церкви. И Тей/485/мураз царь спрашивал послов о здоровье, и пошли в церковь. И в церкве Теймураз царь (Р. 172 об.: начиная от слов «спрашивал послов» и до сих пор пропущено) говорил послом, что третьева дни вы ц-ого в-ва послы от него Теймураза поехали кручинны и записи не взяли, что я Теймураз царь один за сына своего и за всю иверскую землю ц-ому в-ву крест поцеловал, и запись за своею и сына своего и за властелинскими и ближних своих людей за руками /485об./ [324] вам отдавал, и с митрополитом Микифором к вам ц-ого в-ва послом посылал. И вы ц-ого в-ва послы записи у него Теймураза царя и у митрополита Микифора не взяли неведомо зачем, и тем меня Теймураза царя обезчестили.

И послы князь Федор и дьяк Ортемей говорили Теймуразу царю, что и в те поры, как /486/ ты Теймураз царь ц-ому в-ву крест целовал, мы ц-ого в-ва послы тебе Теймуразу царю говорили, и митрополитом Микифором приказывали, и ныне говорим то ж, только сын твой царевичь Давыд и ближние люди ц-ому в-ву и его царским детем на той записи, на которой ты Теймураз царь ц-ому в-ву крест целовал, креста не поцелуют, и нам ц-ого /486об./ в-ва послом и ныне таковы записи не и мы вать, и чаем в царевиче Давыде и в ближних твоих людех впередь с тобою розня и всякого дурна: а ц-ому в-ву то будет впредь неверно и непостоятельно. А только тебе Теймуразу царю впредь быть крепку и постоятельну, з детьми своими и з ближними людьми и со всею иверскою землею великому государю царю и великому князю /487/ Михайлу Федоровичю всеа Русии и его царским детем государю царевичю князю Алексею Михайловичю и государю царевичю князю Ивану Михайловичю в холопстве. И то пригож быть, чтоб сын твой царевичь Давыд и ближние твои люди на записи крест поцеловали; то будет ностоятельно и в. г. нашему верно и приятно.

И Теймураз царь говорил по/487об./слом, что он государьское повеленье, по его государя своего приказу, все совершил и на записи, которую к нему Теймуразу царю вы ц-ого в-ва послы прислали, за сына своего царевича Давыда и за ближних своих людей и за всю иверскую землю крест поцеловал на том, что ему Теймуразу царю и сыну его царевичю Давыду со всею иверскою землею быть под его царскою высокою рукою в холопстве /488/ [325] навеки неотступну. И вы ц-ого в-ва послы ту запись возьмете.

И послы князь Федор и Ортемей Теймуразу царю говорили, что то делаешь ты Теймураз царь себе и детем своим и всей иверской земле непрочно и непостоятельно и ц-ому в-ву неверно, и часть розни и всякого дурна, что сын твой царевич Давыд и чумные люди великому /488об./ государю нашему (т) М. Ф. и его царским детем креста не целовали. А присылал ты Теймураз царь к ц-ому в-ву послов своих, наперед сего архимарита Харитона, а после того голгофского архиепископа Феодосья. А с ними к ц-ому в-ву писал, и послы твои били челом, чтоб 1-ое в-во /489/ тебя Теймураза царя со всею твоею иверскою землею держал в своем царском жалованье, под своею ц-ого в-ва высокою рукою в милостивом жалованье и от недругов их в оборони и в защищенье, как их держали прежние великие государи цари росийские под своею царскою высокою рукою во оборони и в защищенье. И преж сего дел твой царь Александр и отец твой /489об./ царь. Давыд и дядя твой царевичь Юрьи прежним государем крест целовали и на своей правде стоили, а отговоров в том у них никаких не бывало. А ныне ты Теймураз царь присылал к ц-ому в-ву бити челом в послех нареченного митрополита Микифора, что ты Теймураз царь со всею своею иверскою землею хочешь быть под его царскою высокою рукою, и царское б вели/490/чество держал тебя в своем царском жалованье и во оборони. И в. г. наш его ц-ое в-во, по тому твоему письму, нас послов к тебе прислал и хочет тебя со всею землю держать в своем царском милостивом призренье и жалованье. И ты бы Теймураз царь то попомнил, с чем ты к ц-ому в-ву послов своих присылал, и был бы в ц-ого величе/490/ства воли и в послушанье. И великому б государю сын твой царевичь Давыд и ближние люди крест целовали по [326] той же записи, по которой ты Теймураз, царь ц-ому в-ву крест целовал; то будет верно и надежно.

И Теймураз царь говорил послом, чтоб вы ц-ого в-ва послы крест поцеловали на том, что ево /491/ Теймураза царя и всей ево иверской земли в. г. вашему (т) М. Ф. вь его бедности и разоренье и от неверных в ызгонение не покинуть, и о чем он Теймураз царь вам ц-ого в-ва послом в ответе говорил, все велел совершить.

И послы князь Федор и дьяк Ортемей говорили: в. г. (т) /491об./ Михайло Федоровичь всеа Русин пожаловал тебя Теймураза царя и всю твою иверскую землю под свою царскую высокую руку принял в холопство навеки неподвижно. И о чем ты Теймураз царь нам ц-ого в-ва послом говоришь, и то мы в. г. своему (т) М. Ф, известно учиним и на письме подадим. /492/ И его ц-ое в-во, по своему царскому милосердому розсмотрению, о том учинит, как ему государю будет возможно. А нам послом его царского повеления, что нам крест целовати, о том нет. И которые бывают под его царскою высокою рукою цари и своих земель начальные люди, те все с своими детьми и з ближними людьми ц-ому в-ву и его царским детем крест целуют, а бусур/492об./маны по своей вере шертуют, что им быть в холопстве. А ц-го в-ва послы тем царем и своих земль владельцом, которые под ц-ого в-ва высокою рукою в холопстве, креста не целуют, а жалует их ц-ое в-во по своему царскому милосердому розсмотренью и по их к себе службе и постоянству. А то ты Теймураз царь /493/ отговариваешься не делом и себе и всей своей земле делаешь непрочно и доброму делу чинишь поруху, что сыну своему царевичю Давыду и ближним своим людем в. г. нашему (т) М. Ф. и его царским детем креста целовать не велишь? и чаем того меж тебя с сыном твоим с царевичем Давыдом и з ближними людьми /493об./ розни и всякого [327] дурна, а доброго дела и правды и постоянства к ц-ому в-ву не чаем.

И Теймураз царь, о том говоря много с сыном своим царевичем Давыдом и з ближними своими людьми, говорил послом князю Федору и Ортемью, чтоб то все донести в. г. нашему (т) М. Ф. /494/ что я Теймураз царь вам ц-ого в-ва послом в ответех говорил, и пожаловал бы меня холопа своего и нею мою иверскую землю в бедности и разоренье не покинул, и помочь учинил, и от лезгинцов велел оборонить. А он Теймураз царь, по той записи, сыну своему царевичю Давыду и ближним людем крест поцеловати велит (Р. 179: начиная от слов «А он Теймураз» и до сих пор пропущено).

И послы Теймуразу царю говорили, чтоб он Теймураз царь то начальное дело совершил, сын своему царевичю Давыду и ближним людем своим крест на той записи поцеловати велел, то ц-ому в-ву бутет верно и надежно, а от недругов твоих велит оборонять и об ыных делех велит учинить, как ему государю будет возможно.

И Теймураз царь, о том послом /495/ говоря много, сыну своему царевичю Давыду и думным своим людем крест на записи целовати велел.

И царевичь Давыд и думные (Р. 179 об.: «ближние») люди и боярин Реваз бей да удельной князь Мауро да дворетцкой Юрьи да Юрьи черкашенин крест на записи целовали. И говорили Теймураз царь и царевичь Давыд и думные люди, что от гонении не /495об./верных он Теймураз царь и они приклонилися к турскому салтану и х кизылбашскому шаху, да ни от кого себе по ся места помочи не учинили. А ныне они принялись за великого государя, и чтоб его Теймураза царя и их всех в. г. пожаловал от своей царские высокие руки отриновенных не учинил. А [328] вас-де послов отпускаю /496/ к ц-ому в-ву, а с вами посылаю к ц-ому в-ву верного и ближнего своего человека нареченного митрополита Микифора. И царское (Р. 180: «государьское») б величество меня Теймураза царя пожаловал посла ево Микифора призрил и челобитье ево, о чем он приказывает с послом своим, велел принять и выслушать милостивно, от своей царские высокие руки отринути не велел. А я Тей/496об./мураз царь, и сын мой царевичь Давыд и вся иверская земля надежны на бога да потом на него праведного государя. Да преже-де сего я Теймураз царь говорил вам ц-ого в-ва послом, что назад к в. г. вас послов отпустить горами немочно за многими недруги и в горах за снегами. И я Теймураз царь посылал к шах Софеину величеству /497/ в. г. нашего з жалованьем с кречаты, что с вами к нему Теймуразу царю прислано, ознаура Себека. Да ему ж приказал шах Софею бити челом, чтоб вам ц-ого в-ва послом поволил итти от нево из Грузей через свою землю. И шах Софеино величество, по моему Теймуразову челобитью, велел вам ц-ого в-ка послом итти /497об./ на свою землю, на Шемаху и на Дербень. И шах Софеины грамоты к шемахинскому хану и к дербенскому султану о том есть. И те грамоты отдал он Теймураз царь послу своему митрополиту Микифору. А в приставех-де у вас послов велел быть и проводить до Шемахи казначею своему Щербазану да ознауру Папуне. /498/

Да Теймураз же царь говорил послом: по моему ж Теймуразову челобитью, присланы с вами ц-ого в-ва послы для церковные починки два иконописца да оконнишной мастер. И они у него Теймураза царя ничего не делывали, образов и в церквах стенного (Р. 181 об.: начиная от слов «не делывали» и до сих пор пропущено) письма не починивали. А ныне вы ц-ого в-ва послы емлете их с собою. /498об./ [329]

И послы князь Федор и дьяк Ортемей говорили Теймуразу царю, что ц-ое в-во, по твоему прошению, послал к тебе с послы иконописцов и оконничника для иконные и церковные починки и оконничного дела. И они жили у тебя многое время, а дела делать им не давали, все лето и зиму прогуляли.

І4 Теймураз царь говорил послом /499/ князю Федору и Ортемью, что иконописцы и оконничник не делывали без него ничего, потому что ему Теймуразу царю было ке время, от недругов на одном месте ему пожить было немочно. И ныне он Теймураз царь бьет челом в. г. своему (т) М. Ф., а вам ц-ого в-ва послом говорит, /499об./ чтоб тех иконописцов и оконничника оставить у него. Да и преж сего (т) Ф. И. к деду ево Александру царю присылывал с послы иконописцов для церковные и образовые починки, и тех иконописцов (Р. 183: «иконников») ц-ого, в-ва послы оставливали ж.

И послы Теймуразу царю /500/ говорили, что будет царское повеленье нам есть о иконникех и о оконничьнике указано, так и зделаем, и тебе Теймуразу царю царское повеленье прикажем.

И встав Теймураз царь, ц-ого в-ва с послы со князем Федором и с Артемьем прощался и целовался и у архимарита благословлялся, а государевых людей всех /500об./ звал к руке, а говорил послом, чтоб вам здорово к ц-ому в-ву ехать. А что ево Теймуразовыми недостатки и большею скудостью и разореньем вам послом кормов не было, и живучи в его государстве долгое время безо всякого чокою и кормы покупаючи, собою испроелися, и вам бы ц-ого в-ва послом в то и не покручинитца, и ц-ому в-ву лихими /501/ словами на него Теймураза не нанесть: видите вы и сами, каково мое Теймуразово от недругов разоренье и земле его [330] запустенье. А о чем-де он (т) М. Ф. бил челом, и вам ц-ого в-ва послом в ответех говорил, и то все донести б вам до ц-ого в ва. И чтоб ц-ое в-во меня холопа /501об./ своего, для Христовы любви для крестьянские веры, в моей бедности и разоренье призрил и от своей царские высокие руки отрыновенна не учинил, а он надежей на бога и потом на него праведного государя.

И послы князь Федор и Артемей доехали на стан. А провожали их в паперть Теймураз царь, а царевичь за паперть, а боярин /502/ Реваз-бей и Мауро князь и дворетцкой с ознауры до лошадей, а до стану провожал тот же ознаур, которои приезжал по послов.

И того ж дни приехали к послом боярин Реваз бей да казначей Щербазан да дьяки Нафанайло да Папуна да Давыд, а говорили: прислал-де их государь наш Теймураз царь к вам ц-ого в-ва послом с подарки. /502об./ И вам-бы-де пожаловать велеть принять, а на большие б подарки вам ц-ого в-ва послом не покручинитца; видите государя нашего Теймураза царя землю разорену и подарков больших взять негде.

И послы, приняв подарки, говорил боярину Реваз-бею с товарищи, что на подарки Теймуразу царю челом бьем. /503/

Да боярин же Реваз бей говорил послом: приказывал-де государь мой Теймураз царь е ним Реваз-беем к вам ц ого в-ва послом, чтоб вы о иконописцах и оконничнике учинили указ по приказу ц-ого в-ва.

И послы боярину Реваз-бею говорили, что они у Теймураза царя иконописцов и окон/503об./ничника оставляют, только б Теймураз царь учинил, по указу ц-ого в-ва, как впредь будут от ц-ого в-ва послы к Теймуразу царю, или ево Теймуразовы к ц-ому в-ву, и Теймураз бы царь тех иконописцов и оконничника выслал к ц-ому в-ву с [331] первыми послы, а неволи б им никакие не учинил и у себя их не задержал. /504/

И боярин Реваз бей говорил послом, что то все он роскажет государю своему. Теймуразу царю.

И того ж дни приехал к послом казначеи Щербазан и говорил послом: государь мой Теймураз царь велел вам послом сказать, что он Теймураз царь на государском жалованье челом бьет, что иконников и оконничника у него Теймураза царя оставили. /504об./ И впредь Теймураз царь, учинит так, как вы ц-ого в-ва послы о тех иконниках и о оконничнике к нему приказали.

Да в государеве цареве (т) М. Ф. наказе написано, велено послам, будучи в грузинской земле, розведать и роспросить всякими меры, какова грузинская земля пространна, на кольких /506/ дальше на лл. 505 и 505 об. дословна повторяется соответствующее место наказа посольству Волконского и Хватова лл. 156 об. (от слов верстах и сколько) и 157 (бо слов никому не платит) настоящей рукописи. За этим, начиная с л. 506, следует

И по роземотренью и по розведыванью послов князя Федора и дьяка Ортемья, грузинские земли вдоль от Аристона князя до Лавердельского монастыря 2 дни (Р. 187 об.: «днища»), а от Лавердельского монастыря до Крыму пол-днища, а о г Крыму до бозару до Затени 4 днища; а поперег от Лявердовского монастыря до Маркони, где зимовал Тейму/506/раз царь, 3 днища. А земля грузинская разорена, и лесам многие месты заросли, только и жилого места, что от Аристона до Моркони, и в том месте деревень с сорок. А от Лавердельского монастыря до Крыму по сторонам деревень з 10, а от Крыму до базару Затени деревень с 30, а у базару [332] селятца внове дворов /507/ с 30- А земля пахатная середнея супесок; а хлеб сеют пшеницу, ячмень, овес, боб, чечевицу, а пашут плугом на быках; а озимую пшеницу сеют о Николине дни осеннем и о Рожестве; а земля хлеб родит середней. А покупали послы, живучи в Крыму, пшеницы на абасу по 8 батманов, а московская четь (Р. 188: «места») иметца по 6 абас; а ечмени на /507об./ абасу по 12 батманов, московская четь иметца по 4 абасы. А абаса по 6 алтын по 4 деньги, а в батмане иметца по 7 гривенок. А овощь земля родит яблоки, груши, дули, армуды, нары, виноград, изюм и винные, орехи гретцкие, вишня, кизыл, сливы, шептала, купина ягоды, а по-руски походила на яжевику, орехи руские, кистеня, а ростет /508/ на больших деревьях в скорлупе, а на скорлупе (Р. 188 об.: «на скорлупе кожа»), что ежева кожа. А огородной овощ: дыни, арбузы, огурцы, редька, морковь, репа, свекла, капуста, лук, чеснок, травы всякие. А городов в грузинской земле нет и в старину не бывало. А людей служилых, как Теймураз царь встретил послов в горах, было кон/508об./ных и пеших с 60и человек. А собою добры, платьем не одеты; а лошади (Р. 189: начиная от слов “добры платьем” и до сих пор пропущено) добрые есть; а бой лучной и копье, а у пехоты сабли и пищали з жагры. А Теймураза царя и сына ево царевича Давыда любят и почитают и вперед их прочат. А где царь и царевичь и с ними азнауры куда пойдут, и царица и царевичева и азнаурские жены ходят с ними ж /509/ на лошадях верхами ж, а не оставаютца их нигде. А узорочья никакова в грузинской земле не видали, и торговых людей нет, а приезжают из шахова города ис Тифлиза арменья с худым товаришкам с киндяки, с кумачи, с пестредью и з бязью. [333]

А Карталея за шахом. А был в Карталее удельной грузинского Александра царя зять Семен.

И как был в Грузех в послех Михайло /509об./ Татищев да, дьяк Ондрей Иванов, и при них грузинского Александра царя сын Костянтинко, которой у шаха босульманен, пришел ис Кизылбаш, отца своего Александра царя и брата своего царевича Юрья убил. А удельной карталейской (Р. 190: “карталейской князь”) Семен после того умер. И в те ж поры в грузинскую землю пришол шах и город Тефлиз взял и Кортолею розвоевал. И завладел /510/ Тейфлизом шах тому с 35 лет, а Карталея была за грузинскими цари. А как был Теймураз царь под рукою турского царя, и шах, пришод, Карталею и досталь разорил тому лет с 15 и велел владеть Карталеею тефлискому Ростом-хану грузинцу; а тог Ростом хан Теймураза царя царице брат. А дал ему шах тифлиское и карталейское ханство да в Ыспогани /510об./ всякие доходы для того, что он обосульманился, и впредь бы на то его шахово жалованье смотря, иные грузинцы босульманились.

А башачинской царь Юрьи умер во 147-м году, как послы были в Грузех, а на ево место учинился царем сын ево царевич Александр, а Теймураза царя зять. А дал за него Теймураз /511/ царь дочь свою вдовою, а была наперед сего замужем за Аристопом большим. А того Аристопа, а своего зятя, Теймураз царь у себя на обеде убил за то, что умышлял Аристоп убить его Теймураза. А другой его брат Аристоп же ушол, тот и ныне своею землею владеет и против Теймураза стоит. А третей брат Аристоп же был у Теймураза царя в стольниках и он его /511об./ ослепил, а жену его взял и дал за сына своего царевича Давыда. А ставили в цари Александра башачинского (В рукописи: «бошинского») грузинской Егорьевской [334] архиепископ Зеведей да епископ Захарей Самапельской. А от Грузей до башачинские земли 10 ден. А в Додьянах старой князь Леван. А от башачинские земли до Дадьян 7 дней, а от Дадьян до гурельскне земли 3 дни. И за гурель/512/ским царем Мануилом была дадьянского князя Левана дочь. А тот Дадьян того гурельского царя, а своего зятя, взял к себе и глаза у него вынял и землею ево завладел, а дочь свою, а ево Мануйлову жену царицу, выдал замужь за реванского хана. А начальным человеком учинил над гурельскою землею дадьянской князь Мануйла царя брата, епископа, и тот епископ гурельскою землею владеет и дань збирает /512об./ и отсылает к дадьянскому князю Левану. А жалованье башачинской царь Александр и дадьянской князь Леван емлют у шаха, а подати башачинской царь Александр и дадьянской князь Леван дают турскому царю девками и пушечными запасы, холстами и пенькою. А недружбы у Теймураза царя з башачинским Александром царем и з дадьянским князем никакие нет. /513/

Да по розведыванью ж послов князя Федора и Артемья, будучи в Грузех, что турской царь пошол в шахову землю во 145-м году, а жалованье дал ратным своим людем на 7 лет. А воевать-де ему шахову землю, не выходя, три года, а не управяся-де ему с шахом и не взяв у шаха Богдата, ис шаховы земли не выхаживать. А во 147-м году, после Покрова, турской царь /513об./ Богдат взял. А посажано-де было в Богдате шаховых людей 40 тысячь, и тех ратных людей турской побил всех за то, как-де шах Софей взял у турского город Реван, и он-де турских людей в те поры в Реване всех побил. И как турской под Богдатом стоял, а шах в те поры был (Р. 193: «стоял») от Богдата в 12-ти днищах на-двое: полки с шахом, а другие полки /514/ с [335] начальным ханом (Р. 193: «с шаховым начальным ханом»).

А у Теймураза царя г турским и с шахом и шевкалом и сыными горскими владельцы войны нет. Только Теймураз царь в ответех говорил послом, что разоряют его горские люди лезгинцы, ночью и в день людей оно грузинских (Р. 193 об.: “грузинцов”) крадут и по /514об./ бивают.

Как приехали послы в грузинскую землю, и им на 61 человек Теймураз царь велел довать корму по сту лепешек да по 4 барана на день, а коли Баранов не будет, и им по яловице, да по кулю чагирю. И того корму в 8 месяц и в 3 недели постом давано в ровных числех на 5 /515/ месяц и на 2 недели, борана по 2 и по 3 и по борану на день та лепешек по 60 и по 90 и по 100 на день, а питья как излучитца. А в постные дни послом и архимариту з братьею в тех же 5-ти месяцех в розных числех прислано 60 спинок севрижьих да 7 лососей свежих и тютюнных (Р. 194: «тютюнных до осетр»). /515об./ А в мясные дни архимариту з братьею, опричь лепешек, никакие вологи не давано. А говорили послом, что земля их розорена, кормов взять негде, что добудут, то и привезут. А на 3 месяца и на 7 дней корму послом че давано, покупали послы корм собою. /516/

Апреля в 28 де пошли послы из Грузей з базapy Загени, а провожали послов боярин Реваз бей да удельной князь Мауро да суфрачей Юрьи та власти, архиепископ Зеведей да епископ Рузть-бель с ознауры человек со сто. Верст з 10 шли Теймураза царя землею (Р. 194 об.: «Теймуразовою землею») до кабаков Мамет-хана мурзы горского днища, и ночевали в его Мамет-хановых кабаках. И приезжал /516об./ к послом брат ево [336]

Разме хан, а с ним кумычан человек з 20 и опрашивал послов о здоровье. А говорил, что брат ево и они холопи государевы, и велел-де вас ц-ого в-ва послов брат ево ему чтить и корм давать. И прислал корму яловицу да 20 лепешек да осмину пшена. /517/

Апреля в 29 де ис тех кабаков пошли и ночевали в шахове земле, во владенье ряского хана и деревне Киш. И тое деревни прикащик Мелик прислал к послом корму яловицу да 20 лепешек да питья чагирю с ведро.

Апреля в 30 де пошли послы ис той деревни и перешли горы и ночевали под горами. /517об./ И корму прислал тот же приказшик Мелик 3 борана, 150 лепешек, 120 яиц, 2 блюда сыру, 2 скля (Р. 195 об.: «куля») чагирю.

Майя в 1 де пришли на рубеж генжинскоги салтана с шемахинским ханом, в деревню Халхан. И тое деревни прикащик генжинского салтана человек Абды прислал корму 100 лепешек, /518/ 100 яиц тулук чагирю. Того ж дни ночевали во владенье шемахинского хана в деревне Турбель; корму прислано 3 шеврюги.

Майя в 2 де полдневали под городом Табалаком. А тот город пуст, а бывал турского салтана, а ныне за шахом. Корму прислано 2 барана, /518об./ 8 куриц, 18 лепешек.

Майя в 3 де ночевали на поле под горами.

Майя в 4 де, не доехав Шемахи за 10 верст прислал шемахинской Арап хан к послом дворецкого своего Фергата с здоровьем, а с ним корму прислано полторы туши боранины, 24 /519/ лепешки больших, 3 кувшина (Р. 196 об.: “ковшика”) чагирю.

Майя в 5 де пошли послы к Шемахе. И из Шемахи, версты за три, шемахинской Арап хан выслал на встречю того ж своего дворетцкого, а с [337] ним служилых людей человек з 20, и ехали перед послы до дворов. И как ехали Шемахою, и в те поры люди по улицам стояли /519об./ по обе стороны. А в приставех у послов велел быть Арап хан шахову дворянину Татархану.

Майя в 8 де посылали послы говорить Арап-хану и калентару переводчика Ивана Боярчикова: посылают д-ого в-ва послы на Терек кречетника Ивана Ковалева да /520/ терского стрельца Ивашка Огрыжана с отписками, и чтоб тому кречатнику Ивану и стрельцу Ивашку велели дать подводы до тех мест, покаместа государевым людем преж сего давано.

Майя в 10 де шамахинской Арап хан и калентар прислали к послом под кречетника под Ивана и под стрельца Ивашка две подводы. /520об./

Майя в 12 де послы князь Федор и дьяк Ортемей ис Шамахи писали на Терек к стольнику и к воеводам ко князю Ивану Хилкову с товарыщи с кречатником с Ываном Ковалевым да с стрельцом е Ывашком Огрыжаном, что они князь Федор и дьяк Ортемей из Грузей в Шемаху пришли со всеми государевым людьми, которые с ними посланы в Грузи. И стольник /521/ бы и воеводы прислали к ним с Терка ратных людей для встречи, чтоб доехать до Терка ото всяких воровских людей здорово и безстрашно.

Да в Шемахе ж посылали послы к хану и (В рукописи “и” пропущено) х калентару переводчика Ивана Боярчикова, а велели доворить, чтоб нас ц-ого в-ва послов из Шемахи отпустили, /521об./ не замотчав. И хан и калентар приказывали к послом: как подводы изготовят, так и отпустят.

А в Шемахе послом давано корму на день: 18 батманов хлеба, 15 батманов мяса (Р. 198 об.: “мяса, а в батмане по 7 гривенок”), батман [338] масла, /522/ о батманов пшена, пол-батмана сыра, батман луку, четверть батмана меду (Р. 199: «меду, пол-батмана молока»), 20 яиц, уксусу на 2 деньги, /522об./ гороху на 2 деньги, 10 батманов чегирю, на гривну свечь, 10 связок дров. А в постные дни давано хлеб и пшено и патока и уксус и лук и свечи по тому ж, а рыба счетчи против мяса. А в батмане весу 7 гривенок.

|523| Июня в 4 де Арап хан да калентар прислали к послом с приставом Татарханом подводы до Дербени.

И в Шемахе в розных числех пришли к послом ко князю Федору и к Артемью руских и литовских полоняников 12 человек, которые были в полону у турского царя. А по роспросным их речем и по посольскому розведыванью и от ыных всяких людей, что после Богдатцкого взятья шах с турским помирился на том, что турскому Богдатом владеть, а шаху не вступатца, да шаху давать турскому шолк сырец, а турскому напротив шаху давать сукна, по сколку меж ими преже того бывало.

Из Шемахи пошли июня в 6 де, а провожатых /524/ хан и келентар не давати.

Июня в 9 де пришли в Шевран. И в Шеврану дорога провожатых и корму не дал же.

Из Шеврани пошли того же дни. И на дороге, не доезжаючи Дербени, ведомо послом учинилось, что литовского посланника, которой был у шаха и от шаха отпущен в Литву, убили меж Торков /524об./ и уцмея буйнаки.

Июня в 12 де пришли послы в Дербень. И из Дербени выехав, встретил послов джанышир Казак бей, а с ним человек з 10 и проводили послов до дворов. А салтана в Дербени в те поры не было, поехал в Баку, а без него приказано ведать ему джаныширу. /525/ И прислал к послом в почесть, [339] а не и корм, 15 лепешек, 6 спинок севрюжьих, ботман уксусу, 5 батманов пшена, четь батмана чесноку.

И тоги ж дни говорили послы джаныширу, чтоб он нас ц-ого в-ва послов отпустил, не задержав, горами, которую дорогою преже сего ц-ого н-ва послы ха/525об./живали, и велел бы ратным людем проводить до тех мест, покаместа проваживали преж сего ц-ого в-ва послов шах Софеина величества ратные люди; а к уцмею б послал, чтоб уцмей прислал детей своих и братью проводить.

И джанышир говорил послом, что он провожать (Р. 201 об.: «провожатых») даст, сколько пригож, только /526/ в горах част всякого дурна, потому отпущен был от шах Софеина величества литовской посланник, и в горах меж уцмея и Торков буйнаки того посланника убили и животы ево и государевых торговых людей пои мали. И он отпустить горами вас ц-ого в-ва послов не смеет, чает в горах всякого дурна, и для-де ц-ого вели/526об./чества послов посылает он к уцмею договоритца — уцмей вас послов на руки емлет ли и до Тарков здорово проводит ли?

Июня в 14 де приезжал р. Дербень уцмеев дятка. уздень Смайло и з джаныширом были у послов. И говорил уздень послом, что уцмей холоп государев и рад ц-ого в-ва вас послов /527/ проводить, а в закладе пришлет в Дербень сына своего, а другово сына пошлет проводить до Торков. А что буйнаки своровали, литовского посланника убили, и то не от уцмея: своровав, да и розбежались.

И послы говорили джаныширу, чтоб он у уцмея. заклад взял и их послов отпустил горами, а от воровских людей послал /527об./ бы проводить ратных людей.

И джанышир говорил: хотя уцмей и изъязаетца вас ц-ого в-ва послов проводить и детей своих [340] в Дербень одного в закладе, а другово проводить пришлет, только он не верит. И прежё сего литовского посланника взял уцмеев сын да потерял.

Правды нет в горах, учинилось воров/528/ство великое. А указывает-де уцмей на буйнаков, что они своровали, литовского посланника убили; и только б того зделать не захотел уцмей, что было буйнаком над литовским посланником зделать? А вас-до послов отпущу морем на торговой бусе у бусника у Махони, а горами не отпущу для того — только что учинитца й горах над вами ц-ого в-ва послы ка/528об./кое дурно, и меж бы великих государей наших тем ссоры не учинить.

И послы джаныширу говорили: велиш нам итти на бусе морем, а лошади которые у нас есть, где их деть? И для чего у уцмея закладу не емлешь и горами нас не отпущаешь, не хотя шахова указу исполнить, подвод и провожатых дать, а уцмей прислал дятьку /529/ своего Смайла, что он дает детей своих в закладе и проводить хочет? И джанышир отказал, что горами не отпущает и уцмею ни в чем не верит. А провожатых будет с ва ми хотя триста человек, и они за вас в горах беи шахова указу битца не будут; и что над вами послы учинитца в горах, и то не от него, только лиша меж великих государей будет /529об./ ссора. А лошадей посылайте с людьми своими на Терек, и провожатые небольшие им будут, а подвод людем вашим у него нет (Дальше в рукописи—перерыв (без перерыва пагинации) в несколько листов (см. выше, прим. на стр. 227) В настоящем издании эти недостающие листы восполняются по Р. лл. 204 об. — 210). /204/

И послы джаныширу говорили, что отпускаешь ты нас послов на бусе, а буса торгового бусника, захочет с нас взять больших наймов. /204об./

И джанышир говорил, что он вас послов но садить велит на бусе без найму. [341]

И послы уцмееву дятьке Смаилу приказали, чтоб он уцмею сказал, что послы едут на бусе, а на Терек горами с отпискою отпускают толмача Левонтья /205/ Минина да стрельцов Фильку Щербака с товарищи 7 человек да людей своих с лошедьми.

И уцмей бы того толмача Левонтья с товарыщи велел проводить до коих мест пригоже.

И июня в 20 де из Дербени толмачь Левонтей товарыщи на Терек отпущен с уцмеевым дятькою Смаилем. А джанышир дал провожатых до Горков дербенцов 10 человек. /205об./

Того ж дни послы из Дербени выехали на море на берех к бусе.

Июня в 21 де говорили послы Махоне, чтоб он рухлядь посольскую велел возить на бусу, и лусник Махоня послом отказал, что та буса ево, а не шахова и не ханова и не салтанова, и даром на бусу не сажает никого.

Июня к 22 де послали послы к джаныширю переводчика Ивана Боярчикова, чтоб он побывал у послов. /206/

Июня в 23 де джанышир у послов был, и послы говорили: по шах Софеину указу велено в Шемахе хану, а в Дербени салтану нас ц-ого в-ва послов чтить и кормы и подводы давать. И в Шемахе хан нам послом кормы давал и подводы до Дербени. А в Дербени ты джанышир кормов нам не чавал и горами нас не отпустил и проводить ратных людей не послал. И велел ты нам лошеди отпустить горами, а нам велел садитца на бусу. А сказал нам, что найму с нас бусник не возьмет. И Лусник нам отказал, /206об./ что без найму нас на бусу не сажает, и просит у нас 30 тюменей. И то ты делаешь над нами не гораздо и меж великими государи ссору. Только б ты нам сказал, что на бусе лам сидеть с наймом, и мы блошедей не отпускали.

И джанышир послом отказал, что та буса торгового мужика и сажает на бусу всяких людей из [342] найму, а без найму никого не сажает. А вы-де как хотите, не дадите-де буснику найму, и в бусу не сядите. И вы-де поедьте жить в Дербень, покаместа к шаху отпишет /207/ об указе, а кормов в Дербени вам послом не будет.

Да как послы были в Дербени, и в те поры приехали к послом руские полененики и женки и били челом послом, что они урочные лета у бусурман отжили, и те бусурманы им отпускные дали за своими и за хановыми и за салтановыми руками, и ходят на воле. А они-де, помня бога и провославную крестьянскую веру, идут к московскому государству, /207об./ чтоб им и провославной вере умерети, а не с басурмани. И послы послали к джаныширу говорить переводчика Ивана, чтоб таких вольных полонеников велел из Дербени отпустить с нами ц-ого в-ва послы. А которые руские полоненики выходят в шахову землю, и, по указу шах Софеина величества, тех полонеников велено на Русь отпускать. Да и ныне с нами ц-ого в-ва послы ис шаховы земли пришли в Дербень 12 человек полонеников, а зацепы им ни в котором городе, по шах /208/ Софеину указу, не было.

И джанышир приказал к послом, что, по шахову указу и по отпускным, до тех вольных полонеников дела нет. И к послом на берег на море пришли 2 жонки полонянки резанцов детей бояских жены Манька да Онтонидка.

Июня в 23 де приехал джанышир с ратными людьми с пищальми и с копьи к послом к шатром и послов лаели и тех жонок /208об./ полонянок поимали.

Июня в 24 де тут же у моря ка берегу посылал грузинского Теймураза царя посол нареченной митрополит Микифор з бусником уговариватца найму человека своего Исунка с арменскими служивыми людьми, которые у него на бусе для береженья от воровских людей. И того Исупка били, и тот Исупка ушел в шатер. И армейцы того [343] Исупка, вытоща из шатра от митрополита и иных митрополичьих людей, били на смерть. /209/ И послы князь Федор и Ортемей бусника Махоню и служимых людей одва уговорили.

Июня в 25 де джанышир грузинского посла Микифора звал к себе. Джанышир и з бусником ему Микифору добил челом

Июня в 26 де послы буснику наем дали.

Июня в 27 де послы на бусу сели и пошли ис-под Дербени морем того ж дни. /209об./

Июля в 5 де послы пришли на устье реки Волги.

Июля в 11 де послы пришли в Астарахань.

Июля в 16 де приехали в Астарахань к послом с Терка кречетник Иван Ковалев да толмачь Левонтей Минин, которые посланы с отписками от послов на Терек, Иван из Шемахи, а толмачь Левонтей из Дербени. /210/

А в роспросе кречетник и толмачь послом сказали: как-де ево кречетника Ивана послали с отпискою на Терек из Шемахи, и он-де приехал в Дербекь и просил у джанышира подвод и провожатых. И джанышир ему отказал, подвод и провожатых не дал и отпустил с шаховым гонцом, которой послан от шаха в Немцы. И ехал с ним до Буйнаков. И в Буйнаках (Здесь заканчивается вставка из Р. (см. выше стр. 340 прим.); дальше текст воспроизводится но основной рукописи) /530/ наехал он литовского посланника, которой отпущон от шаха. И жил в Буйнаках два дни, и из Буйнак ево отпустили в Тарки. А не Тарков шевкал Суркай дал ему провожатых, отпустили на Терек, и на Терке воеводам отписку от послов отдал. И на Терек пришла к воеводам весть, что литовского посланника буйнаки убили после ево /530об./ Ивана на другой день. И воеводы послали с Терка навстречю к послом [344] голову стрелецкого Ортемья Шишмарева с стрельцы, а он (Р. 210 об.: начиная от слова «стрелецкого» читается так «со стрельцами, а он») остался на Терке ждать послов.

А толмачь Левонтей сказал: как-де ево послы отпустили из Дербени с уцмеевым дятькою Смайлем, и он был у уцмея, и уцмей дал ему сына своего и велел проводить ево до Тарков. /531/ И он ехал тою жь дорогою на Буйнаки и на Тарки, и ему буйнаки ничего не учинили. А из Тарков они пошли к реке х Косе и, не доезжая реки Косы за 10 верст, встретили ево терской голова стрелетцкой Ортемей Шишмарев с стрельцы, и с ним Ортемьем пришол он на Терек и жил на Терках 2 недели. И как пошла с Терка в Аста/531об./рахань станица, и его Левонтьи и кречатника Ивана воеводы отпустили в станице.

И в Астарахани послы князь Федор и Ортемей говорили боярину и воеводе князю Юрью Ондреевичю Ситцкому с товарыщи, что посылаем ко (т) М. Ф. с отпискою кречетника /532/ Ивана Ковалева. И воевода (Р. 211 об.: «и боярин бы и воеводы») князь Юрья Ондреевичь с товарыщи кречетнику (Р. 211 об.: «тому кречетнику») велел дать подводы и провожатых, да и нас бы отпустил судами вскоре.

И боярин князь Юрьи Ондреевичь с товарыщи. нам сказали, что провожатых особных кречатнику не дают, и судов готовых, /523об./ в чом вас отпустить вскоре, в Астарахани нет, а отпустят-де они кречетника Ивана ко государю к Москве в станице, как у них поспеет станица с ыными делами, и подводы ему дадут; а вам-де как изготовят суды, и отпустят в осеннем короване для того, чтоб в станице и в короване провожатым лишние службы не было. /533/

А что на посольстве в Грузех государева дела делалось, и которого числа отпущены послы [345] из Грузей, и на которые места шли, и которого числа в Астарахань пришли, и о том к (т) М. –Ф. к Москве писали в астараханской станице с кречатником Иваном Ковалевым августа в 25 де. /533об./

И из Астарахани пошли послы вверх судами августа в 28 де.

148-го

Сентября в 28 де пришли на Саратов.

Саратова пошли сентября в 29 де. И октября против 1-го числа в ночи против волошки, Курдюмовки князь Федора /534/ да грузинского митрополита Микифора струги погодою розбило и людей потопило. И князь Федор и Артемей воротились назад на Саратов.

И на Саратове октября в 5 де говорили воеводе Григорью Орлову, чтоб князю Федору и митрополиту Микифору дал струги, на чом поднятца зверх Волгою. И воевода /534об./ Григорей сказал, что у него на Саратове готовых стругов нет. И о том князь Федор и Ортемей писали ко государю (т)

М. Ф. к Москве с толмачом Федором Польщиковы в саратовской станице октября в 16 де.

Перевод с ответного пись/535/ма, каково отчетное письмо дал грузинской Теймураз царь государевым послом князю Федору Волконскому да дьяку Ортемью Хватону, и з записи, на которой записи Теймураз же царь и сын ево царевичь Давыд и ближние их люди (т) М. Ф. крест целовали. А подали государю то ответное письмо /535об./ и запись, приехав из Грузей к Москве, послы князь Федор Волконской да дьяк Орсемей Xватов. [346]

/536/ Ответ государевым послом князь Федору Федоровичи Волконскому да дьяку Артемью Ивановичю.

В. г. (т) М. Ф. производил ко мне Теймуразу царю и начальнику иверские земли прислати к пожалован своим царским милостивым словом и неликим жалованьем и береженьем Крепким и в свое царское повеленье меня Теймураза царя и мою иверскую землю принял. И о том благодарим и поклоняемся в. г., что нас пожаловал, потому что яз посылал посла своего нареченного митрополита Микифора с своею грамотою, и я. г. царь пожаловал посла моего, по той моей грамоте, /536об./ обо всем велел указ учинить послу моему, и тот указ до нас дошол подлинно. И о том благодарим великого и превысочайшаго царя, что принял посла нашего в тихом образе и милостивым оком призрил и учинил нам указ обо всем подлинно, и посол наш приехал к нам с вел и ем благодарением от великого его царствия. А посылали есмч преже сего послов своих дважды, и они нам ничего не учинили и никакого подлинного указу не приваживали. А ныне наш нареченной митрополит Микифор подлинно указ к нам привез обо всем, как он был нашим изустным наказанием наказан, и но нашей грамоте подлинной указ к нам привез сполна. И мы благодарим г. г. царя, что учини /537/ послу нашему такой указ. И приехал посол наш от великого его царствия зело благодарен. И писал есми в своей грамоте и послу своему наказал, чтобы царствие его нас пожаловали, яко же прежние цари праотцов наших жаловали и межь себя послами своими ссылались, та кож де и мы сотворим: и пожалует иметь будет нас паче прежних царей, и чтобы неверные, услыша, убоялися, потому что християнские цари пребывают г великом совете и в любви. А писали есми мы об [347] великому его царствию. И еще пишем, к свидетельствуем, а иного государя царя себе не имеем от нынешняго дня опричь великого его царствия, и, от сего дни имети и будем его в. г. царя. А надежу свою иметь /537об./ будем к великому его царствию, да пожалует нас призрит своим царским берешеньем ото всякого недруга и подаст нам помочь, для любви Христовы и для християнские веры, потому что угасаетца вера Христова. Только яз государь Теймураз содерживаю их, якоже видели послы царствия его разорение великое от паганых агарян, а страны нашей безсильство. И писали есмя к в. г. обо всех своих делех, чтобы царствие его пожаловали тех наших дел послушати и по тем нашим делам свой царской указ учинил, А как мы по тем вашим делам восприимем его царской милостивой указ, и мы благодарим /538/ бога. А посла б нашего к нам отпустить вскоре. А великое его царствие своего посла доброго и досужего к нам послали, чтобы им осмотрети нашие страны и нас и все наше християнство и святыя божественные церкви и всю иверскую землю, еще и великую церковь, нарицаемую Схету, где лежит риза господня но сесь день. А писал к нам царствие его, что производил нас пожаловать, и не отставит от своей царской высокой руки, и помочь нам подаст, и ото всех недругов нас оборонит для любви Христовы и для християнские веры, и мы того царствия его желаем. А писали есмя о том, что пребываем в великой тесноте и во изгонении претерпеваем всегда для любви /538об./ Христовы. По сем великое его царствие производит к нам помочь учинить, а мы за то благодарим его великого государя. Да писали есмя в грамоте своей о некоторых тайных делех, что говорил посол наш Микифор тайно с великим боярином со князем Иваном Борисовичем Черкаским да з думным дияком с Федором Лихачевым. И обо всех тех делех писали есмя к [348] царствию его, чтоб царствие его те наши дела послушали. Посем мы восприяли его царской указ и царскую грамоту, и по той его царской грамоте учинилось нам ведомо про те наши тайные дела. И писал к нам царствие его, что он в. г., услыша про наше утеснение и из /539/ гоненье, что мы терпим от недругов своих, об нас поскорбел. И мы благодарим его в. г., что он государь нас пожалел; да пожалует воспомянет бывших царей руских и праотцов наших иверских царей любовь и совет, что они имели меж себя. Такоже и мы будем творити, аки прежние цари, для того есми вельми истеснены от недругов своих, и избавить бы душу от вражьих рук. И для того послал есми посла своего нареченного митрополита Никифора к великому его царствию бити челом для избавления души от вражьих рук. И посла моего у себя по-задержали многое время в Астарахани, год целой.

А мне вести дошли, что он умер, а иные /339об./ сказывали, что утонул. И до приезду посла моего дела мои помешались. А ныне слава богу; любя, государь, и наказует, аки праведного Иова, сколько трудов принял для любви Христовы. А мне грешному человеку подобает терпеть, и за многое мое согрешенье меня наказует. А царствие его к нам пишет, что меня Теймураза и всю мою иверскую землю хочет оберегати ого всяких недругов и ото всяких обид и помочь нам подати для любви Христовы и для християнские веры. И мы того желаем и любим, что он в. г. нас не забывает, и за то молим бога и просим и благодарим за любовь и за неизбытие, что к нам показал и посла своего /340/ к нам прислал от неликого царствия всего. И да не оставит меня и не забудет и воздержит и бережет меня в своем призренье в православной християнская вере, чтоб не была християнская вера Христова в позоре. И великое его царствие отныне будет имети всю иверскую [349] землю под своею царскою высокою рукою, а мы о том желаем, да пожалует учинить нам помочь и утвердит веру християнскую, что наша сторона велми разорена. И по нашей грамоте и прошению, послал великое его царствие к нам посла своего, тебя дворянина князя Федора Федоровича Волконского да дияка Артемья Хватова, и наказали с вами царствие его об наших делех, что есми мы писали к великому его царствию /540об./ с послом нашим с нареченным митрополитом Никифором, чтоб вы, приехав, и объявилися и росказали подлинно и учинили по. подобию и по правде. И я Теймураз царь буду к правде со всею иверскою землею под его царскою великою высотою и в его царском милостивом призренье и в повеленье. Да повелел он в. г. государства и страны наши осмотрить, и вы осмотрели, но его царскому повеленью, а мы вам поверили. И еще велено осмотреть нашу православную християнскую веру Христову и святые церкви и чюдотворные мощи. И ныне, государь царь, святые мощи и святые иконы все в Картеле осталися в великой церкви, нареченной Схете, где риза господня. И тое Картель отнял кизылбашской шах, /541/ и не имеючи мы тое Картели и великие церкви Схета, для того не показали ризы господни и святых мощей и святых честных икон послом царствия твоего, потому что, в. г., как посылал яз посла своего нареченного митрополита Никифора к великому твоему царствию, и тогда ещо яз имел Картель и Кахет и Каракалкан за собою. И яз, надеючися, что яз имею Картель и Кахет и Каракалкан и великую церковь Схету, где лежит риза господня, и имеючи яз доброй путь от Каракалкана, откуды проезжали преже сего послы великого вашего царствия, с тою великою надежею послал есми посла своего, а писал в грамоте, что имею Картель и Кахет и Каракалкан /541об./ и великую церковь Схету, где лежит риза господня, и чтоб царствие [350] то послали великих послов своих, а послу своему, наказали есмя побити челом великому твоему Царствию о его царских великих послех к нам. А того не ведал есми, что станетца сия притча. И после посла моего в другом году имел яз Картель и Каракалкан. А после того, как приехал посол мой к великому нашему царствию, отнял у меня кизылбашской шах Реван город и после взятья реванского прошал у меня дочери моей насильством. И яз ему не дал, и он взял у меня Картель и Каракалкан и дочь мою насильством. А обо всем про ту мою дочь будет сказывать подлинно посол мой, /542/ что учинилося надо мной. А яз не чаял того и не ведал о том, что было шаху взять Картель. И посол мой не ведал же, что у меня Картель и Каракалкан отнял. Да пощадит меня во всем государь царь, что говорил перед его ц-им в-вом посол мой; и то все яз ему изустно приказывал и в грамоте писал. А собою посол мой ничего не затеял: как ему приказывал изустно и в грамоте писал, такожде и ответ ко мне пришол от великого царствия слово в слово с вами царскими послами. И вас по подобию и от безсильства страны нашей не возприняли, как приимали прежние цари нашей иверской земли, потому что ныне наша земля разорена и запустошена. Да пощадит /542об./ нас в. г., что мы учинили так от бесильства нашея страны, и про то роскажете царствия его вы послы всю истинну. А ще бы имел Картель в руках своих, умел бы честь воздать послом царствия его и ризу господню им бы показал и святую великую церковь Схету и святые чюдотворные мощи и святые чесные иконы. И ныне царствие его пожалует нас пощадит, а милостию божиею и его царскою великою силою паки будет в наших руках Картель и Каракалкан и великая церковь Схета и риза господня. А ныне и вперед, в. г., не послушай речей никаких недругов; такожде, в. г., [351] и яз не послушаю тех речей /543/ недругов. А мы днесь всю нашу иверскую землю отдали в руки великому воему царствию. Да послал царствие твое к нам духовных отцов: великие лавры святыя и живоначальные Троицы архимарита Иосифа да инока священника Алексея и инока священника Арсения со святою молитвою великого владыки и вселенского патриарха Иоасафа всеа Русии о духовных делах. И наша страна ныне в великой войне и во изгонении, и недосужно нам было, в. г., николи с ними о духовном деле поговорить. И в том бог свидетель, что надо мною осталось и о трудах моих будут сказывать о том тебе в послы царствия твоего. И послал царствие твое к нам 250 икон и краски розные и иконников /543об./ и золото и серебро для иконного надобья да с теми же икончиками прислал к нам царствие твое оконничного пастера и слюду и жесть со всею снастью для церковного и оконничного дела. И мы благодарим тя, в. г., что еси нас пожаловал всем, чего есми прошали от великого твоего царствия, и прошение наше все исполнил. Благодарим и поклоняемся на твое царское жалованье и еще просим сего прощения от великого твоего царствия. Аще любишь и хощеши меня царя Теймураза и всю иверскую землю да пожалуеши нас исполнишь сие прошение, да пошлеши нам, в. г., единаго князя доброго с ратными людьми, чтобы он получил нам помочь на поганых кумычен, /544/ чтоб разорит от лица земнаго или покорит их под повеление великого твоего царствия; а нам бы от них обиды не было, потому что они разорили нашу страну паче иных недругов и паче тех, которые разорили Кахету и святые церкви Христовы. О том молим и просим, и: г. царь, да пожалуешь, учинишь для любви Хритовы, да пошлешь единаго князя с ратными людьми, чтоб разорити поганых кумычан и устроить бы единой город в горах дюшетских. И как нам будет какая теснота от персицкого и от турского [352] или от иных недругов наших, и послати бы царицу и царевичей и казну свою и боярыни и боярских детей в тот город царствия твоего. И иметь бы нам помощь и силу и утверженье и содержание; аще нам /544об./ будет великая нужа, и нам прибегати к тому ж городу царствия твоего. Аще воз любиши на с и всю иверскую землю и хощеши нас покорить и иметь под своею царскою высокою рукою, и первое начало подобает строить сей город, в. г. царь, и нас изберечь, а их обладать; а без города и без рати нас изберечь ни кумычены мочно обладать. Яко же исполнили мы твое царское повеление, такожде подобает великому твоему царствию исполнить наше прошение, что мы прошаем от царствия твоего ради помочи и для устроения городового. И о чем прикажем опять послу нашему изустно по нашей грамоте, о гом молим тебя в. г. царя, да воздашь нам доброй ответ обо всем. Да испол/545/ниши нам все прошение, чего мы прошаем от царствия твоего для того, что пребываем велми во утеснении, на то бог свидетель, и о том будут росказывати послы царствия твоего. А крестоцеловальную грамоту дал послом царствия твоего; да воздаст великое твое царствие свою царскую жаловальную грамоту послу нашему к нам привести, чтоб та твоя царская жаловальная грамота у нас была для нашихъ чадъ, а нам бы имети великую надежу от великого превысочайшего твоего царствия для того, что мы днесь яз Теймураз царь и страна наша и вся иверская земля все мы покорены царствию твоему, и что нам повелишь и производишь от себя, в. г., то мы все сотворим, а иноко собою не сотворим. Только для /545об./ щедраго бога не забуди нас, да не отвержеши нас от своея царской высокой руки. А посла моего и дело мое не презри так, аки персидцких и турецких дел, но призри дело мое и посла моего; аки призираеши дела царствия [353] своего своим царским величеством, такоже призришь тело мое ты, в. г., сам. Да подаст тебе бог здравие и благоденствие и победу на врагов, потому что ныне мы не отчюжаемся от великого твоего царствия, а покорилися есмя все во веки быть, под твоею царскою высокою рукою, видечи, великое твое царствие, об нас милосердие. А нареченной митрополит Микифор велми порадел здеся о деле великого твоего царствия. /546/ И о том розкажут по божией правде послы царствия твоего. И бью челом тебе великому государю, да пожалуеши сего нареченнаго митрополита Микифора, потому аще бы сего нареченного митрополита не было, ни единое б наше дело не зделалось. И о том все подлинно пишем, в. г., а иного опроче его мужа разумна и досужа не лучилося послати к великому твоему царствию, чтоб отвечал царствию твоему, потому что языку не разумеют нихто из архиереов моих, и отвечати их столько не стало великому твоему царствию. А риза господня, что есть нашего ц-ого в-ва, покакали нареченному митрополиту Микифору, и та риза из рузбельской церкви, и то есть о г пояса пречистые богородицы. А иные /546об./ сказывают, л. г., что есть сударь господа нашего Исуса Хряста, иже бе на лице его, а не риза. А изстари мы слыхали про ризу господню, что она лежит в великой церкви Схете, а не в Рузбели. И как приходил шах Аббас и воевал наши места, и тогда тот пояс, или сударь, что у вас ныне именуют ризою господнею, взяли, и прислал шах к царствию вашему. А подлинная риза господня лежит в великой церкве Схете, что в Картели, и по сесь день, а недостоен нихто выпяти ее оттоле. И будет подаст бог взять нам Картель к себе, тогда все будет великого твоего царствия, и великая церковь Схета и риза господня. Потом и мы будем все, в. г. царь, под вашею /547/ царскою высокою рукою. Аминь. [354]

Дальше, на этом листе и на лл. 547 об. —549 об. —“крестоцеловальная запись” царя Теймураза на русском языке. Текст этой записи см. выше стр. 173 —174 до слов как в сей записи писано. За этим на л. 549 об.

Лета от создания миру 7147 г., а от Рожества Христова 1639 г., индикта 7-го.

А внизу у записи грузинская печать, написана чернилы, а в ней крест, а около креста письмо грузинско. Да тут же /550/ три печати малых азнауские, а над ними писано грузинским же письмом.

А по переводу, около креста написано: милостию божиею Теймураз царь всея иверские земли.

А над меньшими печатьми написано: печать боярина и везиря Раваза бека; /550об./ печать боярина Попува Марови; печать боярина Юрья Черкаса.

А внизу у записи приписаны руки: царь Теймураз всея иверские земли; Давыдъ; архиепископ Зеведей Аллаверденской; митро/551/полит Никифор; епископ Захарей Рузбелеев; епископ Косма Нинов Цментели; епископ Захарей Самепели; Раваз бек; Юрья Бежина суфрачей; Папува Морова (Оригиналы «ответного письма» и крестоцеловальной записи царя Теймураза в “грузинских делах” Посольского приказа в ГАФКЭ не сохранились. Копия (кон. XVIII—нач. XIX в.) помещаемого здесь перевода этих документов—ГДТ № 5 1639, апр. 25. Запись грузинского царя Теймураза и сына его царевича Давида, учиненная при российских послах князе Федоре Волконском и дьяке Артемии Хватове о бытности ему со всем его царством в подданстве у государя царя Михаила Феодоровича; о содержании его в призрении и подоваиии ему российскими войсками помощи против врагов Кумычен и выстроить в Дюшетских горах город, где бы можно защититься; и о мнения его касательно ризы Христовой, из Персии в Россию присланной).

ГДК № 3 7144/1636 дек. 20— 7149/1641 апр... II. Отправление в Грузию российских послов князя Федора [355]

Болконского и дьяка Артемья Хватова, для приведения царя Теймураза к присяге в верности государю, и ипатского монастыря архимандрита Иосифа с другими духовными людьми для исправления в Грузии от разных злоупотреблений христианской веры. Тут же отписки и статейные их писки.... лл. 57-551.

III

/1/ Лета 7145-го г. июня в де, по государеву цареву и (т) М. Ф. указу и по благословению великого господина святейшаго Иоасафа патриарха московского и всеа Руси и, посланы в грузинскую землю с послы с князь Федором Федоровичем Волконским да з дьяком с Ортемьем Хватовых для росмотрения и изправления православныя християнския веры и святых божиих церквей и чюдотворных мощей великия лавры пресвятыя и живоначальныя Троица ипацкой архимарит Иосиф да черной священник Алексей да черной дьякон /1об./ Арсеней да от Покрова пречистыя богородицы с Покровки белой свещенник Григорей. И тот Григорей, не доехав до Грузей, скончался на Терке. Да от святаго Георгия из-за Москвы реки дьякон Антоней.

И разсмотря, и в чем будет у них в православной хрестиянской вере или в божественней литоргеи и в прочих церковных правилех и в чинех несогласно со святою соборною и апостальскою церковью, и архимариту с товарыщи о том им о всем говорить и божественную литоргию и протчее церковныя правила и в чинех и им указать, чтоб было у них впредь в вере и в божественней литоргии и в прочих церковных правилех/2/ в чинех по преданию святых апостал и святых отец согласно с соборною и апостольскою церквных, и никоторые б розни не было. [356]

Месяца июня в 25 де поехали Москвою рекою в судах. Того же месяца в 29 де, на празник святых апостал Петра и Павла, приехали на Коломну. Месяца июля в 3 де приехали в Переяславль-Резанской. Июля ж в 11 де приехали в Муром. В 16 де приехали в Нижней-Новгород. Тог же месяца в 20 де приехали в Кузьмодемьянской. В 22 де приехали в Казань, и жили в Казани з судами и за провожатыми 2 недели 2 дни.

/2об./ Ис Казани поехали августа в 6 де, на праздник Преображения господня. В 11 де приехали на Тетюш. Того же месяца в 15 де, на праздник Успения пречистыя богородицы, приехали на Самару. В 21 де приехали на Саратов. В 26 де приехали на Царицын. В 29 де приехали на Черной Яр.

146 году сеньтября в 5 де приехали в Астрахань. Из Астарахани послали послы грузинского посла Микифорова человека ево Юшка на Терку, а с Терка велели ему ехати в Грузи для ведома есть ли Теймураз царь в Грузех. И жили послы в Астрахани за стругами и за провожатыми 3 недели 3 дни.

Того ж месяца /3/ в 28 де поехали из Астарахани и приехали к Терскому городу октября в 10 де. И дожидались из Грузей грузинского посла Микифорова человека Юшка с вестью до великого поста. И приехал на Терек тот Юшко на первой неделе святаго великого поста и привез от царицы грамоту, что царя Теймураза у себя нет, поехал к мене, к зятю своему, к башечинскому для умирения з дадьянским и з гуренским. А как приедет царь, и к вам весть от царя на Терек тот час будет, и вам бы подождать на Терке.

Февраля в 13 де, по государеву указу, терские воеводы послали терских стрельцов в Грузи доведатца допряма, есть ли царь Тейраз в Грузех. И те стрельцы в Грузех были и царя видели. И царь к послам писал и прислал от себя с [357] стрельцами сотника своего Григория апреля в 6 де чтоб еще послы подождали от него царя вести ка Терек; как ему будет мочно, и он пришлет мослам с вестью, потому что которая бывала домоем посольская изстари на Аристона, и тот Аристоп от Теймураза отложился за шаха. И царь Теймураз выискивал иные дороги в горах. И слышаг орские люди тонсии про послов, что идут от в. г. царя русского послы со многою силою к грузинскому к Теймуразу царю, и убоясь того, заложилися и те поры за грузинского Теймураза, царя. /4/ А сказывали то архимарнту Иосифу архиепископ Аливердей.

Месяца мая и 4 де, назавтрее Вознесения Христова, пошли послы с Терка в Грузи и дошли до Мундаровы Кабарды, и стояли под Кабардою 4 недели. А с походом было 7 недель. И многую сужу государевы люди приняли. И кабардинской Мундар мурза послом говорил: ехать вам ныне нельзе, в горах межусобная брань великая, и вам на посмех погинуть. А Ористоп от Теймураза отважился, и вам ехать некуды и никоторыми делы нельзе. И велел послом ити на Терек назад: здесь им стоять не уметь, много воров. И послы воротилися на Терек.

Месяца июля в 7 де прислал Теймураз царь послом на Терек дву ознауров Дмитрия да Ивана Долгово да дьяка Нафанаила, а велел говорить делом, чтоб послы пошли в Грузи.

И того ж месяца в 19 де пошли послы с Терек и вышед до Кизлара, отпустили Теймуразовых грузинских ознаура Ивана да сотника Григория. Да от себя послы послали толмача Леву Григорьевых для подлинные вести, что ему видя царя, быть к послом. И шли послы до Кабарды с великою нужею: без меры великии воды были. И прийдя в Кабарду под Мундара месяца того ж к 27 и стояли под Кабардою 3 дни. И Мундар мурза [358] кабардинской послал сына своего Казыя /5/ с черкасы провожать послов, да с Терка провожаться было послано конного приказу голова Артем Шишмарев да с ним 3 сотника да 100 человек стрельцов да новокрещеных да окоцких татар человек.

Того ж месяца в 30 де пришли к Хавсиним щелям. И тут встретили от Теймураза царя два ознаура да сотник да с ними же 12 подвод под государеву казну да 30 человек пеших горских мужиков да с ними же Лева толмачь приехал. А сказал толмачь Лева послом, что он у Теймураза царя был у Кесарских гор, и царь ево отпустил к послом, а велел послом итти к себе; /5об./ а Теймураз дожидаетца послов. И с того стану послы отпустили терских провожатых, стрелетцкого конного голову Ортемья Шишмарева с сотники з стрельцы и з татары, а сами пошли в Хавсины кабаки грузинского Теймураза царя с провожатыми горами гребенями.

И того же дни на вечер встретили государевых послов для бережения от горских люден Теймураза царя боярин Реваз бей да удельной князь Муро да черкашенин Юрьи бей да с ними ознауров человек с 10, по другую сторону реки; а в одну сторону реки /6/ никоторыми долы встретить было немочно тесноты для горские. И шед до мерек, и начевали межь гор в щелях. И назавтра пошли теми же горами и иными языки. И пришли в обед на стан, не доходя царева стану с пол-версты, и на том стану и начевали.

И назавтрее августа в 5 де Темраз царь прислал к послам рано, а велел послом итти няперед себя, а сам з бояры своими назади шел для берегови. И пошли на гору осынную, на снежной пояс рано и переходили ту гору целой день. И на той горе послом и всем государевым людям были изроны, и лошадем /6об./ изтери не малые. И шли горами [359] и косогорами и гребенями и всякими тесными недоходными месты и водами 10 ден.

И пришли послы в грузинскую землю в Кахет августа в 12 де. А то место все пусто. И поставили послов у реки в лесу, а сам царь тут же стоял, от послов с версту, в шелашех с царицею и с царевичем и с ознауры. А около того мест жила мало, всего деревнишка 3 или 4; а в деревнишках жильцов но 2 или по 3 человека. Да тут же в горах церкви бывали каменные и полаты, и те пусты и розвалилися. И стояли на том месте царь и государевы послы 3 недели. /7/

147-го году месяца сентября в 1 де прислал Теймураз царь к послом ознаура своего Ромазана, что в приставех у послов, и велел послом ехать в Егорьевской монастырь Лаверды: там-де вам и посольство править.

Того ж месяца в 2-й. де пришли государевы послы к Лаверде, и поставили послов на реке и плетене. И послы стояли в шатрах своих; а сторожи в стану у послов и у лошадей у посольских грузинских не было, стерегли в стану и лошадей наели и дрова из лесу волочили /7об./ сами. А царь Теймураз с царицею и с царевичем стоял в монастыре; а ознауры и всякие люди стояли около монастыря в шалашех.

147-го году сентября в 8 де, в суботу в вечере, от Теймураза царя приехали к послом нареченный митрополит Никифор да боярин Реваз бей с сыном и говорили государевым послом, чтоб им быти завтра в воскресенье на посольстве у царя.

И того ж месяца в 9-й де, в неделю часу в шестом дни, прислал Теймураз царь по послов дву ознауров, Дмитрея да пристава Рамазана, да 20 лошадей под послов, чтоб они ехали на посольство. И послы поехали, уредеся по обычею посольскому, на посольство. А те ознауры ехали [360] перед послами; а архимарит с своим чином ехали на послами. И как приехали к монастырю Лаверды, и ссели у ворот. И в те поры в монастыре били в колокол. И в воротех встретили с образы два попа в ризах да дьякон; поп держал образ пречистые богородицы, письмо руское, обложен серебром резью; другой поп держал евангелие невеличко, обложено золотом, старинное, с каменьем; а дьякон с кадилом; и пели попы но своему языку. И послы прикладывались ко образу, а попы их и дьякон у архимарита благословлялись. И пошили послы /8об./ и архимарит к царю; и среди монастыря встретил послов боярин Реваз бей с ознауры. И пришли послы к царю в полату: и среди полаты архиепископ Аливердей сь епископы встретили послов, и послы у архиепископа благословлялися. А полата в длину сажен с 15, а поперег сажен с 6. Царь сидел на ковре, земля серебряна с шелки, ветчан; а под ковром положены изголовья. На царе щуба соболья под золотом кизылбашским, земля белая; под шубою кафтан озямской кушашчет; сорочка дороги желты, ожерелейцо у шеи жемчюг не мал с каменьем /9/ зерна в три, шапка соболья, бархат черн, кумыцкая, на шапке перекрестки з запанки, низано жемчюгом с каменном. Сын ево царевичь Давыд сидел со отцем на одном ковре, по правую руку отца. На нем платье таково же, как у отца; шапка на нем была соболья, отлас золотной, в шапке перо. На царе чюлки зелено сукно; на царевиче чюлки сукно желто. Полата услана коврами.

И как государевы послы учали от ц-ого в-ва говорить Теймуразу царю, и царь Теймураз и бояря и ознауры и власти все встали. И как послы речь изговорили, и царь /9об./ Теймураз на государьской милости полонился ниско, в шапке. И посол подал государеву грамоту Теймуразу, и приняв Теймураз царь государеву грамоту, поцеловал и к [361] той и приложился. И объявили ему послы государьское жалованье подарки. И после того архимарит Иосиф от великого господина святейшаго Иоасафа патриарха московского и всеа Русии царю Теймуразу благословение направил и речь по наказу говорил. А царь в те норы стоял. И изговоря речь, поднес патриарша благословение образ живоначальныя Троицы. И царь, приняв образ, приложился /10/ и поцеловал. И архимарит подал патриаршу грамоту, и царь, приняв грамоту, к печати приложился и поцеловал. И после того велел царь послом к руке ити, и послы у царя у руки были. И как пришел архимарит к Теймуразу царю к руке, и он у архимарита благословился и в руку архимирита целовал. И потом все государевы люди у руки были. И после того велел царь послом сесть блиско себя по левую руку и всем государевым людям. А по правую сторону от царевича и дел архиепископ да 4 епископа, а под ними сидели ознауры и удельной князь Муро бей; /10об./ и 10 всех человек с 50. И спрашивал царь послов о здоровье и про путное скорбное шествие говорил потом отпустил послов к себе. И провожая послов, боярин Реваз бей звал послов и архимарита к понедельнику, чтобы-де вы обедни слушали и у три у стола были.

Сентября в 10 де, в понедельник часу в 4-м дни, прислал Теймураз царь к послом дву узнауров Дмитрея да пристава Рамазана звать послов к обедни, и лошедь от царя под послов привели. И послы и архимарит /11/ и все государевы люди приехали в монастырь. И среди монастыря встретили послов ознауры. И вошли послы в церковь, а царь с царицею и с царевичем и боярин и ознауры и архиепископ и епископы все в церкви. И послы, помолися образом, ударили челом царю и царевичю.

И царь послов спросил о здоровье. Царь стоял в церкви на левой стороне у столпа, повыше мосту [362] двема ступени складено кирпичом, а под ним … . Царевичь стоял по правую руку у отношении земли просто, в одном кафтане озямском в …, кушаком опоясан. На царе было то же платье, в чем на посольстве был. /11об./ Подле царевич стоял боярин Реваз бей; государевы послы стоял тут же блиско царя. И потом архиепископ став среди церкви на ковре, а в олтаре служащие епископы и попы уже отдействовали и покрыли; и вышед из алтаря, облачили архепископа по своем чину. И архиепископ не действовав и не говоря ни чего, начали обедню. И служили литоргию по своему обычаю; служба их будет описан особно. И послы обедни царь звал послов хлеба есть и пошел к, себе с царевичем. Послом велел помешкать немного паперти: с послами был боярин Реваз бей. И по мешкав немного, /12/ боярин Реваз бей повел послов к царю в полату. И царь велел послам сести по прежнему, как сидели на посольстве, блиско себя и всем государевым людьям велел сести. С правую руку царя сидел царевич Давыд, от царевича архиепископ Аливердей да 4 епископы, а от них, сидели боярские дети и удельной князь и ознауры всяких людей человек с 50. И сидели до стола многое время, часа з два и больши. И потом принесли повары перед полату котлы с кашами и накладывав мисы, ставили по земле. И внесли скатерти в полату и послали пред царя, потом перед послов и перед государевых людей. Перед царем была скатерть камочка золотная кизыл/12об./башская, а перед послы кумочка цветная, окладываны около, а перед государевы люди и перед всякими людьми выбойчатые. И понесли перед цари и перед послов есть лепешки, мечют просто, да на медных на луженых на мисах и на блюдах каши пшенные з говядиною и з бораниною и густые с маслом. И пои, перед архиепископом стоя, говорил своим языком «отче наш», а царь с царевичем и архиепископ и епископи [363] сидели. И как пои проговорил “отче наш”, и архиепископ, сидя, руку мало приподнял и персты розтопыря, показал тем делом, кабы благословил есть. Царь ел один з блюда, царевичь /13/ себе з блюда; крайчей у них один был. И всякому человеку особное блюдо. И царь подносил государевым послом сам питие чигир в чарках серебряных.

А перед арпхиепископа и епископам их ставили на мисках каши пшенные с маслом коровьим и яишницею окладывана. И перед архимарита Иосифа с товарыщи ставили ту ж кашу сь пшеницею. А стол был в понедельник. И поставив рыбки сухие, травы ретька, огурцы, сыр, три рыбки свежих маленьки на торелке, варены в масле коровье; а после того понесли перед царя и передо всех людей мяса печеные и вареные. И в пол-стола архиепископ встал, и принесли к нему чарку серебряну с виноградом, и он взял чарку в руку и учал над нею говорить молитву, про государево многодетное здравие чашу; а царь и царевичь и все в те норы стояли. И проговоря молитву и чашу, архиепископ сам выпил. И поднесли царю Теймуразу такову ж чарку. И царь принял чарку с виноградом, и говорил послом: пью я заздравную чашу за многодетное здравие праведнаго (т) М. Ф. и про его благородные чада. И выпив чашу, говорил /14/ послом: я отныне холоп праведному государю царю московскому, и сын мой и бояре и ознауры и все люди холопи государю, и вся земля грузинская праведнаго государя московского вотчина. И послы говорили: достойно и праведно тебе царю служить праведному великому государю, под солнцем первому царю, благочестием сияющему, и его царьским детем. И потом царевичь пил чашу за государьское многодетное здравие, и государевы послы и его бояря и всякие люди пили чашу государеву. А в те норы епископы пели многилетие государю царю по своему языку. И государевы [364] послы, поизмешкав, пили за Теймураза чашу. И потом бояря /4об./ и ознауры, вставая из мест, стоя на коленках середи полаты против государевых послов, пили из больших чаш и с послами и з государевыми людьми здоровалися. И понесли пред царя и во весь стол овощи, дыни, арбузы, яблока, груши, дули, сливы, шапталы, виноград, и питье подносили. И говорил царь послом и архимариту, чтоб велели петь руским певцом. И послы и архимарит говорили царю: люди истомные, а у тебя ныне прохладились и они не могут пети; впред будут пети. И после того вшел в полату Темразов дьяк Нафанайло, а за ним повор принес /5/ на плече 6 рожнов, а на всяком рожне мяса жареново частей невеликих по 6 и по 7-ми; и положил пред царя два рожна с мясом, а иные постолом розносил. И тот же дьяк, вынев у себя, из-за пояса ножь, и с тех рожнов резал мясо пред царя и пред царевича на блюдо, а протчее царь на тех рожнах послом подал от себя. И как стало вечерять и забили в колокольчик, и архиепископ, встав один, пошел к вечерне, не говоря ничего и не соверша стола. И сидели послы до вечера и ударя мелом Темразу царю, пошли к себе. Проводили послов до ворот боярин Реваз бей с ознауры, а до стану провожали послов /5об./ те же узнауры, которые по послов приезжали. А судов питьих у царя было за столом два кувшина ведра по три серебряных, в тех носили в полату питье, а сказыли люди, что те кувшины тифлисского хана, да две сулейки серебряных невелички, да сулей з 10 скляничных: чаша серебряная в ведро стояла на земле, и в нее лили из чарок остатки, хто чего не допьет; да 3 чаши серебряных в монастырскую меру да 3 чарки невелички без пелестей, да 3 чашки склянишных. /6/

О церкви Георгиева монастыря Ланерды. Церковь каменна велика, святаго Георгия [365] со архангела Михаила, что на Москве на площади. У западных дверей в паперти два предела да ш северной стране в паперти предел. На церкви креста нет. Олтар с церковью не перегорожен; царьских дверей и северских и деисуса и месных икон, ни паникадил, /6об./ ни подсвешников, ни шенданов, ни пелен и никоторого украшения нет; для нашей приходу олтар с церковью нестредьми и выбойка ми завесили в человека стоячего вместо царьских дверей; на том же мутовузе завешено цветною камочкою ветчаною. Престол осмероугольной; горнее место и жертвеник есть. Иконы старинные, соложены золотом и серебром, невеликие есть. Городьба около монастыря каменна, ниска, в косую сажень; по углам башенки бывали; ворота каменные от лета, на воротях колокольница. От колокольницы входя в монастырь, на левой стороне /7/ полата на подклетех 15 сажен вдоль, 6-ти сажен поперег; в той полите посольство было. Церковь большая и приделы писаны были стенным письмом; много письма попорчено от неверных. И архимарит спрашивал у пристава Ромазана, какие люди писали церковь. И пристав Ромазан сказал: правую сторону писали руские мастеры, а левую сторону писали немцы: В пределех олтаря не знать, с церквию все одно, престолы к стене приделаны. Служат в тех пределах, и дверей в них нет церковных.