№ 127

/л. 29/ Перевод с италианского.

На врученную в 16 день июля 1750 году бывшему российско-императорскому резиденту при Блистательной Порте, записку о кабардинцах и запорожских казаках, в дружеской ответ сообщается.

Российско-императорской двор, чтоб на миролюбительные в вышепоказанной Блистательной Порты ноте, довольно примечанные сентименты равным образом соответствовать, не оставляет чрез сие дать некоторое подробное изъяснение, касающееся кабардинских дел, дабы Блистательная Порта, будучи достаточно об оных известна, тем больше утвердиться могла в добром ея мнении о справедливом поступке Российско-императорского двора, которого главный намерении всегда следуют к ненарушимому хранению свято постановленных договоров и доброй дружбы со всеми, а особливо с Блистательною Портою.

Во-первых, без основания и с многими вымышленными обстоятельствами Блистательной Порте представлено, якобы с стороны Российской отправлен был в Кабарду посол с казною для набирания войска. А Россия милостию божиею не имеет ни малейшей нужды искать таких войск противу тех держав, о которых в записке /л. 29об./ упоминается, ибо не только с оными, но генерально и со всеми другими ныне в вожделенном мире пребывает.

Истинна состоит в том, что по доношениям астраханского губернатора, хотя в нынешнем году по весне и посылан был от него в Кабарду один простой офицер, но точно для одной только размены аманата (Выделенное курсивом подчеркнуто), а не за другим делом, и денег с ним не посылано, следовательно, и раздавать ему было нечего.

А когда и напред сего туда бывали подобный отправления, то однако ж Блистательной Порте не должно в том полагать никакого подозрения, понеже оныя учинены всегда по законным причинам; и при случае, как многократно некоторые из нагайцов и калмыцких владельцов, подданных России, с своими улусами убегали в Кабарду, и с теми же кабардинцами часто выезжая чинили всякия продерзости в российских границах, чего ради российско-императорский двор заблагоразсудил такие пресечь непорядки.

После того, для угодности и по собственному Блистательной Порты требованию, нарочные /л. 30/ с российской стороны в Кабарду отправлены были, как для отвращения кабардинцов от продерзостей и против турецкой стороны, так и для высылки от них известных кубанских султанов, о которых хотя в бытность прежняго хана говорено, будто б их кабардинцы у себя держали, но в самой истинне нынешней хан, отец оных султанов, нарочно их в Кабарде для особливых своих видов оставляет ²⁹.

По всему тому Блистательная Порта своею прозорливостию может ясно усмотреть, что с стороны Российско-императорскаго двора в делах кабардинских ничего противного трактату не чинится, но токмо желается, чтоб кабардинцы предосудительный российским интересам несогласия между собою не заводили и не обезпокоивали бы границы обоих империй.

Но крымской хан и его подчиненной кубанской сераскер и другия, противно тому поступая, не перестают под разными подлогами в [172] кабардинския дела мешаться /л. 30об./, употребляя иногда ласкания, а иногда угрозу и силу к приведению тамошних жителей к тому, чтоб оставя свое отечество к ним перешли, на то несклонных из жилищ выгоняют, иных берут в неволю, других грабят, и все в непорядок приводят, стараяся, чтоб и достальных в свои руки прибрать; имеют из тамошних владельцов к себе переметчиков, которые яко их помощники, к собственному своему вреду возбуждают в своем отечестве несогласие, которым хан пользуясь уже большею частию из тамошних главных столько овладел, что во всем и везде поступают по воли его и приказам.

Но хан, будучи и тем еще недоволен, чинит новыя претензии, ибо требует от кабардинцов платы за кровь родного своего брата Бакта-Гирея Дели-Султана и другова султана, убитых в Кабарде в прошлом 1729 году, в такое время, когда оной брат ево бунтовщиком и противником /л. 31/ Блистательной Порты объявлен был, как об оном в 1725 году прежде посланнику, а после резиденту российскому и сама Блистательная Порта формально знать дала.

Да и крымской хан в 1724 году к генералу-губернатору киевскому с дружеским прошением об нем писал, что ежели оной Бакта-Гирей где в российских границах появится, то б ево поймать или убить. Итако по всем сим обстоятельствам, а наивяще по силе мирного трактата, коим все прежняя произшествия преданы забвению, крымской хан несправедливо ныне за такия дела принимается.

Не можно и того умолчать, что в 1747 году кубанские султаны, помянутые ханские дети, и с ними Бетигиреев сын и Казы-Гирей или Сапелек-султан Бактыгиреев сын, и войско в Кабарду силою вводили, и хотели изтребить со всем родом одного с ними несогласного из тамошних владельцов имянем Кассая Атажукина, /л. 31об./ ежели б оной со всеми своими от такой погибели не спасся бегом.

О всем том объявя Блистательной Порте, уповается, что она далее такия непристойности допускать не будет, понеже предлежащее дело есть столь важное, что всеконечно не должно оное на сторону отлагать, но по своему высокому разсуждению, все предвидя, усмотрит, каким образом надлежит отвратить всякое худое следствие.

А понеже все такия произшествия прямо противны мирному трактату, и того ради она не оставит повелеть, чтоб крымской хан отозвал из Кабарды вышепомянутых детей своих со всеми при них тамо находящимися татарами, и в ссоры кабардинских владельцов не мешались, и такова от Блистательной Порты оным повеления пристойно требуется, ибо сие без сумнения таким делом есть, что из владельцов кабардинских те, которых они подкрепляют, /л. 32/ надеясь на оное, других свою братью наглее обижают и оттого между ими несогласие и ссора умножается, и пока они, хан и сераскер и подчиненные им, от того не воздержатся, в тех делех вящей докуки и недоверения на обе стороны ожидать надлежит. И тем взял бы из средины сей камень претыкания, ибо от их тамошних насильств и поданные российские выключаемы не бывают, как то уже случилось с некоторыми купцами, с коих оне пошлину требовали... (Опущен материал с протестом по поводу казни нескольких русских подданных в Очакове, как не имеющий отношения к теме сборника) /л. 33об./

Такова нота послана в Констянтинополь при указе к переводчику Пинию и порутчику /л. 34/ Шокурову от 31 декабря 1750 году, как на италианском языке для подання Порте, так со оной и российской перевод.

На л. 29 помета: Прислано из секретной экспедиции 1751 г. февраля в 16 день.

АВПР, ф. Кабард. дела, 1750 г., д. 3, лл. 29-34. Перевод с итальянского.

Комментарии

29. Крымские ханы нередко вступали в брак с дочерями и сестрами кабардинских князей. Их дети (султаны) часто воспитывались у их родственников в Кабарде. Вопрос о находящихся в Кабарде султанах занимает большое место в переписке Коллегии иностранных дел по кабардинским делам с астраханским губернатором и резидентом в Турции Неплюевым. В некоторых случаях Турция требовала выдачи султанов, если это были опальные люди, в других — была заинтересована пребыванием их в Кабарде для усиления влияния на нее Турции.

Пребывание султанов в Кабарде имело для последней резко отрицательное значение. Султаны разоряли кабардинское население, собирая дань в виде лошадей и ясырей, переправляя все это в Крым, вмешивались в ссоры кабардинских владельцев, ссорили кабардинцев с крымцами. Так, у Джембулата Кайтукина и Хаммурзы Росланбекова долгое время воспитывались два малолетних султана, сыновья опального крымского хана, которые, вышедши из детского возраста, стали активно вмешиваться в кабардинские дела. Отрицательная роль этого вмешательства очень хорошо выявлена в рапорте полковника Шейдякова и премьер-майора Барковского (см. док.128).