№  120

/л. 6/ ПЕРЕВОД С ТАТАРСКОГО ПИСЬМА КАБАРДИНСКИХ ВЛАДЕЛЬЦОВ МАГОМЕД-БЕКА КУРГОКИНА, БАТОК-БЕКА, ДЖАНБУЛАТ-БЕКА К ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМУ КАМЕРГЕРУ КАВАЛЕРУ И АСТРАХАНСКОМУ ГУБЕРНАТОРУ БРЫЛКИНУ, ПОЛУЧЕННОГО ЧРЕЗ ПОСЫЛАННОГО В КАБАРДУ ПО СИЛЕ УКАЗА ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СУДЬЮ ИЛЬЮ ГРИГОРЬЕВА, НОЯБРЯ И ЧИСЛА 1748 ГОДА.

Высокопревосходительнейший господин астраханской губернатор, наш милостивый государь! [162]

По всемилостивейшему указу ея всепресветлейшаго императорскага величества всероссийскаго присланной от вашего высокопревосходительства почтенны[й] господин Илья Николаевич к нам прибыл и посланное от вашего высокопревосходительства письмо чрез него мы получили, ис котораго и особливо из словесного его, господина Ильи, объявления ясно усмотрели силу, чем весьма благодарны.

И хотя в том его, господина Ильи, объявлении усмотрено, что крымской хан е. и. в. чрез Оттоманскую Порту на нас в некоторых делах жалобу приносил, однако то его ханское /л. 6об./ представление с справедливостию не сходственно, ибо мы с кубанскими обыватели, яко же и с его, ханскими, противники, никакого согласия не имеем, и их к себе не принимаем и обид его, хана, подвластным от нас никогда чинимо не было, но состоим всегда к е. и. в. в верноподданнической должности и исполняем по силе прежнего к нам присланного указа. А какие нам от них, кубанских обывателей, причиняемы были обиды, о том ваше высокопревосходительство, уповаем, чрез объявление присыланного пред сим к нам господина капитана Барковскаго, уже изволите быть известны. А сверх того сим нижайше доносим:

1. Пред недавним временем воровски приезжали к нам в Кабарду несколько человек ис кубанских татар и, причиня многие грабительствы, отогнали у нашего узденя Джежукова сына ис табуна несколько лошадей, почему оной уздень наш посылан был х кубанскому сераскеру от нас с письмами, коими требовали, чтоб оные его лошади возвращены были токмо ему всех пограбленных лошадей не возвратили (1-ый пункт до этого слова на полях отчеркнут), а отдали /л. 7/ только половину.

2-е. Напредь сего, когда баксанские владельцы с Джанбулатовыми детьми были в несогласии и Раслам-бек Кайтукин з братьями пребывание имел на реке Куме, тогда подвластные ево люди, секенские обыватели и абазинцы в кубанскую сторону откочевали, а на их местах, где они жительство имели, кабардинцы сеяли хлеб.

3-е. От кубанской стороны приезжал один султан и с ним несколько мурз и нагайцов, а у наших послушных абазинцов отогнали насильством лошадиной табун, чего ради из оных наших абазинцов некоторые ездили в погоню и догнавши их на дороге, отнимали у них своих лошадей, причем сделалась драка, в которой нашего одного абазинского старшину — от их воровской партии ранили, а с стороны наших абазинцов, и из них, воров, одного мурзу незапно убили до смерти, за что помянутой султан из оных нам послушных абазинцов одного владельца и семь человек знатных военных людей поймав, убил до смерти, и отогнанные /л. 7об./ лошеди в их руках остались, что услыша наши братья, Джанбулатовы дети, для прошения, чего ради так учинено, поехали х кубанскому сераскеру, и по приезде к речке зовомой Джаукеча, наехали при оной кубанского сераскера и Касая-мурзу с войском, которые к той речке хотя для наказания темиргойских черкес, отложившихся от хана крымскаго пришли, однако и оные темиргойцы, равным образом собравши войско, сераскеру супротивление учинили и была между ими баталия, при котором случае предписанной Касай-мурза и с ним еще два человека из военных людей с стороны темиргойцов убиты до смерти. А оные наши братья Джанбулатовы дети, в то время стояли во особливом месте, и ни в которую сторону не вступались; и тако никакой нашей в том винности нет.

4-е. После того спустя два года из наших подвластных людей кабардинцев шесть и кизлярских три, да андреевских, айсайских и протчих кумыцких татар несколько человек ездили в крымскую сторону для купечества /л. 8/ и при возвращении их оттоль, напав на них послушные [163] крыскому хану абазинские обыватели, бажадугского рода оных купцов всех без изъятия ограбили, причем ис кизлярских татар один Ажимурат да ис кумыцких купцов пять человек убиты до смерти, а бывшей при них товар оные бажадугцы себе взяли. Ис кабардинских купцов один именем Ахмет-хан убит до смерти ж, а пять человек его товарищи ранены и весь их товар, котораго было на пяти арбах, ими же, бажадугцами, пограблен.

И как услышали мы о таковом их, бажадугцов, дерзновенном поступке, то послали к ним дву владельцов и при них узденей наших семьдесят человек для возвращения того тавара, которые приближаясь к реке Кубану, и стали не доезжая оной по сю сторону речки Чалбаша. А пред тем временем сераскер кубанской послал под командою одного султана и нескольких мурз, войска триста человек, якобы для караула принадлежащих х Кубане мест, которые пришед /л. 8об./ по ту сторону означенной речки Чалбаша остановись, у тех посланных от нас к бажадугам людей в одну ночь лошадей всех пограбили и только при них оставили 20 лошадей, и не удовольствуясь тем принели было намерение оных наших людей к себе в полон взять, для чего же поутру на другой день и отаковали, почему оные наши люди принуждены для спасения своего учредить шанцы и с ними, кубанцами, имели супротивление. И божием спомоществованием оных кубанцов наши люди разбили и своих лошадей к себе возвратили, при котором случае из оных кубанских один мурза, а от нас два узденя убиты до смерти. И в том наши кабардинские народы виноваты ль, ибо то незапно учинено.

5-е. Хотя между нами с крымцами и кубанцами явного злодейства не происходит, однако, кубанцы по своей извыклости, тайно и воровски чинят нам и подвластным нашим обиды и грабительствы чего во отмщение иногда и мы им /л. 9/ чиним супротивление, однако в своих граничных местах. И хан крымской, желая, дабы оные поступки от времени до времени не умножились, может быть для того на нас жалобу чрез Оттоманскую Порту е. и. в. приносил. А мы, верноподданные, как выше изображено, тому ничему не виновны. И хотя до сего времени от них претерпевали обиды, однако все в молчании имели и не доносили, а ныне по силе е. и. в. указа и по требованию вашему, милостивы[й] государь, истинную доносим, и ежели потребно, то б с вашей стороны и от крымского хана было прислано по одному знатному человеку и в том следствие учинить бы (Выделенное курсивом подчеркнуто).

И кто от нашей ли или от их стороны виноват будет, тогда можно усмотреть, которая сторона в стыде останется; и ежели вы изволите во всех представлениях крымскому хану поверить, а мы чтоб ни доносили, оное все уничтожить, в том ваша /л.9об./ воля.

6-е. Милостивы государь, вам доносим: имеются ныне у нас в Кабарде два султана: один рожденны[й] от кабардинской девки, которой под смотрением Расламбекова сына Хамзы-бека воспитан, а другой от темиргойской девки рожденны[й] и питаем от Джанбулата-бека. А оные султаны прижиты от его сиятельства нынешнего крымского хана Арслан-Гирей-хана, коих на предь сего покойной крымской хан неоднократно от нас требовал. Однако мы их не отдали. Да и они, султаны, буду ч ив страхе и думая, что им тамо уже живым не быть, сами к нему, хану, ехать побоялись (Выделенное курсивом подчеркнуто).

И хотя в бытность прежде сего у нас почтенного господина капитана Барковскаго присылан для требования их от крымского прежнего хана [164]

нарочной, знатной человек именем Султан-Гелди, но и оному для некотораго препятствия в том прошении отказали. И мы ль во оном деле погрешили, сами знать изволите, ибо мы для одного того, чтоб их не утратить и Кабарде б в том беспокойства не учинить, покойному /л. 10/ крымскому хану не отдали и все кабардинцы поручились, чтоб им, султаном, обиды от крымской стороны причиняемо не было. Да и от них, султанов, доныне никаких предосудительных поступок не происходит, и понеже оных султанов отец ныне учрежден в Крыму ханом, которой к ним, султаном, писал, чтобы они без всякой боязни к нему, хану, ехали, почему из них один султан, вскормленик Расламбекова сына Хамзы-бека, на сих днях намерение имеет отъехать, а другой за ним же от Джанбулата-бека вскоре отпустится (От крымскому хану до вскоре отпустится на полях отчеркнуто).

Уповаем, чтоб ея всепресветлейшее императорское величество, наша всемилостивейшая государыня, о приключаемых с стороны крымскаго хана и кубанского сераскера нашему кабардинскому народу обидах, давно б известна быть соизволила, токмо мы о сем не доносили, но в молчании содержали. И ежели б их причиненные нам обиды все предписывать, то истинную доносим, что того всего ум не осяжет. А ныне уже нетерпеливость /л. 10об./ принудила вышеписанное сколько возможно к донесению вашему высокопревосходительству представить.

(С этого слова до конца абзаца текст на полях отчеркнут) Правда, крымской хан и сераскер кубанской думают обиды причиненные нам своим оправданием загладить; однако мним, что неправда более от них произойдет, понеже в некоторое время из наших подвластных людей художники к деланию сабель, стрел и протчего, семь человек ездили для своего пропитания работою в кубанскую сторону, куда по прибытии их кубанские султаны всех пограбили, а их самих запродали в плен; все же происходимые нам от крымской и кубанской стороны нападки, утеснени и грабительствы доныне продолжались по научению покойнаго крымскаго хана.

От ново ныне учрежденного в Крыму хана в темиргойскую сторону для ханских потребностей послан /л. 11/ знатной человек Фейзулла-ага, которой с нашим одним человеком виделся и между разговорами объявил, яко крымскаго хана ныне намерение есть, чтоб кабардинцам никаких обид и утесненей не причинять, и притом сказал, ежели де кабардинские владельцы х крымскому хану от себя пришлют нарочных, то он, хан, обещал полезное им объявить (Знатный человек Фейзулла… полезное им объявить на полях отчеркнуто), почему от нас четыре человека к нему, хану, и отправлены (Выделенное разрядкой подчеркнуто).

И когда оные оттоль возвратятся и что объявят, то не умедля вашему высокопревосходительству знать дать долженствуем.

7-е. Напредь сего мы чрез бывшаго майора Цедера и дворянина Федора довольно доносили, что абазинской народ точно издревле наш, и деды и прадеды их нам были послушны, и хану крымскому /л. 11об./ никакого до них дела нет. К тому ж они с нами однозаконцы и разговор имеют такой же как и мы; а ныне чрез Илью Николаевича о том же спрашиваете, чтобы мы со изъяснением дали вам знать; и на то мы доносим то же, как и выше предписано. Сверх того, когда случится временем, оные абазинцы кочуют в Крымской стороне, тогда кубанской сераскер берет с них по три и по четыре лошеди и только за то, что они на их земле кочуют. А когда паки в нашу сторону возвратятся, то уже в Кубанскую сторону ничего не дают; и оные тамо кочуют тогда, когда мы позволение дадим, мы же от них что ни берем, то яко жалованье, для пропитания своего употребляем. [165]

И они в том /л. 12/ никакой отговорки не чинят; и оной абазинской народ по нашей силе, а мы по их находимся. И о том изволите быть известны.

И сие по должности нашей донеся, в протчем предаем в ваше милостивое разсмотрение и остаемся покорными слугами

Магомед-бек
Джанбулат-бек
Баток-бек

P. S. Изволили вы приказывать, чтоб абазинцов на сю сторону реки Кубана /л. 12об./ не пропускать. А ежели им будут от крымской стороны какие утеснения, то по повелению вашему, на сю сторону реки Кубана принуждены будем перевесть.

На подлинном письме в лице две чернильные печати: 1-я — Магомет Кургокина. 2-я — Баток Бекмурзина.

Писано 1161 года месяца Зулкаада 8 числа, а по российски 1748 года октября 21 дня.

Подлинное письмо переводил переводчик Абдрахман Карабаев.

По лл. 6-16 скрепа: Секретарь Василей Чириков

АВПР, ф. Кабард. дела, 1748 г., д. 4, лл. 6-12. Перевод с татарского.