№ 60

1616 г. ранее октября 6. * — Челобитная служилых «окочан» Терского города, поданная в Терской приказной избе, о притеснениях со стороны кабардинского кн. Сунчалея Янглычевича Черкасского.

(* - Датируется на основании грамоты, посланной из Посольского приказа терскому воеводе об оставлении терских и «окоцких людей» под началом кн. Сунчалея Янглычевича Черкасского (Ф. Кабардинские дела, 1616 г., б/№ , л. 8-9))

/л. 2/ Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Руссии бьют челом холопи твои государевы Терского города служивые жилецкие окочаня Ахматко Иналиков, Келя Илзеяров, Урак Агулов, Черебаш Албеков, Одя Отеков, Урак Чамачюкин, Балык Тавказаков и все окоцкие жилецкие люди.

Преж, государь, сего мы, холопи твои государевы, жили в своей в Окоцкой землице. И в той, государь, в Окоцкой землице большой был над всеми окоцкими людьми Ших-мурза Ишеримов. И того, государь, Ших-мурзу Ишеримова убил кумыцкой князь Ахматкан з братьею за то, что он, Ших-мурза, прямил и служил блаженные памети прежним московским государем. Да и мы, холопи твои, с окоцким с Ших-мурзаю служили государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всеа Русии и сыну его, государю царю и великому князю Федору Ивановичю всея Русии и государю царю и великому князю Борису Федоровичю всеа Русии.

И как, государь, Ахматкан-князь убил Ших-мурзу и нас почал к себе звати, а землицею хотел Окоцкою владети. Да и иные, государь, многие горские князи и мурзы нас призывали к себе. И мы, холопи твои, не хотя им, горьским княземи и мурзам, служити и под ними в век быти, покиня свои домы и живот весь пометав, з женами своими и з детьми из Окоцкие землицы утекли душею да телом и прибегли в твою царскую отчину в Терской город под твою царьскую высокую руку на житье навек, и живем, государь, в Терском городе. Да и служили блаженные памети бывшим государем и тебе, великому государю царю и великому /л. 3/ князю Михаилу Федоровичю всеа Русии, 20 лет всякие твои государевы службы ²⁰². И в те, государь, годы мы, холопи твои, живучи в Терском городе, [95] взростили детей и внучат своих. И ныне, государь, наши дети и внучата с нами же служат тебе, великий государь, всякие службы. Да нас же, государь, холопей твоих, твои государевы воеводы и дьяки посылают з детьми боярскими и с толмачами для твоих государевых дел во все горские землицы, в Кумыки и в Черкасы и в Мерези и в Шибуты и в Мичкизы ²⁰³, и в Грузинскую землю и в Нагаи, для вестей турских и крымских и нагайских и в шихотниках для языков. И мы, холопи твои, з детьми боярскими и с толмачами во все те посылки ездили и вестей проведывали, и языки имывали и приводили к твоим государевым воеводам в Терской город. И в тех, государь, службах и в посылках многие наши товарыщы окоцкие люди и братья наши племянники головы свои поклали, побиты на смерть, а иные запроданы в дальние земли в ясырство. Да мы же, государь, холопи твои, приеждяючи в горские землицы с твоим государевым делом и ко племени с отпросом ездя, многим горьским князем и мурзам и чорным людом блаженные памети бывших государей жалованье россказываем, и тобою, великим государем царем и великим князем Михайлом Федоровичем всеа Русии, и твоим царским величеством и милостью и жалованьем перед ними хвалимся, и твое, государь, царское прехвальное и превысочайшее имя и самодержьство твоея царские высокие руки Росийскаго государьства, Московского царства пространство и величество и милость твою /л. 4/ царскую славим и сказываем, что ты, великий государь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, благоверен и милостив, а пас, иноземцов, жалуешь паче иных своих государевых людей и обиды нам, яшвучи под твоею царьскою высокою рукою, и изгони никакие ни от кого не бывает. И многие, государь, горские всякие люди, слыша от нас про твою царскую милость и жалованье и про твое государево величество и пространство Московского государства, приходили из гор на житье в Терской город з женами и з детьми; а в горах пометали домы свои и живот весь, надеючись на твою царскую милость и жалованье. А ведали над нами и судили нас, холопей твоих иноземцов, и управы меж нами чинили в Терском городе твои государевы воеводы и дьяки. А в походы и во всякие твои государевы службы преж сего мы ходили с твоими государевыми воеводами и з головами стрелецкими и с вольными атаманы казачьи. А опричь, государь, твоих государевых воевод и дьяков нихто нас не судил и управу меж нами не чинил, и на твои государевы службы и в походы, опричь твоих государевых воевод и голов стрелецких и вольных атаманов казачьих, ни с кем не хаживали.

И в нынешнем, государь, во 124-м году приехал от тебя, государя, с Москвы в Терской город Черкаской Сунчалей-князь Янглычов, привез твою государеву грамоту. И по той, государь, по твоей государеве грамоте велено нас, окоцких людех, ему, Сунчалею-князю, ведати и судити и управу /л. 5/ меж нас чинити, и в походы нас ему имати, и всякие твои государевы службы велено с ним служити и издельяна него делати ²⁰⁴. А потому, государь, он, Супчалей-князь, бил челом тебе, великому государю, чтоб ему над нами во всем ведать и судити нас и в походы с собою имати, рнясь на нас по прежнему своему гневу, что ему нас похолопить и розно розогнати, что в прошлом во 121-м году приходили под Терской город нагайские люди, и терские, государь, всякие люди с нагайскими людьми дралися, и на том бою у того Сунчалея-князя нагайские люди убили брата Каншоку Ебузлукова сына. И в том, государь, братнє убивстве Сунчалей-князь сердцо и неверку держит на нас, окоцких людей, бутто мы убили брата его Каншоку. Да он же, государь, Сунчалей-князь, продал напрасно товарыщев наших окочан 4-х человек: искал 100-а Рублев за аргамачья жеребца, что бутто те люди жеребца ево по сердцу убили, а тот, государь, жеребец немочон был и волочился по степи не за [96] пастухом, съеден от зверей. И за того, государь, жеребца взял на 3-х человеках 50 животин рогатых, коров и быков; а у четвертого человека у товарыща нашего на ево пай взял в холопи жену и сослал ее в кабаки свои в Кабарду ²⁰⁵. И ныне, государь, те наши товарыщы волочатца меж двор наги н боси, совсем разорены и от твоее царские службы отбыли, служить нечем и пашни пахать но на чом, в конец погибли. Да у нас же, в государь, /л. 6/ у 8 человек, у Уракчея с товарыщы, тот Сунчалей-князь, выбрав у нас насильством ис табуна 8 конов добрых, и сослал в Кабарду в кабаки свои с человеком своим з Блюшукою ²⁰⁶. И приходя он, Сунчалей-князь, в город в съезжую избу к твоему государеву воеводе к Петру Федоровичю Приклоненому и велит нас в тюрьму сажати и кнутьем бити без твоего государева ведома и без вины, и великую нам тесноту и изгоню чинит, хотя нас к себе в холопи взять и от твоее царьские милости отлучить.

Да он же, государь, Сунчалей-князь, бил челом на нас тебе, государю, ложно и подал в Терском городе в съезжой избе твоему государеву воеводе Петру Федоровичю Приклонскому челобитную, что бутто мы, окоцкие люди, твою государеву грамоту рудим, ту твою государеву грамоту, по которой нас грамоте велено ему ведати, изгоняючи нас и хотя от тебя, великово государя, нас, холопей, в пене и в опале видети и розогнати розно. А мы, холопи твои, твоее государевы грамоты не рудим; а под его Сунчалеевым судом быти нам невозможно, в конец от него погинути. А только, государь, велишь ему, Сунчалею, над нами во всем ведати и нас судити и в походы пас ему с собою имати и изделья на него всякие делати, пашни пахати и сена косити, и нам, государь, холопем твоим, от великие нужи за неволю отбыти твоее царские милости и жалованья, покиня свои домы н жен и детей и весь живот свой, брести розно. И как, государь, послышат многие горские люди, что мимо твоих государевых воевод ведает над нами и судит нас во всем Сунчалей-князь и что нам от него великая изгони /л. 7/ и обида, и горьских, государь, всяких людей к твоему царскому величеству и к милости в Терской город на житье не будет отнюдь ни один человек; и нам, государь, от него, Сунчалея, веем розогнаным быти.

Милосердый государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии, пожалуй нас, холопей своих, вели, государь, нас, холопей твоих, к твоему царскому величеству взяти к Москве. И буде мы, холопи твои, пред тобою, государем, будем в чем виновата, и ты, великий государь, вели нам за пеню свою царскую и за нашу вину перед тобою, государем, свой царский указ учинити. А не воли, государь, Сунчалею-князю нас ведати и судити и навек нас похолопить не вели; вели, государь, нас ведати и судити твоим государевым воеводам и дьяком по прежнему твоему государеву указу, чтоб нам, холопем твоим, в конец не погинуть и от твоего царского жалованья и милости не отстати.

Царь государь, смилуйся, пожалуй.

На отписке терского воеводы Приклонского, при которой прислана челобитная, помета: Отписать, чтоб им сказати. — Велено их Сююнчалего ведати службою. А будет Сююнчалей станет им какую тесноту чинить, и они б на него били челом государю ²⁰⁷.

Ф. Кабардинские дела, 1616 г., д. б/№ , л. 2-7. Подлинник.
Опубл.: С. А. Белокуров.. Сношения России с Кавказом, стр. 558-561.

Комментарии

202. Следовательно «окочане» выехали служить в Терский город еще в конце XVI в., при царе Федоре Ивановиче. Об «окочанах» см. примеч. 165.

203. Мерези, Шибуты, Мичкизы — общества Мереджой, Шубут и Мичикич в Чечне.

204. См. примеч. 182 к док. № 52. В жалованной грамоте Сунчалею Янглычеву от 31 марта 1615 г. ничего не говорилось об «изделье», т. е. о барщине, требование которой было со стороны Сунчалея злоупотреблением. Челобитная «окочан» на Сунчалея интересна как документ, отражающий взаимоотношения кабардинского, феодала и зависимых от него людей.

205. Штрафы натурой, взимавшиеся кабардинскими феодалами.

206. Это известие отражает, по-видимому, злоупотребление кабардинским патриархальным обычаем, который использовался кабардинскими феодалами: «Крестьяне должны давать для господ в их поездку лошадей, кто имеет, в то только время, когда они праздны, а когда нужны куда в поездке или по другим надобностям самому хозяину, то оных могут не дать, и господа не в праве насильно брать оных у крестьян» (Ш. Б. Ногмов. Указ. соч., стр. 159).

207. Челобитная «окочан» не была удовлетворена. В 1615 — 1616 гг. в Москву приезжали Сунчалей Янглычев, Куденек Камбулатов и Шеганук Бузлуков и их уздени с поздравлением царю Михаилу Федоровичу. Сунчалей подал челобитную с перечислением его «служб» государю и был пожалован (ф. Кабардинские дела, 1615 г., д. № 2). Отпуск грамоты из Посольского приказа терскому воеводе Н. Д. Вельяминову с товарищами от 8 октября 1616 г. об оставлении терских окоцких людей под началом кн. Сунчалея Янглычева, передающей содержание пометы на челобитной окоцких людей, см. в ф. Кабардинские дела, 1616 г., д. б/№ , л. 8-9.

В дальнейшем кабардинские князья и мурзы постоянно приезжали в сопровождении узденей в Москву, где находили поддержку у своих родственников, выезжавших служить на Русь и там крестившихся.