№ 212

1672 г. июля 15. — Расспросные речи в Посольском приказе терского стрельца П. Фатьянова об уходе крымских войск из Кабарды, о голоде в Терском городе, о набегах на его окрестности ногайского мурзы Каракасая и др.

/л. 5/ 180-го июля в 15 день, в роспросе терской конной стрелец Петрушка л. 5 Фатьянов сказал. —

Отпущон де он с Терка тому ныне 7 недель и 5 ден, и на Терке де милостию божиею все здорово. А крымской де хан, стояв в Кабарде, пошол в Крым для того, что у него в собранье был мор большой на люди и на лошеди. ³⁸⁴ А что у него с кабардинцы учинено, того он, Петрушка, не слыхал. А боев де у него ни с кем не бывало. И после ево ханова отходу /л. 6/ кабардинцы и кумыченя учели ездить на Терек с просом, с ечменем и с овощьми немногие люди. И ныне на Терке руским людем голод большой, купят ячменю и проса кумыцкой мешек в 2 рубли, а кумыцкой мешек меньши московских трех четвертков. И терчаня ружье и рухледь всякую испроели, а иные многие от голоду пропадают безвесно.

А князь Каспулат де Муцалович Черкаской ныне на Терках, и калмыки с ним из Астарахани /л. 7/ и ниоткуды никово не было, и над крымским ханом и над Каракасаем-мурзою промыслу никакова не чинил, для того: как он, князь Каспулат, ходил под Астарахань и в Калмыки, и в то время без него Каракаса-мурза улусы ево разорил, и узденей многих побил и в полон поймал, и учинил ему, князь Каспулату, многое разоренье. И от того ныне он, князь Каспулат, обесконел и оскудал. А Каракаса-мурза безпрестанно приходит под Терек, /л. 8/ руских людей и князь Каспулатовых узденей бьет и берет в полон многих. И князь Каспулат де и руские люди против ево, Карасакая, на бой не ходят за большим малолюдством да и для того, что у них на Терке и у князь Каспулата лошедей нет.

А с Терка де ехал он до Астарахани морем, для того что от многого Каракасаева тесненья и за город вытти не мочно. /л. 9/ И в Астарахани де милостию божиею все здорово, и московские ратные люди ничем не нужны.

Да в Астарахани ж де видел он: кизылбашской посланник Григорей /л. 10/ Армении нагрузился в суды, и отпуск ему из Астарахани будет вскоре.

А про польского посла, которой был в Кизылбашех, он ничего не слыхал.

А хлеб купят в Астарахани четь муки ржаные в полтара рубли. А хлебные запасы, которые отпущены с Саратова, в Астарахань дошли. /л. 11/

Да при нем же, Петрушке, перевозились астараханские служилые люди через Волгу, а быти тем служилым людем в провожатых за [334] астараханскою ардабазарною станицею, а сколько /л. 12/ в ордабазарной станице лошедей будет, того он не ведает и ни от кого не слыхал. А в дороге у Царицына /л. 13/ встретил боярина и воевод князя Якова Никитича Одоевского с товарищи, едут наниз тому ныне 3 недели и 2 дни. А с Саратова ехал он через степь на Пензу. А калмыцкие де тайши Аюкай и иные кочюют по Волге по луговой стороне у Саратова и с саратовцы торгуют безпрестанно, а дурна от них никакова нет. А Дуар-тайша где ныне, /л. 14/тово он не ведает.

Да при нем же де, Петрушке, с Саратова пошол вверх в судне Приказу большого дворца подьячей Петр Тютчев з государевою рыбою тому нынес 9-й день. А больши де того про вести и про иное ни про что не ведает и ничего не слыхал и в дороге воинских людей никаких не видал.

Ф. Кабардинские дела, 1672 г., д. № 1, л. 5-14. Подлинник.

Комментарии

384. То же сообщение было получено терскими воеводами от служилого новокрещена Семена Никулина, ездившего в феврале 1672 г. в Большую Кабарду. В его расспросных речах от 26 апреля читаем: «Крымской де хан с воинскими людьми ис Кабарды пошол в Крым для того, что у него многие ево воинские люди и лошади померли. А в Большой де Кабарде оставил для ясаку салтана с воинскими людьми» (ф. Кабардинские дела, 1672 г., д. № 1, л. 1-4).