№ 124

1640 г. августа 25. — Запись переговоров в Посольском приказе с послом мурз Казыевой Кабарди Биязрукой Ахмаметевым по поводу привезенной им грамоты мурз Казыевой Кабарды.

/л. 14/ А послу Алегукину Беязруку указал государь быти в Посольском приказе и сказати ему Алегукины вины подлинно. Да как посол Алегукин в Посольскую избу придет, и ему сказать. —

Беязрук! /л. 15/

Великий государь царь и великий князь Михайло Федорович, всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель, велел тебе сказати. — Ведомо ему, великому государю, что наперед сего Алегук-мурза к нему, великому государю, к его царскому величеству оказался многою неправдою. Его царского величества подданной князь Шолох Черкаской, сложася с Шангиреевыми советники, с ним, Алегукою, и з братом ево с Хотолукою, умышляли над Терским городом всякое лихо, и на Елецком городище хотели поставить город. А как Шан-Гирей приехал ис Крыму к нему, Алегуке, и отпустил наперед к шаху с казною своею узденя /л. 16/ своего, а Алегука послал за тою казною своих узденей, и тех ево Алегукиных узденей терские казаки переймав привели на Терек, и тех ево узденей князь Шолох взял себе на руки и отпустил в Кумыки, а Шангиреева узденя отпустил с ними я: вместе, а после того и сам к Шангирею ездил. А как ехали наперед того ис Крыму Шангиреевы две сестры, и терские казаки одну Шангирееву сестру с сыном взяли и привели на Терек, и князь Шолох выруча /л. 17/ ее отпустил. Да и иные Алегуки-мурзы и брата ево по совету Шангирееву и иных советников их явные многие неправды и грубость объявилась подлинно. И великому государю его царскому величеству Алегук мурза служит словом, а не делом и не правдою. И как был в Крыме Шан-Гирей и к царскому величеству оказался многою неправдою и царского величества посланником многое зло чинил, а он, Алегука, с ним, с Шан-Гиреем, умышлял, чтоб Терскому городу всякое лихо учинить ²⁹⁴.

А ныне он, Алегука-мурза, з братьею прислал к великому государю тебя, Биязрука, з грамотою, а в грамоте своей к царскому величеству писали не попригожу, з большим невежеством, как холопем к великому государю своему писать не довелося. Искони вечные они холопи царского величества, а пишут так, чево и слышеть не годитца: и чтоб великому государю их жаловать так же, как жаловал и ныне жалует царское величество кияж Куденековых детей, а только станет жаловать не лутче их, и они будут в холопстве мусуль /л. 18/ майскому государю, и отпустить бы их на волю в отпущениках. И то они пишут к великому государю дуростью кабы з грозами. А великий государь его царское величество жалует своих подданных холопей по расмотренью тех, которые ему, великому государю, служат правдою. А он, Алегука, и ныне ссылаетца с крымским царем племянники своими и людьми. А к великому государю к Москве до сех мост в такие во многие лета сам не бывал и николи никово не присылывал, и потому знать мочно, что он к царскому величеству не прямит и служит словом, а не делом и не правдою. Да в той же своей грамоте написал неведомо какими обычаи имя боярина князя Дмитрея Мамстрюковича Черкаского, что тот их человек, которого они послали в послех, что ево ж человек, и ему б их во всем беречь и отпустити б. И такие непристойные слова к великому государю писати было не довелось. /л. 19/

Да Олегук же да Хотожук мурзы з братьею и з Будачеем и с Муцалом, собрався с ратными людьми, ходили на Кельмаметевы да на Илдаровы [186] кабаки Куденековичей и их хотели побить, а мать их и дну сестр в полон ваять и кабаками всеми и животами их завладеть. И они, Келмаметь да Илдар-мурзы, от их убойства ушли в лес душею да телом, а мать их и дву сестер з животами их захватили в кабаках, и взяли их Будачей да Муцал в полон, и кабаки их все пожгли, а животы их розграбили, и наругаясь мать их и сестр вели пеших до Казыевы Кабарды и отдали их со всеми их кабаки им, Алегуке да Хотожуке з братьею, и они, Алегук и Хотожук з братьею, держат их и по ся места в великом утесненье. Хоти б которая меж Келмаметем з братьею была з Будачеем и с Муцалом з братьею и ссора, и им было бити челом великому /л. 20/ государю, его царскому величеству, а не им, Алегуке и Хотожуку з братьею, управливатца и такое самовольство и дурость чинить. И по тому по всему знатно, что Алегук и Хотожук з братьею великому государю, его царскому величеству, непослушен и службы его и правды ныне перед царским величеством нет.

И за такие Алегукины и Хотожукины прежние и нынешние многие неправды и за нынешнее ж их невежливое письмо тебе, послу его, царских очей видеть было не довелось, а довелося было тебя, посла, за такое письмо казнить смертью. И великий государь по своему царскому милосердому обычаю, оказуя свою царскую милость и жалованье ко всем подданным холопем своим и ожидая в винах их исправленья, тебя, посла, казнить не велел и пожалует, свои царские очи видеть тебе велит иным времянем ²⁹⁵, и к Олегук и к Хотожук-мурзам велит с тобою послать свою государскую грамоту. /л. 21/

И августа в 25 день по государеву указу Алегука да Хотожука мурз Черкаских посол Биязрук в Посольском приказе у диаков был и по сему письму неправды их все послу их, Биязруку, выговариваны.

И Алегукин и Хотожукин посол Биязрук, выслушав всех речей, про смертную казнь усумнеся и учал быть страшен, а как ему объявлено, что государь пожаловал, казнить ево не велел, и Биязрук говорил. — Прислали де ево к великому государю, к его царскому величеству, Алегук да Хотожук мурзы з братьею бити челом его царскому величеству, что они, Алегук и Хотожук мурзы з братьею, искони вечные холопи его

царского величества и служат ему, великому государю, так же, как /л. 22/ и отец их Казый мурза Шанчюшской служил, и аманаты в Терской город дают. А что де в их, в Алегукине и в Хотожукине, грамоте написано будет несправчиво, и про то де он, Биязрук, не ведает, грамоты де в черкасех нет и писать не умеют, а писана де та грамота у Алегуки в Малом Нагае в Казыеве улусе. И будет до в той грамоте написано что несправчиво или не по пригожу, и государь бы пожаловал, положил то на милость. А Алегук де и Хотожук з братьею к царскому величеству в грамоте своей никаких непригожих слов писать не веливали, всегда они холопи государевы, и вперед они царскому величеству служити ради до смерти живота своего. Да с ним же, Биязруком, Алегук-мурза приказал и велел царскому величеству бити челом, чтоб великий государь, его царское величество, пожаловал, никаким наносным речам /л. 23/ поверити не велел и велел бы государь про то, хто на них учнет сказывать неправду, сыскать. А послов де своих к царскому величеству Алегук-мурза не присылывал и сам к нему, великому государю, не приезживал, потому что он после отца своего остался молод. А ныне, как лета дошли, и он к его царскому величеству прислал в послех ево, Биязрука. А про Шан-Гирея Биязрук говорил. — Хотя де у Алегука-мурзы с Шан-Гиреем дружба и любовь и была, а великому государю, его царскому величеству, он, Алегук, служит всегда правдою. И Шан-Гирея де он в то время, как с ним виделся, уговаривал, чтоб он с царским величеством был в дружбе и в любви и под Терской город войною не ходил и никакова дурна не чинил, а будет он, Шан-Гирей, под Терской город войною пойдет или какое дурно учнет чинить, и они, [187] Алегук-мурза з бретьею, с черкасы своими и тата /л. 24/ рове на самово на нево, на Шан-Гирея, будут стояти войною и всякое ему дурно учинят. А что де он ныне слышит, будто перед царским величеством Алегуки-мурзы з братьею неправда, и он приехав про то Алегуке-мурзе з братьею скажет.

И бил челом Биязрук, чтоб царское величество пожаловал, велел ему, Биязруку, своего государева жалованья поденново корму прибавить, и велел бы ево отпустить с Москвы не задержав.

И диаки говорили, что Алегуки-мурзы з братьею к великому государю, к его царскому величеству, объявилися многие неправды, как ему объявлено выше сего. И ныне к царскому величеству Алегук же з братьею писали невежливо, потому ему и корму указано, и больши того корму прибавить ему не за что; а только б Алегуки-мурзы з братьею к царскому величеству была служба, и ему б по тому и государево жалованье было ²⁹⁶.

А говоря, отпустили Алегуки з братьею посла на подворье.

Ф. Кабардинские дела, 1640 г., д. № 4, л. 14-24. Подлинник.

Комментарии

294. О крымском царевиче Шагин-Гирее см. примеч. 201, 212, 251.

295. Прием Биязрука царем состоялся 4 сентября 1640 г. (ф. Кабардинские дела, 1640 г., д. № 4, л. 31-39).

296. В Посольском приказе была составлена выписка по поводу дачи жалованья Биязруку Ахмаметеву. Не публикуется (ф. Кабардинские дела, 1640 г., д. № 4, л. 15-24).