№ 19.

1571 г. позднее мая 24-го. * - Приписка к Никоновской летописи о набеге на Москву крымского хана Девлет-Гирея и о сожжении Москвы 89.

(* - Датируется на основании текста и упоминания в нем числа события)

Лета 7079. Приходил к Москве крымской царь Девлет Кирей, и мая в 24 день, на Вознесеньев день, татарове посад зажгли. И божиим гневом, грех ради наших, Москва згорела вся: город, и в городе государев двор и все дворы, и посады все, и за Москвою; и людей погорело многое множество, им же не бе числа; и всякое богатество и все добро погоре. И церкви каменые от жару росседалися, и люди в каменых церквах и в каменых погребех горели и задыхалися, едва где кто божиим сохранением от смерти избыл. Митрополит же Кирил со освященным собором в те поры просидели в церкве Пречистые богородицы в соборной. А князь Иван Дмитреевич Бельской на своем дворе в каменом погребе, задохнувся, умер. Инех же княгинь и боярынь и всяких людей хто может исчести, сколько погоре и, задохнувся, померло. И Москва река мертвых не пронесла: нароком отставлены были спроваживати рекою на низ мертвыя; а хоронити некому; а у которых оставалися приятели, тех хоронили. А во государевых полатах, в Грановитай и в Проходной и в Набережнай и в ыных полатах, прутье железное толстое, что кладено крепости для на свяски, перегорели и переломалися от жару. А царь крымской в те поры отшол в Коломенское да, смотря гнева господня, дивился и пошол в Крым, а к Москве не попусти ему господь приступати, по писанному: не даст бо Христос жезла на жребий свой. А сам царь и великий князь Иван Васильевич с опричниною в те поры шол из Серпухова в Бронниче село в Коломенском уезде, а из Броннича села мимо Москву в Слободу, а к Москве не пошол; а из Слободы пошол в Ярославль и дошел до Ростова, и тут пришла весть, что крымскай царь пошол прочь, и царь и великий князь воротился к Москве ⁹⁰.

ПСРЛ, т. 13, 1-я половина, с. 300, 301.

Комментарии

89. Приписка о сожжении Москвы имеется только в Оболенском списке Никоновской летописи.

90. Торжествуя победу, хан прислал к Ивану Грозному гонца Девлет-Кильдея с грамотой, в которой требовал отдать ему Казань и Астрахань и «всю дорогу», а в поминок прислал «нож свой самоцветный», угрожая продолжением войны.