СВЕДЕНИЯ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ XV ВЕКА О ДАГЕСТАНЕ.

Настоящая статья представляет собой попытку использовать для освещения некоторых моментов истории Дагестана сообщения итальянских путешественников XV в.— Иосафата Барбаро, Джиованмарии Анджолелло и купца-анонима.

Эти авторы давно известны исторической науке, их сведениями пользовались и современные историки, однако 1) для разработки истории Дагестана записки Анджолелло и купца-анонима, насколько нам известно, не привлекались вовсе, а записки Барбаро использовались недостаточно: обычно привлекается известный русский перевод, сделанный Семеновым ¹, который содержит лишь первую их часть — записки о путешествии в Тану, и совершенно не касается второй части — записок о путешествии в Персию; 2) большинство историков пользуется английским переводом записок этих путешественников, который страдает некоторыми неточностями.

Помещаемые в настоящей статье переводы отрывков, относящихся к истории Дагестана XV в., сделаны с текстов записок вышеназванных путешественников, опубликованных в издании «Delle navigationi et viaggi, raccolte da M. Gio. Battista Ramusio et illustrati con molti vaghi Discorsi da lui dichiarati», t. II, Venetia 1558-1559. Это издание, осуществленное Рамузио — младшим современником, вышеназванных авторов, вышло менее чем 40 лет спустя после окончания последнего по времени из описываемых путешествий — путешествия купца- анонима (1520). Оно является вторым (после издания А. Маnuzio 1543 г.) изданием этих текстов.

Эти обстоятельства, на наш взгляд, в какой-то степени гарантируют достаточную близость этих текстов к оригиналам.

Сведения по истории Дагестана, содержащиеся в вышеназванных текстах, чрезвычайно отрывочны, случайны, [111] поверхностны и неполны. Однако, учитывая совершенно исключительную скудость источников по истории Дагестана этого периода, можно надеяться, что и такие сведения представляют определенную ценность для историка.

Отрывочный характер нашего материала не позволяет дать на его основе сколько-нибудь связное повествование об историческом процессе той эпохи и диктует настоящей работе форму комментариев к приводимым текстам и дополнений к ныне существующим историческим трудам, содержащим последовательное изложение истории Дагестана того периода ².

Эта же причина обуславливает и последовательность изложения материала настоящей статьи:

1) введение — краткий обзор истории связей Запада с Дагестаном (в той мере, в какой это необходимо для интерпретации приводимых сообщений);

2) тексты переводов-отрывков из записок И. Барбаро, Анджолелло и купца-анонима;

3) интерпретация исторических сведений, содержащихся в этих текстах.

* * *

Представители клерикальных и торговых кругов Западной Европы «открыли» для себя Дагестан, преследуя свои экономические и политические цели на Востоке. Среди побывавших в Дагестане в ХIII-XV вв. европейских миссионеров, дипломатов и торговцев преобладали итальянцы, что легко объяснимо: города Италии были самыми значительными торговыми центрами тогдашней Европы, в Италии же находился мировой центр католицизма.

Католическая церковь не без основания считала себя выразителем общих интересов класса феодалов Западной Европы — в соответствии с ними она действовала на Востоке. В XII-XIII вв. ею делались попытки установить связь и союз с фантастической державой «пресвитера Иоанна» в Центральной Азии—сначала для того, чтобы ударом в тыл мусульманам Ближнего Востока поддержать крестоносцев, а затем — чтобы создать противовес Монгольской империи. Неудача этих поисков, а также попыток обратить монголов в католичество, заставила римскую курию попытаться сплотить восточные христианские церкви в союз под эгидой Рима, и [112] через такой союз влиять в своих политических целях на население Ближнего Востока и Кавказа ³.

С XIII в. начинается интенсивное проникновение католических агентов в Грузию и на Северо-Западный Кавказ. К 1349 г, в г. Матрега (на Таманском полуострове) возникает центр архиепископства во главе с архиепископом-францисканцем, черкесом по национальности, Жаном де Зики. В 1358 г. он докладывает, что влияние его центра распространилось до Дербента.

Хотя после монгольского завоевания значение пути через Дербент вдоль западного побережья Каспия уменьшилось, однако он все же соединял две наиболее важные коммуникации Старого Света в средние века: «Великий шелковый путь» (Малая Азия и Левант-Иран-Средняя Азия-Китай) и второй после него по значению путь — Западная Европа—Северное Причерноморье-низовья Волги-Средняя Азия-Китай (кстати, этим путем следовали на Восток Плано Карпини и Рубрук). Кроме того, Приморский Дагестан был последним отрезком на караванном пути от генуэзской Матреги (на Таманском полуострове) до Дербента: отсюда открывался сухопутный путь на Закавказье и Ближний Восток и морские пути в Гилян, к устью Волги и к устью Узбоя (далее в Среднюю Азию).

Разумеется, столь важная в стратегическом и торговом отношении местность обратила на себя внимание западных миссионеров и торговцев. Они не могли рассчитывать на какой-либо успех непосредственно в Дербенте, который всегда был в сфере влияния сильных государств Ближнего Востока и где прочно укрепился ислам—поэтому они сосредоточили свою деятельность в приморском и предгорном Дагестане и в Кайтаге.

Около 1363 г. внутри архиепископства Матреги выделяется «епископство Каспийских гор», охватывавшее часть территории Дагестана. К 1392 г., по данным ордена францисканцев, оно насчитывало около 10000 обращенных в католичество ⁴, а в «стране кайтагской» возникли 5 епископских центров: Chomek, Thuma, Tarehu, Degweli, Michaha ⁵.

Рядом с миссионерами шли купцы: Марко Поло сообщает [113] о генуэзских торговых кораблях на Каспии (вторая половина XIII в.).

Первый серьезный удар связям Дагестана с Западом нанесли походы Тимура в 1395-1396 гг. Как известно, поход 1395 г. был в основном направлен против кайтагцев, как союзников Тохтамыша. Поход в 1396 г. также не миновал Кайтага. При этом сильно пострадали католические миссии. Дагестанские католики опасались нового нашествия Тимура: пользуясь этим, генуэзец Антуан Реккана даже добился санкции папы на строительство на Каспийском море военного флота, который он обещал каким-то образом использовать против Тимура. Готовился даже крестовый поход для защиты католических интересов в Кайтаге против Тимура, причем во главе его должен был встать францисканец, занимавший ответственные должности в ордене, уроженец Дагестана, Антуан Солпан ⁶.

Однако нового похода Тимура на Дагестан не последовало — напротив, тот повел с королем Франции переговоры о торговле (кстати, переговоры велись через посредство клерикалов-католиков, пребывавших на Востоке). Таким образом, [114] надобность в крестовом походе отпала, и флот Рекканы стал использоваться для торговли.

Тём не менее, католицизм в Дагестане не мог оправиться от пережитого удара без помощи с Запада: есть свидетельства о посылке в приморский Дагестан в 1422 и 1433 гг. групп миссионеров, причем именно, в качестве «подкрепления».

Однако в середине XV в. католическому влиянию в Дагестане, был нанесен второй, и на этот раз сокрушительный удар: в 1453 г. турки взяли Константинополь, и свободное проникновение генуэзцев через черноморские проливы к берегам Кавказа прекратилось. К последней четверти XV в. турки контролировали уже все северное Причерноморье, и генуэзским колониям здесь пришел конец; проникновение миссионеров из Западной Европы на Кавказ через Польско-Литовское государство также стало невозможным.

К тому же в этот период слабеет внешняя активность западного католицизма: основные его силы связаны в самой Европе борьбой с надвигающейся Реформацией за возвращение, былой’ духовной монополии.

Между тем успехи турок имели еще одно последствие: В Восточном Средиземноморье турки столкнулись с Венецианкой республикой. Последняя ищет союзников для борьбы с ними-таким союзником оказывается государство Ак-Коюнлу во главе с Узун-Хасаном. Венеция направляет к нему ряд своих дипломатов, многие из которых были вынуждены ехать через Дагестан — это отразилось в их путевых записках (один из них — автор разбираемых нами сведений Иосафат Барбаро, миссия которого к Узун-Хасану имела место в 1473-1479 гг.).

Следствием дружеских отношений между государством Ак-Коюнлу и Венецией было появление в Восточном Закавказье венецианских купцов (среди них — и второй автор разбиваемых нами сведений, купец-аноним, пребывавший в Закавказье между 1507-1520 гг. ⁷), и просто авантюристов, подобных третьему автору разбираемых нами сведений — Джиованмария Анджолелло, который пребывал в Иране и Закавказье с 70-х годов XV в. до начала XVI в., иногда поступая на службу к местным государям ⁸.

Ниже мы приводим отрывки из записок указанных трех авторов, относящихся к истории Дагестана. [115]

ПУТЕШЕСТВИЕ НЕКОЕГО КУПЦА В ПЕРСИЮ

(Перевод Л. Смирновой) ⁹

|f-86A| ¹⁰

«...Вступив в царствование, Аламут Султан [т. е. Султан-Якуб Ак-Коюнлу, сын Узун Хасана] пожелал возвратить Шейх-Хайдара (Sekaidar) в Черкассию, как человека, привыкшего к походу против христиан. [Тот] собрал своих людей и отправился по пути в Шемаху, и пришел туда через 8 дней, и отправился по пути в Дербент, где есть проход в Черкассию, и они были в пути 5 дней. Как только пришла новость к султану Аламута и его баронам, что Шейх-Хайдар с войском в 4-5 тысяч суфиев направился в Черкассию для разорения этого народа, и туда пошло много волонтеров с большой надеждой получить большую добычу, он неожиданно послал весть королю этой страны, имея некоторый страх перед ним [т. е. Шейх-Хайдаром] из-за того, что у Шейх-Хайдара такое число людей, послал ему [т. е. королю] сказать, чтобы он сделал некоторые усилия, чтобы он не пропускал его, потому что Шейх-Хайдар с суфиями в этом месте уже в прошлом году нанес довольно большой убыток [хотя] и потерял половину людей: так что [Султан-Якуб] опасался, как бы они опять не сделали подобного: по этой причине он решил перерезать ему 1[т. е. Шейх-Хайдару] путь, чтобы он не ушел увеличивать свое могущество, как он делал это каждый день, двигаясь в Черкассию, потому что каждый охотно двигался за ним, жаждая добычи, так что в короткое время |f86B| он мог стать большим сеньором и сделался бы кондотьером (буквально «рыцарем удачи» — capitana di ventura — А. К.).

Наконец, Шейх-Хайдар пришел в Дербент и увидел, что проход закрыт по приказу Аламут-Султана. Дербент — город большой и, как следует из его хроник, был создан Александром Великим: шириной в милю, длиной — в три, имеет с одной стороны Каспийское море, а с другой — большую гору, которую никто не может пройти, если только не через ворота города, потому что в его восточной части находится море, а к [116] западу — там гора очень неприступная, так что даже кошки там не могут пробраться. Этот город был назван Дербентом на персидском языке, что по нашему означает «железные ворота», и тот, кто хочет пройти в Черкассию, должен держать путь через этот город, который граничит с Черкассией, и большая часть которых (т. е. ее жителей) разорена, и говорят как по-черкасски, так и по-турецки.

Шейх-Хайдар, увидев это, т. е. что ему был запрещен проход, как было сказано, пришел от этого в страшный гнев, и начал атаковать замок и осадил этот проход; и нашлись в этом городе некие деловые люди, которые, остерегаясь драться с суфиями, поспешно послали известие королю страны [т. е. Ширваншаху Фаррух-Ясару], предупреждая его о несчастий, и тот, узнав новость, пришел прямо к Аламуту, который находился в Тавризе, а этот созвал всех своих баронов, приказав им, чтобы они собрали людей и чтобы их имелось около 10000 бойцов: они пошли против Шейх-Хайдара и в несколько дней пришли в Дербент, где тот атаковывал крепость».

ПУТЕШЕСТВИЕ ИОСАФА БАРБАРО, ПОЧТЕННОГО ВЕНЕЦИАНСКОГО ГРАЖДАНИНА В ПЕРСИЮ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ

(Перевод Л. Смирновой)

|f109А|

«...а весь этот участок [между Бакинским и Большим морями, т. е. между Каспийским и Черным] полон гор и долин, прекрасно обжитых в некоторых местах несколькими мелкими владетелями (signorotti) — нет никого, кто осмелился бы войти в их территории из страха быть ограбленным, но в большей части они необитаемы»...

«...туда отправились братья святого Франциска и некий наш священник-латинист. Народы, которые живут в этих местах, называются Кайтаки (Caitacchi), как сказано выше, говорят на языке, непохожем на другие, многие из них являются христианами, из которых часть верует по-гречески, часть по-армянски, а другие по-католически»...

|f109В|

«...я считаю, что уместно будет рассказать одну новую и интересную историю, касающуюся нашей веры — о брате Винченцо из ордена Сан-Доминико, уроженце Каффы, который был послан для этих дел в эту сторону, и уже 10 месяцев как он уехал туда: этот человек, уехав из страны султана [117] (Soldano), встретил секту магометан, кричащих о смерти христианам согласно своей вере, а затем, идя к Персии и все более возрастая в числе, эта грабители направились к Бакинскому морю и пришли в Шемаху, а потом в Дербент, а оттуда в Тумен и частью верхом, частью пешком, частью вооруженные, частью без оружия и в огромном числе двинулись к потоку, называемому Терх, который находился в провинции Элохци, вошли в Каспийские горы, где есть многие христиане-католики, и в каждом месте, где находили христиан, без всякого сожаления умерщвляли всех: женщин, мужчин, малых и взрослых, — а после этого спустились в страну Гога и Магога, и так как эти тоже были христианами, но на греческий манер— [то] и с этими сделали подобное. Затем они повернули в Черкассию, идя к Шип пихи и Карбатеи, которые обе расположены на Большом море [т. е. на Черном море], и подобным образом поступили и с этими местами, до тех пор пока люди из Тетракоссы и Кремуха не сошлись с ними врукопашную и устроили такой грохот, как будто бы сорвалась сотня ветров: и они [т. е. участники набега] убежали в этот недобрый час в свою страну. Зихи [т. е. один из народов адыгской группы] могли понять, в какой тяжелой ситуации очутились христиане, которые жили вокруг — это было в 1486 г.

Скажу о Дербенте одну вещь, которая покажется фантастической: выйдя из одних ворот, в некоем месте, как раз под стеной находятся... фрукты всевозможных сортов и даже миндаль, а от других ворот — нет ни фруктов, ни единого дерева, исключая дикие айвовые деревья, и это длится 10-15 и 20 миль в этой стране, и еще дальше.

Я увидел, будучи в этом месте, в одном погребе два якоря по 800 и более ливров, мне показали в этой стране очень большие суда: в настоящее время самые большие якоря, которые имеются — 150 или самое большее 200 ливров один».

КОРОТКИЙ РАССКАЗ О ЖИЗНИ И ДЕЯНИЯХ СЕНЬОРА УЗУН-ХАСАНА, СДЕЛАННЫЙ ДЖИОВАНМАРИЕЙ АНДЖОЛЕЛЛО

(перевод К. Арсеньевой)

|f.73B|

«...идя от Баккара [Бугурд в Ширване], на расстоянии одного дня находится Сирех, который является крепостью на горе, и те, которые находились внутри, три дня если переговоры с Исмаилом, который, наконец, утвердив с ними условия, [118] послал туда внутрь 60 человек, утвердив первого коменданта замка, но так как вышеупомянутые 60 человек суфиев, прибегая ко многим актам нечестности, вели себя очень плохо [то] все они были порезаны «а куски теми, которые раньше находились в замке [и] которые потом со страху убежали ночью вверх в те высочайшие горы, и замок весь разрушился.

Немного неподалеку есть город, который называется Себран [Шабран], который не имеет стен, и внутри не было никого, потому что все убежали, кто нарочно, дабы оставить местность безлюдной, а кто со страху.

Уйдя оттуда, он подошел к Дербенту за 4 дня и нашел, что все люди убежали, кто к татарам, кто к началу (или «мысу?» — «in саро») Каспийского моря, а кто в те же горы, так что оставался только замок, большой, крепкий и замечательно отделанный, и все его башни, и все стены — как новые, сверху на них кругом были зубцы (lancie), знамена и много людей. У этого замка двое ворот, которые были замурованы большими камнями с хорошей известкой, и прежде чем я (в своем рассказе] продвинусь дальше, хочу сказать вам несколько вещей. Город Дербент — некоторые называют его Темиркапи — находится на Каспийском море вблизи от высоких гор, называемых Каспийскими, и находится между морем и горой, и нельзя пройти, идя в Татарию или Черкассию, кроме как через это место. Вблизи от этой горы есть пляж около мили [в ширину] от моря до горы, где проходят две стены, которые начинаются от моря и идут к горе на расстоянии полмили одна от другой. Эти две преграды входят в море и тонут в Двух шагах воды, так что невозможно пройти к горе, так что ни пешком, ни на коне нельзя идти кроме как через ворота».

* * *

Анализ опубликованных выше материалов позволяет раскрыть целый ряд отдельных черт и конкретных фактов социально-экономической и политической жизни Дагестана XV века. Степень их известности и значимости для исторической науки весьма неодинакова. Сведения о политической истории явно преобладают в приведенных выше документах: они составляют около половины общего объема приведенных документальных материалов. Материал же по другим сторонам исторического бытия Дагестана XV в. гораздо более скуден и отрывочен.

Географические сведения в рассматриваемых источниках довольно малочисленны и однообразны. Хотя все три автора лично побывали в Дербенте, описание его у них весьма [119] стереотипно и не добавляет ничего нового к уже известным сведениям. Можно отметить лишь свидетельство Анджолелло о том, что в его время дербентские стены кончались почти у самого берега и тонули в двух шагах от него — это позволит, в какой-то степени представить объем работ по продолжению стен, в море, выполненный позже, в начале XVII века, по, указанию шаха Аббаса.

Следует отметить также употребление итальянцами термина «Черкассия» (Circassia): так они называли все территории на север от Главного Кавказского хребта, начиная от Дербента и до Черного моря (хотя И. Барбаро, описывая маршрут Шейх-Хайдара, уже употребляет этот топоним преимущественно в отношении Северо-Западного Кавказа). По свидетельству купца-анонима, жители этой прилегающей к Дербенту «Черкассии» говорят как по-черкесски, так и по-турецки, т. е. на кавказских и тюркских языках. Следовательно, в конце XV в. этнографическая картина района Дербента была уже подобна современной: его населяли дагестанцы и азербайджанцы ¹¹.

Еще меньше в рассматриваемых источниках сведений, касающихся экономической жизни XV в.

Купец-аноним вскользь отмечает, что большая часть жителей Черкассии в районе Дербента разорена.

Анджолелло свидетельствует об исправном состоянии Дербентской цитадели. Барбаро отмечает разнообразие плодовых деревьев («даже миндаль») в садах Дербента, но о местоположении этих садов говорит неясно: находились ли они лишь по одну сторону Дербента (если так, по какую именно?) или же располагались с обеих сторон, но весьма неравномерно. Эта неравномерность при одинаковых природных условиях поразила Барбаро. Возможно, она является следствием уменьшения населенности района Дербента в тот период, даже [120] заброшенности бывших культурных земель (наличие обширных зарослей одичавшей айвы).

В Дербенте Барбаро обнаружил вышедшие из употребления громадные якоря, каждый весом в 800 и более ливров (т. е. более 400 кг), в то время как на каспийских судах его времени (даже очень больших, по его оценке) употреблялись якоря в 150-200 ливров (т. е. 75-125 кг). Если же сравнить это свидетельство Барбаро с весьма критической оценкой, данной дербентским судам в 1475 г. А. Контарини (большие беспалубные лодки, годные лишь для прибрежного плавания ¹²), то на лицо явная деградация судоходства в Дербенте к концу XV в. Однако наличие в Дербенте в конце XV в. громадных якорей, пусть даже и вышедших из употребления, заставляет, 1) или признать эту деградацию недавней (и тем самым не согласиться с мнением акад. В. В. Бартольда о том, что уже в XIII в. Дербент потерял всякое значение как морской порт) ¹³, 2) или признать, что эти якоря использовались до XIII в., но при этом уцелели до XV в. Последнее мало вероятно. К тому же не следует забывать о флоте Антуана Рекканы (рубеж XIV в.— см. введение к настоящей статье) и, может быть, о гребном пиратском судне, типа «фуста», построенном в Дербенте итальянцем. Джиовани да Валле в 1428 г. ¹⁴.

Сведения политического характера касаются, в основном двух последних походов одного из первых Сефевидов — Шейх-Хайдара, которые тот предпринял в 1487 и 1488 гг. Купец-аноним довольно подробно и последовательно излагает обстоятельства начала последнего похода Шейх-Хайдара на Дагестан 1488 году, хотя сам рассказчик побывал в Дербенте лишь в 1509 г., т. е. 21 год спустя после описываемых событий. Отступления его от традиционного изложения этих событий, даваемого более компетентными источниками, весьма незначительны (так, он преувеличивает размеры военной помощи Султан-Якуба. Ак-Коюнлу Дербенту: называет цифру 10000 воинов вместе 4000 по восточным источникам) ¹⁵.

Но в то же время он не дает о походе 1488 г. никаких новых сведений. Внимания заслуживает лишь его упоминание о походе Шейх-Хайдара в 1487 г. (см. f 86А). [121]

По всей вероятности к этому походу относится сообщение И. Барбаро (см. 109В). Барбаро тоже не был очевидцем событий: он вернулся в Италию в 1479 г., т. е. за 8 лет до похода 1487 г. и сведения о нем мог получить в лучшем случае из вторых рук (может быть, от того же доминиканца «брата Винченцо»), и уже затем внести в свои записки. Этим, возможно, объясняется его хронологическая ошибка. Он датирует этот поход 1486 г. ¹⁶. Впрочем, для подобных записок европейцев ошибки в хронологии довольно обычны ¹⁷.

Все топонимы, содержащиеся в этом сообщении Барбаро, весьма неопределенны и не поддаются локализации ¹⁸, поэтому установить маршрут этого мусульманского набега невозможно. Ясно лишь, что наступающие прошли через Дербент, далее двигались на северо-запад почти до северо-восточного побережья Черного моря. Здесь «Зихи» (один из адыгских народов) вынудили их поспешно отступить обратно. Это событие поэтому не могло иметь места в, районе Кумуха, как предполагал Ж. Ришар ¹⁹. Известно однако, что несмотря на эту неудачу, отряд Шейх-Хайдара вернулся в Ардебиль с 6000 пленных ²⁰. Этот неожиданно удачный финал может быть, на наш взгляд, объяснен из сообщения купца-анонима: «Шейх-Хайдар с суфиями в этом месте (т. е. в районе Дербенте) в прошлом году (т. к. текст описывает события 1488 г. то, следовательно» «прошлый год» это 1487 г.) уже нанес довольно большой убыток» — итак, Шейх-Хайдар разорил дагестанские земли у Дербента. Разумеется, во время похода 1487 г. ему пришлось пройти Дербент дважды — идя на север и возвращаясь назад. Но известно, что на север Шейх-Хайдар в 1487 г. был беспрепятственно пропущен через Дербент по ходатайству Султан-Якуба, т. е. без всяких военных действий ²¹. Следовательно, указанное сообщение купца-анонима может относиться только к возвращению Шейх-Хайдара в Южный Азербайджан. Следовательно, 6000 пленных, приведенных им из похода 1487 г. [122] в Ардебиль, о которых сообщают восточные источники, были им захвачены в Дагестане, недалеко от Дербента.

Однако для Шейх-Хайдара это была воистину «пиррова победа»: купец-аноним сообщает, что за нее он поплатился половиной своего отряда.

Таковы новые обстоятельства похода 1487 г., которые нам удалось извлечь при анализе сообщений И. Барбаро и купца-анонима.

В их свете становится более понятной та активность, которую проявили жители Южного Дагестана в разгроме Шейх-Хайдара в следующем 1488 году в Табасаране.

Чтобы покончить с разбором сведений военно-политического характера, обратим внимание на свидетельство Анджолелло о том, что горожане Шабрана и Дербента при приближении сильного неприятеля оставляли города и уходили в горы, дабы спасти свою жизнь, а местность сделать безлюдной. Последнее, видимо, не случайность: А. А. Рахмани считает опустошение собственной территории, которая должна быть сдана неприятелю, не чрезвычайной или необычной мерой, а одним из обязательных приемов восточной стратегии того времени ²².

Сведения о религиозном облике Дагестана XV в. дает И. Барбаро: часть кайтагцев все еще исповедовала христианство причем в трех формах — армянской, православной и католической. В Кайтаг еще проникали католические церковники

францисканцы и доминиканцы. Последнее свидетельство о прибытии в Дагестан католического миссионера, монаха-доминиканца Винченцо, датируется 1486 г. Видимо, Ришар прав, говоря, что христианство в Кайтаге исчезло постепенно в результате непрерывных мусульманских набегов с юга, которые начинаются со второй половины XV в.

Социальной жизни Дагестана XV в. касается лишь одно поверхностное сообщение И. Барбаро (см. стр. 109А его текста), не содержащее ничего доселе неизвестного. Оно свидетельствует о: 1) неравномерности освоения горных территорий и 2) о феодальной раздробленности в горных областях и вытекающей отсюда феодальной анархии.

Подводя итоги и давая общую оценку сведениям, сообщаемым в отрывках из документов, приведенных в данной статье, нельзя не отметить, сколь мала и ограничена осведомленность их авторов о горных областях Кавказа (даже если прибавить [123] к вышеназванным сведениям «Путешествие в Тану» того же И. Барбаро и записки А. Контарини).

Едва ли не самым разительным примером ее является общее для них представление о наличии общей границы между Мингрелией и Кайтагом. Если добавить к этому, что все географические пункты из документов западноевропейских путешественников, поддающееся локализации, были расположены вдоль пути Матрега — Дербент, то неминуем общий вывод: интересы представителей средневекового Запада приковывали их внимание к морским побережьям и наиболее значительным торговым путям — таким образом, они ознакомились с Кавказом (и Дагестаном в частности) лишь «снаружи», основная его часть—внутренние горные области — так и осталась для них почти совершенно неизвестной.

При этом приходится констатировать случайный и спорадический характер экономических, а в значительной мере и политических, и даже религиозных связей Дагестана с Западной Европой. К тому же общение Запада с Дагестаном было относительно кратковременным и вовлечена в него была сравнительно небольшая часть населения — по самым оптимальным данным, число дагестанских католиков никогда не превышало 10000 человек, причем цифра эта, несомненно, завышена.

Все эти обстоятельства обусловили почти бесследное исчезновение в Дагестане всяких следов былых связей с Западной Европой, как только эти связи были прерваны неблагоприятным для них ходом дальнейших исторических событий ²⁴.

Комментарии

1. См. «Библиотека иностранных писателей о России», отд. 1, т. 1, изд. В. Семенова, СПБ, 1836 (далее будет обозначаться БИПР).

2. Очерки истории Дагестана, Махачкала, 1957, т. 1, гл. II, § 5; Р. М. Магомедов. История Дагестана, Махачкала, 1961, гл. VIII, IX; X. X. Рамазанов и А. Р. Шихсаидов, Очерки истории Южного Дагестана, Махачкала, 1964, гл. VII-VIII, История Дагестана, М., 1967, т. I, гл. VII.

3. Сведения о деятельности католической церкви на Кавказе и в Дагестане во введении к данной статье изложены по докладу Ж. Ришара «Латинские миссионеры у кайтаков Дагестана XIV-XV в». — см. «Материалы XXV Международного конгресса востоковедов» М. 1963, т. III стр.: 606-612. (Jean Richard. Les missionaires Latins chez les Kaitak du Daghestan — XIV-е — XV-e siecles).

4. Достоверность этой цифры пока невозможно подтвердить, т. к. по этому вопросу нет иных сведений, кроме донесений самих миссионеров. Возможность преувеличения здесь весьма вероятна, ибо большое количество новообращенных способствовало карьере миссионера, а проверки он мог не опасаться. Кроме того, сам акт обращения был крайне формальным и практически никак не влиял на новообращенных — ср. со сведениями о подобной деятельности католических миссионеров в Китае, Индии, Японии в XVI—XVII вв.

5. Ж. Ришар (ук. соч. стр. 607) идентифицирует их как Кumuk, Тjumen, Тarchu, Dourgali, Mishlak. Скорее всего, однако, последним трем названиям соответствуют Тарки, Дургели и Мекеги. Первые два названия идентификации не поддаются: Chomek может быть и населенным пунктом на Кумыкской плоскости, и Камахом (около Дербента) и даже Кумухом, а Thuma может быть искаженным названием существующего ныне в Кайтаге с. Тама, и «Туманшахом» арабских географов X в. (— «Тумал»-Лакия), и Туменом, упоминаемым у И. Барбаро, и «страной Тюмен, где обыкновенно держатся пираты», локализуемой А. Дженкинсоном (1562 г.) между устьем Волги (в 50 милях от него к ЮЗ) и страной Шамхала (см. «Английские путешественники в Московском государстве в XVI в.» Л., 1936, стр. 201). Ф. Брун полностью приводит этот отрывок из буллы 1401 г. папы Бонифация IX, на который ссылается Ришар, однако названия населенных пунктов там несколько иные: Comeh место Chomek и Davech вместо Dargeweli Davech можно было бы идентифицировать с с. Дювек в Табасаране (см. «Путешествие Ивана Шильтбергера», изд. и прим. Ф. Брун, Одесса, 1866, стр. 138).

6. Мы не располагаем достаточными данными, чтобы определить, насколько возможно отнести его к местной феодальной верхушке, основываясь на сходстве его фамилии, с наследственным титулом владетеля «царства Джидан» к северу от Дербента (X в.) Титул этот Масуди воспроизводит как «Салифан», добавляя «...мне кажется, что имя его общее для всех царей этой области» (СМОМПК XXXVIII, стр. 51).

7. О. А. Эфендиев. Образование Азербайджанского государства Сефевидов в начале XVI в. Баку, 1961, стр. 24.

8. О. А. Эфендиев, ук. соч., стр. ,23.

9. Считаю приятным долгом выразить свою благодарность Л. Смирновой и К. Арсеньевой, любезно выполнившим переводы приводимых ниже текстов со староитальянского.

10. Пагинация а издании Рамузио старинная, т. е. пронумерованы не страницы, а листы. Поэтому в дополнение к номеру листа все левые страницы разворота книги помечены у нас буквой А, а все правые — буквой В. Мы даем эту нумерацию на полях текстов. В квадратные скобки заключены наши примечания, а также слова, необходимые для связного понимания, которых в текстах нет. В круглых скобках — подлинные написания некоторых собственных имен, а также слова, допускающие другой перевод.

11. В труде египетского историка Ибн Тагрибирди «Хавадис ад-Духур», относящемся примерно к тому же периоду, что и наши источники (вторая половина XV века), упомянут «еврей из купцов Черкассии», бывший по своим делам в Каире (но не знавший арабского языка) и выигравший там судебный процесс против должника мусульманина. К сожалению, из этого краткого упоминания неясно: 1) насколько регулярны были торговые связи купцов Черкассии с Египтом, 2) из какой, части Черкассии (т. е. Северного Кавказа) был упомянутый еврей-купец. К сожалению у нас нет данных о том, что районы Дербента или Кайтага, были единственными центрами сосредоточения местного еврейского населения — в противном случае это сообщение Ибн Тагрибирди добавило бы несколько штрихов к общей картине экономической жизни и к этнографической карте Дагестана XV в. (см. Extracts from Abu’l-Mahasin ibn Taghri Birdi’s Cronicle... ...edited by William Popper, University of California Publications, Berkeley 1930-32, стр. 129-130).

12. БИПР, «Путешествие Амвросия Контарини...», стр. 82.

13. В. В. Бартольд. Краткий обзор истории Азербайджана, соч., т. II. (1), стр. 780.

14. БИПР, «Путешествие в Тану И. Барбаро, венецианского дворянина», стр. 8.

15. См. у Б. Дорна со ссылкой на Дженаби «Тарих» и на Ибн Му’ина «Фирдаус ат-таварих» (без указания страниц) — В. Dorn. Versuch einer Geschichte der Schirwanschache. — «Mem. de l’Academie des sciences de St.-Pt.», serie 6, t. IV, стр. 583.

16. Вероятность того, что кроме похода 1487 г. мог быть какой-то неизвестный поход 1486 г. ничтожна, она не подтверждается другими источниками.

17. См. О. А. Эфендиев, ук. сочинение, стр. 25.

18. В «потоке Терх» как будто угадывается р. Терек, а провинция Элохци (Elochzi) может быть искаженным при написании самоназванием чеченцев. Однако документальный материал не дает возможности для категорических утверждений.

19. Ж. Ришар, ук. соч., стр. 611, прим.,, 16. Ришар принял за Кумух названный И. Барбаро Кремух — древний город на Северо-Западном Кавказе точно не локализованный.

20. О. А. Эфендиев, ук. сочинение, стр. 74.

21. О. А, Эфендиев, там же.

22. См. А. А. Рахмани «Тарихи Алам арай-и Аббаси» как источник по истории Азербайджана. Баку, 1960, стр. 49-50.

23. Ж. Ришар, ук. соч., стр. 608.

24. Едва ли можно безоговорочно признать пережитком былых связей с Западом одну интересную деталь резного орнамента на надгробии из кайтагского с. Тама: равноконечный крест, заключенный в орнаментальный картуш и совершенно не связанный при этом с обрамлением. Мы имели возможность ознакомиться с ним в материалах этнографической экспедиции ДГУ 1960 года, представленных в Историко-этнографический музей ДГУ В. П. Егоровой.