НОВЫЕ РУКОПИСИ ИСТОРИИ ШАМИЛЯ МУХАММЕДА ТАХИРА АЛ-КАРАХИ ¹

Количество арабских, источников по истории эпохи Шамиля, которые становятся известными в науке, продолжает медленно, но — можно надеяться — систематически, увеличиваться. Уже в настоящее время картина несколько иная, чем была четыре года тому назад, когда началась публикация этих материалов в оригинале. ² Прирост идет, главным образом, по линии отдельных писем и документов. Более или менее планомерное изучение этих памятников начато в Тбилиси: доцентом Университета Г. В. Церетели изданы и обстоятельно исследованы два письма Шамиля — первое А. Руновскому из времени пребывания в Калуге, ³ второе еще из эпохи борьбы на Кавказе барону Николаи. ⁴ Им обнаружен ряд других документов аналогичного характера; есть надежда, что дальнейшее исследование тбилисских собраний еще больше умножит сделанные находки. Ныне покойный директор Чечено-Ингушского научно-исследовательского института в г. Грозном 3. К, Мальсагов сообщил фотографии с пяти находящихся в Осетинском музее в г. Орджоникидзе (б. Владикавказе) писем Шамиля эпохи его борьбы на Кавказе. Северо-кавказский краевой музей горских народов в Ростове-на-Дону предоставил фотографии с двух любопытных [6] хранящихся в нем документов — одной фетвы Шамиля и его записочки на буковом листке; разбор последней несколько затрудняется самим характером материала. Наконец, летом 1935 г. экспедицией Академии Наук СССР приобретена в Астрахани совершенно невзрачная рукопись обычных стихотворений, находящаяся теперь в Институте востоковедения (шифр В 3720); среди листов в ней оказался вклеенным ряд документов (в копиях и оригиналах) из архива врага Шамиля, бывшего на русской службе, Абу Муслима Шамхала. Писем здесь обнаружено 27, датированных промежутком времени между 1272 и 1279 гг. (1855-1862 н. э.); направлены они как к Шамхалу, так и от него; на ряду с письмами имеются и деловые документы. В Ленинградском отделении Центр, архива в фонде генерала Клюки фон Клугенау недавно обнаружено около десятка писем Шамиля из эпохи его борьбы на Кавказе; некоторые из них сохранились не только в русском переводе, но и в арабском подлиннике. За последние годы Исторический музей в Москве приобрел на Кавказе около шести десятков документов Шамиля и его эпохи.

Материалы, относящиеся к Шамилю, иногда попадают в самые неожиданные хранилища. Из опубликованного несколько лет тому назад каталога арабских рукописей университетской библиотеки в Бреславле ⁵ мы узнаем о существовании там нескольких произведений дагестанских ученых эпохи Шамиля, ⁶ причем на одном из них имеется приписка его самого о подарке книги сыновьям в 1270 (1853-1854) г. ⁷ Так как рукописи поступили из коллекции известного ориенталиста О. Rescher’a, то они были приобретены вероятно в Стамбуле, где владелец долго жил.

Медленнее идет расширение наших сведений относительно крупных арабских произведений, связанных с той же эпохой; это вполне понятно, так как и самое количество их было [7] значительно меньше. Непроверенным остается сообщение Чеченско-Ингушского научно-исследовательского института в Грозном от 13 апреля 1934 г. о поступлении в него "Дневника Шамиля на арабском языке"; вопрос о самой возможности существования такого рода произведения требует к себе особенно критического отношения. На ряду с прозаическими памятниками следует обратить внимание на стихотворные, которые, как все больше выясняется, существовали в довольно значительном количестве. Специального изучения заслуживет изданный в Темир Хан Шуре в конце- 1913 г., но не отмеченный еще в науке сборник арабских стихотворений Хасана ал-Алкадари, ⁸ автора известного, написанного по-азербайджански труда "Асари Дагестан". Среди крупных прозаических произведений, на ряду с характеризованными мною четыре года назад записками зятя Шамиля 'Абд ар-Рахмана, ⁹ важное значение представляет книга его сподвижника Мухаммеда Тахира ал-Карахй. В 1934 г. в Институт востоковедения поступила рукопись этого произведения, и моя статья в основной части посвящена предварительному ее изучению.

Неизвестным в науке ни автора, ни произведение считать нельзя; еще в 60-х годах, уже после подчинения Кавказа, он был судьей дагестанского народного суда ¹⁰ и пользовался крупной известностью в местных кругах, как говорит его участие в опубликованной в переводе полемике о "назре" между дагестанскими учеными. ¹¹ Из нее между прочим видно, что он поддерживал письменные сношения с мекканскими и египетскими учеными. ¹² По инициативе русского правительства он принимал участие в законодательстве о "сейидах", следы чего сохранились в "Полном своде законов". Умер он, повидимому, около 1873 г. В 1926 г. был напечатан частичный перевод интересующего нас произведения по неизвестной рукописи. ¹³ Для анализа нашего экземпляра перевод приносит мало пользы: он основан [8] на другой версии, дан не полностью, ¹⁴ кроме того, даже в переведенных частях сильно сокращен и далеко не всегда удовлетворительно выполнен.

Рукописи произведения были известны в административновоенных кругах Кавказа уже в 80-х годах, а вероятно и раньше; существовал, повидимому, и рукописный перевод на русский язык. ¹⁵ О последнем говорит одна цитата у обстоятельного историка кавказских войн Н. А. Волконского: характеризуя цели предшественника Шамиля, известного в русских сферах под именем Казн муллы (Газй Мухаммед), он пишет: ¹⁶ "Их можно выразить словами рукописи "Блеск дагестанской шашки в делах против русских" ¹⁷ следующим образом: "показать разницу между добром и злом, увенчать правоверных мусульман славою на полях битвы и поразить неверных преследованием и позорною кончиной"; кроме того "уничтожить адат, возобновить шариат и тем исправить развращенных мусульман". Приводимое заглавие представляет, несомненно, передачу той его редакции, которая сохранена второй из находящихся у нас рукописей (***). Цитата восходит к неизвестной нам редакции сочинения, но в нашей рукописи общая мысль отражается (***). Не исключена возможность, что упоминаемый автором перевод сохранился до сих пор где-либо в кавказских учреждениях.

Рукопись, которой вызвана настоящая статья (шифр В 2521), представляет автограф сына автора, подготовленный им для печати и в связи с этим подвергнутый некоторой редакторской обработке, о чем он сам упоминает. Отчасти благодаря этому обстоятельству, отчасти несмотря на него, мы получаем ряд драгоценных указаний, позволяющих нам совершенно ясна представить себе историю создания самого произведения и сложения данной рукописи. По счастливой случайности она [9] заканчивается небольшим сочинением переписчика, представляющим своего рода глоссарий более редких арабских выражений, которые встречаются в переписанном им произведении его отца. В предисловии к своей работе, он между прочим, после обычных вступлений, пишет: ¹⁸ "... Эти немногие листки, которые написал бедняк Хабиб Аллах в надежде, что ими воспользуются рабы Аллаха, подобало бы назвать "Разъяснение выражений в Книге событий", ¹⁹ которую составил мой родитель, известный ученый покойный Мухаммед Тахир ал-Карахй ад-Дагестани... Причина же составления им книги такова. Имам Шамиль, да помилует его Аллах всевышний, говорил раз за разом Мухаммеду Тахиру: "Я хотел бы собрать рассказы про случившиеся в мое время события; однако, я не могу найти досуга для этого по занятости всякими делами и войнами". Потом зимой одного года он поселил его в своем доме в Дарго, они сходились в сумерки ²⁰ в одной комнате, и Шамиль диктовал [10] и рассказывал про случившееся на местном ²¹ языке, а Мухаммед Тахир переводил по-арабски и записывал днем, что тот тогда рассказал. Для события, при котором сам Шамиль не был, он призывал явиться того, кто был при нем, чтобы он рассказал и записал. Так он составил книгу до конца главы о возвращении Джемал ад-дйна, сына Имама, к нему из рук неверных. Затем, оттуда до конца он собрал ее сообразно с тем, что узнал и услышал от людей, за исключением того, что добавил я из посланий Имама и падишаха или изменил для пользы дела". ²²

Эти данные с большой точностью подтверждаются самим произведением. Говоря в одной из глав о назначении Газй Мухаммеда, сына Шамиля, впервые наибом, что имело место в 1266 (1850) году, автор добавляет: ²³ "В эту зиму началось мое житье у Имама в Дарго. Тогда же он назвал меня Мухаммедом Тахиром, а было мое имя Мухаммед Тылау. После этого я жил с ним в разные времена года, пока не умер мой отец между возвращением сына его Джемал ад-дйна и походом русских к Буртину для постройки там крепости". ²⁴ Таким образом, здесь устанавливается возможная начальная дата работы над книгой по непосредственным рассказам Шамиля и подтверждается указание сына о ее конечном пределе. Последняя дата также уточняется в дальнейшем. Закончив рассказ о возвращении Джемал ад-дйна (имевшем место в марте 1855 г.) своеобразным лирическим отступлением, напоминающим традиционный конец обычных арабских произведений, автор завершает: ²⁵ "Это конец того, что составил Мухаммед Тахир, находясь у Имама, по рассказу его и рассказу его сотоварищей, [11] участников событий. Потом он дополнил это рассказом про события, случившиеся после этого". Таким образом основнай часть книги сложилась в промежутке между 1850 и 1855 гг. при непосредственном участии самого Шамиля. Эта дата подтверждается и некоторыми косвенными хронологическими указаниями в предшествующем изложении. Так, описывая редкий случай мумифицирования трупа в одной из пещер, автор добавляет (л. 33) о его сохранности "до настоящей даты 1272 года", т.е. 1855 н. э. В другом месте он говорит (л. 36), что. успехи Шамиля прогрессируют "до сегодняшнего дня"; значит, эта часть закончена до начала внутренних осложнений у него во второй половине 50-х годов. Таким же образом и самый состав этой части подтверждается некоторыми косвенными указаниями в изложении. Упоминая про взятие в плен русскими племянника Шамиля в конце 1253 (начале 1838) г., он говорит: ²⁶ "вернулся он только после большого срока, как будет сказано в конце книги". Действительно, упоминание об этом следует непосредственно за окончанием основной части (л. 101^v).

'Этой основной частью, как указывается в приведенном замечании сына, не заканчивается книга его отца. Им самим было добавлено впоследствии описание, достаточно подробное, дальнейших после 1855 г. действий Шамиля, вплоть до его сдачи; ²⁷ рассказ о судьбе некоторых его ближайших сподвижников (л. 110-111), ряд больших стихотворений местных поэтов, вызванных этими событиями. ²⁸ Самим же Мухаммедом [12] Тахиром включены в книгу довольно значительные (около 10 листов) извлечения из записок 'Абд ар-Рахмана, зятя Шамиля ²⁹, рукопись-автограф которых была мною описана. ³⁰ Сын прибавил к этому переписку Шамиля и Александра II по поводу присяги ему. ³¹ Заключение книги принадлежит, повидимому, самому автору; содержит оно отрывочные данные о путешествии Шамиля на паломничество в 1286 (1869) г. и пребывании его в Мекке и Медине до смерти в 1287 (феврале 1871) г. ³² Редакционные изменения сына вполне возможны и в этой части, но они, как увидим впоследствии, существенной роли не играют. Последней, приводимой датой, которую мы уже не можем возводить к самому Мухаммеду Тахиру, является упоминание об известном восстании на Кавказе в 1294 (1877) г., заканчивающее сочинение. ³³ Дата смерти сына Шамиля Мухаммеда Газй — 1321 (1903) год — представляет тоже позднейшую вставку сына автора (л. 135). Таким образом можно считать, что книга, составление которой Мухаммед [13] Тахир начал в первой половине 50-х годов, пополнялась им самим в отдельных деталях во всяком случае до начала 70-х годов, вероятно до самой смерти. Вся история ее сложения для нас представляется достаточно ясной.

Не менее важно, что в такой же мере ясной оказывается история и самой интересующей нас рукописи. Как упоминалось, она переписана собственноручно сыном автора Хабиб Аллахом ал-Карахй, типичным кавказским почерком уверенной рукой немолодого ученого, обыкновенно по 15 строк на странице. Той же рукой мелким почерком вписано громадное количество глосс, как между строк, так особенно на полях в самом разнообразном направлении. Иногда они принимают характер не только объяснений отдельных слов, но и различных дополнений смешанного содержания, иногда вставленных даже на отдельных листках. Бумага в рукописи русская, на некоторых страницах разбираются вытесненные штампы "Ржевской фабрики № 6". Дата говорит об окончании рукописи в зу-л-хиджже 1321 (феврале — марте 1904) г. ³⁴ Непосредственно за перепиской этой рукописи он взялся за составление глоссария к ней, так как его рукопись была закончена в мухарреме 1322 (марте — апреле 1904) г. ³⁵ Автора в это время давно не было в живых: он умер еще в 70-х годах, и имя его сопровождается здесь эпитетом "покойный". Сын был, вероятно, в почтенном возрасте, так как в приписке величает себя "старцем". Рукопись носит беловой характер; ³⁶ однако она не может считаться окончательно отделанной, как об этом говорят значительные недоразумения с нумерацией листов. ³⁷ Две первых ненумерованных страницы дают перечень глав сочинения, на л. 1 имеется заглавие и печать с ясно разбираемым девизом (***). Текст [14] начинается с л. 1, и основная часть заканчивается на л. 135^v; ³⁸ после этого (с арабской нумерацией I-V) следует упомянутый глоссарий сына.

Составлен он беспритязательно и примитивно. Вслед за несколькими, приведенными выше, фразами идет небольшой отдел с подзаголовком ***, в котором объясняется терминологическое значение слов ***, и следует краткий рассказ ***, мало связанный со всем этим по содержанию. После этого начинается собственно глоссарий, где отдельные слова расположены по чисто внешнему принципу их появления в порядке отдельных глав. Названия этих глав часто выписываются на полях; на полях же иногда делаются дополнения. Примитивная система нередко вызывает объяснение одного и того же слова в различных местах с незначительными вариантами. ³⁹ Глоссарий доведен до конца основной части сочинения Мухаммеда Тахира, и объяснения слов доходят до л. 119, где начинаются извлечения из записок 'Абд ар-Рахмана.

Основную рукопись переписчик предназначал для печати, как видно даже из его введения; ⁴⁰ в связи с этим стоят несомненно те изменения для "пользы дела", о которых он дважды упоминает (л. 1=128 и 135^v = 127^v). Опасением царской цензуры, быть может, объясняется то, что в некоторых местах рукописи отдельные строки и части страниц смыты и написаны вновь; производит впечатление, что и нижняя часть л. 63 написана другим почерком.

Изменения эти, конечно, дела не спасли; наивный автор полагал, что русская цензура того времени допустит опубликование такого произведения, где русские систематически величаются "неверными" и рисуются в соответствующем виде. Шаги к напечатанию произведения были предприняты. В том же [15] 1904 г., когда рукопись была написана, ее "представляет"., как сказано в русской записи на первом листе (очевидно-в цензуру), "Магомед Мирза Мавраев из Гуниб. Сел. Чох (Дагест. обл.)“. Запись сделана известным владельцем типографии в Темир Хан Шуре, выпустившим большое количество-изданий арабским шрифтом как литографированных, так и печатных, в том числе два остающихся неизвестными в науке-сборника поэтических и прозаических произведений Хасана ал-Алкадари. ⁴¹ За подписью Мавраева идет вписанный другой рукой регистрационный номер "№ 7249|5 ноября 1904 г." и непогашенная гербовая марка в 60 копеек. Рукопись поступила в Институт востоковедения от наследников профессора С.-Петербургского университета В. Д. Смирнова (1846-1922), бывшего одно время цензором "мусульманских" изданий; по всей вероятности рукопись была передана ему на отзыв и дальнейшего движения не получила. С точки зрения цензуры она несомненно читалась: об этом говорят неоднократные пометки на полях синим и красным карандашом, где упоминание о русских сопровождается словами "неверные" или где появляются термины "джихад", "газават" и т. д.

Сравнительная твердость в выводах об истории самого произведения и его рукописи позволяет с большей уверенностью перейти к анализу источников книги. В основе, как и естественно ожидать, лежат устные сообщения очевидцев описываемых событий. Однако и пользование письменными несомненно. Среди них мы находим такие, которые могут быть отнесены к категории документов, как одно из первых воззваний предшественника Шамиля имама Гази Мухаммеда (л. 3-3^v) или указ о назначении сына Шамиля наибом, причем автор специально подчеркивает, что он этот указ видел (л. 95). Богато представлены письма: письма тестя Шамиля приводятся по копии автора, снятой с оригинала отправителя (л. 110^v-111). Впечатление подлинности производит переписка Шамиля с Александром II относительно присяги (л. 128-131^v). Некоторые письма передаются, конечно, только в изложении, а не в полном тексте или переводе: таково письмо Шамиля унцкульцам (л. 19), генералу Клуки (л. 21^v) или Александра II Воронцову [16] (л. 87). С не совсем понятным для нас значением дважды дается ссылка на та’рйх (букв, историю); вероятно имеются в виду русские официальные реляции о военных событиях: оба раза сообщение передается со слов кавказцев, бывших тогда в русских владениях. ⁴²

Среди устных источников на первый план, естественно, выдвигается сам Шамиль; кроме приведенных раньше общих замечаний, это неоднократно подчеркивается в отдельных случаях (напр. л. 13: "поклялся ведающий Аллаха вышнего Шамиль составителю этой книги..."); неоднократно приводятся и его речи (л. 15, 19, 92). Значение рассказов Шамиля, как непосредственного источника, не ограничивается только отделом книги, составленным при его прямом участии. И в дальнейшем Мухаммед Тахир говорит часто: "слышал я от него, Имама..." (л. 102). Даже ряд подробностей о его путешествии в Аравию передается по его собственным рассказам одному его спутнику, с которым автор впоследствии имел возможность видеться. ⁴³ Такую же важную роль непосредственного источника играет и сын Шамиля Гази Мухаммед: выясняется, что с ним автор встречался в Медине и слышал лично ряд рассказов про последние годы Шамиля. ⁴⁴ Вообще для этого периода у него был ряд сведений от жителей Медины, переданных различным дагестанским паломникам. ⁴⁵ И в других случаях его рассказы восходят обыкновенно к лицам, бывшим непосредственными [17] свидетелями происходившего; таковы некоторые детали относительно его сдачи со слов Мухаммеда ал-Кащяра. ⁴⁶ Среди этих лиц мы часто встречаем ближайших сподвижников Шамиля, каков, напр., его известный казначей Хажияу; ⁴⁷ есть, однако, лица из числа нерасположенных к Шамилю, как Йусуф ал-Йахсави, которому принадлежит даже бранное стихотворение по его адресу. ⁴⁸ В такой же мере автор располагает восходящими к первоисточнику сведениями относительно деятелей, бывших на враждебной Шамилю стороне; достаточно упомянуть известного Хаджжи Мурада, о котором рассказывается со слов лица, бывшего вместе с ним в крепости Чар, ⁴⁹ или действовавшего на стороне русских Абу Муслима Шамхала, сведения о котором неоднократно сообщал какой-то его слуга, очевидно игравший роль осведомителя. ⁵⁰ Большим преимуществом изложения Мухаммеда Тахира является то, что свои источники он обыкновенно называет поименно с полной точностью. ⁵¹ Не всегда, конечно, ссылки носят такой определенный характер: иногда встречаем рассказ "со слов одного черкеса, который был в Кизляре во время его взятия Газй Мухаммедом" ⁵² или со слов "женщины из Гимры, двоюродной сестры по отцу Газй Мухаммеда, а по матери Шамиля". ⁵³ Иногда, конечно, на арабский лад делаются ссылки неопределенного характера: "Передавал мне заслуживающий доверия человек со слов такого же из Гимры", ⁵⁴ иногда еще глуше: "рассказывал мне заслуживающий доверия человек", ⁵⁵ или "удивительный рассказ передавал заслуживающий [18] доверия человек со слов такого же". ⁵⁶ В общем, однако, нужно сказать, что отношение Мухаммеда Тахира к своим источникам дает полную возможность оценки его произведения с исторической точки зрения.

Каков же литературный характер произведения? В смысле своей композиции и внешних приемов построения оно стоит целиком на плечах старой арабской традиции. Начинается оно с обычных частей (басмаля, хамдаля, таслия), за которыми неизбежным "а затем" (амма ба'д) вводится существо рассказа. Разбито оно на многочисленные "главы" (б а б), конечно, без всякой нумерации. "Глава" не является единственным наименованием отдела: в этом сказывается или отсутствие окончательной обработки книги, или неумение распределить стройно материал. В одной главе появляется почему-то специальный подзаголовок "предисловие" (л. 13 мукаддама), довольно часты дополнения, в отдельных местах вводимые заголовком "татимма"; иногда это отдельная фраза с каким-нибудь сообщением (л. 5^v), иногда более значительный рассказ (л. 29^v, 43^v, 82, 131^v) или письмо (л. 128^v). Иногда такой же характер носит, повидимому, и подзаголовок "татмим“(л. 66). Часто аналогичные дополнения вводятся просто словом "рассказ" (хикайа). Внешним признаком окончания этих вставок является иногда слово интаха "кончено" (л. 6, 6^v, 8^v, 11^v и т. д.); иногда они ничем не отделяются от последующего изложения. В одном случае большой дополнительный рассказ о посольстве Шамиля к султану 'Абд ал-Маджйду выделяется подзаголовком иститрад "отступление" (л. 49^v); Такая же неотделанность построения заметна и в частях, заканчивающих книгу. Один рассказ имеет специальное заключение под тем же названием "хатима" (л. 90^v), что и вся основная часть (л. 111); объединяющим их обстоятельством является, быть может, то, что в обоих случаях приводятся стихи. Помимо этих заключений имеются еще три дополнительных под трудно переводимыми заголовками "тазниб" (л. 101^v, 135) и "тазйил" (л. 107^v); последнее принадлежит сыну автора. Отсутствие окончательной обработки произведения или, вернее, его продолжающийся рост до сдачи рукописи владельцу типографии сказывается в том, что иногда вариант рассказа появляется на полях (л. 8^v ***), [19] делаются дополнения на отдельных листках (л. 63^v) или приписываются к тексту со словами "от автора" (л. 98^v ***).

Комментарий иногда включается в связный текст, как имеет место после одного стихотворения (л. 116-117), но чаще рукопись обрастает глоссами как на полях, так к особенно между строк. Глоссы эти в большинстве случаев дают точную ссылку, либо на самого автора (***), либо на его сына (*** и ***), иногда на какой-нибудь справочник, повидимому, типа словаря. ⁵⁷ Все эти приемы основаны на давней и хорошо известной литературной традиции.

С ней связана не только композиция произведения, но и самая форма его изложения. Оно написано прозой, но в более эмоциональных или конструктивно более важных местах простая проза переходит в рифмованную. ⁵⁸ Насыщено оно типично арабскими пословицами, даже и такими, которые едва ли были понятны не очень искушенным читателям. "Рассеялись, как сабейцы" (***) часто говорит автор и, конечно, вынужден пояснять, кто эти сабейцы (л. 20^v, 36^v, 39^v); "разбежались как дикие ослы" (***), говорит он (л. 47^v), хотя свойства их едва ли близко известны на Кавказе. ⁵⁹ Проза щедро пересыпана стихами, опять-таки на старо-арабский лад. Стихи в большом количестве принадлежат самому автору, ⁶⁰ но в таком же количестве и другим дагестанцам, начиная с предшественника Шамиля имама Газй Мухаммеда (л. 2-2^v) или его современника 'Абд ар-Рахмана ас-Суфури (л. 47% 81-82). В заключение основной части приводится стихотворная хроника в 161 стих сына только что упомянутого автора Мухаммеда ибн 'Абд ар-Рахмана ас-Суфури (л. 111^v -116^v), [20] как бы резюмирующая рассказ об основных событиях за эпоху трех имамов. Сам автор, как и другие поэты, в совершенстве усвоил все нормы традиционного стихотворного канона: в конце произведений часто появляются та’рихи — хронограммы (л. 91, 94^v); ответ на стихотворное послание пишется обязательно тем же размером и с той же рифмой (л. 91-92). Встречаем и своеобразный пример тех типичных старо-арабских нака’ид — полемических стихотворений, которые хорошо известны нам из древних периодов. Когда Шамиль сдался царскому правительству, один из его врагов Иусуф ал-Иахсави сочинил стихотворение, в котором издевался над его неудачей. Автор включил его произведение в свою книгу (л. 108-109,. ср. 109^v), но сопроводил собственным ответом в том же размере с той же рифмой (л. 107^v, 108-109), где каждый стих путем иной комбинации слов поэта с некоторой заменой отдельных выражений превращается в прославление Шамиля. Этот образчик нака’ид говорит нам ясно, насколько прочно и глубоко здесь внедрилась старо-арабская литературная традиция. ⁶¹

Проследить истоки ее было бы не трудно. И в самом произведении, и в глоссах к нему дается ряд ссылок на различные, очевидно ходкие сочинения. Иногда мы узнаем даже точно, какие рукописи были в руках самого Шамиля. Рисуется одно положение, которое напоминает нам аналогичные случаи в другие эпохи. Когда Шамиль должен был покинуть аул Ахульго, "он вышел из дому в боевом снаряжении, оставив свои книги и все пожитки там. Он ударил рукой по рукописи "Инсанал-'уйун“, ⁶² переписанной известным ученым Са’ыдом ал-Хараканй, ⁶³ и воскликнул: "Какому врагу в руки ты попадешься!" Автор добавляет, что книга впоследствии чудесным образом вернулась к Шамилю (л. 32-32^v). В другом месте он упоминает (л. 106), что при аналогичных обстоятельствах в его руки попали рукописи Шамиля, которые впоследствии были им переданы Гази Мухаммеду; среди них он называет [21] экземпляр "ал-Минахал-Меккийа“ в копии дагестанца ал-Кудукй. ⁶⁴ В одной из вставок автор делает (л. 63^v) большое извлечение из космографии Харидат ал-'аджа’иб, ⁶⁵ равно как (л. 66) неопределяемого ближе сочинения 'Асна-л-маталиб; ⁶⁶ в глоссах часто делаются ссылки на известный супракомментарий к Корану Шейх-заде. ⁶⁷ По таким деталям пути проникновения литературной традиции вырисовываются отчетливо: привлечение других источников позволило бы без особого труда определить и "круг чтения" и "круг учения" арабских писателей Кавказа, но это уже дело специального исследования.

Отражаясь в построении и в привлеченном литературном материале, традиция с такой же силой отражается и в языке. Можно было бы сказать, что эта сила традиции позволяет с большой легкостью весь новый материал языкового порядка, неизбежно наплывающий в кавказских условиях XIX в., перерабатывать по старым нормам, подтверждая не только их большую стойкость, но и жизненность.

В этом новом материале особенно многочисленную группу составляют русские слова. Уже по запискам 'Абд ар-Рахмана это было хорошо известно; однако они писались в Калуге, в русской обстановке, после ряда лет пребывания в России. Здесь мы имеем возможность проверить данные на более специфичном материале, на более широкой картине. Общий характер и тут остается таким же: естественно преобладают слова военно-административного происхождения или чем-либо с ними связанные. Если у 'Абд ар-Рахмана мы уже познакомились со своеобразным арабским множественным от русского слова "солдат", ⁶⁸ то здесь оно появляется не только в этой форме (*** л. 29 bis, 30, 47^v, 49^v, 104, 106), но уже во всех формах единственного числа (*** 10, 80, 109^v; *** 18, 26; *** 5^v, 49^v. 80), в двойственном (*** 49^v) и еще во второй более оригинальной форме множественного числа (*** 42, [22] 48, 79, 83, 84^v, 85, 87, 88^v, 89, 94^v, 97^v, 100^v). ⁶⁹ Давно проникает на Кавказ слово "монета" (в значении рубль), встречающаяся и здесь (*** 109, 119^{v bis}). "Патрон" появляется в своеобразном множественном числе, не сразу дающем возможность угадать оригинал (*** 64^v); сильно арабизованы "офицер" и "сержант" (***72^v. ***… *** 101). ⁷⁰ Довольно точно передается слово "адъютант" (*** 88). ⁷¹ Слово "генерал" передается в привычной для Кавказа форме с переменой начального звука (*** 74, 97^v, 98^v, 111; *** 82^v; один раз в необычном начертании *** 122^v); оригинальное Впечатление производит попытка передать чин "генерал-от-инфантерии“ (*** 110^v). ⁷² "Барон" употребляется в двоякой передаче (*** 110^v, *** 106); "князь" — в наиболее принятой (*** 110^{v bis}). Закрепляется в арабской передаче слово "начальник" (л. 90: ***) ⁷³ и даже "архиерей" (*** 118-118^v, несколько раз.). Проникают в язык с большими или меньшими изменениями "почта" ( *** 110^v), "телеграф" (*** 132), "пароход" (*** 133^v), "газета" (*** 109^v, bis, 110 bis, 118,132; *** 82). Своеобразное явление кавказской военной жизни "окказия" перенесло этот термин и в арабскую оболочку (*** 88; *** 87^v; *** 7^v, 78, 79), так же как и "дрожки" (*** 109^v; *** 43^v). Слово "чин" понимается, повидимому, в смысле "орден" (*** 39^v). ⁷⁴ [23] Без изменений приняты в язык "закон" (*** 64^v; *** 88, 92^v) и "миллион" (*** 82). Из русских слов, которые встречаются у Мухаммеда Тахира только в извлечениях из записок 'Абд ар-Рахмана, любопытное образование представляет "верста" с особым множественным числом (*** 120, 122; *** 124^v); "пуд" передается с соответствующими фонетическими изменениями (*** 126). Не вызывают замечаний "бриллианты" (*** 119^{v bis}), "европейские языки" (*** 123^v) и обычные военные термины: "капитан" (*** 121^v), "полковник" (*** 119) и даже "гусарский полк" и "уланы" (*** 120). ⁷⁵

Эти заимствования в связи со своими фонетическими изменениями могут доставить не малый материал для специалистов по кавказским языкам при выяснении путей проникновения этих слов в арабскую письменность. То же надо сказать о некоторых заимствованиях из других языков. Даже такое обычное слово, как "падишах", встречается здесь в двоякой форме — обычной (*** 117^v, 118^bis) и редкой (*** 30^v, 31, 42 часто, 101^{v bis}, 102). Даже употребительный титул турецкого султана появляется в своеобразном изменении (*** 20^bis с глоссой: ***). Некоторого внимания заслуживают и такие формы, как *** (103^v, 106, 107 ^bls) или ** (30, 73). Любопытную арабизацию турецкого слова представляет часто встречающееся ***, которое трактуется как форма множ. числа женского рода. Значение его и по контексту и по глоссам не оставляет никаких сомнений: оно значит "провиант, припасы", иногда "обоз" (68^v, 71, 72^v, 76, 79, 79^v, 80, 88, 89). Заимствовано оно из турецкого *** или ***, распространненого, главным образом, в азербайджанском и османском со специальным значением "чрезвычайного налога", "реквизиции" (см. словари Будагова, I, 643; Радлова, IV, [24] 771; Zenker’a, I, 524. Ср. W. F. A. Behrnauer, Das Nasihatnama, ZDMG XVIII, 1864, 720). Употребляется слово и в персидском языке (Е. Steingass, A comprehensive persian english Dictionary, 708: *** To collect requisitions).

В некоторых случаях установление источника представляет известные затруднения (ср., напр., *** со значением "посланник" 109^v, 132); арабизация проделана настолько основательно, что иногда приходится колебаться, имеем ли мы дело с заимствованным словом или новообразованием на арабской почве. Ясность значения по контексту далеко не всегда здесь помогает. Таково, напр., известное уже по запискам 'Абд ар-Рахмана ⁷⁶ слово *** (5^v); ⁷⁷ значит оно, несомненно, "ружье", стреляющее пулей (72^v: *** ср. вставку на стр. 14^v-15, 87, где по поводу междометия *** глосса сына автора ***); оно бывает длинное и короткое (9: ***) снабжено штыком (5^v: ***). Во множественном употребляется двоякая форма *** (14^v, 106) и *** (9, 13^v). Так же непонятно происхождение того слова, которое поясняется при помощи первого (106: ***) Второй термин, тоже известный из записок 'Абд-ар-Рахмана, ⁷⁸ обозначает, повидимому, какое-то артиллерийское орудие (120^v: ***) и попрежнему остается неясным по своему происхождению; затруднительно ставить его в связь с арабским *** (множ. ***) — "бомба".

На ряду с расширением лексического состава идет расширение семантики: часто арабские слова получают значения, неизвестные или малоупотребительные на их родине: *** употребляется и в обычном для него значении "строй" (86, 95^v, 111) или "система" (94^v) и в том, которое установилось и в Турции, "регулярное войско" (80^v, 82^v, 83^v, 87, 88); *** почти всегда значит "ополчение" (71^v, ср. 74, 75, 76^v, 77, 77^v, 78^v, 87, 88, 88^v, 89, 92^v, 95^v, 98); в связи с этим стоит и глагольная форма *** которая специально поясняется в глоссарии. ³⁶ Истоки некоторых [25] значений можно проследить и на арабской почве: *** "лазутчик, доверенный" (63, 92, ср. 67), ⁷⁹ *** (64^v), множ. *** (93^v), "мужик", ⁸⁰ *** "подарки" (42: ***). ⁸¹ Особенное развитие значений приобретают, конечно, те слова, которые получают специфическое значение в кавказских условиях: "подчинять административно" *** (46, 70^v bis, 71, 73^v, 74, 95, 95^v), ⁸² "инструктировать" *** (107^v) с производным *** (110^v, 132). Иногда старые слова получают не только новый оттенок, но и несколько другую конструкцию: ... *** "обращаться за подкреплением" (74^v), *** "гонец с просьбой о помощи" (13, 25^v: … *** или 26, 46, но другое значение 48^v). ⁸³ Некоторые неологизмы требуют для проверки большего количества параллелей: так *** значит, повидимому, "холодное оружие" (17, bis, ср. ***); трактовка корня (*** предупреждает современное употребление его для понятий "тратить; потреблять" (109: ***).

На ряду с богатым ростом новых явлений в области лексики и семантики рассматриваемый памятник дает мало материала в других частях. Из сферы морфологии можно указать только несколько форм множественного числа, неизвестных в классическом арабском языке, напр. *** "гонцы, посланцы" (49^v, 60, 61^v; единств, число *** обычное множественное *** ⁸⁴, *** "рощи" (83^v, единств. ***). В синтаксисе сказывается развитие [26] новых предложных конструкций, напр., *** "пошел на них" (12^v), *** "были опытны в стрельбе" (15^v вм. ***) или неправильное с точки зрения классичности разделение определения от определяемого: *** (38^v, вм. ***) *** (81 вм. ***; неправильность, вероятно, вызываемая требованием стихотворного размера), равно как глагола от дополнения: *** л. 1 ⁼ 128 вм. ***). Иногда встречаются обороты, как бы звучащие переводом на арабский язык: *** (5^v), *** (14^v), или прямые ошибки, как частый винительный падеж вместо именительного (14^v, 40^v, 64^v). Вероятно влиянием какого-либо местного языка объясняется совершенно несвойственное арабскому повторение отдельных слов для усиления: *** (5, ср. 22), *** (37; арабским может быть объяснено *** л. 13).

Если подвести, таким образом, некоторые итоги после анализа литературно-лингвистической стороны произведения, то необходимо признать, что традиция в нем господствует всецело: новое содержание никак не отражается. Не надо думать, что это объясняется возникновением его в не-арабской среде под пером кавказца, для которого арабский язык не был родным. Некоторую параллель мы имеем и на чисто арабской почве в немногим более раннюю эпоху в виде путешествия египетского Шейха Тантави, написанного им около 1850 г. И в композиции и в приемах оно так же насквозь традиционно, как произведение Мухаммеда Тахира, хотя отличается большими литературными достоинствами. ⁸⁵ И на том, и на другом видно, что зарождавшаяся около этого времени новая литература прошла мимо них и никак не отразилась. И в дальнейшем Дагестан она не затронула. Арабская литература там до конца своего существования продолжала жить только традицией, завершением которой можно было бы считать едва ли не последнего здесь крупного писателя и поэта на арабском языке Хасана ал-Алкадари (1834-1910). В языке новые элементы сказывались естественно сильнее, но развитие их было подчинено тому же строгому закону традиции, шло в таких же рамках, как в других [27] странах не-арабского языка. Большая сила и жизненность языка и здесь обнаруживалась в том, что эти элементы — иногда самого оригинального происхождения — органически усваивались и не производили впечатления чужеродного балласта.

В заключение перед нами встает один вопрос, который естественно напрашивался с самого начала — какова же историческая ценность данного памятника, вернее, данной рукописи, раз она является экземпляром, представленным в цензуру с соответствующими изменениями, на которые намекает сам переписчик? Можно даже спросить, имеет ли она вообще какую-нибудь ценность при таком положении? По счастью, на этот вопрос можно теперь ответить с достаточной определенностью. Экспедиция Академии Наук летом 1935 г. вывезла из Астрахани вторую рукопись того же самого сочинения (шифр В 3712). История рукописи не вырисовывается так четко, как первой, но некоторые вехи и здесь намечаются твердо. Рукопись была переписана в июле 1899 г., то есть на 5 лет раньше той, о которой шла речь. Ни переписчика, ни лица, заказавшего рукопись, до сих пор не удалось идентифицировать, хотя имена их полностью даны: оба они дагестанцы и казикумукцы. Переписана рукопись очень убористым каллиграфическим, несколько претенциозным почерком. Принадлежит он едва ли ученому, в противоположность первой рукописи, а скорее профессиональному переписчику или учащемуся. Поднесена же рукопись лицу известному — астраханскому ученому 'Абд ар-Рахману сыну 'Абд ал-Ваххаба. О них упоминает ал-Алкадари, автор Асари Дагестан, говоря о своем пребывании в Астрахани при возвращении из ссылки в Спасске, Тамбовской губернии, в начале 80-х годов. ⁸⁶ Рукопись переплетена вместе с выписками и копиями других сочинений, в большинстве случаев рукой самого 'Абд ар-Рахмана. Интересующее нас произведение скопировано, повидимому, с того же оригинала, что и наша первая рукопись; об этом между прочим говорит совпадение ряда глосс на полях, но в нашей количество их больше, так как она продолжала дополняться до момента сдачи в цензуру; Вновь открытая рукопись, предназначенная для частного употребления, дает нам [28] возможность определить отношение цензурного экземпляра к оригиналу автора. Благодаря ей подтверждаются высказанные предположения о включении сыном автора таких частей, как переписка Шамиля с Александром, и ряда мелких дополнений, доводящих события до смерти сына Шамиля Гази Мухаммеда. Отсутствует и ряд других мелких вставок, сделанных в основной части рукописи, иногда характера комментария, иногда фактических разъяснений. Те изменения "для пользы дела“, как говорил Хабиб Аллах, цензурного характера, тоже выделяются отчетливо. Прежде всего изменено заглавие. В рукописи, о которой мы говорили вначале, сочинение называется просто "Дагестанские события эпохи Шамиля", но обычной поддержки его путем повторения в предисловии нет, где вообще никакого заглавия не приводится. Во вновь привезенной рукописи сочинение называется "Блеск горных мечей в некоторых газаватах Шамиля" (***), как это поддерживаете» и старым русским переводом, о котором упоминалось выше. ⁸⁷ В связи с этим делается понятно, почему в глоссарии сына автора проскользнувшее в предисловии (л. 1 = 128) слово "газават" вычеркнуто и заменено "события". Первоначальное заглавие поддерживается и предисловием, которое в первой рукописи совершенно изменено: у автора шла речь о трех имамах, упоминались сношения Шамиля с Балхом и Бухарой, страх, внушенный русским, — все в таком тоне, что на прохождение этого в царской цензуре рассчитывать не приходилось. Это предисловие заменено поэтому в первой рукописи несколькими бессвязными строчками. В дальнейшем отдельные ссылки на это предисловие пришлось затушевывать — в частности в том, уцелевшем в тексте рассказе, где шла речь о влиянии Шамиля в Средней Азии (глава 37). Других значительных пропусков в основном тексте при беглом просмотре не заметно: в большинстве случаев дело сводится к сглаживанию отдельных резких формулировок по адресу русских и появлению тех мелких дополнений, которые вносились сыном в принадлежащий ему экземпляр отца. Во всяком случае, благодаря исключительно счастливой находке второй [29] рукописи мы имеем возможность с полной отчетливостью установить характер цензурных изменений и ответить на естественно возникший вопрос. С другой стороны, однако, находка отнюдь не лишает значения первую рукопись. Помимо того, что она дает возможность перекрестной проверки текста на основе экземпляра, писанного сыном автора по его автографу, она важна именно этими дополнениями сына как разъясняющими некоторые детали, так и сообщающими важные фактические данные из других, бывших у него источников.

Нельзя не отметить попутно того обстоятельства, что наличие двух рукописей оказывается очень важным для выяснения некоторых вопросов арабской палеографии и сокращений, принятых в кавказских памятниках. В частности любопытно указать, что благодаря им устанавливается значение частого сокращения *** которое до сих пор затрудняло исследователей. ⁸⁸ Сличение рукописей выясняет, что оно является сокращением слова *** "тогда". ⁸⁹ Систематическое применение его является, повидимости, особенностью кавказских памятников; из всех известных нам грамматик я нашел упоминание о нем только у М. Навроцкого (Опыт грамматики арабского языка, СПб., 1867, 79). ⁹⁰ Считать это сокращение неизвестным другим арабским странам, однако, нельзя: оно встретилось мне в рукописи Ибн Хордадбеха, которою пользовался Barbier de Meynard, ⁹¹ и в автографе одного сочинения Шейха Тантави. ⁹² С полной уверенностью разъясняется теперь и принятая в глоссах цитата ***, ⁹³ как "от автора"; в параллель ему часто фигурирует *** "сына автора", понятное нам при изложенной истории первой рукописи. [30]

Выяснив значение рукописей, мы можем подойти и к последнему вопросу об историческом значении самого произведения. До сих пор нам известно в подлиннике одно крупное арабское произведение, посвященное непосредственно Шамилю, — записки его зятя 'Абд ар-Рахмана, о которых три года тому назад было дано сообщение. Составленные в начале 60-х годов по инициативе капитана А. Руновского и считавшиеся с возможностью чтения их русскими, они носят определенный характер, усугубляющийся тем, что автор значительно русифицировался во время долголетнего пребывания в Калуге. Впоследствии он был казием на Кавказе и считался в глазах администрации человеком благонадежным. Второе произведение известно только в переводе с арабского и было написано сподвижником Шамиля Хаджи Али, но после падения первого и по прямому заказу русских властей в начале 70-х годов. Характер его еще более определенно отражает обстоятельства возникновения и может считаться отголоском русской официальной точки зрения. При таком составе источников книга Мухаммеда Тахира приобретает особое значение. Ее первоначальная редакция относится к половине 50-х годов, когда Шамиль был в силе. Как мы видели, он сам принимал непосредственное участие в составлении, и книга является отражением уже не русских или руссофильских взглядов, как первые две, а точки зрения самого Шамиля и сочувствующих ему сторонников. Этого однако мало: автор приводит иногда отзывы и лиц, относившихся к Шамилю отрицательно, из кавказской же среды. Таким образом на основе этого произведения мы можем яснее судить о внутренних расхождениях, которые существовали даже среди ближайшего окружения Шамиля, но не всегда во всей полноте учитываются и теперь. Эти соображения, мне кажется, могут достаточно осветить важность нашего памятника и его рукописей с исторической точки зрения. ⁹⁴ [31]

Заканчивая четыре года тому назад свою статью о записках Абд ар-Рахмана, я говорил, что надо подумать об издании серии памятников арабской письменности на Кавказе и включить в нее эти записки. Теперь мы уже получаем возможность включить в серию второй том — сочинение Мухаммеда Тахира ал-Карахи, критическое издание которого при наличии даже двух описанных рукописей представляется делом хотя и трудным, но вполне осуществимым. ⁹⁵ Для расширения этой серии следовало бы еще разыскать арабский подлинник истории Хаджи Али и историю Курбан Алия из Ашильты, о существовании которой известно только по глухим упоминаниям. ⁹⁶

Ленинград-Петергоф
1935-1936

Комментарии

1. В основе настоящей статьи лежат два сообщения, прочитанные 17 ноября 1935 г. на сессии Академии Наук СССР в Москве (Новые арабские материалы по истории Шамиля в Институте востоковедения) и 24 ноября 1935 г. на заседании секции семито-хамитского языкознания ЛНИЯ (Языковая и литературная традиция в арабских произведениях эпохи Шамиля на Кавказе); сокращенное изложение первого напечатано в "Историческом Сборнике", т. V, 1936, 239-246.

2. См. ЗИВ, И, 1933, 1-36.

3. ЗИВ, V, 1935, 97-114.

4. Труды первой Сессии арабистов, М.-Л., 1937, 95-112.

5. G. Richter. Verzeichniss der Orientalischen Handschriften (Staats- und Universitatsbibliothek Breslau), Leipzig, 1933.

6. Op. cit., стр. 15-16, № 60, на листе 118-142 комментарий Хасана ал-Кадалй на трактат ас-Суйути *** (ср. Brockelmann, GAL, II, 151, № 130 и SB, II, 187, № 130, f.); стр. 17, № 66, рукопись "кавказским почерком", писанная Мухаммедом 'Алй аль-'Акахи для имама Данияля.

7. Op. cit., 16.

8. Диван аль-Мамнун (типография М. Мавраева), стр. 282, 8°

9. ЗИВ, II, 9-20.

10. Сборник сведений о кавказских горцах, вып. V, Тифлис 1871, горская летопись (4-й отдел), 5.

11. Op. cit., 8-10, 17-24, 33-37.

12. Op. cit., 40.

13. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, вып. 45, Махач Кала, 1926, 53-192.

14. По нашей, рукописи он доходит до л. 103 ^т, тогда как она содержит 135 листов.

15. И. Н. Захарьин-Якунин упоминает, что пристав при Шамиле Пржецлавский перевел рукопись "о трех имамах" еще в Калуге (Встречи и воспоминания, СПб., 1903, 250).

16. Кавказский Сборник, т. XI, Тифлис 1887, 112-113.

17. Рукопись, хранящаяся в числе прочих в военно-историческом отделе штаба Кавказского военного округа. (Примечание Н. А. Волконского.)

18. ***

19. В тексте первоначально стояло слово *** газаватов, замененное на полях словом ***.

20. В тексте стоит термин *** о значении которого см Lane, Lexicon, V, 2056

21. В тексте *** "на не-арабском“.

22. В тексте слово *** значение которого в рукописи будет разъяснено ниже.

23. ***

24. Имеется ввиду укрепление Буртунай, заложенное в 1857 г.

25. A. 101v (= 99): ***

26. Л. 23v: ***

27. Л. 102 (=95): *** и Л. 103 (=96): ***

28. Cм. 107^v (= 99): ***, и Л.. 111 ***

29. Л. 119: *** Конец на л. 128v: ***

30. ЗИВ, II, 9-20.

31. Л. 128 v; ***

32. Л. 131 v: ***

33. Л. 135 v; ***

34. Л. 135^v (=127^v): ***

35. Л. 7^v (=134^v): ***

36. Она тщательно сличалась с оригиналом: на полях д. 29 v, 99 v, 102 v, 106 стоит обычная пометка об этом ***.

37. В ссылках я обыкновенно придерживаюсь нумерации переписчика, как она проставлена его рукой чернилами, хотя она и расходится с более правильной нумерацией карандашом внизу страниц.

38. С нумерацией недоразумения таковы: 13, 36, 47 повторены дважды, листы 45, 50-59, 65, 105 в нумерации пропущены.

39. Некоторые образчики толкований будут приведены в отделе о лексических особенностях сочинения.

40. Л. 1^v (=3^v): ***

41. Регистрация и описание всей продукции этой типографии дали бы очень. ценный материал для монографии по истории ряда литератур на Кавказе., в первую очередь интересующей нас здесь арабской.

42. Л. 10^v: ***. Для характеристики печатного перевода можно отметить, что источник последнего сообщения "Джевад хан даргинский, бывший раньше на службе у русских, превратился в переводе (стр. 113) в двух лиц "Джаватхан и Дарго, служившие у них...“

43. Л. 132^v: ***

44. Л. 133^v: *** и аналогично л. 134 и 135.

45. Л. 134-134^v: ***

46. Л. 117^v-118^v: ***

47. Л. 102^v: ***

48. Л. 108-109, ср 109^v: ***

49. Л. 96^v: *** (Чар-аварское название крепости Закаталы), ***

50. Л. 2^v: ***

51. Например л. 8^v: ***

52. Л. 6^v: ***

53. Л. 7^v: ***

54. Л. 8^v: ***

55. Л. 118: ***

56. Л. 109^v: ***

57. Привожу основные сокращения:*** л. 5^v , 94; *** 37^v; *** 78, 91; *** 35^v; *** или *** 2, 19, 77^v, 104; *** 2^v, 16, 23, 34, 35, 76^v, 78, 90^v, 91, 93.

58. См., напр., л. 27-27^v *** л. 32: ***. Cp. еще л. 32, 35^v, 40^v, 49, 49^v, 61^v, 62, 62^v, 66^v, 68, 73, 74, 77 и другие.

59. Cp. еще л. 32: ...*** 44^v; ***; л. 111: ***

60. Л. 23^v, 85-86^v, 90^v, 93^v — 94^v

61. Ср. еще стихи *** л. 90, 90^v — 91 с ответом автора 90^v -91.

62. Очень популярная поздняя биография Мухаммеда, составленная ал-Халеби, иначе называемая "ас-Сира ал-халебиййа“ (см. Brockelmann, GAL II, 307, № 10). ’

63. Он вообще был известен как каллиграф, см. ал-Алкадари, Асари, Дагестан, перевод, 158.

64. Имеется в виду коментарий Ибн Хаджара ал-Хайсами на поэму Уммал-кура ал-Бусырй, см. Brockelmann, GAL, I, 266, II, 3= Хаджжи Халифа, изд. Flugel’a, IV, 557.

65. Ибн ал-Варди, см. Brockelmann, GAL, II, 131, № 8.

66. Во второй рукописи, о которой будет речь ниже, оно называется полнее *** (д. 29^v). См. теперь GAL, SB II, 76, № 80.

67. Ср. Brockelmann, GAL, I, 417, № 12.

68. ЗИВ, II, 19, прим. 4.

69. Она встречается с пояснением и у ал-Алкадарй, Диван ал-Мамнун, 112 ***.

70. Своеобразная форма множественного с иной фонетической комбинацией встречается у ал-Алкадари , Диван ал-Мамнун, 8, I и 144, 2 ***.

71. У ал-Алкадари оно появляется обыкновенно в другой форме: см. Диван ал-Мамнун, 90, 113, 115.

72. Букву *** можно было бы считать опиской вместо ***, но разделение слов поддерживается ал-Алкадарй, который дает формы *** (Диван ал-Мамнун, 8) и *** (ibid. 144).

73. Отсутствие звука л не может быть объяснено опиской: в такой же форме слово неоднократно встречается у ал-Алкадари, как в прозе, так и в стихах, Диван ал-Мамнун, 64,112, 113, 121, 125, 174.

74. В русском значении это слово часто употребляет ал-Алкадари, а один раз в стихах в честь своего современника, Диван ал-Мамнун, 96 (размер ***): *** * ***

75. Полную иерархию русских военных чинов в арабской передаче можно составить на основе частого упоминания у ал-Алкадарй, Диван ал-Мамнун.

76. ЗИВ, II, 19, прим. 2.

77. У ал-Алкадарй оно встречается в форме *** как в прозе (Диван ал-Мамнун, 90), так и в стихах (ib., 133).

78. ЗИВ, II, 19, прим. 2.

79. Любопытно объяснение, которое дает глоссарий 4^v =131^v: ***.

В последнем значении оно противополагается слову *** л. 6^v=133^v: ***.

80. Глоссарий л. 5=132: ***.

81. Ср. Dozy, Supplement II, 782 и глоссарий л. 4=131: ***.

82. Ср. в глоссарии объяснение *** л. 1=128: *** или *** л. 6=133: ***.

83. Этот корень неоднократно трактуется в глоссарии, см., напр л. 2=129; *** л. 5=132; т *** л. 5^v=132^v; ***.

84. О значении ср. глоссарий. 4^v =131^v; ***.

85. Подробности о нем см. в моей книге "Шейх Тантави, профессор С.-Петербургского университета, Ленинград 1929“ с указанной там литературой.

86. Диван ал-Мамнун, 176.

87. В 1327 (1909) л в Стамбуле была издана под тем же заглавием брошюра (8°, 23 стр.), но она содержит только четыре стихотворения, посвященные этим событиям и находящиеся в сочинении. Это обстоятельство говорит, что рукописи истории Мухаммеда Тахира попадали и в Турцию.

88. Например, И. Крачковский, ЗИВ, И, 19, прим. 7; Г. Церетели, ЗИВ, V, 114.

89. Ср., напр., первую рукопись, л. 107, ult., где стоит *** и вторую, л. 51т, где в той же фразе ***; наоборот, в первой рукописи л; 47v, 5 см. стоит ***, а во второй л. 25v, 1 в той же фразе *** первой рукописи сокращение *** имеется еще дважды в цитатах из 'Абд ар-Рахмана, л. 120v, 127v.

90. Приводятся исключительно формы *** и ***, которые могут быть теперь дополнены указанной выше. Ср., однако, грамматику Wright’a (3-е изд. I, 25, d), где есть ***.

91. JA, сер. 6, т. 5, 1865, 44; в издании De Goeje в соответствующем томе BGA, VI, 18 этого сокращения нет.

92. Рукопись библиотеки университета Ms. О., 838, л. 50-60v.

93. Ср. ЗИВ, II, 19, прим. 5.

94. Анализ всех упоминаемых произведений как исторических источников дан в последнее время Н. И. Покровским (Проблемы источниковедения, II, Москва-Ленинград, 1936, 219-232), Его большой заслугой является то, что впервые они рассматриваются во всем комплексе известных нам материалов, с учетом их соотношений. Выводы касательно арабских произведений потребуют со временем некоторого уточнения, так как автор в оценке их основывается исключительно на переводах; к сожалению, все изданные переводы, как мне приходилось неоднократно убеждаться в тех случаях, когда была возможность сравнить их с оригиналом, не только не точны, но часто искажают-подлинник до неузнаваемости. (Попутно следует отметить, что "Асари Дагестан" написано не по-арабски, op. cit., 221, 226, а по-азербайджански.)

95. Во время печатания этой статьи я имел возможность благодаря любезности Г. В. Церетели познакомиться еще с одной рукописью, находящейся в Тбилиси, которая дает несколько сокращенную редакцию. Очень важное значение приобретает турецкий перевод, изданный в Стамбуле в 1333 (1914) г., так как он исполнен по арабской рукописи, находившейся в Медине.

96. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, выпуск 45, Махач Кала, 1926, стр. 53.

Текст воспроизведен по изданию: Новые рукописи истории Шамиля Мухаммеда Тахира Ал-Карахи // Исторический архив, Том II. М-Л. 1939