МАГОМЕД ТАГИР ИЗ КАРАХА

ТРИ ИМАМА

Глава первая.

Гази-Мухаммед и его первые действия. Адат — навождение сатаны, а шариат — божья вера. Принятие шариата в аулах Гимри и Черкес. Гази-Мухаммед и шамхал. Воззвание к народу Гази-Мухаммеда. Принятие шариата в аулах Эрпели, Каранай, Араканы. Унцукуль и Гумбетовском обществе. Насильственное подчинение шариату андийцев.

Аллаху угодно было очистить, обновить и возвеличить свою веру. Исполнителем своей воли он избрал ученого и мудрого мужа, - Гази-Мухаммеда из селения Гимри, человека из небольшого и не влиятельного рода. Сейалим ¹ собрал вокруг себя народ и стал просвещать его в богоугодных делах. Он потребовал изъятия из жизненного обихода адата ² и замены его шариатом ³.

Он составил и руководство, в котором доказывал, что первый является дьявольским навождением, а второй – источником божьей благодати.

По водворении в Гимрах ⁴ шариата, Гази-Мухаммед отправился в аул Черкес. Черкесцы в один месяц сделались горячими приверженцами его ученья. Шариат, мало по малу, стал проникать в народ. Один — одинешенький отправился Гази-Мухаммед на плоскость к Мехши шамхалу и властно потребовал от него введения шариата среди его подданных. Шамхал струсил и растерялся:

"Я твое желание выполню, скоро выполню, непременно выполню", сказал он.

Говорят, по уходе богоугодника шамхал обратился к одному из своих приближенных:

- "Этот человек произвел на меня сильное впечатление; в нем есть что - то неземное, высшее, божественное". [55]

Затем, Гази-Мухаммед обратился ко всем обществам с воззванием такого содержания:

"Мы — смиренные божьи рабы, сильные сознанием правоты своего дела и верою в конечное торжество его, неизменно верное, друзья истинноверующих и беспощадные враги безбожников и грешников. Да благословит Аллах всех своих покорных рабов! Затем ставлю вас в известность, что мы твердо решили защишать божью веру и посвятить всю свою жизнь этому богоугодному делу. Наши требования пусть не тяготят вас, совесть нечестивцев да не совратит вас с пути истины. Если вы искренне раскаетесь в своих грехах, ваша жизнь, ваш домашний очаг, ваше хозяйство и все имущество не подвергнутся никакой опасности. Если же будете упорствовать в своих грехах, злых деяниях, и заблуждениях, то мы, как только наступит оттепель, нагрянем на вас с несметными силами и сметем вас с лица земли. Мы разорим вас, мы с позором выгоним вас из ваших аулов, из ваших гнезд. Мы, во чтобы то ни стало покорим и жестоко накажем вас. Еще раз повторяем вам: мы восстали ради спасения правоверных и на погибель неверным. Дорогие братья, выкажите побольше разума, смирения, твердости, мужества и богобоязни. Мы надеемся победить русских, мы верим, что злоумышлениям гяуров не суждено осуществиться, ибо Бог не на стороне неверных. В заключение предупреждаем вас: если мы найдем между вами людей, не знакомых с алхомом, атихиятом ⁵ и другими основными молитвами, то назначим им наказание, соответствующее степени их преступных неведений".

Вскоре после этого богоугодник сделал клич своим мюридам и собрал их вокруг себя в большом числе. Применение силы оказалось необходимым: одни слабо придерживались ислама, другие совсем забыли его, большинство же народа совершенно безучастно относились к делу спасения своих душ. Находились и такие, [56] которые сочувственно относились к безбожью гяуров. Словом, истинно верующих было мало.

С этой речью богоугодник посетил сперва соседние аулы. Тех, кто встречал его враждебно, он наказывал строго и сурово, применяя телесные наказания, сжигая жилища, забирая их имущество. Тех же, которые искренне радовались его приходу, он вознаграждал всякими милостями.

Покорив себе окрестное население, он пошел на плоскость в Карачай и Эрпели и без труда убедил жителей бросить все богопротивное и ввести у себя шариат. Не сочувствовавших этому делу муллу ⁶ и нескольких кичливых горланов он арестовал и выслал в Гимри.

Затем он неожиданно явился в ауле Араканы. Араканцы также приняли его радушно. Только великий ученый их Саид, не желая подчиниться ему, бежал в подвластную русским кумыкскую землю.

Из Араканы избранник Аллаха направился в аул Унцукуль и без хлопот заставил его жителей покориться шариату.

Собрав на площадь унцукульцев, Гази-Мухаммед обратился к ним:

"Я знаю, что многие из вас в душе не сочувствуют нам. Вам по прежнему хотелось - бы сбывать русским чабу ⁷ и яблоки. Оставьте эту нечестивую богопротивную мысль, иначе вам придется горько раскаиваться".

Отсюда он отправился в гумбетовское и андийское общества. Гумбетовцы покорились без всякого сопротивления. Андийцы же отказались от повиновения и, собравшись в ауле Гогатль, решили дать отпор.

Произошел бой. Здесь смертью праведных пали многие из приверженцев шариата, но и у андийцев погибло немало. В конце концов враги все - таки были побеждены и подчинились шариату [57].

Глава вторая.

Первый поход Гази-Мухаммеда на Хунзах. Отвага защитников. Измена гумбетовцев. Бегство мюридов. Шамиль в ханском дворце и в плену у изменников. Торжество победителей и отчаяние побежденных. Бодрость Гази-Мухаммеда.

Гази-Мухаммед считал Аварских ханов закоренелыми врагами ислама и виновниками разложения народных нравов. Это и было причиною нападения его на Хунзах. Собрав большую партию своих приверженцев, он окружил и осадил нитканскую резиденцию. Сам он предводительствовал койсубулинцами, своего же любимого ученика Шамиля назначил воеводою гумбетовцев. Аул был атакован со стороны кладбища. Град пуль посыпался на храбрецов. Жители упорно защищались. Ханша воодушевляла своих подданных с крыши ханского дворца. Мюриды ворвались в аул. Шамиль с 60 удальцами занял дворец, но защитники неожиданно заперли за ним ворота и с оружием в руках стали сражаться. В это время в партии, предводительствуемой Гази-Мухаммедом произошла паника вследствие того, что разнесся слух, будто гумбетовцы изменили шариату и вместе с хунзахцами дерутся с койсубулинцами.

Один гумбетовец сообщил об этом осаждавшим Шамиля хунзахцам. Те передали эти сведения осажденным и просили их добровольно сдаться. Шамиль не поверил этому. Он думал, что это выдумка хунзахцев, пущенная в ход с целью выманить его из дворца. Поэтому он сидел там до самого заката солнца, не зная о понесенной Гази-Мухаммедом неудаче и ожидая с нетерпением от него помоши. Наконец, обманувшись в этих надеждах, он вышел из дворца. Его сейчас же окружили изменники - предатели гумбетовцы. Посыпались упреки, укоры и ругательства.

— "Ты зачинщик всех этих раздоров, ты виновник постигших нас бед!" — кричали они на него и тут же обезоружили его, с головы его сорвали чалму, хотели даже убить его, но он спасся благодаря заступничеству Дервиша - Мухаммеда из Инхо и Хадиса из Мехелата. Это случилось в первый день Рамазан месяца 1245 года.

После описанной неудачи неверные и их друзья сильно [58] зазнались и подняли носы, а истинно верующие упали духом. Но сам Гази-Мухаммед не унывал. Окопавшись под самым Хунзахом, он еще долго держал жителей его в страхе и трепете.

Глава третья.

Поход Гамзата в Закаталы. Радушный прием закатальцев. Блестящие победы и неудачная осада. Доверчивость Гамзата и вероломство русских. Плен и ссылка. Освобождение.

Получив разрешение от Гази-Мухаммеда, Гамзат с многочисленной конницей направился в Загорье и занял Закатальский округ. Закатальцы приняли его сочувственно и присоединились к его вольнице. Гамзат напал на русских и разбил их вдребезги. Много неверных пало тут. Уцелевшие от гибели бежали и скрылись в укреплении, оставив в руках победителей свои орудия и боевые припасы. Гамзат осадил и это укрепление, но не мог взять его. Тогда он захватил с собою одного провожатого и отправился к русским для заключения с ними мира ⁸. Но его вероломно арестовали и отправили в Тифлис в качестве военнопленного. Он довольно долго находился в плену. В конце концов за него выдали двух аманатов ⁹ и его освободили. Вернувшись домой, Гамзат посвятил себя богословью, но когда получил известие о смерти одного из выданных за него аманатов, то отправился к Гази-Мухаммеду.

Глава четвертая.

Первый бой с русскими. Заложение укрепления Агач-Кала. Поражение шамхала. Осада. Вылазки Али - Султана и бегство русских. Преследование. Атлибуюнская победа и возвращение мюридов в Агач-Калу.

В середине весны 1246 года Гази-Мухаммед, во главе 148 преданных ему мюридов, явился во владение шамхала и [59] укрепился в густой лесной чаще, на расстоянии часовой хадьбы от селения Н. - Казанищи. Сперва на него напал сам шамхал со всею своею милицией. Гази-Мухаммед разбил его на голову и после этого много кумыков присоединилось к победителям. Вскоре прибыли и русские и окружили укрепленный лагерь мюридов плотным кольцом. Горсть защитников, под предводительством Али Султана из Унцукуля, сделала вылазку и напала на осаждавших. Русские обратились в безпорядочное бегство, оставив на месте столкновения много убитых.

Неверные отступили по направлению селения Кафыр-Кумух на соединение с сильным подкреплением, шедшим навстречу им. Гази-Мухаммед тоже выступил из укрепления Агач-Кала и преследовал врагов до Атлыбуюнских высот. Здесь русские напали на него с двух сторон и опять потерпели жестокое поражение. Отсюда Гази-Мухаммед сделал нападение на селение Параул и, захватив с собою имущество шамхала и его богатых родственников, вернулся в Агач-Калу.

Глава пятая.

Бой под Тарками.

Гази-Мухаммед окружил и осадил укрепление Тарки. Часть его мюридов без труда проникла в осажденное укрепление. Один гимринец доставил вождю эту приятную весть, преувеличенно сообщив, что Тарки уже взяты.

— "Укрепление мы еще не взяли, но Бог даст, возьмем скоро," — сказал Гази-Мухаммед.

Слова эти были заглушены страшным шумом. То был взрыв порохового погреба. От этого взрыва у Гази-Мухаммеда погибло 200 человек, а у противника 1000. ¹⁰ Бой в крепости после взрыва [60] закипел еще сильнее. Три раза Гази-Мухаммед с обнаженною шашкою бросался в ряды неверных и раз даже один солдат чуть было ни заколол его штыком. Но Нурмухаммед из Цоботля изрубил шашкою дерзкого безбожника.

Глава шестая.

Абдулла, из аула Ашильты, с салатавцами осаждал крепость Андреевскую. Гази-Мухаммед прибыл на помощь осаждавшим и около полутора месяца держал русских в осаде. Скоро к осажденным прибыло сильное подкрепление. Тогда Гази-Мухаммед разрешил желающим разойтись по домам. Трусы и негодяи воспользовались этим разрешением. С оставшимися в его распоряжении храбрецами богоугодник занял крепкую позицию между селением Андреевским и разрушенным аулом Акташ. Говорят, что при защите этого аула два брата погибли смертью праведных и родная мать их громко выражала радость свою по этому случаю. Русские были разбиты и вынуждены были отступать. Гази-Мухаммед бросился преследовать их. Отступление превратилось в беспорядочное бегство. Тут неприятелей пало много. Правоверные отбили в этом деле даже одно орудие, которое было отправлено в аул Черкей. Сражавшиеся все это время Андреевцы переселились на новое, купленное им, место. Помогавшие мюридам окрестные жители разошлись по домам. Сам же Гази-Мухаммед с верными своими друзьями вернулся, двинулся в Дербент и около 15 дней осаждал его. Тут также произошло большое сражение.

Глава седьмая.

Взятие Кизляра. Мир черкесовцев с русскими. Неудачный поход на Бурау-Калу ¹¹.

В это время русские занимали аул Гельбок. Гази-Мухаммед через Чечню двинулся на Кизляр и без особого препятствия [61] завладел этим городом. Он забрал в плен много жителей, захватил скот и всякого рода имущество и готовился идти дальше ¹². В это время главнокомандующий русскими войсками ¹³, во главе больших сил, прибыл в аул Черкей. Жители, с разрешения знаменитого шейха Мухаммеда ¹⁴ из Ярагли, заключили с русскими мир и возвратили присланное Гази-Мухаммедом орудие. Сам же шейх, не желая дальше оставаться в этом ауле, перебрался на жительство в аул Агами. Одновременно с этим и андреевцы переселились обратно на места своего первоначального жительства.

Гази-Мухаммед же двинулся в поход на Бурау-Калу, но на пути был контужен осколками орудийного снаряда и вынужден вернуться домой.

Глава восьмая.

Второй бой с русскими под Агач-Калою. Осада русских. Вылазки Шамиля. Отступление русских.

Русские с шамхалом вторично осадили Агач-Калу. Последний занимал Гази-Мухаммед с Гамзатом, Шамилем и Саидом из Игали. Шамиль с товарищами вышел из укрепления и первый начал дело. Мюриды оставили своих вождей с тремя товарищами на произвол судьбы и вернулись в укрепление, но герои и без поддержки трусов разогнали русских. Однако, неверные снова собрались и сделали нападение. Шамиль с Гамзатом опять встретил их и обратил в бегство. С этих пор неприятель, хотя и окружил Агач-Калу, но не смел нападать на его защитников. Наступили [62] сумерки. Русские отступили. Гази-Мухаммед тоже оставил укрепление, сняв с убитых одежду и оружие.

Глава девятая.

Поход Гази-Мухаммеда в Чечню. Блестящая победа над чеченским отрядом. Сожжение и разорение чеченских аулов. Печальная весть из родногоо аула и возвращение туда.

Весною следующего года Гази-Мухаммед предпринял поход в Чечню. В этом походе принимал участие и знаменитый шейх из Яраглы. Около местечка Гайдур их встретило 500 конных чеченцев. Избранник Аллаха нанес им такое сильное поражение, что из всего этого числа всадников спаслось бегством только трое. Убитых врагов нашли и взяли у них оружие. Мюриды вторглись в глубь Чечни. Много аулов пришлось сжечь, а еще больше разорить. Но на помощь чеченцам подошли русские и разбили мусульман. Услышав здесь о приходе гяуров в Гимри, Гази-Мухаммед вернулся домой, чтобы умереть богоугодной смертью в родном ауле.

Глава десятая.

Пребывание Гази-Мухаммеда в ауле Ирганай. Посещение Гази-Мухаммеда племяницами. Сон имама. Прибытие к нему приверженцев из Чечени и Кумыкской плоскости. Весть о предательстве и смерти любимца Имама - Гасан Гусейна

Гази-Мухаммед стал укреплять Ирганаевское ущелье. Это было в конце весны. Сюда же к нему явились племянницы и другие гимринские женщины. Гази-Мухаммед сказал им:

— "Я должен расстаться с вами, я это предчувствую".

Женщины были сильно взволнованы этой скорбной вестью и воскликнули со слезами:

— "Кто же будет после тебя нашим наставником и руководителем?".

- "Шамиль, — отвечал Гази-Мухаммед твердо и спокойно, — он будет долговечнее меня и успеет сделать гораздо больше благодеяний для мусульман, чем я. Не сомневайтесь в этом. Я видел сон: мы с Шамилем стояли на берегу Койсу. Быстрым течением реки несло два бревна. Одно принадлежало мне, другое Шамилю. Мы оба бросались за ними. Мое бревно унесла река, Шамиль же [63] вытащил свое. Вот откуда моя уверенность в долговечности и благотворности его жизни".

На помощь Гази-Мухаммеду явились в Ирганай и последователи его из Чечни и Кумыкской плоскости. Один из них сообщил ему, что Гасан-Гусейн убит ими за предательство русским. Этот Гасан-Гусейн был из ученых кумыков. Он был оставлен Гази-Мухаммедом в Чечне в качестве наместника. Гази-Мухаммед любил его. Шейх Мухаммед из Яраглы всегда также относился к нему с почтением и уважением. Печальная весть произвела на Гази-Мухаммеда тяжелое впечатление. Он заплакал и, обратившись к Шамилю, произнес: — "Друг мой! Заклинаю тебя: убей и ты меня, если я когда - нибудь изменю своим святым обязанностям".

Глава одиннадцатая.

Смерть Гази-Мухаммеда и бегство Шамиля. Движение русских на Гимри. Укрепление мюридами Гимринского ушелья. Приход русских. Поражение мюридов. Гази-Мухаммед с Шамилем в башне. Сон Шамиля. Штурм башни. Отчаянное положение защитников. Тщетный вызов охотников. Приготовление имама к смерти. Смерть дяди и племянника на щетине штыков. Приготовление Шамиля к вылету из башни. Львиный прыжок и его первые жертвы. Камень в догонку и залп на прощанье. Выход из ада. Обморок. Кровавая рвота. Мучительная ночь. Прибытие в Унцукуль. Изгнание. Лечение и исцеление.

Гази-Мухаммед не долго оставался в Ирганае. Он получил известие, что русские идут в Гимри и поспешил туда. Мюриды построили башню в самом узком месте Гимринского ущелья и укрепились здесь. Накануне боя Шамиль видел сон. Снилось ему, что русские вблизи, что ружья и пистолеты защитников сломались, а русские пролезли на крышу башни, оттуда угрожали штыками и что он благополучно спасся бегством от неверных. В субботу пришли русские. Бой был с восхода до заката солнца. Мусульмане были разбиты. Гази-Мухаммед с Шамилем и 13 мюридами засели в башне. Русские со всех сторон окружили их. Тут Гази-Мухаммед обратился с вопросом к Шамилю:

— "Чего же ты ждешь еще?":

Шамиль молчал. Неприятель залез на крышу и штыками пробивал ее. Защитники встретили нападающих учащенным огнем. Скоро [64] ружья и пистолеты Шамиля пришли в негодность. Сон наполовину сбылся. В башне было душно и жарко. Гази-Мухаммед вызывал желающих сделать вылазку. Охотников однако не находилось, — все только молча переглядывались между собою. Тогда богоугодник горячо помолился и по окончании молитвы приготовился к достойной смерти. Сильным ударом в стену он поломал ружье, пистолет; кинжал и ножны шашки, разрубил на мелкие куски черкеску, бешмет и чалму, подоткнул полы рубашки за шаровары, засучил рукава до самых локтей и крепко затянулся поясом. Потом, схватив шашку и сильно потрясая ею над своею головою, сказал с улыбкой:

— "Кажется, сила не изменила еще молодцу!".

Мюриды безмолвно глядели на эту жуткую сцену. Богоугодник окинул своих сподвижников последним прощальным взглядом и со словами:

— "Ну, друзья, до свиданья там пред судом Всевышнего! — ринулся из башни в самую гущу неверных.

Произошло смятение, но скоро богоугодник был поднят на штыки и на штыках погасла его святая жизнь под торжествующий вой осаждавших и душу раздирающее рыдание осажденных. За Гази-Мухаммедом бросился и родной его племянник Мухаммед - Султан. С ним гяуры расправились точно также.

Шамиль предложил оставшимся последовать за ним. Но охотников и на этот раз не нашлось. Тогда Шамиль сам стал готовиться к вылазке. Он засунул за пояс полы черкески, засучил рукава и, схватив шашку, выбросился из башни с такою силою и стремительностью, что очутился по той стороне живой штыковой изгороди. Ударом приклада ружья с крыши башни с него сбили шапку во время полета.

С обнаженной головой и с шашкой в левой руке, врезался лев ислама в густой неприятельский строй, тесным кольцом окружавший его. Он хлеснул шашкою по голове первого попавшегося гяура. Тот упал. Он — второго и тот свалился с ног на землю. Кольцо [65] разорвалось и Шамиль очутился между двумя рядами солдат, стоявших лицом друг к другу по обеим сторонам узкого Гимринского ущелья. Он пустился бежать без оглядки во всю прыть посреди ошеломленных врагов. Впереди против него довольно долго не выступали, сзади не стреляли во избежание попасть в своих. Наконец, один смельчак в бурке и папахе выскочил вперед и, преградив ему дорогу, выстрелил в него почти в упор, но дал промах. Шамиль ударил его шашкою по голове, но тот подставил бурку под удар и остался невредимым. Удары повторялись и ловко отражались буркою. Наконец, ловким отвлечением внимания гяура в сторону от действительного направления удара Шамилю удалось раскроить череп гяуру и продолжить свое бегство. Однако — не надолго: скоро один солдат, выступивший вперед, преградил дорогу и всадил штык в бок Шамилю. Шамиль, схватившись за дуло ружья, вырвал штык из своей раны и прикладом по голове уложил врага Аллаха на месте. Но опять новая напасть: тяжелый камень, брошенный сзади гяурами в догонку, падает на его плечо. Он чувствует резкую боль. Дыханье спирается, силы слабеют, но вера в возможность скорого спасения возбуждает в нем бодрость духа и энергию. Делается последнее мучительное усилие и он вырывается из среды смертельных опасностей, сопровождаемый со стороны неприятеля ружейным залпом, не причинившим ему, однако, никакого вреда. По выходе из этого ада Шамиль оглянулся назад и вздохнул облегченно: вместо врагов он увидел бежавшего за ним своего аульного будуна ¹⁵. Оказывается, будун этот выпрыгнул из башни вслед за Шамилем и бежал все время прикрываясь им. Он не получил ни ушиба, ни царапины в этой горячей перепалке.

Выбравшись на свободу, Шамиль почувствовал сильное изнеможение. Он прилег за болышим осколком скалы под кустом терновника. Будун спрятался недалеко от него. Шамиль просил его не беспокоиться о нем.

— "Оставь мертвого в покое. Я уж не жилец этого грешного [66] мира. Твои заботы и хлопоты меня не спасут от божьяго предопределения. Спасайся, пока имеется возможность. Гяуры знают цену нашим шкурам. Они не оставят нас в покое".

Голос его оборвался, он лишился сознания. Неподвижный и смертельно бледный, весь в крови вражеской и своей, он лежал довольно долго без всяких признаков жизни. Будун, низко наклонившись, читал над ним отходную. Раненый пришел в себя только тогда, когда последние лучи заходящего солнца осветили зубчатые вершины окружающих скал.

— "Не пропустил ли я времени вечерней молитвы?" — тихо произвес он, обращаясь к будуну.

Он присел и стал совершать омовение сухою мелкою землею но не мог докончить его. Руки его беспомощно опустились, голова закружилась, в глазах потемнело. Его тошнило и скоро вырвало сгустками крови. Тогда ему стало лучше и легче и он докончил свою молитву.

Наступили сумерки. Беглецы поднялись с места и стали тихо подниматься вверх по скату ущелья. Больной опять ослабел. Его начало знобить, он прилег и уже не встал до самого утра. Без шапки, в окровавленной одежде, со сквозной раной в боку, мучимый голодом и томимый жаждой провел он со своим товарищем длинную осеннюю ночь под открытым небом, на голой каменистой земле.

Ночная прохлада по сквозной ране свободно проходила через его горячее тело.

— "Ах, какой великой божьей благодатью является для меня в эту ночь моя рана!", — сказал Шамиль будуну, — "она умеряет мой жар, она освежает все мое раскаленное нутро".

С рассветом товарищи поплелись по направлению аула Унцукуль. В Гимри они не могли итти: там сидели русские. Но и унцукульцы не приняли Шамиля. По требованию аульной власти, кунак был вынужден перевести его из своего дома в кульу ¹⁶, [67] находяшуюся за аулом среди обывательски садов. Его не оставили бы в там в покое, если бы унцукульцы не рассчитывали на его скорую смерть. Около 20 дней Шамиль провел здесь в сидячем положении,

так как рана не позволяла ему лечь. Наконец, был приглашен врач. После первой же перевязки раненый заснул утром и проснулся только на другой день в такую же пору. Рана его зажила

через 2 месяца и тогда он отправился в аул Ирганай к временно проживавшему там шейху Мухаммед из Яраглы.

С помощью гимринских нечестивцев русские опознали труп Гази-Мухаммеда. По совету Саида - Араканца они увезли его и похоронили в Тарках, предварительно высушив на солнце. Неверные не без основания опасались, что могила богоугодника в Гимрах будет служить постоянным источником вдохновения его приверженцев к газавату против них. Но праху избранника Аллаха не суждено было остаться долго на чужбине. В дни могущества Шамиля он был привезен обратно и похоронен в родном ауле.

Глава двенадцатая.

Борьба Шамиля с врагами шариата в Гимрах. Бесстыдник среди бесстыдниц. Наказание. Неугомонная грешница и ее муж. Их жалоба и разбор ее аульным муллою. Судебный приговор. Неожиданное открытие. Протест обиженного и оскорбленного. Происшествие в кулье. Предложение старшины и ответ Шамиля на него. Речь Шамиля в мечети. Бегство старшины и торжество мюридов.

В первый день Рамазана Шамиль вернулся в Гимри. Однажды он шел молиться. На улице он застал группу женщин за работой. С открытыми лицами и обнаженными ногами они грелись на солнце и чесали шерсть. Шамиль мимоходом упрекнул их в бесстыдстве и заметил им:

— "Вы, вероятно, думаете, что с уходом Гази-Мухаммеда ушел в тот мир и шариат?".

Возвращаясь из кульи, он нашел тех же женщин за тою же работою, а около них сидел еще и старик с открытым пахом без шароваров. Шамиль разнес старика за такой неприличный вид и побил его бесстыдных собеседниц. Женщины разбежались, за [68] исключением одной. Шамиль побил ее и вторично. Она стала плакать и звать на помощь. Прибежал муж. Узнав в чем дело, обиженный супруг отправился к мулле с жалобою. Он потребовал от аульного судьи немедленного наказания Шамилю, Шамиль же требовал наказания мужа, так сильно распустившего свою жену. Мулла беспрекословно исполнил его требование и подверг злополучного супруга 20 палочным ударам.

По окончании экзекуции осужденный встал и Шамиль заметил на его груди сочившуюся кровь. Он провел рукою по окровавленному месту и увидел зияющую рану. Раненый обратился тут же к своему экзекутору.

- "Ты растравил мою рану, ты ответишь за это мне по адату!"

- "Ведь я не знал, что ты ранен", — начал было оправдываться чауш.

- "Ты отвечай ему не так, как труп, а как благочестивый правоверный", — сказал мулла исполнителю своего приговора.

Тогда последний спохватился и заявил жертве своей расправы:

- "Мы защитники и охранители святой веры. За нее погибло много святых мужей, плевка которых ты не стоишь. Можешь и ты умереть из - за нее. Знай и поведай своим друзьям, что мы от шариата никогда не отступимся!"

Шамиль вернулся домой, весьма довольный решением муллы. Радовались и все мюриды такому исходу дела. Пост прошел. Накануне Байрама перед рассветом Шамиль встал и пошел купаться в кульу. Он подошел к дверям, где слышен был веселый говор и хохот. По всему было видно, что кульа битком была набита врагами шариата. Они сидели вокруг большого костра и подтрунивали над отсутствующими мюридами.

- "Вот постойте" — говорит один — "мы завтра напоим мюридов и вдоволь натешимся над ними''.

Шамиль сперва хотел вернуться домой, но потом раздумал. "Какой же я слуга и защитник ислама, — подумал он, — когда избегаю его врагов и хулителей?". [69]

Он выхватил кинжал и с криком:

— "А - ну, неверные собаки, посмотрим кто над кем потешится: вы ли над мюридами или мюриды над вами!" — бросился в кульу.

Толпа моментально рассеялась. Страх, наведенный на нее Шaмилем, был так велик, что многие из веселившихся падали в воду бассейна. Шамиль разбил и разодрал на части найденный на месте увеселения бубен и, бросив его вслед за бежавшими, крикнул:

- "А вот возьмите отсюда прочь и свою ослиную шкуру!".

На другой день беспутники пожаловались на Шамиля старшине, назначенному русскими при уходе. Старшина послал почетных стариков к Шамилю не то с просьбой, не то с требованием заплатить стоимость бубна, — который был сделан по заказу муллы на общественный счет, — и оставить аульских жителей в покое. Шамиль ответил посланным:

- "Я застал нечестивцев за богохульствованием и поступил с ними так, как повелевает Бог. Да будет вам всем ведомо, что я не позволю никому унижать и оскорблять святую веру. Да будет вам известно, что в деле исполнения возложенных на меня свыше обязанностей я надеюсь только на самого себя и не жду ни откуда и ни от кого никакой поддержки. Кто хочет пусть идет на путь истинный. Кто не желает — пусть отвернется от него. Вы жестоко ошибаетесь, если думаете заставить меня пойти за заблуждениями".

Этот гордый и самоуверенный ответ был передан старшине в точности и остался безнаказанным. Представитель русской власти в ауле потерял с этих пор в глазах жителей свое значение и вес. На него стали смотреть, как на малодушного труса.

В день байрама Шамиль обратился к народу с грозной речью:

— "Гимринцы! Вы, кажется, думаете, что с Гази-Мухаммедом погибло и наше общее святое дело, за которое мы так ревностно и усердно боролись? Но я докажу вам, что вы ошибаетесь. Клянусь вот этой мечетью, клянусь и всеми находящимися в ней божьими книгами, что я подниму святую веру на подобающую ей высоту. [70]

Вы отлично знаете, что я превосхожу Гази-Мухаммеда и умом, и ученостью, и силою. Желающие изменить шариату пусть объявят себя теперь же. Я хочу посмотреть на этих молодцов и полюбоваться их мужеством и храбростью!".

Истинные правоверные торжествовали. Вероотступники повесили головы. Ставленник русской власти бежал из Гимр. Шариат водворился вновь в сердце народа.

Глава тринадцатая.

Гамзат в начале своего имамства. Первые жертвы его деятельности. Залог с уицукульцев. Командирование Шамиля в сел. Мулы. Победа его над хунзахцами перед сел. Гарадириком. Карадах покоряется, но не желает принимать мюридов. Взятие аулов Куяды и Тлетль.

В преемники Гази-Мухаммеда народным собранием и советом ученых был избран Гамзат. Новый имам счел первым долгом объехать все подвластные ему аулы, проповедуя о добрых и богоугодных делах и ратуя против зла и заблуждения. Убедившись в недостаточности действия слов, он в пример прочим, убил в Ирганае двух вероотступников и временно там водворился на жительство.

Услыхав здесь, что аул Унцукуль не придерживается шариата, он со своими приверженцами отправился туда. Остановившись в садах на околице аула, он послал туда Шамиля с двенадцатью мюридами с требованием залога в обеспечение верности шариату в размере не менее 600 рублей. Унцукульцы приняли посланника хорошо и объявили, что они желают подчиниться только ему одному. Но один из влиятельных жителей, по имени Китаб Хаджиев, внешним знаком дал понять Шамилю, что в заявлении его односельцев скрывается вероломство. Шамиль поэтому, не обращая внимания на слова унцукульцев, твердо настоял на немедленной выдаче требуемого залога и получил его.

Исполнив это поручение, он, с разрешения имама, вернулся домой, но не долго пришлось ему жить в родном ауле: через нарочного он получил приказание Гамзата немедленно отправиться в аул Мушулы для устранения и усмирения его безбожников, восставших против своего наиба — Саида Игалинского. Шамиль собрал [71] вольницу и выступил с нею в поход. Прибыв в аул Орода, он узнал, что партия хунзахцев овладела селением Гарадирикон и, присоединив к себе его жителей, намеревается напасть на него. Усилившись ородинской молодежью, Шамиль сам пошел в наступление. Неприятель спускал на наступавших огромные камни, но мюриды безостановочно продолжали движение. Пред Гарадириком произошла, наконец, стычка. Хунзахцы не выдержали и бежали. Мюриды далеко преследовали их, то убивая, то забирая в плен.

Водворив порядок и послушание между непокорными противниками шариата, Шамиль вернулся восвояси. Положение дел опять заставило Гамзата объехать. Койсубулинское общество и принять строгие и справедливые меры против некоторых богоотступников. За подозрение в сопротивлении святому делу распространения шариата унцукульцы Шагбан Дибир и его товарищи были внезапно окружены и приведены в полное раскаяние. Много гордых жителей Гергебиля были арестованы и отправлены в Гоцотль.

Предпринят был также поход в Карадах. Карадахское ущелье мюриды нашли сильно укрепленным завалама. Карадахцы заявили Гамзату, что они признают его власть над собою, но не желают, чтобы он с мюридами вошол к ним в аул. Мюриды желали атаковать аул. Но Гамзат не дал им на это разрешения.

Оставив карадахцев в покое, имам отправился в селение Гоготль. Но тут гоготлинцы и тлитлинцы встретили их перед последним аулом также неприязненно, за баррикадами. Мюриды атаковали и завладели аулом Тлитль. Глава тлитлинцев, Чупан, и его надменные товарищи были арестованы и под конвоем отправлены в Гимр.

От Карадахского общества к Гамзату прибыла депутация с изъявлением своей преданности шариату.

Глава четырнадцатая.

Поход в Ругжу. Победа мюридов на Ругжинской горе. Упорство Андоляльского вождя Султанилава и его участь. Подчинение шариату Годатлинского общества. Разделение мюридов на два отряда.

Гамзат с большими силами двинулся на владения общества Андоляльцев. Андоляльцы встретили его на горе Ругжинской. [72] Горстью мюридов враги были дружно атакованы и тотчас же мюриды рассеяли их. Победители настойчиво преследовали побежденных и многих перебили. Главный вождь их, Султанилав, заперся в башне и решил защищаться. Шамиль хитростью выманил его к себе и под сильным конвоем отправил в Гимри. Имущество Султанилава обращено в пользу общественной казны и от всех жителей Ругжи, Сугратль и других аулов Андоляльского общества был взят залог в обеспечение их верности и покорности шариату. Точно такая же гарантия была потребована и от Гидатлинского общества. Затем часть мюридов, под предводительством Шамиля, направилась против общества Карах, часть же, во главе самого Гамзата, против Ваголау.

Глава пятнадцатая.

Истребление Аварских ханов. Затянувшаяся блокада Хунзаха. Дезертирство мюридов. Клятва Шамиля. Уступчивость ханши. Выдача Булач-хана. Приезд к мюридам Нуцал-хана и Ума-хана. Неудавшаяся попытка подкупа Шамиля. Тяжелые условия мира Гамзата. Замешательство ханов. Кровавая схватка. Смерть ханов. Захват дворца. Казнь ханши. Скупость Гамзата. Мюриды без шароваров.

Шамиль получил от Гамзата приказание двинуться с койсубулинцами на соединение с ним для совместных действий против хунзахцев. В назначенное время друзья сошлись недалеко от аула Хунзаха. Около 15 дней стояли мюриды здесь, стараясь всеми силами прививать к местным жителям шариат. Они голодали, роптали на Гамзата и сильно волновались. Были даже случаи самовольного ухода из лагеря. Шамиль собрал мюридов и строго распек их.

— "Истинные мусульмане — обратился он к ним — должны иметь терпение и волю. Если мы разойдемся по домам, кто же приведет наших врагов в повиновение нам? Клянусь вам Всевышним, что те, которые осмелятся самовольно уходить отсюда, найдут у себя дома неминуемую смерть!"

Мюриды приутихли и присмирели. Хунзахцы волею - неволею должны были покориться их требованиям. Взятый от них в аманаты младший сын ханши, по имени Булач, был отправлен Гамзатом в аул Харачи. [73]

Согласно желаниям имама, два старших брата его - Нуцал-хан и Ума-хан - с 200 нукерами явились в стан мюридов с изъявлением покорности. Однако под покорностью хунзахцев оказалось одно лицемерие. Один из ханской свиты передал секретно Шамилю от имени своей повелительницы ханши следующее:

- "Ты пользуешься у Гамзата неограниченным доверием, имеешь на него сильное влияние. Он выслушает твои советы и никогда не откажет тебе в просьбе. Отвлеки его от Хунзаха на кумыкскую плоскость против Шамхала и ты получишь в награду 2000 рублей.

Шамиль тотчас же сообщил Гамзату об этом предложении.

- "Значит они лицимерили с нами? - заметил Гамзат. - Но мы сейчас убедимся в этом основательно. Ты прикажи хунзахцам, в присутствии Ума-хана и Нуцал-хана, немедленно разрушить все оборонительные башни в ауле Хунзахе. Если они искренне и навсегда покорились своей участи, они исполнят наши приказания. Если же нет, то требования наши возбудят у них неудовольствие".

Шамиль исполнил приказание имама. Хунзах заволновался, посланники жителей засуетились и стали собираться к отъезду. Мюриды постарались задержать их в своем стане до исполнения объявленного приказания Гамзата. Произошла схватка. Хунзахцы первые начали ее. Нуцал-хан и Ума-хан и их почетная свита пали жертвою своего лицемерия. Несколько мюридов нашли здесь также благословенную Всевышним смерть.

После этой кровавой схватки Гамзат с десятью мюридами отправился в ханский дворец. Но там они нашли одни пустые покои. Дворцовая казна и имущество были спрятаны. Сама ханша находилась в это время в ауле Генечута. Имам потребовал от дворцовой прислуги и от аульских жителей немедленной доставки всего ханского добра, угрожая в противном случае полным разорением и беспощадной казнью. Угроза возимела свое действие. Все имущество было возвращено победителю и отправлено на 8 арбах в аул Гоцатль. [74]

Теперь Шамиль посоветовал Гамзату вернуться в свой родной аул я посвятить себя посту и молитве. Он обещал при этом от себя и от имени других наибов безусловное повиновение и полную преданность. Имам сперва хотел последовать этому предложению, но совет ученых нашел более целесообразным поселиться ему в ханском дворце. Потому и отправленное в Гоцатль имущество было вернуто назад у Хунзах. Баху - бике (ханша) была казнена перед своим дворцом. Здесь же в один день с нею был казнен и ее пасынок - Сурхай-хан.

От продолжительного похода одежда и обувь мюридов сильно обтрепалась. Шамиль передал имаму общую просьбу своих сподвижников о выдаче им пособия хотя бы на покупку шароваров. Гамзат отказал в этой просьбе. На обратном пути Шамиль обратился к своим товарищам:

- "Мы теперь оставим надолго Гамзата в покое: пусть хунзахцы хотя немного забудут о произведенных нами насилиях!".

Скоро Шамиль был предупрежден родственником Шамхала Тарковского Шамхановым о существовании заговора друзей и приближенных погибших ханов против жизни Гамзата, его самого и Саида Игалинского

Глава шестнадцатая.

Поход Гамзата против аула Салты и смерть его.

Шамилю было предписано Гамзатом выступить с койсубулинцами в поход против аула Салты со стороны Куппы. Сам же имам намерен был напасть со стороны Цудахара. Гамзат с хунзахцами и другими соседними с ними обществами остановился в Гергебильской равнине в ожидании подкрепления своего отряда унцукульцами и араканцами. Но последние заставили себя ждать три дня. На пути в Куппу Шамиль узнал, что Гамзат потерпел поражение и вернулся назад. Араканцы и унцукульцы были объявлены трусами и виновниками случившегося поражения. Гамзат, переночевав в Гоцатле на обратном пути, возвратился.

Тем временем имам собрал вокруг себя хунзахцев и старался [75] сделать их истинными мусульманами. Но проповеди его не достигли цели. В глубине души население таило ненависть и вражду к мюридам.

Скоро распространился слух, что Гамзат будет убит во время богослужения в мечети. Хунзахец Хаджи Ясул Мухаммед предупредил имама об угрожающей опасности и просил принять меры предосторожности. При этом верный мюрид присягнул на коране, что заговор действительно существует и что днем приведения его в исполнение назначена пятница. Гамзат не внял голосу предупреждения. Он пошел в пятницу в мечеть, сделав, впрочем, распоряжение накануне, чтобы никто из хунзахцев не являлся туда при оружии. За имамом шел Хаджи Ясул Мухаммед, вооруженный с ног до головы. При входе имама один из злоумышленников встал и выстрелом из пистолета убил его. Но Хаджи Ясул Мухаммед изрубил убийцу тут же.

Таким образом имамство Гамзата продолжалось только полтора года.

Глава семнадцатая.

Избрание Шамиля в имамы и его первые действия. Проповедь в Унцукуле. Появление русских в Гимрах. Схватка с ними мюридов. Измена гимринцев к унцукульцев. Неравная борьба. Вызовы врагам Шамиля. Дружеский совет Кебет Ханджиова и Тагира. Несогласие товарищей с Шамилем. Уход русских. Недоразумение между гимринцами и унцукульцами.

После смерти Гамзата в имамы был избран Шамиль. Он долго не соглашался принять предложенную ему честь - имамство. Но просьбы ученых и мольба народа заставили его, наконец, склониться в пользу всеобщего желания.

Деятельность нового имама началась казнью Султанау Ругжинского, находившегося под арестом в Гимри.

Усилия его затем были направлены к тому, чтобы склонить унцукульцев на свою сторону. Он произнес им проповедь, в которой, между прочим, сказал:

- "Ваш аул - глава всего Койсубулинского общества. Между вами много ученых и благоразумных, поэтому вы должны быть на стороне ислама". [76]

Власть его в Унцукуле была единодушно признана. Шамиль хотел было побывать во всех аулах койсубулинского общества, но получил известие, что русские идут в Гимри. Он послал всем аульным старшинам приказание немедленно собраться к месту появления неприятеля и сам поспешил туда с 15 мюридами. Моста на реке Койсу не оказалось. Шамиль переправился вплавь. Перед нападением мюриды разделились на двое: одной частью командовал Шамиль, другой - Черкеевский Роджабиль Махмуд.

В условное время правоверные дружно бросились на врагов, убили их начальника и рассеяли их. Но неприятель снова успел собраться и окружать аул прочными завалама из фруктовых деревьев, приготовясь упорно защищаться. К нему присоединились гимринцы, а вслед за ними я унцукульцы. Горсть мюридов отважно билась с неверными я их союзниками. По Шамилю был сделан залп, но он остался невредимым. Теснимый неприятелем, имам с 13 сподвижниками занял крепостную позицию около старого моста и послал отсюда вызов своим заклятым врагам:

- "Делайте теперь что хотите," - кричал он им, - "за сострадание и милосердие не скажу вам спасибо!".

Ночью к Шамилю явились тайком унцукульцы Кебет Хаджиов и Тагир и просили его убираться куда - нибудь в безопасное для себя место.

- "Русские и их друзья решились теперь дружно напасть на вас. Скройтесь отсюда пока русские уйдут!" - сказали они ему.

Совет этот не был исполнен Шамилем. Шамиль предложил товарищам скрытно пробраться в аул и, заняв несколько саклей, биться до смерти. Товарищи не согласились. Шамиль просил их тогда итти в лес, но и в этой просьбе встретил отказ. Таким образом имаму волею - неволею пришлось скрываться два дня в пещере над Койсу до ухода неверных.

Когда русские ушли, Шамиль вернулся в Гимри подчинил опять его жителей себе. В это время между унцукульцами и гимринцами произошло недоразумение чуть - чуть не окончившееся открытым [77] столкновением. В виду изменчивости и неопределенности положения дел гимринцы отправили весь свой скот в Унцукуль, во избежание захвата его русскими. Унцукульцы отказались им теперь возвратить этот скот, ссылаясь на то, что насилиями Шамиля и Гамзата был забран у них разновременно имущественный залог гораздо большей ценности. Отказ этот сильно возмутил гимринцев. Они в свою очередь возражали унцукульцам, что они во первых не ответчики за деяния имамов, во вторых, что задержанный скот значительно больше стоит, чем взятый у них залог. Поэтому случаю Шамиль произнес проповедь своим одноаульцам и утешал их тем, что они получат с избытком то, что унцукульцы силою захватили у них. Но гимринцы единодушно поклялись отобрать свое добро назад и унцукульцы, убедившись, что они рано или поздно должны будут возвратить забранный скот, вернули его.

Глава восемнадцатая.

Генерал Клюки в Гимрах. Прибытие его и приглашение в лагерь депутации от аула. Пьянство депутатов. Требование Шамиля наказать пьянствовавших. Отказ и бегство муллы.

Генерал Клюки три раза являлся в Гимри с провиантом на 60 ешаках. В один из таких приездов он потребовал к себе муллу и почетных жителей. Согласившись на предложение генерала жить с русскими мирно и дружно и приняв от него разные подарки, гимринцы вернулись обратно. Шамилю передали, что не только враги шариата, но и считающие себя мюридами пьянствовали в русском лагере и что мулла был равнодушным зрителем этого грехотворения.

Тогда он немедленно же отправился в мечеть и потребовал от муллы объяснения его бездействия. Мулла стал оправдываться и доказывать, что правоверным разрешается пить чабу и в подтверждение этого прочел из книги мнение имама Ханапи, оставленное имамом Шапи без всякого возражения. Шамиль в свою очередь доказал наглядно из другой книги, что употребление чабы [78] наказуется палочными ударами и поэтому потребовал немедленного наказания пьянствовавших в русском лагере.

Аульный судья сознался, наконец, в своем заблуждении и обещал исполнить требование Шамиля, но на другой же день бежал из Гимри в свой аул.

Глава девятнадцатая.

Свидание Шамиля с сыном Мехти Шамхала Абу-Муслимом. Приезд Абу-Муслима и приглашение им Шамиля к себе. Вынужденное согласие имама. Предложение Шамхала. Неприемлемые условия Шамиля.

Мехти Шамхал просил Шамиля приехать к нему. С этой просьбой он послал к нему своего сына Абу-Муслима. Абу-Муслим остановился с конной свитой за аулом и попросил к себе имама. Шамиль отказался явиться. Гимринцы же хотели, чтобы он виделся с Абу-Муслимом. Один из мюридов передал Шамилю, что отказ его приписывают чувству трусости. Это задело Шамиля за живое. Без оружия, с нагольной шубою внакидку, он вышел ночью из дома. Поравнявшись с кладбищем, он быстро сбросил с себя шубу и направился к месту стоянки шамхальцев. Некоторые гимринцы, тайно следившие за всеми его движениями, хотели было последовать за ним, но Шамиль предупредил их, что он вернется назад, если они пойдут за ним. Гимринцы вернулись в аул, а Шамиль один пошел к сыну Шамхала.

При появлении имама Абу-Муслим встал и посадил его возле себя.

- "Зачем вы меня звали?" - обратился к нему Шамиль. - "Отец мой желает, - ответил ему Абу-Муслим, - чтобы

ты приехал к нему и наставил бы его на путь истины. Он намерен со всеми подданными безусловно подчиниться требованиям шариата".

- "Хорошо, я согласен", - сказал Шамиль, - "пусть только Шамхал даст мне гарантию искренности этих намерений. Я прошу его послать одну из своих жен Кебет Мухамеду пока я буду занят приведением в исполнение его желания".

- "Это невозможно", - ответил хан.

- "В таком случае и желание твоего отца я не выполню", отвечал ему Шамиль. [79]

Он медленно и спокойно вышел от хана и возвратился домой. За аулом его ждали гимринцы. Они крайне удивились, увидев его без оружия.

- "Оружия я не взял из досады на вас, - сказал им Шамиль, - но если бы шахмальцы позволили в отношении меня какие - нибудь неприязненные действия, я выхватил бы у первого попавшегося из них кинжал и умер бы с ними в газавате".

Глава двадцатая.

Причины бегства Шамиля в Мишельту и его богоугодная деятельность здесь. Просьба генерала Клюки. Готовность гимринцев к услугам русских. Безуспешный протест. Вызов ашильтинцев. Последнее прости родному очагу. Мать и сын. Переселение. Борьба с адатными пороками и навыками. Сопротивление порочных безбожников. Угрозы и их действие. Покорность ашильтинцев шариату.

Генерал Клюки просил гимринцев о высылке ему виноградных лоз и фруктовых деревьев. Гимринцы собрались в доме дяди Шамиля, Гурта-хана, для совещания по этому предмету. Шамиль узнал об этой сходке и поспешил туда. Ему объяснили в чем дело и объявили о состоявшемся уже решении удовлетворить просьбу русского начальника.

- Позвольте вам предложить два вопроса", - обратился к собранию ІІІамиль.

Собрание ответило знаком согласия.

- "Если собрание решит послать генералу просимое или требуемое им, то найдется ли в ауле хоть один человек, которому было бы по душе это решение?".

- "Нет" - ответило собрание.

- "Если же, наоборот, вы откажетесь удовлетворить требование русского генерала, то найдется ли между вами хоть один смельчак, который, вопреки вашему решению, доставит в Шуру лозы и деревья?"

Опять последовал отрицательный ответ.

- "В таком случае, - заключил имам, - я считаю удовлетворение требования генерала Клюки величайшим грехом. Мы не откажем гяуру прямо, но скажем: в этом году у нас нет ни [80] деревьев, ни лоз. Вы, русские, вырубили недавно наши сады, унцукульцы же докончили вашу работу. В будущем году, если Бог даст, мы пришлем их. А что будет в будущем, - докончил Шамиль, - то ведает один Аллах!"

Гимринцы не одобрили предложения Шамиля. Имам вернулся домой недовольный собранием.

— "Гимринцы ропщут на тебя," - сказал по дороге ему его родственник Ибрагим. — "Они говорят, что ты один хочешь победить русских, до сих пор не побежденных никем".

С этого времени Шамиль возненавидел людей, служивших гяурам слепым орудием для ослабления и унижения святой веры. Но дивен Бог в своем правосудии! Враги и друзья ислама получили каждый заслуженное: приверженцев русских постигло горе и несчастье, — большинство их погибло, меньшинство бедствовало. Их сады, их пашни опустели, их сакли превратились в пепелища. Напротив, Шамиля и его сподвижников счастье никогда не покидало. От Всевышнего они получили долговечную жизнь. Они никогда и ни в чем не нуждалиcь. Их желание всегда осуществлялось. Три раза горел Гимри до тла, и ни разу сакли Шамиля не коснулся огонь. Сгорал также неоднократно и аул Ашильта, но сакля, в которой жил поборник ислама, осталась цела среди всеобщего пепелища. В пепел обратился и замок Ахульги, но каким то божественным чудом уцелело подземное жилище имама.

Видя себя среди людей не сочувствовавших его святым стремлениям, Шамиль послал за ашильтинцами, чтобы переселиться к ним из Гимри. Ночью за ним явилось 18 мюридов.

О своем намерении покинуть родной аул имам не сообщил никому, кроме жены, и до рассвета беглецы успели выйти из аула. Двух малолетних сыновей Шамиля, — Кази - Мухаммеда и Джемалдина — ашильтинцы несли по очереди на своих плечах. Покидая родную саклю, Шамиль обратился к ней:

— Прости, родимый приют, что оставлю тебя! У тебя я здесь не могу жить, согласно святому закону. Прости и пойми, что по [81] этой же причине покинул и пророк свой родной очаг в Мекке. Предчувствую, что тебя ожидают великие оскорбления и обиды. Неверные, вероятно, не раз оскорбят и осквернят тебя своими извержениями".

В это время вдруг откуда-то появилась его мать. Она бросилась к нему на шею и, припав к его груди, жалобно взмолилась.

- “Куда же ты бежишь, мой ненаглядный, покинув на произвол судьбы свою родную мать?"

- "Иду, родимая, в твой родной аул. Поедем со мною, если ты хочешь поделиться вместе со мною всеми бедами и невзгодами, сопряженными со святыми обязанностями мусульманина".

В Ашильте Шамиль встретил гораздо меньше препятствий в деле водворения шариата, чем в родном ауле.

Впрочем и здесь ему первое время приходилось прибегать к силе. Однажды ночью к нему явялся десятилетний мальчик и сообщил, что у одной вдовы собралась помощь из мужчин и женщин для молочения кукурузы. С палкой в руке пошел Шамиль за мальчиком к месту этого сборища. Он подошел к дверям сакли вдовы. Они оказались запертыми. Он стал прислушиваться к веселому говору помощи и услышал голос весельчака, родственника своего, Юнуса.

Последнему имам строго и громко приказал отпереть дверь. Юнус в испуге поспешил исполнить это приказание. Участников мужчин имам поколотил палкою, а женщин осыпал упреками и все собравшиеся мигом разбежались. Шамиль распек и хозяйку за отступление от правил шариата. Этим он, однако, не довольствовался. На другой день он потребовал от муллы примерного наказания для нарушителей шариата.

Против исполнения муллой этого требования выступили двое ашильтинцев. Они обвиняли Шамиля в самоуправстве и своевольстве и в свою очередь требовали удовлетворения им несправедливо обиженных. Большинство жителей поддержало протестантов. Шамиля известили о встретившемся препятствии и сопротивлении. В полном вооружении, с книгою в руках, вышел он на площадь к шумевшей толпе и обратился к ней:

- "Сегодня мы узнаем врагов и друзей шариата, ашиль - тинцы! Я требую от вас наказания вчерашних нарушителей божьего закона и этих двух болтунов горлодеров, сочувствующих их безобразиям, иначе я собственною властью накажу тех и других. Если же я встречу сопротивление с вашей стороны, то я немедленно призову для усмирения вас жителей всех окрестных аулов. Вы, вероятно, думаете, что шариату неоткуда ждать помощи и поддержки? Заблуждаетесь! Святая вера всегда и везде найдет достойных себя защитников!".

Угрозы помогли: некоторых бунтарей и смутников сперва заставили таскать на себе земляные мешки, а затем подвергли телесному наказанию. И с этих пор шариат упрочился в Ашильте.

Глава двадцать первая.

Унцукульцы три раза совершали набеги на Ашильту и каждый раз они терпели позорные неудачи. Раз даже все койсубулинское общество скопом пошло на этот аул с требованием немедленного изгнания оттуда Шамиля. Ашильтинцы отвечали, что они скорее готовы погибнуть до единого челонека, чем исполнить такое постыдное требование. Шамиль также послал сказать им, что он ради них не только ни уйдет из Ашильты, но и не шевельнет пальцами своей ноги. Затем он в кольчуге и во всеоружии вышел из аула с десятью ашильтинцами и направился к неприятелю. Поднявшись на холм, с которого была видна партия противников, он крикнул: что им нужно.

Тогда враги ислама послали к нему одного из его хороших знакомых с просьбой, чтобы он временно оставил Ашильту и вернулся после их ухода.

— "Мы волею - неволею должны исполнить данное нам Ахмед-ханом приказание изгнать тебя оттуда и поэтому надеемся, что ты [83] не заставишь нас прибегнуть к силе и не откажешь нам в этой просьбе", передали они ему через своего посланца.

Шамиль резко отклонил это предложение и повторил сказанное им раньше:

— "Кто осмелится и отважится — пусть явится сюда и силою выгонит меня из этого аула. Тебе же, дружок, советую больше не являться с такой просьбой, еcли тебе только жаль свою бедную головушку!", — ответил он посреднику.

После передачи этого совета по назначению, Шамиль во главе своих сподвижников - мюридов быстро спустился с холма и стремительно направился на врагов.

Неприятельское скопище не выдержало этого натиска и обратилось в бёгство. Мюриды долго преследовали бегущих и многих захватили в плен

Другой раз унцукульцы нагрянули на ашильтинцев, разрушили их хутора и стали вырубать их сады. Это сильно ожесточило потерпевших против их соседей, но между ними находились и такие, на которых это насилие действовало иначе: они, хотя робко и нерешительно, стали говорить о необходимости удалиться Шамилю из Ашильты во избежание всех этих неприятностей. Между ними был и аульный мулла. Однажды Шамилю передали, что последний агитирует в пользу его удаления. Шамиль потребовал его к себе и спросил:

- "Правда ли это"?.

- "Да!" — ответил смельчак.

- "Почему же это"?

- "Потому что ты являешься прямым и единственным виновником всех постигших нас бедствий и несчастий! В последнее время с одной стороны нас беспокоят гумбетовцы, с другой — нас разоряют койсубулинцы, с третьей на нас косятся хунзахцы и все это из - за тебя, из - за одного человека. Мы до сих пор терпели твои капризы и причуды, но теперь стало не вмоготу!"

- "Значит, если Стамбул окружат русские и потребуют [84] удаления оттуда Хункара, правоверные должны удалить последнего в угоду врагам Аллаха?"

- "Нет, я так не думаю: тот Хункар, этот же пришелец из Гимри!"

- "Знай же ты, глупый болтун, что Ашильты - это Стамбул Дагестана, а я Хункар его! И если ты позволишь себе распространять такую богопротивную ересь среди моих верующих, то я отсеку тебе голову во спасение и славу ислама!".

Мулла вышел от Шамиля весь бледный, дрожа от страха.

Глава двадцать вторая.

Набег унцукульцев на Гимри. Мирные переговоры. Драка, перешедшая в кровавую схватку. Поражение унцукульцев. Упреки унцукульцев своим односельцам.

Потерпев в Ашильте неудачу, унцукульцы бросились на Гимри. Остановившись на околице аула в садах, они потребовали жителей к себе для переговоров. Гимринцы, устрашенные численным превосходством нападающих и желая отделаться мирно, без кровопролития, явились к ним. Во время переговоров мулла в ауле прокричал полуденную молитву. Часть унцукульцев стала молиться во главе с одним из своих муталимов, часть же продолжала беседовать с гимринцами. Несколько человек ходили даже в аул к своим кунакам. Беседа, наконец, перешла в спор и в драку. Произошел переполох. Один гимринец был убит. Другой, родственник Шамиля, Варты хан — взят в плен. Один из унцукульцев громко предупредил своих односельцев, отлучившихcя в Гимри, о том, что произошло и советовал им спастись бегством. Муталим прервал богослужевие и пустился бежать по направлению к мосту. За ним последовали другие. Гимринцы погнались за ними. Один из них прибег к хитрости: он громко крикнул своим:

- "Наседайте, бейте, друзьям русских некуда спастись. Мост уже занят Шамилем и мюридами!".

- Унцукульцы рассеялись во все стороны, расбрасывая свои кожаные мешочки с провизией. Их горячо преследовали, многих убили, многих забрали в плен. Только немногим удалось спастись от [85] смерти и позора. Но эти немногие явились в аул мелкими кучками, горя от стыда за постигшее их несчастье.

За аулом одна унцукулька, шедшая на полевые работы, встретила одну из этих кучек и спросила:

- "Ну как — посчастливилась ли дорога?"

Те прошли молча. Она спросила вторую — те тоже не удостоили ее ответом. Третья ответила ей на такой же вопрос гробовым молчанием. Тогда она не выдержала и крикнула:

- "Эх вы, богатыри, вояки на боях с врагами! Вам только воевать в постелях со своими женами! Для чего вы носите усы и папахи, раз вы не умеете носить их как ваши отцы и деды?"

Глава двадцать третья.

Подчинение шариату общин Чиркат, Инхо, Ората, Харахи и Унцукуль. Муллою аула Ашильты признается божественность миссии Шамиля. Посольство Игалинского Саида в Чечню. Прибытие из Чечни Тауша - Гаджи с 40 мюридами. Взятие аула Чиркаты и Инхо. Сопротивление аула Ороты. Упорство безбожника Дибира Хаджиова. Взятие аула Харахи и Унцукуль.

Наконец, в Ашильте мулла перешел на сторону Шамиля. Однажды, во время отлучки последнего в Гимры, он сказал ашильтинцам:

- "Относительно Шамиля я до сих пор заблуждался. Теперь я верю в его святое назначение. Не приписывайте эту происшедшую во мне перемену чувству страха или каким либо другим низким побуждениям. Я говорю вам это от души, по глубокому искреннему убеждению. Этот человек создан для священной войны и для возвеличивания и прославления ислама. Я каюсь перед Богом за свои прежние заблуждения и прошу у вас прощенья за распространение их среди вас. Я вам больше не мулла, ибо не достоин им быть. Ищите для себя священнослужителя более меня прозорливого и мудрого. Я же отправлюсь в свой аул".

Ашильтинцы единогласно просили его остаться, но он был непреклонен в своем решении. После этого случая все ашильтинцы признали над собою власть Шамиля.

Из Ашильты Шамиль послал в Чечню Саида Игалинского для вербования добровольцев в свою вольницу для окончательного [86] покорения шариату соседних аулов. Но Саид умер во время исполнения этого поручения. Говорили, что он был отравлен врагами ислама. Тем не менее, из Чечни прибыл к Шамилю Тауш с 40 мюридами - чеченцами.

Тогда Шамиль, во главе соединенных сил чеченцев и ашильтинцев, неожиданно явился в аул Чиркаты и привел его обывателей в полное повиновение. Из Чиркаты Шамиль направился в аул Инхо и без особых хлопот подчинил его себе. Усиленные приверженцами этих двух аулов, мюриды двинулись к аулу Ората, жители которого решили оказывать наступавшим самое упорное сопротивление. Для подавления этого сопротивления имам отрядил часть своей партии под командою Али Качил Гусейна. Противник, воодушевляемый своим вождем Дибир Хаджиовым, дрался с ожесточением, но был вынужден отступить в аул, потеряв 12 человек убитыми и многих ранеными. Ожидая встретить в ауле еще более ожесточенный отпор, Шамиль, во главе 120 отборных сподвижников, двинулся туда, но на пути движения встретился со своим приятелем Нур - Мухаммедом, высланным навстречу ему жителями с изъявлениями покорности. Задержав в качестве заложника посланного и приняв все меры предосторожности, Шамиль вошел в аул. Оратинцы, действительно, встретили его дружелюбно и признали над собою его власть.

Только Дибир Хаджиов с немногими отверженцами ислама заперся в башне и защищал свое безбожие и заблуждение. На помощь безбожнику неожиданно появились было хунзахцы, но мюриды дружной атакой рассеяли их.

Подчинив себе таким образом аул Ората, Шамиль направился на селение Харах. Здесь, кроме харахинцев, его встретили соединенные силы хунзахцев, андаляльцев и ункратлинцев. Послав Тауша с чеченцами на андаляльцев, Шамиль со своими мюридами атаковал остальных. Скопище малодушных безбожников сочло благоразумным во время улетучиться и аул Харахи сдался имаму без кровопролития. [87] Счастливый поход был закончен приведением в повиновение аула Унцукуль. Появившись неожиданно со стороны Харачи, мюриды заняли унцукульские сады и пригрозили унцукульцам вырубкою их, если она добровольно не покорятся им. Унцукульцы покорились и муллою в Унцукуль и наибом Койсубулинского общества был назначен Сурхай из селения Кало.

Комментарии

1. Алим – ученый.

2. Адат – обычай.

3. Шариат – кодекс законов Ислама.

4. Гимри – родной аул Гази-Мухаммеда и Шамиля.

5. Алхом и атихият - две основные молитвы исламитян. Первая читается стоя, вторая - став на колени.

6. Мулла – мусульманский священнослужитель.

7. Чаба – вареное вино.

8. По сведениям из русских оффициальных источников, Гамзат, не желая возвратиться с неудачею на родину, явился в лагерь своих противников и предложил назначить ему пенсию, обещая взамен этого распустить войско и не тревожить их более. Его арестовали, как мятежника и под конвоем отправили в Тифлис. Вскоре он был освобожден по ходатайству Аслан-Хана-Казикумухского.

9. Аманат – задожник.

10. Взрыв порохового погреба, бывшего вне крепостной ограды, произошел от нарочно выпущенной из укрепления гранаты. Поэтому потерпели от этого взрыва мюриды и потери их доходили до 1000 человек по русским официальным источникам (сильно преувеличенным). Потери же у противников не могло быть.

11. Владикавказ

12. Автор записок перепутал местные военные события. Гази-Мухаммед, пробыв в урочище Чумли, решил осадить крепость Внезапную. За 15 дней осады, с лишением воды в летние дни, он довел до последней крайности гарнизон, но защитники были выручены командующим войсками Кавказской армии генералом Эммануэлем, который, неосторожно увлекшись преследованием неприятеля, потерпел поражение в дремучем лесу аульского общества и потерял одно орудие, отступая в крепость.

13. Генерал Панкратьев во главе 2500 человек пехоты, 500 всадников кавалерии и 22 орудий.

14. Шейх Мулла Мухаммед, из Яраглы Кюринского округа, наставник Гази-Мухаммеда и первый проповедник газавата в Дагестане.

15. Будун – помощник муллы, призывавший правоверных к молитве.

16. Кульа – купальня–молельня, где правоверные совершают омовению тела и молятся.

Текст воспроизведен по изданию: Три имама // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 45. Махач-кала. 1926