АБДУРРАХМАН ИЗ ГАЗИКУМУХА

ПАДЕНИЕ ДАГЕСТАНА И ЧЕЧНИ ВСЛЕДСТВИЕ ПОДСТРЕКАТЕЛЬСТВА ОСМАНОВ В 1877 ГОДУ

(ПРЕДИСЛОВИЕ, ТЕКСТ, ПЕРЕВОД, КОММЕНТАРИИ)

Две державы Россия и Османская империя столкнулись в 1877, когда с обеих этих сторон сгустилась пороховая мгла от стрельбы, и последняя задрожала. Блеснув, понеслись с той стороны глухие раскаты грома, как призрачный мираж, который томимый жаждой принимает за воду и идет к нему, но не находит ничего. Взбунтовались из-за него глупцы, а мудрые остались на стороне русского государства, очистившись от грязи противоборства и восстания. Как только рассеялись густые облака, стоявшие между двумя этими государствами, то появились ростки мира в этих областях. Превратились кошелки денег, которые Алибек Хаджи Чеченский ^[1] обещал от турков тем, кто последует за ним, в сосуды, наполненные навозом. Не только вспыльчивые от природы чеченцы поддались им, но и обездоленные горцы [дагестанцы] приняли их. Стали одни из них как бы иудеями, а другие христианами, и обе стороны заблуждались. «Говорят иудеи: ”не на истинном пути христиане”. Христиане же заявляют: ”Не на истинном пути иудеи”», ¹² но они [обе стороны] обманывали друг друга и, о Аллах, были введены в заблуждение (своими) мечтами и надеждами [были обмануты они обманщиками [Аллаха]]. Не знали их умы проницательности и их глаза осмотрительности и если говорили (им), что «это» написано в Коране, а такое то дело является предопределением Аллахом, то они отвечали, что тот, кто это сказал прав, и то, что написано – правда. Но это дело было глупостью и разумный опытный человек не поднимает бунта из-за призрачной тени, как и мельница не вертится без текущей воды. Затем от искр, взлетевший из чеченского пламени, возгорелись некоторые общества и отдаленные [глухие] области и проник этот яд в обездоленных [ослабленных] и сделалась земля алой как краска. Жители этих домов, испив сначала чашу из кувшинов глупости, потом были напоены ведрами страданий. Горцы [дагестанцы] же не извлекли из этого урока и оказались они слепы в понимании этого, последовали за остальными [теми, кто восстал до этого] и не очнулись от сна беззаботности. Перешли они через этот мост и подошли к той позорной пропасти. И погиб тогда [тот кто] выпил (чашу глупости) а, спася [тот кто] осмотрительно удалился [от нее]. Взяли первый приз в соревновании в мерзостях жители селении Телетль, где останавливался покойный генерал-фельдмаршал князь Барятинский, покоритель Дагестана и Чечни в 1859 г. Поручик Муртазали Телетлинский ^[2], брат Кебед Мухаммада ^[3], который принимал в гостях упомянутого князя в том году, совершил предательство из-за того, что пресытился милостями русского государства. Русская армия искоренила их род ^[4], а генерал-майор Накашидзе [5] разбил тех, кто находился после этого у Салтинского моста ^[6], называвшегося Георгиевским мостом, и выдвинулся в [сторону] земель Акуши и Леваши. Из Темир-Хан-Шуры выступил генерал-адъютант князь Меликов ^[7] с многочисленной армией и с мужественным командиром первого Дагестанского кавалерийского полка Тер-Асатуровым. Я в то время сопровождал их из Шуры в направлении моей родины Кумуха, и сердце сокрушалось за моих близких оставшихся там и также родственников, которые тоже были обмануты и испили из родника глупости. За несколько месяцев до этого, я сообщил полковнику Войно-Аранскому ^[8], помощнику начальника Среднего Дагестана в то время, кое-что, из того, что я слышал от людей, заслуживающих доверия, и пояснил ему подлинно об изменах и переменах в селении Согратль и окружающих его [селениях] - источнике смуты и противостояния. Но в то время не обнаружилось у него [Войно-Оранского] понимания и лекарства для того чтоб потушить смуту, не остерегся он невнимательности относительно этого дела и не лечил болезнь Дагестана, потому что он был поляком ^[9]. Как только [происходящие] события и их последствия день за днем стали усугубляться, я быстро и скрытно направился к Шуре и как только достиг ее, объяснил положение дел чиновникам [знатокам] у которых имелись большие полномочия. Не стали мы медлить в обдумывании этого дела и отправились в направлении обманутых мятежников. Когда подошли мы к селению Цудахар и спустились на равнину перед ним и стали видны его населению и кумухцам которые там [в Цудахаре] были готовы к разрушениям и гибели. Мы обстреляли их из больших орудий и после чего они не замедлили убежать, а их глава, повешенный [позднее] в Гунибе ротмистр Абдулмеджид-бек ^[10], и его последователи отказались от командования ими «и вкусили они кару за деяний своих, и обернулись деяния их ущербом». Полковник Гайдаров Дербентский ^[11] решил двинуть Самурский батальон на осаду жителей селения Хурукра [«Кирбкра»] ^[12], которое относилось к казикумухским селам, и захватил его силой оружия. [Жители] обратились оттуда в бегство, после того как они несколько минут согласованно сопротивлялись [так что одни прикрывали других]. Сопротивляющиеся были уничтожены, взяты в плен и побеждены там и стали покорными и отказались от дела, на которое они решились. Возмутители потерпели поражение, и их паутина не укрыла и не защитила их. На следующий день после ухода людей и всадников из этого села, мы покинули их земли и вступили через ущелье посреди высоких гор на землю моего родного Газикумуха. Мы завладели им с Божьей помощью, и подошли к селению Кумух. Перед этим к князю Меликову прибыла группа от них, покорившиеся [вследствие] огромного ущерба в их торговле, и кающихся [словами] «горе этой земле, обманутой сбродом из [двух] сел Телетля и Согратля». У их ворона не было ни клюва, ни когтей, ни чего – либо, чем он мог бы освободить ее [землю] из рук их царя, покойного Александра Второго, императора сильного государства, обладавшего войсками превосходящими их числом и снаряжением, в крепких путах после того, как были совершены на ней [на этой земле] эти мерзости и позор. И до этого [Кумух] был округом, спокойствие которого не нарушали ни люди Шамиля, ни кто-либо другой во времена генерал-адъютанта князя Аргутинского-Долгорукого ^[13]. Русское государство выделило этот округ среди других округов особым расположением, и особенно, вручением ему почетного знамени с георгиевским гербом ^[14] за верность его русскому государству и успехи его в боях и сражениях. Не подчинялось это общество Шамилю во время его войны с русским государством и теперь [Кумух] лишился старого отношения [расположения] к себе как к народу обладающему достойным положением и мудростью. «Тот, кто творит добро, [поступает] лишь на пользу себе. Тот, кто зло вершит, [действует] во вред себе» ¹³. До этого они [кумухцы] были в начальниках, а стали теперь самыми презренными подчиненными в сравнении с соседями. И когда пресытились беки Абдул Меджид и Фатали ^[15] мундирами, чинами и, испив из мутного источника, отказались от своих должностей, которые не были даны никому из остальных, даже тем, кто был благонадежен, в том числе и мне, они стали обманывать население этих округов, [то тогда] я сочинил о них стихи: «растил я щенка всю свою жизнь, а когда выросла из него собака, то она укусила мне ногу». Что может быть более низким чем то, что они сделали, и что может быть более глупым чем то, что они чувствовали от убийства своих безоружных гостей и таких же [безоружных] начальников без какого-либо мужества по отношению к людям, поселившимся у них, от убийства нескольких солдат в крепости, выкапывания трупов [русских] из кладбища и бросания младенца ^[16] на [лезвие] меча и [острие] пики, клянусь Аллахом, подобного этому еще не было на земле и тот, кто сказал бы про такое [возможность такого] был бы сумасшедшим. Произошедшее разорвало узы безопасности и лояльности, и особенно к казикумухцам, потому что они до этого были самыми преданными подданными великого царя и стоящих и бдительно надзирающих вместе с ним против его врагов. Из-за этого царь распростер на них крыло своей милости и наказал лишь тех немногих, кто участвовал в смуте и беспорядках. А что касается начальника полковника Чембера ^[17], злодейски и жестоко убитого, он был справедлив в управлении, но груб на слово [в общении] и тверд в речах. Он не понимал обычаев дикого края как следует, и смотрел на них сквозь пальцы, и причиной этого была только уверенность его в близости к нему населения нашего селения Кумух и его невнимательность к остальному населения округа [казикумухского], поскольку он думал, что эта покорность их [кумухцев] к нему и их близость подчинит ему и остальное население. Он до этого [до восстания] добился удаления из кумухской крепости линейного батальона из-за противоречий, возникших между ним и командиром батальона полковником Лященко ^[18], написав вышестоящему начальству, что Кумухский округ обойдется и без него. Позднее возникла необходимость в нем, и когда смутьяны поняли, что в крепости нет ни солдат, ни военной техники, то это дало храбрость всем трусам и дало власть подчинявшимся и помогло одурачиванию их [для штурма крепости] распитие вина христианина-торговца Мосеса Мирзаева ^[19] [мсс мирзайуф] и позволил это им имам - согратлинец в дни поста и это одна из некоторых причин ярости восстания. А что касается мотивов скрытой вражды начальника по отношению к Фатали-беку и его последователям, то причина ее в том, что он [начальник] совершенно не понимал языка округа и переводчик ^[20] не объяснял ему [этого] вследствие своих козней и стремления к клевете между ними [Чембером и Фатали-беком] передавая из одних уст в другие то, что даже в голову не приходило; а также вследствие его [Чембера] веры во все то, что он слышал без осмысления и глубокого обдумывания. И если вырываются [отходят] дела, зависящие от него в порученном ему округе от своих корней, и это совершенно очевидно, что использованием благих нравов, таких как, кротость и вежливость надлежащим образом по отношению к дикарям, приведет только к возникновению смуты среди них, что не является тайной для разумных людей. После подавления восстания в этом округе, направился князь Меликов к селению Согратль и, когда спустились мы на долину перед ним, то жители его вышли вперед для боя. Они подожгли на своих полях, окружавшие селение, скирды соломы и сена для того чтоб мы не могли ими воспользоваться и упустили из виду то, что путник не выходит в дорогу без провизии. В день, когда была захвачена дорога на них, мы направились к горе над селом и взяли в осаду жителей перешедших на нее, кроме некоторых, которые были в крепости построенной ими между нами и селом. Начали наши солдаты вести огонь из орудий по крепости с двух сторон, и совершилось все это еще до вечера и затем наши солдаты пошли на них в атаку, некоторых убили, а некоторых сопротивлявшихся привели в село. Оставшиеся же пришли с покорностью на второй день к князю Меликову и принесли в наш лагерь покойного сегодня Хаджи Абдурахмана ^[21], отца их имама Хаджи Мухаммада ^[22] на деревянной лестнице из-за того, что он не мог ходить вследствие своей слабости. Когда вышеупомянутый шейх предстал перед Меликовым, он стал отрицать свое сочувствие смутьянам, а до этого он стал причиной начала восстания и назначения своего сына, повешенного после этого в Гунибе, имамом, одев на него саблю Шамиля, то князь Меликов оставил его, увидев, что он старик, с одряхлевшим умом и отнявшейся речью. Затем новым приказом заключенные из Гунибской крепости были сосланы в Россию и некоторые из них остались там из за суровой зимы. Затем в 1881 году даровал нам Всевышний Аллах начальником над обществами и округами Дагестана генерала свиты царя великого князя Николая Зурабовича Чавчавадзе ^[23], известного нам неустрашимостью, разумом и большой добротой. Его род был из самых лучших княжеских родов Грузии, он превосходно знал дела нашего народа и отличал в нем и хорошее от плохого. И отныне мы не боимся гибели и смуты от сброда зовущего к бунтам после того как 2 года назад он стал начальником. Политика в отношении нас стала хорошей, и пришли в порядок дела населения, судов и судей. Они [население] поняли, что нет несправедливости в его власти и в его управлении. Никакие их дела не ускользают от него, потому что он все время проявляет о них радение и поэтому они всегда находятся в стороне от глупостей и ошибок и особенно население Казикумухского округа, которое обычно ищет черное пятнышко, которое могло бы очернить русское государство, но после всего того, что с ними случилось, они застыдятся этого теперь делать всякий раз, как падает на него [пятнышко] их взгляд. До этого в 1877 году по Божьей воле упал сверкающий метеор из созвездия княжеского рода Орбелиани, который значительно выделяется среди других владетельных родов, в восточную часть Среднего Дагестана на непокорных шайтанов и сжег их, а жизнь остальных праведников, покорных государству [русскому] заставил сиять сверкающим светом вплоть до нынешнего 1882 года. И ты не забудешь лагерь на высоких утесах горы Гуниб, возвышавшихся над этой крепостью, которая светила её населению, и Кара-Койсу, которая текла под этим гунибским лагерем и вода была для томимых жаждой и теперь же ее поток превратился в слезы. И не знаем мы теперь, что мы пьем - воду источников или наши слезы. О, почтенный князь Иван Давидович Орбелиани ^[24], каким бы не было утвержденное тобой решение, не будет неверным в глазах и сердцах населения Среднего Дагестана и не нашли мы человека к которому мы могли бы прибегнуть кроме тебя, и не перестанешь быть таким человеком всю жизнь. Был ты для нас садовником, который надел на многих из нас одеяния из зелени, которые снял злополучный холод, случившийся зимой сурового 1877 года. И стали тогда вы наградой для тех, кто покорен государству и карой для смутьянов и поэтому мы плачем о вас и плачет память о вашей доброте и ваших достоинствах оставшаяся в нас. И наслаждаемся мы посеянным вами благоденствием и скорбим мы от вашего отъезда, бедствия века напоили нас горьким кубком из кувшинов разлуки. И да исполнит Аллах все ваши желания и да осветит вашу жизнь лучше, чем у других и да возвысит Вас и воздаст за Ваше благонравие. Первый день января 1883 года.