Известия с Кавказа

Совершенно неожиданное и непредвиденное возмущение большей части селений Закатальского военного округа показывает, как легковерные мусульмане скоро и слепо увлекаются первым дерзким фанатиком, умеющим действовать на подвижные умы их несбыточными надеждами. 4-го июня, во втором часу пополудни, окружный начальник дал знать командиру 25-го линейного баталиона и коменданту Закатал, что белоканский житель штабс-капитан Хаджи-Муртуз собрал значительную партию, частию между горцами, частию между жителями окрестных деревень, преимущественно бездомных фанатиков, и намерен штурмовать крепость. Крепость Закаталы, построенная на скале, имеет прочные каменные эскарпы, до трех сажен вышины; к подошве эскарпа надобно карабкаться по обрыву скал, и потому для охранительного вооружения признано было достаточным четырех орудий на батареях; остальные хранились в складах. Гарнизон не простирался и до 200 человек (2 роты означенного линейного баталиона, из которых 90 человек, при офицере, были в откомандировке). По получении известия о замыслах Хаджи-Муртуза, командир баталиона, подполковник Романов, [610] немедленно принял самые деятельные меры: в несколько часов выдвинуты были на батареи орудия, снаряжена прислуга, очищен, по возможности, форштадт, жители, в числе до 5 000 душ, с частию имущества, помещены в крепости, а на другой день исправлены были на скорую руку платформы и проч. К ночи, с 5-го на 6-е число, все мужеское население стояло уже на стенах крепости. Священник, отец Соломон, явился с крестом, в полуоблачении. Хотя по причине темной и дождливой ночи и нельзя было видеть неприятеля, однако шелест травы, падение камешков и лай собак, оставшихся на форштадте, доказывали его присутствие. Действительно, во втором часу по полуночи, мятежники, в числе более 3 000 человек (По словам лазутчиков и по показаниям местного дворянства и главного помощника Хаджи-Муртуза, джарского муллы, раненого и взятого в плен, число штурмовавших крепость Закаталы простиралось даже от 4 000 – 5 000), сделав с одной стороны фальшивую атаку, тихо подползли, со стороны форштадта, к крепостной стене, с лестницами и крюками на веревках, и стали взбираться на стену. В это время на валах уже было до 20 орудий, благодаря распорядительности и знанию своего дела молодого артиллерии прапорщика Вишнякова, который, перед самым событием, приехал из Царских Колодцев за огнестрельными припасами. Картечью и огнем стрелков мятежники были отбиты с огромным уроном и на рассвете отступили, оставив множество трупов на всем пространстве крепостных выстрелов. В продолжение обороны, комендант крепости, подполковник Романов, помогал прислуге накатывать орудия и подавал храброму и распорядительному прапорщику Вишнякову ручные гранаты; должностные лица окружного управления: почтмейстер, аудиторы, казначей, бухгалтер, аптекарь, учителя, переводчики и все вообще чиновники, равно и все жители усердно содействовали войскам, бывшим на валу. И женщины не оставались праздными. Жена подполковника Романова и другие дамы помогали перевязывать раненых, поили их чаем и вообще исполняли обязанности сестер милосердия. Молодая Романова заставила даже своего родного брата поклясться, что он зажжет пороховой погреб, если бы неприятель ворвался в крепость.

Известие о событиях в Закатальском округе получено было Его Императорским Высочеством, командующим [611] кавказскою армией, 6-го июня, утром, вследствие чего Великий Князь-Наместник немедленно приказал направиться в Закаталы, чрез Сацхенисы и Лагодехи, трем баталионам из колонны, работавшей дорогу в Кодорском ущелии. На соединение с этими баталионами должна была идти батарея, находившаяся в Царских Колодцах. 7-го июня, Его Высочество получил новое донесение, из Царских Колодцев, что мятежники штурмовали Закаталы и прервали все сообщения с крепостию, что мост на Алазани, у Мунганло, сожжен и все паромные переправы, выше Мунганлинской станции, уничтожены, что к восстанию присоединились жители селений Джары, Катехи, Мацехи, Белоканы и других, и что наконец мятежники ожидают помощи из Дагестана. Тогда Великий Князь-Наместник тотчас же отправил адъютанта своего, полковника князя Трубецкого, через Гомборы и Телав, в Лагодехи, с приказанием взять в Гомборах легкую № 1 батарею и примкнуть с нею к кодорской колонне. Кроме того, посланный в Царские Колодцы штабс-капитан князь Накошидзе имел приказание собрать все, находившиеся там по разным случаям, команды и под их прикрытием провести батарею путем, какой окажется возможным. Таким образом, в Закатальский округ могли вступить 6 баталионов и 16 орудий. Силы эти Его Высочество признал вполне достаточными для поражения мятежников.

8-го июня Великий Князь-Наместник получил известие, что начальник Верхнего Дагестана и командующий войсками бывшей лезгинской линии, генерал-маиор князь Шаликов, выступив из Лагодех в Закаталы с двумя ротами Тифлисского гренадерского полка, был окружен мятежниками и погиб с обеими ротами и шестью офицерами.

По счастию, это известие оказалось преувеличенным.

Дело происходило так. Когда вспыхнуло возмущение, князь Шаликов находился в Сацхенисах. Не веря известиям о восстании, он, 5-го числа, при проезде чрез Лагодехи, взял с собою только команду в 100 человек, а под Белоканами послал еще за одною ротою, потому что отвсюду получал подтверждение о непредвиденном им происшествии. Утром, 6-го июня, имея при себе 216 штыков и несколько милиционеров, князь Шаликов, обойдя Белоканы, приблизился к упраздненному цуаркацкому посту, сопровождаемый, в виде [612] конвоя, 300 белоканцев. Здесь колонна была встречена, из-за гребня высоты, сильным огнем. Князь Шаликов, будучи убежден, что народ не станет стрелять в него, бросился на коне вперед, с обнаженною шашкою. В этот момент он пал, сраженный пулею. Милиционеры рассыпались и обратили выстрелы против наших войск.

Положение горсти тифлисцев было отчаянное. До крепости оставалось двадцать верст, до штаб-квартиры тридцать-пять верст; впереди лежало трудно-доступное селение Катехи, позади — возмутившиеся Белоканы. Помощи ожидать было неоткуда. Но кавказские войска никогда не приходят в смущение. Так и в эту критическую минуту, поручик Серафимович, командовавший храбрыми тифлисцами, не колеблясь, бросился вперед и штыками сбил неприятеля с высоты. Между тем, все скопище горцев, облегавшее крепость Закаталы, обратилось на команду тиифлисцев и окружило ее. Поручик Серафимович не потерялся и в виду этой опасности: построив команду в тонкое каре, он повел ее вперед среди конных и пеших мятежников, которые ежеминутно бросались в шашки и против которых уже не было возможности выслать стрелков. Так как нельзя было пробиться чрез крепкое селение Катехи, то каре свернуло с дороги в обход по весьма затруднительной для движения местности. С каждым шагом команда теряла людей убитыми и ранеными, и хотя офицеры и три милиционера, оставшиеся верными, отдали под раненых своих лошадей, однако многих надлежало нести на руках, что, естественно, ослабляло защиту. Несмотря на такие, по-видимому, неодолимые препятствия, тифлисцы добрались до Закатал, на третий день блокады, т. е. 6-го июня, потеряв из 216 нижних чинов убитыми 54 и ранеными 55; из офицеров были ранены двое: прапорщики Ганзиели и Христовский. Ни одного раненого не осталось на дороге. Мятежники прекратили преследование только тогда, когда в толпы их стали падать гранаты крепостных орудий.

После отбития штурма и прихода тифлисцев, Закаталы хотя и можно было считать вне опасности, но сведения, получаемые Великим Князем-Наместником из Кахетии, заставляли предполагать, что возмущение может распространиться в горы, и потому Его Высочество приказал двинуться, через Царские Колодцы, к Мунганлинской переправе: из [613] Тифлиса, Белого Ключа и Манглиса — баталиону лейб-Эриванского и двум баталионам Грузинского гренадерских полков; из Мухравани — учебному артиллерийскому дивизиону; из Храма и Воронцовки — казакам, а рота саперов, с понтонным парком, была отправлена на подводах Коугуковым мостом. Кроме того, в уездах Сигнахском и Телавском и в Тионетском округе собрались, под личным наблюдением тифлисского губернатора, в трое суток до четырех тысяч милиции. Войска были двинуты форсированным маршем без маршрутов, имея приказание прибыть из Тифлиса к Мунганлинской переправе в двое суток (136 верст).

Общее начальство над за-Алазанским краем принял генерал-лейтенант князь Андроников 2-й, а в помощь ему, для распоряжения войсками, назначен генерал-маиор Радецкий.

8-го июня, в Лагодехах собрались, между тем, баталионы кодорской колонны, часть грузинской дружины и батарея из Царских Колодцев. 9-го числа, утром, командир Тифлисского полка, полковник барон Врангель, двинулся из Лагодех на Закаталы с 4? баталионами и 10 орудиями и, сделав переход в сто верст, без выстрела вступил, со своею колонною, в крепость: мятежники, при появлении этих войск, разбежались; старшины и выборные от обществ всех селений явились к барону Врангелю с повинною головою, моля о пощаде. На другой день, утром, прибыл в Закаталы, от Мунганлинской станции, с одним конным конвоем, и генерал-лейтенант князь Андроников.

Что касается до главного виновника возмущения, Хаджи-Муртуза, то он успел бежать в горы, с шайкой около 40 человек.

Теперь предстоит раскрыть истинные причины этого печального события, водворить порядок и безопасность в округе, принять меры к предупреждению подобных явлений и подвергнуть наказанию виновных. Это важное дело возложено Его Высочеством на генерал-адъютанта князя Орбелиани, который близко знаком с краем и пользуется особым доверием жителей. Покамест известно только, что Хаджи-Муртуз питал личную ненависть к генерал-маиору князю Шаликову за предпочтение, оказанное покойным некоторым христианским семействам белоканцев, и за то, что князь Шаликов начал строить в Белоканах (не имея разрешения [614] высшего начальства) церковь на земле, принадлежащей Хаджи-Муртузу. Дальнейшее исследование обнаружит, конечно, и другие обстоятельства, послужившие поводом к возмущению в крае, где дотоле не было даже малейших признаков какого либо волнения или беспокойств. По частным известиям из Закатал, напечатанным в газете «Кавказ», видно, что князь Шаликов много делал добра лезгинам, всячески старался привязать их к себе, и этим можно объяснить, почему, в первую минуту мятежа, он не поверил такому неожиданному, с их стороны, поведению.

Поручик Серафимович, за свой геройский подвиг, произведен, на основании Высочайше предоставленного Великому Князю-Наместнику права, в штабс-капитаны, и, кроме того, Его Высочество, признавая этого офицера вполне достойным ордена св. Георгия, приказал обсудить подвиг его в местной кавалерской думе.

Подполковник Романов произведен, по Высочайшему повелению, в полковники..

Текст воспроизведен по изданию: Русское военное обозрение // Военный сборник, № 8. 1863