ХЕВСУРИЯ И ХЕВСУРЫ

Мы тронулись в обратный путь под сильным дождем. Внизу погода была лучше. Добравшись до каменного гумна, мы приготовились, кто как мог, к ночлегу. Погода не обещала ничего хорошего. И действительно, проливной дождь разбудил всех около полуночи. Наши бурки начали промокать. Под утро мы перебрались в третий этаж одной из тушинских башен. Здесь и холодно и сыро. Мы сидим съежившись по углам. Наступивший рассвет познакомил нас с подробностями помещения. Наша комната имеет около 9 квадратных метров поверхности; высота ее несколько менее 1 сажени, потолок сбит из сосновых бревен. Стены и потолок покрыты толстым и блестящим слоем сажи. Даже паутина [275] закопчена ею. С южной стороны находится единственное отверстие для пропуска воздуха и света в 1 1/2 ф. высоты; перемычкою служит толстая сланцевая плита. Пол состоит из таких же плит; чрез разделяющие их местами широкие щели можно видеть все что делается в нижнем этаже. Там помещается семья нашего хозяина и оттуда несется к нам постоянный дым и чад. Трудно представить себе что-нибудь печальнее такого закопченного тушинского селения в дурную погоду. Общее впечатление уныния увеличивается еще тем, что и сами обитатели одеты в темные, даже большею частью черные одежды. Таков бывает постоянно будничный женский костюм. Все их домашние ткани черного цвета. Исключения не составляют даже и те искусно тканые узкие шали, которые описаны мною подробно в этнографическом отделе этого сочинения. Вся обувь, будь то чулки или шерстяные башмаки, имеет черные рисунки по белому полю. Особенно же большие 3-угольные головные платки (Мандили, также Матили или Матали) придают женскому костюму вид вечного траура.

В 11 часов погода несколько улучшилась, а в 2 мы тронулись в путь, направляясь вниз к Дартло. Узкая тропа держится все время на высоте левого берега Перекительской Алазани. Недалеко от селения прекращаются те сорные травы, которые во множестве покрывают его развалины. Я причисляю к этим растениям не только крапиву, достигающую здесь 3’ высоты, Chaerophyllum и белену, но и великолепный голубоцветный Symphytum asperrimum. Ha пространстве от Чонтио до Дартло, главный поток принимает в себя с левой стороны следующие ручьи: в расстоянии менее версты от первого из названных селений впадает маленький Дзархвас-хеви, вытекающий с Кериго. За ним следует Гереви-цхали, берущий [276] начало на западной оконечности высот Качу. Еще дальше, считая вниз по течению: Базо-цхали, большой и малый Чешо-цхали и, наконец Дано-цхали. При нижних течениях этих ручьев, нередко вблизи русла главного потока, расположены соименные им тушинские селения, величина которых указана на карте населенности и в приложенном к ней тексте. Те из упомянутых ручьев в которых вода постоянно мутна, сбегают в виде ледниковых потоков с главного массива Тушинских альпов. Более маленькие и прозрачные ручьи образуются из родников, расположенных ниже, у южной подошвы этих альпов. Следует упомянуть еще, что с правой стороны в Перекительскую Алазань впадает только один более значительный и имеющий особое название ручей: это Наровани-цхали (на карте Дароневис-хеви), впадающий ниже маленького селения Эго. Дождевые и снеговые воды сбегают с высоких гор этой стороны долины по бесчисленным крутым ущельям. Уже в небольшом расстоянии от Чонтио показываются на правой стороне долины, у подножия гор, первые сосны. И здесь левый берег (расположение на юг) совершенно безлесен. Первые признаки леса появляются с этой стороны ниже, на обращенных к западу склонах поперечных долин. Восточные же склоны остаются обнаженными. Эти зачатки леса на западных сторонах крутых поперечных долин весьма скудны до самого селения Парсма. Береза появляется одновременно с сосною, но она забирается в гору выше хвойных дерев и таким образом определяет границу лесной растительности. Граница возделывания ячменя и ржи тянется вдоль левого склона долины, сохраняя равномерную высоту около 7000'. Многочисленные селения и развалины, расположенные на левом берегу, делают эту часть долины очень живописною. Особенно способствует красоте вида то [277] обстоятельство, что большая часть селений, в том числе и Парсма, построена на отдельных зазубренных скалах. В небольшом расстоянии от Чонтио и самая подошва долины изменяет свой характер. Мутный поток бежит теперь с страшным шумом по очень крутому руслу, имеющему всего 5-6 сажень ширины. Здесь нельзя переправиться чрез него даже и верхом. Для сообщения между берегами явилась необходимость в мостах и мы видели несколько таковых, сложенных каждый из трех гибких балок. При низком стоянии воды, покрытая речными гальками и валунами поверхность все более и более расширяется и плоские невозделанные пространства вдоль берегов встречаются все чаще и чаще. Теперь уже нигде не видно желтых пятен от цветов Senecio и Alyssum, растений столь свойственных берегам ручейков. Как этот, так и более южный, параллельный ему, исток Алазани (так называемая Гомицарская или Тушинская Алазань), если и не лишены рыб совершенно, то во всяком случае очень бедны ими. Воды их несут постоянно огромное количество продуктов разрушения сланцев и делаются более светлыми только при наступлении морозов. Даже во время малой воды слышится постоянно шум от сталкивающихся валунов.

При дальнейшем следовании вниз по долине, гребень Тушинских альпов, несмотря на близость его, почти совсем не виден. Только около селения Парсма, при повороте к северу, чрез трещину, образуемую ущельем соименного горного потока (того самого, который выше назван Базо-цхали), показывается колоссальный утес с отвесно обрывающимся южным краем и снегами, увенчанным гребнем. Это есть Малый Качу, названный так в противоположность Большому Качу, более высокому и лежащему далее к востоку. Теперь мы спускаемся к [278] левому берегу. Там тянутся прекрасные сенокосы. Несмотря на высоту, все еще превышающую 6000', Rhinanthus и Cephalaria уже отцвели. Scabiosa caucasica стоит в полной красе, а на болотистых местах благоухает и здесь прекрасная Primula luteola. Pedicularis comosa и condensata уже принесли семена и летняя флора достигла высшей точки своего развития. На крутых высотах противоположного берега, около границы древесной растительности, виднеются почти всюду заросли Veratrum. Они всегда сопровождают верхнюю границу леса там, где местность обращена к северу. И здесь этих зарослей нет совершенно на южных склонах. На лугах, по которым мы идем, порхает множество бабочек из рода Zygaena; на солнечных местах видны даже запоздалые экземпляры Doritis. Здесь, на лесных опушках раздается опять пение карминового снегиря. Он любят насвистывать в сумерки, усевшись на верхней ветке отдельно стоящего куста. Здесь же появилось вновь и несколько пар овсянок Emberiza Cia; я не видал этой птички с тех пор как мы покинули Бло. Удивительно, что во всей пройденной нами до сих пор горной местности, т. е. почтя от пределов вечного снега и до высоты 6-7000 ф., на которой мы теперь находимся, нам ни разу не встретился горный жаворонок (Phileremos alpestris), перелетающий на лето в подобные места. За то здесь попадается, хотя и редко, обыкновенный чижик и, несколько чаще, красивая Fringilla pusilla. Замечательно, что даже в жилых тушинских башнях обитает дикий голубь (Columba livia), нисколько не тревожась таким близким соседством людей. Тушины не обращают никакого внимания на эту птицу. Разведением голубей они не занимаются, в чем я убедился многократными расспросами, принадлежность же пернатых обитателей башен именно к дикому виду Columba livia, а не к [279] Columba Oenas доказывается тем, что все виденные экземпляры имели постоянно белую гузку. Лучшими певцами остаются в этой местности все-таки оба вида горихвостки. Хищных птиц здесь почти совсем нет. Европейская оляпка (Cinclus) подымается вдоль ручьев до самого Чонтио и даже выше.

Вечером 8 июля добрались мы до большого тушинского селения Дартло, состоящего из 43 дымов. Оно лежит на высоте 6080' в. у. м., у самой подошвы крутых высот, образующих левый бок долины. В стороне, по направлению к широкому ручью, тянется обширная холмистая плоскость, ограниченная с одной стороны правым берегом потока, низвергающегося с Квавлос-мта, с другой левым берегом Алазани. На этой поляне, покрытой превосходнейшим коротким клеверным дерном, паслись, возвращаясь под вечер домой, многочисленные стада. Недалеко от селения белеются развалины православной церкви, свод которой обрушился вскоре после того как был выведен. Несколько впереди ее стоят временное здание из сланцевых плит, построенное трудами сельского общества. Но оно не считается церковью и мы поместились в нем удобнейшим образом. Плоское пространство тянется от нас на запад до маленького ручья Цискулис-цхали, чрез который мы перешли на пути к Дартло. Около него оканчиваются превосходнейшие горные луга. На ручье стоят несколько дартлоевских мельниц и из негоo берут воду для питья, так как она постоянно прозрачна. Квавлос-цхали, стремительно вытекающий из узких скалистых ворот непосредственно на восточной стороне селения, как истый ледниковый поток имеет мутную воду. Недалеко от впадения его в Алазань находится громадная известковая скала, состоящая по-видимому из новых пресноводных осадков. В расстоянии нескольких [280] сотен шагов от развалин церкви, на самом возвышенном месте луга, находится несколько толстых стоймя поставленных каменных плит. Они врыты в землю и имеют почти квадратную форму. Другие, такой же формы камни, лежат перед ними. Они служат седалищами для стариков во время общественных совещаний. Мое прежнее объяснение, будто это могильные камни, оказалось несправедливым. На спинках этих седалищ имеются неявственные рисунки, высеченные очень грубо и сильно выветрившиеся под влиянием времени. Одни изображают кресты, другие человеческие фигуры в самых грубых очертаниях. Седалища расположены четыреугольником, при чем одна сторона оставлена свободною и служит для входа. Сидеть имеют право только одни старики. Молодые люди присутствуют на совещании стоя. Если взглянуть отсюда на другую сторону шумного Квавлос-цхали, то и там на круто вздымающихся береговых высотах можно заметить две старинные наземные усыпальницы, совершенно одинаковые с хевсурскими. Выше их находится священное урочище, к которому еще и теперь собирается 10 июля множество народа для совместного пиршества. Оно посвящено святому Георгию.

9 июля мы провели в Дартло. Было необходимо обеспечить от порчи собранные растения и приготовиться к экскурсия на Квавлос-мта. Прогулка, совершенная Г. Ледером на противоположный (правый) берег Перекительской Алазани, дала очень незначительную добычу насекомых, но за то подтвердила существование европейских растений рода Vaccinium в смешанных лесках из белых берез и сосен, покрывающих береговые покатости. Он принес оттуда Vaccinium Myrtillus, Vac Vitis Jdaea, Empetrum nigrum и прекрасную северную, находившуюся теперь в цвету, Linnaea borealis. Дартлоевцы [281] обнаруживают некоторую склонность в прогрессу. Мы застали их за постройкою дома для местного священника. Стены его были, по обыкновению, сложены из сланцевых плит без всякого цемента, но за то окна и двери имели давно уже невиданные нами переплеты и рамы.

С другой стороны, рассматривая один из тех грубых каменных пестов, которые в прежнее время употреблялись как хевсурами, так и тушинами, для приготовления пороха, а ныне только для размягчения кож, мы могли убедиться в совершенной первобытности некоторых из их приборов. Пест, о котором здесь идет речь, состоял из цилиндрического куска кремнистого сланца, длиною более 1 фута при наибольшей толщине в 5 вершков. Нижний конец его переходит постепенно в коническое острие, верхний только слегка утончен. Тупой конец вставлен и прочно укреплен в сосновом бревне, имеющем толщину человеческого туловища и до 9' длины. Там, где подобный грубый пест еще в употреблении (напр. в Шатиле), бревно кладется серединою на прочную подставку и пест увлекается собственною тяжестью в ступку, выдолбленную в массивной каменной плите. Для последовательного поднятия и опускания этой тяжелой машины, работник становится на бревно таким образом что одна его нога находится недалеко от свободного конца, а другая ближе к песту. Тогда, направляя тяжесть своего тела на одну ногу, он поднимает камень, при напоре же на другую, способствует большей стремительности его падения. Около того места, где помещается работник, врыты массивные балки и на них положена поперечина, приходящаяся на высоте его груди. Он держится за нее во время работы. Co времени покорения Шамиля, подобный прибор едва ли употребляется для приготовления пороха. В настоящее время, как уже было [282] сказано, он служит в Шатиле для размягчения кож. Скажу теперь пару слов о тушинском скоте. Рогатый скот у тушинов сильнее, чем у хевсуров, он почти исключительно пестрый и короткорогий; глубоко опущенная задняя часть крестца, замечаемая у большей части коров, указывает все-таки на их слабость. Белый цвет шерсти преобладает у тушинских баранов.

10 июля оказалось возможным совершить восхождение на Квавлос-мта. Мы выступили в 7 часов и начали взбираться по крутому подъему, в северном направлении, к живописно расположенному селеньицу Поло. Его домики и башни сгруппированы красиво на выдающейся скале, имеющей вид крепости. Посевы ячменя встречаются еще выше Поло. Придерживаясь ССВ. направления, мы идем зигзагами по узкой тропе, проложенной на сланцевой почве, местами совершенно обнаженной. Водораздельные высоты между Квавлос-цхали и уже упомянутым выше Цискулис-цхали виднеются прежде всего к востоку от нас. Пред нами лежат прекраснейшие сенокосы. Высшая точка возделывания ячменя, при расположении на восток, определена мною в 7695'. Выше, на западных сватах тех диких сланцевых гор, которые прорезаны глубоким ущельем бешенного Квавлос-цхали, растут группы сосен и несколько берез. Обратясь к югу, я вижу, что лес покрывает и крутые, расположенные на север высоты правого берега Алазани. Кроме обычных обломков сланца, течение Квавлос-цхали увлекает с собою также и куски кварца, а иногда и большие глыбы крепкого гранита. Вода его, как настоящего ледникового потока, остается грязною до глубокой зимы. Дерн пока еще крепок. Мы любуемся еще красивою Scabiosa caucasica, но Veratrum и Centaurea не видно нигде. Проходим мимо стоянки пастухов. Высшие горные области становятся все более и более [283] заметными, а на С. и ССВ. развертывается уже пред нашими глазами величественная альпийская картина области истоков Квавлос-цхали. Теперь видны нам восточные обрывы и зазубрины горного гребня. Сланцы обеих сторон ручья падают круто, нередко даже отвесно. Погода пока еще ясна. Дерн исчез и мы идем большею частью пешком по сыпучим сланцевым обломкам. В 10 часов открылся пред нами во всей своей суровости общий вид группы Квавлос-мта. Из числа четырех мощных ледников, спускающихся с гребня на юг, три западные текут параллельно, а восточный, несомненно больший по размерам, отклоняется несколько к западу. Ледяной свод его обломился и висит частью над склоном Таб. VI изображает эту картину, набросанную мною спешно на месте. Восточный пик называется Квавлос-мта, а западный Чутис-твери. Мы подвигаемся далее пешком. На высоте 10400' я останавливаюсь, чтобы набросать общую картину. Вершины временно окутываются туманом. Приходится переждать. Под сланцевыми плитами находим альпийских долгоносиков, по большей части мертвых, и несколько Carabus Stanlini и С. deplanatus. Мир альпийских растений доставил мне следующие виды: Draba rigida W., Charaaesciadium flavescens C. A. M., Cerastium Kasbek Parr., Senecio vernalis W. et. Kitz в карликовой форме, Saxifraga sibirica L., Scrophularia minima M. B., Veronica telephiifolia Vahl. var. minuta Trautv., Pseudovesicaria digitata Rupr., Draba siliquosa MB.

Ниже, считая по отвесу, на 4-500', там где уже начинается образование дерна, собраны мною: Euphrasia officinalis L., карликового роста, не превышающего 1 дюйм Galium cruciatum Sep. var. humifusa Trautv., Taraxacum crepidiforme Dec, Erigeron alpinus L., var. eriocalyx Ledb., Draba repens MB., Scrophularia sphaerantha Trautv., [284] Cerastiurn trigynum Vill., Veronica petraea Stev. var. typica Trautvet.

Набросав общий вид местности, мы поднялись еще футов на сто и, таким образом, получили возможность осмотреть всю совокупность восточного ледника. Воспользовавшись минутой, когда туман рассеялся, я срисовал также и этот ледник (Таб. VII). Его обломанный нижний край висит над очень крутым основанием сланцевых гор. В восточной части этого края находятся сводчатые ворота, из которых низвергается ледниковый поток; западный край оканчивается выше, в виде нависшего лоскута. Пред крутыми обрывами виднеются обширные, слегка выпуклые ледяные поля, покрытые фирном. Западнее и ближе к следующему, среднему, леднику, горы образуют три тупые главы: их выветрившиеся, нередко отвесные боковые склоны во многих местах свободны от снега, так как он не может на них держаться. Сделав рисунок местности, мы направились по сыпучей почве на север, к южному краю среднего ледника. Здесь почва была сильно пропитана водою. Veronica telephiifolia, Myosotis sylvatica Hf., Sedum tenellum MB., Viola minuta MB. и несколько Senecio vernalis попадались одиночками до самого ледникового края, высота которого отмечена мною в 10600'. Я могу положительно утверждать, что прежде этот средний ледник спускался гораздо ниже. Еще и в настоящее время западная морена тянется дальше оконечности ледника; теперь она лежит внизу. Из многочисленных пунктов, расположенных вниз по долине и носящих следы ледниковых царапин, я упомяну подробнее только об одном. Это трахитовая глыба объемом около 3/4 куб. саж., лежащая примерно на расстоянии 800' ниже места нашего барометрического наблюдения и в 2800' от нынешнего края ледника. Вся поверхность ее изборождена [285] сплошь в направлении ЮЮВ. параллельными полосками, представляющими совершенно параллельные между собою черточки в 2-4 линии ширины и образующими равномерные плоские углубления.

Обратно в Дартло мы пришли только в 4 часа. Вечером всеми уважаемый в Дартло папа открыл одного преступника, который и был потом передан в руки правосудия. Это возмутительное дело. Какой-то бедняк лезгин служил в пастухах у нескольких зажиточных тушинов и в свою 20-летвюю службу накопил капиталец в 180 рублей. Собираясь к себе на родину, он простился с хозяином, у которого жил. Тушин подстерег его на дороге, убил из засады, ограбил и тело бросил в Алазань. Но ручей выбросил свою ношу на берег. Труп нашли выше Дартло и пособники преступника скрыли его под камнями. Слух об убийстве начал распространяться, и во время нашего пребывания в Дартло обстоятельства преступления выяснились настолько, что виновный был вскоре затем схвачен. Алчность составляет один из главных пороков тушинов. Я вмел много случаев убедиться в этом в то короткое время, которое я провел между ними. За самую пустую услугу с нас требовали непомерную плату и покупка этнографических предметов здесь, у зажиточных тушинов, обошлась сравнительно дороже, чем у бедных хевсуров.

11 июля в 8 часов утра мы покинули Дартло. Нам предстояло прежде всего перевалить чрез хребет, разделяющий два параллельные потока Алазани, затем пройти вверх по течению второго из них до высот, из которых он вытекает, перебраться чрез них к Борбало и, таким образом, вступить в область Кахетинской Алазани. Для того, чтобы попасть в долину Тушинской Алазани, можно было бы, конечно, спуститься от Дартло [286] вниз вдоль левого берега и этим путем выйти к большому тушинскому селению Амало (или Омало), расположенному при соединенном потоке обеих Алазаней в том месте, где он течет прямо на юг. Тем не менее мы предпочли переправиться чрез мост непосредственно около Дартло, на правый берег и затем следовать к ВЮВ. чрез лесок, покрывающий высоты правой стороны долины. Таким образом, мы перевалили чрез водораздельный хребет не доходя его южной оконечности и затем, повернув к западу, продолжали наш путь по крутым возвышенностям левого берега Алазани.

Вскоре мы достигли до соснового леска. Самые толстые стволы имеют не более 1' в поперечнике, при высоте в 30'. Широкие дверные полы, замечаемые в тушинских жилищах, привозятся из местностей, лежащих еще далее вниз по долине. И здесь береза растет вместе с сосною. Лещина попадает не часто; у оснований гор замечаются кое-где уродливые липы, высота распространения которых над уровнем моря может быть с достаточной точностью определена в 6200'. Дуба и клена нет нигде; вяз (Ulmus), граб (Carpinus) и бук (Fagus) также отсутствуют. В густом подлеске попадается широколистный вид ивы (Salix Caprea L.), также Lonicera и особенно много розовых кустов. Между последними, Rosa cinnamomea L. с темно-красными цветами пахнет чрезвычайно приятно. Теперь, в тени густого березового леска, мы подымаемся очень круто в гору; путь наш вьется как змейка. На влажных склонах цветет Gentiana caucasica: большецветные G. septemfida, gelida и высокая G. asclepiadea до сих пор не попадались мне в здешних местах. И здесь, около маленьких, просачивающихся родников растут Valeriana alliariaefolia Vahl. и Aconitum variegatum в цвету; Saxifraga orientalis покрывает почву [287] около них. Отсюда видны хорошо нижняя и средняя части крутого левого берега. Граница возделывания ячменя держится там почти на одной и той же высоте, редкое поле выдвигается выше нее. Ниже виднеются отдельные зимние пастбища. Черные дома и башни, расположенные по большей части на выдающихся скалах, не мало способствуют живописности места.

В лесу царствует полнейшая тишина. Здесь нет даже и синиц. Нигде не видно следов действия господствующих ветров или тяжелых масс снега. Мы часто останавливаемся для отдыха. Подъем здесь очень утомителен. Листья Tussilago покрывают и здесь обнаженную почву, пропитанную во многих местах водою просачивающихся родников. Petasites не видно нигде. На высоте 6600'—6800' сплошные сосновые насаждения прекращаются совершенно. Безусловное господство остается за березою. Отдельные старые сосны подымаются и здесь выше, чем замкнутые группы более молодых особей. Средняя толщина ствола белой березы едва ли превышает 3/4' при 20-25' высоты. Особи, наиболее выдвинутые вперед, сохраняют по большей части форму дерева, только немногие из них кустарниковидны; первые наклонены несколько к северу, что, впрочем еще не может служить доказательством преобладания южных ветров, если принять во внимание условия, в которых деревья находятся. Дело в том, что они стоят на склонах, нередко очень крутых, и потому снега, сползая вниз задерживаются стволами и накопляясь около них, конечно, заставляют их с самого молодого возраста склоняться к долине, т. е. по направлению к северу. Я полагаю, что для данной местности это объяснение наклона дерев к С. будет наиболее верным. В пройденном нами лесном поясе Vaccinium Myrtillus и Vaccinium Vitis Jdaea вместе с Linnaea [288] встречаются спорадически на высоте 6400’. Нижняя граница Rhododendron caucasicum, начинающаяся в березовом лесу, лежит на высоте около 7000'. Выше, между альпийскими розами, попадается и здесь местами рябина; ниже их сообщество охотно разделяет Pyrola minor L. В 10 часов мы вышли на лесную прогалину, находящуюся на северной стороне того мыса, который нам предстояло обогнуть. Это высшее место на пути к высотам левого берега Тушинской Алазани. Мы находимся на высоте 7870' н. у. м. Отсюда, в ясную погоду, видна на севере чудно-величественная горная панорама. Далеко на западе, у верховьев Перекительской Алазани, показываются разорванные и крутые восточные склоны группы Ацунта. Линия их высот, хотя представляет множество зубцов и зазубрин, но вообще держится почти на одном уровне. Многочисленные полосы снега, тянущиеся от гребня вниз, разделяются параллельными линиями и лентами темного цвета. Южная часть этих гор с ее выдающимися вершинами не видна с нашей стоянки: она закрыта высотами, лежащими выше Чонтио (на правой стороне) и выдвигающимися к СВ. Если, начиная от этих обрывов восточного фронта Ацунты, следить глазами по северо-западному горизонту, то взорам представляется целый ряд параллельных между собою поперечных отрогов, круто падающих в долине Перекительской Алазани. Их восточные части примыкают к предгорьям хребта Кериго, отличающимся более мягкими формами. Вид на только что названный хребет скрыт отчасти высотами Качу, достигающими уже к северу от Парсмы мощного развития. Высокие горы, принадлежащие к обоим Качу, представляют взору северо-западную часть величественной Квавлос-мта, простирающуюся с ЮВ. на СЗ. и богатую ледниками и фирном; она известна под названием Тушинских альпов и [289] северная сторона ее служит колыбелью верховьям Койсу. От тупоконических вершин Качу тянется к лежащим пред ними альпийским лугам блистающим своими светло-зелеными тонами, ряд параллельных отрогов, между которыми, в правильной последовательности, лежат полосы фирна и снежные покрывала. К группе Качу примыкает с ЮВ. массив Квавлоса, лежащий от нас прямо на север. Вместе с своею восточною вершиною, остроконечною Квавлос-мта в 14000' высоты, он представляет в высшей степени величественную картину. С востока и запада она обрамляется круто падающими сланцевыми массами, которые оканчиваются вверху голыми остриями. В центральной частя, отступающей в северу, ледяные и фирновые поля разделены двумя ребрами, которые также оканчиваются конусовидными остриями и также недоступны, как упомянутые выше сланцевые массы, обрамляющие с востока и запада группу Квавлос.

Между этими ребрами лежат ледники, спускающиеся в долину. Тря западные текут в одном направлении и

видны целиком. Основание четвертого, самого мощного, закрыто от наших взоров высоким поперечным отрогом. Он, как сказано, гораздо больше остальных трех ледников. Сегодня вся эта величественная группа ледников видна хорошо, только освещение недостаточно ясно: молочно-белое небо, лежащее над картиною, не дает возможности заметить границу, отделяющую верхние края фирновых полей от горизонта, окрашенного в такой же цвет. Вчера еще, когда мы находились у подножия Квавлос-мта, картина была иная: тогда по небу плыли то густые, то более редкие облава; по временам они соединялись между собою и, когда юго-восточный ветер становился слабее, группировались, в постоянно изменявшихся формах около ледяных высот и черных сланцевых пиков. Усилившийся [290] ветер от ЮВ. разогнал их около полудня и тогда линии льда виднелись совершенно отчетливо на голубом фоне неба. Далее к востоку от Квавлос-мта, от нашей же стоянки на север, виднеется в цепи предгорий вершина Чигос-мта, имеющая едва ли более 8500' высоты; она поднимается в виде отвесной стены и потому на ней не видно даже и следов снега. И эти горы состоят по-видимому из распространенного здесь повсеместно, нередко тонкослоистого, темного глинистого сланца. При солнечном освещении они имели какой-то своеобразный блеск. В этих горах начинается ущелье Доракис-хеви, круто падающее на С. в Алазань и служащее ложем соименному потоку. К востоку от него видно другое такое же ущелье, известное под именем Цурис-хеви. Леса, видимые на южных склонах этих гор, покрывают только западные стороны поперечных долин; восточные и южные стороны их остаются безлесными. Обратим теперь взоры на восток. Под нами, в глубине, видно широкое русло нижнего течения Перекительской Алазани; она изменила свое направление и течет теперь на юг. Высоты, на которых мы находимся, спускаются в виде тупого клина к правому берегу потока; простираясь далее к югу, они вдвигаются между обеими Алазанями. Местность здесь более плоская и открывающийся альпийский ландшафт производит приятное, какое-то ласкающее впечатление своими роскошными лугами, полями и темною зеленью сосен (здесь растет только Pinus sylvestris). Красоте вида очень способствует большое тушинское селение Омало. Земля повсюду возделана. На противоположном левом берегу Алазани, вид внезапно изменяется и местность получает вновь величественный альпийский характер. Там громоздятся в высоту Дагестанские альпы, покрытые местами обширными фирновыми полями. Бесчисленные полосы снега придают им [291] тот легкий беловато-голубой цвет, вследствие которого нижние области высоких гор, разглядываемые издали, являются такими мягкими в общем тоне картины. Coпровождавшие нас тушины не могли привести ни одного названия для этих Дагестанских альпов. Обстоятельство это доказывает еще раз, что простой человек знает и интересуется только тем, что его непосредственно окружает и дает ему дневное пропитание. Находившаяся пред нами часть альпов принадлежала к Богозским горам. Тот хребет, на котором мы находились, наши проводники называли Гелис-мта, т. е. волчьи горы. Мне остается теперь сказать только несколько слов о растительности, покрывавшей почву. Betonica grandiflora и Pedicularis comosa уже оканчивали свой период цветения; ниже, на склонах в березовом лесу, росла малина. Посреди зелени лугов, принявшей уже желтоватый оттенок осени, виднелись повсюду большие цветы кавказской Scabiosa. Кустики Veratrum, побитые градом и имеющие здесь слабый рост, выдвигались выше границы древесной растительности. Здесь пасутся в начале августа тушинские бараны, когда на высоких горах становятся уже холодно, а время спуститься на зимние пастбища еще не настало.

Хорошей узкой тропой, глубоко протоптанной в крепком дерне, подвигаемся мы вперед. Мы огибаем северо-восточный мыс хребта и имеем пред глазами нижние течения обеих Алазаней. Хвойный лес становится гуще, выше, сильнее. Мы поворачиваем прямо на запад и идем на высоте левых склонов Алазани посреди богатейшей под-альпийской растительности, какую только можно себе представить. Мы держимся в пределах 6300-7000' высоты и местами поднимаемся до высот, дающих начало потокам, так как трещины, по которым они сбегают в долину, оказываются слишком крутостенными. [292] Здесь красуются повсюду чудные представители рода Campanula (С. collina MB., С. sibirica L. var. Hohenackeriana Trautv., на скалах также С. tridentata L.), Rhinanthus и Rhinchocorys, прекрасный Linum hirsutum открыл свои быстро опадающие розовые цветы; рядом с ним находятся группы голубоцветного Teucrium orientale, цветы Pyrethrum parthenifolium W. и двух видов Galium вотканы в виде белых пятен в зеленый ковер, покрывающий луг. Там, где свалы более обнажены, мы замечаем Hypericum hyesopifolium Vill. и Н. perforatum; подушки полевого тмина испускают там бальзамический запах. К перечисленным травянистым растениям присоединяется множество розовых кустов; здесь есть также и Spiraea crenata. По берегам потоков растут Caltha palustris, теперь уже с зрелыми семенами, и душистая Primula luteola. В настоящее время флора этих высот достигла уже своего полного летнего развития. Становится очень жарко. Мы переходим чрез несколько отрогов. Их западные склоны покрыты небольшими лиственными лесками, в которых вместе с березами попадается уже и осина. Долина Тушинской Алазани имеет сравнительно густое население. Пройдя селение Бегела, мы направили свои вьюки на мост, висящий высоко над бешенным потоком. Сами же предпочли менее опасную переправу прямо в брод, хотя и рисковали замочиться в мутных волнах, несших массу сланцевой грязи. Вода достигала до седла. Теперь мы едем лесом на правом берегу, недалеко от ручья. И здесь приходится местами карабкаться по крутизнам. По сторонам валяется множество хороших сосновых дерев, срубленных топором и теперь гниющих без всякой пользы. Видно тушины не берегут леса так, как их дикие соседи. С другой стороны мне приятно заявить, что здесь я видел впервые козлы для [293] пилки леса; находившиеся под ними опилки доказывали, что европейский инструмент проник таки даже в эти закоулки Тушетии. Я уже говорил, что в Дартло мы видели оконные и дверные рамы, изготовленные плотником; здесь неумело отесанное бревно заменяется пиленою доскою. Для дикарей это такой прогресс о котором стоит упомянуть. Очень существенную роль в этом отношении играет духовенство, о чем будет сказано мною подробнее при описании пребывания нашего в близлежащем селении Джвар-босели. И вот мы находимся на маленькой береговой лужайке, против только что упомянутого селения, состоящего из 25 черных домов прилепленных как гнезда ласточек к крутизне левого берега. Мы отправляем в селение гонца, а сами располагаемся пока в так называемой общинной церкви. Богослужения в ней кажется не бывает; оно совершается в самом селении, в убого построенном здании. Наше помещение на береговой лужайке, сложенное из сланца, представляет плохую защиту в случае непогоды: крыша течет повсюду. В задней трети строения видны деревянные топорной работы части для постановки иконостаса. На этом отделка строения и остановилась. Здесь порхала и шумела веселая стая Fringilla pusilla, на берегу перелетывали оба вида трясогузки (М. boarula и alba typ.), а около церковных стен держались обычные горихвостки.

Приветливый сельский священник Федор Колеров предложил нам перейти в его дом. Он находятся на верхнем краю селения и господствует над всеми остальными строениями. Верхнее помещение этого дома отличалось чистотою, имело балкон с южной стороны и два, открываемые на лето, большие окнообразные отверстия, служащие для притока свежего воздуха. Здесь находился европейский стол, первый виденный нами с тех пор, [294] как мы осматривали школу в Чаргали. Это была работа самого священника. Гостеприимные тушины принесли нам хорошего пива и мы решились погостить некоторое время в селении для приведения в порядок текущих дел, т. е. сушения растений, ведения дневников и пр. Местность была очень приманчива. Непосредственно назади дома, горы, покрытые полями и сенокосами, подымались круто на север. Представителями сорных трав в здешних посевах были: главным образом Lapsana intermedia MB., Daucus pulcherrimus Koch и особенно густая Gypsophila elegans. Северного мака и василька не было видно нигде. К западу от дома находится маленький садик священника. Хотя его деревья и кусты принадлежали к самым обыкновенным, видно было, что они доставляли ухаживавшему за ними владельцу много удовольствия. Здесь было несколько побегов хмеля, одна ива (Salix Caprea L), одна черешня (Prunus Padus L), крыжовник и одна осина. Кроме того росло несколько табачных кустов, разводимых тушинами предпочтительно пред всеми прочими культурными растениями. Посаженная капуста имела очень жалкий вид: она достигла теперь еще только до размеров крупной рассады и можно было наверно сказать, что из нее ничего не будет. Ниже был устроен священником небольшой картофельный огород. 12/24 июля клубни его были величиною с грецкий орех. Упомянутый садик имел большую притягательную силу для некоторых птиц. Каждый день очень рано утром и потом опять вечером прилетали в него для пения маленькие чижи (F. pusilla) и несколько карминовых снегирей. Последние не были особенно пугливы, но за то чижики при малейшем шорохе разлетались в разные стороны и искали спасения на сланцевых крышах строений.

С балкона, обращенного на юг видны прежде всего [295] крыши тушинских домов столпившихся в одну тесную кучу. Старые крыши покрыты большею частью коркою лишайников (Parmelia) ярко-желтого цвета. Затем взор скользит по склону крутых береговых высот, обрывающихся в правую сторону и, наконец, подымаясь выше нижне-альпийских лугов, останавливается на горном гребне. Этот последний называется Цхада-хевис-тави. К востоку, вниз по долине, виднеется на первом плане ложе Тушинской Алазани, имеющее 4-5 саж. ширины. На правом берегу находится здесь продолжение крутых обрывов в 250-300', состоящих из тонкослоистых сланцев. Слои, находящиеся в центральной части этой стены, лежат горизонтально и круто подымаются к В. и З. Стремительное течение горного потока размывает неустанно подножие сланцевых стен и в течение времени успело вымыть заметную впадину. Вершины этих обрывов украшены несколькими березами. Еще выше, уже посреди тучных пастбищ, находятся посевы ржи. Западный ветер волновал эти прекрасные нивы, когда мы любовались ими вечером 13 июля. Здесь возделывают озимую рож и совершают посев уже в конце июля, так как с 10-15 августа ночи становятся очень холодными, а в конце этого месяца в здешних местах случаются не особенно редко и изморози. He надо забывать, что Джвар-босели лежит еще на высоте более 6000'. Выше восточной оконечности этих сланцевых обнажений стоят остатки крепкого замка, теперь уже лишенные крыши. К западу от него, крутое и узкое ущелье ручья Алис-гори врезывается глубоко в горный склон. Правая стена его еще украшена стройными сосенками, впереди виднеются березы, а выше темные, впадающие в бурый цвет пятна указывают на присутствие групп рододендрона. Густые, сплоченные массы этого растения поднимаются выше, до мягких [296] очертаний горного гребня, усаженного еще там и сям корявыми березками.

Приятным украшением этой картины служит селеньице Алис-гори, лежащее к ЮЗ. Его дома и башни разбросаны на узком ребре, круто спускающемся к левому берегу соименного ручья (таб. IX).

Растения, собранные в Джвар-босели, распадаются, по месту нахождения их, на две группы. Одни найдены на нижне-альпийских лугах, на лежащих между ними паровых полях и пашнях и, наконец, непосредственно около селения, на осыпи. В других случаях на этой последней растут исключительно сорные травы. Другая часть растений принадлежит исключительно к скалистой флоре и была собрана к западу от селения на обнаженных частях утесов В таком порядке все эти растения перечислены в ботаническом приложении к этой книге. И здесь молодые листья Heracleura собирают на зиму для корма скотине. Замечу еще, что, начиная с высоты 6000', Sobolewskia исчезает в долине Тушинской Алазани.

14/26 июля мы покинули Джвар-босели, рассчитывая добраться в один день до Борбало. Этот последний, незначительного протяжения, должен считаться настоящим водораздельным узлом между Кахетинской Алазанью, Койсу, Аргуньею и Арагвой. К горам Борбало, имеющим относительно незначительную высоту, можно пройти двумя тропами. Одна из них ведет все время вдоль главного потока Тушинской Алазани. Для нас, имеющих с собою вьюки, путь этот в настоящее время неудобен, так как вода довольно высока, а между тем вследствие крутизны берегов приходится очень часто переходить в брод с одной стороны реки на другую. Другой путь, который и был нами избран, ведет к побочному ручью Кадованис-цхали, текущему с СЗ. Поднявшись вверх по этому ручью, [297] переходят перевал Кадованис-мта, затем следуют некоторое время по западному склону горного кряжа, идущего с ЮВ. и, наконец, пройдя чрезвычайно крутой южный конец этого кряжа, выходят опять к верхнему течению Тушинской Алазани.

Мы медленно подвигаемся по крутому левому берегу, огибаем несколько ручьев, поднимаясь к питающим их высотам, проходим чрез хорошо населенное селеньице Верховани и вслед за тем достигаем развалин Царо. Это место, когда-то имевшее большое население, так часто подвергалось в прежние времена нападениям со стороны кистинов, что большая часть жителей покинула его и поселилась при верхнем течении Кахетинской Алазани в так называемом Панкиском ущелье. В настоящее время в Царо живут только два дыма. Немного выше Царо мы покинули наконец долину Алазани и вступили в широкое устье долины Кадованис-цхали. На север видна узкая долинка Сачинчелис; вершина, дающая начало ее потоку, была названа мне Самкурис-тави (на карте Самкурис-цвери, 10720' высоты). Западные склоны крутых гор, стесняющих нижнее течение этого ручейка, еще покрыты довольно сплошными сосновыми и березовыми лесами. При дальнейшем движении по лугам открылся вскоре пред нами Квавлос-мта, который, своим северо-восточным продолжением, окружает в виде высоких отвесных обрывов обширную равнину. На первом плане ее видны также полуразрушенные стены и башни, а направо от нас при входе на равнину, находятся два небольшие тушинские селения Индурта и Сагирта,— остатки прежнего густого населения. Это обширное пространство при ЮВ. подошве Кадованис-мта известно под названием Цолато. На нем, немного ниже упомянутых выше селений, соединяются четыре ручья, из которых три имеют довольно [298] значительную величину и прозрачную воду. Текущий с В. есть Кадованис-цхали, другой, начинающийся более на С, Охерис-цхали, меньший, берущий начало на ССВ., Магехис-цхали и, наконец, Индурта. Равнина покрыта сплошь роскошным клеверным дерном. На каменниках, составляющих русла ручьев, растут отцветшие уже здесь Senecio vernalis, также Silene lacera Sims, и, повсюду, Pyrethrum parthenifolium с замечательно большими цветами. Из пернатых было замечено несколько кукш, горихвосток и обыкновенных каменок, но Emberiza Cia здесь уже не встречается. Близь названных выше селений равнина имеет до 7000' высоты н. у. м. Если в этой цифре прибавить еще 600-700', то получим крайнюю высоту, на которой в этих местах попадается береза. Она растет здесь на местах, обращенных к С. и имеет вид низкого кустарника. Виденные нами особи находятся к западу от селения, по ту сторону ручья, на крутых высотах. Выше Индурты береза уже не встречается. Отдохнув немного, мы направились далее, в направлении к ЗСЗ., вдоль левого берега Кадованис-цхали. Вскоре показался и перевал, чрез который предстояло нам перейти. Он является в виде линии с мягкими очертаниями, под которой стоит отвесно широкий и длинный снежный карниз (обращенный к нам на восток). Между многочисленными снежными залежами, расположенными далее внизу, находятся обнаженные сланцевые осыпи, представляющие, при настоящем освещении, ослепительно блестящие поверхности на бурых и черных местах. У подошвы этого перевала, на высоте примерно 8000', мы были приведены в восхищение растительностью, представлявшею, по крайней мере местами, еще сплошной покров. Посреди зелени мелькали повсюду распустившиеся цветы Leontodon crepidiforme Dec; Pedicularis Nordmanniana уже почти [299] совсем отцвела, но некоторые запоздавшие экземпляры еще являются местами в виде небольших ярко-красных пятен; молочно-голубые цветы далеко распространенной Veronica gentianoides распустились на стебельках в 4-5 дюймов высоты, а потоки воды, образовавшейся от таяния снегов, сопровождаются карликовыми особями Senecio vernalis. Мы поднимаемся медленно в ropy. Дерн теряет свою непрерывность. Он лежит разбросанно между сыпучими сланцами, которые в этих горах выветриваются быстрее, так что постоянно утаптываемая тропинка сделалась глинистою и твердою.

И вот появляются опять высоко-альпийские растения, все без исключения в своеобразной карликовой форме. Veronica minuta, отличающаяся изумительными разветвлениями, образует целые островки; Alsine imbricata уже отцвела. Saxifraga sibirica образует густые, низкие группы, Arabis Hnetii и Draba siliquosa уже покрыты стручечками, a Anthemis Marschalliana, имеющая здесь всего только 3 дюйма высоты, узнается еще издали по своим отдельно стоящим большим желтым цветкам.

Местность становится обнаженнее. Многие ручьи совершенно покрыты снегами, наметенными зимними ветрами и текут теперь под снежными сводами. Солнце печет. В 12 часов мы взбираемся на последнюю, низкую, крутизну и достигаем перевала. Он лежит на высоте 10800' н. у. м. Западная сторона узкого хребта совершенно свободна от снега. Здесь я нашел еще несколько экземпляров Saxifraga muscoides Wulf и Cerastium multiflorum C. A. M. Ho Chamaesciadium flavescens C. A. M., еще встречающийся на подобных высотах в других местах, здесь мне не попадался. Вместо него было собрано немного особей Symphyoloma graveolens С. A. М., отличающихся, как и он, отсутствием заметного стебля. [300]

С вершины перевала Кадованис-мта открывается чудная альпийская панорама. Трудно представить себе что-нибудь величественнее тех частей ее, которые находятся на С. и СВ. Лежащий недалеко от нас на С. горный гребень, высота и разорванность которого постоянно увеличиваются в этом направлении, скрывает от наших глаз группу Ацунта. Но за то далее на С. и В. взор обнимает одним разом группы Качу- и Квавлос-мта и Дагестанские альпы. Расположенные недалеко от нас сланцевые массивы Кадованис-мта любопытны в том отношении, что вследствие своей недоступности они сделались любимым местопребыванием тура. Оттуда, еще прежде, чем восходящее солнце окрасит пурпуром горные вершины, спускается он вниз для пастьбы. Острым передним копытом выбивает он из каменистой почвы свою любимую пищу: полое ароматическое корневище одного из зонтичных растений. Он любит также почки Potentilla, растущей густыми массами, и не брезгает мягкими, усыпанными цветами побегами Cerastium multiflorum. Теперь, когда полуденный солнечный жар струится и дрожит над скалистыми горами, стада кавказского каменного козла лежат неподвижно. Быть может один только опытный и к тому же вооруженный трубою глаз альпийского охотника в состоянии, после долгих и тщетных поисков по крутизнам и обрывам открыть запрятанное среди скал убежище стада. Туда-то и направляет он с неизменным упорством свою зрительную трубу. Без сомнения, его заняла игра молодых козлят, делающих при этом уморительные прыжки.

Ha ЗСЗ. представляется взорам Казбек в своем полном величии; пред ним по средине картины, выдаются из гор разорванные контуры Ча-ухи. На дальнем юге виднеются неясные очертания жаркой Кахетии; над [301] нею распростерто светло-голубое небо. Оттуда воздымаются пред нами лесистые хребты; чем ближе к нам, тем очертания их становятся более резкими, расчленения и подробности более явственными. Наконец, непосредственно к югу от нас в передней части среднего поля ландшафта, представляется взорам вершина Сачинлис-мта. Heдалеко от нее на запад находится Сперозос-мта, а еще далее в том же направлении мощный Массарский хребет Он сопровождает с правой стороны течение Кахетинской Алазани и, простираясь в меридианном направлении, отделяет Пшавскую Арагву от Алазани. Южные части его дают начало Иоре и Ильто.

Путь в долину верховьев Тушинской Алазани идет по западным обрывам гор, направляющихся к ЮВ. Тропинка местами опасна и проложена большею частью по сланцевой осыпи. Через час путник выходит на широкий хребет, покрытый всюду сильною и уже сплошною растительностью.

По мере того как мы, по большей части короткими ломанными линиями, спускаемся с этого хребта, вид вверх по долине истоков Алазани открывается пред нами все более и более до тех пор, пока далеко на западе взор не упирается в северный угол Массарского хребта. Здесь находится незначительный с виду Борбало, тот, если судить по высоте, второстепенный горный узел, который должен считаться центральным гидрографическим пунктом всех упомянутых нами до сих пор водных систем. На карте в этом месте показаны Большой и Малый Борбало. При описании восхождения на последний, я буду еще иметь случай говорить об обоих; здесь же замечу только, что центральный водораздел, о котором теперь идет речь, показан на карте под именем Малого Борбало. На его южной, обращенной к нам стороне, [302] только в двух местах заметны незначительные количества снега. От него отделяется в СВ. главный кряж, который выступает с своими разветвлениями из главной цепи Большого Кавказа и далее на севере примыкает прямо к группе Ацунта, отделяя обе Алазани, впадающие в Койсу, от Ардоти-цхали, притока Аргуни. К ЮВ. цепь Большого Кавказа, которую мы можем проследить на значительное расстояние, сохраняет почти равномерную вышину, достигая упомянутою выше Самкурис-тави почти 11000' высоты; затем она круто поворачивает на юг и отделяет восточный главный потов Кахетинской Алазани от южных притоков Тушинской Алазани, а именно от Ор-цхали.

Теперь мы подвигаемся вверх по левой стороне долины Тушинской Алазани, имея пред собою горы Борбало. Подошва долины довольно широка, хотя плоская поверхность, занятая каменниками, еще и теперь, посреди лета, залита водою. Обнаженные каменники характеризуются и здесь Senecio vernalis. Ho Allyssum, попадающийся в долине верховьев Перекительской Алазани, здесь нигде не встречается. Поперечные отроги падают круто к реке с обеих сторон. Основание правого берега покрыто всюду белой березой. Клена или сосны нет и следов. Граница древесной растительности, пробегающая чрезвычайно равномерно, лежит в этой местности, как я полагаю, на высоте 7400'. На широкой прибрежной поляне, при устье Самронис-цхали, впадающего с левой стороны, находится летнее кочевье тушинов. Их белые палатки имеют всегда полуяйцевидную форму. Миновав кочевье, мы прошли вверх по долине еще около 4 верст. Прибрежные равнины суживаются, русло лежит более глубоко. Мы избираем для ночлега небольшую равнину Лило, в виду Борбало. Теперь мы находимся на высоте 7400' н. у. м. К этой цифре [303] надо прибавить еще не менее 400', чтобы верно выразить высоту границы древесной растительности (образуемой здесь березой) для этого места. Лесочки покрывают крутизны правого берега, следовательно расположены прямо на север. Они находятся уже в области рододендрона, который подымается и выше, но нигде не достигает до самого хребта гор. Недалеко от нашего лагеря, при устье маленького ручейка, находится тушинская баранта, т. е. сборное место бараньих стад, пасущихся на Борбало. Пастухи занимаются иногда охотой на тура и как раз накануне нашего прибытия убили двух молодых козлов. Один из них оказался помета этого года. Уже в конце апреля, когда на высоких горах еще едва пробиваются первые признаки весны, самка тура мечет обыкновенно не более двух детенышей, которые на третий же день от рождения бывают так сильны и проворны, что их трудно поймать. Уходя из Индурты, мы взяли на всякий случай у одного тамошнего зажиточного тушина палатку, которая пришлась нам очень кстати, так как наступили холодные ночи. Мы разбили ее на клеверном лугу, на котором стада поели все, даже Polygonum bistorta L. и Rumex. По сю сторону ручья, Veratrum не растет и здесь это растение остается верным сопутником верхних областей леса. У тушинских баранов преобладает часто белый цвет шерсти. Во время нашего прибытия тушины занимались холощением баранов. Эта мучительная операция совершается самым варварским способом: барана валят на землю и скручивают его мошонку 2 или 3 раза, так что семенные канатики обрываются. Затем мошонка вдвигается назад в брюшную полость. После операции, более слабые животные делали только несколько шагов, потом ложились и вовсе не принимали пищи. Воспаление продолжается 2-3 дня, случаев смерти от операции не бывает. [304]

15/27 июля я совершил восхождение на Борбало. Ранним утром, еще прежде чем первые лучи восходящего солнца проникли в этот закоулок Тушинской Алазани, послышалось пение карминовых снегирей, сидевших на верхушках березок по ту сторону ручья. В 7 часов лошади были готовы. Тушины имеют хорошее коневодство и их обыкновенно гнедые лошади чрезвычайно сильны, хотя по большей части малы и приземисты.

К вершине Борбало можно проехать верхом Для этого нужно прежде всего подняться на горы правого берега, т. е. на ту часть “Большого Кавказа", которая, по имени одной тупой вершины, называется Сакорнис-тави (Сакорнис-тави лежит в цепи далее к юго-востоку; об ней будет сказано подробнее при описании дальнейшего пути, пройденного 16 числа. Я не признаю этой вершины тождественною с Самкурис-цвери (10720') карты, лежащею восточнее.). Тронувшись с места нашей стоянки, мы шли сначала вдоль правого берега Алазани до тех пор пока была возможность пробираться по ложу, а потом уже близь подошвы Борбало, начали взбираться сквозь березовый кустарник по чрезвычайно крутому подъему. Вскоре мы достигли крайних верхних пределов кустарника, прошли зигзагами область рододендрона и вступили на альпийские луга. Таким образом добрались мы до соединения Большого Кавказа с Борбало и именно до того места, где с ЮВ. фронта Борбало вытекает маленький ручеек, промывший себе глубокое русло в сланцевой осыпи. Этот ручеек есть самый западный, хотя и незначительный, приток Тушинской Алазани. Он бежал вправо от нас и мы, перейдя его близь верховья, начали взбираться на крутую, обращенную к югу сторону Борбало. Весь подъем, вплоть до высшего, мягко закругленного купола, можно с удобством совершить верхом на лошади. Карабкаясь по [305] расползающейся под ногами сланцевой осыпи, мы достигли вершины Борбало уже в 10 часов Измерение, произведенное на юго-западной оконечности, показало 11500’ высоты н. у. м.

Теперь я намерен дать подробное орографическое описание местности, решительно необходимое для уразумения различных водных систем, а с тем вместе и того интереса, который представляет Борбало. За описанием последует несколько заметов об альпийской флоре этих гор.

На первом плане долина истоков Тушинской Алазани замыкается на СВ. в виде полукруга узким зазубренным гребнем. Обе стороны его представляют неприступные, обнаженные сланцевые обрывы; их северо-западные фронты питают Ардоти-цхали (система Аргуни). Первая вершина на этом гребне, вся в трещинах и морщинах называется Нарованис-тави (также Наровнис). Вместе с соседнею вершиною Алазани-тави, она составляет соединительное звено между главным хребтом и высоким узким отрогом, направляющимся к югу от группы Ацунта. На 5-ти верстной карте нет ни того, ни другого названия; но несколько севернее, уже при южном истоке Перекительской Алазани, значится на карте название Амуго. Во всяком случае, южная сторона этой, покрытой ледниками, вершины Амуго принадлежит к области Тушинской Алазани, так как оттуда вытекает значительный ручей Амуги-цхали, впадающий в нее с левой стороны. От Нарованис-тави отделяется к ЮВ. отрог, служащий водоразделом между Алазанями; он представляет в высшей степени разорванные контуры, покрыт очень малым количеством снега и имеет две вершины: Тавис-мта и, восточнее, Шатилис-мта. Отрог этот дает начало нескольким буйным потокам, стремительно несущим [306] свои воды к левой стороне Тушинской Алазани: Амуги-цхали, Лилос-цхали, Самрованис-цхали, Куриц-цхали и Квавис-цхали.

Массив Ацунта скрыт от нас совершенно упомянутою выше вершиною Нарованис-мта и ее соседями, лежащими далее к северу. Только несколько восточнее вид был более свободен: здесь, на дальнем горизонте, представлялись взорам линии горных хребтов одинаковой высоты. Это был впрочем уже не главный хребет а предгорья среднего течения Аргуни.

Для обзора местности к З. и СЗ., мне пришлось выжидать благоприятного времени, так как облава несколько раз закрывали горные высоты и только к полудню открылся предо мною весь чудный альпийский ландшафт. Прежде всего бросается в глаза на СЗ. Казбек во всем своем величии. Тушины этого названия не знают, они называют его Ломиссис-мта, по имени священного места, к которому они часто ходят молиться. Горы, лежащие к востоку от него, были указаны мне под названием Бидара. Пред ними, несколько южнее и ближе к нам, высился над морем скал островерхий Ча-ухи, имеющий более 12000' высоты. Пред нами находится как раз восточный его фронт и виден ледник, текущий с СЗ. Своею грязноватою окраскою он резко отличается от свежего фирна. Непосредственно предо мною, на С. и ССЗ. лежат все верховья Ардоти-цхали. От Борбало ниспадают к ним на С. два крутые ребра; такие же два ребра тянутся к СВ. и от высот, лежащих далее к СЗ., наконец, одно ребро идет от этих же высот в направлении к западу. Все ребра отделяют упомянутые верховья одно от другого. Высоко-альпийская флора имела здесь уже отпечаток осеннего времени. Ниже травянистых растений, отливавших преимущественно бледно-желтыми тонами, [307] находился широкий, часто непрерывный пояс рододендрона, в который повсюду проникали снизу березы. Наконец, ближайшие на западе горы освободились от застилавшего их тумана. От Борбало тянется к ним совершенно узкий, с глубокою седловиною и в высшей степени крутостенный отрог, состоящий из рассыпчатых сланцев. Большая часть поверхности его гребня едва представляет достаточно места для ноги человека. Несколько далее, верстах в 1 1/2 расстояния, он возвышается в виде двух мощных глав. Этот гребень служит соединительным звеном между меридианным хребтом Массара и Борбало, и здесь то, на южной и восточной сторонах этого последнего, берет свое начало Кахетинская Алазань. Я полагаю, что название “ Большой Борбало 10800'” карты относится именно к этим горам. Тушинское население не знает двух Борбало и называет этим именем только ту вершину (Малый Борбало карты), на которой мы в настоящую минуту находимся. Таким образом, этот “Большой Борбало” имеет следующие синонимы:

Большой Борбало карты, в 10.800',

у тушинов обоих истоков Алазани (Койсу) = Циплованис-мта,

у пшавов = Ботанис-мта (также тави),

у ардотских хевсуров = Борбало.

Массарский хребет виднеется только по временам, когда расходятся застилающие его туманы. Прямо же пред нами зияет узкое ущелье Ципловани, т. е. долина верховьев Кахетинской Алазани, простирающаяся с С. на Ю. Обратясь более к востоку, мы видим также и верхнюю часть долины Тушинской Алазани. К ЮВ. вид еще более расширяется и в этом направлении горизонт замыкается Дагестанскими альпами. Упомянутое выше ущелье Ципловани соединяется с ущельем Самкурис, идущим [308] с СВ., и тогда получает название Панкис-хеви. На высших обрывах Ципловани замечаются многочисленные следы снега, а ниже, подобно тому, как в ущелье Ардоти, находятся заросли рододендрона; в след за ними стоит смешанный лиственный лес, в котором преобладает береза. На южной оконечности Массарского хребта высится значительная Массарис-мта, имеющая более 10100' высоты; по временам, когда расходятся облака, мы видим ее в южном направления. Если, обратясь к Ю., рассматривать линии самого дальнего горизонта, то там виднеются неясные очертания гор, сопровождающих нижнее течение Иоры; еще далее можно различить Триалетские горы. Между этими дальними областями и ясно видным передним планом горного ландшафта помещаются лесистые горы северной части счастливой Кахетии. На них находятся колыбели Иоры и Ильто.

Мои специальные наблюдения над альпийской флорой Борбало, изложенные далее в приложении, распадаются опять на два отдела. Прежде всего наблюдатель поражается резкою противоположностью между северным и южным склонами вершины Борбало. Одного шага достаточно для того, чтобы от голых сланцев южной стороны, на которых только кое-где держатся Scrophularia sphaerantha и Lamium tomentosum W., перейти к прекрасной, хотя, относительно, и бедной видами высоко-альпийской флоре северного склона. Здесь, выше нескольких обширных залежей снега, найдены нижеследующие виды, росшие большею частью на густой подкладке из мхов Campanula tridentata L. var. rupestris Trautv., Ranunculus Villarsii Dec., Veronica telephiifolia Vahl. var. minuta Trautv., Saxifraga muscoides Wulf., Cnidium carvifolium MB., Saxifraga flagellaris W. var. stenosepala Trautv., Anthemis iberica MB. и Anthemis Marschalliana W., Myosotis sylvatica Hoffm., Pedicularis Nordmanniana Bg., Cerastium multiflorum C. A. [309] M., Alsine imbricata C. A. M. var. vestita Fenzl., Draba rigida W. и D. siliquosa MB., Sedum tenellum MB.

16/28 июля, очень рано утром, мы покинули подошву Борбало и пустились в обратный путь. Мы предполагаем теперь спуститься вниз по Кахетинской Алазани до того места, где расширяется Панкиское ущелье, и река, обратив свое течение на восток, пробегает плодоносную равнину страны вина Кахетии. Сегодня мы хотим добраться до урочища Батани, летней стоянки многих тушинов. Доехать до него в один день несколько затруднительно, и потому мы спешим. Для более удобного перевала чрез хребет Сакорнис-тави, составляющий часть Большого Кавказа, мы направились от плоскости Лило вниз по долине и доехали почти до Самрованис-цхали; потом переправились в последний раз чрез Тушинскую Алазань и вслед за тем начали взбираться зигзагами вверх по крутой подошве горы. На лево от нас, т. е. вниз по долине, растут березовые лесочки, а за ними, из зелени альпийских лугов выдаются в виде островков заросли рододендрона. Вся трава на лугах потравлена стадами. Чаще всего на этих склонах Большого Кавказа попадается Alchemilla vulgaris. Красивая Gentiana caucasica еще цветет, другие же летние растения уже принесли семена. По берегам ручейков растет Epilobium roseum Schreb., вообще же ботанику здесь плохая добыча, так как все съедено стадами. Переход чрез Сакорнис-тави нисколько не затруднителен и может быть совершен даже верхом. Уже в 9 часов мы находились на широком хребте, на высоте 10200' н. у. м. Солнце печет уже, несмотря на раннее время. Пред нами лежит массив Массара с возвышающеюся на южной оконечности его Массарис-мта; северная часть, примыкающая в Борбало, закрыта от нас облаками. В глубине, под нашими ногами, в узкой [310] скалистой трещине, несется Кахетинская Алазань. К нам на вершину перевала, вытянувшись по тропинке в длинную змеевидную нить, взбирается верхами партия тушинов. Они едут в Индурту, в которой на днях будет церковный праздник (св. Троицы). Под конец торжества все, по обыкновению, напиваются до пьяна пивом. И эти, проезжающие мимо нас тушины, одеты все в черные (или по крайней мере очень темно-коричневые) одежды; особенно женщины любят этот цвет платья. Теперь мы очень круто спускаемся вниз. Южные стороны поперечных ребер безлесны и здесь; но правая, обращенная на С, сторона Кахетинской Алазани покрыта лесами. Ее крутые обрывы лежат прямо пред нами. На высоте примерно 7000' мы вступаем на прекраснейшие нижне-альпийские луга. Campanula glomerata, Astrantia helleborifolia Salis. и Pimpinella magna L. с ярко-красными цветами находятся здесь, вероятно, на крайней границе своего вертикального распространения. Несколько выше (анероид показывает 2300 метров) появляются первые березы в сообществе с Acer Pseudoplatanns L., плодоносной рябиной и несколькими видами ив. Клен представляет собою деревья в 1/2 фута в поперечнике. Высокие Senecio и Campanula lactiflora MB. растут во многих местах в виде сплошных зарослей. Только в 11 часов добрались мы до пенистых вод верховья Кахетинской Алазани. Высота измерена в 7124’ н. у. м. Вид в даль загражден крутыми стенами, поднимающимися на западе. С ЮЗ., к высотам Массара, несутся быстрые облака. Воды Алазани пенятся в скалистом русле, имеющем 1-2 сажени ширины.

После непродолжительного отдыха, мы карабкаемся вверх по восточному склону Массара. Путь очень утомителен, так как подъем необычайно крут. [311] Упомянутый выше клен попадается здесь довольно часто; стволы его, нередко перестоявшиеся и гнилые внутри, имеют 1 1/2 ф. в поперечнике. Травянистый покров состоит из аконитов, дельфиний, Valeriana alliariaefolia и одного вида Verbascum. Ha берегах небольшого побочного ручейка растет опять Saxifraga orientalis. В области рододендрона путь совершается также медленно. На свободных склонах пасутся тушинские бараны. Все они белого цвета. Трава так потравлена ими, что нечего собирать для гербария. На крайней границе альпийских роз делается привал; я измеряю высоту этого места: оказывается 9860' н. у. м. Заросли рододендрона расположены прямо на север. Лесная граница лежит в этой местности на 800’ ниже и образуется белой березой.

Дорога, по которой мы едем, посещается очень часто, хотя и не может быть названа удобною. Это один из тех двух главных путей, по которым тушины, зимующие отчасти и на Алазанской плоскости, перекочевывают в горы с наступлением лета. Другая дорога пролегает в долине Стори и выводит по ней на север к Большому Кавказу; затем кочевники переходят его чрез перевал Дид-гверди и, следуя вдоль Ор-цхали, выходят к Тушинской Алазани.

Мы взошли на хребет Массара близь северной стороны его главной вершины, имеющей 10130’ высоты; самая вершина, лежащая несколько южнее, была закутана в облаках. Дальнейший путь идет по восточному склону, очень крутому и нередко опасному, вследствие осыпания сланцевой почвы. Тонкие слов этой горной породы стоят иногда совершенно отвесно и остры как нож. Вид на юг вдоль Алазанской долины, совершенно свободен. Все горные склоны покрыты там лиственными лесами, в которых преобладает красный бук, а хвойных дерев [312] нет и следа. Там держатся охотно олень и медведь. Пройди к югу от Массарис-мта, мы вступаем на самый гребень хребта и следуем вдоль его, уклоняясь то к востоку, то к западу, для обхода некоторых острых зубцов. Повсюду острые, отвесно падающие сланцы, от которых иногда сильно страдают берцовые суставы у бедных лошадей. Тяжелые облака, лежащие на право (к западу) от нас расходятся по временам, и тогда мы видим пред собою прежде всего обнаженные обрывы области Иоры. К ним примыкает сочная зелень альпийских лугов, расположенных на крутых склонах, а еще далее пояс лесов сопровождает течение вод. И здесь повсюду глубоко врезанные поперечные ущелья направляются под прямыми углами к оси главного хребта. Далеко на южном горизонте, по ту сторону Кахетинской равнины, виднеются горы Циви, а пред ними заметны еще высоты Мухравани и Иоры.

На короткое расстояние хребет Массара изменяет свое северно-южное направление на СВ.—ЮЗ. От него отходит ветвь, разделяющая воды Иоры и Ильто. Истоки последнего лежат глубоко под нами, на западе. Описывая широкую дугу, мы продолжаем путь по высотам хребта до того места, где он вновь обращается к югу, и направляемся к его последней южной вершине. Это — обнаженная Табанис-мта (также Тватанис-мта) высотою более 8000'. К избранию этого пути, удалившего нас от главной долины Кахетинской Алазани и заставившего описать дугу для обхода далеко идущего бокового ущелья, мы были вынуждены тем обстоятельством, что ближняя тропа по восточному склону хребта доступна только для пешеходов. Не доходя Тватанис-мта, дорога местами в высшей степени неудобна. Мы берем немного восточнее; плотный дерн занимает место сланцевых осыпей и хребет [313] становится шире. Мы приближаемся вновь к Алазанской долине и доходим до первой летней стоянки тушинов. Она заинтересовала меня тем, что здесь находились стада кахетинских свиней. Во все путешествие я еще ни разу не встречал их на такой высоте. Здешняя свинья имеет обычную окраску, черное пятно на задней части тела и черную голову. Теперь мы спускаемся по восточному склону. Надо думать, что здесь горы обрушились во многих местах. При проезде по скалам слышится часто звук пустоты; местами видны глубокие впадины, в которых скалы лежат в хаотическом беспорядке. Кое-где попадаются также и маленькие лужи с водою бурого цвета. Эта часть гор называется Ркинис-мта, т. е. Железная гора. Лесная опушка находится недалеко от нас. Там видно множество белых войлочных палаток. Они занимают большое пространство на расширенном побочном ребре, отделяющемся от Массарского хребта к ЮЮВ. Мы делаем привал у кочующих здесь тушинов и помещаемся в палатке гостеприимного священника. Место называется Батани и находится на высоте 6860' н. у. м. Многочисленные обитатели этого места представляют во многих отношениях очень большой интерес По преданию, они происходят из селений Индурта и Сагирта, лежащих очень высоко в горах и ныне существующих только в виде развалин. Мы видели их во время пребывания у истоков Тушинской Алазани. Рассказывают, что первое выселение оттуда совершилось лет 150 тому назад на равнину Кахетинской Алазани и именно на ту часть ее (западный угол), которая называется Алванским полем. В тридцатых и сороковых годах покинули названные селения и все почти остальные жители, составлявшие Цовское общество. Побудительными причинами выселения их были с одной стороны нападения кистинов и лезгин, с [314] другой продолжительность и суровость зимы; и, наконец, то благосостояние, которым пользовались в Кахетии их родичи. Впрочем, они не отказались еще окончательно от своей родины и в Индурте живут постоянно, даже зимою, 2-3 семейства. Так как с течением времени, когда стада увеличились, обычная перекочевка с Алвана на летние пастбища в отдаленной Индурте сделалась очень затруднительною, то тушины просили об уступке им места Батани. Это было в царствование Императора Александра I. Случилось так, что в это же время селение Сагирта было совершенно смыто разливом воды. Правительство уважило это ходатайство во внимание к известной храбрости цовцев и их постоянной преданности России. Это передвижение горцев ближе к плоскости было, кроме того, и в видах самого правительства, так как давало надежду на смягчение со временем их диких нравов. Таким образом тучные, удобные и близкие пастбища, лежащие на южном конце Массары, у границы лесной растительности, были отданы тушинам. Нельзя не признать, что уступка Батани существенно содействовала развитию их благосостояния. Понятно поэтому, что всякий, если только может, стремится занять место на Батани и что остальные тушины, находящиеся в менее благоприятных условиях, особенно же кистины, питают зависть к Цовскому обществу. Кстати сказать, это те самые цовцы, которые 150 лет тому назад изгнали татар с Алвана и из западного угла Алазани. Они говорят особым языком. Полагают, что они кистинского происхождения и их название Цов производят от кистинского слова Ца, т. е. дом. Теперь они терпеть не могут вороватых кистинов и были очень встревожены, когда до них дошел слух будто бы и кистинам будет дозволено перекочевывать на Батанские пастбища. Количество виденных нами [315] войлочных белых палаток могло простираться до 200 штук. Большинство здешних тушинов имеет достаток. Таково их нынешнее материальное положение. He менее утешительна и степень их умственного развития. В этом отношении цовцы могут служить убедительнейшим доказательством того, каким благотворным и развивающим образом действует на горца, обладающего вообще от природы хорошими способностями, переселение на плоскость, в среду более цивилизованных людей, и как быстро он от них перенимает и научается. Я могу привести именно из этого же общества поразительные тому примеры. Так, тушин Кадакидзе (Цовского общества) уже в 1863 году сам отправлял шерсть своих овец прямо в Марсель и, таким образом освободился от необходимости прибегать к посредничеству скупщиков-армян. Братья его изучают в Швейцарии химию и механику. К этому же обществу принадлежит фамилия Цискаровых, один член которой известен как хороший учитель. Мужчины отличаются предприимчивостью, юношество учится хорошо. Здесь мне представилось 12 благонравных тушинских мальчиков, проводивших каникулярное время у своих родителей. Они бойко говорили по-русски, были чисто одеты и держали себя скромно и сдержанно; все интересовались моими занятиями. Женщины же, держась упрямо старинного обычая, живут замкнуто и нередко бывают даже недовольны успехами своих детей. Печальную противоположность этим тушинам представлял один бывший гвардейский поручик. Петербургская жизнь, в которую он попал прямо с родных альпийских пастбищ, расстроила его умственно, и мы видели его, тихо помешанного, блуждающим между войлочными палатками.

Из прочих сведений, собранных здесь мною, достойны внимания следующие: в 1854 году князь Леван [316] Челокаев, бывший тогда начальником округа, взял при помощи тушинов кистинский аул Джоколо-цопели; жителей его было решено поселить предварительно в ущелье Панкис, т. е. в той части Алазанской долины, которая примыкает непосредственно к северной части Кахетинской равнины. Джоколо был предводителем тех кистинских шаек, которые постоянно грабили тушинские и хевсурские селения. Предположение было приведено в исполнение и с тех пор кистины живут на южном склоне Большого Кавказа посреди христианского населения, которое и теперь еще много терпит от их вороватости. Этих кистинов считается до 200 человек, они живут в двух селениях: Верхнем и Нижнем Панкис. В первом большинство исповедует христианство, жители Нижнего остались строгими магометанами. Они поддерживают постоянные сношения с своими родичами на северном склоне и, отправляясь туда, занимаются обыкновенно воровством скота. Батанские тушины предпочитают продавать шерсть, когда она еще не острижена и назначают среднюю цену на каждое животное. Обыкновенно цена эта не превышает 40 коп. Замечательно, что здесь овец таскают не только волки, причиняющие этим большие убытки, не смотря на то, что злые тушинские собаки не дают спуска хищникам, но и медведь не брезгает бараньим мясом и преследует стада, обращая мало внимания на собак. Мне сообщили также, что теперь алванские тушины, несмотря на их настоящее альпийское происхождение, хворают во время пребывания на кочевке в сыром горном климате более, чем внизу, на Кахетинской равнине. Влажность горного воздуха действует на них неблагоприятно и потому лихорадки очень распространены между ними. Из этого видно, что, при достаточно долгом промежутке времени, человек изменяется и приспособляется [317] также и по отношению к климату и что чрез 3-4 поколения бывший горец чувствует себя лучше в степном климате, чем в первоначальном высоко-альпийском. И здесь, как и всюду на кочевках, широколистный Rumex до такой степени преобладает в травяной флоре, что им буквально заняты огромные площади. На склонах стоят высокие стебли Digitalis ferruginea, покрытые цветами; но Betonica grandiflora уже отцвела.

Утро 17 июля было посвящено энтомологическим экскурсиям. Из собранных насекомых заслуживают внимания только некоторые жужелицы. По определению г. Кизенветтера оказались следующие виды: Carabus cribratus, С Staehlini, С. deplanatns, Nebria Schlegelmichii, Nb. elongata, Calathus melanocepbalus, Amara bifrons, Pterostichus Tamsii и проч.

Только в 11 часов покинули мы Батани и направились на юг, держась постоянно области леса, к так называемому ущелью Панкис. Под этим именем разумеется, в гидрографическом смысле, среднее течение Кахетинской Алазани, считая от того места, где поперечная долина ее, имеющая направление с С. на Ю., начинает расширяться, хотя обе стороны еще и стеснены высокими горами, и кончая выходом на Кахетинскую плоскость, при повороте реки на восток. На юг от Батани направляется широкая и торная дорога; она ведет чрез высоты в пределах границы лесов. Эта последняя образуется здесь высокоствольным красным буком, достигающим 1-2 ф. в поперечнике, и Acer Pseudoplatanus. И здесь не видно нигде посредствующего кустарникового леса, и здесь полнейшее отсутствие хвойных дерев; даже можжевельник нигде не встречается. Форма лиственной кроны у бука доказывает очень ясно, что около Батани преобладают северо-западные ветры: именно с этой стороны крона [318] бывает нередко уменьшена до 3/4 своего объема. В глубине леса красный бук является сплошь в виде стройных и высоких дерев, имеющих нередко при основании 3’ в поперечнике; вследствие густоты роста, крона бывает по большей части равномерно сжата со всех сторон. По этому-то буковому лесу, в начале совершенно беспримесному, за исключением немногих Acer Pseudoplatanus, мы подвигаемся, по довольно значительной крутизне, сперва на юг, а потом вниз к ЮВ. Мы находимся на вершине того отрога, который, составляя как бы южное продолжение хребта Массара, отделяет истоки Ильто от верхнего течения Алазани. После уклонения на ЮВ., мы возвращаемся опять к системе Алазани и подвигаемся по высотах левого берега Бадзара-цхали, названного на 5-верстной карте Пацаре. В лесу раздалось приятное пение зяблика. Почва покрыта толстым, бурым и прочным слоем опавших листьев, столь свойственным высокоствольным буковым лесам. Во время быстрого спуска вниз я обратил внимание на появление других древесных пород. Quercus robur и Castanea vesca появились одновременно. Первые экземпляры замечены на высоте 4300'; они плодоносны. Вскоре горные склоны становятся суше, бук заметно исчезает, количество дубов увеличивается. На почве леса появляются характеристичная лесная Salvia (S. glutinosa) и Calamintha grandiflora Mn. Ha освещенных солнцем прогалинах замечается Sambucus nigra посреди густых групп Sambucus Ebulus. Не доходя устья Бадзара-цхали, дорога местами очень неудобна. Причиною тому глубокие выбоины между корнями дерев. Узкая площадка при нижнем течении Бадзара-цхали покрыта густо огромными вязами (как Ulmus effusa, так и U. campestris, последний гораздо больше, чем первый), дубами, буками и ясенями. Следуя по правому берегу ручья, мы выходим к [319] месту его соединения с широкою долиною Алазани. По моему измерению высота этого места 2831’ н. у. м. На крутых склонах правого берега Бадзара-цхали еще нет вьющихся растений: эти склоны обращены к северу. Со вступлением в долину Алазани условия изменяются. Мы находимся теперь на рубеже жаркой грузинской области, налагающей особый отпечаток и на культуру и на природу. Широкая долина покрыта речными валунами: во время таяния горных снегов значительная часть ее покрывается водою. Края долины, вниз по течению, сопровождаются обоими видами ольхи (A. glutinosa и A. incana W.); они же покрывают и речные островки. К упомянутым выше двум видам вяза присоединяются здесь еще Acer campestre и, реже, Acer Loboeli, тот и другой в виде высокоствольных дерев.

Недалеко от устья Бадзара-цхали стоит прекрасный орех. Подлесок состоит здесь преимущественно из лещины, достигающей 30’ высоты. Появляются как Paliurus, так и Cornus mascula и виды Crataegus. Одичалая виноградная лоза служит единственным представителем вьющихся растений и растет очень пышно. Clematis или Smilax невидно нигде. Немедленно же по вступлении в широкую и жаркую Алазанскую долину попадаются голубой Eryngium Billardieri Lar. и Eryngium campestre L., также Echinops Ritro L. и странствующий, надоедливый Xanthium spinosum L. Лишь только мы вышли на широкую проезжую дорогу, появились сейчас же и сопровождали нас разные сорные и придорожные растения, особенно Hyosciamus и Datura, Malva ficifolia, Polygonum aviculare. К югу Алазанская долина все более и более расширяется. Мы остаемся по-прежнему на равнине правого берега. Проезжаем мимо кистинского селеньица Омало, состоящего из пяти домов. Жители его возделывают кукурузу. В [320] долине солнце печет ужасно. Там и сям попадаются одиночные старые дубы и орехи. Степень культуры очень умеренная. На полях сидят горлицы. Сорокопут населяет кустарники. Воробей держится около поселений. Черный коршун парит кругами невысоко над землею. Сорок, сивоворонок серых и черных ворон мы не видали, но несколько раз спугивали соек (черноголовую разновидность). Видели также орла-карагужа. Мы достигаем наконец до обоих селений Джоколо или верхнего и нижнего Панкис населенных также кистинами, пользующимися дурною славою. Они заимствовали свой способ постройки от имеретин, которые славятся как хорошие плотники у богатых грузин Алазанской равнины. Дома стоят над землею на сваях, выстроены обыкновенно из толстых досок красного бука и отличаются довольно чистой отделкой. Большая часть крыта черепицей, стоящей здесь на месте 15-20 руб. за тысячу. Изготовлением ее занимаются грузины и армяне в Телаве. Ниже названных кистинских селений попадаются чудно расположенные места: на влажной почве стоят стройные группы черенчатого дуба, поля и луга красуются на окраине леса, от которого начинается легкий подъем на береговые высоты. Все живущие здесь пшавы были на альпийских пастбищах. Культура имеет здесь уже совершенно грузинский тип. На кукурузных полях не было ни бобов, ни тыкв. На юг от нас видны Гомборские высоты. Мы берем более вправо, приближаясь постоянно к высотам лес много раз прерывается возделанною землею и лугами, которые значительно выгорели от солнца. Густой дым подымается местами с равнины. Там находятся грузинские кирпичные заводы. Теперь мы подвигаемся прямо на запад, достигаем до большого селения Матани, принадлежащего князю Челокаеву и находим гостеприимный приют в старом [321] господском доме, по соседству с разрушенными крепостными стенами. Матани лежит на высоте 2500' н. у. м. в самом крайнем западном углу Кахетинской равнины. Из господского дома открывается приятный вид как в даль, так и на ближайшие окрестности. Для нас, утомленных довольно трудным странствованием в высоких горах для посильного изучения тамошних диких племен, этот вид казался восхитительным. На первом плане видим мы мирное, зажиточное, оседлое население, занятое теперь почти все молотьбою; далее, уходя за пределы Телава, представляется нашим взорам густо населенная и хорошо возделанная Кахетия, знаменитая своим вином. Еще далее,— и картина замывается мягкими очертаниями гор, покрытых прекрасными лиственными лесами; они кажутся такими покойными в теплом в тихом воздухе вечера.

На этом я могу кончить описание своего путешествия, так как путь от Матави до Тионети, пройденный в воскресенье 18 июля, не представил ничего такого, что заслуживало бы специального описания. Замечу только, что высота водораздела Ильто, чрез который лежал наш путь, определена мною в 4320'. Вся местность, начиная от поворота на запад от Ильто и вдоль дороги, ведущей чрез горы к Тионетской равнине, покрыта превосходнейшим высокоствольным лесом, в котором и здесь преобладает один красный бук.

(пер. Е. Г. Вейденбаума)
Текст воспроизведен по изданию: Радде, Г. И. Хевсурия и хевсуры // Записки Кавказского отдела Императорского русского исторического общества, Кн. XI, вып. 2. 1881