О переселении кавказских горцев в Турцию.

В сообщениях наших о заключительном акте кавказской войны, мы неоднократно упоминали о выселении горцев северозападного Кавказа в Турцию. В настоящее время, имея под рукою обстоятельный сведения об этом переселении, сообщаем их нашим читателям, предпослав краткий этнографический очерк населения северозападного Кавказа. (Сведения заимствованы из статьи "О переселении кавказских горцев в Турцию". См. "Русский Инвалид" 1864 г., № 206)

В 1859 году, когда было принято решение покорить северо-западный Кавказ на пространстве между левым берегом реки Кубани и восточным берегом Черного моря, жили следующая племена:

1) Карачаевцы (тюркского происхождения) занимали, в числе 9,870 душ мужеского пола, как и теперь, верхнюю котловину реки Кубани. [165]

2) Прикубанские нагайцы издавна занимали возвышенные и открытия плоскости левого берега реки Кубани, в числе до 40,000 душ обоего пола. Прикрытые нашею кордонною линиею, они уже отвыкли от прежней воинственной жизни и вполне признавали нашу власть.

3) Абхазцы (Абаза), корень племени которых находится на южном склоне Кавказского хребта, в числе семи колен или отраслей их, под разными наименованиями расселились на пространстве от верховьев реки Кумы до вершины реки Губса. Общее число их простиралось до 4,550 семейств, заключавших в себе до 35,000 душ обоего пола. (Отрасли абхазского племени, в числе семи колен, суть: абазинцы (200 семейств) — в верховьях р. Кумы; башильбаевцы (1,000 сем.) — в верховьях р. Урупа; тамовцы (450 семейств) — в ущельях р. Большой Лабы; казильбековцы (1,700 сем.) — в вершинах р. Андрюка; шахгиреевцы (300 сем.) — в вершинах р. Малой Лабы; баговцы (600 сем.) — в вершинах р. Хобза; баракаевцы (300 сем.) — в вершинах р. Губса).

Это население хотя и признавало нашу власть, но покорность его была весьма непрочная. Оно нередко предавалось хищничествам и грабежам, при чем одноплеменники его, жившие на южном склоне Кавказских гор, а именно: псхувцы, ахчипсху, абуга и джигеты (всего до 3,000 семейств), доставляли им постоянную поддержку, скупали у них пленных и награбленную в наших казачьих станицах добычу.

4) Адьие самое многочисленное племя из всех населявших Кавказские горы, занимало все пространство от реки Лабы до морского берега. Оно разделялось на пять главных групп и нисколько мелких отраслей, а именно: а) абадзехи занимали все предгорья хребта, от реки Губса до реки Суп; б) бжедухи — к северу от абадзехов, на прикубанской равнине, между реками Белою и Суп; в) шапсуги — по обе стороны хребта, на северной покатости от реки Супа до реки Адагума, на южном склоне от реки Пшады до реки Шахе; г) натухайцы — на северном склоне, к западу от Адагума, и на южном склоне к северу от реки Пшады; д) убыхи, исконные обитатели южного склона — от реки Шахе до реки Хосты. Кроме этих пяти главных народов, к тому же племени принадлежали менее многочисленные общества, населявшие лесистые пространства между реками Лабою и Белою; залабинские кабардинцы (бежавшие 45 лет тому назад из Кабарды). бесленеевцы, темиргоевцы, егерукаевцы и мохоши: [166] они заключали в себе до 35,000 обоего пола, отличались воинственностию, предприимчивостию и знанием местности и составляли как бы авангард неприязненного нам закубанского населения. Общая числительность всего вообще племени адыге, по приблизительному рассчету, простиралось, в 1858 году, от 380,000 до 400,000 душ. (По приблизительным рассчетам, бжедухов было 4,617 дворов, в числе до 38,000 человек, натухайцев — 4,300 дворов, в числе до 40,000 человек, абадзехов до 100,000 человек, шапсугов до 150,000 человек, убыхов до 20,000 человек и мелких поселян до 35,000 человек).

За исключением карачаевцев, нагайцев и небольшого числа абазинцев, все остальные исчисленный племена и общества в 1859 году относительно нас находились во враждебном положении. Хотя бжедухи и признали нашу власть, а абадзехи обещали быть покорными, но покорность тех и других была более чем двусмысленная: под видом мирных, они продолжали свои хищничества, и притом пропускали на наши линии враждебных убыхов и шапсугов, служа им проводниками.

Для приведения в покорность всех этих племен, не знавших никакого гражданского устройства, искони живших грабежами и беспрерывно возбуждаемых против нас эмиссарами и авантюристами разных наций, в 1860 году было решено вытеснить их всех из горной и приморской полосы на плоскость левого берега Кубани, где они уже не могли бы уклоняться от надзора нашей администрации: предгopия же занимать казачьими станицами и, таким образом, лишать возможности раз вытесненных оттуда горцев возвращаться на прежние места их жительства и возобновлять прежние грабежи и разбои. С этою целию, для размещения выселенных горцев, сообразно с их числительностию, была предназначена прикубанская плоскость, где приходилось, по приблизительному рассчету, на каждую душу от 6 до 7 десятин земли, самой плодородной в целом крае. Но обстоятельства непредвиденный разрушили наши предположения и решили судьбу горцев совершенно иным образом.

Еще до минувшей восточной войны покорные нам горцы нередко совершали поездки в Турцию, или для поклонения гробу Магомета, или для торговых дел. Поездки эти, прекращенные на время войны с Турцией, усилились по [167] окончании восточной войны. Возбуждаемые слухами о переселении крымских татар, прокламациями духовных лиц, разного рода приманками о выгодах переселения в Турцию, а с другой стороны угрозами относительно будто бы предполагаемая стеснения магометанства на Кавказе, горцы толпами стремились к выселению в Турцию под видом путешествия в Мекку.

Таким образом, в течение 1858 и 1859 годов из Кубанской области ушло в Турцию до 30,000 мусульман. В 1860 году, вследствие слухов о неблагоприятной судьбе, постигшей нагайцев в пределах Отоманской империи, переселение из Кубанской области приостановилось. Но с водворением наших новых станиц, в течение 1861 и 1862 годов, согласно принятому плану войны, в верховьях рек Кубани, Лабы и Ходза, и окончательное водворение казачьих поселений, с одной стороны, в предгориях от реки Лабы до реки Белой, а с другой — на обоих скатах хребта от Анапы до Адагума, поставили непокорных горцев в необходимость выбирать одно из двух: или выселиться в указанные места, или удалиться из края.

Вследствие этого, залабинские кабардинцы, в числе 10,000 человек, 200 семейств бесленеевцев и до 50 семейств темиргоевцев, вышли к нам и образовали первое ядро залабинских аулов, к которому стали присоединяться последующие выходцы из гор; натухайцы остались на местах, уже в кругу наших новых поселений. Остальные же горцы ушли частию на южный склон гор — в Иеху и Ахчипсху, частию за реку Белую, к абадзехам, и в течение зимы по частям перебрались в Турцию.

В 1863 году горцы уже не оказывали нам упорного сопротивления; многие из абадзехов и шапсугов начали выходить из гор к нам на плоскость. Можно было предполагать, что и большая часть остальных последуют их примеру; но усилившиеся подстрекательства и распространяемые слухи об иноземной поддержке непокорных горцев в борьбе с нашими войсками смутили их. Между тем, наша колонизация подвинулось с востока — до реки Пшиша, с запада — до реки Иля, и поставила абадзехов в положение, решительно невозможное для дальнейшего сопротивления; вследствие этого, осенью того же года, они изъявили нам покорность; шапсуги же [168] большею частию ушли на морской берег. Прибывшая осенью к убыхам партия из 40 европейских авантюристов, с четырьмя пушками, выдавая себя за авангард давно ожидаемой вспомогательной армии, снова воскресила несбыточным надежды горцев на успех борьбы и продлила их нерешительность. Горцы уходили в леса главного хребта или на южный склон его подвергаясь всем бедствиям кочевой жизни.

При таком положении, как только колонны наших войск спустились с гор на южный склон хребта, вся масса бродячего населения устремилась к морю, с целию переселения в Турцию, с берегов которой плыли к их услугам кочермы и пароходы, вместе с воззваниями и льстивыми обещаниями, а также с угрозами всеми бедствиями тем, которые покорятся русским.

Предвидя твердую решимость прибрежного горского населения переселиться в Турцию, правительство наше уже в конце прошлого года приняло некоторые меры для облегчения переселения, которые значительно развиты с усилением переселения. Были сделаны распоряжения относительно увеличения средств для перевозки переселенцев морем, назначены в определенных пунктах прибрежья особые комиссии, ассигнованы денежные суммы для выдачи пособий, командированы медики в места, служившие средоточиями переселенцев; кроме того разрешено заболевавших горцев принимать во все временные госпитали и лазареты, и проч., и проч. Вообще принятия меры, достигнув полного своего развития, устранили от горцев те бедствия, которые они испытывали при переезде в течение зимы, отправляясь из мест, еще не занятых нами (до 60,000 человек).

Вообще в течение прошлой зимы и весны нынешнего года (по 10-е июля) отправилось в Турцию, из различных прибрежных пунктов 318,068 человек горцев. Сверх того число переселившихся горцев в 1858, 1859, 1862 годах и в течение лета 1863 года простиралось до 80,000 человек. Таким образом, всего с начала войны вышло из Кубанской области до 400,000 человек обоего пола.

Текст воспроизведен по изданию: Русское военное обозрение // Военный сборник, № 10. 1864