№ 244

Прибыв в Ахалцих 12 ноября, 13-го сделана мною рекогносцировка неприятельской позиции, я удостоверился, что неприятель занимал сильные позиции на пространстве от селения Абдо Суплиса. Эти позиции укреплена многими завалами и батареями. [477]

Положение города Ахалдиха и уезда требовали решительных действий, тем более, что из полученных мною сведений, и неприятелю прибывали подкрепления и он ожидал еще таковых из Ардагана, Аджарии и Карса.

14 ноября перед рассветом неприятель был атакован: с фронта при Нижнем Суплиси колонною, состоящею из 2-х батальонов пехоты при 14 орудиях (в числе орудий был дивизион гарнизонной ахалцихской артиллерии, сформированный мною накануне, прислуга взята из полков, а лошади, где только можно было, в том числе и почтовые); на левом фланге, но реке Посхов-чай другой колонною, в составе батальона, при горных 3 орудиях (одно из них отбитое у турок при Ацкуре), сотен казаков, 12 сотен пешей милиции Тифлисского и Горни- с кого уездов, 3-х сотен осетинской милиции и охотников и двухсот охотников дворянской дружины.

Бой начался артиллерийским огнем и продолжался без умолку, с равною с обеих сторон силою и непрерывностью, до 11 1/2 часов утра. Такое упорство неприятеля, в защите им своей позиции в продолжении такого долгого времени, убедило о неизбежности, несмотря на значительную глубину Посхов-чай и сильные позиции, укрепленные природою, и искусством, идти на приступ и кончить дело штыками.

Неприятель защищался отчаянно в завалах, домах, садах и на каждой местности, представлявшей к тому возможность. Пехота наша под ближайшими картечными выстрелами всей неприятельской артиллерии и под батальонным непрерывным ружейным огнем переправлялась через реку по грудь в воде, Приступ был так стремителен и единодушен, что неприятель при всей своей упорной защите должен был уступить; первый шаг к отступлению был началом окончательного его поучения и совершенного расстройства. В Нижнем и Верхнем Суплисе отбито у неприятеля 9 орудий, около селения Памач — 3 орудия, из них два горных. Улицы, дома и вся местность до селения Памач завалена неприятельскими трупами.

В то время, когда на главной позиции по правую сторону [478] Посхов-чая кипел отчаянный рукопашный бой, на левой стороне реки завязалось другое дело: еще в 10 часу утра замечен был значительный неприятельский отряд из пеших и конных, который по высотам гор окрестностей Абас-Туманских спешил на присоединение к своим; тогда же оставлено против этого отряда 6 сотен казаков. В 2 часа пополудни началась здесь перестрелка, взвод горной № 1 батареи и два из отбитых у неприятеля орудий обращены были с правой стороны Посхов-чая на вспомогательный турецкий отряд; помянутые 6 сотен казаков и посланная к ним от Верхнего Суплиса дворянская Дружба быстро атаковала неприятеля и здесь он разбит и опрокинут; более 200 трупов остались на месте. Этот вспомогательный турецкий отряд поспешно бежал и во всем своем старании не мог присоединиться к главному. С закатом солнца прекратился бой по неимению противников.

Вообще это славное дело, я должен причислить к одному из необычайных и, можно сказать, неслыханных подвигов; сильную артиллерийскую канонаду в продолжение 5 часов, потом двухчасовой сильный ружейный огонь и, наконец, рукопашный бой в продолжение 4-х часов, при упорном преследовании по горам и пересеченной местности, могли быть выдержаны с честью только мужеством и неутомимостью русских войск, и доказывает, что для православного воинства, поднявшего оружие по мановению державного повелителя за веру, царя и отечество, нет преград, и может ли быть преграда для воинства, повторяющего царственные изречения: “На тя господи уповахи, да не достыдимся во веки.”

Подробности о доставленных подвигах вверенных мне войск, я буду иметь честь донести Вашей светлости, когда позволит время и когда будут собраны сведения.

Убыль наша в этом жарком и упорном бое, продолжавшемся с рассветом до заката солнца, сколько известно мне теперь, состоит в следующем: убито офицеров 1, нижних чинов 39, ранено: генерал-майор Фрейтаг, к счастью неопасно, генерального штаба подполковник Фрейганг, Донского казачьего № 21 полка подполковник Бюроков, штаб и обер-офицеров 6, нижних чинов 179; сведений о числе убитых и раненых казаков артиллерий и милиции еще не получено. [479]

Потеря с неприятельской стороны должна быть чрезвычайно велика, более тысячи трупов оставлено на месте, сдано в крепость 120 человек пленных регулярной пехоты, кавалерии и артиллеристов, в том числе мулла, казначей и прислуга одного паши. Взято с боя 10 полевых орудии и 2 горных, два артиллерийских парка, несколько знамен, штандартов и множество значков, захвачены огромные запасы провианта и фураже, лагерь и разный багаж.

Я не в состоянии пред Вашей светлостью выразить моих чувств и признательности к. г. г. генералам, командовавшим частями, г. г. штаб-офицерам и ко всем нижним чинам, участвовавшим в сем деле.

При этом я обязываюсь донести, что со стороны местного начальства как военного, так и гражданского были оказаны мне возможные содействия; рапорт полковника кн. Авалова за № 2954 имею честь представить при сем Вашей светлости в подлиннике.

ЦГИА Гр. ССР, ф. 1037, оп. 1, д. 472, лл. 71-75. Копия.