№ 215

Первое появление разбойников в Ксанском участке

1891 года июня 8 дня в 7 часов вечера в селение Ахалгори к ксанскому приставу прибыл житель селения Двалианткари, Алекса Двалишвили, и подал рапорт ардисского сельского старшины Арджевана Бичинашвили.

Получив [рапорт], ксанский пристав немедленно с нарочным сообщал г. следователю душетского отдела и донес г. душетскому уездному начальнику, которого просил, выслать немедленно расторопного чиновника уездного управления или дистанционного начальника с 4 всадниками для преследования и поимки разбойников.

Поездка в Ардиси за поздним временем была отложена на другой день, на 9 июня. [426]

9 июня 1891 года ксанский пристав прибыл на место происшествия, в сел. Двалианткари.

Дои Георгия Двалишвили находится в сел. Двалианткари в. числе домов, составляющих все селение и принадлежащих; его братьям.

Селение Двалианткари расположено в Ардисском обществе в ущелье реки Меджуды, недалеко от селения Ардиси и в такой пересеченной местности, что, находясь у дома Георгия, невидно других домов его братьев, хотя они расположены только в нескольких шагах.

Потерпевший, Георгий Сосиев (сын) Двалишвили, старик 70- лет, крестьянин, уважаемый в своем обществе, но имеет многое врагов за свою правдивость; шесть лет был в должности старшины и сельского судьи, Георгий считается зажиточным крестьянином, имеет устроенную усадьбу, мельницу, полевые земли и огород, имеет домашний скот, овец и пчел.

Обстоятельства дела

В среду 5 июня сего года в полдень близ селения Ашатури по горной крутой дороге спускались три всадника. Они сидели: двое на гнедых, а третий на золотистой масти лошадях. Всадники были во всем оружии, за спиной они имели ружье Пибоди (Айнали), по два револьвера, от которых кисти на шнуре болтались на плечах, шапки из черных барашков с белым суконным верхом. На груди с обеих сторон патронташи с большим количеством патронов, черкески, в серебре пояса, кинжалы и шашки. Они были одеты в черкесках почти одного цвета, двое — в более темносерых, а третий — также в сером, но более светлом, из азиатского шерстяного сукна, на ногах их были надеты кожаные ноговицы и азиатские чусты.

Эти три всадника были молодые люди лет по тридцати, тот который был в светлой одежде, был немного статнее и повыше ростом своих товарищей, все они имели темные бороды, подстриженные, и усы; тот, который был в светлой чохе, имел голову выбритую.

Лошади их были подкованные на русские подковы и по всему видно было, что люди эти подозрительные и не простые деревенские крестьяне.

В то время, когда три всадника спускались с горы, снизу к [427] селению из мельниц поднималась старушка, имея за спиною мешок с мукой, жительница сел. Ашатури, Саломе, вдова Парсадана Хубулури. Всадники поздоровались с ней и тот, который был повыше ростом, спросил ее: “В Ашатурах дома ли мужчины?” Старушка подняла глаза и сказала, что мужчины на работе и, взглянув на вопрошавшего, тотчас же в нем признала шатающегося по всему Закавказскому краю жителя сел. Ардиси, Сандро Бидзинов (сына) Хубулури, других двоих она не знает.

Всадники, оставив старушку, направились по дороге в Ардиси. Прибыв в это селение они слезли с лошадей и пустили их пастись.

В деревне скоро узнали о их прибытии, некоторые из жителей вышли к ним. Деревенские жители сейчас же узнали Сандро Хубулури и другого также узнали, (это был) житель сел. Келеты, Горийского уезда, Тате Джиошвили, который в прошлом году, в ноябре месяце, вместе с Сандро был в Ардисах прожили там целую неделю у родственника Сандро, Мате Сосиева (сына) Хубулури, и Тате даже крестил у Карамана Гигоева (сына) Хубулури дочь. Третьего никто не знает, называют его Алексеем, фамилию его и откуда он не знают.

Эти три человека, которые скрываются от глаз полиции потому, что за собой имеют много преступлений, так что из них Сандро Хубулури несколько раз сидел в тюрьме, полиция разыскивает его, хотя безуспешно, другой — Тате Джиошвили более 7 лет содержался в горийской тюрьме, третьего не знают.

Деревенские хорошо знают Сандро Хубулури. Отец его Бидзина был жит. сел. Ардиси, когда умер, мать, взяв пятерых еще малолетних детей, отправилась с ними в Тифлис; трое было сыновей: Гиго, Сандро и Миха я две дочери: Наталия и: Машо, с тех пор в деревню не возвращались, но односельцы часто видели их в Тифлисе.

Из трех сыновей Бидзины, старший, Гиго, был сослан в Сибирь за убийство консула в Тифлисе, шесть лет тому назад, но он бежал из Сибири, полиция разыскивала его, даже носили его фотографическую карточку и показывали ардисцам, которые легко узнавали, что карточка была Гиго Хубулури. Скоро Гиго Хубулури был схвачен и вновь отправлен к [428] Сибирь, говорят, что он снова бежал и с тех пор о нем нет ни слуха ни духа.

Второй — Сандро, шлялся в разных местах, был в Тифлисе, Гори, Ват уме; был где-то кондуктором, но за дерзость был отстранен от службы; шляясь около Душета, Сандро познакомился с крестьянином Кокошвили из селения Джотили, женился на его дочери. Недолго прожив с женою, Сандро бросил ее и начал опять свою скитальческую жизнь. Жена Сандро недавно умерла и он теперь вдов.

Третий брат, Миха, по ремеслу столяр, тоже предосудительного поведения, часто бывает в Гори, но большею частью живет в Тифлисе. Сандро и Миха, конечно, имеются без письменного вида.

Из дочерей Бидзины: старшая, Наталия, живет в наложницах у священника Георгия Папелова в Бобисвах, в Атенском ущелье, Горийского уезда, младшая, Машо, живет в Гори, наложницей (а может быть и обвенчана) у горийского отставного солдата. Мать их умерла.

Сандро с братом имеют надел в Ардисах, которым с его позволения пользуется ближайший родственник, Мате Сосиева (сын) Хубулури, за что тот отбывает казенные и помещичьи повинности.

Другой товарищ Сандро Хубулури называется Тате Джихова (сын) Джиошвили, житель сел. Келеты, Горийского уезда, иногда он себя именует Мате Хубулури, потому что Джиошвилевы считают себя Хубулурами.

Сандро и Тате в прошлом году, и ноябре месяце, были в Ардисах, оставались более семи дней, привели три ворованные лошади, из которых одну продали тамошнему жителю, Василию Пагавичу (сыну) Хубулури за 15 рублей, а две лошади увели с собою.

Во время пребывания своего в Ардисах они жили у крестьянина Мате Сосиева (сына) Хубулури. Случились крестины дочери Карамана Гигоева. Хубулури и Тате пригласили быть восприемниками, и действительно Тате Джиошвили крестил у Карамана дочь и при внесении в метрические книги Тате назвал себя Мате Хубулури, Священник так и записал его.

Третьего товарища никто не знает, или, по крайней [429] мере никто ис говорит, кто он такой; народ показывает, что товарищи называли его Алексеем.

Таким образом, три всадника остановились в Ардисах, где они провели 5 и 6 число. Хотя скрывают, но они были у Мате Сосиева (сына) и Карамана Гигоева (сына) Хубулуровых.

В четверг и июня Сандро и Тате около... часов пополудни, сели верхами и отправились в селение Олонта, где были приглашены на обед тамошним жителем, Тедо Григорьевым (сына) Гогишвили. Возвращаясь оттуда обратно в Ардиси, на дороге они встретили жит. сел. Берзеткари Михаила Пигова (сына) Хубулури, идущего в Захарское общество. Они отдали Михаилу два рубля и просили его купить для них чусты и папиросы. Михаил Хубулури хорошо знает Сандро как односельца, а с Тате Джиошвили он свел знакомство во время пребывания своего в горийской тюрьме, в которой содержался, Михаил Хубулури исполнил их желание и в тот же вечер вернулся из Захари с покупками.

В этих днях умер в Ардисах молодой крестьянин Дима Атаназов (сын) Хубулури от чахотки, и в пятницу 7 июня было назначено его погребение и поминальное угощение, которое у осетин называют “харнаг”.

Было много гостей, в числе их были три разбойника. Когда совершают погребальную процессию, то впереди идет священник, за ним ведут оседланную лошадь, как бы готовую для дальней дороги: за седлом сложена бурка, на седле вешают пояс, кинжал, шашку, ружье и ногайку. Когда кончается отпевание, тогда один из старейших, беря одной рукой за узду лошадь, а в другой держа кружку с напитком (луди или водки), говорит речь покойнику, потом выпивает часть напитка, а остальное выливает на голову лошади, затем лошадь обводят три раза вокруг гроба.

На этот раз в процессии была лошадь одного из разбойников, которого называют Алексеем, и поэтому, когда нужно говорить, то Сандро сказал: “Вот Алексей жертвует свою лошадь Сандро же продолжал исполнять обряд, сел на лошадь, проскакал и выстрелил из ружья.

Затем все приглашенные отправились в дом покойника для трапезы, были приглашены и три разбойника. Во время обеда [430] они сидели в особом доме, с ними сидел и угощал их Михаил Пигов (сын) Хубулури; конечно, многие заходили в ту комнату, никто не стеснялся.

По всей вероятности в эти дни у них созрел план наказать Георгия Двалишвили за то, что как будто сын Георгия, Миха, явился доказчиком.

Михаил Пигов (сын) Хубулури и Василий, брат его, по всей вероятности подговорили разбойников наказать Георгия, который несколько раз жаловался, что братья угрожают ему, тем: более, что Михаил Хубулури долго судился по жалобе Георгия Двалишвили за поджог его саманника...

Второе появление разбойников в Ксанском участке

Выписка из дела, посланного дополнительным сообщением следователю душетского отдела за № 902.

Обстоятельства дела

1891 года 2 июля, в полдень, с горы Пачура по оврагу лежащему против сел. Шуа Башни, по дороге, идущей зигзагами, спускались пять всадников, с головы до ног вооруженных Между ними были уже известные Сандро Хубулури, Тате. Джиошвили и Алексей Хасишвили (Хасиев) и два новых недавно приставших к ним (Один из них был житель сел. Джава Пади Садов (сын) Санакошвили, другой — кистин Афако Докхиев, жит. сел. Назрани, Владикавказ, округа). Всадники остановились у ключа Мжаве Цкали.

Отдохнувши у ключа, разбойники в виду всей деревни (мужчин не было дома, в это время года все мужское способное население уходит на долину для заработков) по дороге отправились вниз в Ахалдабское общество.

Приехав к местности, где речка Ломисская впадает в Ксани, они остановились.

Спустившись в долину, они начали довить там пасшихся лошадей, долго возились, и, наконец, поймали лошадь. Разбойники направились вниз по течению Ксани. [431] разбойники уехали в сторону Монастыри. Прибыв к двум духанам (около 7 часов вечера), разбойники привязали лошадей, доставили посты, не пуская никого ни вверх, ни вниз, потребовали сена, вина и закуски; сами мало пили, но заставляли народ пить. Задерживали около духанов всех едущих и идущих _й таким образом, собралось около 3 человек. За выпитое вино они расплатились деньгами; купили много пачек папирос. Сидя около духана, они не выпускали из рук своих ружей: недалеко проходила свинья, чтобы показать народу свою ловкость один из разбойников выстрелил из ружья и наповал уложил свинью, узнав, что она принадлежала тут же находившемуся дворянину Нико Журули, они отдали ему два рубля. Пробыв не более 114 часа, разбойники около 8 4. часов вечера отправились опять вверх по ущелью, откуда приехали. На ночь они остановились в роще около селения Харбали.

На другой день, 3 июля, разбойники снова появились в Ахалдабском обществе. В это время из ущелья Охири спускался всадник земской стражи из сел. Квишеты, увидев издалека едущих разбойников, он моментально снял с себя погоны, ружье, шашку и пистолет, все это попрятал в кусты и спокойно продолжал путь; поровнявшись с ним, разбойники поздоровались, не сказав ему ничего другого. Когда же разбойники отъехали довольно далеко, всадник возвратился обратно и, взяв спрятанное оружье, отправился по Охирскому же ущелью в Квишет, вероятно, для доклада приставу.

Разбойники около 10 часов утра того же дня появились близ селения Валаг Башни, остановились на дороге. Сандро Хубулури и Тате Джиошвили, взяв одну неоседланную лошадь, отправилась в сел. Шуа Башни, отстоящее от Валаг Башни в 1 1/2 верстах, вызвали Глаху Дзебисашвили и ясену его Тину, которая приходится родственницей Сандро. Так как Тина и мать Сандро происходят из одного и того же дома, Глаху посадили на неоседланную лошадь и сзади подсадили жену его к поехали к стоянке разбойников. Там приказали приготовить себе обед, для чего купили барана за два рубля от Батраджи Дзебисашвили. Обед приготовили в доме Георгия Дзебисашвили. Пообедали в доме Георгия... 3 июля разбойники от Монастыри до сел. Ермани проехали более 70 верст. [432]

Ночью, проехав небольшие три селения Ермани, разбойнику на рассвете 4 июля появились против сел. Згубири: не доехав до этого селения, повернули влево и окольными путями переехали в ущелье Малой Лиахвы. Далее след их исчезает.

По слухам, в воскресенье утром 7 июля они были близ Селения Хачараанткари, в роще под название Инаурт-Чала, а вечером двое разбойников, Сандро и Тате, прибыв в Ксани, с вечерним поездом отправились в Тифлис, где у Сандро Хубулури есть квартира под Давидом на 2-й или на 3-й нагорной улице в доме Оси-Степана.

Преследование

3 июля в три часа пополудни ксанский пристав с помощником благочинного, священником Пантелеймоном Гедевановым и с одним при нем состоящим конно-рассыльным отправился в сел. Цхаваты для осмотра вновь ремонтируемой церкви. Не доезжая до ущелья Нахиди, он встретил пастухов, возвращающихся с горных летних пастбищ. Один из них, житель сел. Гремисхеви, крестьянин (сын)... Житель сел. Делканье, объявил, что они встретили утром рано у Ломисского ущелья разбойников, которые передали им записку к ксанскому приставу. В записке той, подписанной Сандро и Тате Хубулуровыми и третьим неразборчиво, был вызов приставу явиться со 100 казаками для отпора их, в противном случае угрожали прийти к нему в дом и забрать его жену и дочерей (которых, впрочем не, имеется).

Ксанский пристав немедленно сообщил душетскому уездному начальнику о появлении разбойников в Ксанском участке, прося дать помощь. На ночь ксанский пристав прибыл в сел. Цхаваты.

На другой день, 4 июля, утром ксанский пристав прибыл в сел. Монастыри, где получил записку от уездного начальника, что бы он имел под рукой 30 солдат, прибыл в сел. Ахалгори и чтобы пристав ждал его в Монастыри.

Вечером 4 июля душетский уездный начальник с охотничьей командой из 30 человек (4 дружины) при одном офицере прибыл в Монастыри, где остановились ночевать. [433]

На другой день, 5 июля, ксанский пристав, взяв с собою 6 всадников, направился в Жамурское ущелье по следам разбойников. На пути произвел дознание об ограблении дома Нике Давлешвили продолжая путь, прибыл около 5 часов вечера в сел. Валаг Башни. В тот же вечер поздно душетский уездный начальник с командой стрелков прибыл в то же селение.

В воскресенье 7 июля ксанский пристав с чиновником Кобиевым и всадниками около 4 часов пополудни направился по следам разбойников по дороге, идущей мимо Жамурского озера. При подъеме на озеро разбойниками была убита одна из лошадей... Вечером проезжал мимо озера ксанский пристав, повстречал гудаурского урядника с одним всадником и млетским старшиной, которые тоже гнались по следам разбойников, и на озере взяли лошадь серой мести, брошенную разбойниками, которую отправили квишетскому приставу.

Ксанский пристав, присоединив к себе гудаурского урядника с всадником, перевалил на верховье р. Большой Лиахвы и прибыл в селение Верхний Ермани в 10 часов ночи, где встретил цхинвальского пристава с и всадниками, который прошел от сел. Цхинвал до Ермани, не открыв следов разбойников.

Несмотря на это и зная из достоверных источников, что разбойников видели на спуске к Згубирам, на другой день, к июля, ксанский и цхинвальский приставы направились по следам в Згубири. Тут следы не доходят до селения Згубири, но, как видно, разбойники окольными путями перешли в ущелье р. Малой Лиахвы, что впоследствии подтвердилось, так как их видели в воскресенье утром около Бажоиткари в роще под наз. Инаурт-Чала.

Переночевав в Згубирах, на другой день, 9 июля, цхинвальский пристав направился вниз по течению р. Большой Лиахвы, а ксанский пристав объявил, что он возвращается в свой участок через Жамурское озеро. Но, придя в Ерман по ранее задуманному плану, ксанский пристав, отпустив гудаурского урядника с всадником, с 6 людьми повернул направо и направился наперерез пути разбойников через гору Кног в ущелье р. Малой Лиахвы и вечером прибыл в сел. Кног.

Переночевав в сел. Кног, ксанский пристав 10 июля [434] направился через Шулаури, Габилаанткари, Инаурт-Чала, где по слухами в воскресенье утром находились разбойники, и прибыл в сел. Хачираанткари.

Так как следы уже не были отысканы, ксанский пристав направился через гору Дзириси на сел. Ашатури в Ардисском обществе и поздно ночью прибыл в сел. Ашатури.

11 июля ксанский пристав, осмотрев Ардисское общество, направился в сел. Захори, куда прибыл около 12 часов дня, здесь повстречался с горийскою партиею, состоящей из дистанционных начальников Тифлисского и Душетского уездов с 7 всадниками, которых присоединив к себе, ксанский пристав - сделал внезапный осмотр цубенских лесов и мест подозрительных. Не найдя ничего и дав некоторые сведения горийской партии, которая направилась к Меджврисхевам, ксанский пристав со своими людьми сделал ночной осмотр цирского и гехавских лесов и в час ночи возвратился в сел. Ахалгори.

Душетский уездный начальник с отрядом стрелков двинулся 8 июля из сел. Валаг Башни через Квакодили, сел. Сабарклеты в сел. Куцхоэти, где в тот день был храмовой праздник и, по прежним слухам, разбойники должны были быть на празднике. 9 июля из Куцхоэт через Монастыри прибыл в Ахалгори, а ю июля из Ахалгори в Душет.

Затем в препровожденном деле следователю душетского отдела следует предварительное дознание: были спрошены потерпевшие Нико Берев, Ниника Тедоров, Гогия Шиоев, (сын) Павлешвили, были приложены протоколы о найденных вещах у Тины Дзебисашвили и были спрошены все видевшие разбойников в сел. Валаг Башни и вместе с картой местности с обозначением пути разбойников, пути ксанского пристава, душетского уездного начальника препровождены к следователю, которому были препровождены и вещи, найденные у Тины Дзебисашвили, при отношении за № 902 как дополнение к делу о разбойниках.

Заключение

(Заключение это находится в черновом деле ксанского пристава о разбойниках и официально не было нигде представлено). Написано 11 июля. [435]

В начале июня разбойники были в числе трех человек:

1) Сандро Бидзинов (сын) Хубулури, житель сел. Ардиси, с малолетства считается в бессовестной отлучке.

2) Тате Джихов (сын) Джиошвили (Хубулури), житель сел. Келеты, Горийского уезда.

3) Алексей Хасишвили (Хасиев), житель сел. Нара, Терской области, за Рукским перевалом, он в прошлом году был приказчиком в конторе по освещению города Тифлиса.

В конце июня к ним присоединились еще двое неизвестных. Говорят:

4) Надо Салов (сын) Санакошвили (Елишвили), житель сел. Джава, Горийского уезда.

5) Афако Докхиев, кистин, житель сел. Назрани, Владикавказского округа.

Разбойники вооружены хорошо ружьями Пибоди и имеют достаточное количество патронов, кинжалов и револьверов.

Лошадей меняют часто и потому в состоянии совершать большие переезды более 70, даже 100 верст в сутки.

Когда едут, то один из них едет впереди за 100 сажень, а остальные следуют за ним.

В деревни редко заезжают, останавливаются близко от дороги и готовы немедленно сесть на лошадей.

Ружья из рук не выпускают.

Иногда след их исчезает и вновь появляется.

Куда же они деваются?..

Они оставляют лошадей, оружье и некоторых из своих и вдвоем или втроем уезжают в Тифлис.

Сандро Хубулури в июне месяце видели в Тифлисе.

Говорят, в воскресенье 7 июля двое: Сандро и Тате сели в Каспи на вечерний поезд, отправляющийся в Тифлис.

Разбойники очень дерзки, пишут письма к разным начальствующим лицам, а к простым подсылают людей, но, конечно, ответа не ждут и удаляются от тех мест за 100 и более верст.

Партии, разыскивающие их, действуют каждая отдельно, без всякого общего какого-нибудь плана.

Партия горийская, встреченная ксанским приставом в Захара и состоящая из двух дистанционных начальников Тифлисского и Душетского уездов с 6 чапарами, вооружена хорошо, состоит из молодых энергичных людей, но они ездят без [436] всякого плана и признавались, что в продолжение месяца не могли напасть на след разбойников, что, конечно, очень странно.

О других партиях ничего неизвестно.

Начальники уездов пишут приставам подобное предписания: (часто ложные), дошло до моего сведения что в вашем участке в таком-то месте появились разбойники, предлагают немедленно выехать и истребить их.

А у пристава какие же средства, чтобы исполнить эта приказания?.. Двое конно рассыльных для повесток.

Предлагают приставам образовать из местных жителей партизанские команды, на какие средства”?!

Появление разбойников такая редкость в этих местах что никто из жителей решительно не приготовлен к этому и желают противопоставить против разбойников, вооруженных усовершенствованными скорострельными ружьями, кремневыми ружьями или шашками и кинжалами, которые вытаскиваются из ножен, только при помощи двух или трех человек?!.

Для характеристики опишу партию, которая находилась при ксанском приставе, преследовавшем разбойников; по следам; она состояла из шести всадников.

Из всадников один был урядник, довольно надежный человек, был снабжен ружьем Пибоди, имел 10 патронов.

Другой всадник — осетин, имел ружье Пибоди и два патрона.

Третий всадник, тушин, имел неисправное ружье Пибоди и вместо винта в замке обыкновенно приделывал деревянный колышек, имел два патрона.

Четвертый всадник, старик, болел все время, божился и клялся, что стрелять не умеет, хотя был снабжен двумя патронами.

Пятый всадник был совсем без ружья, ему одолжили одностволку, но при всем старании для пробы не мог дать выстрела, так оно было заржавевшее.

Шестой охотник, старик, когда-то бывший всадником, имел охотничью двустволку и пороховницу без пороха!..

Можно себе представить это войско!..

Ксанский пристав надеялся только на свое хладнокровие й опытность в военном деле и просил своих сподвижников [437] употреблять огнестрельное оружье как холодное потому, что ни на что другое не годилось.

И несмотря на это, преследование было энергичное, на одних и тех же лошадях делали более 70 и 80 верст в сутки.

Но мнению ксанского пристава, поимку разбойников следует поручить одному главному руководителю, который бы распоряжался всеми и к которому бы доставлялись все сведения.

Некоторые заметки для Тифлисского уездного начальника кн. Левана Джандиери от ксанского пристава Константина Шаликова. 1891 г.

Шайка разбойников, состоящая в начале июня из трех лиц: Сандро Хубулури, Тате Джиошвили и Алексея Хасишвили появилась в Ксанском участке в полдень 5 июня, в Ардисском обществе, в числа осталась там же, а 7 июня вечером, около 8 часов вечера тоже 7 июня разбойники уехали из участка.

Следовательно, в Ардисском обществе разбойники были двое суток и 8 часов. Ардисцы считали их как гостей и знакомых и вовсе не предполагали, что это были разбойники. Сами потерпевшие, Григорий, говорили с ними, были вместе на похоронах и на поминках; Григорий был зятем Сандро Хубулури как женатый на родной его тетке, т. е. на сестре отца Сандро Бидзины. Сандро часто и подолгу живал в доме Григория.

Другой Джиошвили был крестным в Ардисах, а это известно, что если кто-нибудь крестит у одного, то вся фамилия считает его за крестного, и так как Джиошвили крестил у Карамана Хубулури, а Ардиси все состоит из Хубулури то вся деревня считает его за крестного; третьего товарища привели с собою эти двое.

Что касается до вооружения их ружьями Пибоди, то и это не могло навести ардисцев на мысль, что они сделаются разбойниками потому, что ардисцы, бывая в Тифлисе, часто видели переодеванье Сандро, то он являлся им в грузинской чохе, какую носят грузинские князья и дворяне, всю отороченную золотым шнуром, то в штатском платье, в круглой шляпе и с тростью в руках, имел разные револьверы, двустволки и берданки. [438]

Ардисский старшина сообщил о нападении и убийству через пешего посланного, который на вопрос почему так поздно отвечал, что во время происшествия старшины не было дома, пока его отыскали, пока нашли человека, чтобы написать рапорт, прошло немалое время...

Ксанский пристав, получив известно о происшествии, немедленно (через час) послал нарочного верхом в Душет с рапортом уездному начальнику о случившемся и просил его выслать, немедленно 4 вооруженных всадников земской стражи при дистанционном начальнике или чиновнике уездного управления для преследования разбойников.

Сам же ксанский пристав на рассвете 9 июня отправился - в Ардисское общество в сопровождении при нем состоящего конно рассыльного для повесток.

Уездный начальник не прислал никакой помощи даже и ответа.

Если бы помощь была прислана утром 9 июня, то возможно было бы напасть на разбойников в полдень в праздник Сатеноба, где они находились, хотя местность эта находится в Меджврисхевском участке и отстоит от Меджврисхев всего в 10 верстах, но и от Ахалгор находится сравнительно недалеко: всего в 25 верстах.

Ксанский пристав, прибыв в Ардиси, произвел дознание о случившемся, остался там 9, 10 и только 11 июня выехал обратно, тщетно поджидая помощь. 9 же июня, но получении рапорта, уездный начальник выехал из Душета в Сагурамо для встречи главноначальствующего и губернатора, и по всей вероятности о происшествии ничего не было доложено.

И июня ксанский пристав вернулся в Ахалгори, где в своей квартире застал душетского уездного врача.

Поэтому ксанский пристав 13 июня отправился вновь в Ардисское общество вместе с душетским уездным врачом и его фельдшером при одном конно рассыльном.

На другой день, 18 июня, ксанский пристав получил через одного всадника земской стражи записку от помощника душетского уездного начальника, в которой он предлагает образовать партизанскую команду и занять позицию.

Отправив врача, через Млет в Душет, ксанский пристав вернулся в Ахалгори и 20 июня отправился в Душет. [439]

Капитальные сведения, собранные ксанским приставом и помещенные в деле под названием “Первое появление разбойников”, не обратили никакого внимания душетского уездного начальника и не были переданы кому ведать следовало в том виде, как они изложены в деле, на первое время даже были отвергнуты, но впоследствии уездный начальник потребовал черновое... неизвестно извлекли какую-нибудь пользу с собранных сведений.

Затем, при всем представлении ксанского пристава, что в таких исключительных и важных случаях он должен и обязан оказать вооруженную помощь присылкой всадников, земской стражи, уездный начальник ответил, что всадники у него находятся только для сопровождения почты и каждый пристав обязан действовать самостоятельно, не рассчитывая на него.

Ксанский пристав докладывал уездному начальнику, что так дело вести нельзя, разбойники вновь могут появиться в участке и потому необходимо иметь под рукой команду хотя бы из четырех человек, готовых каждую минуту двинуться в погоню при появлении разбойников и что если он не находит возможности отрядить 4 человека, то об этом следует доложить тифлисскому губернатору, который, по всей вероятности, найдет хоть четыре человека вооруженной команды.

Так дело кончилось и ксанский пристав выехал в свой участок один.

Следующее предписание по этому делу было 25 июня, которое при сем представляется; из которого видно, что душетский уездный начальник (помощник) вновь предлагает организовать партию для преследования разбойников и дать знать, что в цубенских лесах появились разбойники, ответ ксанского пристава виден из надписи, которую, впрочем, уездный начальник нашел непрактичной.

Чтобы уничтожить врага, надо знать его характер, его деяния. Разбойники сначала трое, потом пятеро разъезжали гласно среди белого дня по дороге, по крайней мере, все пути их в ксанском участке, хотя в короткое время, но был известен каждый шаг их, люди эти не скрывались, нужно было только верное и своевременное донесение и небольшую вооруженную команду под рукой и больше ничего. [440]

Поэтому свои действия ксанский пристав находил совершенно практичными, что доказывается и переменой мнения душетского уездного начальника после второго появления разбойников, когда он сам гласно обратился к старшинам с циркулярным предписанием содержать караулы, давать знать властям и т. д.

В предписании 25 июня выражено: “Вообще, находя действия ваши непрактичными, предлагаю изменить систему открытую и перейти к тайным розыскам”. Из этого ясно видно, что уездный начальник не только не следил за делом, но и не читал донесений, в которых было изложено, что разбойники среди белого дня на трех, а потом пяти лошадях приехали туда-то, обедали там-то, уехали туда-то и т. д.

В таком положении находилось дело вплоть до второго появления пяти разбойников, т. е. в полдень 2 июля, и до выезда их из участка около 4 часов пополудни 3 июля, следовательно, в этот раз разбойники находились в участке 29 часов.

При втором появлении разбойников, как только было дознано, а июля, что разбойники были в Ломисах и Монастыри, ксанский пристав категорически написал душетскому уездному начальнику непременно и немедленно прислать вооруженную команду для преследования разбойников, телеграфировать квишетскому приставу идти наперерез, написать горийскому уездному начальнику занять ущелья Большой и Малой Лиахв, и что если он вновь не находит возможности отделить малую вооруженную команду, то обратиться к губернатору.

В этот раз уездный начальник, взяв команду из 30 пеших стрелков 4-й дружины, прибыл в Ахалгори 4 июля утром в 6 часов, когда ксанский пристав находился в Монастыри, имея одного рассыльного, а разбойники были уже в Горийском уезде.

Из Ахалгор уездный начальник с командой поздно вечером прибыл в Монастыри (18 верст); 5 июля двинулись на Башни, а разбойников след простыл, 6 июля оставались в Башни и только 7 июля вечером уездный начальник дал позволение ксанскому приставу с в людьми преследовать разбойников.

Хотя ксанский пристав знал, что время упущено, во всяком случае двинулся по следам для узнания вообще характера движения разбойников, отношения к ним населения и т. и. [441]

Добытые сведения помешены в деле “Второе появление разбойников".

На обратном пути ксанский пристав, встретив горийскую партию, мог передать им сведения, как им действовать, куда направиться и где разбойники по предположению могут находиться.

Через пять дней разбойники были переловлены...

Ксанский пристав, прибыв в Ахалгори, нашел в доме у себя присланный душетским уездным начальником опиум или какой-то другой яд с предложением (прежде неоднократно) опоить разбойников и так задержать их. На это ксанский присягав не находит что сказать, разве только то, что г. душетский уездный начальник Чеховский совсем забывает, что ксанским. приставом служит князь Шаликов, окончивший курс в кадетском корпусе с чином подпоручика, служивший офицером в продолжение 10 лет, участвовавший в войнах и имеющий два креста с мечами за храбрость, бывший в чине штабс-капитана начальником Отдельного района с военною и гражданскою властью в 1864 г., бывший потом горийским уездным .предводителем дворянства, и после всего этого Шаликов может быть всем, но не отравителем!!!...

Вопросы и ответы

1) В чем выражалось ваше действие по преследованию шайки разбойников?

При первом появлении разбойников я не имел никаких сил и средств двинуться в Горийский уезд и преследовать их, а Ксанский участок они оставили (быстро). При втором появлении разбойников преследование описано подробно в деле № 11.

2) Какие были приняты меры по предупреждению преступлений?

Всем старшинам было приказано ставить усиленные караулы в особенности при церквах, магазинах и немедленно давать [сигналы] о появлении разбойников. [442]

3) Какой вы располагали силою?

При мне при разъездах находился один конно рассыльный_, а другой занимался развозкой повесток; при втором же появлении душетский уездный начальник отделил от себя 6 всадников 8 июня, с которыми мною и было совершено преследование, описанное в деле № 11.

4) Почему народ впал в такую непростительную панику?

За короткое пребывание разбойников в Ксанском участке появление их никакого влияния или перемены не оказало на народ. Нельзя сказать, чтобы народ впал в панику, все дела шли своим чередом: жали, косили, молотили, ездили, торговали, строились, женились, хоронили. Никто не оставлял своих: дел и никакой паники не чувствовалось в народе.

5) Какое оно вам оказывало содействие, если нет, то почему?

Случая не было испытать народ для содействия, а брать их в Горийский уезд при преследовании не представлялось, никакой выгоды.

6) Получили ли вы какие-нибудь инструкции и от кого?

Все инструкции (предписания) приложены здесь.

7) Насколько сочувственно относилось население к подвигам разбойников и что способствовало их успеху?

Народ сначала, и в особенности в короткое время, не ног понять, что это разбойники. Одни называли их казенными чапарами, другие казаками; к ним относился как с проезжими Разбойники по дороге никого не останавливали, не убивали, за взятое расплачивались и вообще на них никакого внимания не обращали... один пастух, которого поранили, говорил: “Их было пять, я все-таки не отдал им своего пистолета, что они господа мои, что ли!!.

ЦГИА Гр. ССР, ф. 17, оп. 1, д. 3018, лл. 56-64. Подлинник.