№ 214

По вашему распоряжению командированная полиция для поимки трех разбойников прибыла в сел. Джава 22 июня 1891 года. По распоряжению этой власти, она должна была следовать за движениями этих абреков с целью поймать их и представить в руки правосудия. Вопреки же этому распоряжению, они остановились в сел. Джава и четверо суток в совершенном бездействии, переваливаясь с боку на бок и требуя с жителей сытных закусок и, даже когда жители подносили им на обед козлятину, то, обругав их, требовали телятину, во время же этих закусок к ним вдруг явился человек-нарочный, посланный от общества сел. Едиси, который передал им, что вышепоименованные разбойники ворвались в дом: крестьянина Бурашвили, произвели убийство, ограбили его дом и теперь находятся в окрестностях этой деревни, проводя время в кутежах. Полиция, несмотря на это и на последующие неоднократные [424] приглашения через нарочных о подаче им помощи, не обратила надлежащего внимания эдисцам и удовлетворилась лишь только тем, что послала несколько человек полицейских поджидать их, думая, что они проедут и попадутся им на блюдо, а сами заперлись и почивали преспокойно. Этим посланным полицейским на дороге повстречался один всадник, который на вопрос полицейских ответил, что он послан от одного из разбойников для покупки ему ружья “берданка” к некоему крестьянину, причем этот человек или всадник указал им местонахождение вышепоименованных абреков. Полицейские эти, задержав того всадника, представили его в сел. Джава к их начальнику, который тут же вместо того, чтобы принять неотложные энергичные меры к поимке названных абреков, ограничился только тем, что написал к ним просительное к себе на дом письмо, думая этим отуманить находящихся четыре года в разбое людей и тем кончилось действие их.

После того г. г. эти пригласили местного священника и просили указать им на людей более или менее влиятельных в деревне, которых потом силой заставили выдавать им подписку, чтобы они в семидневный срок или поймают, или же убьют этих разбойников, при этом надо себе представить положение несчастных сельчан, они отказывались от подобной подписки под тем предлогом, что если полиция несравненно сильнее их, более снабженная удобствами, не в состоянии была поймать их, то тем более бедные сельчане, не имеющие исправного оружия, не в состоянии без помощи со стороны полиции поймать их, заявляя при этом, что они готовы, поймать и преследовать разбойников только при соучастии г. г., но сами они по неимению исправного оружия непосредственно не в состоянии. Хотя примут меры, но все это лишь будет бесполезно, принять же участие в преследовании (их) эти г. г. положительно отказались, ограничились лишь только тем, что начали бить несчастных джавцев и угрожали тем, что они имеют власть надеть на человека лошадиную торбу и выселить их, и такими насильственными мерами заставили бедных джавцев выдать подписку.

Несчастные страдальцы не устояли против такой угрозы, так как ношение торбы по их понятиям исключает в них всякое человеческое достоинство и ставит ниже животных в [425] глазах собратьев. Вот такие меры были приняты, чтобы заставить подписать нелепое условие.

Кроме того, г.г. приняли такую форму преследования этих разбойников: если они узнают действительное местонахождение их, то они не едут туда к ним, а принимают направление в совершенно противоположную сторону, дорожа своим здоровьем.

Такими противозаконными действиями своими г. г. эти измучили бедное население джавцев, а представленную им высшею властию власть для поимки разбойников приложили буквально к джавцам, оставив разбойников в покое. Джавцы, не чувствуя за собою никаких угрызений совести по делу этих разбойников, вопиют от несправедливых притеснений и думают, что ваше сиятельство обратите свое благосклонное внимание на изложенное, предпиши те кому следует избавить их от этих г. г., письмо их не останется гласом вопиющего в пустыне...

ЦГИА Гр. ССР, ф. 17, д. 8018, лл. 41-42.

Подлинник, рукописный. Сверху на письме чернилами без подписи резолюция! “ Побежденных не судят".