БАКРАДЗЕ Д. З.

СВАНЕТИЯ

Сванетия по характеру своему составляет едва ли не исключение из всех населенных мест Кавказа. Замкнутая в одной из котловин Кавказского хребта, она труднодоступна в течении краткого лета и почти совсем недоступна в течении продолжительной зимы. Сванеты представляются каким-то загадочным племенем. Об их происхождении и языке, об их политическом и религиозном быте мы не имеем еще ясного понятия. История их мало известна: грузинские летописцы и иноземные писатели, писавшие о кавказских племенах сообщают о Сванетах темные и неопределенные сведения. Новые исследования о них начались лишь недавно и потому они скудны и неудовлетворительны (В последнее время явился только один труд, объясняющий Сванетию в Географическом, Этнографическом и Археологическом отношении; это поездка Полковника (ныне Генерал-майора) Бартоломея, напечатанная в III книжке Записок Кавказского Отдела И. Р. Географического Общества. Считаю долгом выразить мою благодарность почтенному автору этого труда, которым я часто руководствовался при составлении этой статьи.)

Занимаясь историею Грузии, зная из отрывочных ее сказаний о влиянии грузинских царей на Сванетию, наслышавшись о множестве древних храмов ее и о богатстве хранящихся в них икон и книг, я желал поехать в эту страну, на месте исследовать образ жизни и характер Сванетов и изучить, на сколько можно, их минувшую судьбу. К тому же [20] я имел поручение от Географического Общества собрать старинные надписи на образах в Княжеской Сванетии. Не ограничиваясь однако же этою частью страны, я проехал также Вольную Сванетию и направившись к источнику Ингура и к верховьям Цхенис-цкали, достиг самой верхней деревни Дадиановской Сванетии — Лашхети, откуда переехал через Читхарский перевал в Рачу.

Это было осенью 1860 года. К счастью погода все время стояла прекрасная и я благополучно и с полным успехом совершил свое путешествие. Я выехал из Кутаиса 8 сентября и направился на Джвары в Ингурское ущелье. Дорога эта на расстоянии 70-ти верст от Цхенис-цкальской переправы до Джвар мало, где не разработана. Везде строят удобные помещения для казачьих постов и проезжающих, мост на Абаше был совершенно окончен, мост на Хони приходил к концу: устои, арки и перила из тесанного камня очень прочной и красивой работы. Вообще сообщение по этому направлению год от году становится легче и удобнее. Прежде эта дорога была едва проходима, даже для туземцев; а я проехал ее в полтора дня и 9 числа был уже в Джварах, последней с этой стороны мингрельской деревне, расположенной на живописной местности у самого входа в Ингурское ущелье.

Ингурское ущелье имеет направление сначала на север, потом на северо-восток. Характер его, по словам бывалых Кавказцев, не имеет ничего общего с характером ущелий Кавказа вообще. Простираясь на 75 верст до первой сванетской деревни, оно образует чрезвычайно извилистый и узкий проход от 5 до 10 сажень в ширину. Почти всюду отвесно подымаются на 100-200 сажень гранитные и шиферные скалы самого сурового вида, незначительные полянки попадаются только у слияния боковых рек с Ингуром, растительность богата и разнообразна. Во время своего путешествия я ехал под густым сводом зелени: мелколиственная пальма или самшит, широколиственный каштан, стройный бук и высокие хвойные деревья в разнообразной пестроте растут в [21] ущельи. Здесь же встречаются кусты толстолистых, лоснящихся рододендронов, остролиста, иглиц и многих других, мне неизвестных пород.

Ничто не может быть грознее Ингура в Ингурском ущельи: русло его сжато, течение быстро, он пенится и клубится, задерживаясь на каждом шагу громадными массами свалившихся скал и шумное падение их разносится по горам на подобие выстрелов. Удары эти сливаются с оглушительным ревом быстро низвергающейся воды Ингура, всегда мутной от вечных снегов у его источников. По всему течению Ингура по чрезвычайной быстроте его нет и не может быть бродов. Множество рек и потоков, то картинно льющихся с отвесных, высоких скал, то бешено пробивающих сердце гор, вливаются в Ингур.

Границею Мингрелии и Сванетии служит правый приток Ингура, Еци, находящийся в 15 верстах от Джвар. Население не углубляется в ущелье далее 10 верст, оно носит название Худон и составляет продолжение джварского населения. Здесь встречается только небольшое число рассеянных по обоим берегам мингрельских хижин с их посевами гоми и кукурузы. Немного дальше виднеются только одинокие хутора. Напрасно всматриваешься в чащи лесов: нигде не заметно следов человеческого жилья. Только в Хубери есть старая башня, и в Хеиши развалины старой церкви с следами бывших вокруг нее жилищ. Немного далее растет орешник и другие фруктовые деревья — признаки когда-то бывшего здесь населения. Все остальное пространство мертво, пустынно, без всяких следов населения. Здесь нет даже пернатых и четвероногих обитателей. Изредка, на раннем рассвете покажется чуткое стадо туров, спускающееся с горных высей к источнику, вьющемуся по пустынной долине и осторожный охотник Сванет подкрадывающийся к своей добыче. Напрасно роешься в грузинских летописях: в них решительно ничего не находишь об Ингурском ущельи. Грузинские цари оставили следы свои в самых [22] неприступных ущельях Кавказа, но в ингурском проходе следов этих нет; как будто, оно не было им известно. Все это объясняется крайне диким, пустынным характером этой местности.

Сванеты, прокладывающие себе тропы по самым недоступным местам, не имеют здесь дороги. Путь сообщения их с Джварами пролегает по высотам влево от Ингура. Трудности этой дороги не легко себе представить: она, то подымается на 9 тысяч футов и более над уровнен моря, то спускается в боковые теснины, возвышающиеся над морем на 3000 футов. Она обозначается только в лесных местах и совершенно теряется в местах скалистых. Нужен верный глаз и особенный навык, чтобы не запутаться в этом лабиринте гор. Только цепкий катер может быть верным спутником горца при переезде по этой стране, лошадь не надежна. Отважный путник рискует здесь своею жизнью на каждом шагу: при следовании но карнизам скал над бездной, при спуске с крутых скатов, при переправах чрез клокочущие потоки. В местах обрывистых он спускается иногда на несколько сажень при помощи железных крючьев, держась за веревки. Нельзя себе представить, каким образом мог пройти здесь русский отряд в 1858 году. Новая дорога пролегает по ущелью. Ее работали пехотные войска при содействии сапер. Сначала она следует по правому берегу Ингура, потом идет левым и наконец, при входе в Сванетию, опять по правому берегу. Путь пролегает по возможности вдоль самых берегов, то спускаясь почти на уровень реки, то взбегая крутыми поворотами на высоту 100 и 150 сажень. Не легко себе представить те трудности, с которыми приходилось бороться здесь нашим солдатам. Они должны были взбираться почти по обрывам, спускаться в кручи, взрывать твердые массы гранитных скал, работать часто по колено в воде, иногда в самую ненастную погоду, под проливным дождем. Труды их увенчались успехом. Надо признаться, что работы ведены очень искусно. [23]

У самых берегов, заливаемых водою во время разливов, устроены плотины, по отвесным бокам скал поделаны безопасные настилки на подпорах, на Ингуре и на других реках смело переброшены прочные и изящные деревянные мосты. Довольно двух лет, по моему мнению, чтобы окончательно отделать эту дорогу и сделать ее удобною для постоянных сообщений. Я пробыл в Ингурском ущельи 5 дней: работа кипела и была при мне доведена до первой сванетской деревни.

Ингурское ущелье оставило в моем воспоминании неизгладимое впечатление. Массы в беспорядке разбросанных гор и скал грозно обступали меня со всех сторон, ущелье змеилось позади и впереди меня. Дух захватывало от тесноты, я был, как будто, заключен в глубокой яме; лишь узкая полоса неба обозначалась высоко над головой моей. Поднимаясь на высоту, я видел перед собою горные вершины, покрытые ослепительным снегом, составлявшие поразительную противоположность с темными очертаниями бесснежных гор и бездонною пропастью ущелья. Воздух был постоянно сырой от густой растительности и всегдашней тени: солнце показывалось лишь местами, и то на несколько часов в течении дня. Особенно поражала меня на этой местности темная картина ночи: почти непроницаемый мрак царствует в ущельи, только яркая полоса звезд блистает над вашею головою; темные силуэты гор исчезают в густом мраке ночи. Неумолкаемый рев Ингура и его притоков всю ночь не дает вам покоя.

Ингурское ущелье можно сравнить только с Зекарским ущельем, ведущем из Имеретии в Ахалцых чрез Абас-Туманский перевал: оно имеет общий с ним характер. Зекарское ущелье можно назвать Ингурским в миниатюре: тот же стянутый и отвесный вид гор, тот же состав горных формаций, те же породы растительного царства, то же высокое падение, и беспокойный шум рек, такие же туземные тропы, такие же препятствия при разработке дорог. [24] Впечатления и здесь, и там одинаковы. Виды Военно-Грузинской дороги исключительно суровы, виды Военно-Имеретинского спуска напротив того имеют характер исключительно нежный, игривый и приветливый. Зекарское же и Ингурское ущелья соединяют в себе тот и другой характер: там и здесь вас поражает одинаково сочетание мягкого с суровым, нежного с грозным.

Ущелье, в котором сгруппировалось сванетское население, носит совершенно иной характер. Это ничто иное, как продолговатая котловина в 70 верст длины. Ее можно проехать в хорошую погоду менее чем в полтора дня. Высоты, окружающие Сванетию имеют формы самые разнообразные. В их горных породах лежат, по уверению всех Сванетов, серебро-свинцовые руды.

Многие вершины вдаются в линию вечных снегов, служа истоками значительных рек. Здесь гнездятся стада туров и диких коз. Выше других гор возвышают свои седые головы трехголовая Адишь-гора и седлообразная Бечось-мта, по туземному Ушба, виднеющиеся со всех пунктов Сванетии. В пределах растительности горы эти покрываются лесами березовых и хвойных деревьев и приземистым горным рододендроном.

Ингур образуется от слияния двух рукавов, из которых один берет начало в Джамат-тау, а другой в исторической Пасис-мта (Вероятно, не все знают историческое значение горы Пасис-мта. Она питает исток Риона и Греки еще в мифический период дали ему название Пасис, Фазис, название, без сомнения, заимствованное ими у туземцев.). Между обоими рукавами до слияния их тянется лесистый хребет, по обе стороны которого расположены селения. Общее направление Ингура идет от востока к западу.

Почти на каждом шагу по ребрам гор ниспадают потоки, которые при слиянии с Ингуром до того быстры, что во время дождя становятся совершенно неспособными для переправы. [25]

Местами чрез Ингур переброшены мосты туземной конструкции, состоящие из нескольких перекладин, перевитых плетнем, без перил. Мосты эти висят над бездною и при движении по ним сильно качаются, не смотря на то, они очень прочны и эластичны: по ним переправлялся наш отряд с горною артиллериею и вьючным обозом. Во многих местах в значительном обилии встречаются минеральные железные источники; вода в них весьма приятна на вкус; везде устроены деревянные водоемы.

Климат здесь весьма разнообразен. Княжеская Сванетия лежит не выше 3000 футов над уровнем моря и потому здесь температура умеренная, почти повсюду растут южные растения — грецкий орех и виноград, пшеница созревает в июне. В Вольной Сванетии по мере углубления в горы климат становится все суровее и суровее и в самых отдаленных обществах он имеет характер климата северных стран. Здесь преобладают сосны и березы, родится один только ячмень; зима настает нередко в последней половине октября. Свойства климата отражаются в самых чертах Сванетов: физиономии жителей Княжеской Сванетии довольно смуглы и мягки, физиономии жителей верхних частей Вольной Сванетии белы и суровы. Простудные болезни и лихорадки, часто свирепствующие в Имеретии и Мингрелии, здесь неизвестны, оттого вид у всех свежий и здоровый. О холере здесь нет и помину. Зато здесь весьма распространен один вид кретинизма, свойственный альпийскому поясу, именно зоб. Он встречается весьма часто, а в обществе Мужали это вещь весьма обыкновенная, здесь он нередко имеет самые чудовищные размеры.

Хребты, перевалы и боковые ущелья делят Сванетию на несколько частей, в которых сгруппированы отдельные общества. Сванетские деревни имеют свой отличительный характер, одинаковый, как в Ингурском, так и в Цхенис-цкальском населении. Они отчасти напоминают осетинские деревни по Военно-Грузинской дороге. Построенные по скалам, в [26] долинах и лощинах, они расположены группами и отделяются друг от друга, как замечено выше, естественными границами. Число домов в каждой деревне различно — от 3 до 30; 6-10 деревень образуют общество под одним каким-нибудь общим названием. В Вольной Сванетии 11 обществ. Многие из жилищ покинуты и лежат в развалинах; эти опустошения приписывают чуме, свирепствовавшей здесь в 1812 году и составляющей эпоху в новейшей истории Сванетии.

Всякий дои снабжен четырехугольною башнею, вышиною в 10-12 сажень, стены сложены из больших рваных камней, часто без цемента. Нет общества, которое бы не имело по нескольку церквей. Все церкви без куполов. Некоторые из них довольно велики и не отличаются от обыкновенных здешних жилищ. Большая часть домов и башен выбелена и вид их очень оригинален и красив; только в самых отдаленных обществах, в Кале и Ушкули дома возводятся из аспидных плит и на взгляд они, как будто, закопчены дымом. Почти каждый двор имеет при себе огород, в котором растут конопля и горох. Пашни представляют огороженные квадраты.

Сообщения между обществами, не смотря на неровность местности, довольны удобны и, по моему мнению, ездить по Сванетии легче, чем по Имеретии; по крайней мере путнику нечего опасаться и можно без боязни пускаться в путь даже в темные ночи: спуски и подъемы по дорогам вообще не слишком круты, по карнизам скал устроены крепкие мостики с земляными настилками. Дороги достаточно широки для проезда саней, укатаны очень прочно и делаются неудобными только в верхних частях, именно в Ипаре и Кале вследствие особенно невыгодных местных условий: здесь они вьются по крутым спускам, или идут по узкому проходу вверх по течению Ингура, перебегая с одного берега на другой, пролегая по осыпям, переваливаясь через хребты и извиваясь в густых чащах сосновых лесов. Во время разливов обыкновенный путь не доступен и Сванеты пускаются [27] пешком по гребням гор и скал. Сообщения с северными племенами — Карачаевцами, Чегемцами, Хуламцами, Уруспиевцами и Балкарцами, равно как сообщение с Имеретиею на Лечхум и Рачу имеют одинаковый характер. К стороне Имеретии ведут несколько перевалов через Лешвюль и Лайлу, через Латвар и Дадиаш, спускаясь к четырем пунктам в Дадиановской Сванетии — к Лентехи, к Чолури, к Лыджи и Лашхети.

Перевалы достигают 10,000 футов. Ничего не может быть разнообразнее этих горных подъемов. Растительность меняется с каждым шагом вашим. По мере подъема вы вступаете в пояс, покрытый густою травою и за тем уже видите пред собою одни голые массы гранитных скал. Но вот, вы достигаете самой высокой точки перевала. Какая великолепная картина представляется вашим взорам: глубокие долины во всей их красе расстилаются пред вами, гряды высоких хребтов со всеми их разветвлениями ясно рисуются перед вашими взорами. Достаточно одного дня, чтобы достигнуть до любого из перевалов Сванетии, но доступ к ним верхом возможен только в течении июня, июля, августа и первой половины сентября. В остальные времена года он решительно невозможен. Огромные трещины наполняются хрупким снегом, сглаживающим все пропасти, порывистые ветры свирепствуют с ужасною силою и угрожают вам серьезною опасностью. Случаи гибели довольно часты. Только отважный Сванет решается ходить здесь зимою, впрочем не иначе, как надевая на ноги большие деревянные тхеламури и запасшись длинным остроконечным шестом — орудия, с которыми он не расстается в эту пору, даже внутри Сванетии. Но и при таких предосторожностях он пускается в путь не иначе, как в ясный день. Самый доступный путь пролегает из Ушкуля в Лашхети через истоки Ингура и верховья Цхенис-цкали — путь, известный под именем Тюбери и делающий довольно большой обход. Он не имеет перевалов и покрыт березовыми и сосновыми лесами. На полу-пути есть [28] пещера; в ней, или же в развалинах башен и церквей давно брошенной деревни Цены, отделяющей одну ветвь дороги к верхним частям Рачинского уезда, к Геби и Глоли, странник может найти себе приют. Впрочем и здесь требуется осторожность, ибо зимою на этом пути часто случаются снежные завалы, обрывающиеся громадными массами и погребающие под собою неосторожного странника. Даже летом не всегда безопасно движение по тесному Цхенис-цкальскому ущелью, где более чем на 10 верст путь пролегает по ложу беспокойного потока: здесь иногда после получасового проливного дождя вздувается горный поток и грозит гибелью неосторожному путнику.

Выше мы замечали о скудости сведений о Сванетии; они одинаково бедны, как у грузинских летописцев, так и у иностранных писателей. Даже существенно-важный вопрос о происхождении Сванетов — не разрешен: одни производят их от Грузин, другие, отрицая это мнение, не говорят об этом ничего решительного. Первого мнения держатся писатели XVII века — Иерусалимский патриарх Досифей и Шарден, писатель XVIII века Гюльденштедт и из новейших Клапрот и Дюбуа де-Монпере; большая часть современных ученых с этим не согласны и оставляют этот вопрос неразрешенным. Вообще мнения о происхождении Сванетов основаны на одних догадках, фактических доказательств нет. Мы склоняемся на сторону первого мнения, т. е. думаем, что Сванеты грузинского происхождения. Правда, с первого взгляда Сванеты кажутся отдельным племенем, не имеющим ничего общего с Грузинами; но для наблюдателя поверхностного и Мингрельцы составляют племя особое, между тем как в их происхождении нет и не может быть сомнения. Сванеты составляют вторую отрасль Мингрельского племени; древнее их название Соны-Цаны образовалось от Грузинского Чани (***), под каковым именем у Грузин до сих пор известны Лазы, единоплеменники Мингрельцев; у самых Сванетов Занами называются Мингрельцы. Мнение об одноплеменности Сванетов с [29] Лазами принято немецким ученым Энхвальдом. Сванетский язык есть только наречие грузинского. Он наполнен грузинскими, в особенности же мингрельскими словами; потому-то Сванеты и Мингрельцы менее чем в один год вполне усваивают грузинский выговор и язык. Физиономии Сванетов близко подходят к типу физиономий горных Грузин. В образе их жизни проглядывают существенные черты грузинских нравов и если принять мнение современных нам ученых о разноплеменности Грузин и Сванетов, то сходство нравов сих последних с Грузинами при обособленности их географического положения останется необъяснимым. Большая часть сванетских деревень имеют испорченные грузинские названия. Едва ли не треть сванетских фамилий грузинского происхождения. Мнение наше не противоречит и смыслу грузинских летописей. Нынешнее название Сванетии они производят от Грузинского слова саванети (***) — убежище. Внутренние наименования всей страны, существовавшие в старину и удержавшиеся доселе, Кведа-Хеви (***), по сванетски — Чвабе-Хеви (***) и Зеда-Хеви (***), по сванетски — Жабе-Хеви (***) — нижняя долина и верхняя долина, совершенно согласуются с наименованиями, бывшими в употреблении во всех горных областях Грузинского царства.

Сванетия составляла с древних времен эриставство; ею управляли, то егрисские (мингрельские), то особенные эриставы, назначавшиеся грузинскими царями. Особенно замечательно следующее обстоятельство: известно, что со времен отца царицы Тамары грузинские летописи делили всю Грузию на семь частей по числу семи территорий, населенных Грузинскою нациею; в состав этих семи частей входила и Сванетия. Чрезвычайное множество храмов и икон с грузинскими надписями в Сванетии, равно как и чрезвычайное обилие грузинских церковных книг, нам кажется, служат не меньшим подтверждением мнения об одноплеменности Сванетов с Грузинами. С какой стати Грузины стали бы строить столько церквей в Сванетии; для чего стали бы они вносить туда [30] столько сокровищ, если бы Сванеты не были их единоплеменниками, если бы они не были убеждены, что Сванеты при всех переворотах по естественному порядку вещей будут составлять одно с Грузинами?

Чтобы еще более подкрепить мнение мое, я считаю нужным собрать все, что только говорится о Сванетии у грузинских летописцев и у иностранных писателей.

Сванетия становится известною в первый раз за 2 1/2 века до Р. X., при первом грузинском царе Фарнаозе. Фарнаоз делает зятя своего Куджа эриставом егрисским и сванетским. По вознесении Христовом «апостол Андреи вместе с Симоном Кананитом и другими учениками, в числе которых поименован Матата, проповедует христианство в Месхии и Абхазии и отсюда проникает в Сванетию, управлявшуюся женщиною, которая и принимает проповедь. Матата и прочие ученики остаются в Сванетии, Андрей же с Симоном направляются к Осетии.» Это слова грузинского летописца, их подтверждают и греческие историки; а один из них предполагает, что Симон Кананит был предан смерти Сванетами.

Византийские писатели, описавшие борьбу Римлян и Персов за Лазику в V и VI в., коснулись и Сванетов, которых называют Соанами. Соаны, по их словам, жили близь Диоскурии и занимали верхние части Кавказа. Они были сильны и воинственны, имели своего царя и войско и могли выставлять до 200,000 воинов. Войско это было храбро, но нестройно. Соаны отравляли свои стрелы ядом, один запах которого одурял раненого. У них были золотоносные реки, где золото собиралось проткнутыми мехами и звериными шкурами. Начальник Соанов назначался правителем Колхиды. Соаны помогали Персам против Римлян и служили предметом раздоров и переговоров между теми и другими (*)(Нет сомнения, Римляне под словом Соаны разумели не одних Сванетов, но и соседственные им племена; Сванеты, судя по их географическому положению, никогда не могли быть так многочисленны. Они жили поблизь Диоскурии. Скифские племена не могли проникать в Колхиду чрез Сванетию: они шли, как известно, по Зеленчуку и Теберде в ущелья Бзыби и Кодора, где следы старых дорог до сих пор еще видны.); [31] они приняли истинную веру в одно время с Колхидцами и держали ее довольно твердо.

По словам летописи, во второй половине VIII в. Арчил, брат эристава Мира получает себе в удел Егриси и Сванетию. В исходе VIII в. при царе Леване II Абхазия, заключавшая в себе Имеретию с Мингрелиею, разделена на восемь эриставств и Сванетия делается отдельным эриставством. В конце XI в. в царствование абхазо-грузинского царя Георгия II сванетским эриставом показан некто Вардан, по наущению которого Сванеты возмущаются и производят набег на Мингрелию. В XII в. при Георгие II, отце царицы Тамары Сванеты находятся в войске дадиана Шанше и опустошают армянский город Ани. Они присутствуют в Кутаисе при обряде коронования Тамары. Эриставом их был Барам Вардамидзе. Они вовлекаются в заговор против царицы в пользу изгнанного ею мужа — Русского Князя. Она возводит на степень первого министра и дчкондиделя (*)(Чкони (***) по мингрельски дуб и диди (***) - большой. Титул дчкондиделя носили епископы, имевшие резиденцию в Мартвильском монастыре, в Мингрелии; монастырь этот, по преданию, построен на том месте, где прежде рос священный дуб, которому покланялись Мингрельцы до принятия Христианской веры.) Сванета, сына главы Геловани, жившего отшельником в Гареджийском монастыре и известного высокою святостию и подвигами благочестия. В первой половине XIII в., при царице Русудани, в деле против Джелал-Эддина, в армии атабега Иване Мхаругдзели находим Лезгин и Сванетов в числе 40,000. По свидетельству армянских историков, в нашествие Монголов на Грузию Русудань с сыном своим ищет убежища в Сванетии, куда являются для переговоров два татарских посла. Сванеты приветствуют восшествие на престол нижней Грузии Давида Нарина, который некоторое время имел свою [32] резиденцию в Сванетии. По смерти Давида Нарина, в исходе XIII века два сына его делят его царство на две части; возникают раздоры, которыми воспользовались дадиан, гуриель, Шарвашидзе и эристав сванетский и отделившись, упрочивают за собою наследственные на свои области права. При Баграте Великом, в конце XIV столетия Сванеты делают нашествие на Кутаис и сожигают этот город; Баграт с большим войском проникает через Рачу в деревню Ецер, лежащую в Княжеской Сванетии и, наказав виновных, приводит Сванетов в покорность. Он лишает власти сванетского эристава Варданидзе, и потом, помиловав, переводит в Гурию, Сванетию же отдает Геловани.

Мы видели выше, что до царицы Тамары Сванетия, то имела своих эриставов, то принадлежала дадианам, и что при Тамаре владетелем ее был Барам Варданидзе. Потомки его властвовали в Сванетии до Баграта. Козни их были причиною того, что у них отняли Сванетию. Род Геловани весьма древний; он получил свое имя от селения Гели, которое, по словом Броссе, лежит в Дадишкелиановской Сванетии, а по нашему мнению, в Латальском обществе в Вольной Сванетии, где до сих пор видны следы этого местечка. К роду Геловани принадлежал помянутый выше Антоний дчкондидели, живший при царице Тамаре. Геловани делаются эриставами в исходе XIV в.

В эриставство Гелованов Сванетия, пользуясь внутренними смутами в Грузии, приобретает все более и более самостоятельности. Имеретинские цари не редко до того были слабы, что находились в зависимости от владетелей, которые при удобном случае выговаривали себе разные льготы и преимущества. Во второй половине XV в. Баграт-эристав избавился от своих соперников и был помазан на царство лишь при содействии дадиана, гуриеля, Абхазов и Сванетов; но содействие это ему стоило дорого: Он должен был признать владетелей совершенно свободными, взяв от них лишь слово признавать его верховность и являться по его призыву [33] на военную службу. Последствия этого скоро обнаружились. Мтавары делаются совершенно независимыми, хотя свобода эта была для них опаснее прежней зависимости. Не поддерживаемые царями, они не всегда могли с успехом бороться против своих подданных, в которых при всяком слабом правителе обнаруживался дух непослушания и мятежа. Вследствие географического положения Сванетии стремление народа к свободе, столь обыкновенное у всех обитателей гор, пробудилось здесь очень скоро. Неизвестно, когда Геловани, не пользовавшиеся никогда большою силою в пароде, окончательно утратили свою власть; но в первой воловине XVIII века, при Вахуште, они еще удерживали власть над Сванетиею, хотя уже сильно потрясенную. Нет сомнения, что верхняя Сванетия, состоящая из одиннадцати обществ, приобрела свободу с удалением Гелованов в цхенис-цкальскую Сванетию, где они доселе имеют свое пребывание и что в это же самое время четыре общества нижней Сванетии перешли в руки Дадишкелианов.

О происхождении Дадишкелианов мы не имеем никаких сведений. Кажется, они сами производят свой род от шамхала Тарковского, хотя не могут указать эпохи своего прибытия в Сванетию. В новейших грузинских летописях и в надписях Сванетских имя рода этого решительно не встречается; только в одной рукописи XV века, помещенной во французском переводе Bulletin scientifique, t. IV, № 17, заключающей в себе подробное исчисление «цены крови», наложенной известным возобновителем мцхетского храма царем Александром на Сванетов за убийство рачинского князя Джапаридзе, какой-то Дадишкелиан значится жителем общества Ецери, в Княжеской Сванетии. Как видно, он был влиятельное и доверенное лицо у своих единоплеменников, ибо по просьбе их он вместе с Ручагиани отправился к дадиану Мамии просить его посредничества между Сванетами и царем Александром. Рукопись эта, очень любопытная в археологическом отношении содержит в себе интересные данные [34] о Сванетии. Из нее обнаруживается, что Сванетия была весьма населена и что она заключала в себе чрезвычайно большое собрание образов и грузинских манускриптов, свидетельствующих о старании царей и пастырей Грузии упрочить здесь Христианскую веру. Видно, что грузинское духовенство имело влияние на Сванетию; из дошедших до нас старых гуджар, или грамот оказывается, что она была подчинена в прежние времена в церковном отношении ведению Абхазского или Имеретинского католикоса, что впоследствии духовная власть над этою страною перешла к Лечхумскому епископу, имевшему свое местопребывание в деревне Цагер, на Цхенис-цкали, что Сванеты имели священников большею частию из своего же народа и христианство, по-видимому, в то время было прочно в Сванетии: здесь было много монастырей и, по словам патриарха Досифея, Сванеты во время господства Османских Турок вместе с Грузинами ходили на поклонение гробу Господню. Нет сомнения в том, что Сванеты начали дичать, когда беспорядки в Имеретии усилились и высшее духовенство не в силах уже было поддерживать в стране своего религиозного влияния. Христианство мало по малу пало; но одичавшие Сванеты до сих пор сохраняют, конечно в искаженном виде, весь старый порядок Богослужения, имеют своих бапи или папи (священников) и ревниво берегут свои церкви и образа.

Церкви эти и образа весьма замечательны, о них следует распространиться. Я их видел во всей Сванетии, за исключением двух обществ — Эли и Адыша. Церквей здесь очень много: они встречаются даже в самых незначительных деревнях, в некоторых число церквей доходит до 5 и 6. В Вольной Сванетии их особенно много. Главная церковь в каждом обществе отличается своими размерами и архитектурою. Нет церквей с куполами, но все они имеют по три отдела, из которых средний возвышается над двумя боковыми, а кровля над ними венчается пирамидионом. Церкви такой постройки встречаются часто и в самой Грузии. [35] Большая часть церквей в Сванетии целы до сих пор. Их трудно распознать с первого разу,— так они похожи на обыкновенные туземные жилища; можно отличить их разве тем, что они стоят уединенно, окружены каменными оградами и имеют при себе висящие на брусьях один иди несколько колоколов разных размеров, греческого, латинского и грузинского изделия. Все церкви построены из грубо-вытесанных пористых камней и крыты тесом. Многие из них обнаруживают следы некоторого архитектурного искусства, имея в восточной части фасада тройные арки и рельефные изображения арабесок, крестов, львиных и оленьих голов. Обыкновенно наружные стены расписаны изображениями святых; на нескольких храмах есть изображения баснословных героев в персидском вкусе и их подвигов в борьбе с чудовищами. Большие церкви снабжены каменными портиками на сводах и столбах. Портики эти образуют паперти. Местами сохранились двери из негноя, на которых довольно искусно вырезаны разные фигуры и лики святых. Они запираются массивными железными замками, которых без особенного уменья нельзя отпереть. Внутри церквей по потолкам висят на длинных жердях множество турьих рогов и бараньих челюстей, жертвуемых Сванетами в храмы в таком изобилии, что они наполняют все храмы. Этот обычаи особенно развит в Вольной Сванетии. Но углам навалены старинные предметы: стрелы и шестоперы, кистени и палицы, бунчуки и шлемы, посохи, трехъярусные налои и проч.; оригинальные деревянные клетки и в них вырезанные из дерева птицы, висят на потолках. На паперти и иногда внутри храма валяются остатки костров и кругом, в грудах мусора кости баранов и коз, приносимых здесь в жертву туземцами. От этих жертвоприношений закопчены все стены и предметы внутри церкви.

Несоразмерность вышины с шириною составляет особенность всех Сванетских храмов. Некоторые из них до того малы, что едва в состоянии вместить 10 человек; в самом большом могут поместиться не более 80 человек. [36] Живопись, покрывающая большую часть стен, представляет святых и в двух-трех местах изображения каких-то царей в венцах. Живопись та же, как и в Грузии. Особенного внимания заслуживают алтари: они сохранили характер первых времен Христианства, который только изредка встречается в древних церквах Имеретии. Каменный иконостас образуется из трех арок, посреди которых устроен вход в алтарь; дверей нет — они заменялись завесою; боковых входов тоже нигде нет. Перед царскими вратами на каменном, квадратном возвышении утверждены огромные, деревянные кресты, какие встречаются в Илори, Раче и во всей мингрельской Сванетии. Алтари очень узки, престол почти всегда прислонен к стене.

Везде поражает вас обилие образов, крестов и церковных книг, которых особенно много в верхних обществах — в Мужали, в Местии, в Кале и в Ушкули. В церквах они встречаются иногда в числе 50 и 60. Большая часть их ободрана, так что остались одни доски, но у некоторых уцелели серебряные и золотые оклады. На многих есть затейливые финифтяные украшения, встречаются и драгоценные камни. Образа эти стоят, или на полках, прибитых к стенам, или приставлены к иконостасу, или привешены к большим крестам. Образа малых объемов иногда зашиты в кожи, к которым привязаны разные погремушки — битые стекла и колокольчики. Чаще всего встречаются иконы во имя Спаса, Божией Матери, великомученика Дмитрия, особенно же св. Георгия и Архангелов; реже всего попадаются иконы грузинских святых. Некоторые из них привезены из разных церквей Грузии, по крайней мере я видел иконы, принадлежащие Илори, Драпде, Мцхету и проч. Размеры образов весьма различны: есть весьма большие и весьма маленькие. Некоторые в рост человека и более. Кресты встречаются в сажень вышиною.

В Латали, Местии, Црюме и Ушкули показывают множество серебряных кувшинов, азарпеш, блюд и чаш [37] разных объемов и разного весу. В одном Ушкули я видел их около сорока трех. Они пожертвованы в разные времена. Нет церкви, в которой бы не было грузинских книг, писанных большею частию на пергаменте; даже в развалившихся и брошенных храмах валяются в пыли разбросанные и разрозненные листы их. Книги эти суть: часословы, требники, триоди, метафразы, или жития святых и творения отцов церкви. Все требники, где только мне случалось их видеть, написаны на длинных свитках, иногда длиною в 4 аршина, навернутых на палочки. Особенно удивляли меня Евангелия, или как они известны — (***) четвероглавы. Они все без Деяний апостольских. Я видел до девяти совершенно целых экземпляров. Переплеты некоторых четвероглавов окованы серебром; великолепнее других латальское Евангелие, которое по редкому каллиграфическому искусству, по мастерскому выполнению украшений и живописи, по финифтяным медальонам на окладах из позолоченного серебра можно сравнить с Евангелием, хранящимся в Гелатском монастыре, близь Кутаиса. В монастыре св. Квирике и Ивлиты (Кирика и Иулитты), в Кальском обществе, находится рукописное греческое Евангелие, неизвестно откуда сюда занесенное.

Меня особенно занимали надписи и я списывал все, какие мне только попадались, так, что у меня набралось их больше 120. Они вырезаны не на каменных плитах церковных стен, как в Грузии и в особенности в Ахалцыхском уезде; но вычеканены, как почти по всей Имеретии, на образах и крестах, или приписаны в Евангелиях и других книгах. Большая часть их состоит из церковных заглавных букв и часто под титлами. Многие стерты от времени, или покрыты густым слоем копоти и разбираются с трудом. На иконах встречаются также греческие надписи, а на колоколах и латинские. Последние преимущественно содержат в себе имена жертвователей и мастеров. Строители храмов не поименованы, только одна надпись в одной латальской церкви говорит о построении ее обществом Латальцев. Указаний на [39] время построения храмов нигде не встречается, но нет сомнения, что они весьма древни. В надписях Сванетия означена под тем же именем, под которым известна и ныне. (Названия Княжеская и Вольная введены при Русском правительстве и Сванеты их не знают). В надписях каждое общество носит наименование хеви (***) — ущелье, или долина; деревни именуются также, как и теперь с небольшими изменениями. Иногда встречается выражение — (***) соединенные Сванеты. Из сванетских фамилий, известных в настоящее время, упомянуты не многие; большая часть имен принадлежит родам, встречающимся в древней истории Грузии. В церковных книгах встречаются часто приписки, принадлежащие, конечно, позднейшим временам, потому что написаны гражданским почерком. Они разбираются с большим трудом и заключают в себе, или цену за кровь, или же взаимные обязательства между лицами, деревнями и обществами в дружном содействии против врагов. Надписей исторических я нашел меньше, чем ожидал; их не больше 30. Нет сомнения, что их было много на образах, с которых содраны ризы и оклады. Они погибли безвозвратно.

Собранные мною надписи относятся к XI, XII, XIII, XV, XVI, XVII и XVIII столетиям. В них поименованы следующие лица: абхазо-грузинский царь Баграт IV, тетка царицы Тамары — Русудань, Давид Нарин — внук Тамары, имеретинские цари — Георгий с супругою своею Русуданью и сыном Багратом, кахетинские цари — Александр и сын его Давид, дадианы — Леван великий, Вамек и Шаман-Давле. Имена эти встречаются по нескольку раз. Имен сванетских эриставов Варданидзе и Геловани я не мог найти на старых образах. На серебряной посуде встречаются изображения имеретинских фамилий, как-то: Хосии Ахуледиани, как кажется, убийцы знаменитой Нестан-Дареджани, известной из рассказов Шардена, Цагерели — епископов, Мачавариани, Микеладзе, Цулукидзе, эриставы рачинские — Лорткипанидзе, Гогеберидзе и Чиковани. Из Евангелий, три переписаны при Баграте IV; именно, [39] одно в 1033, другое в 1048 г., третье же, хотя без короникона, но относится, как значится в приписке, к той же эпохе, четвертое переписано в XIII ст. при Давиде Нарине. Один метафраз переписан в 1031 г., также в царствование Баграта IV; в приписке его Баграт назван куропалатом и поименована его мать, Мариам. В манускриптах везде встречаются имена переписчиков и места, где Евангелия переписаны. Одно Евангелие написано рукою самого Георгия Святогорца, известного переводчика Четверо-Евангелия; метафраз написан на мартвильском столпе для какого-то Вахтанга Парджаниани — фамилия сванетская, существующая и ныне в Латали.

Изучение образа жизни племени, которого происхождение теряется в отдаленной древности и которое, не придя еще в прикосновение с Европейскою цивилизациею, сохранило черты первобытных нравов, есть предмет высокого интереса. Здесь вы видите детское состояние рода человеческого с его добродетелями и пороками. Изучая нравы и язык такого племени, легче определить его происхождение. С этой-то стороны я желал преимущественно изучить Сванетию; но пребывание мое здесь было так кратковременно, что личные мои наблюдения не могли быть удовлетворительны. Я старался пополнить их расспросами, как в самой Сванетии, так и впоследствии по приезде моем в Кутаис. Конечно, мои исследования не могли быть очень обстоятельны, я не мог углубиться в подробности быта и потому излагаю здесь только характеристические особенности сванетского племени.

Нетрудно узнать Сванета при встрече с ним: он не похож ни на кого из соседственных ему Кавказских горцев. Черты его напоминают черты горных Грузин — Мтиулетин, Хевсур и Пшавов и очертанием головы и овалом лица, даже взгляд его также суров. Влияние горной природы наложило здесь и там одинаковую печать. Впрочем у жителей нижней Сванетии черты лица мягче, чем у жителей верхней. Рост Сванета выше среднего, вид здоровый.

Костюм его мало отличается от костюма Мингрельца и [40] Имеретина; он состоит из грубой суконной черкески. Головной убор у него различный зимою и летом. Первый состоит из войлочной остроконечной шапки белого, или черного цвета с опущенными вниз полями, второй есть ни что иное, как имеретинский папанахи чрезвычайно малого объема, едва закрывающий маковку. Обувь Сванета — лапти. Рубашка его груба и грязна. Он больше обращает внимание на свое оружие, которое бережет, холит и чистит исправно; оно состоит из ружья, пистолета, кинжала и очень редко из шашки.

Он одарен свежими способностями ума, как большая часть горцев. Язык его, как мы сказали выше, имеет сродство с грузинским, но гораздо беднее и своих письмен не имеет; названия предметов обиходных заимствованных от Грузин и Мингрельцев, исковерканы; названия предметов отвлеченных и церковных сохранили в большей степени грузинский характер. Мне случалось часто разговаривать с одним Сванетом, человеком весьма наблюдательным, любознательным и хорошо изучившим свою родину. Его замечаниями я часто руководствовался в моей статье. Вот что говорил он мне касательно Сванетского языка: «Сванетский язык делится на два наречия: нижнесванетское и верхнесванетское. В первом преобладает мингрельский, во втором грузинский элемент. В последнем выговор звучнее и чище, буквальный на него перевод с грузинского выходит натуральнее. Священник Адам Кардава, родом из Княжеской Сванетии применил грузинскую азбуку к Сванетскому языку и перевел букварь. Верхние Сванеты понимали его с трудом».

Мы замечали выше, что Сванеты не знают деления своей страны на Княжескую и Вольную. У них нет другого деления, как по обществам. |

На их языке Сванет называется Шан, Сванетия - Шванар, Картвел — Киарт, Мингрелец — Одиш или Зан (слова зан на мингрельском наречии означает равнину), Имеретин — Имерет, Абхазец — Абхаз. [41]

Преданий в Сванетии сохранилось немного. Вот что говорил мне по этому предмету мой знакомец. «Сванеты смутно сознают свою одноплеменность с Грузинами. В них есть убеждение, что они обращены в православие самим Иисусом Христом и что они с тех пор не изменяли своей веры. О прежних своих эриставах и владетелях они ничего не помнят. Они были сакеисро (***), т. е., входили в состав владений Кесаря; под этим именем они знают царицу Тамару. В их народных сказаниях сохранился из числа грузинских царей лишь образ этой великой женщины. По их мнению, она жила в Грузии, но особенно любила Сванетию, где часто проводила время, строила церкви, снабжая их богатыми иконами. Она была женщина поразительной красоты и многие искали ее руки, она выбрала Осетина, которому и отдала свое сердце. Царица Тамара бессмертна и настоящее местопребывание ее — подземелье в Ушкули, под церковью Божией Матери, где она сидит в кувшине, держа в руке свечу. Открыть ее нельзя и если когда-нибудь она будет открыта, то Сванетии угрожают страшные бедствия.»

Передаем здесь содержание одной песни, предметом которой служит царица Тамара и которая с незапамятных времен поется по всей Сванетии. «Царица Тамара подобна Божией Матери. Голова ее увенчана золотою диадемою, в ушах висят бриллиантовые серьги, на шее ожерелье из драгоценных камней зеленого и красного цвета. Вся она, облеченная в светоносные ризы, сияет, как Божия Матерь; она приходит в Местию, где в течении шести дней в честь Пресвятой Девы созидает церковь и украшает ее по образу своему. Она говорит Сванетам: «я воздвигла вам храм Бога бессмертного. Я не бессмертна. К Нему единому обращайтесь в молитвах ваших и Он будет вас хранить во имя Иисуса Христа, аминь.» Заметим, что Сванеты построение всех церквей у себя приписывают царице Тамаре. В разных обществах хранятся различные предметы, будто бы, принадлежавшие ей, как-то: удила, топор, башмак и богатый [42] финифтяный пояс, найденный в Ецери, в серебряном ящике с куфическими надписями; в настоящее время ящик этот принадлежит князю Тингизу Дадишкелиани, а пояс — бывшей правительнице Мингрелии. Вольные Сванеты, по общему их убеждению, считают себя свободными со времен царицы Тамары.

Нравственные качества Сванетов почти такие же, какие мы находим у всех горцев. У них в высшей степени развита привязанность к родине. Я встречал между ними старцев, не бывавших дальше Лечхума; даже многие из жителей Верхней Сванетии не видели Княжеской. На мой вопрос, почему они на зиму не ходят на заработки в Имеретию, они отвечали, что боятся климата. Они действительно не выносят его влияний. Говорят между прочим, что 80 человек милиционеров (из Княжеской Сванетии), бывших в отряде генерала Анрепа, в укр. Св. Духа, все получили горячку и умерли в течении лета. Мне часто приходилось слышать довольно распространенное мнение о закоснелой жестокости Сванетов; но чем ближе изучаешь их характер, тем больше убеждаешься в несправедливости этого мнения. Сванеты очень впечатлительны и долго помнят сделанное им добро. Вообще добродушие и веселость составляют их отличительные качества. Я успел заметить в них один большой недостаток, резко бросающийся в глаза путешественнику, это наклонность к попрошайству, которая в них чрезвычайно развита. Они просят отплаты за всякую мелкую услугу, даже за пешкеш, который вам делают. Я заметил в них вообще сознание своего нравственного и религиозного упадка. Кровь брата, родственника и даже друга преследуются всеми близкими до третьего поколения и далее. Они враждуют друг против друга, деревня против деревни, и эта вражда ведется у них с давних времен. Их крепкие жилища с массивными оградами и высокими, четырехугольными, 4-х и 5-ти ярусными башнями суть настоящие заики, устроенные с целью давать убежище семейству во время нападений. Постройки эти не новы. Во всей Сванетии всего три башни, о времени построения [43] которых сохранилось предание в народе; все остальные весьма древни. Такой порядок вещей, существующий, Бог знает, сколько столетий, не мог не отразиться в характере Сванета. Как дома, так и вне дома боится он встретиться со врагом-кровоместником. Едва сядет солнце, он спешит загнать в дом свой скот и запирает ворота. Он редко пускается в путь ночью; по крайней мере, мне несколько раз случалось быть ночью в дороге и я никогда никого не встретил. При своей разобщенности Сванеты решительно не способны к дружному действию против внешних врагов. В противном случае могла ли бы когда-либо водвориться здесь чья-нибудь власть.

Край их довольно производителен. Во всей Княжеской Сванетии родится виноград, пшеница и ячмень произрастают почти повсюду, луга тучны; одним словом здесь есть все условия для развития скотоводства. В лесах вдоволь дикого меду. Горы наполнены турами и дикими козами. В реках чрезвычайное обилие форели. Но Сванеты предпочитают праздность труду. Рабочее их время — непродолжительные весна и лето, вся долгая зима — непрерывный праздник. Кроме того, никто из них не смеет работать, под страхом штрафа, три дня в неделю — пятницу, субботу и воскресенье; сверх того они строго соблюдают все праздники православной церкви. Большую часть времени они проводят в стрельбе (Надо заметить, что Сванеты сами делают порох и добывают свинец в горах.) и попойках. Стрельба происходит всегда при стечении народа. Они отличные охотники и следовательно меткие стрелки. Охота на туров для них дело легкое и привычное. Мясо этих животных Сванеты считают лакомством; турьи рога они относят в церкви, откуда никто не имеет права их брать. Попойки происходят и днем, и ночью, то у одного, то у другого. Дом хозяина наполняется при всяком подобном случае толпою людей, которые размещаются, как попало на полу, или скамейках. Надо заметить, что у беднейшего Сванета есть в [44] комнате непременно мебель и при том несколько затейливая, с разными украшениями. Женщины не принимают непосредственного участия в пиршестве, но присутствуют на нем. Их дело приготовлять пищу, что производится в присутствии гостей. Приготовления эти состоят в печении хлеба на шиферных досках, утвержденных на каменных, или железных столбиках и в варении мяса, что производится в чугунных котлах, устроенных и приспособленных на грузинский лад. Деревянные стаканы с хлебным, вонючим араком обходят кругом и надобно сказать, что Сванеты делают честь своему туземному налитку; он уничтожается в значительном количестве. Под его упоительным действием оживляется беседа и становится все шумнее и шумнее; дикие возгласы и грубый хохот раздаются все чаще и чаще и мало по малу сливаются в один оглушительный шум. Прибавьте к этому довольно негармонические звуки туземной балалайки, на которой наигрывает народный менестрель, и вы получите некоторое понятие о Сванетском пире. Само собою разумеется, что попойка оканчивается часто ссорою и дракою. Общественные увеселения Сванетов заключаются в сходбищах и плясках. Пляски их носят характер имеретинский; пляшущие обыкновенно берутся за руки и, составив круг, кружатся сперва медленно, потом все быстрее и быстрее, с телодвижениями и откидыванием ног. Песни, которые при этом поются, напоминают известные в Имеретии под именем оринано. Они грубы и суровы. Содержание их — война, народные герои и охота. Большая часть их рифмованы и, как я слышал, заимствованы у Имеретин.

По статистическим сведениям, сообщенным мне сванетским приставом, все население Княжеской и Вольной Сванетии простирается до 10,000 душ. Главнейшее богатство Сванетов— земледелие. Пахотных земель у них довольно. Каждый дом имеет свой участок. Посевы, уборка хлеба и молотьба производится грузинским способом. Продажа имения в посторонние руки допускается не иначе, как с согласия [45] ближайших родственников. За обрабатывание чужой земли обыкновенно платится половина урожая. Почти каждый землевладелец имеет свою мельницу, которые устраиваются у них довольно искусно. Не имеющие их платят за наем по 1 р. сер. в год. На леса у Сванетов есть также право собственности; посторонний не может ими пользоваться без согласия хозяина. Скотоводством занимаются очень мало. Рыболовства совсем не знают.

Промышленность и торговля стали несколько развиваться с тех пор, как открылась возможность сообщения с Карачаем. Здесь Сванеты выменивают шкуры, закупаемые в Мингрелии на сукна, бурки и другие предметы, которые сбывают отчасти в Сванетии же, отчасти в Мингрелии. В зимнюю пору они ловят куниц и их меха в значительном количестве возят на продажу в Мингрелию. В Сванетии торговля находится исключительно в руках Лахамульцев, живущих в Княжеской Сванетии в числе 50 дворов. Лахамульцы еврейского происхождения. Они имеют мало пахотных земель и ограничиваются бахчами и разведением винограда. Они пригоняют скот из Карачая в Джвары. Не смотря на то, что они говорят сванетским языком, исповедуют нашу религию и имеют бапов, они ненавидимы всеми Сванетами, которые не имеют с ними общения, не едят вместе с ними и даже не употребляют в пишу мяса зарезанной Лахамульцем скотины. В глазах Сванетов они не чисты. Их девушки красивее Сванеток и одеваются чище, но Сванет не смеет с ними породниться под страхом неизбежного штрафа.

Сванетки вообще не могут похвалиться красотою. Их физиономии и костюм напоминают Пшавок и Тушинок; нечистоплотность составляет их отличительное качество; впрочем они любят рядиться. Так называемые чапрасты, грудное украшение из серебряных, или медных блях и большие пуговицы из тех же металлов на груди составляют лучшее их украшение. Я любовался свободою и непринужденностью их обращения. Они вступали со мною в разговор, шутили, [46] прислуживали и кокетничали. Женщин в Сванетии сравнительно с мущинами мало, что объясняют гнусным обычаем убивать новорожденных девочек. Обычай этот был прежде сильно распространен во всей Сванетии; в одном доме, где я имел ночлег, за несколько лет перед тем было убито 5 девочек. Этот обычай уже вывелся в Княжеской и мало по малу выводится в Вольной Сванетии, благодаря стараниям Дадишкелиани, пристава и священников. У нас распространено мнение, что убийство этих младенцев производилось посредством горячей золы, которую всыпали в рот ребенку; но я слышал от самых Сванетов, что это несправедливо; девочек просто морили голодом, не давая им груди. Причиною этого обычая считают бедность. Это тоже не верно, ибо обычай этот существовал не только у бедного класса, но и у дворян. Обычай убивать девочек объясняется гораздо проще наклонностью всех неразвитых племен давать предпочтение младенцам мужеского пола. В диком суеверии Сванеты убеждены, что убийство дочери вознаграждается рождением сына. Этот обычай повлек за собою уменьшение женского пола и вслед за тем необходимость похищения чужих жен. Похищения так часты, что на каждом шагу слышатся жалобы. Случается, что и сами жены, оставляют своих мужей.

В Сванетии мущина на женщину смотрит, как на существо нечистое. Не смотря на то, что женщины принимают участие в ссоре и резне одной деревни с другой, Сванеты считают низким делом убивать их. Женщины не имеют права свидетельствовать в процессах, хотя посредничество их в споре иногда принимается. Во время родов и после них прикоснуться к ним не разрешается ранее 40 дней; нарушить это правило, прежде чем папи окропит родильницу святою водою, значит оскверниться. Я знаю, что в Пшавии существует такой же обычай. Церковь осквернена, если в нее войдет женщина. Ей разрешено входить лишь в придел, ни как не дальше. Она сама сознает, что она не чиста и что образ не вынесет ее присутствия. [47] Сванетки нянчат детей на грузинский манер и употребляют грузинские люльки. Они принимают участие в народных сборищах, составляют хороводы отдельно от мущин, поют и пляшут, ни сколько не дичась, ни соплеменников, ни чужеземцев.

В настоящее время одни Дадишкелианы пользуются в крае княжескими правами, которые однако же не распространяются за пределы Княжеской Сванетии. В Вольной нет вовсе князей; здесь существуют только потомки азнаурских, т. е. дворянских, родов. Роды эти суть: Кипиани, Чарквиани, Джапаридзе, Девдориани, Иоселиани, Курдиани, Жоржаладзе. Наибольшее число азнауров живет в Мулахи и Местии. В обществах Ненжарском, Эльском, Адышском, Кальском и Ушкульском нет ни одного дворянина; эти общества совершенно демократические. Поименованные фамилии очень древни и некоторые из них встречаются в надписях. Более других известны Джапаридзе, может быть, потомки того Джапаридзе, кровь которого в XV ст. так дорого стоила Сванетии. Все эти азнауры имели те же права, какие имеет ныне дворянство Имеретин и Грузии: им принадлежали крестьяне и имения. Едва ли не большая часть обществ Вольной Сванетии составляла собственность помещиков. Мы не можем указать эпохи, когда власть и права их утрачены. Без сомнения, произошел переворот этот во время ослабления влияния Имеретинских царей и местных владетелей Гелованов. Переворот этот начался с самых отдаленных обществ Вольной Сванетии. По крайней мере, дольше всех сохранял свои права азнаур Чарквиани в Латальском обществе, прилегающем к Княжеской Сванетии. Последний из Чарквиани, потерявший свои поместья и крестьян, жив и теперь; ему лет около 40. Несчастие его случилось назад тому 25 лет. Он утверждает, что большая часть Латальцев были его собственностью. В настоящее время он беднее всех в Латали. Вследствие этих переворотов в общественной жизни и последовали, как мы думаем, выселения в Имеретию и Грузию наиболее [48] пострадавших азнауров — Кипиани, Иоселиани и других. Видно однако, что дворяне еще не успели слиться с массою. Образ жизни их тот же, что у простого народа, но они еще не утратили сознания своего дворянского происхождения. Костюм их опрятнее и чище, они роднятся лить между собою и с княжескими родами: с Дадишкелианами, Гардапхадзе и Геловани. Жены их не ведут знакомства с женами простолюдинов. Они держат рабов, которых обыкновенно покупали в Карачае и в Джегеме; впрочем рабов могут иметь здесь все. Мертвых своих дворяне хоронят на кладбищах отдельно от простолюдинов. Они сохранили даже некоторое влияние на простой народ. Крестьяне угощают их по одному разу в год и в случае кровомщения они платят дворянам две крови за одну. В этом только и заключаются ныне права азнауров; во всем остальном между ними и чернью нет никакого различия.

Туземное духовенство состоит из священников и дьяконов, или мтаваров. Священник называется папи в Нижней Сванетии и бапи — в Верхней; слово это заимствовано из мингрельского языка, в котором оно до сих пор в употреблении. Папи в Сванетии тоже, что, так называемые деканозы у горных грузин — Хевсур и Пшавов. Большая часть папов суть потомки прежних священников, получавших посвящение в Лечхуме. В каждом обществе несколько папов; в одной Ушкули их 13. Некоторые из них очень молоды. Папи носят оружие, которое, за исключением кинжала, снимают при входе в церковь. Ушкульские папи отличаются от остальных тем, что отпускают бороды, одеваются, как наши священники и не носят оружия. Все папи читают грузинские церковные книги, хотя смысла их не понимают; иные умеют подписывать свои имена и фамилии гражданским почерком. Простому мирянину нельзя сделаться папи без предварительных приготовлений и обрядов, но сын папи прямо облекается в звание отца. Дворяне считают унизительным для себя поступить в духовное сословие, по [49] этому в духовное звание поступают исключительно простолюдины. Готовящиеся к нему еще мальчиками отдаются в учение папи, у которого они обучаются чтению, письму и церковному пению. В вознаграждение за труды учителя мальчик прислуживает ему, готовит ему кушанье, исполняет все его поручения; одним словом играет роль слуги. По окончании своего обучения он делает своему наставнику обед, при чем дарит ему быка, или корову. Посвящение происходит в церкви. Посвящаемый прикладывается к престолу и образам, потом папи окропляет его водою и читает над ним молитву. Мне сказывали, что не все папи имеют право рукополагать.

Нельзя не отдать справедливости папам: они берегут церкви и образа; они противодействуют вторжению в Сванетию магометанства они сохранили здесь, хотя и не в чистом виде, христианские обряды и порядок богослужений. Обряд крещения совершается, как и у нас, в старых эмбазах, или купелях, причем происходит помазание миром из орехового масла. Сам крестный отец исполняет этот обряд. Причащение сохранилось в Сванетии, но без исповеди. Оно совершается только однажды в жизни — перед смертию. Сверх того существует обычай причащать стариков пред отправлением их в дальнюю дорогу. Я очень интересовался видеть сванетскую литургию. Мужальский папи, Гуну Черхали, с которым я не задолго перед тем познакомился, охотно согласился удовлетворить моему любопытству. Это был флегматический старичок лет 60, небольшого роста, с предлинною бородою и чудовищным зобом. Я хорошо сделал, что предупредил его насчет моего желания накануне, потому что папи не может служить без предварительных приготовлений. Утром, до службы он не может ни есть, ни пить, ни умываться, ни даже полоскать рта. Часов в 7 утра я был в церкви Спаса, в которой должно было происходить богослужение. Церковь эта, главная в Мужали стоит на горе. Она довольно богата образами и вообще одна [50] из лучших церквей в Сванетии. Гуну зазвонил в колокол и начал заутреню, которую здесь служат, или на открытом воздухе, или в приделе, как это было, говорят, в Имеретин. Надо заметить, что Гуну пригласил для совершения богослужения товарища своего, Девдора Авлиани и они совершали литургию вдвоем; диаконов не могли отыскать. Гуну, исправлявший их должность, накрылся какою-то грязною тряпкою, которую держал обеими руками за концы. Во все время богослужения он опирался на костыль, которым для этого снабжается всякая церковь. Авлиани продел голову в отверстие не менее грязного пирвена — (риза, от грузинского слова *** филонь), который падал до пояса. Чаша, дискос и звезда заменялись обыкновенным деревянным сванетским стаканом на ножке и деревянным же блюдом и заржавленною железною звездою. Копия я не видел; вместо него служил, сколько помнится, нож. Служба — заутреня и обедня продолжалась 1 1/2 часа. Общий ход богослужения напоминал православную литургию; даже порядок его мало отличался от нашего. Оно состояло из продолжительных чтений и пений. Чтение началось с толком, потом следовали пропуски и искажения; к концу одной молитвы нередко приплеталось начало другой. Трудно было хранить серьезный вид, слушая этот набор церковных слов и искаженных молитв. После каждого чтения, или, по крайней мере, очень часто поминались все фамилии мужальские и потом моя особа, так как обедня служилась для меня. Пение носило характер имеретинский. «Господи помилуй» всегда заменялся греческим «кириелейсон.» Просфора состояла из полуиспеченного, круглого, небольшого хлеба с сделанным на нем рукою крестом. Вместо вина для таинства служила водка. Говорят, за неимением ее употребляется и мед.

«А что, хорошо!» спросил меня с самодовольным видом по окончании службы добродушный Гуну, потрепав меня по плечу. Я отвечал, что все совершается, как и у нас, только нужно, чтобы папи понимали то, что читают и поют [51] и чтобы знали порядок богослужения, существующий в Имеретии. «Для усовершенствования себя они должны», прибавил я, «присылать молодых папов в Кутаис.» Гуну согласился со мною.

В Сванетии сохранились не все посты. В среду и пятницу не едят скоромного одни папи. Великий пост однако же в большом уважении и соблюдается всеми жителями. Ему предшествует, как и у нас, масленица. Постная пища — горох, бобы и вообще овощи.

Церковных праздников много. Из них особенно уважаются дни св. Илии, св. Георгия и св. Квирике. Празднования носят грузинский характер. Сванеты прекращают в праздничные дни все работы и проводят время в увеселениях и попойках. Пророку Илии приписывают засуху и дожди. Праздники в честь его бывают в мае и июне, т. е. после посева, когда колосья начинают наливаться. Во время засух Сванеты обращаются к нему с молитвами и приносят ему в жертву коз, шкуры которых, разумеется, отдаются папи. Дни великомученика Георгия празднуются, как и в Грузии, два раза — 23 апреля и 10 ноября. Стечение народа в эти дни бывает особенно значительно в Супи и Црюме. Сванеты приносят сюда стрелы и луки — символ войны. Страдающие болью в боку приходят с хлебами и кровельными досками для церкви. Замечательнейший праздник у Сванетов — это день св. Квирике и Ивлиты, в честь которых существует монастырь, кажется, единственный, существовавший во всей стране. Впрочем, Сванеты говорят, что и в Црюме существовал некогда монастырь. Монастырь св. Квирике стоит на живописной возвышенности, в Кальском обществе; если верить преданию их, он был женский. Я видел в ограде его обширную трапезу и келии с огромными котлами и посудою, сохранившимися, Бог знает, с каких пор. Монастырь имел своих крестьян (Не только монастырь св. Квирике, но и многие церкви в Сванетии имели своих крестьян, обложенных до сих пор известною повинностью в их пользу.), свои пашни и леса. Последние состоят [52] в сосновых чащах и пользуются священным уважением туземцев, так что, не смотря на недостаток строевого леса в Кале, до сих пор сохранились неприкосновенными. Рубить деревья позволяется только в тех случаях, когда требуется покрыть церковь, построить мельницу, или мост. Монастырь св. Квирике в огромном почете у туземцев. Храмовому образу его приписывают целебное действие. Образ этот так почитается всеми, что вода от обмывки его употребляется во всей Сванетии, как чудодейственное средство в болезнях и при присягах. Праздник св. Квирике и Ивлиты бывает дважды в год: в Субботу на Святой неделе и 15 июля. Первый из сих праздников в особенном уважении у Сванетов; в этот день стекается в Калу чуть ли не вся Сванетия. Многие в суеверном страхе боятся войти в самую ограду. Почти всякий приносит что-нибудь в дар святой обители. Дары заключаются в араке, хлебе и в крупном и мелком скоте. Все это съедает народ тут же, на месте. Праздники Крещения, Рождества и Пасхи также в большом уважении у народа. Совершаются взаимные поздравления хлебом, мясом и сыром. По общему обычаю, существующему и в крестьянском населении Грузии, пожелав со двора громким голосом всему семейству счастия в жизни и обилия скота и хлеба, гость входит в дом и садится. При входе в дом повторяются те же поздравления и те же пожелания. Поздравления приносятся всем без изъятия. Кто пропустит какой-нибудь дом, не смеет бывать в нем до Крещения. Обычаем принято отдаривать в этот день друг друга. Без этого нельзя. При крайней бедности приносятся в дар лапти или простая лучина.

Пасха празднуется в Сванетии в течении двух недель. Церковная служба на Пасху напоминает нашу. Перед рассветом народ собирается в церковь со свечами, значками и трубами. Вокруг церкви совершается трижды крестный ход, в заключение которого раздаются ружейные выстрелы. При этом на головы Евреев призываются всеобщие проклятия. Обычая [53] красить к этому празднику яйца и христосование здесь не существуют. Пасхальные свечи относятся домой и отдаются женщинам, которые берегут их круглый год. В Светлое Воскресенье папи посещает каждое семейство. Перед его приходом обыкновенно запираются двери, отпираемые только при третьем знаке с его стороны. При входе в дом у самого входа он читает начало Евангелия от Иоанна, потом — «Христос воскресе из мертвых...» В первый день служится обедня за усопших; во второй, народ собирается на кладбище, где бывает освящение хлеба, араки, барашков и сыра. Половина приношений принадлежит папи. Среда на Святой неделе празднуется в честь какого-то Тар-юноши, при чем пекутся большие хлебы, съедаемые вне дома.

Много оригинального встречается в похоронных обрядах Сванетов. Тела предаются земле в церковной ограде, где каждое семейство имеет свой участок земли. Не имеющий своего участка предается земле вне церковной ограды. Хоронить в самой церкви и даже у стен ее строго запрещено. Если Сванет умрет вдали от родины, родственники его употребляют все усилия, чтобы перенести его останки на свое кладбище. Ребенок моложе трех лет не предается земле на общем кладбище, а зарывается в самом доме, или на дворе. На общем кладбище не предаются земле также незаконнорожденные и такие покойники, которых тела начинают разлагаться тотчас после смерти. Весьма замечательно, что в непогоду не хоронят вовсе; труп должен пролежать, пока не прояснится. Если непогода продолжительна, деревня, не спрося родственников умершего, закапывает его где-нибудь в пустынном месте. Если в ту неделю, когда тело предано земле, пойдет дождь, его вырывают и относят дальше; если дождь не прекратится, труп бросают в яму, не засыпая его землею, но лишь прикрыв досками и камнями. Надобно заметить, что непогода внушает Сванетам особенное чувство страха. Если приезд [54] чужеземца, или посещение им церкви сопровождается дождем, Сванеты приходят в ужас: в их глазах это служит признаком небесного гнева. Я встречал бы в Сванетии на каждом шагу препятствия, если бы не стояла ясная погода. Самый обряд похорон совершается следующим образом. Обмыв и обрив умершего, обрезывают ему ногти, надевают на него платье и дав в руки свечи, кладут в деревянный гроб, употребляемый повсеместно в Сванетии. На проводы собирается вся деревня; даже люди, бывшие во вражде с покойником, забывают ее на время. Начинается оплакивание, толпа за толпой входит в дом и ставши на колени, начинает голосить и рыдать. При выносе тела присутствуют и близкие, и дальние. Впереди ведут быка, корову или теленка, которые принадлежат папам; потом следует мезаре (***) с колокольчиком, далее папи с крестом. Мущины и женщины подвигаются медленно, в порядке, с непокрытыми головами. Женщины снимают лечаки. Плачь и вой, пение и молитвы сопровождаются звуками балалайки. На кладбище все падают на колени. Следует отпевание. По окончании его все провожают ближайшего родственника и ближайшую родственницу домой, где, пообедавши и напившись, расходятся. Сванетский траур такой же, как и у нас. Траурный цвет черный. Мущины отращают бороды на 6-7 месяцев. Азнауры носят траур в продолжении двух лет, крестьяне — менее. Женщины носят траур дольше мущин. Мужеский пол воздерживается от мяса в течении двух недель, женщины — в течении даже нескольких лет. По общему обыкновению, за обедом и ужином круглый год на столе стоит блюда для покойника, как будто ожидают его прихода, а каждую субботу на могилу его относят хлеб, арак и сыр, которые потом берут папи. В годовщину смерти делаются поминки, называемые агапи, и все платье, оставшееся от умершего переходит в руки папи.

В Сванетии общественные дела решаются миром. Так например: общему приговору подлежат суждения о постройке [55] дорог и мостов, о ремонте, или покрышке церквей и о взыскании, или штрафах за нарушение существующего порядка в гражданских и религиозных делах. Всякий раз, когда требуется созвать деревню, обязанность эту исполняет выборный старшина. Совещания бывают на площадях и по близости церквей. Собирается вся деревня, приходят даже женщины и дети; но только мущины имеют право подавать свое мнение. Эти совещания сопровождаются обыкновенно таким гвалтом, что можно подумать, что люди собрались для драки. Дела решаются большинством голосов. Спорные дела частных лиц разбираются словесным судом медиаторов, которые выбираются тяжущимися сторонами из людей разумных и добросовестных. Медиаторы ведут совещания секретно, приняв меры, чтобы никто их не мог подслушать. Согласившись между собою относительно решения, они, прежде чем высказать его, заставляют присягать обе стороны на безусловное повиновение. Присяга у Сванетов играет весьма важную роль: без нее невозможны, ни примирения враждующих, ни плата за кровь. Она происходит, или в церкви, или вне ее, но непременно на образе. В самых важных тяжбах, присягают на тех образах, которые пользуются наибольшим почетом, или вернее, которых больше всего боятся: главнейший из них, как было уже замечено, образ св. Квирике и Ивлиты. Его нельзя брать из церкви, но вместо его служит вода, которою его обмывают. Ослушаться решения медиаторов значит навлечь на себя гнев образа: Сванеты уверены, что ослушание влечет за собою несчастие, не только лично ему, но и всему его семейству, его детям и внукам.

Самым страшным наказанием Сванеты считают умопомешательство. В Сванетии до сих пор удержалось грузинское слово шанти (***), с которым соединено было в Грузии оправдание подозреваемого в преступлении посредством раскаленного железа; видно, этот способ оправдания существовал и в самой Сванетии.

В заключение мы обязаны сказать несколько слов о том, [56] что ожидает Сванетов при добром влиянии на них с нашей стороны. Нельзя не заметить, что Сванеты в последнее время сделали некоторые успехи в отношении гражданственности и смягчения нравов. К ним три раза ходил русский отряд. Каждое движение его наводило на них страх и всякий раз отряд возвращался, достигнув без выстрела желаемых результатов. Такой исход дел нельзя не назвать счастливым, потому что это дало возможность избежать того чувства недоверия и вражды, которое поселяется в народе кровопролитием. Напротив Сванеты почувствовали, что им желают не зла, а мира и внутреннего порядка. Вообще на Сванетов легче действовать ласкою. Сванетский пристав, князь Амираджиби, отличающийся чрезвычайным добродушием и умеющий располагать к себе Сванетов, живет между ними давно, имея при себе лишь одного слугу и есаулов из Сванетов. Он свободно разъезжает по вверенному ему краю. Сванеты привыкли к нему и слушаются его. Путешествию моему в Сванетии сначала, как будто, не благоприятствовали обстоятельства. Вся Вольная Сванетия была в волнении. Они ожидали возмездия за ограбление Латальцами Мингрельцев и думали, что башни их будут разрушены и села опустошены и услали свои семейства в горы. Дело обошлось однако же миролюбиво и это имело на них самое благотворное влияние. Они поняли, чего от них требуют. «Мы народ дикий», говорили они мне, «и нас некому было учить».

Меня всюду принимали с почетом. Сванеты не могли прийти в себя от восторга, что я, такая важная птица, решаюсь останавливаться в их дымных саклях и делить с ними их простую трапезу. Они с детскою готовностию исполняли мои поручения, сопровождали меня целыми деревнями и показывали свои редкости в церквах и башнях. Они все выражают желание принять истины Евангелия, а их молодые папи просятся в Кутаис для изучения грузинского языка и порядка богослужения.

Представив беглый очерк Сванетии, мы переходим [57] теперь к главному отделу нашей статьи, составлявшему, собственно, цель нашей поездки — к разбору собранных нами надписей. По самому предмету своему этот отел статьи имеет цель археологическую, но он не лишен и географического интереса. Мы группируем наши надписи по местностям. Сначала приводим то, что собрано нами в Княжеской Сванетии и потом переходим к Вольной. И тот и другой край мы подразделяем на общества, общества на селения, исчисляем живущих в селениях фамилии и приводим число дворов и душ, насколько позволили сообщенные нам скудные статистические сведения. Таким образом географ может познакомиться из нашей статьи с естественным и историческим делением края и некоторыми статистическими данными, а археолог найдет в ней подробные указания мест, в которых списаны представляемые мною надписи.

КНЯЖЕСКАЯ СВАНЕТИЯ.

Княжеская Сванетия (как и Вольная) состоит из обществ, которые суть: Чуби-Хеви, Пари, Ецери, Цхомари и Бечо. Общества эти принадлежат князьям Дадишкелиани, за исключением одного участка, отошедшего от Константина Дадишкелиани в казенное ведомство. Каждое общество образуется из нескольких деревень, отделяясь от другого естественными границами — оврагом, или перевалом.

I. ЧУБИ-ХЕВИ.

По статическим сведениям, составленным сванетским приставом князем Амираджиби в 1858 г., в состав общества Чуби-Хеви входят следующие деревни: 1) Супи, в которой живут 8 дворов Чхетиани, 2) Кацхи с 3 дворами Гадрани, 3) Пари, где 25 двор. Афрасидзе, Нарсавидзе, Урблиани, Целани, Резидзе, Девдариани и Микиани; 4) Земолия, с 5 двор. Цулкиани, Цалани и Чхетиани; 5) Квемолия, с 3 двор. Цулкиани и Чуешири; 6) Гогитера, с 15 двор. Чхвиниани, Гадрани, Цалани, Чачвлиани, Нарсавидзе, Резидзе и [58] Хоргуани. В обществе Чуби-хеви считается 288 душ мужеского пола и 237 — женского.

Селение Пари. Здесь имеют местопребывание сванетский пристав и благочинный. Здесь одна небольшая церковь во имя Спаса, к которой приписаны все вышеозначенные деревни. В ней ничего я не мог найти достойного внимания в археологическом отношении, кроме маленькой иконы в серебряной ризе с приклеенными к ней от другого образа двумя финифтяными полосками с Греческою надписью (см. Приложение № 1).

Село Супи расположено на полугоре, в виду Пари, жители его все крещены. Церковь во имя св. Георгия довольно повреждена. На наружных стенах ее в первый раз видишь изображения баснословных предметов: два ряда коней, обращенных один к другому и между ними полустертое изображение человека со щитом в руке. На перекладине, над дверью я видел грузинское Евангелие, писанное заглавными буквами. Дверь из негноя с отчетливо и красиво вырезанными фигурами и арабесками. На ней следующая надпись. «Св. Георгий, будь заступником перед Богом за душу Габисоя, аминь.»

— Образ Животворящего Креста с крестом по средине и мощами. Длина его 3/4 аршина. Риза содрана, остались 3 каймы и на верхней с трудом разбираемая надпись (См. прил. № 2). На обороте: «Св. Василий, будь заступником, хранителем и покровителем [59] рабам твоим Гогелианам: Пуртухе, Вешаги, Гварданухе и сыновьям их. аминь.»

— Образ в 1/4 арш. Серебряная риза на лицевой стороне содрана. На обороте:

«Св. первосвященник Николай, будь заступником возлагающим на тебя надежду —Ахале и детям Чхети и Дарчи и детям...»

Этот образ вложен в другую икону в 3/4 арш. во имя Иоанна Златоустого.

— Большой образ с лишком в 2 арш. во имя св. Георгия. Он изображен во весь рост, стоящим. В левой руке держит сердцеобразный щит, правая поднята и ею, как видно, держал копье. Риза выпуклая. Надпись:— «Св. Георгий Супский.» По кайме медальоны святых с менами. Вниз по кайме: «Св. Георгий, будь заступником в сей и будущей жизни Иоанну Атриани, аминь.»

— Образ св. Георгия Супского в 1 1/2 арш. Изображение в том же виде с мечом и щитом. По кайме медальоны святых с именами их. Под изображением св. Георгия: «Св. Георгий, помилуй Рати Ратиани.» По нижней кайме медальоны с надписями: «Б.Матерь», «Св. Петр».

Под нею: «Св. Георгий, будь заступником и хранителем Микаелю Рубагиани.»

— Большой крест в 3 1/4 арш. в длину с [60] выпуклыми изображениями апостолов, Иисуса Христа, Архангелов, св. Георгия, Димитрия и Феодора с надписью на нижней кайме: «Св. Георгий Супский, будь покровителем и заступником в сей и будущей жизни украсившим тебя и прославляющим тебя обществу и Маилелям. аминь.» (См. прил. № 3).

— Образ слишком в 1 арш., риза содрана, сохранились надписи (Прил. № 4).

Внизу: «Св. Георгий, будь помощником в сей и будущей жизни Георгию Сагиридзе, аминь.»

— Ободранный образ с сохранившимися 6-ю каменьями и каймами с надписью: «Гавриил Архангел».

Внизу: «Св. Георгий, будь заступником и покровителем украсившему тебя обществу Супскому. Помилуй Бог Акаду.» (Прил. № 5).

II. ПАРИ.

Общество это, принадлежавшее Константину Дадишкелиани и приписанное к Тавларскому приходу, составляют следующие деревни: 1) Тавляри с 8 дворами Цинделани; 2) Джухлани, с 2 двор. Кандамова и Цинделани; 3) Ерквани, с 3 дв. Аниани; 4) Лаихраши с 9 двор. Субарови, Отховани и Аниани; 5) Цалери, с 10 двор. Ублиани, Цинделани, Резидзе, Гварглиани и Чкадуа; 6) Кичхлида, с 11 дв. Ублиани, Дулделани и Чхвимиани; 7) Квемолахамури, с 38 дв. Кобалии, Мишхлиани, Сабанови и Чкадуа (одних Чкадуа здесь 30 дв.) и 8) Земолахамури, с 13 дв. Квапчиани, Кобалиани, Давитиани, Чкадуа и Мишхлиани. В этом обществе 386 душ мужского )пола и 257 женского. Церквей здесь только две, каменные: одна во имя Спаса в Тавлери и другая в Квемолахамури в честь св. Георгия, лежащая в развалинах. Как та, так и другая образов не имеют.

III. ЕЦЕРИ.

Общество Ецери, принадлежащее князю Тингизу [61] Дадишкелиани, составляют деревни: 1) Барши, в которой живут князь Дадишкелиани и 20 дворов крестьян — Бурчали; 2) Черири, с 7 двор. Покелиани и Гужесиани; 3) Супи, с 5 дв. Афрасиани; 4) Кураши с 4 дв. Нагвани; 5) Искори, с 12 дв. Генрали и Сабани; 6) Угвали, с 5 дв. Унфрамиани; 7) Пхотрери, с 3 дв. Цалани и Гажлани; 8) Лалтеши, с 4 двор. Накелани и Гурнани; 9) Лашарели, с 2 дв. Чарквиани и Николозиани; 10) Ладрели, с 8 дв. Афрайшери, Стефлани, Пакелани, Гергвлиани и Гелани; 11) Калаши, с 4 дв. Мугмениани и Шанфаниани; 12) Ебади, с 7 двор. Субелиани и Хоргвани и 13) Намхври, с 1 дв. Шамфвриани. В этих 13 деревнях всего 83 двора. Число душ не обозначено в статистических данных. Все деревни приписаны к Пхотрерскому приходу.

Селение Пхотрери. Деревня эта лежит в прелестной долине. Церковь во имя Архангелов, построенная из тесаного камня, была, как видно, поправлена. Портик церкви выведен сводом. Дверь, ведущая в самую церковь сделана из негноя; на ней вырезаны 6 рельефных изображений святых с фигурами и арабесками. Но краям она окована железом; очень стара и покрыта лоснящеюся копотью. В углу паперти стоит сундук, заключающий в себе, кроме разного хлама, луки (оружие) и разрозненные листы Евангелия, писанного на пергаменте заглавными, красивыми буквами, стены церкви расписаны.

— Позади церкви на бруске висит чугунный колокол, около 1 арш. в длину. Кругом по краю надпись — NICOLAUS (Прил. № 6). Тут же другой колокол меньших размеров, расколотый и медная труба в 2 арш. длиною лежат на земле.

— Храмовой образ Архангелов 3/4 арш. в длину, весь покрытый ризою из золоченного серебра, с надписью, в ко торой можно разобрать только «... Аманидзе....» (Прил. № 7) и еще: «Михаил и Гавриил.»

На обороте на серебряном листе читается: [62] (***) [63]

«... Архистратиги Михаил и Гавриил, осеняйте меня Левана-дадиана покровительством вашим. Во имя Бога, силою и помощию вашею, мы, государь и владетель дадиан Леван двинулись войною против царя Александра и брата его Мамуки, и пришли к Кутаисской крепости. Здесь находился сам царь, окруженный всеми Имеретинами, Сванетами из Лентехи и многими стрелками Сафар-паши, устроившими засаду. Церковь св. Софии была укреплена и наполнена стрелками. Мы повели осаду ночью и овладели церковью, откуда вывели за ограду всех воинов. Две большие, старые палаты были тоже укреплены и наполнены ратниками. Мы подвезли две пушки к церкви св. Софии и отсюда начали громить их: они были разрушены и много бывших в них убито. Потом мы начали осаду. Царь выслал войско. Разгорелась стрельба. Резня была страшная. Много [64] убито с обеих сторон. С той стороны убиты: князь и дворянин Георгий Лорткипанидзе, Елизбар Лоладзе, два брата Ахуледиани... Квирике; из остальных, кто убит, а кто ранен. Мы отняли каменные палаты... Мы не могли найти позиции для орудий, чтобы действовать против крепости и потому должны были стать внизу на Рионе... Мы открыли огонь против зданий дворца и разрушили каменную, новую палату, построенную самим Александром; мы выслали отряды по ту сторону Кутаиса, которые выжгли и разорили. Мы с множеством добычи возвратились победителями в Одиши в Зигури в одну неделю... сделали...; ночь застигла у Цхенис-цкали; шли всю ночь и на рассвете... дворца и города, захватили добычи и пленных в 4-5 раз более прежнего, так что войско было обременено и мы возвратились победителями. Дав отдых войску и лошадям, мы опять пошли на Имеретию в феврале месяце и пришли... ...урию, в Аджамети, выжгли его т разорили. Пришли в город Чхери и... в Аргвети Рут...с...дзе... в доме остановились и оттуда наш отряд весь Аргвет, лес... дворец и все деревни сожгли и разорили. Снявшись, мы пошли в Тетржолу и Гопанто, где остановились в доме Мхеидзе. Здесь были сожжены и разорены все места, где только был наш отряд. Возвратились победителями; войско было очень обременено добычею; мы перешли через Рион в Балахавани. На нас были устремлены из крепости взоры царя и всего имеретинского войска. Они своими глазами видели опустошение своей страны, своими ушами слышали вопли стольких пленных, но не смели выйти из крепости и ничего не могли нам сделать. Таким образом, покрыв их стыдом, мы возвратились в Одиши победоносно. И именно по возвращении из Имеретин по нашему приказанию был окован образ сей — Архангела, который мы отправили (в Сванетию) с тем, чтобы он был положен в храме твоем в Вахтрели, в месте и в провинции Ецери. В год короникона 334 — 1646.»

Леван-дадиан, поименованный в этой надписи, никто иной, как Леван II, или великий. Он известен в истории Имеретии XVII в. своими преступлениями и победами над Шарвашидзе, над имеретинским царем и над гуриели. Он жертвовал разным церквам и монастырям образа с длинными надписями, содержащие в себе рассказы о его подвигах. Они сохраняются в церквах Хони, Тцаиши, Хопи, в хартиях Бичвинты и особенно их много в Илори (Brosset. Voyage archeol. en Georgie… VII, 29, 30. VIII, 99-104, 136). [65] Надписи на двух образах Илори указывают на те же самые случаи, которые читаем в вышеприведенной, но только ихотрерская подробнее и обстоятельнее. Содержание, как этой, так и других надписей, оставленных Леваном II, совершенно согласны с сказаниями летописи (Brosset. Hist. de la Georg. II, р. 1 livrais 267-273.). Об этом Леване подробно говорит французский путешественник Шарден, посетивший Мингрелию спустя несколько лет по смерти его (Chardin. Voyage en Perse, ed. Langles. Т. I, p. 378-383.) Название сванетской деревни в этой надписи — Вихтрели соответствует нынешнему названию Пхотрери, или первое испорчено, или второе. Странно, что Леван победы свои приписывает отчасти покровительству Архангела Вихтрельского. В объяснение этого мы должны вспомнить, что в войске Левана, вместе с Джигетами и Абхазами находились нередко и самые Сванеты (Bros. Н. d. l. Geor. II. p. I, livr. 267.), вероятию, из общества Ецери, где лежит Пхотрери.

— Небольшой серебряный образ. Передняя часть ризы содрана и под верхнею доскою лежат мощи. На обороте, на серебряном листе надпись с трудом разбираемая (см. прил. № 8). В ней поименован некто — Габрдухан.

— Образ серебряный в 1 арш. с 8 стекловидными камнями. В середине — Христос в пояс, по сторонам архангелы Михаил и Гавриил. Под Спасителем:

«Безначальный и бесконечный Боже, строитель неба и земли, св. Спас Генжихийский (***), мы, Леван-дадиан, возлагающий надежду на Твое покровительство и на Твою святую помощь, положили Тебя в Ецери, в наше долгоденствие и в победу и в ходатайство за нашу душу, аминь.»

Без сомнения, это тот же Леван-дадиан, который поименован в вышеприведенной надписи, хотя тут и нет [66] короникона. Ниже надписи представлено рельефно самое крещение Спасителя: с одной стороны Иоанн Креститель, с другой — Архангелы, наверху — Дух Св., внизу — рыбы. По кайме в медальонах изображения святых и надпись:

«Здесь Христос Спаситель принял крещение. Помилуй в сей и будущей жизни золотых дел мастера Бежана Цикридзе.»

— Образ в 1 1/2 арш. Кроме искусно вычеканенных букв, все содрано. Сохранилось еще сияние с огромною бирюзою. На нижней кайме:

«Существо Самосущее, Боже, законы Твои твердо держащая, дочь царя царей Димитрия, царя царей невеста, сестра Георгия, невестка султанов, царица Русудан, в служение Тебе заготовленные вещи, так как время не дало... дочери Георгия, царицею Русаданью выполненные прими, ходатай, в даяние царствия» (Прил. № 9).

Надпись эта была сообщена в искаженном виде академику Броссе священником Кутателадзе и помещена в его Voyage archeol. (Rap. X, 61.) Она написана заглавными церковными буквами под титлами и верный смысл ее в последних трех строках восстановить трудно. Она без короникона; но должна быть, без всякого сомнения, отнесена к XI ст. Указанная здесь Русудань, никто иная, как дочь Абхазо-Карталинского царя Димитрия I, сына Давида Возобновителя, сестра Давида III и Георгия III, известного истреблением [67] рода Орбелиановых, родная тетка царицы Тамары. Она была замужем за султаном Хорассанским, от которого, впрочем, не имела детей. В грузинской истории она известна еще тем, что в одно время отец ее мог добиться мира от султана, лишь вследствие ее посредничества. В царствование царицы Тамары она постоянно жила в Грузии, где пользовалась высокою репутациею разумной женщины. Царица Тамара питала к ней любовь и уважение, в советах вельмож голос ее имел большое значение. Лишь по ее внушению молодая царица согласилась снять траур по отце; по ее же просьбе она решилась выйти за сына Боголюбского. Русудань была воспитательницею Тамары; она же взяла на себя труд воспитания Давида Сослана, второго супруга царицы Тамары (Bros. Hist. d. I Georg. I, 395, 402, 403, 413, 421 и 422.).

В доме Тингиза Дадишкелиани я видел следующие замечательные вещи:

— Серебряный ящик с чернью и позолотою, фунтов в 20 весом, изящной работы и весь исписанный куфическими надписями. Он найден при деде Тингиза вместе с некоторыми образами и старинными вещами в одной ецерской башне. В ящике этом, говорят, лежал пояс царицы Тамары, ныне находящийся у бывшей правительницы Мингрелии.

— Большая чаша из массивного серебра в 2 1/2 арш. в окружности, с 5 зелеными камнями на дне. На оборотной стороне кругом идет надпись: [68]

«Творец неба и земли, отца нашего Адама отец, Латальский Спасе, прах твой и повелением твоим возвышенный, царь дадиан Вамек и царица цариц, владетельница Елена. Когда цари в Имеретии вымерли (***), силою и помощию Твоею, Боже, и посреди Черной Джигетии царство и дадианство мы заняли, и возлагающие на вас надежду пожертвовали чашу сию с каменьями во здравие наше и дел наших в преуспеяние, во избавление души нашей и в покровительство детям нашим — Георгию и Баграту., и в долгоденствие дочери нашей, Дареджани. Ты, милостивый Спасе Латальский, прими скудный сей дар.»

На самом дне — надпись вязью: «Царь Вамек, раб твой» (Прил. № 10).

Не известно, когда и по какому случаю чаша эта перешла от Латальцев в руки Дадишкелиани. Короникона нет; но ясно, что жертвователь никто другой, как Вамек III, сын Георгия Липартиани, дяди и воспитателя Левана II. Известно, что Леван II был в преступных связях с женою Георгия Липартиани, Дареджамью Чиладзе, которую, отняв потом у законного мужа, взял себе в жену. Шарден говорит, будто Вамек был незаконный сын самого Левана, будто, наследовав Левану интригами матери, был изгнан грузинским царем (он разумеет Вахтанга VI); потом, оказав помощь имеретинской царице Нестан-Дареджани, взял ее и ее мужа, но, боясь карталинского царя Вахтанга, бежал в Сванетию, где убит Сванетами. Эпоху его смерти в точности трудно определить: она должна быть, или в 1660, или в 1661 году. Как сам Вамек, так и жена его Елена, урожденная Дадиани, равно оба его сына, Георгий и Баграт и его дочь указаны и в других надписях, оставленных им; но дочь названа Дареджаною только в этой надписи. Об ней известно, что она была обручена за Арчила, сына карталинского царя Вахтанга VI, а потом выдана за известного Вамекова приверженца, Бежана Гогоберидзе, убитого партиею Вахтанга. Что [69] касается Джигетии, то она в грузинских летописях, действительно, нередко носит название Черной. Но владел ли ею когда-нибудь Вамек III, мы не находим указаний (Br. Н. d. I. Geor. Н, 1 livr. 274-280. Chard. 1, 382 и 383. Chron. G. p. 86-87.)

Угвали. Здесь церковь во имя св. Георгия, грубой постройки. Около церкви я видел чугунный колокол в виде сванетской шапки с загнутыми полями. Он был разбит. Наружная дверь церкви обита железом с рельефными изображениями разных фигур — людей, рыб и креста; внутренняя дверь тоже окована железом, но без изображений. Церковь закопчена, как все вообще церкви в Сванетии. Образа все маленькие, и зашиты в кожаные влагалища вместе с погремушками и колокольчиками. Книги: а) Постная триодь отличного письма, b) Молитвенник и с) Евангелие, писанное на бумаге по порядку церковных чтений.

— Образ св. Георгия с надписью — «Св. Георгий Илорский»; он сидит на коне, под ним, вместо дракона — человек.

— Образ св. Георгия с надписью:

«Св. Георгий Хлмисский, будь ходатаем и покровителем перед Богом украсившему образ твой Нене Хедиладзе и детям моим.».

IV. ЦХОМАРИ.

В состав общества Цхомари, принадлежащего князю Тингизу и составляющего приход супской Спасской церкви, входят селения: 1) Габалти, с 5 дв. Гергелиани; 2) Супи, с 9 дв. Аргвлиани и Чавлиани; 3) Твибери, с 5 дв. Дадуари и Булдиаре; 4) Лезгари, с 6 дв. Саглани; 5) Магандери, с 6 дв. Мелдиани и Левашери и 6) Лафсхали, с 7 дв. Гугесиани. И того — 38 дворов. Число душ не показано в статистических сведениях пристава. [70]

Супи. Церковь Спаса, не большая. В ней совершается служба. Здесь был священником некто, Адам Кардава, природный Сванет, некоторое время служивший в Мтиулетии. Он был женат на Грузинке, родом из Душета; умер в конце 1859 года. Вдова его живет в Супи в безутешном положении. Приезд мой возбудил вой сестры покойника, продолжавшийся во все время моего там пребывания. По близости церкви находится минеральный, железный источник, который и люди, и скот, пьют, как обыкновенную воду. Несколько образов взяты из Лафсхали.

— Небольшой образ Божией Матери, одетый в серебряную с позолотою ризу. Надпись:

«Пресвятая Богоматерь, помилуй великого грешника Евфимия — Деметре, жертвователя и забудь прегрешения его.»

— Образ в серебр. окладе в 3/4 арш. Иисус Христос сидит на троне. На нижней кайме надпись, которая не разбирается (прил. № 15); последние слова, как я думаю, должны быть: «Георгий Липартидзе». Кто это должен быть? Липариты играли важную роль в Грузии в XI и XII ст., Георгий показан в приписке к древнему Евангелию, принадлежащему Кацхскому монастырю (в Имеретии), который составлял усыпальню Липаритов. Они были отраслью древней фамилии Орбелиановых (Н. d. 1. Georg. I, 354.). Или, не есть ли это Георгий Липаритиан, живший в XVII ст., дядя знаменитого Левана II, несчастный муж преступной Дареджани Чиладзе, бросившей мужа и вышедшей за его родного племянника? Георгий был отец показанного выше Вемека III и потомки его, пока не прекратился их род, назывались Липартианами (Ibid. II, p. 1 livrais. 274-280.). [71]

Лафсхали. Церковь во имя Архангелов. Два чугунных колокола: большой и малый. На большом надпись (Прил. № 12):

AVE MARIA GRACIA PLENA DOMINUS (TECUM).

— Несколько образов и больших крестов в сереб. окладах. На одном Св. Георгий Суджский, на другом — Св. Николай. Живопись на образе св. Николая обнажилась. Работа прекрасная, чеканная. Третий образ около 1 арш., такой же работы; изображения носят следующие надписи: (Прил. № 13).

На нижней кайме: «Св. Ирина», «св. Варвара», «св. Екатерина».

— Небольшой серебряный образ. На обороте, на серебряном листе:

«Св. Иоанн Креститель, прими малое сие украшение от меня, супруги Пуларисани, Мариамы и от сына моего Чаргали и будь за нас ходатаем.»

— Образ в 1 арш,, в серебряном окладе. В середине и ниже: «Св. Архангел, помилуй Михаила Тумани, аминь.»

По сторонам изображения с надписями: Б. Матерь, св. Марина, св. Георгий, поражающий поверженного нагого человека, св. Иоанн. [72]

— Образ в 1 арш., в серебр. ризе, с надписью — «Архангел» и другою, в которой испрашивается помилование золотых дел мастеру с детьми, которых имен и фамилий нет (Прил. № 14).

Есть еще надпись на кайме (прил. № 15), которую трудно разобрать; три слова, разбираемые, заключают в себе следующее: «Архангел, осчастливь строителя твоего — Общество Цхемнрисское.»

— Большой образ в 1 1/2 арш. Оклад вызолочен. По обеим сторонам изображение голов.

«Св. Архангел Михаил Цхемнрисский».

Слово Цхемнрисский, показанное и в предыдущей надписи есть, без сомнения, тоже самое, что Цхомари. Архангел в правой руке держит обнаженный меч, в левой — ножны.

На нижней кайме:

«Св. Архангел, будь ходатаем и покровителем дадиану, гуриелю, сванетскому эриставу, главе мандатуров, Шаман-Давле, да помилует его Бог, аминь; супругу его, царицу Анну, да помилует Бог; сын... воспитай Боже; золотых дел мастера Шазию, да помилует Бог». (Прил. № 16).

Надпись эта приведена и у Броссе в Voyage arch. (X. 60). Другая надпись того же Шаман-Давле сохраняется на огромном кресте в Илори (ibid. XIII. 95). Она подобного же почти содержания и сделана в одно время с первою, как это показывает, по моему мнению, тождественный характер стиля в той и другой. В обеих супруга Шаман-Давле названа Анною, хотя в летописях она не поименована. Кроме того, в илорской надписи Шаман-Давле называет себя дадианом-гуриелем, но не мандатур-хуцесом и не сванетским эриставом. Он не был, ни мандатур-хуцесом, т. е. главою адъютантов, ни гуриелем, ни сванетским эриставом. Титла эти он приписывает себе на том же основании, на каком с XV века цари отдельных частей Грузии именовали [73] себя в надписях и грамотах царями царей и верховными владетелями всей Грузии. Дадианы когда-то были и мандатур-хуцесами, и владетелями Гурии и сванетскими эриставами. Шаман-Давле относит к себе эти эпитеты по историческому преданию. Это был Шаман-Давле I. Он княжил 1470-1474. Он наследовал своему отцу Липариту I с согласия имеретинского царя Баграта II. Прах его покоится в Хопинском монастыре (Н. de La Geor. II, p. 1 livr. 250.).

— Евангелие, имеющее в длину 1/4 арш. Переплет обложен парчою, покрыт серебряным, вызолоченым окладом старой, изящной работы; по краям сделаны четыре евангелиста, между ними на троне сидит I. X., одною рукою держа книгу, а другою благословляя. На оборотной стороне — распятие, сохранившееся лишь в половину. Вообще это Евангелие очень хорошо сохранилось. Оно писано на пергаменте, рисунки его и изображения евангелистов в начале каждого Евангелия изящны. Приписки, которые мы приводим, сделаны церковными строчными буквами.

В конце Еванг. от Матфея: «Конец Евангелию Матфея. Оно имеет 355 глав и 4514 стихов. Написано в Иерусалиме еврейскими буквами (т. е. на еврейском языке) в восьмой год по вознесении Христовом. Читается с пятидесятницы по сентябрь. Христе, помилуй душу мою, грешного Стефана.»

В конце Еванг. от Марка: «Конец Евангелию Марка. Оно содержит 237 глав и 1590 стихов. Написано в двенадцатый год повелением Петра. Читается в святые дни поста». [74]

В конце Еванг. от Луки: «Евангелие Луки написано по вознесении Господа нашего I. X. в пятнадцатый год. Строк в нем 2070, глав чтении 96».

В конце Еванг. от Иоанна: «Да будет всем известно, что этот четверглав с большим старанием вновь переведен нами, духовною братиею и особенно тщательно сличен с греческими Евангелиями. Если кто из вас возьмется их переписывать, переписывайте так, как это написано. Ради Бога, не изменяйте слова. И если всех наших переводов Евангелий, сначала чисто переведенных, не будете иметь, пишите с этого перевода вместе с прибавлениями *** и саба-цминдурни — ***. Ради Бога, не смешивайте их и за убогого Георгия, который сие перевел, молитву сотворите».

Красными чернилами мелким почерком: «Святые Божии, кто только приложится к святому сему Евангелию, молитву сотворите за смиренных иноков, Иоанна и Свимона».

Перед каждым Евангелием заглавие, или содержание каждой главы. В самом конце: [75] « Во имя Отца и... всех сих святых благодатию и помощию написал это завещание я, духовник царя, инок Иларион Софронидзе, в то время, когда господин, царь Давид, сын Русудани взяли меня из Опизы и поселили в Гелати, на вершине, перед святыми Архангелами, пожаловав мне святое сие Евангелие, и, как мне это следовало, в их прославление и в молитву положил его в церкви св. Архангелов и от их подарков я украсил его, по возможности снабдил самую церковь потиром и дискосом, серебряными *** (хури) и ложкою, полным священническим облачением и паремиями, велел расписать и оковать малый образ Архангелов, установил перед ними 4 свечи и 4 лампы во славу и в молитву за моего господина, и все это от их подарков. Кто, к какому бы [76] роду он ни принадлежал, дерзнет Евангелие сие и все выше поименованное взять из церкви Архангелов, тот да будет поражен гневом Отца, Сына и Св. Духа и Св. Хахульской Божией Матери, архангелов Гавриила и Михаила...... и далее автор продолжает призывать проклятие на нарушителей его завещания и благословение на того, кто соблюдет и сохранит все в нем писанное.

Евангелие это, равно как и другие, сохранившиеся в Грузии, весьма замечательны для археолога. Они все писаны на пергаменте. Изображения евангелистов, разные фигуры и арабески выполнены отчетливо. Характер письмен церковный — заглавный или строчный. Они сохранились в значительном количестве. Некоторые из них видел академик Броссе во время своего путешествия по Грузии в 1847 г. Их особенно много в Сванетии, хотя большая часть их валяются в разрозненном виде, без начала и конца, в пыли в церквах. Древнейшее из существующих хранится в Джрутском монастыре, в Имеретии: оно написано при грузинском царе Сумбате в Шатбери, что в Ахалцихской территории и относится к 936 г. (*)(Brosset, Voyage arch. XII, 83- 85.); следовательно, оно явилось за 100 лет до трудов св. Евфимия и Георгия Святогорца, жившего во второй половине XI ст. и прославившегося переводами и исправлением существовавших переводов Нового Завета. Он именно занимался этим делом в Лавре св. Саввы — близ Антиохии, в Иерусалиме и в Грузинском, или Иверском монастыре — на Афонской горе. Трудясь день и ночь, он сам переписывал свои переводы, так что биограф его приписывает ему 27 собственноручно сделанных экземпляров. Три из числа их, если не ошибаемся, находятся в Сванетии. Георгий умер в 1068 г.

На многих Евангелиях, скопированных с перевода Георгия Святогорца, находится приписка, найденная нами в лафсхальском. У меня имеется маленькое евангелие с тою же припискою; оно переписано в год короникона 250-й, 13-го оборота, т. е. в 1030 г., следовательно, в царствование [77] Баграта IV «рукою недостойного Мелькиседека для господина Мераба Калмахели, и супруги его Елены». Калмах лежит в Чорохском ущельи; он был замком и резиденциею эриставов Тао (Wakh. Geoerg. raph. p. 119.). Калмахели играли видную роль в X и XI ст.; некоторые из них нам известны, но Мераба и его супруги Елены мы не знаем. Приписка, о которой я говорю, сделана совершенно сходно с подлинною. Но что значат слова — *** и ***? Под словом — *** не разумеется ли все то, что вошло в Евангелие и что однако не относится к его тексту; а слово — *** не означает ли сличения текстов всех четырех Евангелий, сличения, которое обыкновенно прилагается в самом начале книги и которое, вероятно, было первоначально составлено в Лавре св. Саввы?

К какому времени относится Лафсхальское Евангелие, не известно. Оно не имеет короникона. Может быть оно относится к XI ст. Монахи Иоанн и Свимон (Симон) должны быть его переписчики. Как видно, оно составляло собственность царя Давида, который подарил его своему духовнику, иноку Илариону Софронидзе. Он показан сыном Русудани; следовательно, это должен быть Давид Нарин, внук царицы Тамары и сын ее дочери Русудани. Он жил в XIII ст., во время нашествия Монголов на Грузию. Опиза, указанная в приписке, есть обширная обитель Иоанна Крестителя, заключавшая в себе 12 монастырей; она лежит в Аджарии. Будучи построена при Гургене, сыне Ашота Куропалата, в IX ст., она была населена множеством иноков (**)(Wakh. Geogr. 113.). В нашествие Монголов, в XIII т., при жизни еще Давида Нарина один монгольский отряд хотел разгромить Опизу, но, по словам летописца, чудесная сила рассеяла и уничтожила его (***)(Br., Hist. d. l. Ceorg. I, 577-578.). Церковь во имя архангелов в Гелати должна быть та самая, которая лежит в развалинах на возвышении, прилегающем с восточной стороны к Гелатскому монастырю. [78]

V. БЕЧО.

Общество Бечо, принадлежащее князю Левану Дадишкелиани, составляют следующие селения: 1) Мазери, где живут сам Леван и 17 двор. крестьян — Двидвишери, Квициани, Вездешенари, Сидиани, Бечиселами, Жанделани и Фангиани; 2) Тебиши, с 6 дв. Базушерари, Фанганиани, Каушерари и Богошери; 3) Богвдалари, с 12 дв. Квициани; 4) Тетнаши, с 1 дв. Чуледани; 5) Чохдати, с 1 дв. Квициани, 6) Наштки, с 2 дв. Манцелани; 7) Ушхванари, с 12 дв. Квициани и Охтанини; 8) Доли, с 10 дв. Гобулдани, Чкадуа, Далдани, Квициани, Хоргуани и Ублиани и 9) Картвани, с 6 дв. Кванчиани, Ублиани, Кубишери и Сагнали. Всего 56 дворов, заключающих 271 душу. Запустевших церквей здесь 3: 2 в Мазери и 1 в Доли. Жители общества Бечо, опасаясь своего помещика, Отара Дадишкелиани, принявшего магометанскую веру в 1830 г. и обобравшего многие образа, забрали остальные из церквей и спрятали в одну башню в селении —

Доли. Башня эта принадлежит Мурзакану Дадишкелиани. Я поднялся туда сначала по неудобной, каменной, потом по деревянным, приставленным лестницам, через отверстия в потолках. Здесь я видел:

— Небольшой, плоскообразный колокол с турецкою надписью (Прилож. № 17), в которой поименован некто Исраил.

— Небольшой образ Спаса в серебряной ризе, с погремушками, зашитый в кожу. Надписи нет.

— Образ св. Феодора.

— Образ со скомканною серебряною ризою, с медальонами святых. Надпись: «св. Варвара». [79]

«Боже Милостивый, прости грехи золотых дел мастеру, Иоване Туманидзе.»

— Растворчатый образ в 1 1/4 арш. Божия Матерь с Младенцем; кругом финифтяные медальоны с каменьями. Риза с самого образа содрана. Несколько малых образов в первой дверце. Надписи: грузинские — «пророк Соломон, пророк Иезекииль, прор. Гедеон, прор. Давид, прор. Даниил, прор. Иларион» и греческая (Прил. № 18). По верхней кайме:

«Св. Б. Матерь, будь ходатайцею за меня, уповающего на тебя….»

Еще несколько образов, незамечательных.

Текст воспроизведен по изданию: Сванетия // Записки Кавказского отдела Императорского русского исторического общества, Книга VI. 1864