СВАНЕТИЯ. ¹

Кавказский хребет, перерезывая пространство между Черным и Каспийским морями, в направлении от северо-запада к юго-востоку, — образует при горе Эльбрусе (по-Сванетски Ингистау) угол, выдающийся к стороне р. Кубани. Один бок его, идущий к востоку, и составляющий Кавказский снеговой хребет, прилегает к высокой горе Пазисмта, разграничивает с севера и востока земли Сванетов от Аланов или [182] Карачаевцев, Кабардинцев и Осетин. От горы Пазисмта идет высокий отрог к западу, который образует южную границу Сванетии, отделяющую ее от Мингрелии, а западную составляет другая отрасль Кавказа — Джедслока, по границе с Абхазиею. Таким образом Сванетия представляет глубокое ущелье, обставленное со всех сторон горами, имеющее в длину до 110, а в ширину до 50 верст, а все пространство до 270 квадр. верст.

В глубине самого ущелья, по всему протяжению, протекает Ингур, принимающий в себя 16 больших потоков, вырывающихся из ущелий, прорезывающих Сванетские горы.

Это одно из самых возвышеннейших мест, обитаемых в горах Кавказа, и проникнут туда со стороны Мингрелии хотя можно двумя дорогами, по весьма трудно, а с Октября и по Май — во-все невозможно; в это время, сообщение с Сванетиею не прекращается только от Кавказской линии через Кабарду, тоже двумя дорогами от Карачаевцев и Чеченцев.

В лучшее время года, в самую благоприятнейшую погоду, дороги едва возможны для одних пешеходов и то с большою опасностию. От деревни Худан, крайней в Мингрелии, до Лахмиды в Сванетии, на расстоянии более ста верст, за исключением двух пасек, не только нет никакого жилья, но даже тропинка [183] исчезает то в быстрых водах Ингура, то перед скалами, то в пропастях. Часто один только корень дерева служит сообщением через бездонную расселину; часто только ловкость, сила и опытность проводников могут поднять путника на отвесный утес, а там, на вершине гор, вьюга и мятель могут погубить и схоронить его в глубоких снегах, вдруг наносимых ветром. Пешеходец, захваченный бурею, не смеет двигаться по тропинке и должен оставаться на месте до тех пор, пока порыв ветра не разгонит облака и не откроет извилистого и опасного пути.

Сванеты, живущие в этом отделенном горами от остального мира уголке, к которому доступ только им возможен, не только суть древнейшие обитатели той земли, (потому что скудость ее и совершенная неприступность не могли прельстить ни один народ к их вытеснению оттуда), но даже уцелели неприкосновенно в продолжение многих веков от переворотов общественных и нравственных. Особенное положение этого народа развило в нем наклонности, пороки и обычаи, свойственные местности и политическому состоянию; картина быта целого племени, предоставленного самому себе, без всякого постороннего влияния, любопытна в высшей степени, как остаток первобытного человечества. Даже некогда усвоенные понятия и верования, как [184] например христианская религия, почти изгладились, и Сванеты в отношении нравов представляются теперь в том самом виде, в каком бы явились путешественнику обитатели ново-открытого острова на полюсах.

Если только верить сказаниям Грузинских летописцев, то Сванетия обязана своим заселением Сурмаху, сыну Парнаваса, задолго до рождества Христова бежавшему с приверженцами из Грузии, прежде в Осетию, в селение Зурзухети, а потом, далее в горы, к верховью реки Ингура. Место, где человек полагает себя в безопасности, по-Грузински называется Саване, слово это легко могло измениться в Сване, как вообще они себя называют; а мы уже, Русские, переделали их в Сванетов, а страну наименовали Сванетиею.

Шестнадцать горных потоков, или рек, не считая малых ручьев, сливают воды свои в Ингур, образуя каждый особое ущелье; по их протяжению, и при устьях, на местах более отлогих, сколько-нибудь удобных для жилья и хлебопашества, расположены селения Сванетов. Они разделяются на три части: на Сванетию вольную, лежащую у верховья Ингура, называемую Лежавкеви (верхняя), на владения Князя Татархана-Дадишкелиана (во святом крещении Николая), лежащие на запад от вольных, и на владения сыновей Циоха Дадишкелиана (во св. [185] кр. Михаила) еще западнее, у подножья Эльборуса.

Вольная Сванетия состоит из 8 ущелий; заключает в себе до 3,000 дворов.

Владения обоих Князей Дадишкелиановых заключает в себе до 200 дворов.

Различие сословий произошло естественным порядком вещей в обществе человеческом, где первоначально сила обыкновенно берет верх и преимущество. Многие побуждения, которые объясним ниже, заставляют Сванетов жить вместе огромными фамилиями нераздельно и даже в одном доме. То семейство, которое было многочисленнее, следственно сильнее, прибретало влияние над слабейшими, и если время поддерживало эту власть, то она обращалась в законную. На этом основании образовалось право владения в землях Дадишкелиановых и удержалось за ними, потому единственно, что когда достигло высшего развития, то они стали разделять членов каждой фамилии и через то не дали образоваться другой равносильной им власти.

Впрочем, и тут сила, а не право, имеет преимущество: многочисленное семейство часто не платит князьям и положенного обычаю.

У вольных Сванетов, сила и оружие часто заменяют всякий суд; но иногда они судятся выборными стариками, с каждой стороны по [186] шести; суды эти собираются возле церквей, и приговоры их по делу, если только оно не было предупреждено самоуправством, считаются священными. Случается, что вольные Сванеты идут на разбирательство к князьям Дадишкилиановым, или к Мингрельскому владетелю. Во владениях Дадишкилиановых разбирательство дел и ссор зависит от князей, которые за каждую вину налагают штраф в свою пользу, тоже по присуждению выборных людей с той и другой стороны. Эти штрафы, плата за раздел братьев, за позволение на женитьбу и наконец право продать в горы очередного мужчину и женщину, составляют единственные доходы владетельных князей. За мужчину получают до 300 руб., а за женщину до 200 руб. сереб.

Сванетия, не смотря на то, что занимает одно из самых возвышенных обитаемых мест на Кавказе, прилегая к горе Эльборус, верхней точке всего пространства между Черным и Каспийским морем; не смотря на то, что окружена с одной стороны вечными, а с другой редко тающими снегами, имея климат суровый, — более населена и лучше обработана, чем другое какое-либо горское владение. При ничтожной промышлености, единственный почти источник пропитания жителей заключается в хлебопашестве. В конце Сентября уже становится зима и продолжается до [187] Мая. В пять остальных месяцев, Сванеты успевают два раза косить небольшую, но сочную траву; в Августе убирают хлеб, а в Сентябре засевают озимую пшеницу.

Сбыта хлеба почти не имеют, и потому добывают его столько, сколько нужно для пропитания семейства, да и трудно увеличить количество посевов. Редко кто имеет счастие владеть таким участком земли, на который могли бы проходить волы с небольшим плугом; большею частью пашни доступны только пешеходам и почти вся земля обработывается кирками, а сенокосные места орошаются водопроводами. Перевозка дров, сена и хлеба, летом и зимою производится на полозьях. Продолжительная и холодная зима не позволяет иметь большое скотоводство, которым снабжает их частию Мингрелия, а частию Кавказские народы, живущие по северному скату главного хребта.

Из собственных произведений земли, одна только самородная селитра дает Сванетам доход, и рождение ее, как феномен, весьма замечательно. Если защитить пространство земли от влияния сырости и снега, то с наступлением морозов, земля эта покрывается самого чистою селитрою в виде белого пуха и в огромном количестве. Сванеты, выламывая серу у подошвы Эльборуса, делают порох в большом [188] количестве, и снабжают им других горцев. Каждое семейство выделывает порох.

Кроме того, некоторую выгоду доставляет им меновая транзитная торговля; Сванеты в Лечгуме набирают ситцев, бумажных материй и проч., несут товар в Карачай, Уруспий, Чегем и Хулам, где выменивают на войлоки, бурки и черкески, которые опять относят в Лечгум, а на барыши покупают себе в Мингрелии: соль, железо и одежду.

Другой легчайший способ пропитания — разбой и угон баранов у соседей, отчасти уже прекратился.

Характер этого народа весьма непостоянен: то он является трудолюбивым и мирным землепашцем, то все внимание обращает на меновую торговлю, то бросает все и ищет прокормления в одном грабеже.

Возделав землю с чрезвычайным трудом, часто предоставляет жене убрать жатву, а сам или ничего не делая, вспоминает о былых своих подвигах, или обдумывает какое-нибудь предприятие, или исполняет его. Но не отвага, не молодечество, сопряженное с пренебрежением опасности, руководствуют его в этих поступках; а одна только корысть, и потому Сванет не нападет явно, но в засаде, за камнем на дороге выжидает врага, или захватывает добычу тайком, и единственно неприступные [189] горы и удивительное искусство ходить по ним, неимоверное терпение в перенесении трудов в дороге спасают их от преследования и наказания.

Сванет без усталости ходит по непроходимым для других местам, до 70 верст в сутки, несет на себе огромные вьюки, и глубокие снега Кавказа и страшные пропасти, пересекающие ему путь, переходит с таким же хладнокровием и легкостию, как у себя по двору. Может остаться без хлеба два-три дни, может съесть за одним обедом трехдневную пропорцию. Зимою Сванеты занимаются только охотою, плясками и пьянством. При этом, удивительная смесь добрых и дурных качеств ². От природы они одарены силою телесною, высоким ростом, счастливыми умственными способностями, рассуждают здраво, обладают даром слова, гостеприимны, честны, горды, целомудренны, верны в слове и клятве, мстительны, скрытны, суеверны в высшей степени.

Сила и оружие решают все споры, обиды, малейшие неудовольствия; все берется с боя, наследство и даже жена: за нее обыкновенно [190] платят по 60 коров, — цена необыкновенно великая в земле, где такое скудное скотоводство и трудно его добывать, а потому чаще предпочитают взять ее даром, силою, и за одну перережутся многие.

Не только деревни враждуют между собою, и делая нападения захватывают детей и перепродают их в горы, но даже дома одного и того же селения, или фамилии ведут кровопролитные междоусобия и потому, для внешнего отпора, обитают большими деревнями, а для внутренней обороны, чтобы защититься от сильного соседа, фамилии не разделяются, а живут душ по 30 и 40 и более в одним каменном двуэтажном доме с высокою башнею, часто о пяти и шести ярусах. Башни эти имеют единственное сообщение из внутренности домов; первые два этажа сплошные, из камня, а в остальных ищут убежища в случае нападения. Когда случится вражда между соседями, тогда стреляют из дома в дом из ружей, и часто по нескольку дней и недель проводят в подобной засаде и только посторонние могут ходить к ним и выходить для снабжения тех и других пищею и водою. Когда успеют враждующих примирить, то при смертоубийстве, выборные и доверенные люди с обеих сторон присуждают цену крови: но это не мешает получившему плату, при удобном случае, убить виновного в смертоубийстве, а плату [191] бросить ему на двор. Эти враждебные соотношения довели Сванетов до того, что иной не смеет перейдти черту своего поля, а когда возделывает землю, то брат его, или другой родственник, оберегает его с взведенным курком у ружья. За то ни один Сванет не расстается с оружием, и малейшая обида, или ссора, оканчивается выстрелом. К несчастию, женщины вмешиваются во все семейные и общественные дела, и еще более умножают поводы к междоусобиям.

Великолепные храмы, до сих пор сохранившиеся, свидетельствуют, что Сванеты некогда были Христианами, а богатство церквей: серебряные и золотые сосуды, утвари церковные и кровли, крытые листовою медью, заставляют думать, что народ этот не всегда коснел в таком грубом, как теперь, невежестве. Предание повествует, что церкви эти воздвигнуты Грузинскою Царицею Тамарою, и вольные Сванеты утверждают, будто у них до сих пор хранится локон волос и пояс этой благочестивой Царицы. В церквах сохраняется неприкосновенно множество старинных книг, писанных на пергаменте.

Земля сохранила следы некогда бывшего там христианства; но в народе мало осталось от него признаков. Уважают уцелевшие в церквах образа, каждому из них приписывая [192] какое-нибудь особенное свойство; почитают Спасителя, Богородицу, Св. Георгия и Архангела Гавриила. В церкви входят одни лишь старики и то только при поминках. Звания Деканозы и смотрителя за церквями, наследственные в известных родах, пользуются уважением и неприкосновенностию, даже в случаях кровомщения. Деканозы, при службе, вместо риз, которых не имеют, надевают белый войлок, или полотно, а вместо эпитрахили употребляют веревку, составленную из многих вместе сшитых. Не только не знают церковной службы, но даже ни одной молитвы. При свадьбах ограничиваются следующим обрядом: в доме жениха сажают молодых, Деканоз связывает узлом полу платья жениха, с рукавом платья венчающейся и, произнеся над ними: во имя Отца и Сына и Святого Духа, потом: Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, поздравляет новобрачных, и тем венчание оканчивается. Более одной жены не позволяется иметь, и если кто желает жениться на другой, то должен прежнюю отпустить. Если же муж умрет, то на жене его женится брат умершего, а после него другой и так далее, если они еще холосты; в противном случае она свободна. Сидеть с женою почитается за стыд, и о женщине Сванет говорит не охотно.

При погребении поют только: Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Богатых кладут в [193] гробы и хоронят в особых склепах, а бедных просто зарывают в землю.

При рождении младенцев, весь обряд крещения ограничивается сотворением над новорожденным крестного знамения. Говорят положительно и сами утверждают, что при рождении в семействе четвертой дочери, если прежние живы, а в бедном, даже первой новорожденной кладут в рот соли, чтобы она умирала. Женщин истребляют как неспособных к воине и грабежам; следственно, в земле, где пропитание дорого, не могущие его добывать собственными руками, считаются страшным обременением ³; клятву совершают обыкновенно перед образом, бросают в него пулю, произнося: если изменю, да поразит меня эта пуля. Деканоз подымает пулю и бросает ее в клянущегося и как народ вообще суеверен в высшей степени, то подобная клятва почти никогда не нарушается.

Верят в сновидения и охотники толковать их обращают внимание на различные предзнаменования. Если двое, или трое собрались на разбой, то каждый из них прежде попробует счастия выстрелом по птице, и если не убьет ее, то возвращается домой в полной уверенности, что в [194] замышленном предприятии не будет успеха. Сванеты все удивительные стрелки.

В походах, чтобы не накликать дождя, грома или снега, не говорят между собою, а идя в небольшом расстоянии друг за другом, поют про себя духовные песни, но так, чтоб передний не мог слышат заднего и, наоборот.

Сванеты верят в переселение душ. Недавно, бывший в Кутаисе Сванет заболел, был отправлен в госпиталь, где и умер. Вскоре явились его родственники и просили выдать им тело покойника; но как оно уже было похоронено, то в просьбе сей им было отказано. Тогда Сванеты пришли к кровати, на которой их одноземец скончался; стоя на коленях, шепча какие-то слова, оплакивали умершего, потом пошли на кладбище к его могиле и на то место, где лежала его голова, вылили бутылку водки; выкопали небольшую яму, посадили на нее петуха (для женщины сажают курицу), взяли горсть выкопанной земли, завязали узелок и после долгого шептания, понесли петуха домой, наигрывая на чонгуре и напевая погребальную песню, никому не отвечая на распросы. По их мнению, душа покойника переселилась в петуха, и таким образом, они спешили отнести ее к матери умершего и там уже совершали по нем оплакивание и поминки.

Сванеты имеют сходство лицем с Русскими: [195] большею частью белокуры, волосы носят остриженные в скобку, немного подбривая их кругом; стройны, ловки и сильны; одежда состоит: из полукафтанья в роде Русского, но с 12 патронами спереди, и архалука.

Язык Сванетский не похож ни на один из известных горских наречий; выговор довольно трудный, но мягкий; письмен не имеют, а употребляют Грузинские; на этом же языке говорят с Мингрельцами.

(Из газеты: Кавказ).

Комментарии

1. Сведения эти заимствованы из записок бывших в Сванетии: Князя Шаховского, в 1834 году. Капитана Немировича-Данченки в 1839 году и Кутаисского Протоиерея Николая Купителадзе, посещавшего несколько раз этот замечательный край.

2. Изображение этих нравов и характера более относится собственно к вольным Сванетам, потому что Дадешкелиановские уже много отстали от них в грубости, закоренелых предрассудках и невеждестве.

3. Сами Сванеты не отпираются в истине этого ужасного показания.

Текст воспроизведен по изданию: Сванетия // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 69. № 274. 1847