ИЗВЕСТИЯ С ТУРЕЦКОЙ ГРАНИЦЫ ЗАКАВКАЗСКОГО КРАЯ.

В конце минувшего октября, неприятель в нескольких местах покушался, довольно значительными партиями, на границу нашу со стороны Карса и Ардагана.

Казаки кордонной линии, с неутомимою бодростию встречали и отражали эти нападения, почти ежедневно повторяемые. Так, 31-го октября, две сотни линейного казачьего войска, под начальством полковника Камкова, вступили в бой, близ селения Баяндур, с партиею из 2-х т. Куртин, и несмотря на превосходство неприятеля, в десять раз сильнейшего, заставили его отступить.

Для совершенного очищения этого пункта и предупреждения дальнейших покушений Турок, генерал-лейтенант князь Бебутов двинул 2-го ноября из Александраполя в Баяндуры генерал-маиора князя Орбелиани 3-го, с отрядом из 7-ми баталионов пехоты, 2-х дивизионов драгун, 1-й сотни донского казачьего полка и 2-х дружин елисаветпольской конной милиции, при 20-ти орудиях.

По переправе в Караклисе через топкую речку, войска наши, опрокинув конный турецкий [404] авангард, открыли турецкую армию и 30,000 челов., прибывшую из Карса, под предводительством сераскира Абдиль-паши, и выстроенную на крепкой позиции левым флангом к Баяндуру, имея перед фронтом до 40-ка орудий.

Ободренные своею многочисленностью, Турки атаковали наш отряд, но все их натиски отбиты были с чувствительным для них уроном. Их конница решилась даже обскакать наш правый фланг; но драгунского Его Королевского Высочества Наследного Принца Виртембергского полка полковник Тихоцкий, с вверенным ему дивизионом, бросился на них в пики, смял их и преследовал до Арпачая.

Эта неудача заметно охладила первый порыв Турок.

Между тем, генерал-лейтенант князь Бебутов прибыл сам из Александраполя на, место боя, с колонною из 3-х баталионов и 3-х дивизионов драгун, при 12-ти орудиях. Так как наступившая темнота прекратила дело, то он намеревался атаковать неприятеля на следующее утро; но Турки, опасаясь решительного удара, воспользовались ночным временем и поспешно удалились обратно за Арпачай.

Потеря Турок, в сражении 2-го ноября, по достоверным сведениям, превышает 1 т. человек одними убитыми.

С нашей стороны убиты: эриванского [405] карабинерного полка маиор Чачиков и кавказского саперного баталиона прапорщик барон Розен; ранены: Эриванского карабинерного полка маиор Гаврилов, поручики Кантарадзе и Агаларов, прапорщики Рейтар и Гринев, и кавказского стрелкового баталиона поручик Апельберг; низших чинов убито 135, ранено 308.

При отправлении из Тифлиса, 8-го ноября, сего известия о блистательной встрече одного только из наших отрядов с главными неприятельскими силами, генерал-адъютант князь Воронцов получил сведение о поражении, которое генерал-лейтенант князь Андронников нанес, 7-го числа, Туркам в Ацхуре. Там они потеряли 1 орудие, 2 знамени и часть своего обоза с артиллерийскими снарядами. Подробности этого дела ожидаются.

На границах Гурии и эриванской губернии неприятель в последнее время ничего важного не предпринимал.

____________________________________

После блистательного дела 2-го ноября при Баяндуре, в котором 30-ти тысячная армия Сераскира Абдиль-паши была оттеснена за Арпачай 7-ю нашими баталионами, неприятель ограничивался попытками произвести вторжение в пределы Гурии, а также к северу от Александраполя и в армянскую область, но все эти попытки были отражены с значительным для него уроном. Так:

4-го ноября, отряженная из Александраполя [406] генерал-лейтенантом князем Бебутовым, милиция, под начальством полковника князя Орбелияна, застигла неприятеля, перешедшего р. Арпачай к северу от Александраполя и вторгнувшегося в селение Али-Килиси. Полковник князь Орбелиян для атаки Турок разделил свой отряд на две части, и с одною ударил на неприятеля, бывшего в деревне, а другою старался отрезать ему путь отступления от Арпачая. Смятые и опрокинутые хищники, бросив добычу, искали спасения по одиначке, оставив в наших руках до 20-ти тел своих убитых и до 24-х пленных; с нашей стороны потери не было.

5-го и 7-го ноября, на передовых постах гурийской границы, милиция отбила нападение Турок на наши караулы у р. Сепи, а также со стороны Легва и Какуты на челокский пост; неприятель и здесь отступил с большим уроном.

Столь же успешно было дело Эриванского отряда, под начальством полковника Колюбакина, который, во время сделанных им рекогносцировок, имел две удачные стычки с Курдами; последние обратились в бегство, оставив в наших руках 53 своих убитых и 7 чел. пленных. В настоящее время, отряд эриванский, поступивший под начальство генерал-маиора Назорова, сосредоточен в окрестностях Эчмиадзина.

Полученные ныне подробности дела под Ацхуром служат новым доказательством [407] испытанного мужества наших войск. Вот подробности этого молодецкого дела:

6-го ноября, Турки, в значительных силах, атаковали малочисленный отряд наш, состоявший из двух рот белостокского и двух — брестского пехотных полков, которые охраняли Ацхур, прикрывающий сообщение Ахалцыха через боржомское ущелье с Гори. Начальствовавший ротами, командир белостокского пехотного полка полковник Толубеев, узнав о приближении Турок, занял позицию, совершенно закрывавшую ущелье, по которому пролегает единственная дорога в Гори. Турки, решившись, во чтобы ни стало, прорваться по этому пути, целую ночь производили нападения на горсть мужественных русских войск. Несколько раз пехота наша ходила в штыки на неприятеля, лишь только он отваживался приближаться к позиции. Ночью ацхурский отряд получил в подкрепление еще одну роту белостокского полка и 5 сотень грузинской пешей милиции.

Между тем, по известию о наступлении неприятеля, спешил из Боржома на подкрепление к отряду командир брестского пехотного полка, генерал-маиор Бруннер, с тремя ротами вверенного ему полка. К неприятелю также подошли подкрепления из регулярной пехоты и кавалерии с двумя орудиями.

В 7 часов утра, генерал-маиор Бруннер прибыл на место действия и, построив свой [408] отряд в две линии, двинул его в штыки на неприятеля, которого регулярные войска также тронулись с своей позиции для нападения. Удар наш был неотразим: Турки невыдержали его и бросились назад. Тогда генерал-маиор Бруннер устремился на расстроенного неприятеля своею второю линиею, и преследуя его по пятам, гнал более 7-ми верст.

Трофеями сего блистательного дела, выигранного одною пехотою без кавалерии и артиллерии, были: одно неприятельское орудие, 4 знамени, 3 значка, множество ружей, снарядов и аммуниции.

Неприятель оставил в наших руках 90 человек одними убитыми; об его раненных неизвестно. С нашей стороны убито: нижних чинов 4; ранено: обер-офицеров 3, нижних чинов 26; милиционеров убито 2, ранено 4.

Государь Император, получив всеподданнейшее донесение о сем подвиге, Высочайше соизволил пожаловать: генерал-маиору Бруннеру — орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени; полковнику Толубееву — золотую полусаблю с надписью «за храбрость»; командирам рот — каждому орден Св. Владимира 4-й ст. с бантом; нижним чинам по 3 знака военного ордена на роту, а милиционерам по соразмерности с пехотою. [409]

____________________________________

Славное дело генерал-маиора Бруннера, происходившее 6-го ноября под Ацхуром, было только началом дальнейших блистательных успехов русского оружия.

Сегодня (28 ноября) получено всеподданнейшее донесение наместника кавказского, генерал-адъютанта князя Воронцова, о решительной победе, одержанной 14-го ноября, близ Ахалцыха, 7 1/2 баталионами 13-й пехотной дивизии, при 14-ти орудиях, 9-ти казачьих сотнях и 17-ти сотнях милиции, над 18-ти тысячным турецким корпусом Ферика-паши. Русскими войсками в сем достославном сражении начальствовал генерал-адъютант князь Андронников, подлинный рапорт которого, представленный генерал-адъютантом князем Воронцовым Его Величеству, сообщается для общего сведения:

Копия с рапорта господину главнокомандующему отдельным кавказским корпусом, генерал-лейтенанта князя Андронникова, от 13-го ноября за № 122-м.

«Прибыв 12-го ноября в Ахалцых, я сделал рекогносцировку неприятельской позиции и удостоверился, что неприятель был расположен в неприступной местности, на пространстве от села Аб до Суплиса. Позиция его была, сверх того, укреплена многими завалами и батареями.

Положение города Ахалцыха и уезда требовало решительных действий, тем более, что, по полученным мною сведениям, к неприятелю прибыли [410] подкрепления и он ожидал еще таковых из Ардагана, Аджара и Карса.

14-го ноября, пред рассветом, я направил для атаки на неприятеля с фронта, при нижнем Суплисе, колонну из 4-х баталионов пехоты при 14-ти орудиях ¹, а на левый фланг, при. р. Посхов-Чай, другую колонну из 3 1/2 батальонов, при 3-х горных орудиях ², 9-ти сотен казаков, 12-ти сотен пешей тифлисской и горийской и 3-х сотен осетинской милиции и охотников, и двух сот охотников дворянской дружины.

Бой начался артиллерийским огнем и продолжался без умолку до 11 1/2 часов утра, с равною с обоих сторон силою и непрерывностию. Такое упорство неприятеля в защите своей позиции, убедило в неизбежности, не смотря на значительную глубину Посхов-Чая и выгодную для неприятеля местность, укрепленную природою и искусством, — идти на приступ и — кончить дело штыками.

Неприятель защищался отчаянно в завалах, домах, садах и на каждом клочке земли, представлявшем к тому возможность. Пехота наша, под [411] ближайшими картечными выстрелами всей неприятельской артиллерии и непрерывным батальным ружейным огнем, перешла через реку по грудь в воде и бросилась в атаку столь стремительно и единодушно, что неприятель, при всем его упорстве, должен был уступить. Первый шаг к отступлению — был началом и окончательного поражения, и совершенного расстройства Турок. На этой части в нижнем и верхнем Суплисе отбито у неприятеля 9 орудий, около сел. Памач 3 орудия, из них 2 горных. Улицы, дома и вся местность до селения Памач были запалены неприятельскими трупами.

В то время, когда на главной позиции, по правую сторону р. Посхов-Чай, кипел отчаянный рукопашный бой, завязалось на левой стороне реки другое дело: здесь еще в 10-м часу утра замечен был значительный неприятельский отряд, из пеших и конных, который по высотам гор абас-туманских спешил на присоединение к своим. Для противодействия этому отряду было направлено 6 сотень казаков и в два часа по полудни началась у них перестрелка с неприятелем. Для содействия казакам, взвод горной № 1-го батареи и два из отбитых у неприятеля орудий обращены были с правой стороны Посхов-Чая противу вспомогательного турецкого отряда; эти же 6 казачьих сотень и посланные к ним от верхнего Суплиса дворянская дружина — быстро атаковали [412] неприятеля, разбили и опрокинули его. Более 200 вражеских трупов было брошено на месте; уцелевшие бежали и, при всем своем старании, не могли присоединиться к главному отряду. С закатом солнца прекратился бой, по неимению противников.

Вообще это славное дело я должен причислить к одному из необычайных и, можно сказать, неслыханных подвигов: сильная артиллерийская канонада в продолжении 5-ти часов, потом 2-х часовый сильный картечный и ружейный огонь, и, наконец рукопашный бой, в продолжении 4-х часов, при упорном преследовании по горам и пересеченной местности, могли быть выдержаны с честью только мужеством и неутомимостью русских войск и доказывают, что для православного воинства, подъявшего оружие, по мановению Державного Повелителя, за Веру, Царя и Отечества — нет преграды; и может ли быть преграда для войска, повторяющего царственное изречение: «на тя Господи уповахом, да не постыдимся во веки».

Подробности о достославных подвигах вверенных мне войск, я буду иметь честь донести вашей светлости, когда позволит время и будут собраны сведения.

Убыль наша в этом жарком и упорном бое, продолжавшемся с рассвета до заката солнца, столько известно мне теперь, состоит в следующем: убито: офицер 1, нижних чинов 39; ранено: [413] генерал-маиор Фрейтаг, к счастию не опасно; генерального штаба подполковник Фрейганг; донского казачьего № 21-го полка подполковник Бирюков; штаб и обер-офицеров 6, нижних чинов 179; сведений о числе убитых и раненных у казаков, артиллерии и милиции еще не получено.

Потеря с неприятельской стороны должна быть чрезвычайно велика: более тысячи трупов оставлено на месте; сдано в крепость 120 человек пленных регулярной пехоты, кавалерии и артиллерии, в том числе мулла, казначей и прислуга одного паши ³, взято с боя 10 полевых орудий и два горных, 2 артиллерийских парка, несколько знамен, штандартов и множество значков; захвачены огромные запасы провианта и фуража, и лагерь.

Я не в состоянии пред вашею светлостью выразить моих чувств признательности к гг. генералам командовавшим частями, гг. штаб и обер-офицерам и ко всем нижним чинам, участвовавшим в сем деле.

Государь Император за сию блистательную победу Высочайше соизволил пожаловать генерал-лейтенанту князю Андронникову — орден Св. [414] Великомученика и Победоносца Георгии 3-й степени; всем начальствовавшим лицам — награды по особому назначению; по пяти знаков военного ордена в каждую роту и соответствующее число сих знаков в сотни казачьи и милиции, и в артиллерию.

____________________________________

28-го числа ноября, вечером, получено Государем Императором следующее донесение от генерал-адъютанта князя Меншикова:

«Повеление Вашего Императорского Величества черноморским флотом исполнено самым блистательным образом. Первая турецкая эскадра, которая решилась выйти на бой, 18-го числа сего месяца истреблена вице-адмиралом Нахимовым. Командовавший ею турецкий адмирал Осман-паша, раненный, взят в плен, и привезен в Севастополь.

Неприятель был на синопском рейде, где, укрепленный береговыми батареями, принял сражение. При этом у него истреблено: семь фрегатов, один шлюп, два корвета, один пароход и несколько транспортов. За сим оставался еще один пароход, который спасся по превосходной быстроте своей.

Эта эскадра, по видимому, есть та самая, [415] которая снаряжалась для овладения Сухумом и содействия горцам.

Наша потеря состоит в одном обер-офицере, тридцати трех убитыми нижних чинов и двухсот тридцати раненных.

Письменных подробностей покуда не имею; но податель сего, адъютант мой, подполковник Сколков, в состоянии передать многие из них изустно».

За достославный этот подвиг Его Величеству благоугодно было Всемилостивейше пожаловать:

Ордена: начальнику 5-й флотской дивизии, вице-адмиралу Нахимову — Св. Георгия 2-го класса; генерал-адъютанту Корнилову — Св. Владимира 2-й степени; командующему 4-ю фл. дивизиею, контр-адмиралу Новосильскому — Св. Георгия 3-го класса; контр-адмиралу Панфилову, — Св. Владимира 3-й ст.

Командирам: кораблей: «Париж», капит. 1-го ранга Истомину; «Ростислав», капит. 1-го ранга Кузнецову — чины контр-адмирала; «Императрица Мария», капит. 2-го ранга Барановскому; «Великий Князь Константин», капит. 2-го ранга Ергомышеву — чины капитана 1-го ранга. Фрегатов: «Кулевча», капитан-лейтенанту Будищев?; «Кагул», капитан-лейтенанту Спицыну; пароходов: «Одесса», капитан-лейтенанту Керну и «Херсонес» капитан-лейтенанту Штофрегену — чины [416] капитана 2-го ранга. Старшему адъютанту 5-й флотской дивизии, лейтенанту Острено, — чин капитан-лейтенанта. — 32-го экип. ком. корабля «Три Святителя», кап. 1-го ранга Кутрову — орд. Св. Владимира 3-й степени. Командиру парохода «Крым», кап. 2-го ранга Протопопову — орд. Св. Анны 3-й степени. Адъютанту начальника главного морского штаба, подполковнику Сколкову — чин полковника, с назначением флигель-адъютантом к Его Величеству.

Старшим офицерам на каждом судне — ордена Св. Владимира 4-й степени с бантом, а нижним чинам — на каждую роту — по десяти знаков отличия военного ордена, и всем участвовавшим в деле — годовое жалованье.

____________________________________

В нижеследующем сообщают некоторые, более подробные сведения о победе, одержанной при Синопе, собранные с изустных расказов:

Вице-адмирал Нахимов, крейсируя у берегов Анатолии, усмотрел с моря на синопском рейде отряд турецких военных судов. На другой день жестокий шторм от W воспрепятствовал ему приблизиться к Синопу. Немедленно был отправлен в Севастополь пароход «Бессарабия», с [417] извещением, что есть неприятельские суда на синопском рейде.

По получении сего известия, приказано было трем 120-ти пушеч. кораблям: «Париж», «Великий Князь Константин» и «Три Святителя» идти, под флагом контр-адмирала Новосильского, на меридиан Синопа и соединиться с вице-адмиралом Нахимовым. Между тем, вице-адмирал Нахимов, с тремя кораблями и бригом, пользуясь благоприятным ветром, произвел рекогносцировку синопского рейда и осмотрел расположение неприятельского отряда, состоявшего из 7-ми фрегатов, 1-го шлюпа, 2-х корветов, 2-х транспортов и 2-х пароходов. Суда сии были расположены дугообразно по направлению берега, с завезенными шпрингами, дабы при всяком ветре составить одну линию. На берегу, против интервалов судов, устроено было 5 батарей. С 15-го на 16-е число, присоединился контр-адмирал Новосильский с своим отрядом. Вице-адмирал Нахимов в тот же день отдал приказ по эскадре, что, с первым благоприятным ветром, адмирал намерен атаковать неприятеля двумя колоннами, из коих первую поведет вице-адмирал Нахимов, имея флаг свой на корабле «Императрица Мария»; за ним пойдут корабли: «Великий Князь Константин» и «Чесма». Левой колонне; под начальством контр-адмирала Новосильского, состоять из кораблей: «Париж», «Три Святителя» и «Ростислав». [418]

18-го числа, при тихом попутном ветре от ONO, в 10-м часу утра, сигналом адмирала приказано было эскадре приготовиться к бою и идти на синопский рейд. Корабли двух колонн под лиселями стали приближаться к неприятелю, который, за господствующим туманом и дождем, открылся лишь в полмиле расстояния. Вице адмирал Нахимов, подойдя на расстояние около 250 сажень к двум неприятельским фрегатам, на одном из коих был усмотрен вице-адмиральский флаг и за кормою которого на берегу была батарея из 12 орудий, бросил якорь с шпрингом. Корабль «Париж» стал на якорь в то же время; остальные корабли, подходя, занимали назначенные им места дистанции, Едва адмиральский корабль отдал якорь, как неприятель открыл по нашим кораблям жестокий огонь со всех своих судов и батарей; выстрелы его наносили большой вред рангоуту, но корабли тотчас же вытянули шпринги и непрерывным метким огнем своих орудий стали поражать неприятеля; корабль «Великий Князь Константин» не более как в 5 минут времени срыл батарею, находившуюся под его выстрелами; неприятельский фрегат, стоявший близ оной, по которому он преимущественно действовал из бомбических орудий нижнего дека, взлетел на воздух. В скором времени после того, корабль «Париж» бомбами взорвал еще один турецкий фрегат. Через час времени, от метких [419] выстрелов наших кораблей, огонь неприятельский стал ослабевать; между тем, на кораблях «Императрица Мария» и «Три Святителя» неприятель перебил шпринги; но они имели на полубарказах верпы с кабельтовами, которые и завезли под неприятельскими выстрелами.

В два часа, огонь с неприятельских судов почти прекратился: три фрегата, в том числе адмиральский 74-х пуш., горели, а от двух, разбитых выстрелами и затонувших транспортов, виднелись только мачты. Турецкая часть города горела в двух местах; в 1/2 3 ч., по сигналу адмирала, велено было прекратить бой, и в то же время был послан офицер парламентером в город, объявить местному турецкому начальству, что если с батарей или с берега будет сделан хотя один выстрел, то адмирал разрушит и вызжет город до основания. Офицер сей, пробыв около часа на берегу, не мог отыскать не только местных начальств, но никого из Турок; они разбежались по ближайшим деревням.

Фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» находились при начале боя, по приказанию адмирала, на рейде, под парусами, дабы в случае, если бы некоторые неприятельские суда вздумали спасаться бегством, им в том воспрепятствовать. Они присоединились к флоту в конце сражения и преимущественно действовали по корвету и шлюпу, которые находились за кормою корабля «Ростислав». [420]

17-го числа, немедленно по изготовлении пароходов «Одесса», «Крым» и «Херсонес», генерал-адъютант Корнилов отправился с ними из Севастополя к Синопу, к эскадре вице-адмирала Нахимова. 18-го числа, в начале первого часа, с парохода «Одесса», на котором находился генерал-адъютант Корнилов, увидели через перешеек, на котором расположен город Синоп, начало сражения нашей эскадры, и пароходы стали употреблять всевозможные усилия, чтоб скорее достигнуть рейда; при прохождении мимо мыса синопского, открылся турецкий 20-ти пушечный пароход-фрегат «Таиф», который впродолжение боя успел развести пары и старался спастись бегством от общего поражения. Генерал-адъютант Корнилов приказал поднять на пароходе «Одесса» свой флаг и держать на пересечку курса турецкого парохода, который, заметив это, переменил прежнее направление и пошел вдоль берега; когда пароход «Одесса» приблизился на расстояние пушечного выстрела, то с него открыли огонь; после часовой перестрелки, к величайшему сожалению, убедились, что неприятельский пароход имел преимущество в ходе и, несмотря на то, что почти был втрое сильнее парохода «Одесса», не решился принять сражения, а старался только у идти; когда он уже был вне пушечного выстрела, генерал-адъютант Корнилов возвратился из погони к эскадре вице-адмирала Нахимова, приказав пароходам «Крым» [421] и «Херсонес» следовать за ним. Пароходам «Крым» и «Херсонес» велено сейчас же отбуксировать корабли из-под выстрелов береговых батарей, на случай, если бы неприятель вздумал возобновить ночью стрельбу. Пароходу «Одесса» приказано было овладеть и отвести от берега 50-ти пушечный фрегат «Дамиета», который оказался наименее пострадавшим от наших выстрелов; на нем оказалось около 100 чел. команды и более 50-ти человек раненных. Командир и офицеры оставили фрегат в начале дела, забрав все гребные суда и стараясь спастись постыдным бегством на берег.

Вечером, на горевших судах, но мере того, как раскалялись орудия, они палили ядрами по рейду, не нанося впрочем почти никакого вреда нашим судам. Наконец, когда огонь достиг крюткамер, они взлетали на воздух; горящие обломки падали на турецкую часть города и зажигали ее; около полуночи все пространство, обнесенное каменною стеною, горело; часть города, обитаемая Греками, осталась невредимою от пожара. 19-го числа, с рассветом, из 12-ти судов, составлявших турецкую эскадру, оставались на рейде фрегат «Дамиета» на бакштове парохода «Одесса», шлюп и корвет на мели, совершенно обитые, у южного берега бухты. При внимательном осмотре оказалось, что фрегат «Дамиета» имел 17 подводных пробоин; вся подводная часть, рангоут и [422] снасти до того повреждены, что без значительных исправлений, потребовавших бы много времени, его не возможно было бы привести до Севастополя, и потому приказано было бросить его на берег и сжечь.

Гребным судам фрегата «Кагул» велено было зажечь шлюп и корвет. Офицеры, посланные для исполнения сего, нашли на шлюпе начальника турецкой эскадры, Османа-пашу, раненного в правую ногу, командира фрегата, командира корвета и 80 нижних чинов. Турецкие начальники и команда были взяты военно-пленными и отвезены: первые на пароход «Одесса», вторые на корабль «Чесма». К вечеру на рейде синопском не было более на воде ни одного турецкого судна.

Лишь только прекратился бой, команды наших кораблей, так славно действовавшие орудиями, принялись с новым усердием исправлять повреждения, нанесенные неприятелем, которые большею частию заключались в рангоуте и снастях. Корабли, наиболее пострадавшие в своем вооружении, были: «Императрица Мария», «Три Святителя», «Великий Князь Константин» и «Ростислав».

Вся эскадра вице-адмирала Нахимова 20-го числа снялась с синопского рейда; поврежденные корабли буксировали пароходы, а 22-го, корабли: «Императрица Мария», «Три Святителя» и «Великий Князь Константин» прибыли на севастопольский рейд.

Комментарии

1. В числе орудий был дивизион ахалцыхской гарнизонной артиллерии, сформированный накануне: прислуга взята из полков, а лошади, где только можно было, в том числе и почтовые.

2. Одно из них было отбито у Турок при Ацхуре.

3. При отправлении рапорта, жители продолжали приводить пленных из числа рассеявшихся по лесам неприятелей.

Текст воспроизведен по изданию: Известия с границ азиятской Турции // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 105. № 419. 1853