ИЗВЕСТИЕ С КАВКАЗА.

На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою написано:

«Всем офицерам следующий чин, а поручика Вояковского из штабс-капитанов в капитаны и Георгия 4 ст. чрез Думу; нижним чинам, строевым и нестроевым, по 3 р. сер., и на раздачу отличившимся 6 знаков отличия Военного ордена; женам и детям по 1 р. и жене поручика Булича золотую медаль за усердие и пенсион по жизнь, по жалованью мужа, — и публиковать.»

Петергоф, 14-го августа 1853 года.

_______________________________

Копия с рапорта господину главнокомандующему Отдельным Кавказским Корпусом начальника Черноморской Береговой Линии от 3-го августа 1853 года. [228]

После донесения моего от 24-го июля № 117 объяснилась цель многочисленных сборов горцев. Они сделали почти одновременные нападения на два укрепления: на Гостогаевское 26-го и на Тенгинское 23-го и 27-го числ июля и блистательно отражены, особливо от первого, с большою потерею.

Нападение на Гостогаевское укрепление произведено было преимущественно Натухайцами по распоряжению Псифского Мягкеме, при котором составлялось и сборище. Шапсуги сначала отказались содействовать Натухайцам в этом предприятии, но потом охотники из них, в которых никогда не бывает недостатка на военное дело, потянулись в Псиф. Когда скопище горцев возрасло до 8-ми тысяч человек, то оно двинулось к станице Николаевской, на которую первоначально предполагало напасть, и в ночь скрытно расположилось в ее окрестностях. Но скоро начались между горцами споры, и потом, по предложению одного старшины, который уверял, что в укреплении Гостогаевском не более 120-ти человек гарнизона, тогда как в станице Николаевской находились две роты, пробывшие из Новороссийска, все скопище перешло к укреплению Гостогаевскому. Подойдя скрытно на расстояние полуверсты от укрепления, в ночь с 25-го на 26-е июля, Горцы залегли и хранили глубокую тишину. До рассвета, в три часа утра, они начали подпалзывать к укреплению, останавливаясь [229] время от времени, чтобы не обратить внимания часовых шорохом. Но гарнизон уже стоял устроенный на бруствере и ожидал неприятеля. Воинский начальник Черноморского Линейного № 1-го баталиона, поручик Вояковский, имевший сведение, что горцы замышляют нападение на один из укрепленных пунктов 1-го Отделения, принял усиленные меры воинской предосторожности. Совершенное прекращение всяких сношений горцев с укреплением, сторожевые вокруг пикеты и частые разъезды их, также возвещали тайное намерение неприятеля. Когда шорох ползущих горцев был услышан в укреплении, то в ту сторону, откуда он слышался, сделан был картечный выстрел, который был как будто сигналом нападения. Неприятель, увидев, что он открыт, мгновенно поднялся и с страшным гиком бросился на, укрепление, к двум его бастионам. Встретив во рву палисад, горцы перекидывали чрез него одни других и толпы их успели подняться на крону бруствера. Малочисленный гарнизон этого укрепления, состоявший из гренадерской роты Черноморского Линейного № 1-го баталиона, в числе: обер-офицеров 3-х, унтер-офицеров 22-х, музыкантов 2-х и гренадер 225-ти, нестроевых. 13-ти человек; артиллеристов в числе: обер-офицера 1, фейерверкеров 4-х и рядовых 24-х человек и двух горцев, прикомандированных к Донскому № 29-го полку, [230] был везде готов к отпору. Осыпая неприятеля градом картечи, ручных гранат и ружейных пуль, гарнизон встретил его на бруствере штыками и опрокинул в ров. Но одни толпы неприятельские сменялись другими и не прежде, как введя в дело главный резерв, воинский начальник успел отбить упорный приступ неприятеля. Не отчаясь еще в успехе, неприятель собрался во второй раз и опять спустился в ров, но, не выдержав огня артиллерии и действия ручных гранат, поспешно отступил. Эти неудачные атаки не охладили однакож жара горцев. Они пошли на третий, самый отчаянный приступ. Выломав в трех местах палисад, горцы бросились на один бастион и куртину, вскочили на бруствер и после упорного боя опять были отброшены в ров штыками подоспевшего главного резерва. Тогда, распространяясь по рву, неприятель усиливался еще овладеть частию бруствера, примыкающего к ограде форштата укрепления, а в то же время атаковал и последний. Но картечь и ручные гранаты довершили его поражение. Он бежал, оставив во рву, на кроне бруствера и на гласисе, 4-х раненых и 78 тел. Далее за гласисом, вокруг укрепления, местность была усеяна неприятельскими трупами; но воинский начальник по справедливости считал, неблагоразумным выводить часть гарнизона за укрепление для овладения и этими телами, когда неприятель непременно должен был находиться [231] вблизи, покрайней мере для того, чтобы выручить свои тела. Вся потеря неприятеля, сколько известно, доходит до 800 человек. С нашей стороны потеря состояла из одного убитого, одного смертельно раненного и восьми раненных нижних чинов. Нет надобности говорить о мужестве и искусных распоряжениях воинского начальника и о храбрости всех чинов малочисленного гарнизона. Это блестящее дело говорит само за себя и воинский начальник по праву выразился в своем донесении, что Господь Сам благословил малый числом, но крепкий духом, гарнизон — одолеть врага и внести еще славную строку в хронику Черноморского Линейного № 1-го баталиона. Поручик Вояковский незадолго пред тем назначен был воинским начальником по болезни предместника его, капитана Анкудинова. В тревожное время должно было вверить укрепление в надежные руки, и поручик Волконский совершенно оправдал выбор, который пал на него, как на распорядительного, сведущего и отличного боевого офицера. Того же баталиона поручик Булич, подпоручик Кульбицкий, прапорщик Цепринский-Цекаво и гарнизонной артиллерии прапорщик Соколов были верными исполнителями приказании и надежными помощниками воинского начальника. В этом упорном бою принимали участие все живущие в укреплении. Провиантский коммиссар, подпоручик Муравлев, командовал главным резервом, два раза [232] решившим бой на поражение горцев. Иеромонах Наум благословлял гарнизон на сопротивление, и везде, где кипел бой; являлся со словами одобрения и святой веры. Штаб-лекарь, коллежский ассессор Яновицкий, кроме исполнения своей обязанности при раненных, содействовал гарнизону в обороне. Нестроевые нижние чины сражались на ряду с строевыми солдатами, чем попало. Так, например, денщик капитана Анкудинова, Никита Бабуренко, вооружился оглоблею и примкнув к рядам защитников, раздробил череп одному из передовых людей толпы, взошедшей на бруствер. Даже женщины и взрослые дети приносили большую пользу обороне тем, что, поднося к месту боя рунные гранаты и боевые патроны, они освобождали от этого занятия часть нижних чинов, которою увеличивалось число обороняющихся. Воинский начальник отзывается с особенною похвалою о жене поручика Булича, которая была в этом деле распорядительницею, и начальник 1-го отделения, генерал-маиор Дебу, в том свидетельствует.

Эта славная оборона Гостогаевского укрепления напоминает собою те знаменитые отражения атак горцев на форт Головинский в 1844 и 1846 годах, которые по справедливости прославили гарнизон последнего и доставили ему высокую честь обратить на себя Всемилостивейшее внимание Государя Императора, всегда великодушного ценителя Доблестных подвигов своих войск. [233]

По первому известию о нападении горцев на укрепление Гостогаевское, генерал-маиор Миронов выступил из Анапы с колонною и усилил гарнизон командою в числе 8 унтер-офицеров и 80-ти человек нижних чинов.

Нападение на Тенгинское укрепление устроили Джубские старшины из фамилии Казы, по собственному-ли побуждению, или по распоряжению Магомета Амина, и младший из них, Ногой, был предводителем неприятельской партии. 20-го июля, укрепление было обложено с сухопутной стороны сильными пикетами по всем высотам, окружающим его. 23-го числа, около полудня, неприятель атаковал двумя сильными партиями береговой блокгауз. Вероятно Ногой-Казы не надеялся вдруг взять самое, укрепление, при возобновленном в прошлом году на бруствере его палисаде и при водяном рве его, и расчитывал овладеть прежде блокгаузом, чтобы отрезать гарнизон от берега и обратить против укрепления орудия, поставленные на блокгаузе. Полдень избран был временем нападения, без сомнения в предположении застать гарнизон в расплох во время отдыха. Но все эти расчеты не сбылись, при мужестве и бдительности гарнизона. Неприятель бросился на блокгауз с двух сторон: от реки Шапаро, которую перешел в брод близ устья, и с противуположной тому стороны из ущелья. Не останавливаясь от картечного огня, он ворвался в промежуток [234] между укреплением и берегом моря, открыл ружейный огонь против блокгауза и несколько раз бросался в ров его на решительный приступ. Перекрестный артиллерийский огонь и стойкий отпор горстью людей, бывших в блокгаузе, заставили неприятеля обратиться в бегство с значительною потерею. На месте боя осталось несколько раненных и убитых лошадей. С нашей стороны контужен Азовский казак 1.

27-го числа, горцы повторили нападение на укрепление Тенгинское в числе более значительном и с большим упорством. Генерал-маиор Вагнер предварительно донес мне, что храбрый гарнизон отразил неприятеля со славою и взял несколько тел, а сам потерял убитыми и раненными до 20-ти человек. Об этом событии я буду также иметь честь особо донести вашей светлости по возвращении парохода, который я немедленно послал к генерал-маиору Вагнеру, для подвозки в Тенгинское боевых зарядов и для других распоряжений к усилению укрепления, какие он сочтет необходимыми при настоящих обстоятельствах.

В то же время как горцы собирались в значительных силах в двух отдаленных пунктах для нападения на укрепление, показались перед Геленджиком столько же значительные силы неприятеля. 19-го июля, вся местность впереди этого укрепления усеялась большими толпами пеших и [235] конных. Дерзость горцев до того возрасла, что партия, силою около 100 человек, понеслась к форштату укрепления и несколько отважных наездников успели доскакать до ворот, не обращая внимания на артиллерийский огонь. Они дорого поплатились за эту дерзость, были опрокинуты и преследуемы резервом, вышедшим из ворот им на встречу. Между тем две другие партии скакали по направлению к другим двум фронтам укрепления. Для охранения от них порционного скота, пасшегося по берегу моря, воинский начальник, полковник Маслович, выслал, в подкрепление к прикрытию, одну роту с сводно-учебною командою и 4 Азовские баркаса, которые и выстроились вдоль берега. Обе партии были допущены к передовым блокгаузам укрепления на картечный выстрел и встречены сильным огнем, от которого пришли в беспорядок и с большою потерею обратились в бегство. До полудня гарнизон оставался в готовности для отражения неприятеля, который повидимому имел какое-то решительное намерение. После полудня толпы начали редеть и к 3-м часам совершенно скрылись. Посланная для осмотра ближайших балок колонна из 300 человек, с одним горным орудием, не нашла уже никого.

Неизвестно, составляют ли эти действия горцев почти одновременные частные предприятия их, соглашенные случаем, или они ведены по общему распоряжению Магомета-Амина и были началом [236] тех наступательных действий, которые обещал он горцам по соединении племен. О самом наибе я не имею достоверных известий.

Слухи о приготовлениях неприятеля вторгнуться в Абхазию еще продолжаются. Цебельдинский князь, капитан Баталбей Моршани, ездил к Теберду и привез оттуда известие, что Магомет-Амин собирает большие силы из Шапсугов и Абадзехов и что хотя достоверно не знают, куда он намерен направить их, но полагают, что на Карачай и Цебельду.

О прочих военных происшествиях на Береговой Линии я получил следующие донесения:

Генерал-маиор Дебу, узнав, что враждебно нам общество жителей Аттикая выгоняет на хребет Моркотхе скот для пастьбы, послал в ночь, с 16-го на 17-е июля, для отбития скота, охотников из милиционеров, в числе 29-ти человек, поддержав их двумя ротами Черноморского линейного № 14-го баталиона. Последние остановилась в долине Цемес, скрытно в лесу, а волонтеры, оставив при них лошадей, поднялись на хребет и устроили засаду. Распоряжение это увенчалось полным успехом. Милиционеры поутру отогнали скот и без всякой потери были приняты на полускате хребта ротами, из которых нижние чины, в числе 29-ти человек, с баталионным командиром, подполковником Бибиковым, прискакали на лошадях милиционеров для подкрепления, прежде [237] прибытия рот. Скота отогнано 80 штук, но из него возвращено 19, принадлежащих лазутчикам.

6-го и 11-го июля, выходили из укрепления Тенгинского колонны для сенокоса и имели с неприятелем перестрелки. В последней ранен рядовой 1.

18-го июля, в форте Навагинском был ранен неприятельским выстрелом вольнонаемный каменьщик, при кладке стены укрепления.

Почтительнейше донося вашей-светлости о настоящем положении дел на Черноморской Береговой Линии, имею честь присовокупить, что на основании распоряжения от 25-го мая 1841 года № 3430, я представил копию с этого донесения г. военному министру от сего числа, за № 125.

Текст воспроизведен по изданию: Известия с Кавказа // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 104. № 414. 1853