(Из донесения вице-адмирала Нахимова.)

Вице-адмирал Нахимов, по приказанию генерал-адъютанта князя Меншикова, крейсеруя у [VII] берегов Анатолии с кораблями: Императрица Мария, Флагманский, капитан 2-го ранга Барановский, Чесьма кап. 2-го ранга Микрюков и Ростислав кап. 1-го ранга Кузнецов, увидел отряд турецких судов, росположенный в Синопе под защитою 5-ти береговых батарей, и решился тесно блокировать этот порт, в ожидании из Севастополя кораблей Святослав и Храбрый, поврежденных штормом 8-го ноября, дабы вместе с ними атаковать неприятеля. Погода была постоянно мрачная, с беспрестанным дождем, свежим бонтонным ветром и довольно сильным волнением от NO; несмотря однакож на это, эскадра держалась весьма близко к берегу, из опасения, чтоб неприятель не вышел из порта ночью, и пользуясь попутным ветром, не, возвратился бы в Константинополь. 16-го ноября к отряду в.-а. Нахимова присоединилась эскадра контр-адмирала Новосильского, состоящая из 120 пуш. кораблей: Париж кап. 1-го ранга Истомин, Великий Князь Константин кап. 2-го ранга Ергомышев, Три Святителя кап. 1-го ранга Кутров, и фрегатов: Кагул кап.-лейт. Спицын и Кулевчи кап.-лейт. Будищев. На другой же день, адмирал отдал по эскадре приказ о намерении своем атаковать неприятельский флот, и пригласил на флагманский корабль Императрица Мария, второго флагмана и всех командиров судов, для сообщения им [VIII] своего плана действий и нужных по этому случаю наставлений.

Предполагая атаковать неприятеля двумя колоннами, в.-а. Нахимов назначил в первую, ближайшую к неприятелю, корабли: Императрица Мария, под своим флагом, Великий Князь Константин и Чесьма; вторую же поручил вести контр-адмиралу Новосильскому, имевшему флаг свой на корабле Париж; за ним, в линии, должны были следовать Три Святителя и потом Ростислав. Фрегатам Кагул и Кулевчи предписано остаться под парусами, для наблюдения за неприятельскими пароходами. Якорь приказано бросать со шпрингами, по возможности ближе к неприятелю, имея, на всякий случай, верпы и кабельтовы готовыми для завоза на барказах. Консульские дома и вообще город предписано щадить, поражая расчитанным огнем лишь неприятельские суда и батареи.

Утром 18-го числа шел дождь и дул шквалистый OSO ветер, самый неблагоприятный для завладения неприятельскими судами, ибо разбитые, они легко могли выброситься на берег.

В 9 часов пополуночи, эскадра спустила гребная суда, а в 9 1/2 ч. сигналом адмирала приказано приготовиться к бою и идти на синопский рейд. Когда показан был полдень, корабли, готовые к бою, под всевозможными парусами летели на рейд, имея национальные флаги на брам-стеньгах. Несмотря на дождь и пасмурность, неприятель нас [IX] заметил: над его пароходами клубился дым и суда его начали исправлять свои шпринги. Приблизившись еще, усмотрено, что семь турецких фрегатов и три корвета расположены лунообразно, под прикрытием четырех батарей: одной об восьми и трех о шести орудиях; за боевою линиею стояли два военные турецкие парохода и два транспорта, а в глубине залива два купеческие брига.

В 1/2 1-го часа, по первой пушке турецкого флагманского 44 пуш. фрегата Ауни-Аллах, открыт был огонь со всех неприятельских судов и батарей. Корабль Императрица Мария (капитан 2-го ранга Барановский) был засыпан ядрами и книпелями, большая часть его рангоута и стоячего такелажа перебита, у грот-мачты осталась только одна нетронутая ванта; корабль Императрица Мария, имея ветер с кормы, храбро шел впереди, действуя батальным огнем по неприятельским судам, которые проходил, и отдал якорь против адмиральского фрегата Ауни-Аллах. Не выдержав и получасового огня, фрегат Ауни-Аллах отклепал цепь и, не спуская флага, выбросился на берег к батарее № 6-го. Тогда, корабль Императрица Мария обратил огонь свой исключительно на 44-х пушечный фрегат Фазли-Аллах (называвшийся прежде Рафаилом, и взятый у нас, в 1829 году); вскоре и сей последний, загоревшись, последовал примеру своего флагмана, бросился на [X] берег, и стал на мель против города. И так, не имея более противника, на корабле Императрица Мария ударили дробь и завезли верпь на SSW, чтоб, поворотясь, действовать по батарее № 5-й, и по судам, сопротивлявшимся второй колонне с большим ожесточением; но последнее оказалось излишним, – вторая колонна действовала превосходно.

Корабль Великий Князь Константин (капитан 2-го ранга Ергомышев), приняв скулою град ядер, книпелей и картечи, стал на якорь, вскоре после адмиральского корабля Императрица Мария, и задержавшись на шпринге, открыл сильный огонь правым бортом по батарее № 4 — й и 60 пуш. фрегатам Навек-Бахри и Несими-Зефер, Меткими выстрелами с бомбической батареи, корабль Великий Князь Константин взорвал на воздух фрегат Нивек-Бахри, чрез 20 минут по открытии огня; взрыв этот осыпал обломками и телами батарею 4-й, которая временно прекратив огонь, хотя и действовала потом, но уже заметно слабее. Поворотившись на шпринге, корабль Великий Князь Константин стал бить фрегат Несими-Зефер и 20-ти пуш. корвет Неджми-Фешан. В час пополудни якорная цепь неприятельского фрегата была перебита и его отбросило ветром на остатки моллы, против греческого предместия; вскоре, корвет также выбросился на берег к батарее № 5-й, и на корабле Великий Князь Константин ударили отбой.

Корабль Чесьма (капитан 2-го ранга Микрюков), до взрыва неприятельского фрегата Навек-Бахри, действовал также по нем и по батареям № 4-й и № 3-й; потом, заворотившись к батареям, срыл оные.

Корабль Париж (капитан 1-го ранга Истомин), под флагом контр-адмирала Новосильского, при наступлении: на неприятеля, шел рядом с кораблем Императрица Мария, и вслед за ним брося якорь, занял место по диспозиции. Открыв страшный батальный огонь по батарее № 5-й, по 22. пуш. корвету Гюли-Сефид и по 36 пуш. фрегату Дамиад, он взорвал на воздух корвет в 1 ч. 5 м. пополудни. В то же время дрейфовал мимо, него адмиральский фрегат Ауни-Аллах; поразив его продольными выстрелами и отбросив на берег фрегат Дамиад, корабль Париж потравил цепь и, вытянув шпринг, стал бить двух-полосный 64-х пуш. фрегат Низамие. В 2-ва часа, фок и бизань мачты Низамие были сбиты, а фрегат сдрейфовал к берегу, где он вскоре и загорелся. Тогда Париж снова поправил шпринг и начал действовать по батарее № 5-й. Нельзя было довольно налюбоваться прекрасными и хладнокровно расчитаными действиями корабля Париж; адмирал приказал было изъявить ему свою благодарность во время самого сражения; но к сожалению, не на чем было поднять сигнал, все фалы, были перебиты. [XII]

Корабль Три-Святителя (капитан 1-го ранга Кутров) начал действовать по фрегатам: Каиди-Зефер и Низамие ; одним из первых неприятельских выстрелов, перебило у него шпринг ; повернувшись же по ветру, он подвергся метким, продольным выстрелам батареи № 6-й, чрез что рангоут его сильно пострадал. Завезя на барказе верп ¹, под сильным неприятельским огнем, и заворотив снова корму, он очень хорошо действовал по 54-х пуш. фрегату Каиди-Зефер и другим судам, и принудил фрегаты броситься к берегу.

Корабль Ростислав (капитан 1-го ранга Кузнецов) прекрасно поместился против батареи № 6 и 24 пуш. корвета Фейзе-Меабуд. Сначала он действовал также по фрегату Низамие, но потом, оставя фрегат кораблю Париж, сосредоточил свой огонь на корвет и на батарею № 6-й, сильно вредившую кораблю Три-Святителя; корвет был отброшен на берег, а батарея уничтожена ². [XIII]

Между-тем, в исходе 1-го часа, вышел из за своей линии, турецкий батарейный 20 пуш. пароход Таиф, в 450 сил. Фрегаты Кагул и Кулевчи погнались за ним, но пароход, лежавший сначала на SW, стал беспрестанно менять курс, — то останавливая машину, то идя вперед, то назад; наконец пустил машину полным ходом вперед и, обменявшись с фрегатами несколькими залпами, быстро вышел из их выстрелов. В половин 2-го часа показался из за мыса пароход-фрегат Одесса, под флагом генерал-адъютанта Корнилова. На пароходе Одесса был поднят сигнал, следовавшим за ним пароходам Крым и Херсонес «атаковать неприятеля, поставив его в два огня». В это время фрегаты Кагул и Кулевчи спустились ко флоту и действовали на те пункты, где еще продолжалось сопротивление. Пароход Таиф, шедший к SSO, увидя наши пароходы, снова [XIV] переменил курс; Одесса лег на пересечку ему и сблизился с ним. Вскоре мрачность закрыла от нас действие пароходов. В 4 часу, в решительной момент битвы, пароходы, подошед ко флоту, произвели на нем общее «ура» и тотчас же поместились, для соответствующих их назначению действий и для отвода кораблей от берега. Погоня за неприятельским пароходом оказалась безуспешною, по значительному преимуществу хода парохода Таиф, и ограничилась перестрелкою, при которой, на пароходе Одесса был убит 1 унтер-офицер, ранен и рядовой и подбит штурвал.

Батареи № 5-й и 6-й продолжали до 4 часа беспокоит нас, изредка, калеными ядрами, которые впрочем не причинили нам особенного вреда. Корабли Париж и Ростислав разрушили эти батареи.

Неприятельские суда, брошенные на берег, были в самом бедственном состоянии, и потому приказано прекратить огонь; они не спускали флагов, от панического страха, которым были объяты их экипажи: на фрегате Насими-Зефер лишь спустили флаг без сопротивления, по приказанию проезжавшего мимо его парламентера, который был послан для объявления городовому начальству, что эскадра пришла для истребления турецких военных судов, и не желает вредить городу. Транспорты и купеческие суда затонули от попавших в них ядер; фрегаты Фазли-Аллах (Рафаил), Низамие и [XV] Каиди-Зефер, корвет Неджими-Фешан и пароход Эрекли, зажженые по-видимому своими экипажами, взлетали на воздух один за другим. Взрыв фрегата Фазли-Аллах (Рафаил) покрыл горящими обломками турецкую часть города, обнесенную древнею зубчатою стеною; это произвело сильный пожар, который еще увеличился от взрыва корвета Нед-жи-Фешан. Пожар продолжался во все время пребывания нашего в Синопе; никто не приходил тушить его и ветер свободно переносил пламя от одного дома к другому.

По свозе раненых и пленных, фрегаты: Ауни-Аллах и Несими-Зефер и корвет Фейзи-Меабуд, как оказавшиеся совершенно избитыми и негодными, были отбуксированы к берегу вне города, и сожжены. В числе пленных находился начальник эскадры, вице-адмирал Осман-паша, раненый в правую ногу, командир фрегата Фазли-Аллах (Рафаил) и командир корвета Фейзи-Меабуд.

Ночью, пароходы отводили корабли от берега, из опасения, чтобы, с переменой ветра, не нанесло горящие турецкие суда на нашу эскадру. Тотчас по окончании сражения, корабли наши начали исправлять повреждения своего такелажа и рангоута. Должно сознаться, что только неутомимая ревность к службе и знание морского дела офицеров и нижних чинов, могли, впродолжение 36-ти часов времени, поставить эскадру, потерпевшую [XVI] капитальные повреждения в корпусе, рангоуте, такелаже и парусах, в состояние предпринять плавание в глубокую осень, чрез все Черное море.

20-го утром, корабли начали сниматься: более всех обитый корабль Императрица Мария, с сильными повреждениями мачт, с грот-брамстеньгою вместо грот-стеньги, грот-марса-реем вместо грота-рея, и вместо тех штатов и вант, которых сплеснить не представлялось возможности, кабельтовы, – предоставлено было буксировать пароходу Крым, на котором находился начальник пароходного отряда К. А. Панфилов, при конвое фрегатов Кулевчи и Кагул, прямо в Севастополь. Корабль Великий Князь Константин, на который В. А. Нахимов перенес свой флаг после сражения, без брам-стенег и с поврежденными мачтами и стеньгами, не имея возможности ставить марсели, иначе как в три рифа, вышел на буксире парохода Одесса. Корабль Три-Святителя, также без брам-стенег и без крюйс-стеньги, — парохода Херсонес, и Ростислав, также с поврежденными мачтами и стеньгами – парохода Громоносец (накануне только прибывшего из Севастополя). Остальные корабли Париж и Чесьма, менее поврежденные, следовали без помощи пароходов. За синопским мысом, эскадра встретила большую зыбь от NO, так что пароходы принуждены были отдать буксиры. Ночью ветер скрепчал, отойдя к O-ту, к суда направились под парусами в Севастополь. [XVII]

22-го утром ветер стих, пароходам велено было опять взять корабли на буксир. После полдня три корабля взошли в Севастополь благополучно, а к ночи и остальные.

Благополучное прибытие эскадры, в такой крепкий ветер и волнение, доказало, что исправления на судах были сделаны с совершенным знанием морского дела.

В сражении убит кор. шт. прапорщ. Высота. Ранено: коман. кор. Императрица Мария, кап. 2-го р. Барановский получил сильную контузию в бок и ноги, перебитою снастью; 40 эк. мичман Зубов легко в голову щепою; 42 эк. мичман Козырев в кисть, правой руки, и вероятно потеряет 3 пальца; 32 экип. мичман Варницкий в правую руку щепою, не тяжело; кор. шт. шт.-кап. Родионов лишился правой руки близ плеча; кор. шт. прапорщ. Плонский лишился правой ноги ниже колена; кор. пор. арт. поруч. Антипенко – легко обжогого.

Кор. Париж имеет: нижних чинов убитых 7, раненых 18; повреждений: в наружной обшивке 16 пробоин, корма, галлереи., гальюн; с левой стороны на баке-борт, коечные сетки, гондек-портов 2 и шлюп балок 2.

Кор. Великий Князь Константин имеет убитых 7, раненых 24; повреждений: в наружной обшивке 30 пробоин, корма, галлереи, гальюн бизань-руслени, часть палубы, шлюп балка 1 и [XVIII] портовых ставней 3; также все мачты, бушприт 1, стеньга и 1 марс.

Кор. Три Святителя имеет убитых. 7, раненых 20, повреждений: в наружной обшивке 48 пробоин, корма, галлерея, 3 бимса, 4 порт. став., ватер вейсов 2, палубные доски в значительном числе, бушприт, все мачты, грота и фока реи.

Кор. Императрица Мария имеет убитых 16, раненых 55, повреждений: в наружной обшивке 60 пробоин, вся кормовая часть, галлереи, гальюн, палуба, портовых ставней 3, бушприт, фок и бизань мачты, грота рей и грот стеньга.

Кор. Чесьма имеет раненых 4, повреждений: в наружной обшивке 20 пробоин, а также корма, галлереи, гальюн, бушприт, грот-мачта, грота-реи и грот-марса-рей.

Кор. Ростислав имеет убитых 5, раненых 104, повреждений: в наружной обшивке 25 пробоин, палуба, корма, галлерея, гальюн, 2 бимса, вант-путенсов 6, шхофутные сетки, бушприт, все манты, грота и фока-реи и грот-стеньга.

Пароход Одесса имеет убитых 1, раненых 1.

Фрегат Кагул имеет раненых 1.

Фр. Кулевчи имеет раненых 2.

Комментарии

1. 32-го Фл. Эк. мичман Варницкий, отряженный на барказе и полу-барказе, для завезения верпа кораблю Три-Святителя, и заходясь сам на последнем, был ранен щепою в щеку от ядра — в тоже время затопившего полу-барказ. Несмотря на это, мичман Варницкий мгновенно, со всеми людьми, перескочил на барказ и, ни мало не потерявшись, исполнил свое дело, под сильным огнем неприятеля.

2. Граната, ударив в одно из средних орудий корабля Ростислав, разорвала оное, разбила палубу и бимс, и зажгла кокора и занавесь, навешенную для подачи картузов нижнего дека и находившуюся прямо против разбитого орудия; при этом несчастном обстоятельстве 40 человек матросов были ранены и обожжены. В этом числе, кроме прислуги у орудия, пострадали и столпившиеся кокорники и прислуга орудий верхнего дека, находившаяся над разбитым орудием. Происшедший таким образом пожар немедленно был потушен, но горящие части занавеси попадали в люки крют-камерного выхода. Некоторые люди, из назначенных в крюткамеру, опасаясь за нее, бросились к дверям; но мичман Колокольцев запер двери и велев накрыть люк и клапаны, с хладнокровием принялся тушить падавшие и тлевшие обрывки занавеси.

Текст воспроизведен по изданию: Синопское сражение 19-го ноября 1853 года. (Из донесения вице-адмирала Нахимова) // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 106. № 421. 1854