СТАЛЬ К. Ф.

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ЧЕРКЕССКОГО НАРОДА

Изящные искуства. Черкесы любят поэзию и песни, импровизированные их поэтами, поются с аккомпаниментом пшина (скрипки). Уменье сочинить песню глубоко уважается. Знаменитейшие наездники не пренебрегают рифмой и пшином.

Магомет-Аш, один из первых богатырей [136] зa Кубанью, был отличным импровизатором. Поэзию народную трудно уловить, потому что новые песни сменяют старые, каждый подвиг, каждый новый бой рождает новую песню. Герои подвига восхваляются по заслугам и быть упомянутым в песне считается лучшею наградою. Насмешка в песне преследует трусов. Черкесские импровизаторы, по просьбе родных, сочиняют стихи в похвалу известным наездникам, убитым в боях. Непрерывная ипровизация длится иногда несколько часов, но никто не записывает этих импровизаций, и она забывается. Как только сочинится в горах песня, тотчас ее выучивают наизусть, и она быстро обежит весь закубанский край. Лучшие песни, которые удалось мне слышать, это песня про генерала Вельяминова (Pечь идет здесь об известном сподвижнике и друге Ермолова, Алексее Александровиче Вельяминове, пользовавшемся большого известностью среди горцев. Имя его, как грозного военноначальника, поминается нередко в горских песнях. Кизил-генерал значить по татарски красный генерал — намек на рыжеватый цвет волос Вельяминова. Черкесское прозвание его плижер-генерал имеет то же значение. Черкесы его боялись в уважали, считая его первым воином после Ермолова. Е. В.

Одна из таких песен в подстрочном переводе приведена в "Воспоминании Кавказского офицера 1835 — 38 года", ч. II, стр. 110. Песня следующего содержания:

"Дети, не играйте шашкою, не обнажайте блестящей полосы, не навлекайте беды на головы ваших отцов и матерей: генерал-плижер близок!

"Близко, или далеко, генерал-плижер знает все, видит все: глаз у него орлиный, полет у него соколиный.

"Было счастливое время: pусские сидели в крепостях за толстыми стенами, а в широком поле гуляли черкесы; что было в поле принадлежало им. Тяжко было русским, весело черкесам.

"Откуда ни взялся генерал-плижер, и высыпали pyсскиe из крепостей; уши лошади вместо присошек, седельная лука вместо стены; захватили они поле, да и в горах не стало черкесам житья.

"Дети, не играйте шашкою, не обнажайте блестящей полосы, не навлекайте беды на головы ваших отцов и матерей: генерал-плижер близок!

"Он все видит, все знает. Увидит шашку наголо и будет беда. Как ворон на кровь, так и он летит на блеск железа. Генерал-плижер налетит как сокол, заклюет как орел, как ворон напьется нашей крови". Ред.) (кизил-генерал), про дело Круковского (Феликс Антонович Круковской, командир Хоперского линейного казачьего полка, 2-го мая 1843 г. с двумя сотнями хоперцев отразил нападение 4000 черкесов на Бекешевскую станицу. За это блистательное дело получил он Георгиевский крест и чин полковника. В звании атамана линейного казачьего войска убит 18-го января 1852 г. в деле с чеченцами на р. Гойте. Отличался мужеством и благородным характером. Е. В.)

у Бекешевской 1843 года и про дело генерала Засса [137] на Фарсе 1841 года (В. Потто. "Яков Петрович Бакланов". Биографический очерк, стр. 17. О Зассе сложено было горцами множество песен. Одна из них, переведенная на русский язык, следующая:

Старинные песни про гигантов (нарт) и про прежних рыцарей глубоко уважаются; но они очень редки. Кроме того, есть две большие песни героические, одна воспевает сражение на ур. Каз-Бурун (Песня о каз-бурунской битве приведена Ш. Б. Ногмовым в его "Истории Адыхейского народа" (Тифлис). Каз-Буруном называется возвышенность правого берега р. Баксана при выходе этой реки из ущелья на плоскость. Oнa известна также и под названием Кыз-Буруна (т. е. девичий мыс) и на наших старых картах именуется Девичьим рынком. Легенда о происхождении названия Кыз-Бурун рассказана И. Т. Радожицким в Отечественных Записках 1827 г., том 32, стр. 285 и 451. Е. В.), а другая взятие Дербента черкесами и татарами. Первая поется за Кубанью, вторая у шапсугов. Стоило бы собрать и записать эти песни, oни очень древни, редко кто знает их целиком, но многиe поют их по частям.

Каз-Бурун составлена размером на подобие гекзаметров и она поется с аккомпаниментом пшина, как пели Илиаду древние рапсоды. Содержание Каз-Буруна следующее. Князья Большой Кабарды, потомки Кабарда, старшего сына Инала, хотят посадить для княжения над бесленеевцами [138] одного из своих, князей; но у бесленеевцев остался наследником малолетний князь, потомок Беслана, младшего сына Инала, и потому бесленеевцы сопротивляются. Князья Большой Кабарды вооружаются. Бесленеевцы, как слабейшие, приглашают в помощь все закубанские черкесские племена и крымского хана. Собираются все закубанские воители. Здесь поэт делает описание всех народов и князей, участвующих в союзе, вычисляет дворянские роды. Скопище поднялось и двинулось в Большую Бабарду. Кабардинцы также собрались, заняли позицию на р. Баксане и укрепили ее опрокинутыми арбами. Завязывается бой, темиргоевцы и бжедухи оказывают чудеса храбрости, растаскивают арбы, врываются в укрепление. Победа остается за закубанскими черкесами, и кабардинцы отказываются от своих притязаний. Этим кончается поэма.

Песня, которую поют шапсуги, описывает взятие Дербента (Демир-капу). Черкесы по вызову крымского хана пошли с ополчением на Дербент. Здесь было все лучшее черкесское дворянство, и князья Болотоковы отличились такою храбростью в этом походе, что крымский хан дал этой фамилии права Черного-хана (кара-хане или кара-султан), т. е. все права настоящего хана над народом везде, где не управляет лично сам Белый-хан, т. е. повелитель Крыма. Черкесы говорят, что эта песня есть как бы родословная книга их дворянства. Те фамилии, которые не поименованы в этой песне, не могут считаться коренными дворянскими фамилиями. В прежнее время певцы (гегуагуа) высоко были чтимы князьями и дворянством, они ходили в бой и были впереди войск. Князья гордились иметь при себе певцов; теперь времена переменились, религиозное магометанское напряжение заставило смолкнуть песни; муллы преследуют их, как нечто языческое. Пениe и музыка находятся в полудиком состоянии, но в мотивах видна мелодия, в роде григорианского церковного напева. Здесь, как [139] и везде музыка родилась из церковных песнопений. Христианствo исчезло, но мотивы его остались.

Грамотность на черкесском языке не существует, а знаниe арабского языка мало распространено в народе. Большая часть князей и старшин не знает грамоты, а потому муллы и эфендии, знающие арабский язык, суть единственные представители грамотности в народе и на народных вечах и разбирательствах имеют большой вес. Чувство изящного проявляется у черкес в их одежде, оружии, серебряных работах — любо посмотреть на черкеса, едущего верхом, как все это легко, ловко и вместе с тем прочно, какая драпировка его шерстяного чекменя, какая оправа оружия, какая легкость и удобство седда! А во время боя! Как ловко управляет он лошадью, какая грация в движениях, как ловко он умеет выхватить винтовку! А во время дождя или сырых туманов, как изящно опахнется своею буркою! Шишак и кольчуга, лук и колчан теперь на войне не употребляются, но хранятся как святыня, как остаток рыцарских времен, о которых черкесы вспоминают со вздохом. В настоящее время, при плате за кровь князей и высшего дворянства, все эти рыцарские доспехи и вооружения составляют необходимые статьи.

Военные силы. Нижние абадзехи, темиргоевцы, егерукаевцы, махошевцы, бесленеевцы, беглые кабардинцы и прикубанскиe абадзинцы, живя на равнинах, имеют большое число лошадей и суть лучшие наездники. Народы, живущие по ущельям, дерутся лучше пешком, чем верхом, как например, нагорные абадзехи. Если предположить сборище со всех немирных черкесских племен, то из всего закубанского края может собраться до 10-ти тыс. конных и столько же пеших. Черкесы не имеют opудий, и хотя у шапсугов есть фальконеты английского литья, но они их редко употребляют в поле. Закубанские черкесы, привыкнув к политической [140] раздельности, не подчинены одной власти, одному князю из своих и потому более способны к набегу небольшими силами, чем к правильной войне. Малые партии смелы, предприимчивы и потому всегда опасны для спокойствия края; но большие сборища, затеваемые черкесами, редко что нибудь сделали, потому что в них столько же было голов для совета, сколько рук для боя. Успехи, оказанные чеченцами и лезгинами в уменьи употреблять военные силы, еще не дошли до черкес. С 1842 года Шамиль постоянно посылает возмутителей с титулом наибов в закубанский край. Главных было три: Хаджи-Магомет, Солиман-Эфендий и шейх Магомет-Амин. Всем троим даны были одинаковые наставления, а именно: стараться сначала собрать воедино все черкееские и магометанские народы, а после уже действовать наступательно. Сообразно с этим и действовали наибы; они старались ослабить власть князей и дворянства, уничтожить раздельность племен и захватить власть в свои руки. По распоряжению наибов были собираемы скопища, движения имели определенную цель: или заставить колеблющийся народ приступить к союзу, или стараться силою поднять народ нам покорный и увлечь его за Лабу. С этого времени явились единоначалие. В случае войны черкесских народов между собою, что впрочем случалось редко, все дело кончается барантованием и мировою. Обиженный народ собирает партию, скрытно идет на обидчика и старается отбить его табун или баранту. Если нападающему удалось отбить баранту, то побежденный высылает депутатов для мировой. Когда условия приняты, плата за кровь определена, тогда победитель тотчас возвращает баранту и заключает мире. Так кончился набег ногайцев на баговцев в 1848 году: отбитая ногайцами баранта была разделена между участниками набега; но как скоро баговцы выслали депутатов и попросили мировой, то баранта тут же была выдана обратно и дело кончилось миром. [141]

Малые партии от 15-ти до 50-ти человек вторгаются через. Лабу на Кубань, имея целью поживиться чем нибудь. Главным путем вторжения служит волнистое пространство, ограниченное на Лабе укр. Ахметовским и Подольским постом, а на Кубани укр. Каменною башнею и ст. Беломечетскою. Партии, переправившись на правый берег Кубани, скрываются, высматривают удобный случай, и, совершив хищничество на Лабе или на Кубани, даже на средней Куме, уходят в баталпашинский участок, а оттуда или к вершинам р. Зеленчука, или к вершинам р. Кумы. Как скоро партия успеет переправиться обратно на левый берег Кубани, то она все равно что дома. Ловить эти партии очень трудно. Собираясь на хищничество, партия отлично подъярует (Подъяровить лошадь значит приготовить ее к скачке и трудному походу. Для этого дается лошади самое малое количество сена, зато дача ячменя или проса удваивается. Ежедневно лошадь проезжают шагом. От этой гигиены она становится тонка, жилиста и способна к перенесению трудов.) лошадей. Каждая большая или малая партия имеет своего начальника — дзепши (князь войска), который, ведя партию, отвечает, что она не попадется оплошно в руки неприятеля, в случае, если партия застигнута и окружена неприятелем, начальник должен скорее погибнуть, чем бежать, оставив партию. Так погиб Магомет-Аше в 1846 году, хотя мог уйти один.

Партии от 500 до 700 человек слишком значительные, чтобы скрытно пробраться на правый берег Кубани и слишком слабые, чтобы действовать открыто, обыкновенно стараются кинуться на лабинскую линию, на пространстве между Некрасовской, Владимирской и Урупской станицами. С устройством лабинской линии прорывы партий в усть-лабинский и прочноокопский участки совсем прекратились. Большое сборище, от 3-х до 4-х тыс., всегда собиралось два раза в год: весною и в октябре или ноябре месецах. Раньше 3-х недель скопище собраться не может, и нам [142] всегда есть время стянуть отряды и принять надлежащие меры. Недостаток продовольствия заставляет партии, скоро разойтись; но бывали случаи при Хаджи-Магомете, что скопище было в сборе до 6-ти недель. Большие сборища охотнее кидаются на Лабу, но главная цель их стремлений есть Ставрополье или баталпашинский участок. Некоторые народы, как например, тфишебсы делают набег раз в год целым народом, преимущественно на нижнюю Лабу и после того целый год сидят тихо.

Бегство во время боя не считается у черкес стыдом, лишь бы только партия при первой возможности оправилась и, заняв удобную позицию, опять начала драться. Зато считается постыдным, если партия застигнута врасплох, если отдала без боя добычу, если у нее отбили лошадей и если, вступив в дело, партия не вынесла из боя тел своих убитых. Сдаться военнопленным есть верх бесславия и потому никогда не случалось, чтобы вооруженный воин отдался в плен. Потеряв лошадь, он будет драться до последней возможности и с таким ожесточением, что заставит наковец убить себя.

Сословия черкесского народа. Организм черкесского общества есть чисто аристократический. Черкесы имеют своих князей (пши), равностепенное дворянство (уорк) и равностепенное сословие крестьян и невольников (пшитль). Абадзехи, шапсуги, натухайцы и некоторые малые абазинские народы не имеют князей, но дворяне и рабы существуют во всех народах. Выше сказано, что, по преданию черкес, кабардинцы и бесленеевцы считаются древнейшими черкесскими народами, поселившимися на северной покатости Кавказа.

Внутренний быт этих двух народов больше развит, нежели у других черкес (Рассмотрев подробно сословия этого общества, мы будем иметь достаточное понятие об устройстве остальных черкесских народов.); князья у кабардинцев и [143] бесленеевцев одной фамилии и по преданию происходят от Инала-Кеса (или Касая), родоначальника кабардинских князей. В Большой Кабарде считается одиннадцать сословий:

1) Князья (пши), потомки Инала-Касая. Их четыре фамилии: 1) Бекмурзины, 2) Кайтукины, 3) Мисостовы и 4) Атажукины.

2) Дворяне (уорк) первой степени в Большой Кабарде суть потомки Генартука, грузинского князя: 1) Анзоровы, 2) Куденетовы, 3) Коголковы и 4) Тамбиевы. Этот класс дворян называется тле-хотль или тляхо-тляж (от слова тляку — род, тляж — сила) и хотя подчиняются князьям, но считаются владельческими наравне с князьями.

3) Дворяне второй степени (беслен-уорк или тль-фокотль) причислены к княжеским или дворянским аулам. К этому классу принадлежат незаконнорожденные из князей (тума).

4) Дворяне третьей степени (уоркша отлехуса).

5) Уздени пшехао (пши — князь, хао — сын), которых можно назвать княжьи отроки, конвой князя. В других народах они называются шпе-уно-огг (пши — князь, уна —  дом, огг — двор), дворовые княжеского дома.

6) Отпущенники из рабов (азаты).

7) Княжеский собственный крестьянин (беслень-пшитль, от слова пши — князь, тле — человек), княжеские люди.

8) Дворянский первого разряда крестьянин (огг или ук или просто пшитль).

9) Дворянский второго разряда крестьянин (тляхо-шао, от слов тлях-се-одинокий, шао-сын), дети одиноких пришельцев, которым князь или дворянин дал в жены крестьянку.

10) Дворовая прислуга, лагуни-пши (от слова лагуна-комната, пши-князь), княжеские комнатные люди.

11) Служанка в прислуге (алгава). [144]

Эти одинадцать сословий можно привести к пяти, a именно: 1) князья (пши), 2) дворяне тляко-тляжи, владетельные, 3) дворяне невладетельные, 4) азаты и 5) крестьяне.

Дворяне невладетельные могут владеть крестьянами и иметь свою деревню; но эта деревня и ее владелец причислены к владению одного из тляко-тляжей. В этом и состоит все различие владетельных дворян и невладетельных.

Рассмотрим теперь подробно все эти сословия:

1. Князь (пши), дословное значение слова пши соответствует русскому слову господин, владелец, государь, западному славянскому - пан. Так, например, когда говорится о князе, как о владельце деревни (куодж), то он называется куодже-пши; когда говорится об этом же князе, как начальнике, владльце народа (чилле), то он называется чилле-пши. Государя Императора черкесы называют Пши-Шху, Князь Великий. Название куодже-пши дается безразлично и князю и тляко-тляжу, когда говорится о них, как об владельцах деревни. Князь считается главою своего народа (чилле), начальником его вооруженных сил; народ обязан его уважать как высшего по происхождению, как старшего между владетельными дворянами. Лицо, покусившееся на жизнь князя, будет непременно истреблено с целым семейством. Князь в Большой Кабарде берет с подвластных ясак, т. е. дань хлебом, медом, дровами и барантою; у закубанских же черкес князь не берет никакой подати с народа, а живет войною и тем, что для него работают его собственные крестьяне.

Собственный конвой князя составляют его пше-уна-огг, пши-уорк и пшихао (княжеского дома двор, княжеские дворяне и княжеские отроки). Все люди вольного происхождения живут около княжеского аула, ловкие наездники и хищники. Черкесы очень уважают своих князей, если видят в них доблесть и справедливость готовы, за доброе слово готовы [145] все сделать для князя, терпеливо переносят обиды, если князь их обворовывает или обижает, но есть всему предел. Знаменитый Джембулат, князь темиргоевский, отличался крутою стаей (?) и многих вооружил против себя. Вследствие того часть народа, до 800 семейств темиргоевских, разновременно ушли от князя и переселились к абадзехам. Для любимого князя народ не жалеет пожертвований, принимает живое участие в его спорах и враждах, помогают ему оружием и запасами. С дворянами-владельцами (тляко-тляж) князь старается ладить, потому что они стоят вместе с князем во главе народа, могут сопротивляться князю и навредить ему. С слабыми и бедными князь не столько церемонится. Положим приехал к князю гость с просьбой и просит у князя подарить ему крестьянина. Князь разумеется не подарит ему из числа своих крестьян; но пошлет свой огг на розыски, ловят какого нибудь сироту, за которого тляко-тляж и родные не заступятся, которого не найти желают наследники, и князь пойманного сироту дарит гостю.

На народном собранию (за-уча) князь занимает первое место со всеми тляко-тляжами и духовными, имеет pешительное влияние на решение собрания, а иногда и полновластен. Для этого нужно, чтобы князь был рыцарь (тле-хупх) и имел дар слова (тле-губзыг), тогда он разумеется есть лучший язык своего народа. Судебная расправа делается по обычаям, по адату, но князь, принимая кого нибудь под свое покровительство, может ускорить разбирательство. Мы сказали выше, что народ податей князю не платит никаких. Князья махошевские Багарсоковы иногда прибегали к хитростям, чтобы собрать с народа деньги: они, бывало, соберут народ, заговорят о вере, прикинутся кающимися, думают ввести шарат, т. е. ограничить совершенно свою власть. Все эти речи идут к тому, чтобы приговориться [146] к пожертвованию, и народ дает деньги по рублю с двора. Когда князь получит деньги, то и не думает об исполнении обещаний. Так бывало неоднократно, и это повлекло за собою потерю уважения и послушания в народе к князьям.

Когда князь умрет, оставив несколько сыновей, то народ, если не имеет особого интереса быть нераздельным, разделается на части, и каждый тляко-тляж со своимь аулом признает своим князем того из сыновей умершего князя который ему милее. Так, по преданиям, гатукаевцы отделились от темиргоевцев и образовали два отдельных народа. В одной старинной черкесской песне сохранилась память этого разделения народа. После смерти и похорон князя, народ пожелал разделиться. После долгих совещаний оба княжеские сына приказали народу уложить свое имущество на арбы и быть готовыми к движению. На следующий день с рассветом оба молодые князя, сев на лошадей, поехали шагом каждый в разную сторону. Часть народа (кто как хотел) последовала за одним, часть за другим княжеским сыном. К вечеру оба князя остановились за 40 верст один от другого и жители, сгруппировавшись около своих князей, построили свои сакли и с этого времени образовали два самостоятельных народа.

Бывают случаи, что при жизни князя часть народа переходит от него к другому, младшему брату. Например, жена Джембулата темиргоевского, урожденная Конокова, враждовала с женою егерукаевского тляко-тляжа Мамад-Али Бзагумова. Бзагумов, а вместе с ним и часть егерукаевцев, перешли от Джембулата к младшему брату его, Шеретлуку Болотокову, и, переселившись к нам на Лабу, покорился нам. Джембулат, видя себя оставленным большею частью народа, с остальным народом переселился к бежавшим, покорился России и тем восстановил единство своего владения. В случае раздела народа на части [147] князь может постараться помирить и уничтожить неудовольствия, и народ опять соединяется под власть одного князя.

Черкесы говорят, что в прежнее время было гораздо больше честности в народе и в князьях; что кабардинцы имевшие большое влияние на облагорожение нравов, давшие черкесам свой дворянский обычай (уорк-хабзе) и свои моды, в последнее время наделили закубанских черкес всякого рода обманами, изменами, неисполнением обещания и присяги, и народ, некогда честный, сделался теперь, по выражению абадзех, тха-габц (Богообманыватель). Случаи пресечения дома владетельного князя очень редки. Тогда тляко-тляжи должны выбрать себе в князья одного из родственников умершего князя.

Рассказывают, что Болотоков, убитый в сражении, оставил молодую жену без потомства. Тляко-тляж Догужиев на первых же порах убедил молодую княжескую вдову иметь с ним связь, и родившийся от этой связи сын был признан всеми тляко-тляжами законным сыном Болотоковых. Больше чем где нибудь, уважаются князья в Большой Кабарде и у темиргоевцев, а менее всех у махошевцев.

Из этого краткого обзора мы видим, что князь имеет много силы в народе, но что тляко-тляжи ограничивают его власть, что в случае, если князь делается слишком тяжел народу, то народ на это отвечает или бегством по одиночке и переселением в другие общества, или же часть народа отделяется от старшего князя и переходит к младшему брату, образуя отдельное владение.

Черкесы терпеливы и много переносят, если князь их храбр и воинствен. По мере того, как народ мирится с нами, князь постепенно теряет свою власть и силу. Народ, потеряв свою независимость, и видя что пристав наш имеет больше силы, чем их князь, перестает уважать [148] cвоегo князя, и нередко в народе доходит до толков на сходках, нужен ли князь тому народу, который покорился нашему правительству? нужно ли сохранять князю те выгоды, которые народ предоставлял князю доселе? В настоящее время на Кавказе общества нередко завязывают споры в платеже ясака князьям, на том основании, что, покорившись Pocсии, они не нуждаются в вооруженной защите своих владельцев. Так, в недавнее время осетины подняли вопрос подчиненности против своих ельдаров, дигорцы против своих бадилатов, ногайцы против своих мурз и султанов. Бывали нередкие примеры, что враждебный нам князь, помирившись с нами, вдруг лишался всякого веса и влияния. Например, Султан-Каплан-Гирей, который до 1845 года являлся главою всех волнений и глубоко был уважаем за Лабою, как только помирился, мгновенно потерял всякое влияние. Нет сомнения, что успехи нашего оружия на Кавказе совершенно поколебали у черкес власть князей и веру в них.

Другая опасность угражает князьям со стороны мюридизма, который стремится к уравнению всех горцев и к уничтожению прав и преимуществ дворянства. Наибы, посылаемые в закубанский край Шамилем, постоянно стараются утвердить свою власть во вред власти князей. Хаджи-Магомет в одного князя стегнул плетыо, а когда тот потребовал у него разбирательства, то Хаджи-Магомет, как священная особа, отказал в разбирательстве князю. Магомет-Амин женился на Болотоковой, сестре темиргоевского князя: пример неслыханный неравного брака княжны с дагестанским пастухом. Тот же Магомет-Амин расстрелял махошевского князя М. Багарсокова. Итак, мюридизм с одной стороны и успех оружия нашего с другой — колеблят власть князей, доселе столь твердо стоявшую, укорененную в глубокой вере народа и на его незапамятных [149] обычаях. Жаль этих родов, которые в самых резких чертах олицетворяли доблести и пороки черкесского народа.

2) Тляко-тляж. Мы рассмотрели князя, как представителя монархического начала, его положение в обществе и его права. Теперь рассмотрим дворянство в тех народах, которые имеют князей.

Народ разделяется на дворянские роды (тляку). Каждый род живет не вместе, но по семействам и там, где хочет. Не менее того, каждое дворянское, или вообще свободное семейство (тльфокотль и оркша-отлехуса) со своими крестьянами причислено к своему тляко-тляжу, т. е. владельцу. В каждом черкесском народе не более десяти семейств тляко-тляжей.

Тляко-тляж есть владетель в своем ауле. Он имеет своих крестьян, которые работают для него, связаны с ним условиями. В его ауле живут дворяне (уорк) меньших разрядов со своими крестьянами и признают тляко-тляжа своим главой. Тляко-тляж повинуется князю, ходит с ним на войну, или посылает ему своих воинов; но кроме уважения к особе князя, он не несет никаких обязанностей. Он самостоятельная власть в своем ауле; в случае неудовольствия к князю, тляко-тляж имеет право удалиться со своим аулом в другое какое ему угодно общество, и за обиду, причиненную князем тляко-тляжу, не только весь его аул, но и все равные ему тляко-тляжи вступаются. Князь должен стараться помириться с тляко-тляжем, а если-князь допустит, что тляко-тляж со своим аулом уйдет от него, то это бросает на князя пятно. Но этому такие примеры очень редки. В недавнее время был только один случай. Бесленеевский тляко-тляж Кодз, недовольный князем Каноковым, перешел со всем своим аулом к темиргоевцам, а когда темиргоевцы бежали за [150] Белую, то Кодз со своим аулом поселился на Кубани, где его аул живет и поныне.

3) Уорк 2-й и 3-й степени. Уорки 2-й и 3-й степени живут семействами в аулах тляко-тляжей, по вызову которых дворяне обязаны идти на войну. Добрый быт их зависит от того: имеют ли они крестьян. Тляко-тляж обыкновенно дает тльфокотлю вспомоществование скотом и припасами. Это называется уорк-тын. Если тльфокотль не поладит с тляко-тляжем, то со своими крестьянами удаляется к другому тляко-тляжу и причисляется к его аулу; в таком стучае он должен возвратить прежнему тляко-тляжу подаренный ему уорк-тын. Но это перемещение дворян случается редко, и тляко-тляж, потерявший дворянина, не употребивший ycилий, чтобы помириться с ним, пользуется дурным мнением и охлаждением к нему других дворянских фамилий его аула.

Переходя в чужое общество тльфокотль освобождается от подчиненности своему тляко-тляжу. Если он переходит в черкесское общество, имеющее князей, то он обязан приписаться к одному из тляко-тляжей того общества. Если же он перейдет на жительство в Абадзехи, то, избрав себе место жительства, водворяется там. Здесь надо заметить, что тляко-тляж у абадзехов и у шапсугов не имеет такого важного значения, как в черкесских народах, имеющих князей. В общинах, не имеющих князей, народ разделяется на самостоятельные общества (псухо), и каждое псухо управляется само собою своими старшинами. Об этом подробно будет сказано ниже.

4) Крестьяне. Крестьяне, пшитль, огг, лагуни-пши. Все эти несвободные люди составляют собственность своих князей или тляко-тляжей. Половина труда крестьянина по обычаю принадлежит его помещику. Князь или тляко-тляж имеет право продать, или подарить все семейство крестьянина, но [151] продажа семейства в раздробление в разные руки не принята по обычаю. Bсе крестьяне имеют оружие и владеют им также, как и дворяне. Положение их не так тяжко, и обиженные крестьяне могут удалиться к другому владельцу и просить его покровительства. Бывали (редкие впрочем) примеры мщения обиженных крестьян против владельцев. Бегство крестьян к нам очень редко случается; все, что крестьянин имеет, все, что он себе нажил, составляет его неотемлемую собственность. Если владелец продает крестьянина с семейством другому владельцу, то все имущество крестьянина, как-то: домашний скот и лошади, остается собственностью прежнего владельца, исключая впрочем одежды и домашней рухляди. Покупающий семейство крестьянина может купить у владельца весь скот крестьянина. В случае смерти крестьянина, имущество его делят между собою его дети, и владелец в это не вмешивается.

Некоторые общие замечания о черкесском дворянстве. Сильное, многочисленное аристократическое сословие у черкес есть явление замечательное. Откуда взялась аристократия в горских обществах? Аристократия является в народе не иначе, как вследствие завоевания. Везде дворянин есть завоеватель, простолюдин завоеванный туземец. В Афинах аристократия (эвпатриды) были ионического происхождения; демос или народ были завоеванные пелазги. В строении европейских государств тоже самое явление. Дворяне Франции суть завоеватели франки, крестьяне Франции суть завоеванные галло-римляне.

Во время Карла Великого франки кидаются на Германию, завоевывают ее; Карл Великий ставит свое дворянство, своих князей, графов, баронов, маркграфов и епископов в Германии. Когда норманы завоевали древнюю Русь, тотчас явились три сословия: князья — потомки Рюрика, [152] литты - люди вольные и смерды -холопы (троель) славянского и финского происхождения. В кавказских народах дворянство, по всей видимости тоже не произошло из лона самого народа; почти везде дворянин есть воинственный пришелец, завоевавший или добровольно призванный пастушескою общиною защищащий эту общину и получающий за это ясак или плату. Так, у осетин ельдары суть потомки беглых армянских царей, у дигорцев бадилаты суть потомки Мадиарина Бадели, в Большой Кабарде, у бесленеевцев и у абазинцев князья считают себя происходящими от арабов, что невероятно. Темиргоевские князья, гатукаевские и бжедуховские считаются происходящими от Инала-Кеса и родными владетельным князьям Кабарды.

Из трех народов, обитающих на северном склоне Кавказа: черкес, осетин и чеченцев, в первых двух аристократическое начало сильно выражено, но у чеченцев нет никакого следа аристократии, и чеченцы хвалятся тем, что они все равные, все дворяне и князей никогда у них не бывало.

Чеченцы тоже имеют свои предания: родоначальниками их считаются Нашхо и Джахго; от Нашхо произошли три фамилии 1) Го, 2) Нашхо и 3) Мозгорой; от Джахго произошла важная фамилия Чендухой. Прочае чеченские фамилии: Пешхо, Цонторой Мурдуловых и Дудаевых считаются менее важными. У назрановцев считается четыре родоначальных фамилии: 1) Цехенбух, 2) Гарц-Маиерзов, 3) Коратыш-Шармиевич и 4) Дахтыльго. Когда Шамхал Тарковский, тревожимый чеченцами, искал у них мира и получил его, то чеченцы давали ему постоянно аманатов от четырех главнейших фамилий: Го, Нашхо, Мазгорой и Чендухой. Чеченец расскажет вам свои родоначальные фамилии и тут же прибавит, что эти фамилии не княжеские и не владельческие, что все чеченцы равны между собою, все без [153] различия дворяне, князей никогда у них не было и что чеченцы никогда и никем не были завоеваны.

Черкесское дворянство (уорк) образует собою третью часть всего черкесского народонаселения. В закубанском крае и у народов, живущих по черноморскому берегу, считается более 100 тыс. душ дворян. Каждое княжеское или дворянское семейство имеет свой герб (тамга). Гербы редко употребляются на оружии, еще реже для печатей. Черкесские тамги употребляются преимущественно для таврения конных табунов. Тамги состоят из различных крючков и математических фигур, сплетенных между собою.

Поземельной собственности отдельно от своего народа князья и дворяне у черкес никогда не имели. Так, по крайней мере, видно из многих споров, затеваемых общинами против своих князей.

В числе князей и аристократии черкесской мы встречаем также потомков крымских ханов (хануко), поселившихся здесь в разные времена; князья черкесские глубоко их уважают. Крымские гирей соединены все родственными связями с черкесскими князьями. Султан-Каплан-Гирей жил у егерукаевцев, Шаан-Гирей живет у гатукаевцев, Султан-Ериг живет и поныне у кизильбековцев, многие султанские фамилии живут у шапсугов.

У абадзехов, шапсугов, натухайцев и убыхов нет князей, но есть дворянство и тляко-тляжи. У абадзехов, в числе туземных тляко-тляжей, есть татарская фамилия Едиков. Едики преимущественно живут в обществах туба, тем-даши и джангет-хабль, но аристократическое начало в этих обществах ослабело. Распространено влияния шариата и мюридизма есть смертельный удар черкесскому уорку.

Общества демократические у черкес. На пространстве между р. Белою (Шаугваше), от вершин ее до впадения в р. Кубань, по pp. Пшехе, Пшишу, Псекупсу, Абину, [154] Афипсу и прочим притокам нижней Кубани, по долинам речек впадающих в Черное море на пространстве между кр. Анапой и р. Бзыб, живут народы черкесского племени еще независимые, и число их душ достоверно нам неизвестнo. Народы эти суть: абадзехи, Большой Шапсуг, Натхо-Куадж, Малый Шапсуг, убыхи, вордане-цахе, агзах, ахучипсу, псху. Все эти народы в союзе между собою и в 1841 году подписали памятный у черкес дефтер, положивший основание их союзу.

У всех этих народов князей нет, но есть дворянство (уорк) и класс крестьян. Абадзехский народ (абадзехе-чиллаго) разделяется на общества (хабль), друг от друга независимые и неравные силою. Общества абадзехов, известные нам, суть: 1) туба, 2) тем-даши, 3) джангет-хабль, 4) даур-хабль, 5) нежуко-хабль, 6) гатюко-хабль и 7) тфишебс. Другие общества совсем нам неизвестны. Общества туба, тем-даши, джангет-хабль и даур-хабль в 1846 году в первый раз вступили было с нами в мирные сношения. Каждое из этих обществ делится на большее, или меньшее число общин (псухо). Общины независимы друг от друга и связаны между собою союзами, дружбою и семейными связями. Величина псухо или общин неровная: в каждом псухо считается от четырех до десяти деревень. Каждое псухо управляется своею миpcкoю сходкою за-уча где обсуживаются и решаются все вопросы общины. На мирской сходке прямым образом участвуют все дворяне (уорки) общины, а большим влиянием пользуются почетные старшины (томата) из важнейших дворянских фамилий. Крестьяне могут присутствовать на за-уча, но голоса никакого не имеют.

Состав народа и разделение на сословия у абадзехов те же, как и у черкес, имеющих князей, но у абадзехов больше равенства между сословиями. У абадзехов есть [155] также сословие первостепенных дворян (тляко-тляжей): вероятно они имели прежде тоже важное значение, какое имеют и поныне тляко-тляжи у темиргоевцев и кабардинцев; но в настоящее время это исчезло. Так что тляко-тляжу осталось одно имя. Власти он не имеет никакой, и мирская сходка отняла у тляко-тляжа его власть. Как след прежнего значения осталось только то, что первостепенные фамилии оставили свое название некоторым абадзехским обществам (хабль) и общинам (псухо). Так, например, община берзек-хабль именуется от фамилии Берзеков, общество джангет-хабль от фамилии Джангетов и прочее. Положение несвободного класса (крестьян) несколько легче, чем у черкес, управляемых князьями. Население абадзехов большое и долины их речек битком набиты народом. В земле нет большого недостатка, но нет и большого излишка. Землею абадзехи дорожат, и бывали примеры, что участки обработанной земли продавались.

До 1829 года народы, обитавшие на черноморской береговой линии: натухайцы, шапсуги и абадзехи, признавали над собою покровительство турецкого султана. Тогда в эти народы был занесен шapиат. Гассан-паша анапский деятельно старался о его распространении. Незадолго до начала последней турецкой войны 1828 года, по предложению анапского паши, абадзехи и шапсуги уничтожили у себя власть тляко-тляжей, обязались не иметь у себя князей и судиться по шариату. С этого времени гражданское развитие получило некоторое движение вперед. Взаимные распри между народами исчезли, учреждены у абадзехов народные суды (мег-кеме) и ибары, т. е. общие народные собрания, о чем сказано будет ниже.

Народное собрание (за-уча). Черкесские общества искони управлялись своими мирскими сходками, или собраниями народа. Круг действий этих coбpaний был сообразен с [156] потребностями обществ. Здесь разрешались споры о земле, вопросы о войне и мире. Утверждение наше на лабинской линии придало мирским сходкам более объема и значения. Чуждый друг другу, даже враждебные, общины начали заключать между собою союзы и договоры (маслахат, блягага), и таким образом черкесы осоюзились и явился у них общий интерес, Междоусобные вражды или ослабели, или совсем уничтожились. Народные собрания ныне очень часты, и никакой важный вопрос не разрешается старшинами без народного собрания. Черкесы имеют дар слова и на собраниях говорят много речей. Голос старшин (в особенности враждебных нам) очень уважается, также как голос эфендиев и отважных наездников. Происхождение, удальство, родственные связи, ученость дают средство возвыситься и управлять судьбою своего народа. Человек, отличающейся храбростью, знанием обычаев и красноречием, называется у черкес язык народа (тле-губзыг).

По коренному обычаю черкес, каждая община (псухо), каждое общество (хабль), каждый народ (чилле) совершенно самостоятельны, никому не подчиняются, управляют сами собою на мирской сходке, судят на народном суде по адату (обычаю), или по шариату. Общее народное собрание, за-уча или джеме, имеет более целью разрешение спорных вопросов между обществами, или принятия мер для общей безопасности, т. е. все вопросы о войне и мире. Важнейшие народные собрания в последнее время были:

1) Собрание абадзехов и других народов у Меакопы и на р. Пшехе, вследствие которого был издан дефтер 1841 года и устроены у абадзехов пять народных судов (мегкеме) Главную роль играл на этом собрании, в числе прочих, Ташав-Хаджи-Дунакай. Собрание это длилось несколько месяцев.

2) Народное собрание кабардинцев на р. Марухе 1846 года. [157]

Беглые кабардинцы учредили у себя народный суд. Главным деятелем и языком народа был здесь Хаджи-Трам.

3) Собрание абадзехов на Пшехе в 1847 году на котором решено: все 5 народных судов, учрежденных в 1841 году, слить в одно общее абадзехское мегкеме. Главным деятелем и языком народа был здесь Зеккерия Хатко, абадзехский старшина, пользовавшийся у абадзехов огромным влиянием.

Состав народного собрания и порядок действия. Народное coбpaниe состоит из всех вольных людей народа. Конно-вооруженный народ собирается, преимущественно во время подножного корма, на условленном месте; на кургане, или на урочище, освященном обычаем. Масса назначает уполномоченных своих между эфендиями и старшинами. Когда избранные уполномоченные старшины рассмотрят и решат предположенный вопрос, то старший между ними по летам и почету сообщает собранному у подножия кургана народу чем решено дело. Если народ согласен с решением старшин, то подают коран, и народ по общинам присягает исполнять свято это решение. После присяги эфендий составляет дефтер (акт), присутствующие прикладывают печати (мухор) или пальцы, омоченные в черниле. С этого времени дефтер имеет обязательную силу. Так был подписан дефтер 1841 года. Это устройство народных собраний сходно с древне-эллинскими. Там тоже избранные народом обсуживали вопрос, а народ всей массой утверждал, или отвергал. У народов, имеющих князей, тоже бывают собрания и очень часто. Это в народном духе: черкесы любят много говорить и слушать красноречивые речи своих губзыгов.

Судебная расправа. Судебное разбирательство у черкес очень интересно. Маловажные споры решаются без особенных церемоний. Но в важных случаях, например, в [158] преступлениях, вынуждающих кровомщение, тяжущиеся стороны избирают себе уполномоченных в роде адвокатов, надежных и велеречивых. Назначаются посредники от обеих сторон, которые, выслушав обе стороны, решают дело. В важных случаях призывают в посредники язык народа чтобы помирить тяжущихся. Дело длится, пока посредники не дойдут до решения, на которое обе стороны готовы помириться. При важных делах (убийстве, насилии), когда противные стороны приходят на суд, принимаются посредниками большие предосторожности, чтобы не дошло до убийства. Обе стороны подходят на назначенное посредниками расстояние, имея винтовки наизготове; нередко завязывается перестрелка между тяжущимися. Во время разбирательства произносится тле-губзыгами много речей в горском вкусе. Приговор по адату, или шариатy предоставляется выбору тяжущихся. Когда тяжущийся видит, что по адату выиграет дело, то настаивает, чтобы его судили по адату, упирается на примеры своих предков, о шариатe же и слышать не хочет. Когда видит, что шapиaт для него выгоднее, то тяжущийся прикидывается строгим фанатиком, хочет быть судимым не иначе, как по книге Божией, которой буквы изобретены и посланы на землю самим Богом. Человек везде один и тот же, он готов менять свои мнения и верования, сообразно потребностям мгновения и своего интереса. Уполномоченные берут с тяжущихся деньги за свои труды и потому их интересс возбуждать разбирательства. Иногда тяжущиеся стороны готовы оставить дело, но уполномоченные опять подожгут тяжущихся, и история продолжается долго.

Когда обе стороны согласились на решение посредников, то назначается по адату или шариату удовлетворение. Тяжущиеся платят адвокатам и посредникам за их труд, и дело кончается. Остается выигравшему дело получить удовлетворение. Проигравший дело [159] разумеется, не охотно платит, а нет власти, кроме кровомщения, чтобы принудить проигравшего удовлетворить сыщика (истица). Это отсутствие принудительной силы чувствовали абадзехи, издавая дефтер 1841 года. Главные статьи дефтера относятся ко внешней обороне края и об этим будет сказано ниже. Абадзехи решились уничтожить у себя воровство, хищничество и измену, назначив за этого рода преступления огромные штрафы и наказания. Для споспешествования этому, они учредили в каждом из народов верховное судилище — мегкеме, состоящее из судей, избранных из среды старшин, под председательством наиба, которому вверили власть исполнения приговоров суда. Наиб имеет под своим начальством команду муртазеков (из сыновей почетных фамилии), которые, по приказанию наиба, должны заставить ослушника повиноваться, кто бы он не был, старшина или простолюдин. Суд произносится по шариатy. По обычаям, преступников несвободного класса секут плетью, облагают штрафом, убивают каменьями, кидают с кручи или застреливают. Преступники свободного класса отделываются штрафами.

Кроме мегкеме, учрежденного в четырех абадзехских обществах, учреждены ибары. Старшины с муртазеками объезжали каждую общину (псухо) поочереди, производили суд и наказание и штрафовали нещадно. В первое время после учреждения мегкеме, абадзехи строго исполняли свое постановлениe, но с прибытием за Кубань Хаджи-Магомета, дела приняли другой оборот. Войны против нас усилились, и сила мегкеме начала падать, так что многие из них были закрыты. В последнее время, в 1847 году, народные суды получили опять силу и значение и на народном собрании на р. Пшехе пять народных мегкеме слиты в одно общее мегкеме. На собрании на Пшехе избраны председатель, судьи и муртазеки. Многим своевольным этот порядок [160] вещей не нравиться и неоднократно были схватки между муртазеками и осужденными. Письма Шамиля к абадзехским старшинам поощряют введение мегкеме. В марте месяце 1846 года беглые кабардинцы учредили также мегкеме и избрали для себя кадия, валия и наиба. Целью устройства мекгеме положили они - "восстановление падающей веры, уничтожение воровства, разбоя, измены, обмана и зависти". Устройство народных судов есть мысль самородная у абадзехов и делает честь способностям этого народа. Чувство правомерности начинает возрождаться и народ сам в себе находить органы для сокращения зла.

Адат, маслахат, шариат и таригат (тарикат). Народы черкесские не имели никогда писанных законов, а управлялись искони своими древними обычаями. Эти обычаи изустным преданием переходили из рода в род и совокупность обычаев каждого народа, служащая ему правилом для семейной и общественной жизни, называется адат или адет. Каждый из черкесских народов имеет свой собственный адат, но все эти адаты в общих своих основаниях сходствуют. Адат кабардинский считается самым лучшим и принят почти везде у черкес.

Маслахат есть договор. Когда враждующие племена желают помириться, то высылают посредников, которые заключают между враждебными сторонами маслахат, чтобы жить мирно между собою, и совокупными усилиями действовать против общего врага. Маслахат, как и всякий договор есть мера временная, и теряет свою важность и обязательную силу с изменением обстоятельств.

Шариат есть нравственная философия и гражданское право магометан. В этой книге, основанной на коране, находятся правила нравственности, браков, наследства и наказания за преступление. В нынешнее время возгоревшаяся ревность к магометанству в Дагестане и Чечни повела за [161] собою падение или ослабление силы адатов. У Черкес шариат до 1829 года был распространяем агентами анапского паши, а с 1841 года в пользу распространения шариата действовали агенты Шамиля, украдкой пробирающиеся из Чечни в закубанский край. Не менее того шариат не везде еще принят у черкес. Князья и дворяне, не подписав сами уничтожения своей власти, не могут охотно согласиться на уничтожение адата и полное введение шариата; но в обществах абадзехских, шапсугских и по всему восточному берегу, шариат, не встречая никакого сопротивления в высших классах, введен в употребление.

Тарикат есть учет религиозно-политическое, основанное на коране. В политическом смысле это учение есть чисто демократическое. По теории тариката: 1) все мусульмане должны быть свободны, рабство должно быть уничтожено, магометанин не должен платить никакой дани кроме заката, т. е, десятины на мечети в пользу распространения исламизма; 2) все магометане равны и разница прав сословия должна быть уничтожена; 3) магометане должны жертвовать всем, чтобы не быть под игом неверных. Это учение из Дагестана мало по малу проникло к черкесам. Везде, где оно приникло, черкесы разрывали связь с нами, меновая торговля прекращалась, мирные черкесы бросали свои аулы и уходили в горы. У черкес проповедывалп шариат Гаджи-Магомет в 1842 — 1844 гг., Солиман-Эфендий в 1845 г. и шейх Магомет-Амин с 1849 года. Bсe они родом из Дагестана или Чечни, и доверенность и уважение к ним черкес весьма значительны.

Внешние сношения черкес. Живущие за Кубанью и на восточном берегу Черного моря постоянно имеют сношения с Турцией. Ежегодно отправляются богомольцы в Константинополь и дpyгие порты Малой Азии, откуда с караваном отправляются в Мекку и Медину. Из князей, старшин и [162] достаточных людей почти все перебывали в Мекке, если не два, то по крайней мере один раз в жизни. Мирные черкесы берут у нас паспорты, немирные же прокрадываются к шапсугам и убыхам и на чектырмах прокрадываются в Константинополь. Не смотря на бдительность наших крейсеров, им удается пробираться в Турцию, но бывают часто случаи, что чектырмы, застигнутые в море нашими крейсерами, попадаются в плен. Путешествие в Мекку продолжается обыкновенно два года. Возвратившиеся пользуются большим уважением и принимают титулы хаджиев. Фанатические их рассказы про турецкого султана и египетского пашу волнуют народ. Народы черкесские, живущие за р. Лабою и по берегу Черного моря, признают, как я сказал выше, турецкого султана своим халифом, главою религии и во всех переговорах с нами ссылаются на мнимое покровительство султана. Что же касается до того, что султан адрианопольским миром передал Pocсии свои права на обладание черкесами, то черкесы отвергают права султана, говоря, что он не есть и не был их государем никогда, а что он только глава релиии.

Сефер-бей Заноко, шапсуг, живущий в Константинополе, постоянно в переписке с шапсугами, сочиняет от имени абадзехов и шапсугов протестации и издал от имени черкес декларацию их независимости. Акты эти доходят до черкес и поддерживают их упорство в борьбе с нами. Беглые кабардинцы, бесленеевцы и абазинцы не упоминают никогда о покровительстве турецкого султана; о покровительстве этом толкуют только абадзехи, шапсуги, натухайцы и народы черкесские живущие на восточном берегу Черного моря. Кроме религиозной связи с турками, черкесы торговали невольниками и женщинами. После падения Византии черкесы продолжали эту [163] торговлю во все времена с турками. Так как многие из черкешенок попадали в гаремы к султану и его вельможам, то черкесы считают турецкого султана и всех первых сановников оттоманской империи своими родственниками и единоплеменниками. И доныне высшим предметом честолюбия для черкешенки есть попасть в гарем султана Устройство укреплений на восточном берегу Черного моря нанесло сильный удар этой торговле людьми; не нравится это черкесам и туркам, и потому-то черкесы, живущие по берегу Черного моря, делали столь многократные попытки для уничтожения наших укренлений, которые, наблюдая за устьями речек с многочисленными бухтами черноморского берега, всеми мерами препятствовали этой выгодной, как для турок, так и для черкес, торговле.

_______________________

В заключение этого краткого этнографического обзора я считаю нужным сделать перечень важнейших событий в закубанском крае с 1825 по 1850 год.

До 1829 года река Кубань была границей нашей с непокорными черкесами. В 1825 году трапезондский паша Чечен-оглу Гасан, прибыв в кр. Анапу (на место Ахмет-паши), созвал к себе князей и старшин черкесских народов и предложил им признать над собою покровительство турецкого султана. Черкесы согласились и присягнули, но с условием, что эта присяга не уменьшит их независимости. Власть султана над черкесами была чисто номинальная. Он был уважаем ими как халиф и глава исламизма, и как родственник по женам — черкешенкам: но если бы паша потребовал от имени султана покорности от черкес, то никто бы его не послушал.

Хищничества по Кубани были однако редки, и в подобных случаях начальство наше на кубанской линии обращалось к анапскому паше или и двум [164] каймакамам, жившим против станиц Убежинской и Ладовской, и почти всегда получало удовлетворение. Во внутренние дела закубанских черкес никто не вмешивался, но в спорных делах они сами обращались к паше анапскому, а тот разбирал их споры и судил по шариату. По настоятельным убеждениям анапского паши, абадзехи и шапсуги уничтожили у себя титулы князей, как противные духу магометанской веры.

В 1829 году наступила война Росии с турками, и кр. Анапа была взята нашими войсками. Турецкие эмиссары поджигали черкес против нас, Ассан-паша с 400 турок сделал высадку на восточном берегу и должен был, соединявшись с черкесами, действовать наступательно на Кубани; но мы успели прикрыть все пункты и подвинуть наши резервы. Не смотря на это, темиргоевский князь Джембулат Болотоков постоянно собирал партии черкес и нападал на наши кубанские станицы. Это заставило генерала Емануеля, командовавшего на кавказской линии, сделать набег в горы. Набег этот памятен за Кубанью. Карачаевцы, башильбаевцы, беглые кабардинцы, бесленеевцы, темиргоевцы и абадзехи понесли огромные потери. Вся страна от верхней Кубани до р. Курджипса была предана пламени. 210 деревень, огромные запасы хлеба и сена уничтожены, значительная баранта захвачена. Абадзехи были доведены до такого крайнего положения, что за съестные припасы променивали у нас табуны, стада и предлагали на мену своих детей. В первый раз черкесы испытали над собою всю тяжесть нашего оружия; они сражались дурно и действовали без всякой связи и единства.

1829 году, при заключении адрианопольского мира, Poccия получила на Кавказе все, что было под покровительством турок. На основании этого права, мы потребовали от черкес покорности, но они решили защищаться. [165] Война длилась 27 лет. Первые экспедиции наши за Kубанью были очень удачны: огромная баранта и табуны попадали в наши руки, и до сих пор закубанский край не может оправиться от своих потерь. Экспедиция генерал-лейтенанта Вельяминова были чрезвычайно важны в отношении обзора закубанского края, тогда еще мало нам известного. Но покорение края шло медленно. В это время появилось сословиe хаджиретов или хищников за веру; воровство приняло священный характер, надело маску религии. Около 1837 года закубанские черкесы, убедившись, что единство при сопротивлении нам дает им больше силы, начали заключать между собою союзы и действовать заодно. С этого времени набеги наши не имели уже прежних результатов касательно огромности добычи, и потери наши в набегах сделались значительнее. В 1840 году кубанская линия переименована в правый фланг кавказской линии и начальником фланга назначен генерал-майор Засс.

В 1839 году Ташав-Аджи Дунакай, аталык князя Шеретлука Болотокова, на народном собрании у Меакопы, возбудил черкес к единодушному восстанию и действию против нас; а после кровопролитного дела на р. Фарсе в 1841 году с генералом Зассом увел с Лабы махошевцев и бжедухов. Кубанская линия была в постоянной опасности от нападения черкес. Убедившись в бесполезности набегов, мы решились утвердиться на Лабе. Перенесение передовой линии с Кубани на Лабу было начато генерал-майором Зассом. Пространство между Кубанью и Лабою было обнесено укреплениями и постами; на местах этих укрплений постепенно устроены были станицы, учредилась лабинская линия, которая и есть положительное наше завоевание в закубанском крае. Часть черкес до 30-ти тыс. душ обоего пола убедилась в необходимости и покорилась нам, остальные удалились за р. Белую и в верховья pp. Ходза, Псефира и [166] Фарса. В 1843 году построено укр. Надеждинское. Прямым последствием устройства лабинской линии и Надеждинского укрепления было покорение башильбаевцев, беглых кабардинцев и бесленеевцев. Махошевцы и темиргоевцы, сделавшись нашими ближайшими соседями, должны были вступить в мирные сношения. Эти мирные сношения были более или менее двусмысленны со стороны черкес, но по обстоятельствам войны и малости сил наших, и это уже был успех.

Учреждение лабинской линии породило большое беспокойство в непокорных черкесских народах, живущих за р. Лабою и по восточному берегу Черного моря. С 1840 года у этих народов были постоянные собрания, имевшие целью принять меры для общей безопасности, и уничтожением воровства и хищничества устранить поводы ко внутренним раздорам и враждам. Общества абадзехские, шапсуги, убыхи, вердан, чаче, ахучипси и адзах положили составить союз, чтобы положить основания всему относящемуся к их религиозным и мирским делам; они связались между собою присягою и на народном собрании на Пшехе в 1841 году издали дефтер. Так как этот дефтер есть выражение степени нравственного и гражданского развития черкес, то я прилагаю главные статьи его здесь в переводе.

Дефтер 1841 года. Слава Богу, Который нас сотворил и показал нам свое величие, возвысив нас над другими животными. Слава Богу, Который нам дал все средства жить счастливо на этом свете и получить награду в другом мире; указавшему нам истинный путь спасения, веру истинную свою, через пророка своего и посланника Магомета. Слава Богу, Который есть наш защитник и спаситель в день Воскресенья. Мы хотим помочь всем неустройствам нашего края и не делать зла друг другу: [167]

1) Наша первая обязанность есть строгое выполнение шаpиaтa. Всякое другое учение должно быть оставлено и отвергнуто, все преступления должны быть судимы не иначе, как по этой книге.

2) Никто из нас не должен идти к неверным; дружеские сношения с ними строго запрещаются, и потому всякий мир, всякое предложение с их стороны должны быть постоянно отвергаемы. Кроме того не позволяется покупать чтобы то ни было в их укренлениях (Построенных на берегу Черного моря, в землях завоеванных у черкес с 1822 года), которые стоят на нашей земле, и каждый, виновный в этом, платит штраф в 30 туманов (300 рублей серебром). Те, которые будут нуждаться в покупке вещей, должны их доставать на границе (То есть на меновых дворах в Черномории, существовавших до 1829 года).

3) Никто не должен сметь предупреждать русских каждый раз, когда будет у нас собрание войск для набега. Кто донесет (как только этот донос обратится во вред нам), должен заплатить за кровь, если вольный, то 200 коров, если крестьянин, то 100 коров; кроме того заплатить штраф в 30 туманов. Те, которые перейдут к русским и служить им будут как враги своего края, не будут иметь ни они, ни их родные, никакого права на наше сострадание.

4) Если хаджирет (беглый мирной черкес) явится на нашу землю, его особа священна; тот, который силою или хитростью отнимает у хаджирета что нибудь, заплатит штраф, налагаемый нами за всякое воровство.

5) Когда народ мусульманский придет на нашу землю, чтобы разделить намерения черкесского народа против общего врага, то мы обязываемся обращаться с этим народом дружески, и если нужно будет для устранения [168] всякого недоверия, то дать этому народу детей наших в аманаты (На основании этой статьи дефтера, мирные народы, поджигаемые анегтами Шамиля, делают побеги за р. Белую и находят там надежное убежище и земли).

6) Внутренность каждого жилья будет ненарушима; кто сотворить воровство в чужом доме, заплатит кроме штрафа (в 30 туманов), еще пеню в 7 туманов. Если русский беглый сделает воровство, то он платит только тройную ценность украденной вещи, но штрафа не платит.

Затем следуют других статьи, относящиеся к воровским делам, а в заключение -присяга взаимной защиты, в случай вторжения: "как только русские войска войдут в страну, то каждый должен взять opyжиe и идти туда, где опасность требует; те, которые не имеют оружия, не изъемлются от восстания."

Вот главные статьи этого дефтера. Присягнув дефтеру, союзные народы строго исполняли свое постановление. Воровство, хищничество и взаимные вражды мгновенно исчезли. Украденные или найденные вещи возвращались по принадлежности. В это время Шамиль успел поднять Большую и Малую Чечню, и война на левом фланге приняла важный характер. По просьбе черкес, Шамиль отправил из Чечни Хаджи-Магомета в закубанский край, чтобы дать опору восстанию черкес. Пробравшись скрытно за Кубань, он явился у шапсугов, и в течении 2-х лет он волновал черкес. Со стороны Кубани действия его ограничивались тем, что он мешал устройству зеленчукской линии, увлек за Лабу покорных нам бесленеевцев и употреблял все усилия, чтобы поднять ногайцев. Но главные его действия направлены были на укрепления черноморской береговой линии, которые все поочереди подвергались нападениям. 17-го мая 1844 года Хаджи-Магомет созвал народное собрание на р. Адагуме, с тем чтобы действовать решительно за [169] Кубанью, но прибыв туда, умер. В течении 2-х лет он был полным хозяином у непокорных черкес, стремился уничтожить власть князей и освободить черкесских крестьян. Налоги и штрафы, взимаемые Хаджи-Магометом, грубое обхождение с князьями и корыстолюбие, породили против него много недовольных, но масса народа сильно ему сочувствовала и после его смерти долго помнила его увещания.

В 1845 году Шамиль прислал другого наиба, Сольман-эфендия, но этот, совершив один ничтожный поход и возбудив нерешительностью своею много недовольных ушел обратно в Чечню, а в 1846 году передался нам. После ухода Солиман-эфендия, все народы, ожидавшие от него избавления от русских, присмирли. Бесленеевцы, со смертью враждебного нам князя Айтека Канокова, покорились нам опять; беглые кабардинцы, махошевцы, темиргоевцы, егерукаевцы и бжедухи также покорились. Наконец, летом 1846 года, четыре абадзехские общества: туба, тем-даши, джангет-хабль и даур-хабль заключили с нами первый мирный договор. Таким образом, все было спокойно на правом фланге кавказской линии.

В 1846 году, в апреле, Шамиль вторгнулся в Большую Кабарду. Появление его в этой стране породило такое волнение за Кубанью, что все мирные и немирные были в полном ожидании его прибытия в закубанский край, но Шамиль бежал обратно за р. Терек, и волнение мало по малу утихло. Шамиль обещал закубанцам, что он еще раз будет в Большой Кабарде, оттуда пройдет на Лaбy и потому со стороны черкес было постоянное ожидание Осенью 1847 года абадзехи отложились и собрали на горе Непсехи (Кунак-тау) большое сборище; но это сборище без единоначалия колебалось в своих предприятиях разошлось, ничего не сделав. Тогда мы сделали три набега к абадзехам (4-го ноября, 14-го декабря 1847 года и 10-го [170] февраля 1848 года), пожгли их сено и хлеба, набрали до 60 душ плена и значительную баранту.

В это время возвратился из Мекки Канамат Тлаходуко, бесленеевский уроженец, фанатик, напитанный учениями мюридизма, волновавшими восток. Канамат проповедывал войну против нас, собирал партии, имел несколько раз схватки с нашими колоннами и поколебал покорность некоторых народов. Секретная переписка Шамиля с закубанцами также немало волновала черкес и возбуждала их ненависть к нам. В 1847 году партии хищников начали жечь сено, поджигать посты, чего они прежде не делали. Лазутчиков наших они беспощадно убивали, и по наущению Канамата Тлаходуко умертвили до 60-ти покорных нам ногайцев за то, что они по подряду перевозили вам провиант в укрепление. В сентябре месяце 1848 года, Канамат Тлаходуко подговорил к побегу преданного нам доселе бесленеевца Мамку Шугурова, смелого наездника, который с этого времени начал водить партии на хищничество. Он отбил скот в ст. Константиновской 12-го октября, а 1-го ноября сделал смелый марш под Сингилеевку, откуда был прогнан с значительным уроном. Все эти волнения однако показали ясно, что закубанцы сами собою, без постороннего влияния, ничего важного произвести не могут, и общее восстание их неопасно. Между местными князьями и наездниками есть смелые предводители партии, но общее сборище не имеет между местными старшинами ни одного человека, которому бы подчинились безропотно все черкесы. За то каждый эмиссар Шамиля, человек чуждый внутренним раздорам и соперничеству князей между сооою, может сделать общее восстание и увлечь за собою всех.

Весною 1849 года Шамиль послал за Кубань третьего своего наиба, шейха Магомет-Амина, человека даровитого и [171] cмелого. Он был перевезен из Чечни за Кубань, скрытый в арбе, наложенной разными товарами и неожиданно появился за Лабою. Влияние его на немирных черкес было огромно и принудило нас удвоить осторожность. Осмотревшись в крае, Магомет-Амин, руководимый Мамкой Шугуровым, собрал сборище до 3-х тыс. конных и сделал смелый марш из Меакопы (уроч. Майкоп), через Псемен (в верховьях Большой Лабы) на рр. Уруп и Кефар. Он кинулся на беглых кабардинцев и башильбаевцев и пожег аулы, чтобы заставить эти два народа пойти за Лабу и Белую; но в этот раз за Магомет-Амином ушло немного, потому что на pp. Зеленчуках, Куве и Урупе остались кабардинские и башильбаевские посевы. Народ не xотел оставить свои земли и идти за р. Белую, где нет такого приволья, чтобы поместить всех, могущих бежать к непокорным. За то махошевцы, темиргоевцы, егерукаевцы и гатукаевцы признали над собою власть Магомет-Амина и отложились от нас; эти народы должны будут вернуться по недостатку земли за р. Лабою.

Зимою 1850 года, по распоряжению нашему, беглые кабардинцы поселены на Бол. Зеленчуки, а оставшиеся от побега бесленеевцы переведены на Уруп, ближе к нашим станицам. Весною 1850 года Магомет-Амин сдлал смелый марш на Зеленчук, увел беглых кабардинцев за р. Белую, но за попытку увести бесленеевцев он жестоко поплатился, претерпев поражение на р. Урупе от отрядов полковников Волкова и князя Эристова. Осенью 1850 года сделали обозрение р. Белой от Меакопа до впадения ее в Кубань и выбрали место для постройки укрепления. Укрепление это (Белореченское) построено в 1851 году и через р. Белую перекинут мост. Когда линия укрепления станет на р. Белой, тогда частые набеги и стеснение абадзехов могут их довести до того, что они, если не покорятся [172] сами, то, по крайней мере, не будут иметь возможности принимать к себе за р. Белую мирных народов, которые по первому недовольствию к нам, подымаются и бегут за Лабу. Пocтpoeниe укрепления на р. Белой уже оказало свое влияние: часть бежавших народов вернулась к нам, а остальные не замедлят возвратиться; махошевцы уже выдали нам аманатов, часть же темиргоевцев и гатукаевцев вернулась к нам.

Спокойно и настойчиво мы преследуем с 1840 года мысль постепенного утверждения нашего между Кубанью, Лабою и Белою. Волнения черкес, их партии и скопища делали нам много затруднений, но никогда не могли помешать нам в наших намерениях. Не смотря на все препятствия, каждый год строится одна или две станицы или укрепление. Край между Кубанью и Лаоою наполняется нашим населением, и черкесы ежегодно теряют навсегда какую нибудь часть своих привольных и плодоносных земель. Линии наши, что раз, то ближе опоясывают горы. Черкесские народы так умны, что со временем поймут выгоду покориться по необходимости, нежели продолжать свою скитальческую жизнь и слушать возмутительные воззвания агентов Шамиля. Еще много предстоит трудов и борьбы; но война эта должна кончиться в пользу нашу и христианской цивилизации, влияние которой должно произвести свое действие и приобщить черкесские полудикие народы, щедро наделенные природою  —  к семейству европейскому, к которому принадлежат они физиологически и которого, быть может, они суть одни из родоначальников.

Пройдут годы, изменятся обстоятельства и постепенно успокоится эта страна - поприще стольких трудов; на которой, так сказать, нет места не окупленного подвигом, не ознаменованного кровавым событием. Земледелие и промышленность обогатят землю закубанскую, честным [173] (...) завоеванную, кровью храбрых облитую. Когда нибудь (....)й писатель соберет материалы, прислушается к пре(....), опишет просто, без прикрас эту войну и подымет из минутного забвения героев, доблестно, неусыпно трудившихся на этом отдаленном, долго безвестном, поприще. И каждый период этой войны будет поэмой строгой и величественной, полной геройских эпизодов. Перед лицом читателя возстанут бойцы обеих противных сторон. И pyccкиe, храбрые, твердые, настойчивые, каждый раз с новым рвением шедшие на новый бой, год за годом, вперед и вперед; и горские наездники, упорно шаг за шагом отстаивавшие свою страну, свою дикую волю, и не смотря на траты, много раз заставлявшие нас защищать (..)дание земли, раз уже нами занятой. Война наша с горцами стоит подробного описания, имея прямою и главною целью завоевание страны, она вместе с этим имеет и всемиpнo историческое значение. Это есть упорная борьба хриcтианского просвещения против грубого варварства и дикого невежества, укоренившихся веками в величественных горах Кавказа. Высоко и священно звание кавказского воина, обрекшагося на эту достопамятную борьбу — крестовой поход XIX столетия! Мы боремся с народом, который по физическим качествам и по природному успособлению может воспринять просвещение, а со временем, быть может, сделает нам большие услуги. Этого горское племя не достигнет иначе, как покорившись Pocсии.

Подполковник Барон Сталь.

Текст воспроизведен по изданию: Этнографический очерк черкесского народа. Составил генерального штаба подполковник барон Сталь в 1852 году // Кавказский сборник, Том 21. 1900