Извлечение из донесения наказного атамана Черноморского Казачьего войска, генерал-майора Филипсона.

Для наказания одного из непокорных закубанских племен, тревожившего своими набегами часть нашей кордонной линии, наказный атаман Черноморского Казачьего войска, генерал-майор Филипсон, приказал начальнику Екатеринодарского отряда, генерал-майору Кухаренке, произвести нападение на аул Едепцукай (в 14 верстах от Константиновского укрепления), где гнездились самые отъявленные хищники из племени черченеевцев. Страна, занимаемая ими, покрыта лесом н камышами; самые аулы расположены в крепких местах, а взаимная близость их дозволяла неприятелю скоро собираться к атакованному пункту. Всё это питало в черченеевцах уверенность в безнаказанности за производимые разбои.

10-го октября, в лесу, у Константиновского поста, собран был наш отряд, при 6 орудиях и 8 ракетных станках. Все войска, за исключением 2-х орудий, были скрытно переправлены за Кубань у Антоновского кута. – 11-го октября, в шесть часов вечера, они тронулись к аулу, по заблаговременно осмотренной дороге, и приблизились к нему совершенно незамеченные неприятелем.

Для нападения на аул были сделаны следующие распоряжения: три роты и пластуны с двумя спешенными сотнями, под командою подполковника Могукорова, должны быть окружить селение и на рассвете, сделав залп, броситься на него со всех сторон. Для поддержания атакующих была назначена рота 3-го казачьего батальона, при 2 орудиях, 8 ракетных станках и при оной конные казаки. Остальная часть отряда расположилась в камышах, дабы принять на себя войска, после их нападения на аул.

На рассвете 12-го октября, подполковник Могукоров атаковал селение: казаки ворвались в сакли и захватили несколько пленных; аул со всем имуществом жителей и большими запасами хлеба был предан пламени, до 300 штук рогатого скота досталось нам в добычу.

По первым выстрелам распространилась тревога по окрестным аулам. Неприятель начал стекаться со всех сторон; но колонна подполковника Могукорова, исполнив свое назначение, успела соединиться с отрядом, который начал отходить плавнями. Черкесы, собравшиеся в значительных силах, не осмелились преследовать отряд, но послали своих конных, которые, обскакав вокруг болота, ожидали наши войска у выхода из дефиле.

Генерал-майор Кухаренко выставил противу них 2 орудия и 4 ракетные станка, действие которых рассеяло толпы неприятельские; но они скоро оправились и, постепенно подкрепляемые новыми [6] пришельцами (преимущественно из аула Шаганчерей-габль), завязали сильную перестрелку.

Между тем, отряд наш медленно и в стройном порядке продолжал свое движение и каждый раз, когда неприятель пытался собираться в густые массы, артиллерия, ракетные станки и пластуны заставляли их рассеиваться.

Преследование продолжалось до самого леса, близ опушки которого черкесы с необыкновенным ожесточением несколько раз бросались в шашки на арьергард наш. Во время этой атаки смертельно ранен приверженец Магомет-Амина, Гаджи-Гакой-Гадж, поджигавший черкесов к бою. – Затем неприятель, усталый и понесший значительную потерю, занялся собиранием своих трупов, разбросанных по всему пути нашего отступления. – К ночи отряд генерал-майора Кухаренки переправился на правый берег Кубани.

Потеря наша в сем набеге и в жарком бою при обратном движении – незначительна. У нас убито: нижних чинов 4, ранено 20 человек, контужено: обер-офицер 1 и нижних чинов 23.

Урон черченеевцев, с подоспевшими к ним на помощь хамышеевцами, по сведениям, простирается до 200 человек убитыми и ранеными.

По свидетельству генерал-майора Кухаренки, успеху сего отважного дела много способствовали своею храбростию и распорядительностью: Генерального Штаба подполковник барон Сталь, командир 5-го Черноморского полка подполковник Могукоров, командир 3-го Черноморского батальона подполковник Шонька и 5-го Конного полка хорунжий Животовский. Сей последний, накануне дела, ходил с четырьмя пластунами к аулу, осмотрел оный, при движении отряда служил вожатым и направлял атакующие части.

Известие с восточного берега Черного моря.

8-го ноября присоединилась к отряду генерал-майора князя Багратиона-Мухранского колонна генерал-майора Бруннера, и войска наши расположились на левом берегу р. Цхенис-Цхале, по дороге, ведущей от Маринской почтовой станции к Хони, близ сел. Ганари.

Главные неприятельские силы перешли, между тем, от Циви к р. Техуру. Авангард их, под начальством Фергад-паши, 10-го ноября приблизился к р. Цхенис-Цхале, и разъезды его, появившиеся на правом берегу реки, завязали перестрелку с нашею милициею. 12-го же числа турецкие войска поспешно отступили, уничтожив за собою мост, устроенный на р. Кабзе, и возвратились за р. Техур. [7]

ИЗВЕСТИЯ ИЗ АЗИАТСКОЙ ТУРЦИИ

Извлечение из донесения генерал-адъютанта Муравьева от 17-ю ноября из лагеря – бывшего Чивтли-чая – ныне стана Влади-Карс.

После штурма Карса 17-го сентября, турки, временно ободренные, ожидали отступления наших войск и были изумлены тем, что блокада усилилась, а лагерь наш обратился в обстроенный стан, ежедневно снабжавшийся продовольствием всякого рода.

Надежды осажденных еще основывались на прибытии из Арзерума вспомогательных войск. И действительно, начальник арзерумского отряда, Веди-паша, а потом прибывший из Трапезонта Селим-паша пытались двинуться к Карсу, но всякий раз встречали отряд генерала Суслова, угрожавший их тылу. Разъезды наши тревожили эти войска даже невдалеке от Арзерума. Между тем, в Карсе запасы продовольствия истощались; погода становилась холодною; на Саганлугских горах выпал снег; в гарнизоне появилась смертность от голода; побеги усиливались, и уныние сделалось общим.

Все это побудило распоряжавшегося обороною Карса генерала Вильямса сдать крепость.

12-го ноября явился к генерал-адъютанту Муравьеву адъютант генерала Вильямса, майор Тиздель, с письмом, в котором генерал Вильямс просил разрешения прибыть на следующий день, под парламентерским флагом, в наш лагерь, для совещания, на что генерал-адъютант Муравьев словесно поручил майору Тизделю передать генералу Вильямсу готовность принять его 13-го ноября в полдень.

13-го числа, в назначенное время, генерал Вильямс представился главнокомандующему Отдельным Кавказским Корпусом, как уполномоченный от главнокомандующего анатолийскою армиею, мушира Вассиф-паши, для переговоров. По определению предварительных условий сдачи, условия эти были подписаны генералом Вильямсом и одобрены генерал-адъютантом Муравьевым.

На следующий день генерал Вильямс должен был приехать, поутру, в наш лагерь с окончательным ответом мушира; но приведение в порядок всех дел и объявление гарнизону о сдаче, принятое начальственными лицами с волнением, требовали его присутствия в крепости. Для объяснения сего на словах он прислал своего адъютанта.

Вечером того же дня, майор Тиздель представил письменную доверенность, данную муширом на имя генерала Вильямса, для заключения [8] окончательных условий сдачи, а также именной список пашей от оставшейся в Карсе анатолийской армии.

15-го ноября, после полудня, генерал Вильямс прибыл в наш лагерь с своим штабом и тремя пашами и подписал окончательно условия сдачи.

16-го числа, согласно заключенного условия, остатки анатолийской армии, составлявшей гарнизон Карса, должны были выйти из крепости с ружьями, распущенными знаменами н с барабанным боем; но, по просьбе самих турецких начальников, всё войско их составило ружья и сложило боевую амуницию в лагерях своих, где оставлены небольшие турецкие караулы до смены нашими.

Хотя и предназначено было выстроиться туркам к десяти часам утра у развалин дер. Гюмбет, но только в два часа пополудни явились к генерал-адъютанту Муравьеву мушир анатолийской армии, с генералом Вильямсом и английскими офицерами. Войска наши были уже выстроены в боевом порядке по обоим берегам Карс-чая. Тогда полковые турецкие знамена вынесены перед фронт и приняты взводом карабинер от Тульского егерского полка, с музыкою и громким «ура!», передававшимся от батальона к батальону.

Затем часть турецкой армии, состоявшая из людей наиболее старых и слабых, бессрочно-отпускных (редифов), а также милиции (башибузуков и лазов), всего до 6 т., отпускаемых по условию на родину, с обязательством не сражаться против Его Императорского Величества в течение всей настоящей войны, отправлена, под особым конвоем, к первому ночлегу. После пропуска редифов, принята была главнокомандующим депутация от города из почетнейших жителей.

После объезда регулярных турецких войск, сдававшихся военнопленными (приблизительно от 7 до 8 т.), генерал-адъютант Муравьев приказал накормить их обедом, заранее приготовленным в ротных котлах на левом берегу Карс-чая.

В тот же день крепость занята нашим гарнизоном, под начальством полковника де-Саже, а на цитадели водружен русский флаг.

Итак, с падением Карса исчезли остатки анатолийской армии, коей числительность в июне месяце простиралась до тридцати тысяч. В плену у нас сам главнокомандующий сею армиею, мушир Вассиф-паша, кроме него восемь пашей, много штаб и обер-офицеров и вместе с ними английский генерал Вильямс со всем его штабом. – В крепости взято около 130 пушек и большие склады оружия. [9]

Приказ по Отдельному Кавказскому Корпусу.

Ноября 16-го дня 1853 года. – В стане Влади-Карс.

Поздравляю вас, сотрудники мои. Как Наместник Царский, благодарю вас. Кровью вашею и трудами повержены к стопам Государя Императора твердыни Малой Азии. Русский флаг развевается на стенах Карса; в нём является торжество Креста Спасителя. Исчезла, как прах, вся 30-ти-т. анатолийская армия. В плену главнокомандующий её со всеми пашами, офицерами и английским генералом, управлявшим обороною, со штабом. Тысячи пленных турок отправляются на родину нашу свидетельствовать о подвигах ваших. Не сочтены еще приобретенные нами большие запасы оружия и казенного имущества, оставшиеся в Карсе; но, кроме отбитых вами в течение кампании орудий и знамен, еще 130 пушек обогатят арсеналы наши. Множество знамен украсят святые соборы России, на память постоянных доблестей ваших. Вторично поздравляю вас – от большего до меньшего – сотрудники мои. Вторично благодарю вас и от себя лично, почтенные сослуживцы. Вам обязан я счастием обрадовать сердце Царя. Вы в нынешнем году довершили совершенное вами в течение прошедших двух дет.

Итак, возблагодарите, вместе со мною, Господа сил, в неисповедимых судьбах Своих даровавшего нам ныне торжество в самом испытании, чрез которое еще в недавнем времени прошли мы.

Вера в Святое Провидение Божие соблюдает у вас дух воинов н удваивает бодрые силы ваши. С надеждою на покровительство Всевышнего, приступим к новым трудам.

Подлинный подписал:

Главнокомандующий, генерал-адъютант Муравьев.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ДОКУМЕНТЫ К ДОНЕСЕНИЮ ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТА МУРАВЬЕВА О СДАЧЕ КРЕПОСТИ КАРСА.

I. Письмо от мушира анатолийского корпуса Мамед-Вассиф-паши к его высокопревосходительству главнокомандующему кавказскими войсками, от 15-го Рабиул-Аввеля 1272 года (14-го ноября 1855 года).

(Перевод с турецкого.)

Высокоместный, высокосановный, проницательный и благороднейший генерал Муравьев 1-й.

Находящийся в здешней стороне сановник высокой английской державы, превосходительный Ферик-Вильямс-паша, уполномочен и назначен с нашей стороны вести переговоры насчет оставления Карса; во извещение вашего высокопревосходительства об этом обстоятельстве, писано от меня сие письмо. 15 Рабиул-Аввеля 1272.

Приложена печать

Мушира

Мамед-Вассиф-паши. [10]

II. Акт о сдаче города и крепости Карса, составленный на основаниях, взаимно определенных главнокомандующим Кавказским корпусом генерал-адъютантом Муравьевым и коммиссаром ее величества королевы английской, 15 ноября, в главной квартире Чивтли-чая.

(Перевод с французского.)

Пункт 1. «Крепость сдается со всем своим военным имуществом в целости.» – Отдаваемые орудия не должны быть заклепаны; лафеты и прочее оружие сдаются в том виде, в каком ныне находятся; военные припасы, порох, арсеналы, склады военной одежды и магазины передаются в том состоянии, в каком они находились по официальным отчетам по самый день сдачи. Ничего также не должно быть взято или уничтожено в архивах.

Войска, очищающие Карс, оставляют посты из трех человек каждый, при унтер-офицере, в следующих местах: в каждом форте, редуте или батарее, вооруженных артиллериею, у каждого порохового магазина, арсенала или военного склада, госпиталя, архива, казначейства и мечети. Со стороны турецких начальств будут назначены при казенном имуществе, как-то: при казначействе, арсеналах, артиллерии, госпиталях, складах продовольствия и архивах, особые коммиссары, обязанные передать сие имущество коммиссарам, назначенным от русского главнокомандующего. Непосредственно после выступления турецких войск, означенные выше посты должны быть заняты русскими войсками, в присутствии бывшего турецкого коменданта и для сего назначенного русского коменданта. Турецкие солдаты, передавая свое оружие и воинскую амуницию и припасы русским постам, направляются, при своих начальниках, к редуту Каинлы, где ожидают распоряжений о своем будущем назначении. Сдача коммиссарами всех вышепоименованных предметов последует на другой день по очищении крепости.

Пункт 2. «Гарнизон Карса, сдающийся военнопленным с главнокомандующим турецкою армиею н всеми военными управлениями, выйдет из крепости с воинскими почестями и положит свое оружие, знамена и проч. на условленном заранее месте, откуда будет следовать по назначению главнокомандующего русским корпусом.

В свидетельство мужественной обороны карского гарнизона, офицеры его, всех чинов, сохранят свои шпаги.»

Все войска, составляющие гарнизон Карса, за исключением тех, которые находятся в госпиталях по болезни, должны выйти из крепости в полном вооружении, с барабанным боем и распущенными знаменами, разрядив предварительно свое оружие, и собраться, к десяти часам утра, близ развалин деревни Гумбет. Там они построятся в общую колонну по-батальонно; артиллеристы, построенные по полкам, составят отдельную колонну. Редифы, лазы и башибузуки станут отдельно в полуверсте расстояния от прочих войск. [11]

Гарнизон сложит оружие, а также знамена и все военные принадлежности, и построится в описанном выше порядке перед своими ружьями. Тогда приблизится к русскому главнокомандующему мушир, главнокомандующий анатолийскою армиею, и вручит ему рапорт о числительной силе своих войск, а также о состоянии военного имущества, уступленного на основании акта о сдаче. В это время назначенные от русской армии лица приступят к перекличке и поверке офицеров и солдат турецкой армии. Имея это в виду, начальства турецкие должны приготовить списки о состоянии подведомственных им частей. По окончании поверки, все военнопленные, имея в голове колонн своих офицеров, двинутся к мосту Чивтли-чай, где примут их русские войска, назначенные для прикрытия.

Те из турецких войск, которые получили дозволение возвратиться в свои дома (о чём будет сказано в последующих пунктах), направляются на Тамру, под особым прикрытием, и останавливаются на ночлег в с. Котанлы. – Войска сии обязываются сохранить неприкосновенность жителей сей деревни и не посягнуть ни на какое своевольство. На утро колонна эта будет продолжать свой марш в том же порядке и к ночи остановится в селе Тозанлы. На третий день, по достижении подошвы Саганлугских гор, войска русские останавливаются, а турки продолжают свое движение через горы. – По направлению к Арзеруму турки обязываются не проникать в село Бардус, где находится русская милиция. – Отсталые из турок, не перешедшие за Саганлуг в продолжение двадцати четырех часов после остального ночлега, будут считаться за военнопленных.

Начальства турецкие обязываются, дабы по очищении города и крепости Карса было оставлено в госпиталях достаточное число медиков и лазаретной прислуги для ухода за больными, до совершенного излечения сих последних.

Пункт 3. «Частная собственность всех чинов армии останется неприкосновенно.» Всякой принадлежащий к составу армии имеет дозволение продать или сохранить свое имущество, принимая на свой счет перевозку оного.

Пункт 4. «Ополчения (редифы, башибузуки, лазы), когда числительность их будет определена и поверена, получат дозволение возвратиться домой.»

Редифы, башибузуки и лазы, находящиеся в госпиталях, по выздоровлении своем, пользуются теми же правами и подчиняются тем же условиям.

Пункт 5. «Нестроевые, как-то: писцы, переводчики, лазаретные служители, могут возвратиться домой, когда числительность их будет предварительно означена и поверена.»

Пункт 6. «Генералу Вильямсу предоставлено право назначить по своему выбору, в представленном заранее на утверждение генерал-адъютанта Муравьева списке, определенное число лиц, которым дано будет право возвратиться в дома свои.» [12]

В этом списке не должны быть включены военные, состоящие в подданстве одной из воюющих держав.

Пункт 7. «Все лица, поименованные в пунктах 4, 5 и 6, обязываются честным словом не поднимать оружие противу войск Его Императорского Величества во всё продолжение настоящей войны.»

Пункт 8. «Жители города Карса вверяются великодушию русского правительства, которое обещает им свое покровительство.»

Тотчас после сложения войсками оружия, жители должны послать к русскому главнокомандующему депутацию из почетнейших лиц, для поднесения городских ключей и изъявления безусловной покорности великодушию Августейшего Русского Государя.»

Пункт 9. «Памятники и общественные здания города, принадлежащие правительству, будут уважены и останутся неприкосновенными.»

Русское правительство, имея правилом уважать обычаи и предания всех покорных его владычеству народов и в особенности здания, посвященные религии, избегнет того, чтобы нанести какой-либо вред религиозным памятникам и историческим воспоминаниям Карса.

Акт сей утвержден и признан действительным подписавшимися.

Подлинный подписали: генерал-майор Вильямс и начальник походной канцелярии главнокомандующего Кавказским корпусом, полковник Кауфман.

Высочайшая Грамота.

Главнокомандующему Отдельным Кавказским Корпусом, Наместнику Кавказскому, Нашему Генерал-Адъютанту, Генералу от Инфантерии Муравьеву.

Непоколебимая твердость, примерное мужество и военная распорядительность, отличавшие все ваши действия в Азиятской Турции, увенчались ныне успехом. Твердыня Малой Азии, крепость Карс сдалась со всем гарнизоном, артиллериею и большими складами оружия. Тридцатитысячная Анатолийская армия не существует и Главнокомандовавший ею, Мушир Вассиф-паша у нас в плену.

Душевно благодарим вас за столь блистательный подвиг, украсивший Русские знамена новою славою. – Поручаем вам изъявить Нашу искреннюю признательность и предводительствуемым вами войскам, доблестною стойкостию своею и храбростию преодолевшим самую упорную защиту неприятеля.

В ознаменование достохвальных заслуг ваших, жалуя вас кавалером ордена Св. Великомученика п Победоносца Георгия второй степени большого креста, на который вы приобрели неотъемлемое право, пребываем к вам Императорскою Нашею милостию навсегда благосклонны.

На подлинной собственною Его Императорского Величества рукою написано:

«АЛЕКСАНДР».

С.-Петербург, 4-го Декабря 1855 года.