САГРЫТЛОСКАЯ ПЕРЕПРАВА

(Из дневника очевидца.)

14-го июля 1859 г.

Вечерело, когда, изнуренный утомительным переходом, авангард подошел к сагрытлоскому спуску (в Дагестане).

С любопытством спешил каждый увериться в необыкновенных трудностях переправы, про которые так много говорилось еще в Буртунае; но опасение найти что-нибудь чрезвычайное разорялось: местность казалась вовсе не такою грозною, как описывали.

Прямо перед нами были бетлинские высоты с разбросанными кое-где по скату одинокими саклями; ниже, перерезанная желтоватыми пригорками, котловина Сагрытло с ревущим в крутых, отчасти скалистых, берегах Андийским Койсу; влево, по полугорью, вилась тропинка к ах-кентским хуторами; далее неясно обрисовывались гширинские сады, и наконец, почти пропадая в полумраке наступавшего вечера, ишкартинский спуск. Вправо, утопая в зелени, виднелось селение Эгали; за речкой, впадавшей в Койсу, посреди пашень, обозначался серым пятном аул; за ним, коронованный громадными завалами, тянулся скалистый гребень с так называемыми Андийскими воротами, и в одной из лощин белелись двенадцать или пятнадцать палаток Кази-Магомы.

Между караулом горцев, охранявшим переправу, и двумя сотнями конно-регулярного мусульманского полка завязалась перестрелка. [344]

Это были первые выстрелы, которые привелось нам услышать со времени выступления из Темир-Хан-Шуры.

Колонна встрепенулась. Баталион, конвоировавший взвод горных единорогов и мост, подтягивался. Начали спускаться.

Сагрытлоский спуск оказался весьма плохим; но некогда было думать о том; по дороге от лагеря Кази-Магомы к Сагрытло густыми толпами неслись конные горцы для защиты переправы.

Выехав на полянку, всадники с гиком бросились занижать гребень противоположной стороны оврага; но как быстро нахлынули толпы смельчаков, так быстро и исчезли: не по сердцу пришлись им штуцерные пули.

Головная рота 21-го стрелкового баталиона была уже на последнем зигзаге, когда горцы, оставив лошадей в одной из прилежащих балок и перебегая от камня к камню, заняли таки гребень.

Доступ к воде сделался невозможен, да и самая дорога, по которой продолжал спускаться авангард, теперь была уже не везде безопасна. Горцы с каждой минутой усиливались вновь прибывшими; чаще и чаще стали посвистывать мимо наших ушей пули; раненых хотя еще не было, но никто не сомневался, что через несколько минут будет работа врачам: люди, назначенные для наведения моста, а вместе с ними и взвод горных орудий, приближались к зигзагу, сильно обстреливаемому горцами.

Опасность была слишком очевидна, чтобы не предупредить ее. Быстро спустилась рота стрелков в овраг и, под прикрытием цепи, рассыпанной по его окраине с нашей стороны, без потери очистила противоположный берег. Всякий вздохнул свободнее.

Авангард составляли: 1) генерал-майор Р*; 2) обер-квартирмейстер; 3) два полковника, два или три адъютанта командующего войсками, две сотни конно-регулярного мусульманского полка, 21-й стрелковый баталион, два баталиона Дагестанского полка, взвод горной № 6-го батареи и рота сапер.

Было уже совсем темно, когда собрались войска, составлявшие авангард. [345]

Противоположный берег оврага, на дне которого пенилась безымянная речка, охранялся ротой стрелков, сагрытлоский спуск — ротой дагестанцев.

15-го июля.

С рассветом каждый мост убедиться, что позиция, занятая нами, была удовлетворительна. Представьте себе котловину, едва-едва вмещавшую в себе авангард; гребень берега совершенно прикрывает ее от выстрелов; небольшая балка с левой стороны отделяет от поляки, против которой, на другом берегу Койсу, устроен горцами маленький завал; с правой стороны обрывистый глубокий овраг; на дне его пенится речка, и наконец в углу, между безыменной речкой и Андийским Койсу, плоский бугор, а впоследствии оказавший нам большую пользу, как закрытие от артиллерийского огня Шамиля. К этому надобно добавить, что наш берег отчасти командовал над противоположным, занятым горскими завалами.

На противоположном берегу местности довольно волнистая. Несколько серых полос, с разноцветными над ними значками, обозначали завалы; ближайший из них к месту переправы горцы еще продолжали удлинять... Но вот на бугорок, где уже были расчищены площадки, вывезли два горные единорога и установили их; раздался выстрел, и граната врезалась в траншейку. Громкие рукоплескания и единодушие "ура!" приветствовали удачный выстрел. После нескольких выстрелов единороги прекратили огонь.

Между тем солнце поднялось высоко; зной становился невыносимым; деятельность почти прекратилась... Лишь изредка какой-нибудь отчаянный горец, перебегая из одного завала в другой, вызовет две, три пули штуцерников, и затем опять все смолкнет.

Безыменная речка наполнилась толпами купающихся; но, не увлекаясь их примером, обратимся к делу. Нас более занимают разбросанные и еле-еле отделяющиеся от поверхности земли насыпи завалов. Направлявшись в цепь, прилегшую за гребнем берега, по дороге мы узнаем, что как мост, так и тропинка к нему уничтожены горцами, и потому нужно выбрать другое, более удобное, место для переправы. Мысль об этом занимает всех. Вот проходят полковник * и саперный офицер; последуем за ними. [346]

— Генералу донесли — говорил полковник * — что на старом месте нет возможности устроить мост: поищем другого места....

— Я уже ходил — ответил сапер — в трех четвертях версты отсюда, вниз по течению, есть удобное место, только широко. Если угодно посмотреть, так спустимся в эту балочку к уступу; с подошвы его будет видно.

Вслед затем офицер пошел вперед. Из маленького завала по ту сторону Койсу выскочил горец и побежал в соседний овраг. Полковник, посмотрев издали на предложенное место переправы, воротился к генералу.

Вслед затем саперный офицер, по приказанию генерала осмотрел бывшую переправу, быстро спустился в балку, скользнул, не возбудив внимания горцев, по косогору, обогнул уступ и через несколько минут был уже возле речки. Вот что он увидел: узенькая тропинка шла к бывшему мосту тремя зигзагами. Первый, показываясь из-за гребня берега, извивался между грудой камней. Второй, более ровный, выходя на площадку с отвесными скалистыми боками от шести до десяти сажень высотою, опускался к берегу реки косогором. При спуске с площадки на косогор, тропинка была перерыта на протяжении четырех или пяти сажень, с отвесом не более двух сажень; следовательно, простой кладкой в три или даже в два рабочих часа можно было восстановить сообщение. Третий зигзаг, пробитый в скале, саженях в 25 над Койсу, вел к узенькой, длинной и каменистой площадке, где расстояние между берегами реки суживалось до полуторы сажени. Этот важный зигзаг был, на протяжении сажен 14, совершенно сорван. Навес первой площадки над второй имел, как сказано, от шести до десяти сажен, а потому помышлять о проложении тропинки вновь по старому направленно было бы безразсудно при обстоятельствах, требовавших быстроты действия.

Подобная же каменистая площадка находилась по другую сторону Койсу. Крытая галерея, сажен в 25 длиною, прислонялась к скале, оставляя между берегом реки и своей наружной стенкой проход в полтора аршина шириной; частые бойницы чернели узенькими полосками; над галереей развевался красный значок. Одна тропинка поднималась каменистой ложбинкой к завалам, другая служила сообщением [347] со второй галереей, отстоявшей от первой сажен на 60. Эта вторая галерея, длиной сажен 40, была устроена дугообразно по косогору; верхний конец ее начинался у гребня берега, нижний примыкал к скале.

Обе галереи не только не были в связи с завалами, но и между собою.

Впоследствии убедились, что эти две галереи имели стенки и блиндаж полуторафутовой толстоты, исключительно назначенный для предохранения от непогоды. Одного ряда тонкого накатника, с аршинными промежутками, и пучков хвороста с бурьяном, присыпанных двухвершковым слоем земли, нельзя, разумеется, считать надежным средством против навесного огня горной артиллерии. Что же касается до завалов, то профиль их была следующая: бруствер трехфутовой высоты и такой же ширины; позади его ровик; ширина ровика не превышала нигде 2 1/2 футов. Словом, это были незначительные траншейки в первую ночь их работы. Для стрельбы горцы подмостил каменный банкетик.

Много времени прошло в толках о выборе нового места для переправы. Вечерняя прохлада сменила знойный полдень. Вот и солнышко спрягалось за дальними горами. Но что предпринять с имевшимися под рукой средствами, как бороться и против природы, и против горцев, этого еще не было решено 15-го июля.

16-го июля.

Около восьми часов утра было приказано отозвать цепь, прикрывавшую безыменную речку. Вслед затем рота дагестанцев, взяв с собою материялы для устройства моста, двинулась вверх по сагрытлоскому спуску к Аргуани; за ней шли два баталиона Дагестанского полка, саперы, взвод горных единорогов и 21-й стрелковый баталион.

Итак, не сделав попытки переправиться и даже не осмотрев хорошенько берегов Андийского Койсу, авангард отступил.

Между тем, отрядный начальник, не получая донесений о переправе, приехал удостовериться лично в положении дела и, приблизившись к сагрытлоскому спуску, встретил отступавший авангард.... Нас вернули к прежней позиции, прислав на помощь из главного отряда два ширванских [348] баталиона, ...

17-го июля.

Часу в двенадцатом ночи, назначенные роты, под руководством саперного офицера, приступили к возведению эполемента . Дело было быстро, темнота ночи и рев Андийского Койсу скрывали нас от бдительности горцев, хотя расстояние до неприятельского завала не превышало 40 сажен. Когда эполемент был сложен на высоту трех футов, несколько огромных камней, неосторожно пущенных рабочими в реку, переполошили горцев. По всей линии завала тотчас открылся огонь; но выстрелы, ... наудачу, не могли причинить особенного вреда. Тем не менее, работа значительно замедлилась, и эполемент был окончен к двум часам по полуночи.

Затем, прежде переноски материалов к месту переправы полковник * вызвал охотников из сапер осмотреть [349] точнее берега Койсу. Вызвались офицеры, унтер-офицеры, пять нижних чинов и мирный горец.

Полковник приказал охотникам предварительно снять обувь, патронташи и оставить ружья. Последнее приказание возбудило неудовольствие, каждый сознавал, что это значило не только идти на верную смерть, но, что гораздо хуже, попасться живьем в руки неприятеля. Заметив нерешительность охотников, полковник повторил приказание, сам снял шапку с офицера и приказал идти. Один за другим, охотники опустились в балку, обогнули бугорок и, пройдя шагов 300, остановились за огромным камнем. Здесь полковник, провожавший охотников, отделив двух человек, остался.

От камня тропинка круто спускалась в небольшую балку, гребень берега был здесь высок, и потому охотники не могли наблюдать за противоположной стороной реки. Но вот, там, где балка оканчивалась низменным берегом, вдруг показался слабый свет. Охотники, в недоумении, остановились. Свет увеличивался. Посоветовавшись между собой, охотники круто повернули к гребню берега и через несколько минут увидели небольшой костер, над ним котелок и человек двадцать лезгин, сидевших на корточках вокруг костра. Костре был разложен близ пещеры; вход в нее заслонялся обломками скалы; недалеко от пещеры слегка обрисовался силуэт дерева, на которое так много возлагалось надежд. Оно было вне выстрелов из пещеры. Река ... почти во всю ширину. Наш берег, откуда предполагалось начать переправу, на протяжении 7 или 8 сажень был совершенно пологий; противоположная сторона покатая и каменистая. Течение реки хотя довольно быстрое, однако преодолимое для хорошего пловца. Осталось узнать глубину. Один из охотников, взявший на себя этот труд, ползком добрался до реки и, внимательно следя за сидевшими около костра горцами, стал понемножку опускаться в воду. Не отошел он и двух шагов от берега, как погрузился выше носа и, боясь чтобы течение его не унесло, поспешил выбраться на берег. Судя по этому опыту, нечего было и думать о возможности переправы в брод.

Посмотрев еще на ... ширину реки, на пещеру и на дерево, охотники решились возвратиться. [350] Только что стали они подниматься по крутой тропинке к камню, как горцы сделали по ним залп, но неудачно. Выждав немного за камнем, охотники, один за другим, поползли ко вновь возведенному эполементу. Горцы сделали еще несколько выстрелов. Одному из охотников, пуля разорвала рубашку и расплющилась на камне, под которым он притаился. Чрез несколько минуть, все благополучно добрались до батареи.

Выслушав донесение, саперного офицера, полковник * приказал ротам составить ружья и тотчас же перенести материялы для устройства моста к месту переправы. Материялы эти были: четыре балки 4-х-вершковой толщины и 2 1/2 саженной длины, две жерди 2 1/2-вершковой толщины и 4-х-саженной длины, 32 доски толщиною 3/4 вершка, шириною 6 вершков и длиною 3 аршина, и несколько кусков довольно толстого каната. "Неужели этих материалов достаточно, чтобы устроить переправу через реку 15-саженной ширины и весьма значительной быстроты?" спросить, может быть, читатель. Действительно: осязаемых материялов было очень мало, за то невещественных с избытком: находчивость, сметка и присутствие духа в виду опасности, неразлучные спутники каждого бывалого кавказца. Хотя никто не знал, как устроится переправа, но каждый инстинктивно понимал, что, так или иначе, она непременно будет устроена.

Во время экспедиций на Кавказе, при особенно-затруднительных обстоятельствах, каждый солдат имеет право голоса, и в такие моменты стоит только затеять что-нибудь смелое, удалое, даже дерзкое, сотни голов быстро сообразят предприятие, разовьют его, и невозможное окажется возможным.

Светало. Только что передние успели спуститься к месту переправы, как горцы, понявшие, в чем дело, засели в пещеру и открыли огонь. Тропинка от камня в балочку сильно обстреливалась: едва успевал кто-нибудь показаться из-за камня, как падал тотчас же раненым или убитым.

Потеряв около 32 человек, роты кое-как добрались до балочки; здесь гребень берега совершенно предохранял их от выстрелов. Отдохнув несколько минут, люди должны были возвратиться к батарее за ружьями. Полковник приказавший составить их там в козлы, вероятно, имел в виду облегчить рабочих; но вышло иначе. Команда сапер, [351] прежде всех пробравшаяся к переправе, хотя и имела ружья, но ружья эти были кремневые и даже не стреляли. Впрочем, промах скоро был исправлен, и около половины шестого часа утра можно было подумать и об устройстве самой переправы.

Смельчаки-горцы, пытавшееся из завалов пробраться на помощь в пещеру, каждый раз падали, поражаемые или штуцерной пулей, или картечью. Эполемент вполне достиг цели: он уничтожал всякую возможность сообщения горцев с местом переправы.

Между тем, роты, возвратясь в балочку, заняли гребень и завязали перестрелку с засевшими в пещере лезгинами.

В это время полковник * занимался составлением проектов моста через Койсу: то ему казалось, что легче всего сделать его на турах, но под рукой не имелось даже и хвороста для плетения их; то требовал он несколько понтонов Бираго, то огромный мантелет, чтобы положить его на бок посреди реки, и наконец остановился на устройстве моста на плотах. Его навели на эту неудачную мысль балки, попавшиеся ему на глаза.

Несмотря на возражение саперного офицера, убеждавшего устроить веревочный мост, полковник был упрям и требовал, чтобы офицер приступил тотчас же к работе плота, угрожая, в противном случае, как ослушника, предать его суду.

Веревочный мост, предложенный саперным офицером, мог быть наведен не более как часа в три времени. Для устройства подобного моста нужно было вызвать охотников переплыть реку, перебросить на противоположную сторону канат и прикрепить два конца его к дереву таким образом, что, находясь в одной горизонтальной плоскости, канаты должны были быть в расстоянии друг от друга не более 3/4 аршина. Затем, перепилив имевшиеся доски каждую на три части, употребить их вместо настилки, оставляя, для облегчения канатов, между досками трехвершковые промежутки (Доски следовало настилать не перпендикулярно к канатам, а под углом); концы досок прикрепить к канатам тонкой бичевкой. Для того, чтобы переход по мосту был безопасен, протянуть еще, на высоте полутора аршина от полотна его, два конца тонкого [352] каната, вместо перил. Перила эти в нескольких местах прихватить к канатам тонкой бичевой.

Все необходимые для того материялы были под рукой следовательно, предложение казалось удобоисполнимым.

Требовалось, каким бы то ни было образом, переправиться на противоположную сторону, истребить засевших в пещере горцев и, зайдя во фланг позиции неприятеля, выбить его из завалов и галерей. тогда получилась бы возможность навести мост там, где он уже был прежде и где берега реки сходятся на полторы сажени.

Первая мысль устройства веревочного моста или, точнее такого способа переправы принадлежала саперному унтер-офицеру Стороженке.

Полковник, с своей стороны, полагал, что следует построить такой мост, по которому можно было бы перевезти артиллерию на колесах. Согласно его приказанию, началась напрасная работа, а время уходило. Наконец, около двенадцати часов пополудни, горцы, сидевшие в пещере, вероятно расстреляв все патроны, вывесили над пещерой белый лоскут холста, с нашей стороны ударили отбой. Начались переговоры, защитники переправы, в числе 21 человека, показались на каменьях, загромождавших вход в пещеру, предлагали безусловно сдаться и обещали помогать нам по устройству переправы.

Между тем все попытки перебросить канат или веревку были тщетны. Охотники, вызывавшиеся переплыть реку с канатом, каждый раз, будучи не в силах удержаться, были далеко уносимы течением; тогда же пробовали привязывать канат к поясу пловца, то вода прибывала его тотчас же к берегу. Не смотря на явную пропасть, которой подвергались пытавшиеся добраться до противоположной стороны реки, недостатка в охотниках не было: толпой стояли они на берегу и поочередно бросались в воду. Наконец двум удалось переплыть, но без каната. Снова начались попытки перебросить веревку, и снова неудачно.

Начальник авангарда, приехав посмотреть на работы и видя безуспешность предприятия, приказал отступить, находя бесполезным подвергать людей дальнейшей опасности. Многие, действительно, ушли с переправы; но дагестанцы решились еще попытать счастия. как только заметили они, что никто [353] уже не стал, вмешиваться, тотчас же добыли клубок толстых ниток, скрутили их вдвое, привязав к одному концу камешек, перекинули его переплывшим охотникам на другой берег; затем, к крученой нитке, привязали прядь бичевы, а потом и самую бычеву, и наконец, успели передать канат на другой берег.

Едва конец каната дошел до охотников, как сдававшиеся горцы быстро скрылись в пещеру и сделали залп по столпившимся на берегу людям. Снова загремела перестрелка.

Между тем, канат был прикреплен к дереву; но прежде чем приступить к устройству веревочного моста, нашли необходимым переправить по канату охотников и истребить в пещере вероломных горцев.

Первый солдат, решившейся переправиться с подсумком и ружьем, на середине реки оборвался и утонул; второго охотники не пустили. Тотчас же придумали — навесить на канат, посредством бичевы и двух согнутых из лозы колец, доску: переправлявшийся ложился спиной на доску и перебирая руками по канату, заставлял импровизованную люльку двигаться по канату. Для быстроты сообщения, к обоим концам доски прикрепили по бичеве, посредством которых люлька быстро передавалась с одного берега на другой.

Не более как в полчаса около 30 охотников уже ждали сигнала штурмовать пещеру.

В это время, один из горцев (Беглый солдат, как потом узнали), навесив на себя переметных сумок и торб, думал ускользнуть из пещеры; но не успел он сделать и десяти шагов как пал, буквально пронизанный пулями.

По данному сигналу, охотники, перебегая от камня к камню, стали приближаться к пещере. Пальба прекратилась. Их пещеры сначала тихо, потом громче и громче послышались звуки предсмертной молитвы. Готовилось зрелище не совсем обыкновенное.

Зрителей от действующих лиц разделяла только пятнадцати-саженная ширина реки.

Вдруг молитва разом оборвалась, горцы встретили охотников залпом. С криком "ура!" кинулись штурмующие к пещере; но огромные камни, завалившие вход, остановили храбрецов. Не имея возможности стрелять, они стали [354] бросать в пещеру каменья; горцы отвечал им тем же. В эту критическую минуту один из охотников успел незаметно обойти пещеру и, таким образом, очутившись в тылу горцев, сделал выстрел и, поправив штык, ворвался в пещеру. "Молодец", глухо пронеслось по рядам зрителей. Еще момент — и все охотники исчезли в пещере. Что там делалось — рев Андийского Койсу мешал расслушать...

Прошло несколько томительных минут. Наконец охотники, захватив в живьем главного виновника измены, показались между каменьями. Громкое "ура!" приветствовало победителей.

Втащив изменника на высокий камень, далеко вдавшийся в реку, охотники предоставили решить судьбу его зрителям.

Представьте себе ревущее пенистое Койсу: по одну сторону реки отвесная скала; у подошвы ее пещера и далеко вдавшийся в воду высокий камень. На камне, с обнаженной головой, упав на колени и простирая с мольбой руки к противоположному берегу, высокий, плечистый горец в разорванной рубах и в широких шароварах; по другую — ряды солдат, горящих местью за изменнически-убитых товарищей.

"Смерть изменнику! в воду его!" крикнули общим судом зрители, и горец в тот же миг полетел в воду. Несколько пуль провизжало вдогонку. На секунду обезображенный труп несчастного показался около камня; но тотчас же волна подхватила его и понесла вниз к Черкату.

Смеркалось. Устройство веревочного моста было отложено на завтра, а потому, оставив роту для удержания переправы, остальным войскам позволено было вернуться в лагерь. В эту же ночь, в главном отряде воспользовались идеей веревочного моста, предложенного унтер-офицером Стороженной; сплели из вьючных и других веревок полотно его и с рассветом перевезли к месту переправы.

Таким образом, авангард лишился славы устройства моста.

18-го июля.

С рассветом началась наводка "морской плетенки" (как сказано в реляции) и продолжалась почти до сумерек.

Около девяти часов утра, горцы расчистили на одной из [355] высот, со стороны Эгали, площадку для двух полевых орудий и открыли огонь по лагерю авангарда. Палатки были мигом сняты. Не смотря на значительное расстояние, каменные ядра далеко переносило за лагерь; гранаты же высоко лопались в воздухе.

Одно из ядер ударило в ротный котел и разогнало собравшихся около него солдат; другое попало в духан; третье разбилось о камень, за которым обедал заведывавший инженерным складом.

В полдень приехал начальник отряда. Красные шаровары и белый шелковый плащ его были хорошо знакомы горцам, а потому они поспешили пустить несколько гранат. Гранаты разрывались почти над самой головой генерала, но слишком высоко в воздухе. Три или четыре человека стрелков были ранены осколками. Артиллерия наша, конечно, не отвечала на выстрелы. К вечеру орудия горцев замолкли и на ночь были отвезены в селение Эгали.

В течение ночи полтора баталиона переправилось по наведенному веревочному мосту на неприятельский берег; но горцы, не дождавшись нас, бросили и завалы, и галереи. Войска поспешили занять местность перед бывшим мостом и обнесли свой будущий бивуак наскоро-сложенной из камня 4-футовой стенкой.

Вслед затем приказано было приступить к работе постоянного моста и к исправлению разрушенной дороги.

Текст воспроизведен по изданию: Сагрытлоская переправа (Из дневника очевидца) // Военный сборник, № 4. 1866