ПРИЛОЖЕНИЕ

К СТАТЬЕ

"АДАГУМСКИЙ ОТРЯД".

Письмо генерал-лейтенанта Филипсона генерал-мaйopy Н. И. Карлгофу, от 4-го декабря 1857 года за № 551. Г. Екатеринодар.

Милостивый государь Николай Иванович. Покорнейше прошу ваше превосходительство доложить г. главнокомандующему, что воля его сиятельства исполнена адагумским отрядом вполне, несмотря на чрезвычайную болезненность, развившуюся в войсках в летние месяцы. Укрепления Нижне-адагумское и мостовое суровское окончены, вооружены и снабжены; строения в них, как для помещения гарнизона, так и для всех хозяйственных потребностей, вполне окончены, в укреплении Нижне-адагумском сделаны запасы строительных потребностей, зарядов и продовольствия для будущего отряда на один месяц, в том числе 1600 четв. сухарей; дорога от суровской переправы до места, где предположено в будущем году строить центральное укрепление на Адагуме, разработана; леса вокруг Нижне-адагумского укрепления вырублены на расстоянии от 3 1/2 до 6 верст; через большой лес Бжахомез сделана просека в 800 сажень ширины до самой Калабатовой могилы, близ коей выбрано место для центрального укрепления, и наконец истреблены все черкеские аулы от Нижне-адагумского укрепления верст на 18, числом домов более 3500, с большими запасами хлеба и сена. Несмотря на трудную местность и большой сбор неприятеля, истребление аулов произведено [310] c незначительною потерею, потому что горцы дрались скверно. Вообще между ними видно большое уныние. Шапсуги неохотно помогают натухайцам, оправдываясь тем, что сии последние не помогали им, когда русские строили укрепления в их земле. Шапсуги не слушают Сефер-бея, натухайцы еще показывают вид, что признают его своим главою, но он сам понимаем свое шаткое положение и три раза отказался ехать в собрание, когда мы были у Калабатовой могилы. Apтилерию свою он отправил на ту сторону хребта и приказал, лафеты спрятать в ущелье р. Адегяль, впадающей в Мезиб с левой стороны, а тела зарыть в землю. На просьбы натухайцев, он отказал им в порохе и орудиях, говоря, что их непременно возьмут русские, а он должен будет отвечать пред султаном. Флибустьеры начинают понемногу уходить отсюда: лазутчики говорят, что пятеро из них ушли на кочерме и что в том числе Лапинский. В последнем, я не уверен.Магомет-Амин, возвратившись, обявил горцам, что он бежал из Азиятской Турции, что все те, которые рассказывают о помощи, обещанной султаном, обманщики, и что горцам следует надеяться на одних себя. Хотя это разглашение, конечно, направлено только против Сефер-бея, но оно произвело большое волнение и особенно натухайцы пришли в уныние. Они уже несколько раз, стороной давали мне знать, что желают жить в мире с русскими, как жили прежде. Я не дал никакого ответа. Сефер-бей несколько раз присылал узнать: нет ли ответа от Государя Императора на "меморандум" который он послал? Я сказал, что вероятно и не будет ответа на такую нелепость. Он вместе с Магомет-пашою (Бангия) очень хлопочет внушить нам мысль о признании его наследственным владетелем горских племен этого края и о поддержке его в этом звании. Впрочем, его несбыточные мечты не имеют никакой важности и сам он не только нам не вреден, но даже полезен тем, что поддерживает раздор между двумя главными группами Адиге, и кончит, кажется тем, что поссорит окончательно шапсугов с натухайцами. Адагумский отряд 5-го декабря окончательно переправился на левую сторону Кубани, уже замерзшей, [311] и войска распущены на зимние квартиры. Подробный журнал действий отряда, равно как и копию этого отзыва представляю г. командующему войсками правого крыла.

ОСОБОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ

(Секр. дело шт. отд. кав. кор. № 25, ч. I. Помещается ввиду общего интереса этого письма для истории покорения западного Кавказа.).

Письмо генерал-мaйopa Филипсона главнокомандующему кавказской армии Н. Н. Муравьеву, от 7-то мая 1856 года.

Во исполнение предписания от 30-го апреля № 206, я представляю вашему высокопревосходительству при рапорте за № 1127 соображения о занятии Анапы и устройстве сообщении оной с Черномориею до того времепи, пока определятся положительно виды правительства относительно Закубанского края и будут назначены к тому средства.

Пользуюсь этим случаем, чтобы представить вашему высокопревосходительству, согласно изустного приказания вашего, некоторые общие соображения мои касательно края, составлявшая прежде черноморскую береговую линно. Пространство между Кавказским хребтом и берегом Черного моря от Анапы до Абхазии населено племенами воинственными и нам враждебными. От Геленджика до Гагр оно для нас почти недоступно или по крайней мере наши военные действия на этом пространстве требуют средств, совершенно не соразмерных с результатами, которых можно ожидать. Надежды на покорение края устройством ряда прибрежных укреплений не осуществились и из упраздненной пред самым началом войны береговой линии, можно извлечь разве только полезное предостережение от повторения в будущем такой же ошибки. Береговая линия достигла по крайней мере того, что почти совершенно прекратились тайные провозы товаров из Турции к горцам. Это важно не столько в таможенном, как в карантинном и особенно в политическом отношении: уменьшалась [312] опасность внесения чумы, почти прекратился подвоз горцам оружия, пороха, свинца, заграждены были пути, которыми проникали пройдохи разных наций, подстрекавшие горцев к вражде против нас и подававшие им нелепые надежды. Справедливость требует однакоже сказать, что той же цели можно было достигнуть другим, более естественным путем, с меньшими усилиями и тратами. Укрепления береговой линии устроены были от 15-ти до 20-ти морских миль одно от другого, дабы азовские безпалубные ладьи могли всегда между ними содержать сообщение. Это наблюдение берега считалась единственно полезным крейсерством для воспрепятствования тайных проходов судов, хотя в тоже время существовала крейсирующая эскадра Черноморского флота из 7-ми военных парусных судов, под начальством контр-адмирала. Из этого соображения весьма логически вышли все заведения бывшей черноморской береговой линии. В настоящее время при совершенной перемене обстоятельств должно, мне кажется, обратить внимание на то, что крейсировавшая эскадра черноморского флота не могла выполнить удовлетворительно своего назначения по двум главным причинам, которые легко было отвратить без таких огромных средств, каких требовало устройство береговой линии: 1) крейсирующая эскадра состояла исключительно из парусных судов, от фрегата до тендера, и 2) ей дана была инструкция, неприменимая к местным потребностям от Керчи до Батума, на протяжении берега в 350- морских миль есть только два порта: Суджукский и Сухумский; не считаю Геленджикского, потому что он слишком близок к Суджуку. На всем остальном протяжении рейды открыты и опасны, берег населен нашими закоренелыми врагами. Естественно, что эти местные данности парализовали все усиления парусных судов, которые старались преимущественно держаться в открытом море или поблизости к одному из портов, чтобы найти там убежище от штормов и страшных бурь. В открытом море если они и встретили бы подозрительную турецкую кочерму, то не имели права захватить ее потому что, на основании их инструкции это право им давалось только над теми судами, которые будут взяты ближе трех морских миль от [313] берега. Турецкие кочермы, на которых производились недозволенные сношения с горцами, почти плоскодонны, имеют малые размеры и могут быть всегда вытаскиваемы на берег. Они держатся обыкновенно около берега, выбирая для своего отплытия из какого нибудь Анатолийского порта попутный ветер и благоприятные обстоятельства. Вышед на высоту черкесского берега и не видя наших крейсеров, они направляются прямо на берег, мало заботясь о том, куда пристанут и зная наперед, что их везде горцы примут с особенным радушием. Может быть, неуспеху крейсерства эскадры черноморского флота содействовала между прочим и не полная подчиненность этой эскадры начальнику черноморской береговой линии.

Во всяком случав следует заметить, что и по учреждении береговой линии, с ближним крейсерством азовских ладий, тайный проход судов к Черкесскому берегу не вдруг прекратился. Естественно представляется соображение, что, наряду с другими мерами, контрабанда прекращена была на восточном берегу Черного моря частным движением между укреплениями военных судов, казенных транспортов, даже купеческих судов и особенно пароходов, из которых два, а иногда три были в постоянном движении. Все эти соображения приводят к заключению, что того же результата относительно прекращения тайного прихода судов к восточному берегу можно достигнуть и без устройства частых укреплении вдоль берега, а приняв только следующие меры: 1) занять Новороссийск и Сухум; 2) иметь на восточном берегу крейсирующую эскадру из винтовых пароходов малого ранга, могущих близко подходить к берегу; 3) подчинить эту эскадру вполне местному начальнику, в ведении которого будет Новороссийск, где могут быть и главные склады всех потребностей для этих пароходов. Занятие Сухума должно быть в связи с теми видами, которое правительство имеет на Абхазию; оно зависит даже и от того, какое управление получит Абхазия, кто и на каких правах будет признан владетелем того края? По неизвестности мне этих предметов, не могу судить о роде заведений наших в Сухуме; скажу только, что и там нужен склад каменного угля [314] и некоторых припасов для крейсирующих пароходов. В Новороссийске, до совершеного изменения обстоятельств, нужно иметь крепость против горцев, но отнюдь не город. Крепость должна состоять преимущественно из оборонительных казарм, могущих вмещать в себе три батальона пехоты, 4 полевых и 4 горных орудия и три донских казаков, но так чтобы одного батальона было достаточно для обороны; остальные же войска составляли бы резерв, который может быть употреблен для сообщений с Анапою или для наступательных военных действиях в окрестностях. Для постройки крепости и зданий керченского камня на месте весьма достаточно можно найти из развалин прежнего Новороссийска. Если постройка Новороссийска будет решена в сем году, сметы составлены и утверждены, необходимые для строений железные и деревянные материалы заготовлены, то войска, назначенные для составления гарнизона этой крепости, могут в первых числах апреля будущего года двинуться туда сухим путем из Анапы и тотчас по прибытии на место приступить к работам крепости. Снабжение их провиантом, военными припасами и другими предметами довольствия должно быть произведено морем, дабы сухопутною перевозкою не отвлекать войска от работ. Если ничто особенное не помешает, то можно надеяться, что к глубокой осени кpепостные работы подвинутся по крайней мере на столько, что крепость будет приведена в оборонительное положение, а гарнизон может в ней перезимовать без неудобства. Через верных лазутчиков я знаю, что многия здания остались в Новороссийске не разрушенными, но на это нельзя надеяться, потому что горцы сожгут их при первом нашем появлении. Новороссийск имеет с Анапою сухопутное сообщение, по которому удачно могут двигаться войска с артилериею и даже перевозиться некоторые тяжести. Эта дорога обходит вершины всех долин, оканчивающихся у моря между Новороссийском и Анапою. Народонаселение здеь невелико и невоинственно; контрабандные суда тут уж очень давно не пристают. Кроме наблюдения пароходов за этою частью берега, здесь возможно иногда плавание азовских лодок, которые необходимо иметь как в Новороссийске, так и в Анапе. [315] Moжет быть, вообще я показал здесь нелучший порядок и недостаточные средства для преграждения тайных приходов иностранных судов к восточному берегу Черномория, но я вполне убежден, что это составляет предмет первостепенной важности, и что если эта цель не будет достигнута какими бы ни было средствами, то никогда нельзя ручаться за невнесение чумы в пределы империи, а все наши успехи в этом крае и вообще на Кавказе будут медленны, непрочны и подвержены беспрестанным и неожиданным переворотам. Относителельно занятия Анапы и окрестного края, по очищении крепости турками, последовала Высочайшая воля. Предстоит вопрос: как связать это занятие края с предприятиями, которые приводятся в исполнение вообще в северо-западной части Кавказа? Образование края и направление левых притоков Кубани указали на возможность постепенно подвигать нашу кордонную линию с Кубани на Лабу, Белую, Пшиш и т. д. на западе. Новые кордонные линии занимаются войсками, а за ними водворяется воинственное казачье народонаселение из задних станиц, где порожние места занимают новые переселенцы. Таким образом совершается медленное, но верное и единственно возможное завоевание северной стороны Кавказа. Горцы теряют удобную землю, стесняются на пространстве, которое постепенно уменьшается, и можно предвидеть что приидет время, когда они должны будут покориться безусловно или совсем очистить северный скат этой части Кавказа. Покорение южного ската до моря принадлежит отдаленной будущности и об этом теперь нельзя делать предположения, но на северной покатости полезно было бы употребить все меры к тому, чтобы принятая и с постоянством и терпением следуемая система была по возможности распространена в своих размерах и чтобы действия производились в разных местах, но с совокупностью и направлением к общей цели. В этом внимании представляется весьма полезным двигаться поселением черноморских казаков от Анапы к востоку, так же как линейное казачье войско постепенно выдвигает свое население от верхней Кубани на запад. С первого шага горцы почувствуют большое стеснение, лишась богатых окрестностей Анапы, называемых ими [316] житницей натухайского народа. Дальнейшее движение вперед даст возможность устроить кордонную линию по Адагуму, о чем, уже были предположения и однажды даже удостоены Высочайшего одобрения. Тогда на правом краю этой линии будет Новороссийск, из коего сделана очень удобная дорога через Неберджай в долину Адагума, а левая оконечность линии упрется в Ольгинское укрепление, где должны быть возобновлены постоянная переправа через Кубань и мостовое прикрытие. Таким, образом, за нами останется вся земля натухайцев и этот народ еще более увеличит стеснение шапсугов, которые в то же время должны принимать абадзехов и других горцев, теснимых переносом линий на Белую и Пшиш. В одно время с этим движением поселений должно быть очищено гористое пространство между бывшими укреплениями Гастагаевским и Раевским, и от сей черты до Адагума. Тут народонаселение довольно значительно и воинственно. Его можно удалить из этого края только силою оружия, для чего временно понадобятся особые войска, число коих, в настоящее время нельзя определить, но во всяком случае их потребуется тем менее, чем большую самостоятельность получит учрежденное за ними закубанское поселение.

Гораздо менее затруднений встретится при очищении пространства между Hовopoccийскo-анапскою дорогою и морем. Это может, быть постепенно сделано новороссийским и анапским гарнизонами без посторонней помощи. Из дел черноморской береговой линии видно, что от натухайцев требовалось в знак их покорности: 1) принесение присяги на верность подданства Его Императорскому Величеству, 2) выдача аманатов, и 3) поселение на избранных нами в их же крае местах большими аулами. Места предполагалось им указать преимущественно гористые, где наши казаки, привыкшие к степям, не нашли бы удобств для водворения. Известна ненадежность присяги горцев, и их равнодушие к участи выданных ими аманатов; позволю себе сомневаться в действительности и третьего пункта для обеспечения покорности горцев, которые остаются вооруженными внутри нашего народонаселения и с ним никогда не сольются. При первом [317] перевороте в этом крае, а последния события доказали, что он легко может произойти, мирные обратят против нас оружие и мы потеряем плоды долголетних трудов и пожертвований. Мне кажется, в этой части Кавказа мирных отнюдь не должно быть, а покорными могут считаться только те, которые слагают оружие и отправляются на водворение внутри России на местах, которые им будут указаны. Где именно удобнее водворять покоряющихся горцев и какие принять меры для обеспечения их быта, так, чтобы они ясно видели благие плоды своей покорности — не подлежит моему суждении. Позволю себе высказать мое убеждение, что только одна такая система покорения горцев представляет надежды на успех медленный, неблестящий, но прочный. К сожалению, должно прибавить, что каждое отступление от этой системы для каких либо случайных целей может в общем ходе дел иметь весьма вредное влияние. Здешние горцы, не понимая снисходительности, принимают ее за слабость; с другой стороны справедливое, но строгое и ровное с ними обращение им кажется и действительно есть признак силы. Возвращаясь затем, к заселению закубанского края, осмелюсь выразить мнение, не мне принадлежащее, но которое кажется следует принять в основание этого предприятая. Это заселение надобно начать и продолжать в больших размерах и со средствами, соразмерными важности дела; если же этого нельзя, то лучше все предприятие отложить до более благоприятного времени. Лучшим, доказательством, справедливости этого мнения служат бесплодные работы наши в течение 22-х лет водворить несколько станиц около Анапы. Это поселение, предпринятое без связи с общей целью, могло существовать без всякой самостоятельности и только под прикрытием орудий и штыков регулярных войск, исчезло при первом перевороте в сем крае, даже не видя пред собою неприятеля. Пространство между Адагумом, Новороссийском, и Анапою может, заключать в себе до 25-ти тыс. душ мужского пола и следовательно равняться населению одного из трех округов Черномории. Думаю, что не следует доказывать пользы присоединения этого округа к черноморскому войску, которое по смежности, общности интересов и [318] взаимных выгод, может принять деятельное участие как в заселении, так и в обороне этого края. Если новый округ может, подобно другим, выставить современем на службу 4 батальона, три конных полка и батарею конной артилерии, то такое же число войск сделается в самой Черномории свободными по случаю сокращения на третью частьть кордонной линии. На присоединение закубанского края к земле черноморских казаков была в 1837 году Высочайшая воля объявлена тогдашнему командиру отдельного Кавказского корпуса и внесена в Свод Военных Постановлений особою статьею. После этого возникала неоднократно переписка по этому предмету, но, по причинам случайным и которых ныне не существует, не повела ни к каким, результатам. И теперь в Черномории есть желающие переселиться в закубанский округ; если охотников будет недостаточно для хода дела, то можно назначить распоряжением начальства семейства из тех станиц, которые, по соображению поземельного довольствия, должны быть уменьшены или совсем выселены с настоящих мест, как это и предположено в Высочайше утвержденном положении о межевой комисии в войске. Взамен этого убывающего из войска народонаселения полезно было бы теперь же зачислить в войско закубанских поселян и анапских мещан, которые теперь праздно живут в Черномории не без неудобства для них самих и для черноморцев. Этих новых переселенцев и других, которые вперед будут высылаться из внутренних областей империи, можно селить при старых станицах преимущественно ейского округа, где много лишней земли, или даже образовать новые там станицы. При всем том не представляется удобным обойтись одними черноморскими казаками для заселения закубанского округа: для этого пришлось бы передвинуть третью часть народонаселения этой области или рассрочить на весьма продолжительное время самостоятельное учреждение нового поселения. Во всяком случае черноморское войско потерпело бы значительное расстройство и до некоторой степени потеряло бы воински дух, который поддерживается старыми казаками, ведущими свое происхождение из Запорожья. Для отвращения этого неудобства весьма полезно было бы возобновить [319] несколько раз выраженную, а однажды удостоенную Высочайшего одобрения мысль о переселении в закубанский округ всего азовского казачьего войска с тем, чтобы землю этого войска употребить на водворениe покоряющихся кавказских горцев. По моему крайнему разумию, одним этим распоряжением удовлетворительно достигали бы двух весьма важных выгод. Азовские и черноморские казаки происходят из одного Запорожья, говорят одним наречием и имеют одинаковые обычаи. Соединясь в одну область, азовцы развели бы между черноморцами охоту к мореплаванию, предприимчивость на воде, а от сих последних заимствовали бы воинский дух и опытность в горной войне. Позволю себе думать, что развитие охоты к морю, поощрение и распространение плавания по внутренним водам Черномории, возбуждение военной предприимчивости на море между казаками, которых прадеды еще так недавно хаживали из Запорожья в Требизонд на своих чайках или из гирл Дуная на промысел по берегам Мингрелии, может иметь государственные выгоды, особенно в настоящее время драгоценные. Для полного устройства закубанского округа остается еще одно затруднение. Выше сказано, что внутри этого округа есть пространства очень гористые, хотя везде доступные, но на которых трудно было бы селить казаков, привыкших к степной жизни. Не разделяя мнения о пользе поселения там большими аулами натухайцев, которые пожелают покориться, я думаю, что весьма полезно было бы возобновить речь о перечислении туда черногорцев, христиан из Абхазии, других каких либо славянских или греческих горцев из Турции, наконец, мингрельцев, гурийцев или других христианских племен закавказского края. Обо всем этом есть в корпусном штабе весьма любопытная переписка. Допущение черногорцев к переселению на Кавказ было даже Высочайше одобрено, но не состоялось по затруднениям второстепенной важности. Приступая к устройству закубанского поселения, необходимо прежде всего иметь в этом крае твердый пункт, который бы служил основанием наших действий. В прежнее время это была Анапа, нелепая турецкая крепость, хотя выстроенная французскими инженерами в 1785 году. Для [320] правильной защиты она требовала огромного гарнизона, не имея столько свободных войск, мы употребили внутреннее пространство крепости на учреждение там города. В рапорте от сего числа № 1127 я изложил свое мнение, что если в нынешнем году приказано будет занять Анапу,то нужно будет, или сделать абшнит, соразмерный гарнизону, или из тех материалов устроить поблизости новое временное укрепление и для зимовки гарнизона. Воооще, при настоящих обстоятельствах нет никакой надобности возобновлять или строить крепость на берегу моря. Против неприятеля, имеющего сильный флот, она не устоит, а от горцев она не прикрывает края, находясь в тылу всех наших заведний. Мне кажется, было бы полезно крепость выстроить там, где была Николаевская станица или Сефер-беева батарейка. Может быть, при тщательном осмотре местности найдется и более удобное место как для прикрытия края, так и для обеспечения сообщения с Новоросыйском, но во всяком случае при этой крепости не нужно устраивать город, а если и будет станица, то чтобы не мешала обороне крепости, которая в таком случае служила бы цитаделью. Каменного материала для этой новой крепости будет достаточно из развалин Анапы, на месте которой можно с большим удобством водворить значительную станицу, но все-таки не город, до совершенного изменения обстоятельств в этом крае. Устройство кордонной линии от укрепления Варениковского до бывшего Гастагаевского очень удобно; здесь даже может быть применено телеграфическое сообщение посредством сигналов. Учреждение ряда постов между Гастагаем и фортом Раевским теперь весьма затруднительно и, пока горцы не будут изгнаны силою оружия из этих гористых, мест, кордонную линии от Гастагая придется провести сначала по направленно к новой крепости, а оттуда к морю, через бывшую псехопсинскую батарейку. В тылу этой линии можно селить станицы, начиная с ближайших к Кубани, кизильташскому лиману и морю. Все закубанские станицы должны быть обнесены укреплением землянным по приличной профили и усмлены вспомогательными средствами, смотря по положению станицы и местным удобствам. В каждой [321] закубанской станице нужно иметь от 4-х до 6-ти орудий для местной обороны и около 500 душ мужского пола; для большего народонаселения много потребуется земли и следовательно полевые работы слишком отдалятся от станицы. С народонаселением менее 500 душ мужского пола станица будет иметь мало самостоятельности. Исключения могут быть допущены только по особым, местным условиям. Исчисление полевых войск, необходимых для этого предприятия может быть сделано только когда ясно определятся виды правительства на этот край и средства, которые для сего намерены употребить. Долгом считаю при этом доложить, что черноморское казачье войско без особенного расстройства может для обороны новых станиц и передовой линии отделить только те строевые части, которые сделаются свободными от уменьшения кордонной линии по Кубани, прикрываемой новым поселением. Это составит 1 батальон, 1 конный полк и 4 конных орудия даже и в то время, когда передовая линия будет устроена по Адагуму. При этом еще нужно заметить, что новые закубанские поселенцы, равно как и те, которые прибудут в Черноморию из внутренних губерний, должны получить по крайней мере трехгодичную льготу от службы для устройства своего хозяйства. Сверх того, закубанцам вероятно потребуются и денежные вспомоществования хотя в ограниченных, размерах.. Наряжая из черноморского войска большее против вышесказанного числа строевых частей для постоянной кордонной службы, лишим казаков положенных им льгот; это еще более расстроит их благосостояние, которое, по той же самой причине прогрессивно уменьшаясь в последние года, дошло до такого состояния, что непременно требует действительных мер к улучшению быта и хозяйства этого войска. В этом легко убедиться, приняв во внимание, что теперь из всего народонаселения мужского пола всех возрастов более третьей части находится в составе строевых частей, а из сих последних более трети должны находиться на действительной службе. Конечно и такая пропорция служащих из всего народонаселения превышает все рекрутские повинности внутренних губерний, но и эту соразмерность войско черноморское приняло бы как [322] благодеяние, могущее упрочить его благосостояние; действительно же выходило на службу часто болеe половины строевых частей, а в последние два года служили поголовно все могущие носить оружие. Изложив, вследствие личного приказания вашего высокопревосходительства, как умел, мнения мое о занятии закубанского края, я старался избегать подробностей и определительных заключений, тем более, что не смею надеяться быть исполнителем этого предприятия. Здоровье мое быстро стало расстраиваться, и если так будет продолжаться, то в будущему году я буду не способным к здешней службе.

Текст воспроизведен по изданию: Адагумский отряд // Кавказский сборник, Том 17. 1896