К ЗАПИСКАМ И. Д. ПОПКИ.

В интересных Записках генерала Попки (Русский Архив, 1909 г., № 12, стр. 443-446) излагается легенда о происхождении общепринятого на Кавказе приветствия при питье вина: “ Алла-верды" и “якши-ол" (а не якишь-оль, как напечатано на стр. 443 и 448; кстати, не азарпета, стр. 446, а азарпеша, не ихиртма, стр. 448, а чихиртма). По этому поводу воспоминается статья Попки, писавшего в 50-х и 60-х годах прошлого столетия под псевдонимом “Есаул", “Вечер на зимних квартирах", помещенная в “Военном Сборнике: 1861 года, № 2, стр. 389-422. В этой статье (в которой встречаются подлинные выражения ныне печатающихся Записок Попки) легенда эта представлена в ином несколько виде, более романическом и, может быть, более верном. Как материал для народной словесности Кавказа, извлекаем из статьи “Есаула" остов легенды.

Во время Кахетинских царей, живших в Телаве, страшное землетрясение разрушило монастырь св. Георгия, в 20 верстах от города, основанный в V веке. Оно знаменовало собою рождение шаха Аббаса, будущей грозы Грузии. В разрушенном монастыре остался лишь отрок Додо, учившийся в нем и теперь не захотевший покинуть колыбель своего воспитания. Прошло много лет, грозный урок вышел из общественной памяти, разлад и междоусобия усилились; старец уже, Додо по временам выходил из своего уединения в Телав и говорил людям правдивое слово; но его изгоняли. Между тем шах Аббас вторгнулся в Грузию, завладел всей Кахетией и большей частью Карталинии. К нему явился посланный Грузинского царя, Карталинский тавад (дворянин), высокий и стройный, как тополь на берегу Куры. Он поверг к ногам шаха корзину с свежими плодами. Шах похвалил плоды, сьел самое большое яблоко, выплюнул семена его на ладонь и приказал подать копье; боднул он гибким копьем в землю, бросил семена в яму, заровнял ее каблуком и сказал посланному: “Кланяйся царю и доложи, что пока из этих семян не выростет сад и я не [218] вкушу плодов от него, до тех пор не выйду из вашей земли". Выехав из лагеря Персов, где он вытерпел много унижений, посол царя в души решил освободить родину хотя бы ценою жертвы своей жены Хорошаны. Посла звали Шио, и дом его стоял на самой границе между Кахетией и Карталинией; сам он был Карталинец, а жена его — Кахетинка; и еще не кончился тогда медовый месяц их свадьбы.

Овладев лучшими областями Грузии, царь Аббас отдал между прочим два приказа: выбирать красивейших жителей обоего пола и отправлять в Персию на улучшение ея народа, и с каждой новой луной набирать 50 красавиц и приводить их в Персидский лагерь. Шах сам раздавал их своим воеводам, отличившимся в военных делах. А был у него один ханъ, по имени Алла-верды, который не дожидался подачки от шаха и сам грабил дань в том же роде. Это был сильный хан, богатырь собою, предводитель Татарской конницы, которая составляла лучшее войско шаха. К нему-то Шио решился направить свою жену, чтобы спасти родину. В это время царь Грузинский с остатком разбитого войска стоял около Мцхета, на крепкой позиции, образованной слиянием Куры и Арагвы. Под влиянием проповеди духовенства, возвысившего голос на спасение отечества, забыв раздоры, народ взялся за оружие, и войско царя все росло. Просили помощи и от единокровной Имеретии, просили ее и от единоверной Москвы. Шио, возвращаясь от шаха, прямо проехал домой и предложил жене спасти отечество, отдав любовь хану Алла-верды и склонив его за то отпасть от шаха, главную силу которого он составлял с своею конницею. Долго боролась Хорошана, наконец согласилась на великую жертву.

Сам Шио, одетый в лохмотья простолюдина, привел Хорошану к шатру хана. Побежденный ея красотою, хан ценою ея любви поклялся изменить шаху. Но когда он, счастливый ея согласием, наслаждался любовью в лагере, прискакал гонец от шаха с известием, что к Грузинам пришли стрельцы с Терека, казаки с Днепра, и, что гяуры выступают из Мцхета, и с приказом шаха, чтоб Алла-верды присоединился к нему через 3 дня. Хан тотчас же отдал соответственный приказ, несмотря на упреки Хорошаны в измене своему слову. Тогда она решилась ночью убить его. Во сне явился ей старец, убеленный сединами, в ветхом рубище отшельника, с лицом кротким и просветленным постом целой жизни. Старец поднял руку и стал благословлять Хорошану. “Недостойна, отче, вскричала она, недостойна благословения, осквернивши себя на ложе неверного и приготовившая руки на вероломное убийство!". Старец вещал: “Отложи намерение твое, о лучшая из дщерей Иверии! Не поднимай руки на хана Алла-верды, призван бо есть на великое дело: его жизнь довершит спасение нашей отчизны, его кончина воздвигнет обитель из развалин, над которыми плачу долгие годы. Твою же тяжкую жертву освятят благословление матери-церкви и долгий иноческий подвиг. Заутра поведай хану желание вкусить от его собственной ловитвы". Еще благословил старец коленопреклоненную [219] Хорошану и стал невидим. Согласно ея просьбе, хан отправляется на охоту. Следует эпизод с соколом и куропаткою. Пораженный хан молит отшельника Додо: “Отпусти мой грех, возврати мне руку: отдам ее на служение народу христианскому". Благословение старца оживило руку Алла-верды, и первый луч веры проник в его сердце.

Вечером того же дня тавад Шио и отшельник Додо беседовали на пустынном берегу Алазани. Долго шла их тихая, сердечная беседа. Наконец старец поднялся и молвил: “иди с миром, сын мой, не сомневайся больше: сомнение спасает редко, губит часто. Спеши обнадежить царя: хан будет за нас. Придет он в ту минуту, когда судьба битвы поднимет весы и одним отложит славу, другим — горький стыд. Спеши же, о лучший из сынов Иверии, грозный день приближается; отвези мое благословение нашим и православным братьям нашим Русским. Благословен их приход, и благословит их Господь великим будущим, и будет земля наша дщерью их земли, и горы падут пред ними, и народы непреклонные поклонятся им".

Произошла битва. В решительную минуту Алла-верды неожиданно ударил вместо Грузин на Персидское войско, которое потерпело страшное поражение и бежало. Великодушный тавад Шио найден в числе убитых, в самых первых рядах. Над ним плакал молодой воин, в Татарских доспехах. Это была Хорошана. С копьем в руках, с кольчугой на нежных плечах, она вела хана и удерживала его в минуты колебания. С первыми бросилась она в бой и все искала Шио, чтобы биться с ним рядом, но нашла уже один его труп. “Честно сдержал ты свое слово, говорила она, рыдая; исполню и я твое завещанье — буду жить для Неба, и вся жизнь моя будет молитвою". Хан Алла-верды получил смертельную рану, как полагают, от руки самого шаха, жил еще несколько дней, просвятился святым крещеньем и умер не только христианином, но и вторым супругом Хорошаны. По желанию обоих, церковь благословила их союз. Поплакав над двумя могилами, Хорошана удалилась от мира и искупила свой высокий, но греховный подвиг долгим подвигом иноческим.

Хан Алла-верды, умирая добрым христианином, завещал свои несметные сокровища на возобновление обители св. Геория, покровителя Иверии, близ Телава. Она восстала в прежнем своем величии. Обновление монастыря праздновалось осенью, после сбора винограда. Почти все жители Кахетии и Карталинии съехались на этот праздник. Каждый, как это и доселе водится, привез барана и хороший мех молодого вина. После службы, вокруг всей обители, на огромном пространстве, дымились огни, жарились шашлыки и наполнялись азарпеши. У Грузин есть обычай: при угощении азарпешею призывать имя какого нибудь святого, преимущественно св. Георгия, а потом уже произносить имена родных, покровителей, благодетелей и благоприятелей, как живых, так и умерших. Когда провозглашались [220] первые азарпеши во имя св. покровителя Иверии, согбенный под бременем лет и духовных подвигов, старец Додо, свидетель падения и восстановления обители, обходил стан и приглашал народ помянуть Алла-верды, довершителя победы над врагами и восстановителя святыни. И вот, за второй азарпешей раздалось во всем стане: Алла-верды! Новообращенные Татары, ближайшие сподвижники хана, горячо откликнулись: якши-ол! (выражение полного согласия и oдoбpeния или удовольствия). За ними и весь народ повторил: якши-ол! якши-ол! Скоро народ разнес эти клики во все концы Грузии, и самая обитель св. Георгия получила тогда же название — Алла-верды.

Пересказ этой легенды, лишь сущность которой мы изложили, вложен “Есаулом" в вышеназванной статье в уста Грузина; в настоящее время отрадно читать в рассказе Грузина выражения той любви и преданности к России, которыми он проникнут.

Е. Козубский.

Т.-Х.-Шура,
10 Декабря 1909 г.