ОВЛАДЕНИЕ УКРЕПЛЕННЫМ АУЛОМ САЛТЫ В ДАГЕСТАНЕ

В 1847 ГОДУ.

В конце Июля, холера, свирепствовавшая в Дагестанских долинах прекратилась, а войска Самурского отряда, расположенные на возвышенном плато Турчи-дага, оправились от болезней, отдохнули от прежних трудов и приготовились к новым.

25-го Июля Г. Главнокомандующий, продолжая приводить в исполнение предначертания свои, по военным действиям сего года в Дагестане, выступил к с. Салты, для овладения этим укрепленным и, по мнению горцев, неприступным аулом, с отрядом в составе коего находились:

1-й батал. Эриванского Карабинерного полка,

1, 2, 3 и 4-й батал. пехот. Генерал Фельдмаршала Князя Варшавского полка,

1-й и 4-й батал. Самурского пехотного полка,

1-й батал. Мингрельского Егерского полка,

Рота Кавказского Саперного батальона,

Команда с гальваническим прибором,

Две роты Кавказского Стрелкового батальона,

Три взвода стрелков с крепостными ружьями,

Дивизион батарейной № 4 батареи 21-й Артиллерийской Бригады с легкими орудиями,

Взвод легкой № 6 батареи 21-й Артиллерийской Бригады,

Три взвода Горной Артиллерии,

Дивизион тяжелой Артиллерии (две 2-х пуд. мортиры и два 1/2 пудов. единорога),

Два взвода ракетной команды: один пеший другой конный, № 3. [2]

Дивизион драгунского Наследного Принца Виртембергского полка,

Две сотни Донских казаков, и

До 1500 человек конной и пешей милиции.

На Турчи-Даге, для охранения сообщений отряда и прикрытия Казикумыхского Ханства были оставлены: 2-й батальон Самурского пехотного полка, с двумя горными орудиями, команда казаков и часть милиции.

Необходимость наступательными действиями защищать покорные Правительству общества Дагестана, от нападений возмущенных Шамилем племен, причем наступательные с нашей стороны действия оказались неизбежны, а также вред причиняемый укрепленными неприятелем по правому и левому берегам Кара-Койсу аулами, где горцы скрытно собирались в значительном числе и неожиданно вторгались в наши пределы, делали уничтожение аула Салты предметом первостепенной важности.

Во время следования к этому аулу войска преодолевали значительные местные препятствия, и часто разрабатывали дорогу для провоза Артиллерии, в особенности батарейных орудий и 2-х пудовых мортир, которые в первый раз на Кавказе были употреблены для действия внутри гор. — Неприятель показывался, но не в большом числе. — При занятии д. Кегер где ночевал отряд, с 25 на 26-е Июля, а также при выступлении оттуда на другой день, были перестрелки. Ночью горцы поодиночке подкрадывались и стреляли по лагерной цепи.

По приближении к с. Салты 26 Июля, авангард был встречен ружейным и пушечным огнем неприятеля. — При первом обозрении можно [3] было убедится, что многочисленный гарнизон укрепленного аула сделал все приготовления к упорной защите.

С. Салты, расположенное на месте где ущелье речки Силки, впадающей верстах в трех ниже его в Кара-Койсу, делается узким, было укреплено весьма сильно, а окружающая его переученная и изрытая глубокими оврагами местность, представляла большие затруднения, как для расположения лагеря, так и для блокады аула, защищаемого со всех сторон каменною, высокою, толстою и отчасти казематированною стеною, везде фланкируемою башнями, построенными на исходящих углах. — Перед некоторыми местами были вырыты глубокие рвы и устроены крытые ходы, между тем как другие части укрепления обеспечивались неприступностью самой местности. — Кроме работ, требовавших огромных трудов и усилий, для наружной обороны аула, горцы обратили также внимание на то, чтобы укрепиться внутри: все и без того узкие улицы, как можно было видеть с окрестных высот заграждались траверзами; для защиты от навесного огня были устроены блиндажи, большая часть сообщений были проделаны через подземелья и подвальные части строений, а каждая сакля была обращена в отдельную цитадель, с большим числом бойниц, расположенных в несколько ярусов.

Г. Главнокомандующий, признавая, что овладение аулом открытою силою будет сопряжено во всяком случае с значительною потерею, осмотрев окрестности и расположение аула, нашел полезнейшим осаждать укрепленное место по правилам Инженерного искусства и избрал [4] для главной атаки Юго-восточную сторону, потому что местность, представляя тут более удобств для осадных работ, дозволяла также направить наши усилия преимущественно на верхнюю, северо-восточную часть аула, с овладением коей, остальные части не могли держаться продолжительно, потому что, завладевши ею, можно было отрезать гарнизону всякое сообщение с внешними скопищами и лишить его возможности получать подкрепление и продовольствие.

Между тем Шамиль, оценяя важность последствий могущих произойти для него от падения Салты, принудил все послушное ему народонаселение Дагестана участвовать в защите этого селения. — Из всех деревень храбрейшие мюриды были назначены в гарнизон, и устроена правильная смена их по истечении известного времени, а остальные вооруженные люди собрались большими партиями на высотах, окружающих атакованный аул, под предводительством храбрейших Наибов.

28-го числа из войск, находившихся в распоряжении Командующего войсками в Северноме Дагестане присоединились к отряду, под начальством Полковника Евдокимова: 3-й батальон Самурского и 2-й Дагестанского пехотных полков, с одним горным орудием и Акушинскою милициею. — Когда колонна эта располагалась на указанной позиции, Адъютант Г. Главнокомандующего Гвардии Ротмистр Глебов, исполняя должность младшего Штаб-Офицера при 2-м батальоне Дагестанского пехотного полка, со свойственным ему и во многих случаях испытанным самоотвержением, осматривал, для расположения цепи, берег крутого оврага, лежащего на правом фланге нашей позиции и откуда [5] горцы производили сильный ружейный огонь, к общему сожалению был убит.

Для первоначальных осадных работ, передовая линия отряда расположилась с Южной и с Юго-Восточной сторон аула, в следующем порядке:

На правом фланге:

2-й батал. Дагестанского пехотного полка.

3-й батал. Самурского пехотного полка

Одна рота Кавказского Саперного батальона.

В Центре:

1-й батал. Дагестанского пехотного полка

(Впоследствии прибыл из с. Ходжал-Махи и расположился в центре З-ий батальон Дагестанского полка.).

1-й батал. Мингрельского Егерского полка.

4-й батал. Самурского полка.

Казикумыкская Чохская и Аварская милиции.

На левом фланге на высотах.

2-й и 3-й батал. Генерал Фельдмаршала Князя Варшавского полка.

Одна рота Кавказского Стрелкового батальона.

Остальные войска частью находились в резерве, а частью были размещены на пунктах, откуда можно было ожидать нападения неприятеля на лагерь.

Линия передовых войск, находилась в расстоянии от 100 до 150 сажень от стен укрепления, в местах, где по возможности они были прикрыты самою местностью, но чтобы совершенно обеспечить их от меткого ружейного огня из аула, между частями войск устроены были [6] прикрытые сообщения, означенные на плане под литерами a, b и c, а на выгоднейших пунктах передовой позиции поставлена Артиллерия забрустверами. — Для этих предварительных работ, потребовалось некоторое время, и они могли быть окончены только к 30-му Июля.

В тоже время заготовлялись материалы для осадных работ, — что по недостатку леса около с. Салты, как и вообще во всем Дагестане, представляло некоторые затруднения. — По этой причине туры и фашины большею частью заменялись снопами неубранного неприятелем хлеба. — Между тем легкая и горная Артиллерия наша, поставленная на левом фланге передовой позиции, и батареях, означенных на плане под №№ VIII, IX и X, на высотах, командующих аулом, равно как крепостные ружья и стрелки, постоянно стреляли по людям, которые показывались между саклями, а 28-го Июля открыт для разрушения строений огонь из двух 2 пудовых мортир.

Таковое расположение возможно только, против неприятеля, которого Артиллерия слаба во всех отношениях и действительно, хотя горцы из аула беспрестанно стреляли из двух орудий и фалконета, огонь сей был для нас почти безвреден — ружейный же их огонь хотя сначала больше беспокоил, но впоследствии когда, как выше сказано, все меры были приняты для прикрытия земляными работами передовых наших постов и сообщений, он не причинял нам почти никакого вреда.

В ночь с 29 на 30-е Июля открыты наступательные траншейные работы. — Производителем [7] их назначен Инженер Подполковник Кеслер, а Траншей Майором, для распоряжении войсками, прикрывавшими работы — Мингрельского Егерского полка Майор Мищенко; когда же храбрый и распорядительный Штаб-Офицер этот получил в последствии сильную рану, он был замещен состоящим при Г. Главнокомандующем для особых поручений Капитаном Князем Козловским. — Г. Главнокомандующий поручил Начальнику Главного Штаба Генерал-лейтенанту Коцебу главное наблюдение, как над Инженерными работами, так и распоряжения по действию Артиллерии, а Командующему войсками в Южном Дагестане Генерал-лейтенанту Князю Аргутинскому-Долгорукому предоставил общие распоряжения относящиеся до действий всего отряда, относя его личной обязанности охранение общего расположения против многочисленных партий, показывавшихся со всех сторон на высотах и вообще все внешние действия, равно как и снабжение войск из мест складов, военными и продовольственными запасами.

Перед лагерем Чохской и Аварской милиции, в первую ночь открытия работ выведена летучею сапою траншея № 1, и в голове ее расположен ложемент для прикрытия левого фланга осадных работ.

В эту же ночь с 29 на 30-е число, многочисленная партия горцев под Начальством Гаджи-Мурата, скрытно подошла со стороны с. Кудали и Кегер к месту расположения 1-го и 4-го батальонов пехотного Генерал-Фельдмаршала Князя Варшавского полка за разоренным аулом [8] сила и бросилась на лагерную цепь (На плане, на означенном месте показаны 4-й батальон Генерал-Фельдмаршала Князя Варшавского и две роты 4 батальона Самурского пехотных полков; передвижение это сделано в последствии.). Командовавший этими войсками Адъютант Г. Главнокомандующего Полковник Князь Гагарин, мужественно встретил и отразил нападение. — После упорной перестрелки, горцы были опрокинуты и рассеяны картечными выстрелами. — В этом деле ранен Полковник Князь Гагарин и трое нижних чинов. — Потеря неприятеля, хотя неизвестна положительно, но утром во многих местах открыты большие кровавые стоки и собрано брошенное горцами при бегстве оружие и одежда. Удачное отражение этого ночного нападения, укротило предприимчивую отважность неприятеля, и избавила отряд на будущее время от покушений горцев на тыл занятой нами позиции. — Для большого же обеспечения отряда с этой стороны и сообщения нашего с с. Цудахаром, чрез которое проходили все транспорты направляемые к войскам, в селении Кудали были расположены 300 человек милиции Даргинского округа.

30-го Июля, работы предыдущей ночи продолжались, а в ночь на 31-е из оврага перед правым флангом нашей передовой линии выведена летучею сапою, траншея № 2-го, по длине на 140 сажень.

Твердый, щебенистый и местами скалистый грунт, затруднял работы, так что с большим трудом и неимоверными усилиями можно было углубиться в первую ночь только так, чтобы к утру быть прикрытым от ружейного [9] огня неприятеля; для полного же углубления и расширения траншей, нужно было употребить двое суток.

В ночь на 31-е Июля, горцы хотя и делали нападения с разных сторон на лагерь и вылазки на траншейные работы, но довольно робко и без всякого для нас вреда.

Ночью на 1-е Августа, выведена летучею сапою траншея № 3. — Неприятель поддерживал сильный огонь из укрепления по работам, а многочисленная партия под предводительством Кибит Магомы, Даниель Бека и Гаджи-Мурата, скрывавшаяся днем в ущельях и оврагах высоких гор между Кегером, Хиндахским и Салтинским мостами, вывезла орудие к левой оконечности занятой нами позиции и сделала до 15 выстрелов гранатами, по лагерю, откуда немедленно была выслана против нее часть войск, но горцы, вероятно заметив это движение поспешно увезли орудие.

В ночь на 2-е Августа заложена летучею сапою траншея № 4, длиною на 70 сажень и тем мы приблизились на 40 сажень к стенам аула. — При этой работе как при предыдущих, вместо туров употреблялись снопы соломы.

Неприятель опять произвел сильную вылазку против траншейных работ, но после жаркой перестрелки был опрокинут.

В ночь на 3-е Августа в голове траншеи № 4 над оврагом, устроен редут и батарея на два орудия, означенная на плане под № V. — Неприятель, сделав вылазку, старался ружейным огнем и, бросая камни вытеснить наши войска [10] из вновь устраиваемого редута, но был встречен и опрокинут штыками.

В тоже время партия Кибит-Могомы, подвезла орудия к левой оконечности нашей позиции и начала стрелять гранатами по лагерю; но заранее поднятые на эти высоты два батальона с двумя горными орудиями, внезапным сильным огнем заставили мюридов поспешно удалиться.

В ночь на 4-е Августа, заложена, под самым сильным ружейным огнем, летучею сапою траншея № 5, а из редута устроенного под оврагом, выведена летучею сапою траншея № 6-го.

Чтобы не дозволить неприятелю стрелять из орудий по ночам против лагеря, к месту расположения Ахтинской милиции постоянно были выдвигаемы вечером два батальона пехоты, рота стрелков, два орудия, ракетная батарея и часть милиции. — Встреченные накануне еще совсем неожиданно Артиллерийским огнем — горцы не сделали в ночь на 4-е Августа никакого покушения — а на рассвете Генерал-лейтенант Князь Аргутинский-Долгорукий с этими войсками произвел рекогносцировку к стороне, где скрывалось скопище, но, не смотря на старание заманить его для преследования колонны, когда она возвращалась в лагерь, неприятельские толпы остались в отдалении и дело кончилось перестрелкою с пикетами, не причинившею нам никакого вреда.

В ночь на 5-е Августа, была заложена под сильным огнем летучею сапою траншея № 7-го, в коей устроена в последствии брешь батарея № 11. — После того как траншеею № 6 мы подошли к укреплению на расстоянии 25 сажень, [11] нельзя было продолжать работы иначе, как тихою сапою, что по каменистому грунту, вблизи неприятельской стены сохранившей еще полную свою ружейную оборону, было делом большого труда.

5-го Августа, траншея № 6 доведена тихою сапою до капитали башни Б, построенной так прочно, что нельзя было надеяться разрушить ее действием полевой Артиллерии, почему чтобы взорвать ее, в ночь на 6-е Августа в оконечности траншеи № 6-го, был заложен минный колодезь и сделан летучею сапою ход сообщения № 8-го.

6-го Августа, из минного колодца перед башнею Б, выведено начало минной галереи. — Совершенно твердый песчаник, делая минные работы до неимоверности трудными, препятствовал скорому их производству, так что при всех необыкновенных усилиях и примерном усердии минеров, в сутки пройдена только одна сажень.

Для угрожения партии, беспокоившей выстрелами левый фланг нашей позиции, в ночь на 5-е и на 6-е Августа, как и в предыдущие, высылались из лагеря, к расположению Ахтинской милиции по два батальона с двумя орудиям. — Осторожный неприятель замечал эти движения и не вывозил орудий, но видя что мы не предпринимаем других решительных мер, против его покушений, сделался менее бдительным, тем более, что он укрепил занятую им позицию, завалами, за коими считал себя в безопасности. — Все Лазутчики единогласно подтверждали, что в скопище находилось до 8 т. конных и пеших горцев, с двумя орудиями и что ими предводительствовали [12] Кибит-Магома, Даниель-Бек, Гаджи-Мурата, и кроме этих главных сподвижников Шамиля еще 8 Наибов Дагестана.

Желая, непрерывая осадных работ, иметь возможность двинуться против неприятеля с достаточным числом войск, Г. Главнокомандующий нашел нужным притянуть из Ходжал-Махи, где работы по возведению укрепления были почти совершенно окончены, две роты Апшеронского пехотного полка и 3-й батальон Дагестанского.

6-го Августа, Генерал-майор Князь Кудашев прибыл чрез Цудахар в один переход, с этими войсками и с одним горным единорогом.

Г. Главнокомандующий решился немедленно атаковать неприятеля, пользуясь средствами, которые обеспечивали успех. — Для сего он поручил Генерал-лейтенанту Князю Аргутинскому-Долгорукому, колонну, состоявшую из следующих войск.

1-го батал. Эриванского Карабинерного полка.

1 и 2-го батал. пехотного Генерал Фельдмаршала Князя Варшавского полка.

1 и 4-го батал. Самурского пехотного полка.

1-го батал. Мингрельского Егерского полка.

Двух рот Кавказского Стрелкового батальона.

Дивизиона Драгунского Наследного Принца Виртембергского полка.

Двух сотен Донских казаков.

Шести горных орудий.

Команд конгревовых ракет конной и пешей. [13]

300 человек конной и 600 пешей милиции.

Начальство над остальными войсками, охранение лагеря и траншейных работ, было поручено Генерал-лейтенанту Коцебу.

Сам Г. Главнокомандующий находился при назначенной к атаке колонне, которая в полночь с 6-го на 7-е Августа собралась на левом фланге лагеря.

Неприятель замечал, как сказано выше, подобные движения, но не подозревая: ни многочисленности собравшихся на этот раз войск, ни намерения нашего атаковать его, не принял никаких предосторожностей. — Почему авангард колонны, под начальством Адъютанта Г. Главнокомандующего Полковника Минквица, приблизился не замеченный к пикетам неприятельским, так что был отделен от них только небольшими холмами. — Между тем, как остальные войска, не смотря на темноту ночи, по скалистой и изрытой оврагами местности, быстро стягивались к авангарду, Чохская и Аварская милиции, бывшие впереди, под начальством Гребенского казачьего полка Сотника Князя Гагарина, на рассвете открыли неприятельский караул, сделали по нему залп и понеслись прямо на передовые завалы. — Отважные милиционеры эти, спустились в крутой и каменистый овраг, на противоположном гребне которого находилась укрепленная неприятельская позиция, спешившись, они засели под скалою и открыли жаркую перестрелку.

Как только завязалось дело, 1 и 2-й батальоны пехотного Генерал-Фельдмаршала Князя Варшавского полка, с четырьмя орудиями и ракетною командою, были выдвинуты вправо для занятия высот, на коих немедленно построив [14] батарею, открыли сильный огонь по неприятельским толпам, изумленным неожиданным появлением войск.

Князь Аргутинский-Долгорукий с авангардом колонны двинулся влево, перешел чрез овраг и обошел горцев с их правого фланга.

Чрезвычайно отвесные каменистые спуски и подъемы, коих нельзя было избегнуть на значительном протяжении, не помешали войскам исполнить это движение беглым шагом менее чем в полчаса. — При этом, главная часть нашей милиции, под начальством Полковника Джафар-Кули-Ага-Бакиханова, быстро обскакав правый фланг неприятеля, стала над спуском, ведущим от неприятельской позиции к Хиндахскому мосту. — Будучи отрезаны чрез то от главного пути отступления, горцы, чтобы открыть захваченную у них дорогу, начали устраиваться, с намерением напасть на нашу кавалерию и силою прорваться к Хиндахскому мосту. Генерал-лейтенант Князь Аргутинский-Долгорукий не дал им времени привести это в исполнение; он с решительностью атаковал их всеми войсками, бывшими у него под рукою; между тем, как дивизион Драгунского Наследного Принца Виртембергского полка, под начальством Майора Дитмара, обогнав милиционеров, заскакал почти в тыл позиции горцев, спешился и вступил с ними в жаркое дело, 1-й батальон Мингрельского Егерского полка и 1-й Эриванского Карабинерного, неустрашимо бросились на завалы с фронта. — Неприятель не выдержал этого быстрого и смелого натиска с трех сторон, толпы его поколебались и стали кидаться почти с отвесной покатости, находившейся в тылу их [15] расположения, чтобы достигнуть Кара-Койсу и спастись за Салтинским мостом. — Карабинеры и Егеря настигли бегущих, поражали их ружейным огнем, кололи штыками и осыпали градом каменьев.

Против нашего правого фланга, впереди места где расположились в начале дела 4 орудия и два батальона пехотного Генерал-Фельдмаршала Князя Варшавского полка, оставалась еще отдельная гора, увенчанная завалами, на которых развевались 8 значков и толпились горцы. — Чтобы довершить поражение скопища, Генерал-майор Князь Кудашев и Полковник Плац-Бек-Кокум направили туда часть милиции и шесть рот пехоты. — Атака тут, как и на левом фланге нашем была удачна и блистательна. — Колонна вошла на гору с двух сторон и по первому крику ура овладела завалами. — Неприятель, в числе более 600 человек, ища спасения от штыков, начал с поспешностью спускаться по узким и скалистым тропинкам, солдаты мгновенно разобрали завалы и огромные камни полетели за бегущими.

Когда таким образом все высоты были очищены, войска начали преследовать скопище. — С поспешностью бросившись по крутому спуску, ведущему к Кара-Койсу и по скоплению людей не находя удобных тропинок, горцы возвращались толпами под наши выстрелы и кидаемые на них каменья. — Многие гибли, обрываясь с огромной высоты, другим с трудом удалось сползти вниз и укрыться от поражения. — Глубина ущелья наполнилась бегущими, и если бы мы могли преследовать их до самой реки Кара-Койсу, то вероятно большая часть их погибла; [16] но высота берега глубокой пропасти, куда они укрылись, (не менее 700 футов), при том везде чрезвычайно крутая, и часто отвесная местность, не представляли возможности спустить туда в порядке даже небольшую часть войск, которая нашла бы внизу многочисленного и доведенного до отчаяния неприятеля, чрез что, приобретенные нами выгоды, могли бы измениться в его пользу. — Почему войскам, с ожесточением преследовавшим горцев, было приказано остановиться на половине спуска. Когда же неприятель скрылся из виду за рекою Кара-Койсу, отряд, после непродолжительного отдыха возвратился в лагерь.

Потеря наша в этот день не значительна, как бывает всегда, когда быстрота, а в особенности неожиданность атаки доставляют нам преимущество при первой встрече со скопищами горцев. — С нашей стороны убито: 3 нижних чинов и 1 милиционер; ранено: 1 Обер-офицер (храбрый Сотник Князь Гагарин, которому Академик Пирогов принужден был отнять ногу) , 2 рядовых и 11 милиционеров.

Потерю неприятеля, кроме нескольких десятков тел оставленных на месте определить нельзя, но, судя потому что видно было сверху, как бегущие падали с круч и были поражаемы ружейным огнем, гранатами, ракетами и камнями, она должна быть значительна.

Сами же Наибы с двумя своими орудиями, как после оказалось, не предвидя возможности отпора, при первом появлении войск наших, успели спустить в долину Кара-Койсу орудия и уйти вместе с ними к Салтинскому мосту, прежде чем отступление им было отрезано. [17]

У неприятеля взят один значок и 5-ть пленных; ружей, шашек и всякого рода оружия в значительном количестве, множество бурок и разных других вещей, брошенных на взятой с боя позиции и на пути бегства неприятеля, достались солдатам.

Между тем, продолжались осадные работы. Для большого удобства, при имевшемся в виду занятии стены оборонительной казармы между башнями А и Б, что по предположению составляло первый решительный шаг, для окончательного овладения укреплением, было положено подвинутся траншеею ближе к башне А, и подвести под нее мину, дабы уничтожить фланговую оборону казематированной стены и иметь возможность надежным образом упереть в последствии правый наш фланг к оврагу. — Почему, в ночь с 6 на 7-е Августа, заложена тихою сапою траншея № 9, которую нельзя было провести иначе, как чрез кладбище. — Чтобы не углубляться в могилы, что во всяком случае связано с разными невыгодами, при работе употреблялись туры, частью наполненные фашинами, частью наложенные привесною землею, а на это потребовалось больших трудов и довольно продолжительная времени. — В эту же ночь на 7-е Августа, приступлено к постройке брешь батарей, означенных на плане под №№ I и II, против крепостных стен налево и направо от башни Б.

С целью рассеять толпы, которые занимали высоты, прилегающие к нашему правому флангу и, находясь под предводительством Абакер-Гаджи, беспокоили наших фуражиров, постоянно служили резервом гарнизона Салтинского [18] укрепления, сменяя его защитников, и тревожили инженерные работы ружейными выстрелами, спускаясь на мыс, где впоследствии устроена батарея, означенная на плане под № VI, Г. Главнокомандующий предпринял движение в ночь с 8 на 9-е число, с колонною вверенною Князю Аргутинскому-Долгорукому, в коей находилось 5 1/2 батальонов пехоты, 6-ть горных орудий и кавалерия.

Авангард колонны, вышел на хребет занятый неприятелем, по дороге из с. Кудали в Куппу, и потом, по мере движения всего отряда, поднялся на Купинские высоты, где были устроены горцами завалы. — Заметив движение наше, устрашенные партии, оставили завалы и стали отступать, но не успели скрыться от огня, открытого по ним с гребня горы ракетами и из горных орудий, а милиция, спустившись на уступ высокого гребня, где толпились главные силы неприятельского скопища, поддержанная двумя батальонами, заставила горцев обратиться в бегство.

В это же время Полковник Евдокимов, начальствовавший войсками, прикрывавшими траншеи, следя за движением войск и за направлением неприятеля, послал одну роту Дагестанского пехотного полка, на образуемый двумя глубокими оврагами мыс, находившийся на правом фланге нашей позиции, с которого неприятель, как уже сказано, беспокоил рабочих и думал препятствовать нашим траншейным работам, устроив там перекопы и завалы. — Командир 4-й Мушкетерской роты Поручик Кармазин (к несчастью убитый в последних делах [19] обложения), исполнил это поручение с примерною решимостью; неприятель был выбит из позиции, и с тех пор, до конца осады место это занимали две роты пехоты, выставляя сильный означенный на плане пикет, таким образом, что, будучи прикрыт от неприятельского огня из аула, он мог обстреливать одну из главнейших дорог, по которой гарнизон укрепления имел сообщение с наружным неприятелем. — После этого, партии горцев поспешно скрылись и, не останавливаясь даже на р. Кара-Койсу, перешли Салтинский мост и потянулись на противоположные отдаленные горы, откуда Шамиль, имея при себе род наблюдательного отряда, следил за ходом происшествий, ободряя своим присутствием, хотя, и не совсем близким защитников Салты.

Войска, ни кем не обеспокоиваемые, возвратились в лагерь, после преследования бегущих партий, до самого спуска к Кара-Койсу.

Неприятель, поспешным отступлением, хотя избегнул потери столь же значительный как 7-го числа, по гранаты, ракеты и крепостные ружья причинили ему много вреда.

Вслед за тем, лазутчики доставили Начальнику отряда сведение, что горцы разбитые и рассеянные нашими войсками, разошлись большею частью по домам, не смотря на усилия Наибов для удержания их в сборе. — Шамиль, должен был употребить все свое влияние и неограниченную власть, которою он пользуется в Дагестане, чтобы заставить партию снова собраться в окрестностях Салты, но не смотря на все просьбы и угрозы, предводители горцев, успели собрать [20] свои расстроенные дружины не ранее, как по прошествии двух недель после претерпленного ими поражения.

Вообще влияние движения 9-го Августа а в особенности дела 7-го, было весьма для нас благоприятно. — Разогнав главные сборища, занимавшие окрестные высоты, войска доказали горцам, что в открытом бою, не смотря на ущелья и скалы где они гнездятся, их всегда ожидает поражение при встрече с нами, и приобрели ту выгоду, что удалив неприятеля и потому не опасаясь, по крайней мере на некоторое время, покушений против нашей позиции, мы могли употребить более войск на все многочисленные потребности по осаде с. Салты и для доставки отряду всех военных и продовольственных запасов. — Этими успехами обеспечивалась также безопасность наших сообщений и покорного края, лежащего в тылу за Казикумыкским Койсу, охраняемого впрочем, отчасти отрядом производившим постройку укрепления Ходжал-Махи и батальоном, оставленным на Турчи-Даге. — Но это полезное расположение войск, не могло вполне обеспечить край. Перед делом 7-го Августа горцы, собравшиеся в большом числе между Кегером и Кара-Койсу, для отвлечения главных сил и внимания нашего от с. Салты, сделали нападение на верхние Кази-Кумыкские деревни. — Хотя цель неприятеля ни в каком отношении не была достигнута, потому что отряд безостановочно продолжал осаду, войска оставались на своих местах, а нападение было отражено с уроном самими Кази-Кумыкцами, под предводительством храброго Ротмистра Агалар-Бека, но нельзя было ручаться, что неприятель [21] не возобновит подобные покушения, и что от этого не произойдут для нас некоторые невыгоды. — После же встреч 7 и 9-го Августа, не только горцы отказались от вторжений, но даже небольшие хищнические партии не смели показываться на наших сообщениях. — Во все время осады Салты, Акуша, Кази-кумык и другие общества не были тревожены мюридами и оставались в совершенном спокойствии; транспорты ходили к местам наших складов: к Кумуху, Оглы, Ходжал-Махи и обратно к отряду, под небольшими прикрытиями и ни разу не были атакованы на пути; в отряд доставлялось с изобилием все необходимое, а потому войска, ни в чем не нуждаясь, сохраняли вполне здоровье и бодрость.

Удачные действия наши, не могли не произвести сильного влияния и на самый гарнизон Салты: он послал депутатов к Шамилю с просьбою, позволить оставить аул, но получил в ответ строгое подтверждение, защищаться до последней крайности.

Между тем постройка брешь батарей, продолжалась, они делались возвышенными для того, чтобы открывать подошву стен, прикрытых небольшим природным гласисом. — Траншея № 9-го, была доведена до оврага, и в голове ее опустились минным колодцем на глубину 3-х сажень. — Но устройство минных галерей не могло быть довершено скоро. — Левая галерея пробивалась в твердом песчанике, почему подвигалась только на несколько фут в сутки, а правая, хотя проходила и не в столь твердом грунте, но неутомимые минеры успевали в сутки пробивать только до 2-х сажень. [22]

Неприятель, со своей стороны старался всеми средствами усилить наружную и внутреннюю оборону аула. — С самого начала наступательных действий устраивались, в особенности по ночам, новые ретраншаменты, против атакованных частей наружной ограды. — С батарей, означенных на плане под №№ VIII, IX и X, была видна часть этих работ и деятельность, с которою занимался ими гарнизон. — Число траверзов заграждавших улицы, увеличивалось с каждым днем, в некоторых местах были вырыты глубокие рвы и сделаны завалы, а башни, чтобы более охранить их от действия Артиллерии, наполнялись камнями и лесом.

С намерением остановить наши траншеи, горцы осыпали рабочих градом камней, кидая их пращами, с удивительною ловкостью, на довольно большое расстояние. — В темные ночи, отважнейшие из них подкрадывались под самые монтелеты, стараясь поджечь их, но не менее храбрые Саперы отражали нападения и тушили пожары. — В течение дня, осажденные бросали на головные туры куски раскаленного железа и разные зажигательные вещества, этими средствами хотя им удалось сжечь у нас два монтелета, но работы чрез то не останавливались.

Наконец, заметив что мы подвигаемся к аулу подземными работами, горцы к большому удивлению нашему, скоро и сами стали вести контрмины. — 15-го Августа, в первый раз услышан вправой галерее стук по двум направлениям и можно было убедиться, что неприятель ведет контрмины, выведя их из глубокого рва между башнями А и Б. — Вероятно, опасаясь чтобы мы не предупредили их [23] взрывом и с тем, чтобы уничтожить наши работы, осажденные, взорвали два усиленных горна, но это нисколько не повредило галерее. — Продолжая вести контрмины, горцы 18 Августа совершенно приблизились к нашим минерам, работавшим вправой галерее. — Дабы встретить и удержать их, был устроен боевой рукав и заложен камуфлет, но при этом произошел преждевременный взрыв, от коего обожжены: Кавказского Саперного батальона Капитан Фессель, весьма сильно и трое из работавших нижних чинов. — Обстоятельство сие объясняется следующим: неприятель был так близко от минеров, что успел во время заложения камуфлета, просверлить сквозное отверстие и сейчас же сделал ружейный выстрел, от коего воспоследовал взрыв, обратившийся в нашу сторону. — Несмотря на это, был немедленно заложен заряд в три пуда пороху и после надлежащей забивки, взорван гальваническим прибором. — Новое изобретение это, опыты над которым производились во всех Государствах Европы, — в первый раз употреблено в действительной осаде укрепленного и защищаемого места. — Взрыв удался и повредил неприятелю, но вместе с тем разрушил небольшое пространство и нашей галереи. — После случая сего, убедившего что неприятель нашел средство и решился вести подземную войну, необходимо следовало изменить несколько первоначальные предположения, состоявшие в том, чтобы провести правую галерею под рвом укрепления и взорвать не только башню А, но и окружающие ее строения, почему Г. Главнокомандующий приказал ограничиться на первый раз только тем, чтобы действием правой [24] мины засыпать ров впереди казематированной части укрепления и совершенно уничтожить подземные работы горцев.— Левая же мина продолжала подвигаться вперед по-прежнему.

Имея особенное попечение о сбережении зарядов Артиллерии, приказано было в начале осады стрелять исподволь, но по мере успеха Инженерных работ, канонада усиливалась. — В продолжение 18 и 19-го чисел, производилась частая пальба с Южной стороны аула, против внутренних строений, 20-го же числа открыт огонь с брешь батарей, против тех частей атакованного фронта, которые не могли быть разрушены взрывами мин. — Но чтобы усилить действие батарей, нужно было увеличить число батарейной Артиллерии, столь необходимой для разрушения прочных каменных укреплений, почему из Северного Дагестана были вытребованы и доставлены в отряд еще два батарейные орудия.

После движений 7 и 9-го Августа, в виду лагеря и то в большом отдалении, показывались незначительные партии, главное же сборище по прежнему оставалось за Салтинским мостом, на левом берегу Кара-Койсу.

20-го Августа, для фуражировки к стороне с. Куппы и для рекогносцировки местности, Г. Главнокомандующий сделал, с четырьмя батальонами и кавалериею, движение на возвышенный хребет с Северо-Восточной стороны Салты. — Небольшие партии горцев отступили при первом появлении войск, однако милиционеры догнали часть бегущих и нанесли им потерю.

Для обложения аула с Северо-западной стороны, где он примыкает к садам, и откуда [25] гарнизон свободно получал продовольствие и подкрепление, а также отправлял своих раненных и больных, имея беспрепятственное сообщение с многочисленною партиею, расположенною за Кара-Койсу, Г. Главнокомандующий нашел нужным занять частью отряда сады, и подвергнуть упорный гарнизон более тесной блокаде.

Занятие сего пункта имелось в виду еще при самом начале осады, но как действие решительное, было отложено до времени когда инженерные работы на главном фронте атаки, не будут подвинуты до известной степени, дабы дать общим распоряжениям по овладению аулом более связи и единства.

22-го Августа, для исполнения сего важного предприятия, был отряжен Инженер Генерал-майор Бюрно с шестью ротами пехоты, двумя горными орудиями и частью Ахтинской пешей милиции. — Следовало ожидать, что столь невыгодное для неприятеля движение будет встречено сильным сопротивлением, почему Г. Главнокомандующий приказал войскам, расположенным за траншеями с Юго-Восточной стороны аула, сделать движение вперед, показывая вид, что мы намерены идти на решительный штурм, а Артиллерии усилить со всех батарей огонь. — Развлекши этим внимание горцев, Генерал-майору Бюрно дана была возможность, занять указанную ему позицию без всякой потери.

Однако и после этой удачи, нельзя было полагать, что горцы оставят за нами позицию, лежащую на главном их сообщении, не испытав всех средств вытеснить оттуда наши войска, тем более, что близость, аула, сады и пересеченная местность давали им много выгод. [26]

В предупреждение всех случайностей, Генерал-майор Бюрно, по приказанию Г. Главнокомандующего, немедленно приступил к приведению занятию им пункта в оборонительное положение, и успел к вечеру укрепить главную часть своего расположения, но курган, находившийся впереди, где необходимо было оставить часть войск, окопать в короткое время было невозможно.

С наступлением темноты, Лезгины, сделав вылазку, с ожесточением атаковали неукрепленный курган, а потом и главную позицию. — Рукопашный, упорный бой продолжался около 4-х часов. — Неприятель семь раз ходил на штурм и семь раз штыками его опрокидывали. — Наконец, несмотря на свою многочисленность и упорство и на помощь, поданную партиею, расположенною за Салтинским мостом, горцы должны были отступить перед стойкостью и мужеством наших войск. — Понеся огромную потерю, они стали заботиться о своих собственных убитых и раненных, так что последние две или три атаки были произведены только для достижения этой цели, однако они не могли вынести многие тела, и оставили их на месте битвы.

Таким образом, занятые Генерал-майором Бюрно сады и террасы, были после геройской и продолжительной обороны удержаны за нами; на другой день не вполне укрепленная часть была приведена в совершенно надежное оборонительное положение, — а войска подкреплены двумя ротами Апшеронского пехотного полка, под командою Майора Князя Орбелиана. Начальство над всею позициею в садах, по болезни Генерал-майора Бюрно, было поручено Командиру пехотного [27] Генерал-Фельдмаршала Князя Варшавского полка Полковнику Плац-Бек-Кокуму. — После прочного утверждения нашего на этом пункте, для сообщения осажденных, с скопищами находившимися в окрестностях, осталась только неудобная тропинка с Северо-Восточной стороны, по которой, они с большим трудом могли выходить из аула ночью, под ружейными выстрелами наших передовых пикетов, выставленных как от новой позиции в сад, так и от двух рот, расположенных у батареи № VI.

Успешное, но кровопролитное дело сие, не могло и для нас остаться без потери; у нас убито: Штаб-Офицер 1, Обер-офицеров 4, нижних чинов 136. — Ранено Обер-офицеров 3, нижних чинов 163. — Но самая чувствительная потеря для отряда вообще, а для пехотного Генерал-Фельдмаршала Князя Варшавского полка в особенности была смерть храброго и всеми уважаемого Подполковника Бибанова. — Он был два раза ранен при открытой атаке укрепленного сел. Гергебиль 4-го Июня и после первого облегчения от ран поспешил возвратиться во фронт, в ночь же с 22 на 23 Августа, получив два сильных удара камнями в голову — перевязал раны и сейчас же вступил опять в бой; два раза его шашка была смочена неприятельскою кровью, но наконец, от роковой пули в грудь он паль смертью героя.

Не смотря на потерю, понесенную при всех делах и стычках с нами, а также от действия ядер, гранат и бомб громивших аул, осажденные, с деятельностью продолжали работы по устройству ретраншаментов и траверзов и углубляли ров перед стеною между башнями [28] А и Б, прикрывая себя от ручных гранат блиндажами из толстых досок.

С нашей стороны, устройство мин продолжалось, преодолевая все препятствия с большим усердием и неутомимыми трудами.

Левая минная галерея, 23 числа была доведена до стены башни Б, но тогда и здесь были услышаны работы неприятельских минеров по трем направлениям из колодцев, вырытых заблаговременно за стеною. — Прямо впереди нашей галереи, неприятельский минер был так близок, что надобно было поспешить устройством каморы для усиленного горна.

Правая минная галерея частью взорванная 18-го числа, была после того расчищена и влево от нее выведен рукав, для того, чтобы усиленным горном опрокинуть земляной контр эскарп и засыпать ров. — 23 числа и в этом рукаве была устроена камора в расстоянии 1 1/2 сажени ото рва.

На рассвете 24, числа обе мины были взорваны гальванизмом, причем употреблена сухая батарея; левая мина была заряжена 60-ю пудами пороха, а правая 35-ю. Действием левой мины, башня Б до половины разрушилась и открылся лес, которым наполнили ее горцы. — Действием правой мины, ров был засыпан на протяжении более 10 сажень. — Обоими взрывами, по точным сведениям, доставленным лазутчиками, а впоследствии подтвержденными пленными, завалено, убито и ранено до 200 человек.

Однако и после этого разрушения нельзя было, сберегая людей, сейчас же овладеть наружными верхами атакованного фронта, т.е. стеною [29] оборонительной казармы (Оборонительная казарма была устроена за стеною соединяющею башню ? и Б.), потому что башня С, фланкирующая стену, не была вполне разрушена, все внутренние постройки, сохранили полную оборону; сделанные взрывами мин и действием Артиллерии бреши были под сильным огнем с башни Б, и обстреливались не только со стены соединяющей башни А и Б, но и огромным числом бойниц, устроенных в укрепленных саклях и ретрашаментах внутри аула. — Для уничтожения этих препятствий, Г. Главнокомандующий приказал разрушить Артиллериею всю казематированную стену между башнями А и В, уничтожить оборону башен С и Д, и соединяющих их стен и устроить вновь минные галереи, против башни Б. — Для исполнения сего произведены следующие работы:

Левая минная галерея была расчищена до воронки и потом вырыт колодезь глубиною еще в две сажени, из коего выведены два рукава под стены, примыкающие с правой и с левой сторон к полуразрушенной башне Б.

Вновь построены две брешь батареи, означенные на плане под №№ III и IV, и к брешь батарее № II, сделана пристройка еще на 6-ть орудий.

В ложементе, впереди расположения Чохской и Аварской милиций, устроена батарея на 3 орудия, означенные на плане под № VII.

На месте, где находилась брешь батарея № I, построена кавальер батарея, высотою в 1 1/2 [30] сажени, дабы действовать чрез развалины стен, по внутренним оборонительным саклям аула.

Обращая при этом внимание на то, чтобы уничтожить лес, которым горцы наполнили башни аула, и из коего были устроены большая часть траверзов и завалов, испытано действие зажигательных и Артиллерийских снарядов. — Попытки сии были успешны, и нам удалось, бросая в аул брандскугли и каленые ядра, сжечь огромным массы леса и стропила в башнях А и Б, а также несколько траверзов, хотя гарнизон укрепления, с большою деятельностью старался тушить пожары.

Чтобы стеснить обороняющихся во всех отношениях, нельзя было не прибегнуть также к побочным, вспомогательным средствам, которые обстоятельства позволяли нам употребить, и тем по возможности сохранить кровь храбрых наших солдат. — С этою целью Генерал-майор Бюрно предложил Г. Главнокомандующему устроить из навоза плотины по р. Сильке, ниже тех мест, откуда отряд пользовался водою и тем испортить в пруде на Южной стороне аула воду, которою снабжался гарнизон, устроив заблаговременно ходы, совершенно прикрытые местностью и завалами от нашего Артиллерийского и ружейного огня. — Мысль Генерал-майора Бюрно была принята и тотчас же приведена в исполнение, с особенною деятельностью и успехом.

В главном резервуаре, из которого пользовались Салтинцы водою, она была до того испорчена, что в скором времени почти совершенно не могла употребляться для питья, что произвело [31] на упрямого неприятеля, как потом показали пленные, самое сильное влияние моральное и физическое. — Однако вместе с тем надобно было принять меры к доставлению хорошей воды, войскам, расположенным ниже по течению речки Сильки в садах. — С помощью бурдюков, имевшихся в достаточном количестве в отряде, это легко было исполнить; почему два раза в день посылалась вода в бурдюках, на вьючных лошадях в сады, как для варения пищи, так для питья и для всех потребностей находившейся там колонны.

2-го Сентября, брешь батареи № II и VII были окончены и вооружены а в продолжении 3 и 4 Сентября, действием своим обрушили башни А и Б, и сбили верхнюю часть стены между ними.

4 и 5-го Сентября, из брешь батареи № II разрушена левая половина стены, между башнями Б и С.

6-го Сентября, с батарей № III и IV обвалена правая половина стены, между башнями А и Б.

Минные галереи, направленные двумя рукавами, по обе стороны полуразрушенной средней главной башни аула, для уничтожения остатков ее и огромных примыкающих к ней пристроек, были подвинуты к 7-му Сентября, под стены аула; а потому предполагалось произвести взрыв 9-го Сентября, на рассвете, и тот час же занять воронки и стену оборонительной казармы до башни А, разрушенной огнем и действием батарей. — Но предположение это не могло быть исполнено с совершенною точностью, потому что вечером 7 числа послышались сверху над галереею, неприятельские контр минные [32] работы, в весьма близком расстоянии; медлить было если не невозможно, то чрезвычайно опасно, и потому Г. Главнокомандующий приказал, не теряя времени, приступить к заложению камор и потом к заряжению и забивке мин. — Вправой каморе положено было 65-ть пудов пороху, влевой 35-ть пудов. — Благодаря деятельности минеров, мы успели предупредить неприятеля; мины были заряжены и забиты, а 8-го числа в 11 часов взорваны посредством гальванизма. — Работы по устройству последних мин, производил Адъютант Г. Главнокомандующего Ротмистр Давыдов, оказавший при этом случае особенную распорядительность и познания. — Взрывы удались сверх ожидания: полуразрушенная средняя башня, с примыкающими к ней строениями и стенами исчезла, и на их месте образовались две воронки.

Однако, не имея верных ручательств чтобы войска, до наступления ночи, могли надежно укрепиться в воронках и на стенах аула, Г. Главнокомандующий приказал отложить занятие этих мест до следующая дня.

На рассвете 9 го Сентября, с батарей был открыт усиленный огонь, а в передовых траншеях собрались: 152 охотника, (из разных частей отряда.) 1-й батальон Дагестанского и 1-й Самурского пехотных полков, за ними построились в резерве 2-й батальон Дагестанского и 3-й Самурского пехотных полков.

Две роты 1-го батальона Дагестанского полка были назначены для занятия разрушенной Артиллериею башни А и казематированной стены в [33] половину уже разбитой; остальные две роты составляли первый резерв.

Две роты 1-го батальона Самурского полка должны были занять воронки, остальные же две роты оставаться в траншеях до востребования.

За передовыми ротами следовали Инженерные Офицеры с командами Сапер.

Всеми войсками назначенными для действия, начальствовал Командир Дагестанского полка Полковник Евдокимов. — Охотники, разделенные на две части, были в голове обеих колонн.

Генерал-Лейтенант Князь Аргутинский-Долгорукий и Генерал-Лейтенант Коцебу, находились при атакующих колоннах. — Г. Главнокомандующий, страдая сильным воспалением глаз, не мог тут лично присутствовать.

По данному сигналу, войска вышли из траншей и в величайшем порядке и тишине заняли всю предназначенную линию и воронку. — Неприятель, устрашенный сильным пушечным огнем, продолжавшим поражать его с правого и левого флангов, из батарей №№ VI, VIII и IX и после движения колонн вперед, оставил укрепленную казарму, не сделав почти никакого сопротивления и не защищался в воронке, так что потеря наша была при этом самая незначительная.

Роты Дагестанского полка немедленно приступили к работам, для прочного утверждения на самых стенах неприятельского укрепления. — Но в тоже время рота 1-го батальона Самурского полка, назначенная для работ в воронке, где уже находились охотники и передовая рота того же полка, вышла из траншей и найдя [34] воронку занятою, была увлечена необдуманною храбростью и приняв влево, прошла снаружи под стеною и неустрашимо атаковала полу обвалившуюся башню С. — Часть людей взошла даже на крышу башни, но не могла спуститься, потому, что с внутренней стороны стены были еще целы. — Горцы в значительном числе немедленно показались на самой стене и стали осыпать штурмующих градом пуль и каменьев. — Для поддержания этой роты, поспешила другая из резерва Самурского батальона. — Но Князь Аргутинский-Долгорукий, заметив это невыгодное для нас отступление от диспозиции, тотчас же приказал ротам принять вправо к своему месту т.е. к воронке, что и было исполнено в совершенном порядке. — Не менее того атака эта не могла обойтись без потери. — Командир роты Самурского пехотного полка Капитан Барыкин и до 70 низших чинов были убиты, ранено: Офицеров 5 и нижних чинов 95-ть.

Между тем неприятель, думая что мы приступим к решительному штурму, ожидал этого, занимая внутренние линии ретраншаментов. — Удостоверившись потом, что наступательные действия наши ограничатся занятием казематированной стены и воронки, горцы начали осыпать нашу позицию пулями и в особенности каменьями. — Войска отвечали тем же, перестрелка и бросание камней продолжалась до вечера, т.е. до тех пор покуда мы не укрепились на занятой линии. — Пользуясь заблаговременно устроенными прикрытиями, горцы стреляли почти в упор по войскам производившим работы, но они, прикрываясь обломками стен и углублением воронки, выложили стенку кругом воронки, [35] разобрали остатки разрушенной наружной стены казематов, проделали бойницы во внутренней стене, засыпали вполовину глубокий ров и приступили к устройству батарей. — Вечером один горный единорог с башни А, открыл действие против внутренних укрепленных линий, а войска, расположенные за стеною, совершенно прикрылись от неприятельского огня.

С первого шага, сделанного охотниками из траншей и во все продолжение дня, войска действовали с тем мужеством, которое они постоянно и всегда оказывают. — Большая часть раненых, как Офицеров так и нижних чинов, после первой перевязки возвращались к своим местам. — Кавказского Саперного батальона Штабс-капитан Понсет, раненый несколько раз камнями и Инженер Поручик Попов пулями в руку и ногу, возвратились продолжать работы. — Командир 1-го батальона Самурского пехотного полка Майор Пригара, того же полка Капитаны Панаев и Смирнов, Штабс-капитан Шмит, Поручик Неотаки, Подпоручик Слесаревский, Дагестанского пехотного полка Штабс-капитан Ревва, Поручик Астафьев, Прапорщик Исайский, Генерал-Фельдмаршала Князя Варшавского полка Прапорщик Лейшка, все они будучи ранены, а некоторые по нескольку раз камнями, или со всем не оставляли фронта, или поспешали возвращаться после первой перевязки.

Генерального Штаба Капитан Граф Гейден, находившийся с самого начала осады в траншеях и постоянно производивший разбивки работ, под сильным и близким огнем неприятеля, один из первых вошел 9-го Сентября, в казематированную казарму и потом, [36] устроивши батарею в ложементе на стене укрепления, был тяжело ранен.

Потеря наша вообще состояла в этот день: убитых Обер-офицеров 3, нижних чинов 117. — Раненных Штаб-офицеров 2, Обер-офицеров 22 и нижних чинов 361.

Шамиль, как было узнано впоследствии чрез лазутчиков, присягнул на Алкоране, что мы не возьмем Салты, и что он истребит отряд. — Вообще же все горцы находились в полной уверенности, что невозможно овладеть аулом, так сильно он был укреплен снаружи, а в особенности внутри. — Далеко от того чтобы опасаться открытой атаки, горцы напротив выжидали ее с нетерпением и даже старались заманить нас на общий решительный штурм, в этом была единственная их надежда нанести огромную потерю войскам и отстоять селение, несмотря на все наши усилия. Чтобы завлечь на штурм, они скрыли значки, которые до того развевались на стенах укрепления, а по сведениям впоследствии доставленным, Шамиль даже желал чтобы Салтинцы отворили ворота и впустили нас во внутрь аула с тем, чтобы дать гарнизону возможность встретиться с нами в лабиринте укрепленных сакель и крытых ходов, где он имел бы над нами чрезвычайные, во всех отношениях преимущества. — Но хитрость эта не удалась, тем более, что легко можно было приметить по утрам, какие в ауле ночью производились работы, для починки и исправления разрушений, делаемых действием нашей Артиллерии и как скоро в какой-нибудь части укрепления оказывались сильные повреждения, ночные работы неприятеля усиливались, [37] несмотря на опасность от огня Артиллерии и ночью нами производимую. — Почему ясно можно было заключить, что гарнизон не очень ослаблен и что решительность сопротивления продолжается. — По сим причинам Г. Главнокомандующий, не отступая от принятой с начала системы, продолжал предпочитать работы инженерные и столь превосходное действие нашей Артиллерии, открытому общему штурму.

10-го Сентября на батареях, устроенных у стены и в воронке были поставлены 5-ть орудий, для разрушения блокгаузов, завалов и укрепленных сакель, составляющих вторую и третью линии неприятельской обороны, расположенной весьма искусно и систематически.

В ночь с 10 на 11 Сентября, осажденные решились, с самою отчаянною смелостью, сделать нападение на батарею нашу в воронке. — С наступлением темноты, они зажгли часть раскинутого кругом леса, с целью поджечь амбразуры, сделанные из дерева, и не успев в этом, с примечательным бесстрашием, раскрыли щиты амбразур и с ожесточением бросились на орудия. — Но неприятель нашел тут храбрых и хладнокровных защитников и дорого поплатился за свое дерзкое покушение. — Командир 1-го батальона Мингрельского Егерского полка Подполковник Манюкин, с 1-ю Карабинерною и 3-ю Егерскою ротами, встретил горцев штыками и переколол тех из них, которые ворвались уже в одну амбразуру и даже хватались за орудие, с тем, чтобы стащить его к себе. — При этом Подполковник Манюкин был тяжело ранен камнями в голову. [38]

После сего неудачного покушения, горцы не решались уже на открытые нападения, но продолжали: метко стрелять в наши амбразуры и бойницы, делать несколько выстрелов в день из одного, оставшегося у них в действий орудия, и укреплять внутреннюю часть аула, хотя против нее, кроме мортирной и других батарей, было направлено 11 Сентября 8 орудий, поставленных в воронке и на самой стене, 4 орудия с батарей № VIII и IX, два орудия с батарей № VI. — Сверх того как мы после узнали, осажденные производили подземные работы, и выводили минную галерею под батарею, устроенную на развалинах башни Б. Однако, как случай этот можно было предвидеть, для предупреждения взрыва приступлено с нашей стороны к принятию надлежащих мер.

В то время, когда главная атака против аула, направлялась последовательно с Юго-Восточной стороны, войска расположенные с Северо-Западной в садах, не переставали стеснять гарнизон, затруднять его сообщение и препятствовать подвозу продовольствия. — Полковник Плац-Бек-Кокум и Майор Князь Орбелиан, занимавший передовой пост в садах, а также секреты выставляемые от позиции у батареи № VI, почти каждую ночь вступали в бой с горцами, старавшимися пробраться в аул или вынести оттуда своих раненных. — Перестрелки и стычки эти нанесли неприятелю чувствительный вред.

В это время лунные, светлые ночи, позволявшие различать предметы на значительное расстояние, доставляли возможность открывать всех, [39] кто старался пробраться в аул или выходить из оного. — На ближайших хребтах, хотя показывались толпы с вьюками продовольствия, но не могли уже более провозить их в аул. — Отчаянное положение это, заставляло гарнизон делать всякую ночь неоднократные, но бесполезные попытки, чтобы открыть себе сообщение; но не менее того транспорты должны были возвращаться не проникнув в укрепление.

Многочисленные партии, расположенные до 9-го Сентября за Кара-Койсу, стали показываться, когда мы приступили к решительным действиям, на гребне отделяющем Салтинскую долину от с. Куппы, но не предпринимая ничего оставались тут, как бы для того только, чтобы поощрять гарнизон к упорной защите. — Иногда перед вечером они привозили орудия на высоту, господствующую над позициею нашею в садах и стреляли по войскам. — Но после захождения солнца спешили увозить орудия, боясь чтобы ночью мы не обошли бы их, поднявшись на хребет по Купинской дороге и не овладели бы их Артиллериею.

12-го Сентября, Генерал-Лейтенант Князь Аргутинский-Долгорукий сделал, с частью отряда, фуражировку к с. Куппе. — Скопище только наблюдало за фуражирами и колонна возвратилась не только без всякой потери, но даже не могла завязать боя с неприятелем, потому что при всяком наступательном с нашей стороны движении, он отступал с поспешностью.

После занятия части наружных верков неприятельского укрепления, для нанесения решительного удара защитникам с. Салты, согласно [40] с предположением, предстояло занять верхнюю Северо-Восточную часть аула, с тем чтобы, отрезав осажденным последнюю тропинку, по которой они еще могли иметь сообщение, хотя опасное, отнять всякую надежду к отступлению и тем принудить их бежать или сдаться, а в случае дальнейшего сопротивления угрожать совершенным истреблением всех защитников.

Для облегчения сего наступательного движения, которое, как можно было судить по стойкости гарнизона, должно было стоить нам значительной потери, действие Артиллерии было усилено. — Непрерывная стрельба производилась из 16-ти орудий, а именно: 2-х мортир двух пудовых, 2-х пушек 12-ти фунтовых и 3-х 6 фунтовых, 2-х единорогов 1/2 пудовых и 7-ми 1/4 пудовых из коих 8, как выше сказано, находились в самом ауле в воронке, в башне А и на стене, два на батарее № VI и четыре на батарее № VIII; 1/4 пуд. единороги действовали большею частью 12-ти фунтовыми ядрами.

Разрушение, сделанное Артиллериею было чрезвычайно. — Но не менее того и несмотря на недостаток в продовольствии, на жажду томившую гарнизон, которую он мог утолить только испорченною навозом водою, он не делал никаких предложений о сдаче. — По тем из наших, кто выказывался из-за стен, сейчас же раздавались несколько выстрелов, и пули десятками пролетали не только чрез амбразуры, когда действовала Артиллерия, но и в бойницы.

Чтобы положить конец этой отчаянной борьбе, Г. Главнокомандующий приказал произвести решительную атаку 14-го Сентября. [41]

На рассвете собрались войска, назначенные для наступления:

Охотники от всех частей отряда в числе 195-ти человек, 1 и 2-й батальоны Дагестанского пехотного полка, 1-й и 3-й батальоны Самурского пехотного полка в резерве, 1-й батальон Мингрельского Егерского полка, сверх того придвинулся к передовым траншеям, 1-й батальон Эриванского Карабинерного полка, а две роты пехотного Князя Варшавского полка, Чохская и Аварская милиции, построились в овраге против башни Д., где в стене была пробита брешь, с тем чтобы угрожать неприятелю и с этой стороны.

Вдоль казематированной стены, занятой нами 9-го Сентября, между батареями разместились 100 Стрелков Кавказского Стрелкового батальона.

Войсками, предназначенными для действия, командовал Командир Дагестанского пехотного полка Полковник Евдокимов, но при них находились также, Командующий войсками в Южном Дагестане Генерал-Лейтенант Князь Аргутинский-Долгорукий и Начальник Главного Штаба Генерал-Лейтенант Коцебу. Воспаление глаза не дозволяло Г. Главнокомандующему присутствовать при атакующих колоннах.

По пробитии утренней зари, начался усиленный Артиллерийский огонь со всех батарей и продолжался около часа, между тем приготовлялось несколько выходов из стены во внутрь аула и по данному сигналу войска, опрокинув последние камни этих выходов, с громким ура! атаковали внутренние завалы и заняли их до остатков стен от мечети, т.е. до места, которое было указано им заблаговременно, как [42] предел предприятия того дня. — В тоже время, другая часть штурмовой колонны обогнув с права башню А, вдоль глубокого оврага, выбила неприятеля из устроенных тут ложементов и подземельев и немедленно, с помощью Сапер, начала утверждаться в новой линии, упираясь левым флангом к месту, где была башня А, а правым к последним саклям, построенным, над тропинкою, которая была последним путем отступления для гарнизона. — Между тем как производились работы, батальоны, занявшие завалы и блокгаузы впереди наших прежней и новой фланкирующей ее линии, удерживали неприятеля и опрокидывали его натиски; им отлично содействовали Артиллерия и стрелки Кавказского Стрелкового батальона. — Неприятель со своей стороны продолжал защищаться отчаянно. — Трудно представить себе лабиринт завалов, баррикад, укрепленных сакель и особливо крытых ходов и подземельев, которые наполняли внутренность аула. — Везде виднелись бойницы, в стенах рядами одни над другими, в завалах наравне с землею, в подземельях; отовсюду производился ружейный огонь и сыпался град огромных камней. — Генерал-Лейтенант Князь Аргутинский-Долгорукий, находясь на батарее, устроенной в башне Б, был в это время ранен пулею в лицо.

Неоднократно, неприятель собирался для решительного нападения, но толпы его были расстраиваемы Артиллерийским огнем и меткими выстрелами стрелков.

Чтобы представить, с каким упорством защищался Гарнизон, достаточно изложить частный пример. — В одном подземельном [43] ходе, под новою позициею нашею, вдоль оврага, были отрезаны и заперты, без надежды на спасение, 16-ть мюридов, не смотря на отчаянное свое положение, они не хотели сдаться и, стреляя вверх, причиняли нам значительный вред; бросаемый же к ним ручные гранаты, большею частью выкидывали назад. — Наконец, приступлено было к обрушению на них крыши и камней и тогда только 10 человек сдались пленными, а 6 человек не хотели выйти из подземелья и отдать оружие, почему были частью задавлены, частью переколоты штыками.

В 3 часу по полудни, работы по очистке и ограждению от неприятельских выстрелов, занятой нами части аула вдоль оврага, были приведены к окончанию. — Тогда войска, занимавшие ложементы внутри аула, т.е. в угле, образуемом двумя занятыми нами линиями, были отведены исподволь, и с того времени одна Артиллерия продолжала действовать по аулу, а на правой оконечности новой позиции, неприятель и мы со своей стороны старались вредить им, бросая каменья. — Утром, в этот день, когда едва штурмовые колонны наши ворвались в аул, толпы неприятельские, расположенные по горам с Северо-Восточной стороны, приблизились на пушечный выстрел, подавая вид, что они хотят атаковать позицию в садах и прорваться на помощь гарнизону, а Гаджи-Мурад с партиею до 1000 человек конных, спустился даже с высот по дороге от с. Куппы, угрожая нашему правому флангу. Наконец третья партия, показалась на горах за селением Кудали, в тылу нашей позиции и завязала перестрелку с находившеюся там [44] милициею. — В тоже время, получено донесение, что транспорт с Артиллерийскими снарядами следует под слабым конвоем из Ходжал-Махи чрез Цудахар под Салты. — Положение казалось довольно затруднительным, но это продолжалось не долго. Начальник Главного Штаба, занял немедленно ротою Эриванского Карабинерного полка, при одном горном орудии редуты № XII, XIII и ХIV, построенные заблаговременно, именно на случай если бы горцы атаковали лагерь, в то время когда большая часть войск была бы отвлечена наступательным предприятием в другую сторону, выдвинул против Гаджи-Мурата еще роту Эриванского полка с горным орудием, Дивизион Драгунского Наследного Принца Виртембергского полка, сотню казаков, конную ракетную команду и 50 человек Аварской милиции и тем остановил покушения неприятеля, расположившегося над последним спуском с Купинских высот, в перерезанной глубокими оврагами и террасами местности. — Вместе с тем, на встречу транспорта, отправлены из оставшихся в лагере, 6-ть рот пехоты при двух горных единорогах, с 2-мя сотнями конной милиции под командою Полковника Минквица. — Когда колонна эта поднялась на высоты по Цудахарской дороге, Гаджи-Мурат, принимая вероятно движение это за обходное против него, начал отступать; Генерал-Лейтенант Коцебу, немедленно двинулся вперед с кавалериею на рысях, приказав роте Эриванского Карабинерного полка с орудием, следовать за ним, но уже не мог настигнуть неприятеля, отступавшего с поспешностью на крутую гору к толпе расположенной на вершине, а [45] потому, Начальник Главного Штаба, прекратив преследование, продолжал только поражать горцев гранатами и в особенности с большим успехом ракетами и тем заставил их удалится из виду. — Партия, показавшаяся со стороны с. Кудали, после незначительной перестрелки с расположенною там милициею Даргинского округа, последовала примеру Гаджи-Мурата и вслед затем благополучно возвратилась в лагерь колонна Полковника Минквица с транспортом Артиллерийских снарядов. — Партия, угрожавшая нападением на позицию в садах, ни на что не решалась.

К вечеру, бой почти совершенно прекратился в ауле.

По расспросу пленных мы узнали, что в ауле, утром 14 числа находилось от 1200 до 1500 человек, выбранных из лучших людей Дагестана, под предводительством 5-ти или 6-ти Наибов. — В начале осады в с. Салты находилось не менее 3 т. человек. — Продолжительная осада, труды по работам и огромные потери, уменьшили численность и утомили гарнизон, который терпел крайнюю нужду в воде и вынужден был употреблять испорченную воду, от которой, кроме отвращения, появились повальные болезни; недостаток в продовольствии сделался также чрезвычайно чувствителен, большая часть гарнизона уже была два дня без хлеба, и в ауле находилось множество раненных, которым нельзя было, ни подать помощи, ни вынести из аула.

При таких обстоятельствах надобно было ожидать, что горцы, или побегут из аула, или употребят все возможные усилия для открытия себе сообщения, а потому, пост в овраге, [46] впереди батареи № VI, был усилен еще двумя ротами, в удобном месте поставлен горный единорог, для обстреливания дороги картечью на новой позиции в ауле, люди приготовились производить батальный огонь по той же дороге, и с передового поста в садах, по распоряжению Майора Князя Орбелиана спущена рота на террасы, командующие этою дорогою, и выставлен секрет в самом близком расстоянии от аула.

Луна, стала уже восходить позже, почему, вскоре после захождения солнца наступала темнота, и тогда же, секрет расположенный под начальством пехотного Князя Варшавского полка Прапорщика Маглобелова в садах, заметил движение в ауле и вскоре за тем шум, который постепенно увеличивался. — Он дал знать об этом ближайшей роте, при коей находился того же полка Майор Пирогов, а сам смело двинувшись вперед, наткнулся па толпу горцев, спустившихся уже в сады, и ударил на нее в штыки, Майор Пирогов, спеша к нему на соединение с барабанным боем и с криком ура, на пути встретил другую толпу горцев и атаковав ее в штыки, переколол большое число. — В тоже время, Майор Князь Орбелиан присоединился к Майору Пирогову со взводом 3-й Мушкетерской роты того же полка и с несколькими барабанщиками, и с боем тревоги, двинулся прямо к аулу, к тому месту, откуда действовало в последние дни неприятельское орудие; неподалеку оттуда, Майор Князь Орбелиан встретил новую толпу, которая тащила орудие, он атаковал ее в штыки, нанес ей большую потерю и, овладев орудием, занял нижнюю часть аула. Неприятель рассеялся по садам, преследуемый войсками, а с этой [47] стороны преимущественно командою пехотного Князя Варшавского полка, под начальством Поручика Гагарина, отряженная для сего Полковником Плац-Бек-Кокумом с главной позиции в садах и ротами, находившимися в распоряжении Полковника Князя Гагарина у батарей №№ VIII, IX и X.

Когда это происходило на Западной стороне Салты, войска, занимавшие овраг с Северо-Восточной стороны и новую позицию в самом селении, не оставались праздными: они сначала действовали картечью и ружейным огнем по толпам, силившимся прорваться по дороге, а потом атаковали в штыки и рассеяли их во все стороны. — До полуночи продолжалось преследование горцев, которые так потерялись духом, что солдаты кололи их штыками и били прикладами почти без всякого сопротивления, и те самые люди, которые еще того же утра дрались так геройски, тут не защищались, — Потеря неприятеля в день 14 числа и в последовавшую ночь огромна, тел собрано и похоронено до 500, в томе числе тело храброго защитника Гергебильского Идриса, Коротинского Наиба Магомед-Эмина, Гунибского Наиба Мусы-Гаджи и других влиятельных людей.

Два орудия, (одно медное и одно железное) фалконет, три крепостных ружья и один значок, находившийся при Артиллерийской команде неприятеля, достались в наши руки. — Ушло из аула, как после сделалось известно, только от 400 до 500 человек.

Потеря наша в этот день состояла: убиты 8-м Офицеров и 235 человек нижних чинов, ранены 1 Генерал-Лейтенант, 22 Офицера и 715 нижних чинов. — Значительное число из раненых, как Офицеров, так нижних чинов, [48] не поступали даже в лазареты и на другой день возвратились во фронт.

Тот час по занятии аула, Г. Главнокомандующий принял меры к спасению сколько можно оставшихся там раненных Горцев. — На другой день приступлено к подрыванию остатков стен и башен порохом, а потом аул предан огню, продолжавшему свои опустошения в течение 8-ми дней. — Солдаты, охотно и неутомимо работали, чтобы уничтожить это гнездо хищников и к 23 Сентября, действительно не оставалось камня на камне там, где прежде возвышалось укрепление, на которое горцы смотрели как на надежный оплот своей независимости.

Остатки садов, были вырублены, а когда отряд оставил развалины аула, то можно было, как говорится, пройти сохою на прежнем его месте.

Падение и истребление Салты, есть событие важное по влиянию этого селения на весь левый берег Казикумыкского Койсу, — по усилиям, который делал Шамиль для воспрепятствования овладеть им, по вниманию, обращенному на этот пункт, не только всем Дагестаном; но и всем краем, по истреблению храбрейших людей в горах, по многочисленности потери неприятеля, каковая, во все время действий наших у Салты, по самым достоверным сведениям, простирается свыше 3 т. человек, и наконец, по крепости местоположения, по искусству и по тщательности, с которыми аул этот был укреплен.

Превосходство нашей Артиллерии конечно не оставляли горцам другой надежды сопротивления и другой уверенности устоять против нас, как [49] надежду на личную твердость и неустрашимость свою, как уверенность в неприступности внутренних укреплений, где было все вымышлено, чтобы с безопасностью укрываться в подземельях и за блиндажами от огня Артиллерии и вместе с тем с выгодою действовать против открытых штурмов.

В первый раз в здешней войне система подземельев и закрытых сообщений с бойницами, была доведена до такой степени, как мы нашли ее в Салты; в первый раз также неприятель употреблял контр минные, против наших мин, работы и хотя усилия их, в этом отношении были безуспешны, но они немало нас задерживали и мешали иногда подвигаться по тем направлениям и делать совокупные взрывы, в то самое время, когда это предполагалось. — В первый тоже раз с нашей стороны, в здешней войне, действия как инженерные, так и Артиллерии были употреблены в столь большом размере: зарядов выпущено во время осады более 12 т. из коих бомб, до 1500, и наконец, как сказано выше, в первый раз, на самом деле, испытан гальванический прибор для взрывов мин. — Все эти обстоятельства, т.е. чрезвычайное развитие, для здешней войны, с обеих сторон, средств обороны и атаки, придали овладению с. Салты необыкновенную важность; а потому, кроме сильного поражения горцев в материальном отношении, это произвело необыкновенное влияние на умы непокорных. — Участь мятежного аула распространила страх между преданными Шамилю племенами, утвердила в нашу пользу колеблющихся и водворило доверие и спокойствие между покорными, которые боялись что [50] ежели предприятие против Салты будет безуспешно, то они подвергнутся нападениям скопищ и мщению мюридов. — Со всех сторон получались сведения от лазутчиков, что Кибит-Магома и Даниель Бек не считают себя уже безопасными за стенами Тилитля и Ириба, и что народ Дагестанский потерял доверие к стенам и башням, которые разрушаются русскою Артиллериею и минами. — Клятвы и обещания Шамиля; что мы не в состоянии взять Салты и что он истребит нас, остались без исполнения, и это уменьшило доверие к Имаму, в присутствии коего истреблен храбрый гарнизон.

После взятия Салты, если бы это случилось месяцем ранее, весьма легко было занять немедленно Гергебиль и свободный путь войскам был открыт, когда обстоятельства того требовали бы за Кара-Койсу и далее, но время уже было позднее; холера задержала отряд на Турчидаге до конца Июля. — Салты сопротивлялись 7 недель, и еще одна неделя была употреблена па разрушение всех остатков аула и истребление садов, между местом где были Салты и Салтинским мостом на р. Кара-Койсу. — Между тем подножного корма уже не было, что оставалось хлеба и сена, на всем пространстве около лагере и с. Гергебиля было истреблено или нами, или нарочно, неприятелем.

Все эти причины побудили Г. Главнокомандующего, отложив дальнейшие наступательные действия, обратить особенное внимание на охранение безопасности покорного правительству края, лежащего на правом берегу Казикумыкского Койсу, что после одержанного войсками успеха, было нетрудно. [51]

В д. Ходжал-Махи, разоренной Шамилем в 1846 году, перед блистательным Кутишинским делом, устроено как уже упомянуто выше, усердием Генерал-лейтенанта Князя Бебутова и Генерал-майора Князя Кудашева укрепление, в то время когда главный отряд находился еще на Турчидаге. — Жители, видя себя обеспеченными, в числе до 300 семейств, опять выстроили дома и водворились на своих пепелищах, где нашли богатые, прекрасные сады свои совершенно сбереженными. — В деревне Цудахаре, столько раз храбро сопротивлявшейся Шамилю, и которая также с 1846 году была разорена им, никто не смел начинать селится до взятия Салты. — Когда же жители увидели счастливый конец нашего предприятия, то не только вышедшие после разорения к нам, но и те, которые были увлечены неприятелем, возвратились в свои жилища и начали строиться, употребляя на это отчасти леса д. Кудали. занятой нашей милицией во время осады.

23 Сентября, Г, Главнокомандующий с отрядом пришел в Цудахар, и для лучшего удостоверения жителей в совершенной безопасности, оставил там один батальон Самурского полка, расположив его на конце деревни у берега реки на местности весьма удобной для защиты. — В Цудахаре как и в Ходжал-Махи, сады, составляющие большую часть богатства жителей, были сбережены и в сей важной деревне постройка новых домов пошла скоро и успешно.

Большая часть отряда вслед за тем распущена, для заслуженного отдыха на зимовые квартиры, но резервы были расположены как [52] на границе между Мехтулинским Ханством и Акушою, так и в самом Кумухе.

В местах сих, где прежде был совершенный недостаток в топливе, открыты каменноугольные копи, во время движения отряда из Акуши в Казикумых, и в изобилии хорошего качества торф, во время пребывания на Турчи-Даге, что на будущее время даст возможность оставлять войска на зиму на высоких и безлесных горах Казыкумыкского Ханства и Даргинского округа.

Во все время экспедиции, с самого наступления на Гергебиль, под Салтами, и до возвращения на квартиры, весь отряд, не только ни в чем не нуждался, но во всех частях продовольствия имел изобилие. Люди, всякий день варили говядину и пили водку, и ничто не показывало в этом отношении, что мы были на земле неприятельской, и посреди враждебных племен. Зато здоровье всего отряда, во все время было в наилучшем положении. От последствий холеры и холерного воздуха, от которого в первой половине Июня мало кто из всех чинов был здоров, отряд совершенно поправился пятинедельным пребыванием на Турдчидаге; там не только холеры, но никакой другой болезни вовсе не было. Мы воспользовались этим счастливым лагерем, не только для отдохновения, и выздоровления солдат, но в последние три недели произведены были, в отряде всякого рода учения, стрельба в цель, Саперные практические работы, и линейные движения. По приходе под Салты, было еще несколько случаев холеры, но здоровье всех чинов ничем не было ослаблено; болезнь скоро [53] прекратилась, большая часть заболевших выздоровела, и, не смотря на усиленные работы по траншеям на частые экспедиции и оказии, и на беспрестанную осторожность во время ночи, больных во всех батальонах было меньше, нежели обыкновенно бывает на спокойных квартирах.

Таким образом, кампания 1847 года в Южном Дагестане кончилась с совершенным успехом: с одной стороны все покушения Шамиля были отражены, все усилия сопротивляться войскам нашим остались тщетными и в его глазах, пало в наши руки то укрепление, на которое он более всего имел надежды, с другой, все покорные общества, как то: Мехтулинское Ханство, Акуша, Цудахар и наконец весь Казикумых, остались в совершенной нашей зависимости и обеспечены от нападений новым расположением войск и резервов. — Неприятель на всем этом пространстве ничего важного против нас предпринять не может, нам же предстоит всегда возможность, и прежде занятия Гергебиля, чрез Ходжал-Махи и Цудахар или Кумух, внезапно являться за нашею линиею во всех пунктах, где нужда того потребует и иметь средства всегда легко наказать те племена и общества, которые продолжали бы против нас враждебные действия.

Текст воспроизведен по изданию: Овладение укрепленным аулом Салты в Дагестане в 1847 году. М. Штаб отдельного кавказского корпуса. 1847