К истории покорения Кавказа.

ЗАМЕТКА.

После скоропостижной смерти генерал-фельдмаршала князи Александра Ивановича Барятинского, последовавшей в Женеве 25-го февраля 1879 г., появилось несколько кратких, бессодержательных, а может быть, и оскорбительных для памяти покойного статей. Даже некролог «Русского Инвалида», этой официальной военной газеты, был на столько прост, что уподоблялся неврологу обыкновенного генерала, а не генерал-фельдмаршала, покорившего своему отечеству Кавказ. Только один Д. И. Романовской, в своей хотя небольшой, во правдивой и прочувствованной статье, помещенной 4-го марта 1879 г. на столбцах «Голоса», отозвался, между прочим, в следующих выражениях о князе А. И. Барятинском:

«Не теперь, когда смертные останки покойного генерал-фельдмаршала еще не опущены в могилу, говорить о месте, какое займет его имя в нашей истории. В этом отношении, можно с уверенностию сказать только одно — [157] в истории готовится для него место почетное. Недаром же князь в течение своей долголетней блестящей военной карьеры, в длинном ряду блистательных заслуг и геройских подвигов, не имел ни одной неудачи. Недаром же покорение Кавказа, никогда и никому прежде непокорявшегося, всего ближе и теснее связано с именем князя Барятинского. Для людей же, близко знавших покойного, Кавказ и князь Барятинский соединены так неразрывно, что им трудно думать о Кавказе не вспоминая князя Барятинского, или вспоминать князя Барятинского не думая о Кавказе» …..(Выписка эта сделана с разрешения автора статьи «Некролог», помещенной в «Голосе», 4-го марта 1879 г., № 3. — М. О.).

Желая и с своей стороны выставить князя А. И. Барятинского в истинном свете, не только как главного деятеля в покорении Кавказа, но и как человека, я обратился к редактору «Русской Старины», как более распространенного и известного журнала, с теми главами моих Записок, в которых изображена была характеристика князя и описаны военные действия, во время трехлетнего управления им левым флангом Кавказской линии.

По благосклонном принятии этой части моих Записок М. И. Семевским и напечатании их в июньской и июльской книгах «Русской Старины» за прошлый год, я и намерен был ограничиться дальнейшим печатанием моих статей. Но словесные отзывы некоторых из моих сослуживцев в таком смысле: «что хотя с моей стороны много потрачено на курение фимиама, но все-таки не исключительно князю Барятинскому принадлежит заслуга покорения Восточного Кавказа», — побудили меня составить на-скоро новую статью под заглавием «Кавказ и покорение его восточной части», которая и была помещена в февральской книге «Русской Старины» 1880 г.

На эту последнюю мою статью появилась рецензия в «Новом Времени», от 9-го прошлого марта, многоуважаемого моего сослуживца по Кавказу А. А. Зиссермана, под заглавием «Два слова к истории покорения Кавказа». Рецензент, указывая на некоторые ошибки, касающиеся характеристики генерала Евдокимова, хотя, как выразился сам почтенный автор, «по существу и не весьма значительные, но недопускаемые в такой компетентной статье, как моя», коснулся и других ее неточностей, относительно взятия Веденя и принесения беспрекословной покорности ичкеринцами, после падения резиденция Шамиля.

Благодарю моего почтенного рецензента за указанные ошибки в характеристике графа Евдокимова, но не могу вполне согласиться с его замечаниями, касающимися взятия Веденя. Все, что говорится по этому предмету в заметке: «Два слова к истории покорения Кавказа», совершенно верно и неопровержимо, но только оно не относится до моей статьи. Каждый прочитавший ее, вероятно, заметил, что, описывая военные действия, я не касался подробностей. То же самое соблюдено мною и относительно взятия Веденя. Что же касается выражения, «что Веден был оставлен своими защитниками, беспрепятственно из него вышедшими», породившего подробное описание штурма резиденции Шамиля А. А. Зиссерманом, то это выражение принадлежит не мне, а покойному графу Евдокимову. [158]

Однажды, разговаривая о Чечне с графом Н. И. Евдокимовым, в Ставрополе (в то время, когда он был командующим войсками в Кубанской области, а я начальником кавказской резервной дивизии), я, между прочим, спросил его: «Разве нельзя было окружить Веден со всех сторон, чтобы его защитников заставить положить оружие?»

— «Это продлило бы взятие Веденя и подвергло бы войска не только новым лишениям, но и большим потерям, а Шамиль все-таки ушел бы из Веденя, как он это сделал под Ахульго, — ответил он на мой вопрос. — От того же, что мы дали возможность беспрепятственно уйти из Веденя нескольким тысячам горцев, ведь покорение Восточного Кавказа не замедлилось», — добавил граф Евдокимов улыбаясь.

Полагаю, что не только мой почтенный рецензент, которому столь хорошо известен Кавказ, но и все другие, служившие на нем во время описываемых мною событий, согласятся с этими моими доводами.

2-го апреля 1880 г.

М. Я. Ольшевский.

Текст воспроизведен по изданию: К истории покорения Кавказа. // Русская старина, № 5. 1880