Генерал-лейтенант А. А. Иедлинский.

(Из далекого прошлого Кавказа)

(См. “Русскую Старину" май 1911 г.).

Когда завершилось замирение Кавказа оружием, правительство были озабочено обеспечить наступившее спокойствие мирным, культурным завоеванием края, для каковой цели стало раздавать на Кавказе свободные земли заслуженным военным и гражданским чинам для насаждения и развития культуры в этом диком крае. Ha-ряду с землею выдавались и долгосрочные денежные ссуды для созидания разного рода предприятий, имевших целью насаждение и разработку естественных богатств края, в изобилии разбросанных как по поверхности земли, так и в ее недрах.

Среди лиц, получивших ссуды, был и Иедлинский, взявший таковую неизвестно на какое предприятие, но такового, разумеется, не создал, а полученные деньги прошли у него по обыкновению между рук. Наступает срок возврата, еще год, другой, наконец вспоминают об этом деле в Петербурге (ссуды выдавало почему-то не кавказское начальство, а центральная власть в Петербурге), и начинается обычная в таких случаях затяжная канцелярская переписка: Главный штаб из Петербурга сообщает в штаб кавказской армии свое удивление, почему генералом Иедлинским взятая тогда-то и в таком-то размере ссуда до сих пор не возвращена, хотя срок уплаты давно наступил. По доброй, заведенной раз навсегда привычке к отписи официальных бумаг, ни одна из нисходящих инстанций не давала себе в то время труда в составлении самостоятельных бумажных запросов; а прямо переписывали содержание полученной бумаги, и лишь в конце к удивлениям Главного штаба присоединяли и свое удивление; так дело шло, не торопясь из Главного штаба, в штаб наместника, оттуда в штаб корпуса, в штаб дивизии и наконец после долгих странствований, чуть ли не через год, достигает самого виновника запроса, командовавшего тогда казачьей бригадой. [547]

Иедлинский, получивши запрос, ни минуты не задумываясь и совершенно хладнокровно пишет в ответь но начальству нижеследующее:

“Главный Штаб удивляется, штаб кавказской армии удивляется, штаб корпуса удивляется, штаб дивизии удивляется, а бригадный командир Иедлинский нисколько не удивляется и не возвращает полученной ссуды по единственной причине: ссуда истрачена, а у него ни копейки денег нет".

И коротко и ясно.

Передавал мне этот случай ныне покойный генерал Жданов, бывший в конце 80-х годов начальником отделения штаба кавказского округа, и уверял, что этот документ не апокриф, и хранится как курьез в архиве штаба.

В результате раздача всех этих земель и ссуд в конце концов не привела ни к чему: ни Иедлинский, ни другая лица ссуд не вернули, не создали никаких культурных предприятий, да и иначе и быть не могло. Промышленный предприятия требуют и других лиц, с иной подготовкой и иными знаниями и воспитанием. Кавказские рубаки делали и прекрасно сделали свое дело на Кавказе, когда, не жалея и не задумываясь, проливали свою кровь за отечество, на пользу матушке-России и на славу батюшки Даря. Предъявлять к ним еще требования культурного развития и подъема производительных сил завоеванного ими края было и не логично и не правильно.

Впрочем, должен оговориться. Среди лиц, получивших казенную ссуду, нашелся один, который не только во время возвратил казне взятые у нее деньги, но и блестяще оправдал доверие правительства. Этим человеком был недавно умерший в преклонных годах, барон Кученбах, которого и я когда-то лично знавал и видел его образцовое молочное хозяйство с знаменитой сыроварней на северном Кавказе.

Изучив флору Кавказа, он разыскал луга, совершенно подходящее к швейцарским, выписал оттуда коров, рабочих и в короткое сравнительно время создал на Кавказе почти единственную образцовую молочную ферму и сыроварню. Его сыр известен в продаже под именем швейцарско-кавказского, ничуть не уступает настоящему швейцарскому и распространен по всей России от Петербурга до Крыма, от Варшавы до отдаленных пределов Сибири. Большинство потребителей, покупая Кученбаховский сыр, даже не подозревают, что это не иностранное, а наше отечественное произведете. Кратким, но теплым некрологом помянуло “Новое Время" Кученбаха, по всем заслугам воздав должное усопшему [548] барону, неутомимому пионеру нашей в те времена отдаленной окраины.

Иедлинский субсидии не возвратил, сыром не прославился, но каждому свое. Австриец по происхождению, католик по религии, перейдя на службу, а потом и в подданство России уже 32-х летним зрелым человеком, Иедлинский честно и преданно стал служить своей новой родине, отдавши ей всего самого себя, свою кровь (был неоднократно ранен), а если судьба не судила ему принести на алтарь новой родине и свою жизнь, вина не его: не сомневаясь ни минуты, без размышлений клал он ее неоднократно к ногам России.

Не нужно же, чтобы память о нем испарилась на веки, поэтому я думаю, что поступаю правильно, если делюсь с читателями настоящими своими воспоминаниями. Пусть они кратки, отрывчаты, но — feci quod potui; пусть другие, быть может, лучше меня осведомленные, дополнят эти биографические данные о покойном, честном кавказском рубаке.

Сообщ. Вл. Марков.

Текст воспроизведен по изданию: Генерал-лейтенант А. А. Иедлинский (из далекого прошлого Кавказа) // Русская старина, № 6. 1911