ГАКСТГАУЗЕН, АВГУСТ ФОН

ЗАКАВКАЗСКИЙ КРАЙ

TRANSKAUKASIA: ANDEUTUNGEN UEBER DAS FAMILIEN- UND GEMEINDELEBEN UND DIE SOCIALEN VERHAELTNISSE EINIGER VOELKER ZWISCHEN DEM SCHWARZEN UND KASPISCHEN MEERE; REISEERINNERUNGEN UND GESAMMELTE NOTIZEN

ЧАСТЬ I.

ГЛАВА III.

Немецкие колонии и колонисты. — Причины их эмиграции. — Процветание. — Отступление от существующей Церкви. — Часть из них намерена переселиться в Иерусалим. — Новая пророчица. — Меры правительства к воспрепятствованию попытке переселения. — Важность Немецких колоний под Тифлисом. — Особенный способ молотьбы. — Система орошения полей. — Селения образовавшие по сему случаю корпорации. — Прежнее обширнейшее орошение, устроенное вероятно древними монархиями. — Верховный мулла (муштахид). — Водопровод устроенный близ Тифлиса Персиянином. — Водопроводы в Персии. — Пристрастие Персиян к Немцам. — Влияние Немецких колоний на тамошние народы и страны. — Сельское хозяйство, сенокосы, неупотребление удобрения, богатство рогатого скота Грузинов, плуг запряженный 20-ю волами. Мясная и другая пища в этих странах. — Поденщина и плата работникам. — Общественное и семейное устройство и значение его для народов. — Будущность Востока. — Разрешение задачи будущности Кавказа. Материалы для общественного устройства и этнографии в Тифлисском архиве. — Поручение, Высочайше возложенное на Барона Гана, об образовании административной части края. — Нововведения Барона Гана. — Его начальные распоряжения и последствия их. — Заметки мною собранные. — Обработка земли в западной полосе, отдельными дворами, в Грузии селениями. — Общественное устройство под нацавалом, разделение полей между отдельными дворами. — Оброк помещикам, десятина и государственные подати. — Разделение полей. — Следы прежнего, лучшего возделывания земли. — Охота и леса предоставлены общему пользованию. — Увеличивающееся благосостояние казенных крестьян. — Тяжесть подвод.

Немецкие колонии в Закавказском краю, сколько я слышал, состоят исключительно из Швабов, большею частию Виртембергцев, которые в 1818 г. оставили свое отечество, считая себя стесненными в своих религиозных понятиях и [46] нравах. В это время введено было между прочим и новое собрание церковного пения, показавшегося крестьянам противным догматам их веры; они не хотели отказаться от церковного употребления старого пения, бывшего утешением их предков и поэтому решились на эмиграцию. Русское правительство отвело им землю близ Одессы, но там им не посчастливилось и они, по изъявленному ими желанию, переселены большею частию в Закавказские провинции.

И здесь, в первые года, должны были они бороться со многими бедствиями; болезни, скотские падежи, неурожаи — последствия незнания климата и почвы, все это препятствовало их благосостоянию, но теперь они все это превозмогли. Многие из них разбогатели, большая часть находится в цветущем состоянии.

Само собою разумеется, что Русское правительство не вмешивается в церковные их отношения. Колонии состоят под ведением Евангелической Консистории и никто не препятствует их желаниям и обрядам. Колонисты эти сохранили любимое старое собрание своих песен и сами выбирают своих пасторов, предварительно подвергая их строгому испытанию в отношении к степени и содержанию религиозных их понятий. И несмотря на то, закоренелый дух религиозного сепаратизма и здесь распускает новые ветви. Перенесенное ими из отечества чувство религиозного притеснения, здесь превратилось в понятие, что истинная вера, везде должна подвергнуться и даже подверглась врагу человечества. Люди вошли в эпоху, в которой осталось лишь малое стадо истинно верующих и в которой, в следствие старинных предвещаний, должно ожидать пришествия Мессии и тысячелетнего царства. И так, обязанность истинноверующих требует, чтобы они приготовились к сему, даже во внешней жизни, изображая чистоту и простоту первобытного [47] Христианства, то есть отречение от всякой частной собственности, от всякого стяжания, работая только для самого необходимого пропитания, провождая все время, какое останется свободным, в посте и молитве, и в воздержании от всякой роскоши! Книга, изданная Михелем Ганом, управителем в Виртемберге, как и весьма известное сочинение Юнга-Штиллинга, много способствовали к распространению этих идей. Образовались две партии: более строгая, предсказывавшая конец мира на ту же осень, требовала совершенного воздержания в браках и не терпела заключения ни одного нового брака. Менее строгая не ждала преставления света еще так скоро и хотела, чтобы браки были пока удержаны. Но все хотели отказаться от их здешней собственности и переселиться в Иерусалим, чтобы ждать там, что будет! В главе всех, но преимущественно более строгой партии, стояла пятидесятилетняя женщина, которая, судя по приговору всех, кто мне о ней рассказывал, во всяком случае должна быть замечательною личностию. Много лет жила она среди величайших добровольных лишений; никогда не слыхали из уст ее другого слова, кроме изречений из Священного Писания, которые она очень искусно умела вмешивать во всякий разговор и применять к каждому положению жизни. Она, как уверяют, твердо знала на память всю Библию, от начала до конца и производила сильное действие на окружающих ее людей, даже почти на всякого, кто с ней сближался. Это в особенности несомненно, как засвидетельствовал мне г. К., который, как уполномоченный от правительства, принимал большое участие в деле, и которому я непосредственно обязав следующим рассказом. Он сознавался, что женщина эта, на его рассудок представлявшаяся ему лишь изуверкою, производила на него странное впечатление.

Люди начали тем, что продали домы и землю, большею [48] частию за бесценок, другим колонистам, все прочее излишнее раздарили и ввели между собою общность имущества. Предводительница объявила, что, в определенный день, она отправится с своими, по тому направлению неба, где лежит Иерусалим, и что все поведет их прямо туда.

Тогда правительство вмешалось в дело. Оно объявило этим людям, чрез своих уполномоченных, что их переселению не противопоставят никакого препятствия, что даже его облегчат и помогут ему, если они того желают, но что, так как их путешествие направится через Турцию, то сперва нужно испросить согласие на то у Турецких властей; что не могут также допустить, чтобы они покинули родину бедными и лишенными всего, ибо на длинном пути они должны иметь необходимое для своего пропитания; что потому самому и не могут утвердить их дарствований и продажи недвижимого имения; но что, на всякий случай, если они будут принуждены возвратиться, дворы их должны быть им отданы обратно, за взносом полученных денег, и наконец пусть изберут они нескольких депутатов, которые должны отправиться в Константинополь и представить свою просьбу самому Султану; что этих депутатов перевезут туда бесплатно и даже будут по возможности поддерживать их просьбу.

Часть людей согласилась на это и избрала троих депутатов, которые действительно были перевезены в Константинополь; но они еще не возвратились оттуда, когда я оставил эту страну. Другие, почти целое сельское общество, около пятидесяти семейств, под предводительством той странной женщины, объявили, что они хотят полагаться не на человеческую мудрость и попечение, а на промысл Божий, на голос, говорящий им из глубины сердца. Так как все убеждения их были напрасны, то г. К** получил приказание задержать их, [49] в случае нужды силою, до тех пор, пока не будет получен ответ из Константинополя.

Г. К** получил известие, что они выступят в назначенный день, в 4 ч. утра. В полночь он занял казаками все дороги, ведущие из селения, и отправился в ту сторону, где, как полагали, последует выступление. Г. К** расставил часовых, а с остальными людьми лег уснуть на короткое время. В три часа караул разбудил его и донес, что в селении светится яркое пламя; но когда г. К** вскочил, не видно было ничего. По-видимому караул был обманут игрою воображения, или то был какой-нибудь огненный метеор. Через полчаса в селении засуетились, и в 4 часа, на рассвете, послышалось пение церковного гимна, приближавшееся более и более; скоро можно было различить пилигримов: они шли процессиею, по два в ряд, а впереди их шла вышепомянутая женщина. Г. К** пошел к ним на встречу и начал их уговаривать; но они не обратили на него никакого внимания и продолжали идти и петь. Г. К** постоянно отступая и увидя, что решительно не может заставить слушать себя, быстро и смело схватил помянутую женщину за обе руки и таким образом держал ее несколько мгновений. Вдруг все остановились, пение умолкло, женщина упала на колени; все последовали ее примеру; настало совершенное безмолвие; все молились, сложив руки. Через несколько минут женщина встала первая и сказала г. К** несколько библейских изречений, выражавших, что Господь повелел им уступить и повиноваться начальству, имеющему над ними власть; что она теперь спокойно отправится домой, останется там и будет с покорностию ждать решения.

Это случилось не задолго перед тем, как я оставил ту страну; дальнейшей развязки не знаю. Впрочем, все [50] колонисты, с которыми я говорил, подтвердили мне справедливость рассказа, как я его здесь передал.

Немецкая колония при Тифлисе, как сказано, в весьма цветущем положении; она важна и почти необходима для населения Тифлиса, который живет по-европейски, для Русского войска, офицеров и чиновников. Все садоводство в руках Немецких колонистов; они разводят и поставляют все овощи, большую часть плодов и почти всю живность. Грузины ленивы и ни мало не промышленны. Они любят, например, картофель, покупают, выпрашивают и воруют его у колонистов; но до сих пор им не приходит на ум возделывать для него землю и разводить самим.

Впрочем, колонисты переняли кое-что хорошее и полезное и к здешним требованиям применимое. Там, к удивлению моему, я нашел нижеприведенный Грузинский способ молотьбы и у колонистов; но г. Зальцман объяснил мне его преимущество. Это машина, составленная из досок, под которою прикреплены в несколько рядов небольшие камни; на нее становится человек, который управляет лошадью; эта лошадь волочит по хлебу, как сани, и вымолачивает зерно очень скоро и чисто, и притом совершенно разминает солому. Если смешать эту солому с несколькими пригоршнями травы, то лошади принуждены пережевывать ячмень и солому, из чего составляется превосходный и очень дешевый корм. У нас солома проглатывается лошадьми большею частию неразжеванною и потому не доставляет почти никакого питательного вещества. По вымолочении, солому подбрасывают веялкой кверху по ветру; солома летит в сторону, а ячмень или пшеница падает на землю. Этот способ молотьбы встречается в большей части Азии.

Сильный зной — весьма постоянная погода; дождь идет только в известные времена года, а в другие его совсем почти нет, что делает необходимым орошение не лугов, как у нас, а пашен. В Армении без орошения уже ничто не растет, но и в самой Грузии без него нельзя обойтись ¹.

В тех местах этих земель, которые возделываются до сего времени, везде находим систему каналов и основанного на ней орошения; каждый ручеек употреблен в пользу. Селения содержат их; иногда соединяется несколько селений, для поддержания общими силами небольшой системы каналов, и тогда жители образуют род цеха. Каждый несет тягость, соразмерную с величиною участка земли, которым он владеет, и участвует в выгодах, как например, сколько часов вода должна орошать его поле и проч. Цех состоит под началом избираемого старшины по гидравлической части (меруэ), распоряжающегося и надзирающего над работами и пользованием ими, решающего споры и т. д. Кто окажет неповиновение меруэ или оскорбит его, у того община отбирает быка, убивает и съедает его. Меруэ получает небольшие сборы с садов и т. п. Но проезжая по этой стране, видишь, что она прежде была возделана гораздо лучше теперешнего; встречаешь большие степные пространства и большие леса, где не только видны следы старых пашен, но также и бесчисленное множество канав, плотин, даже развалин каменных построек, ясно свидетельствующих о существования каналов, шлюзов и пр. ². Щураская степь вся [52] пересечена

старыми каналами, срубками и проч., которые, если бы снять на карту, показали бы, что там некогда должна была существовать система каналов, хорошо обдуманная и устроенная с большим искусством; теперь все запустело, но почва еще превосходна: крап (марена) растет там в диком состоянии и роскошно, как равно и каперсы. Кое-где стоят величественные кедры; там где Алазань соединяется с Иорою, лежат — также без употребления — нефтяные источники.

Треугольник земли, образуемый слиянием Куры и Аракса, обладал прежде, как мне рассказывали (к сожалению, я не был там), обширною системою каналов. Выше Кура была соединена с Араксом, к востоку от горы Карабага, широким каналом длиною от 20-30 миль, которого следы еще ясно видны; от этого канала, питаемого помянутыми реками, земля была возделана амфитеатром до вершины треугольника, на пространстве, быть может, 100 квадратных миль, и кроме того, орошаема маленькими каналами, получавшими воду из большого водомета. Построение такой системы должно было казаться истинно исполинским трудом, как в плане, так и в исполнении.

Нет никакого сомнения, что в прежние времена Азиатская Турция и Персия были несравненно населеннее и возделаннее, нежели теперь. Монархии Ассирийская и Вавилонская, населенные в первобытное время миллионами, представляют теперь почти только пустыни и степи. Это цветущее [53] состояние было тогда возможно при обширных системах орошения, что мы еще и теперь видим в Китае и Индии, тесные населения которых — существуют лишь при таких условиях. Кто же завел в западной Азии эти системы орошения и почему, однажды разрушенные, не были оне восстановлены впоследствии, что очевидно было бы гораздо легче первоначального устройства, ибо существующие остатки и развалины указывали их линии?

Система орошения в Кавказских землях древнее народов, которые теперь живут на них, или было время, когда все повиновались одной железной воле? Эти системы не всегда заключены в границы которого-нибудь из теперешних народов. Но тогда совершенно невероятно, чтобы различные народы добровольно сговорились между собою завести общую систему орошения; во всяком случае, для этого нужны были весьма образованные, гуманные, государственные формы (формы правления), которые никогда здесь не существовали. Поэтому более нежели вероятно, что заведения эти принадлежат к тому времени, когда здесь владычествовала только одна воля, значит, во времена древнейших Азиатских деспотств: Ассирийского, Мидийского и Персидского. С падением деспотств, с распадением их на небольшие владения, разделенные по племенам, в следствие каких-нибудь войн, оттого происшедших, разрушены эти колоссальные сооружения, страна превратилась в пустыню, народонаселение уменьшилось. Теперь эти племена уже не могут подняться собственными силами, чтобы восстановлением обширных систем орошения, предуготовить и вызвать опять цветущее состояние страны.

После этого краткого отступления, возвратимся к нашей Немецкой колонии при Тифлисе. И она обязана хорошею обработкою своих земель орошениям. Но сама она не обладает [54] ими в достаточном количестве, а нанимает за довольно большие деньги употребление чужого орошения. Один Персиянин завел эту оросительную машину (Wark) на свой счет и извлекает из нее значительный доход. Скажем несколько слов об этом лице, замечательном и в других отношениях.

В главе мухаммеданского духовенства в Персии стоит верховный мулла, или муштахид. Этим муштахидом всегда должен быть потомок святочтимой фамилии Али, зятя Магоммедова. Перед последнею Персидскою войною этот наследственный высокий сан занимал Ага-Мир-Фатах. Он имел пребывание в Таврисе. Когда Фельдмаршал Паскевич прибыл к Таврису, муштахид договорился с ним о сдаче, отправился в Тифлис, чем и восстановил против себя шаха. Через несколько лет он возвратился в Персию, потому что там уже был новый муштахид. В Испагани дали ему яд, от которого его спасла рвота, но два старшие сына умерли от этого отравления. Он вытеснил своего противника и теперь опять живет в Таврисе, потому что шах не отваживается открыто восстать против него. Его старший сын, Хаджи-ага, живет теперь в поместье отца, около Тифлиса; там же находятся его пять жен и два младших сына — к которым сам он часто приезжает.

Этот-то муштахид, после 1828 г. устроил в 16 верстах от Тифлиса, при Абджалахе, водопровод, и с помощию прибывших с ним Персидских, Армянских и Несторианских рабочих, основал систему орошения, приносящую ему много денег, потому что соседи должны покупать у него воду. Так Немецкая колония при Тифлисе ежегодно платит ему, за пользование его водопроводом, преимущественно для орошения садов, по 500 руб. серебром. [55]

Когда я собирал сведения о способах орошения тамошнего края, Петр Ней рассказал мне как это делается в Персии. Это государство, представляющее большею частию равнину, нуждается в воде более других земель и ныне находится в таком упадке только в следствие нерадения о проведении каналов и поддержании их при последних слабых и жалких правительствах Персии. Только частные люди делают еще что-нибудь, потому что считается за одно из самых богоугодных и похвальных дел рыть колодези и каналы. Для провода к городам пресной воды употребляются в Персии подземные каналы. Соленые и горькие ключи встречаются там чаще пресных. Эти каналы устраиваются большею частию в твердом глинистом грунте, который в большей части Персии служит подпочвою черноземному слою. Канал там просто выдалбливается и потому через каждые 20-30 шагов в него прокапывают сверху небольшую шахту, или яму, около этой ямы насыпают на верху холм, чтобы сделать его заметнее (очевидно, что все это походит на работы крота). Но в неудобной почве эти канавы устраиваются с большими издержками. Так, например, дед нынешнего муштахида в Таврисе, в следствие данного обета, велел устроить и прорыть такой канал в пользу города Тавриса, чрез высокие горы и по равнине в два фута глубины, на расстоянии 24 ферзахов (около немецкой мили) и даже местами выложить камнем. В следствие обетов видно там бесчисленное множество колодезей, вырытых для добывания пресной воды. В верхних слоях земли вода почти всегда соленая. На краю колодезя обыкновенно висит медная, иногда и серебряная чаша, или кокосовая скорлупа, «для всякого жаждущего странника», которого однако ж обычай обязывает помолиться тогда за грешную душу [56] строителя колодезя и с умилением прочитать: Аллах, рэхмет иллесон. Обычай весьма похвальный!

Из Немецких колонистов некоторые нередко посещают Персию, по торговым и разным промышленным делам; там принимают их очень охотно, особенно у знатных, по их надежности и честности. В последнюю Персидскую войну, 1828 и 1829 гг., один из отрядов Персидских войск проник до Немецкой колонии Эленендорф, и она была ограблена первою толпою; но едва Персидский главнокомандующий узнал, что это деревня — Немецкая, немедленно велел возвратить все, что у них забрано, потом приказал предложить «переселиться в Персию, что им будет хорошо, что земли им дадут сколько они хотят, и окажут всевозможное вспомоществование; даже в случае, если там им житье не будет нравиться, то позволят свободно удалиться, только не в Россию». Впрочем, было также и то, что одну хорошенькую дочь колониста послали оттуда в гарем шаха!

До сих пор Немецкие колонии произвели мало влияния на преуспеяние образования у живущих окрест Грузин и Татар: Грузины беспечны, ленивы; Татары держат себя слишком отдаленно, как магометане. Было бы совсем иначе, если бы основали колонии в Армении. Армяне гораздо деятельнее, восприимчивее, живее; я уверен, что последствия были бы чрезвычайны и неисчислимы, и что Европейское образование скоро нашло бы там доступ.

Ни Грузины, ни Татары, ни Армяне не заботятся о заготовлении сена для корма скота; климат там такой, что скот обыкновенно может пастись целый год на лугах. Если стужа и снег продолжаются несколько долее обыкновенного, то срубают ветви в кормят ими и их почками скот. Грузины очень удивились, видя, что колонисты носят и собирают сено; но до сих вор еще не последовали их примеру. [57]

Грузины не удобряют своих полей: в Мае или Июне поле переворачивается, потом осенью тотчас же засевается пшеницею, без предварительного вторичного вспахивания; значит нередко в траву, вышиною в фут ³; потом посев заборанивают бороною, более похожею на метлу и таким образом сеют пшеницу два или три года сряду; затем сеют один раз ячмень; иногда поле остается несколько лет под паром. Навоз там сушат и он служит вместо топлива (кизик). Он лучше, нежели торф.

Равнина при р. Куре чрезвычайно плодородна; пшеница и ячмень дают сам 25, даже сам 35 зерен.

Грузины обращают большое внимание на богатство скота. Они пашут большею частию волами; плуг у них очень неуклюж, впрягают в него от 8 до 10 пар волов; а как не у каждого крестьянина столько волов, то составляются общины для пахания. Они пластают землю почти на фут глубины и на 2 1/4 фута в ширину. Колонисты пашут только лошадьми, но впрягают их от 6 до 8 в легкий плуг; пашут только на полфута в глубину же, но получают лучший плод и большую прибыль, нежели Грузины.

Богатство Грузин в скоте состоит преимущественно в овцах и свиньях. У Грузин и Армян только самые бедные едят мясо, которое не хвалится; мясо быков почти нельзя есть и сносно только коровье. Персияне совсем не едят говядины. Свинина и баранина — обыкновенная пища Грузин. Спрашивается, каким образом случилось, что Грузины никогда не меняли христианской веры на магометанскую, невзирая на то, что многие, даже цари их, для сохранения короны [58] своей перед Персиею, именовались магометанами и что Грузинская церковь была в большом упадке? Один писатель полагает, что они не могли решиться отказаться от двух главных произведений своей страны — вина и свинины. Немецкие колонисты (в Мариенфельд) не держат овец, потому что летом их надо было бы гонять в горы; а так как у колонистов нет лишних Немецких пастухов, то они должны были бы нанимать Грузин, на которых не могут положиться.

Грузинские крестьяне едят утром и в полдень большею частию холодную пищу: хлеб, зелень, сельдерей, лук, кресс, а в скоромные дни молоко, простоквашу, сыр, вечером что-нибудь теплое, баранину с сельдереем. Картофель считают они большим лакомством, когда достают его у колонистов.

О плате поденщикам и работникам в Немецких колониях окрестностей Тифлиса, приведу я следующее замечание: каждый поденщик получает от 40 до 50 коп. сер. за день работы, но ремесленник и столяр, печник и пр. от 1-1 р. 20 коп. сер. Хороший работник получает жалованья при харчах от 8 до 40 руб. сер. в месяц. Проворная работница от 4 до 6 руб. сер. месячной платы. Кучер получает у здешнего Русского барина харчи (к обеду двух или трех сортов мясо, водку и т. д.), шляпу, кафтан, кушак и 120 руб. сер. В год. Вообще съестные припасы в Тифлисе немногим дороже, нежели в Москве.

В колонии Мариенфельд, отстоящей за день езды от Тифлиса, были уже другие платы. Здесь Немецкий работник получает, кроме пищи и пары сапогов, только от 35-40 руб. сер. в год. Грузины считаются дурными работниками, в особенности при лошадях и в обхождении с ними. В поденной работе получал там Грузин, в зимнее время, от 17-20 коп. сер. в день; во время же уборки сена от 40-50 к. в день. [59]

Грузинам, живущим к западу от Тифлиса, необходима некоторая помощь в рабочее время: тогда из гор приходят Имеретины, идут в услужение на год, а иногда и на несколько месяцев. Когда же нанимают их на день, то дают обыкновенной платы 25 коп. сер. в день, а во время жатвы 40 коп. серебром.

Следующие замечания доставил мне человек хорошо знающий личные и местные обстоятельства. Он предоставил мне пользоваться ими по моему произволу и я предпочитаю передать их в таком виде, как оне мне сообщены, потому что дают ясное понятие об обстоятельствах и стремлениях.

Последние мирные договоры с Персиею (Туркманчайский) и с Турциею (Адрианопольский), определили настоящие границы Закавказских владений; они делятся на области христианские и магометанские. К первым относятся бывшие царства: Грузия, Имеретия, Гурия, подвластные земли — Мингрелия, Абхазия, Сванетия, Греческие и Армянские провинции, исповедующие Армянскую веру. К последним причисляются бывшие под Персидским владычеством ханаты: Карабах, Шемаха, Нуха, Дербент, Баку и Ленкоран, населенные магометанами-шиитами и бывшие Турецкие пашалыки Ахалцых и Алал-Талаки, магометанами-суннитами.

Россия застала эту область совершенно развитую и обнимающую все классы феодальной системы, преимущественно в христианских областях, хотя дворянство и старается ныне превратить в ленное отношение, наемных, в их поместьях, жителей в крепостное состояние.

Кроме принятого в разных странах права обычая, в Грузия существовало известное собрание законов, под названием: «Право царя Вахтанга». В XVII столетии царь [60] Вахтанг издал рукописное собрание Греческих, Римских, Иудейских, Армянских и местных законов, которое дало возможность слабым и нуждающимся царям, превратить возложенную на них, как верховных ленных владетелей, судебную власть в источник доходов и в орудие против слишком могущественных вассалов. Собрание это, существовавшее прежде только в рукописи, напечатанное и обнародованное по распоряжению Русского правительства, теперь вовсе вышло из употребления, как потому, что оно уже не соответствует нынешнему положению дел, так и по заключающимся в нем многим противоречиям, особенно в отношении к наследственному праву.

Как вообще на Востоке, так и в Закавказском крае, решение гражданских дел предоставлено было третейским судам, между тем как магометанский духовный суд, Шариат, рассматривал дела о браке и наследстве жителей того вероисповедания, что однако не мешало деспотическим ханам, сердарям и пашам, произвольно призывать к своему судилищу за проступки и частные споры и решать их сообразно с своими корыстными видами.

Подати состояли в личных повинностях, поставках естественных произведений, акцизном сборе со всех отраслей промышленности и торговли, и в таможенных пошлинах, взыскиваемых на границах не только отдельных областей, но городов и местечек.

Моуравам в Грузии и Имеретии, беям и агхаларам в магометанских и Армянских провинциях, при содействии старшин и настоятеля каждого общества, поручено было собрание этих податей, равно как внутреннее управление и полиция. Беи эти и агхалары продолжали свои притеснения, доколе уступлением части добычи могли покупать снисхождение [61] не менее развратных начальников, или пока падали жертвами народной мести.

Под владычеством (с редким исключением) слабых и нуждающихся царей, Закавказский край в продолжение столетия был открытым местом нападений и опустошений хищнических соседей. Похищалась жатва, домашний скот, дети, жены, вообще все имение; последствием сего было бедность, деморализация жителей и опустошение страны, до того времени, пока земля эта, одаренная всеми дарами почвы и климата, мало по малу стала подчиняться Русскому владычеству.

Из кратких этих заметок уже видны бесчисленные препятствия и затруднения, встреченные Русским правительством, при стараниях его водворить спокойствие и порядок между жителями Закавказского края, состоящими из враждебных между собою народностей и вероисповеданий. Справедливо прославленными орудиями этих стараний были генерал-губернаторы князь Цицианов и князь Паскевич. Измена Персиян сократила геройскую жизнь первого, туземца этой страны, до окончательного исполнения великой его задачи. Последний, после побед над Персиянами и Турками, отозван от борьбы с горцами и от управления Закавказским краем, для усмирения Польского мятежа. Однако Его Величество Государь Император обратил все свое внимание на этот важный предмет. Ряд предпринятых мер доказывал Его благое и энергическое намерение довести до конца начатое дело, несмотря на встречавшиеся затруднения. Хищнические племена укрощены, возведены крепости, учреждены пограничные посты и карантины, чтобы охранить страну от нападений диких соседей и, от не менее опасных, заразительных болезней. Стратегические дороги устроены от Эльборуса до Арарата, от Черного моря до Каспийского, по всем необходимым направлениям; тысячи семейств, уведенные в рабство, во время прежних нападений Турок и [62] Персиян — возвращены и поселены на пустопорозжих местах, некогда принадлежавших их предкам. В 1837 году, под начальством барона Гана, отправлена в Закавказский край коммисия, члены которой большею частию оправдали павший на них выбор, прежними путешествиями по Востоку и изданный по сему предмету сочинениями. Коммисия эта снабженная всеми находящимися на лицо материалами и значительными средствами, предоставленными ей великодушною заботливостию Государя, должна была познакомиться со страною, во всех ее частях, и с жителями ее, во всех отношениях, чтобы на этом основании составить проект для лучшей организации ее управления. Но чтобы ознакомиться собственным воззрением с положением дел, Государь не устрашился неудобств дальнего пути и опасности морской переправы в позднее время. Осенью 1837 года он вышел на восточный берег Черного моря, осмотрел здесь крепости, проехал по Имеретии, Мингрелии, бывшим пашалыкам Ахалцыхскому и Аллал-Талаки, Армении, Татарским провинциям, Грузии и Оссетии; каждого допускал к себе, принимал жалобы и прошения, раздавал щедрые благодеяния и отменял злоупотребления. Коммисия ускорила свои занятия и уже 1 января 1841 года новое гражданское устройство, по многократном его рассмотрении и утверждении Государем, введено при радостных восклицаниях всего народа.

В следствие этого устройства, определены взаимные отношения военных и гражданских властей, согласно с существующими для всей Империи постановлениями и административная часть строго отделена от юстиции и финансов. Страна разделена на губернии, уезды и округа; подчинена главному управлению генерал-губернатора, который, снабженный для необходимых случаев обширным полномочием, управляет текущими делами, при содействии административного [63] совета; но все необходимые изменения и нововведения представляет на предварительное рассмотрение, состоящего из министров, Кавказского Комитета и на Высочайшее утверждение. Для возможно изящного облегчения взаимных отношений Закавказского края с прочею Россиею, введены существующие в сем государстве узаконения и постановления, названия присутственных мест и круг их действий, с необходимыми, по особому положению страны и жителей ее, изменениями.

Но чтоб организация эта соответствовала предполагаемой цели, нужно было ввести возможно скорое, не сложное и безденежное судопроизводство; определенное распределение податей, соответствующее средствам каждого, с возможным устранением пагубного вмешательства сборщиков и ограничение прямого влияния чиновников, самыми необходимыми случаями. Задачи эти по возможности разрешены:

I. Оживлением существующей здесь, как вообще на Востоке, общественной жизни, определением и рассмотрением прав и власти Совета, избранного городскими и сельскими общинами, без всякого вмешательства коронных чиновников; он созван:

a) Для управления собственными общественными делами.

b) Для распределения возложенных на общину податей, между членами ее, по мере их состояния, для взимания их и передачи по принадлежности.

c) Для исполнения постановлений начальства, охранения общественного спокойствия, безопасности и обсуждения маловажных споров.

Влияние на это общественное управление, со стороны окружных и уездных начальников, полицмейстеров, гражданских губернаторов и губернских правлений ограничено следующими случаями: [64]

Жалобами на превышение или злоупотребления общественных властей.

Неисполнением постановлений начальства, недоимками общественных податей и уголовными преступлениями, исключительно предоставленными ведению государственных законов и присутственных властей.

В этом состоит разграничение общественного самоуправления от влияния присутственных мест, имеющих за ним только надзор.

II. Законным определением и расширением существующих уже третейских судов и магометанского судилища, шариата. Решения этих судов имеют законную силу, если об учреждении третейского суда или о перенесении спора в шариат, дано знать подлежащему мирскому управлению.

Напротив, каждый может, пропуская эти дозволенные судилища, искать право свое у публичного присутственного места, т. е принести свою жалобу в имеющийся в каждом уезде гражданский суд, который рассматривает дела по государственным законам и сокращенному производству, и оттуда перенести ее на аппеляцию в Палату губернского города и на ревизию в С.Петербургский Сенат.

III. Учреждением новой системы податей, по уничтожении всех внутренних таможен и бесчисленных пошлин, угнетающих городских и сельских жителей, промышленность и торговлю. Оне заменены:

а) Для селений, десятою частию определенных, предварительною оценкою доходов со всей поземельной собственности общины. Где же определению десятины противостояли большие затруднения, по причине недостаточности орошения, неравенства прибыли с естественных произведений, или потому, что главное богатство страны состояло в скотоводстве, [65] на общину налагалась денежная подать, составляющая, смотря по числу дымов, от 3 до 5 рублей.

Оба рода подати, как уже сказано, распределяются мирским управлением, между отдельными жителями по состоянию их, и потом, передаются в уездные казначейства.

b) Для городских общин определенною древним обычаем податью с каждого ремесла, которая бывает больше или меньше, смотря по числу содержимых мастером подмастерьев и учеников.

Торговою пошлиною, определенною по тому, торгует ли купец оптом или мелочью.

Подати эти, равно как незначительный оклад городских рабочих людей, вносятся в уездные казначейства и выданные за них квитанции служат работнику паспортом. При этом имели в виду легкий контроль и избежание издержек при внесении податей.

Означенная здесь лишь в главных чертах, и обработанная во всех отраслях, система податей освобождает государство и податных от сопровождающего часто взимания больших издержек и притеснений, распределяет бремя податей по мере дохода или способов приобретения и предохраняет податных на многие лета от всякого возвышения податей.

Часто повторяющаяся дороговизна хлеба и соли, в столь изобилующем этими предметами Закавказском крае, отвращена облегчением коммуникации и продажею соли из казенных магазинов по определенным ценам.

В Закавказских долинах и горах, доступных доселе лишь всадникам и вьючным лошадям, и изредка запряженным простым воловым повозкам, везде устроены хорошие дороги, заведены почтовые станции и вообще, для облегчения [66] сношений учреждены почтовые сообщения даже с отдаленнейшими селениями.

Всеобъемлющее попечение Государя распространилось и на религиозные нужды и духовное образование жителей Закавказского края. Запутанные, можно сказать, во время всеобщего расстройства, отношения церквей, — не только господствующей Греческой, но и Армянской, католической и протестантской (Виртембергских колонистов), равно как и враждебно-противоположных магометанских сект, шиитов и суннитов, — приведены в благоустроенное состояние; при содействии духовенства устроены церкви и молельные домы отчасти восстановлены, отчасти вновь построены и приняты действительные меры к образованию и содержанию духовенства всех исповеданий.

В Тифлисе, Нухе и Шемахе приняты меры к лучшему разведению хлеба, шелка и вина. В казармах образованы нужные для распространяющейся промышленности ремесленники. Сыновья бедного дворянства безденежно допущены к обучению в полковых школах. В каждом губернском городе основаны, для детей дворян, купцов и мещан, сообразно с требованиями цивилизации, снабженные всеми вспомогательными средствами, гимназия и институт благородных девиц. Лучшие ученики приняты на казенный счет в университеты государства или в технические училища С.Петербурга и Москвы. Сыновья заслуженных туземцев приняты на службу в государственные учреждения; целые корпуса составлены из сыновей магометанского дворянства, которые доселе никогда не переходили чрез теснейшие границы родной их страны, в нарочно для них устроенных в С.Петербурге училищах; многие из этих Азиятцев сделали замечательные успехи и все они воротились на родину, оживленные любовью к Государю и убежденные в преимуществе Европейской цивилизации. [67]

Наука также не оставлена без внимания. Заготовлен и напечатан каталог книгам и рукописям Эчмиадзинской библиотеки; редкие и трудно доступные документы куплены или скопированы и собраны точные отпечатки всех, рассеянных на публичных зданиях Закавказского края, надписей.

Но так как успех и удача лучших постановлений, зависят от более или менее совестливого исполнения их, то Государь, для облегчения выбора хороших чиновников, назначил им почти тройное жалованье, с значительными путевыми и подъемными деньгами; между тем как через пять лет увеличиваемое жалованье, пенсионы для престарелых и семейств их, вознаграждают за продолжительную, усердную и честную службу,

Местные исследования, предпринятые Бароном Ганом во всех частях Закавказского края о национальных, фамильных и общественных отношениях, образовали богатый материал, на который я сослался выше, в который находится в Тифлисе. Мне открыт был доступ к нему, но без всякой для меня пользы, потому что не зная Русского языка, не нашел никого, кто бы мог или хотел сделать для меня нужные извлечения.

Я здесь приведу некоторые общие заметки, собранные в разных местах, по которым я проезжал.

В Имеретинских и отчасти Мингрельских и Грузинских горах жители живут в разбросанных дворах, в прочих странах в селениях, большею частию малых, но иногда и значительных (Маркоби напр. имеет 361 двор). Дворы эти разбросаны без всякого порядка и не образуют правильных улиц.

Об общественном устройстве Мингрельских крестьян я говорил уже выше. В челе общины в Грузии также стоит [68] Назавал, по-грузински мамазаглизи ⁴, по-имеретински Мухелли и по-татарски кёвха (защита). Он избирается старшинами семейства по большинству голосов и, по представлению окружного начальника, утверждается Палатою Государственных Имуществ. Соседние помещики не имеют прямого влияния на выборы; даже чиновники не должны вмешиваться в дела общин. Должность назавала пожизненная, если он сам от нее не откажется или не отставляется по законной жалобе начальства или общины. Он освобожден от повинности и податей, и от общины получает незначительное содержание. Он исправляет полицейскую должность, а спорные дела относятся к окружному начальнику. Правительство требует государственные подати с каждой ревизской семьи поровну, а община отвечает за всех. Назавал разлагает общую сумму, по состоянию каждого, и таким образом поступает при определении помещичьей десятины, которая редко взимается в натуре.

Обыкновенно Грузины живут несколько поколений в больших семействах в одном дворе.

В частых государственных селениях, не смешанных с помещичьими крестьянами, правительство налагает все подати поровну, на каждую ревизскую душу или семью. В общинах мною виденных, земля всегда принадлежала к определенному двору, в общине Саргали на пр., лежащей близ Немецкой колонии Мариенфельд, существует разделение крестьян на классы, как мы это находим в Северной Германии. Первый класс имел более 70 десятин земли, второй класс половину, третий имел уже очень мало земли; a четвертый только дом и к этому последнему классу [69] причислялись крестьяне, живущие по найму у других и платящие за это от 4 до 5 руб. в год. Казна взимает здесь по 3 кода пшеницы или ячменя (вместе около 270 фунтов) с спага, но назавал разложил все количество по классам.

О селении Инагете говорили мне, что 4-я часть его принадлежит казне, другая четверть князю Баратову, а половина дворянину Георгию Курганову. Отдельные участки смешаны между собою, почему казна имела намерение отмежевать свой участок. Г. Коцебу однако утверждал, что вероятно мне дали неверные сведения или, что это редкое исключение, потому что к определенным дворам всегда принадлежат и определенные участки земли.

Грузия в древние времена была очень разорена и поэтому у многих селений были большие пространства необработанной земли. В таких случаях земля не всегда остается при дворах; если на пр. отец при смерти оставляет малолетнего сына, то сосед может, по требованию помещика, взять к себе землю, со всеми на ней повинностями, а наследник по достижении совершеннолетия отделяет себе часть пустопорозжей земли.

Обще принятою податью считается десятина, которая однако редко взимается в натуре. Десятина государственных крестьян превращена в определенную подать, различную по местности.

В некоторых местах я нашел, что государственные крестьяне с тягла (циди-дрес-махноли) должны платить по одному коду пшеницы или ячменя, смотря потому, что они засеяли.

В год неурожая подать эта не взималась. В других местах взыскивалось по два кода с ревизской семьи, при чем община отвечала за все количество и назавалу предоставлено было распределение. В Маркоби семья должна была платить [70] два кода пшеницы и код ячменю, но назавал разлагал подать по состоянию каждого.

Крестьяне, приписанные к церквям и монастырям, отдают десятину или в натуре, или деньгами по оценке. В Маркоби церковные крестьяне не дают десятины, а платят определенную подать воском и вином. В селе этом жили 200 казенных, 120 церковных и 41 помещичьих крестьян. Последние, вместо десятины (галла), отдают шестую часть своих произведений. В Новый Год и Пасху они делают так называемые подарки и, кроме того, чрез два или три года, они, смотря no зажиточности, должны были платить от двух до 50 рублей. С садов здесь взыскивалась 5-я часть (кулбука) овощей и вина. В других местах, сады составляют собственность крестьян, и они с них ничего не платят, равно как с домов, которые всегда принадлежат крестьянам. Князь Курганов всю землю свою уступил крестьянам, а с тягла взимал код хлеба. В других местах, на пр. в Хори, крестьянин платит помещику умеренный должный оброк, от 7 до 8 копеек с десятины; во время посева, жатвы и молотьбы, помещик, в случае нужды, может требовать два или три дня барщины в неделю. От приплода живности крестьянин отдает половину помещику и подносит подарки, когда родится наследник или умирает помещик. Дворы переходят по наследству, ближе всего к старшему сыну. Двоюродные родственники собственно не наследуют, однако и им передаются дворы за поднесение подарков. Крестьянин не в праве продавать свою землю.

Государственная подать, подушный оклад, также часто взимается в натуре, иногда по 2 кода со двора, в Маркоби платят 2 руб. с дыма. Помещики отвечают за своих [71] крестьян и платят с дыма 1 или 2 кода с посеянного.

Границы общин между собою, равно как отдельных полей, обозначены старыми межевыми камнями; дороги ведут к отдельным полям, в полях участки отделены невспаханными полосами; каждый участок принадлежит к определенному двору, везде существуют сторожа; одним словом, заметно, что с незапамятных времен существовало правильное устройство сельского хозяйства, которое однако в течении последних ста лет везде распалось: большие пространства земли необработаны и обросли кустами, даже деревьями; старые виноградники исчезли; вымощенные винные погреба в развалинах и служат приютом диких животных; порядок распределения полей уничтожился.

При хлебопашестве везде существуют старинные права и обычаи, образовавшиеся из общественной жизни, как напр. в плуги запрягаются от 8 до 10 пар быков, а потому составились отдельные общества: один ставит плуг, другой пару быков и пр. Поля всех дворов запахиваются в определенном заранее порядке и пр. Ветер, вода, дичь, луга и леса не принадлежат никому в особенности. Это старинное право Грузинского народа. Каждый имеет право охоты. Леса разделены на бумаге и принадлежат общинам, казне и дворянству: но всякому предоставлено неограниченное ими пользование.

Во многих местах благосостояние казенных крестьян увеличивается. Они часто набирают тысячи рублей и употребляют их на приобретение поземельной собственности. Это не трудно, потому что дворянство охотно продает, особенно в общинах, где казна и помещики, вместе, владеют крестьянами и землею. Мы уже говорили, что двор всегда принадлежит крестьянину. [72]

При смерти один из сыновей наследует в казенной земле, а в прочей другие сыновья делятся поровну, a за неимением их — между дочерьми. При сыновьях дочери получают лишь приданное. У Грузинского народа считается одною из священных обязанностей отцов ими братьев — выдавать дочерей и сестер с хорошим приданным.

Комментарии

1. Персы, при своем последнем нашествии в 1797 г. разрушили, ниже Кахетии, все тогдашние каналы, шлюзы и проч. Для того чтобы восстановить их, недоставало сил. Население покинуло эту полосу земли, и она до сих пор ничто иное как степь!

2. Нынешнее население земель, покорных России, определяют почти в 1 1/2, а независимых в 2 1/2 млн. душ. Когда Бату-хан (ум. в 1224) покорил всю эту страну, он принудил ее доставить вспомогательное войско, по одному человеку на 9 душ муж. населения; тогда собралось 800,000 человек. По этому тогдашнее население простиралось до 16 миллионов и было вчетверо значительнее нынешнего. Теперь эта страна вовсе не могла бы прокормить такого числа людей; это было возможно только во время существования обширной системы орошения.

3. Немецкие колонисты сначала перепахивали землю еще раз перед посевом, несмотря на предостережения Грузин, но следствием того был совершенный неурожай, потому что резкие ветры истребили нежный, незащищенный травою, посев.

4. По-грузински мамазагель значит «общественный глава», a мамацагель — собака.

Текст воспроизведен по изданию: Август фон Гакстгаузен. Закавказский край. Заметки о семейной и общественной жизни и отношениях народов, обитающих между Черным и Каспийским морями. Часть 1. СПб. 1857