ГАКСТГАУЗЕН, АВГУСТ ФОН

ЗАКАВКАЗСКИЙ КРАЙ

TRANSKAUKASIA: ANDEUTUNGEN UEBER DAS FAMILIEN- UND GEMEINDELEBEN UND DIE SOCIALEN VERHAELTNISSE EINIGER VOELKER ZWISCHEN DEM SCHWARZEN UND KASPISCHEN MEERE; REISEERINNERUNGEN UND GESAMMELTE NOTIZEN

ЧАСТЬ II.

ГЛАВА XII.

Приезд в Тифлис. — Поездка к Оссетинам с доктором Сабаловым. — Молодой Князь Эристов. — Семейство Эристовых в Оссетии. — Расположение и образ постройки Оссетинских селений и дворов; внутреннее устройство домов и домашняя утварь; окно; застольная песнь. — Земледельческие орудия. — Развалины церкви и скрытые ее сокровища.— Селение Унар-Убани; прием; сходство с Германским бытом.— Ужин, суп и сырное пирожное, название.— Переселение и история Оссетинов.— Христианство; их священная роща жертвоприношения.— Пещера Св. Пророка Илии. — Оссетинская лития, суеверие, молитвы предков; свадебные обряды; единобрачие, состояние женского пола.— Браки шестнадцати летних мальчиков, деморализация, право брака; воображаемое продолжение его, по смерти мужа, вдовы; развод, трудолюбие женщин, совершеннолетие мужчин, права наследства, семейная связь, имена и поколения. — Разделение народа: дворянство, вольные, рабы. — Кровная месть, частые случаи; Третейский суд, примирение, измерение раны ячменным зерном. Корова. Денежная единица (pecunia). Восемнадцатая или октодецимальная система. — Суд Божий. — Судопроизводство в отношении прав собственности. Гостеприимство; хлебопашество; скотоводство. Физиономия народа, телосложение, сходство с Немцами, пища, одежда, глубокое уважение к родителям и предкам. — Общественный язык. Сходство органов звука с северонемецкими. Оссетинское пение. — Исследование о связи их с Германцами, может быть, Готфское нашествие; Оссетинская сказка; Грузинская сказка; прибавление. — Сравнительное извлечение из сочинения Дюбуа де Монпере о Кавказе Т. II, главы 23, 33, 34, об Оссетинах.

29-го Августа я выехал из Эривани, а 30-го прибыл в Тифлис и тотчас занялся приготовлением к поездке в Оссетию. Главнокомандующий, для защиты моей и на случай надобности в пособии, снабдил меня нужными [79] приказаниями к служащим вблизи Оссетинов чиновникам; но важнее для меня была находка товарища весьма полезного, a именно доктора Сабалова. Он был родом из католических Армян, посещал лекции Лейпцигского университета, отлично говорил по-немецки, был образован и интересовался родом моих исследований; притом же он был известен Оссетинам, которые почитали и любили его как врача; несколько знал их язык и имел Оссетинского слугу, который поехал с нами, а также коротко знал ту деревню, где впоследствии удалось вам быть.

1-го Сентября, рано утром, мы вчетвером — доктор Сабалов, Петр Ней, Оссетин и я сели в повозку — того же Немецкого колониста, который уже возил меня в Кахетию. Мы отправились по большой военной дороге, пролегающей через Кавказ и к 10-ти часам приехали в Душет — значительный военный пост, с госпиталем и проч. Здесь я представился окружному начальнику, который отправил с нами помощника своего, молодого князя Эристова. Молодой человек хорошо знал отношения Оссетинов и весьма поучительно отвечал на мои вопросы. Он мне рассказывал, что семейство его давно уже живет в Грузии, но первоначально переселилось туда из страны Черкесов. Эристов — собственно название Грузинской должности и значит глава народа. Грузинские Цари принудили часть Оссетинов призвать их владычество и подчинили их эриставам и маджабеллам ¹. [80]

Малая часть Оссетинов подчинена князю Казбеку; но владычество его над ними очень шатко: они повинуются когда вздумают, а подати и повинности исполняют тогда только, когда находятся под страхом. При Русском владычестве управление приведено в более стройный порядок. Где изредка появляются Русские солдаты и казаки, там они послушны и даже платят казенные подати, составляющие со двора две коды пшеницы, коду ячменя и на содержание полиции, дорог мостов и пр. 8 аббасов [1 руб. 60 коп.), причем селение отвечает за все количество. Но во внутренности страны, в непроходимых горах, так называемые казенные крестьяне обыкновенно ничего не платят; изредка из такой деревни приносят барана, как бы в признание Русского владычества и в избежание при случае, неприязненных мер. Большая часть семейства его, Эристовых, и в том числе его родственники, живут в Оссетинской стране, где их очень любят и отчасти боятся. Только однажды, несколько тому лет, один из Эристовых был убит Оссетином. Этот Эристов имел Оссетина в услужении, брата того, который был известным разбойником. Однажды Эристов встретил его, без малейшего со стороны последнего оскорбления. Слуга тотчас же оставил своего господина и объявил землякам, что господин его имел право схватить брата в казнить как разбойника, но произвольное его самоуправство, без всякого на него нападения, требует кровной мести. Он поджидал Эристова, застрелил его и бежал к Черкесам, которые, однако, выдали его и он был казнен. [81]

Из Душета мы, впятером, доктор Сабалов, Эристов, Петр Ней, Оссетин и я, отправились верхами, на бойких казацких лошадях, через дикие, романические горы. Мы проехали несколько деревень, населенных Грузинами и Оссетинами. Различный род устройства домов, указывал на различие населений. Потом появились собственно Оссетинские деревни, вообще расположенные на скате горы. Чем ближе и Грузинским равнинам, тем значительнее селение. В горах, напротив, они становятся все менее: сначала имеют от 20 до 30 дворов, потом от 5 до 6, а на самых вершинах — только отдельные дворы, в виде замков — высокие башни, окруженные стенами. В средних горах малые селения образованы из плотно прилегающих дворов, расположенных амфитеатром на высотах; все они укреплены,— или среди двора подымается высокая башня, или главное строение стоит на высоком каменном цоколе, без окон, или же все селение окружено стеною и маленькими башнями. Главные строения, прислоненные к холмам, имеют от трех до четырех этажей: внизу расположено помещение для скота, наружная лестница ведет во второй и далее — в третий и четвертый этажи, которые всегда имеют перед собою площадку на нижнем выдающемся этаже, а сбоку дворик, образованный отлогостию холма. Иногда посреди дома высится каменная башня, далеко превышающая крыши всех этажей. Вообще крестьянское помещение всегда состоит из двух этажей и двора. Нижний этаж, или нижнее строение, содержит конюшни; оно задним фасом вделано в гору, так что задняя стена и часть боковых образуются земляною или скалистою стеною горы; довольно обширный, огороженный двор перед конюшнями, содержит место для навоза и здесь уставлены плуги, сани, дровни (повозок здесь нет). С этого двора лестница ведет ко второму строению (гозар), [82] стоящему немного позади и также вделанному в гору, но менее, так, что только половина задней стены образуется горою, а другая половина, как и прочие стены строения, выстроена из лежачих бревен, связанных на 4-х углах. Этот второй этаж или, главное строение, тоже имеет двор, но не перед домом, где только маленькая площадка сбоку. На этом дворе расположены разные строения, отчасти кладовые, отчасти помещения для отдельных семейств, потому что каждая чета, коих на одном дворе живет иногда до полудюжины ², имеет свою особенную комнату. Жилья эти, для охранения их от сырости, построены большею частию на 4 стойлах, вышиною от 4 до 6 футов. Строения не имеют крыш, а заложены бревнами, покрытыми дерном. Главное строение имеет дверь в середине, и другую боковую, ведущую на двор. Все эти двери одной формы и запираются искусственною деревянною задвижкою. Устройство главного строения не везде одинаково; впереди открытые сени, a подле них помост, на котором зерновой хлеб разминается быками, а не вымолачивается машиною, как у Грузинов. Эти помосты в домах напоминают также обыкновения Германские. У других Кавказских народов я видел только открытые помосты внутри и вне деревень. Из сеней входят собственно в жилье (гозар),— большое помещение, которое вверху оканчивается деревянною трубою, с четыреугольным отверстием. Под этим отверстием, на полу, между двумя большими [83] камнями (кона) очаг, (аррсист) ³; над ним в поперечное бревно (валардигатта) вкреплен железный крюк (рахис), на котором висит котел, точно как в крестьянских домах в Германии, в Вестфалии и Нижней Саксонии. С обеих сторон жилья расположены хлевы (скаты) для дойных коров, которые хозяйка может видеть с очага.

Нигде нет окон: вместо их небольшие четыреугольные отверстия. У [84] очага всегда стоит деревянное кресло главы семейства (галаткир): оно или на трех ногах, с круглою спинкою, украшенною прекрасною резьбою (калаткир), или на четырех шестах, которые сверху соединяясь переплетом, образуют спинку и подпоры для рук.

В одном доме я видел длинную, в пять футов, скамью в роде дивана, со спинкою, ручками (дарбандон) и с резьбою.

У стен стоят простые скамьи (бандон), всегда на трех ножках, которые придвигаются к очагу, — на них сидят только мужчины; женщины, даже хозяйка, обыкновенно садятся на пол.

Оссетины никогда не [85] садятся поджавши ноги, как вообще жители Востока, а сидят на скамьях, стульях, колодах. Кроме того, я видел деревянные треножники в роде тех, которые употребляют Вестфальские крестьяне при доении коров. Далее, там находились невысокие скамьи (кахкин) или фёнк, на трех ногах, которые я не встречал ни у одного из Кавказских народов. Для кушанья всегда расстилаются ковры.

У очага железные угольные лопатки, (аслан) и клещи (арцискан).

Вертел с 4-мя длинными концами поворачивается на треножнике.

На одной стороне скамьи лежит выдолбленная из дерева квашня, точно такая, какая употребляется крестьянами в северной Германии, равно как и маслобойная кадка

Для [86] добывания масла, кадка ставится косвенно на качающуюся доску и ею встряхивается до образования масла. Вообще приготовление масла из сливок, этим средством, неизвестно ни одному из Кавказских народов, ни даже Русским, которые добывают его, вытапливал масло из сливок. Там, где есть маленькие дети, я заметил люльки, очень похожие на Европейские. Но совершенно в Европейском виде у Оссетинов деревянные кровати, на которые кладутся тюфяки, подушки и ковры, как в Европе; оне большею частью ставятся в углубление, в роде алькова.

Русские же простолюдины не знают кроватей, но помещаются на печке, нарах, [87] ларях, на полу, где расстилают тюфяки и одеяла. Сколько я видел, на у одного Кавказского народа, кроме Оссетинов, нет кроватей. На стене, подле очага, прикреплены палки и на них уставлена разного рода кухонная посуда: медная, чугунная, деревянная, стеклянная и даже фарфоровая (купленная в Тифлисе); все это, вычищенное в лучшем виде, составляет предмет гордости хозяйки, точно так, как и в Германии. Оссетины варят пиво из ячменя, как Немцы и даже называют его — бир. Другим Кавказским народам неизвестен этот напиток ⁴; Русский квас только с виду похож на пиво. Для питья они употребляют рога (рог для питья) (пивная кружка) (пивной бокал), что я видел также у Грузинов и, кроме того, к крайнему моему удивлению, употребляемые в северной Германии, деревянные кружки, а в торжественные случаи, деревянные бокалы, формы [88] с древних времен известной в Германии.

Обычаи их на пиршествах тоже имеют совершенно Немецкий характер: наполненный вновь бокал передается соседу, когда первый выпил и при этом произнес слова: Dazavanbou donasa, т. е. «Я пью за твое здоровье.» Пока один пьет, другие поют старинную застольную песнь и бьют в ладоши :

Banas! na kuchta faresti.
Denoasan famesti.
Banas, banas, banas!

и так далее, без конца, пока пьющий не опорожнит бокала. Слова эти в переводе значат:

Пей! руки болят,
А не то вытечет бокал!
Пей, пей, пей! и пр.

Из земледельческих орудий я заметил плуг, какого не встречал у прочих Кавказских народов. Устройство его напоминает Мекленбургскую соху. Я также видел там обыкновенные Немецкие грабли, которых нет в прочих Кавказских странах. [89]

У меня было слишком мало времени, чтоб нарисовать Оссетинскую деревню или даже Оссетинский двор; но сопутник мой, князь Павел Ливен, возвратившийся сухим путем через Владикавказ и осмотревший Оссетинские селения в долине Терека, глубже в стране (между тем как я был только на ее окраинах), снял для меня некоторые характеристические рисунки отдаленных местностей. В них видны башни и укрепления средних веков, свидетельствующие, по-видимому, о могуществе и рыцарской эпохе Оссетинского народа, о которых история до сих пор совершенно умалчивает.

Дворы в высших горных странах и теперь еще похожи на замки рыцарских времен. В южной стране они деревянные, в горах же каменные, окружены стеною, а в середине имеют высокое строение, в виде башни, о трех этажах. Внизу помещается скот, в среднем этаже, в который ведет приставная лестница, жилище семьи, а вверху сохраняются припасы. На вершине всегда стоит караул, который извещает о приближении чужого — приятеля или не приятеля. Стены этих строений сооружены без извести или цемента, но очень крепки. На дворе выведены еще несколько домов, для гостей.

Проехав несколько деревень и осмотрев множество дворов, мы въехали на высокую ropy, без всякой растительности; на выдающейся части находились развалины монастыря и церкви, которые и поныне считаются святым местом для многих Оссетинов ⁵. Церковь посвящена Святой Троице; крыша этой церкви [90] сгорела, но своды сохранились; внутренность совершенно голая, без всяких украшений; открытый потаенный ход, начало которого находятся подле алтаря, ведет в неизвестную глубину и, может быть, к неизвестным выходам. Вокруг церкви монахи имели небольшие каменные келлии, но теперь все оне представляют развалины. Когда Шах Надир переходил Кавказ, Персы, как сказывают, взяли монастырь приступом и разрушили. Они надеялись найти в нем большие сокровища, но когда ворвались в него, то при всех пытках, которым подвергли честных монахов, не могли дознаться, куда девались богатства обители. В монастыре тогда жило до пяти сот человек братин, которые все были умерщвлены.

Уже был вечер, когда мы спустились с монастырской горы. Мы решились переночевать в селении, лежащем у подошвы — название его Инарс-Убани (соседство креста),— где нас приняли весьма гостеприимно на большом дворе, хозяин которого уже умер. Вдова хозяина, называвшегося Джугойпферт, распоряжалась на дворе. Нам рассказали всю [91] родословную ее мужа. Он был сын Бедойпферта, сына Бурипферта, сына Джукойпферта, сына Бедорилферта, имевшего отцом Табойпферта. Вообще происхождение у них дело весьма важное, о чем мы подробнее будем говорить ниже. Окончание пферт и те или то, на Оссетинском языке означает сын, или происхождение. В северной Оссетии, влево от Владикавказа, употребляемое окончание ман означает фамилию — Ассан, Асман; вообще имена сходны с Немецкими, напр. довольно часто встречается имя Франц.

Нас повели к очагу, где горел сильный огонь; меня усадили на почетное место — на вышеописанные кресла семейного главы. Хозяйка, дочери и еще несколько женщин занимались стряпней. Мало-помалу около нас собрались жители деревни и тогда с моей стороны начались вопросы, на которые я всегда получал скорые и определительные ответы то от того, то от другого, смотря потому, кто лучше знал предмет вопроса. Никто из жителей не был скрытен. Доктор Сабалов служил нам переводчиком. Вид страны был вполне романический. Ярко пылавший огонь так освещал обширную комнату, что предметы на потолке и у стен являлись в полутемных, неверных абрисах; все эти странные фигуры, в не менее странном наряде, были во всевозможных положениях: иные сидели на скамье, иные стояли, расположившись вокруг ночлега, многие были в беспрестанном движении; женщины хлопотали вокруг очага; при всем этом царствовала глубочайшая тишина,— слышны были только треск огня и стукотня от приготовляемой пищи на кухне. Говорил только тот, который отвечал на мои вопросы; голос его был ни резкий, ни крикливый; но спокойный и не громкий. Я прилежно записывал [92] карандашом в памятную книжку, и это для них не было странным и неприятным; когда я останавливался, они даже спрашивали, понял ли я их. He сомневаюсь, что мне передавали истину, но, конечно, не могу ручаться за то, чтобы сказанное было вообще примечательно относительно всего Оссетинского народа. Уже прежние путешественники заметили большое сходство Оссетинских нравов и обычаев с Германскими. Собранные мною заметки, надеюсь, послужат новым доказательством истины этого замечания. Г. Шлаттер, уроженец Швейцарии, несколько лет прожил среди Ногайских Татар, даже служил у них работником и с удивительною, особою пытливостию, следил за малейшими обстоятельствами народной и семейной жизни этих Татар. Это истинный путешественник, par exellence. Книга его под скромным названием: Отрывки из путешествия по Южной России, с 1822 no 1828 год, в особенности к Ногайским Татарам (Галлен, 1830 г.), может послужить образцом монографии народа. Желательно было бы, чтоб молодой Немец возымел подобную мысль и прожил несколько лет между Оссетинами. Это могло бы дать самые интересные объяснения на счет Германской истории и археологии.

Когда приготовили ужин, нам подставили низенький стол, покрыли его скатертью с голубыми узорами; сначала подали в деревянной чаше суп из баранины,— мы ели деревянными ложками, а мясо, обыкновенными столовыми приборами; потом подали пирожное (галва), это тесто из сыра, масла и луку, весьма вкусное. Комната освещалась, как в Русских избах, воткнутыми в стену лучинами и, кроме того, горело в шкалике сало с светильнею. Хлеб был выпечен на золе. Все это вмело такой решительный характер Германии или, по крайней мере, Европы, что поразило даже [93] доктора Сабалова, Кавказского уроженца, прожившего однако 4 года в Германии. Столы, скатерти с голубыми узорами, бульон, сырное пирожное, деревянные чаши и ложки, столовые ножи, освещение, все это предметы неизвестные другим жителям Кавказа. Оссетины сами себя не зовут Оссетинами но наказываются Ир или Ирон, а землю именуют Иронистан. Черкесы называют их Кашга, Татары Осс и Тавли; Лезгины Оци, Оце; Грузины Оссы или Овсы. Мисдгегские народы — Ильгери. О происхождении, переселении и истории Оссетинского народа у виденных мною Оссетинов, сохранились лишь весьма скудные предания. Они говорили, что Оссетины занимали прежде другую страну; что они пришли с севера через горы; что прежде жили в стране, ныне занимаемой Черкесами, но вытесненные другими народами, поселились в нынешней Оссетии. Это неопределенное, темное предание, конечно, имеет историческое основание. И Грузинские летописи приводят, что Оссетины перешли в настоящее их местопребывание с Дона. Уже Птоломей звал Оссильев у устьев Дона. Они будто бы построили Азов. Дон, на Оссетинском языке, значит вода или река; бесчисленное множество рек и ручьев их, носят это название: Файнаги-дон, Кизель-дон, Арре-дон, Урс-донь, Белаги-дон, Дугур-дон, Хоргари-дон, Черек-дон, и т. д. Замечательно, что Византийцы не звали названия Оссетинов; там, где мы встречаем Оссетинов, они именуют их Алланы. Константин Багрянородный называет Алланов соседями Суанов (Сванетов). Очевидно, что Аллане и Оссетины, один и тот же народ. В XIII столетии монах Рубруквист именует Аллан и Ассов одним и тем же народом. Говорят, что Оссетины занимали и северные склоны и долины Кавказа, Большую и Малую Кабарду, и имели там своих царей, но, вытесненные оттуда в XIV столетии Бату-ханом, устремились [94] в Кавказские горы. Еще и прежде они занимали настоящие свои жилища. Грузинские летописи упоминают об Оссетинах, как о соседях Грузинов, еще во времена Александра Великого. Может быть предание о переселении с севера в настоящую Оссетию, относится ко времени присоединения к коренным Оссетинам Германских завоевателей, о чем далее будет говорено пространнее. Бывшие со мною Оссетины знали только об одном историческом факте: во время Грузинского Царя Вахтанга, Курт Аслана, Оссетины имели своего Царя, по имени Багатар ⁶, который в войне с Вахтангом достиг до Мекета, где, переправляясь верхом через реку Кур, убит стрелою, пущенною в него Царем Вахтангом. [95]

Большая часть Оссетинов по имени Христиане и отчасти придерживаются Греческой Церкви. Но живущие на Черкесский границе, считаются магометанами ⁷. Впрочем, ни одна из этих религий не укоренилась между ними,— все они на половину язычники. У них есть священные рощи, где на алтарь приносится хлеб и мясо. Налево от Владикавказа, у горы Буслагири, есть две такие рощи; славнейшая из них находится близ деревни Ламидона, которая в старину принадлежала не существующему ныне племени Нардов. Нарды, говорят, были Евреи (?). В тамошней скале находятся пещера пророка Илии (Ас Илья легет), почитавшегося святым заступником Оссетинов. Вокруг этой пещеры мертвая тишина — спокойно пасутся стада и грабежи не допускаются в этой области святыни. Предание говорят, что один тамошний подвижник взят был в плен и отведен в чужую страну. Тогда орел перенес его через высокие горы и дальние моря, и спустил подле пещеры, после чего он посвятил жизнь свою служению Св. Илии. Служение это перешло и к его преемникам. Старший из них, однажды в год, в собственноручно тканном платье, подымается на скалу, входит в пещеру и совершает таинственное жертвоприношение. Пещера внутри, будто бы, состоит из смарагда; посреди ее каменный [96] алтарь, а на нем золотая чаша с пивом. Вошедший туда священник получает на следующий год дар пророчества. Когда пиво в чаше шевелится и перельется через край, это означает мир и урожай, а если не двигается — войну и голод. На другой день в деревне Ламидоне бывает большое пиршество; в нем участвуют все соседние жители. Во время этого пира священник Св. Илья провозглашает будущность года. Кроме сего, тамошние Оссетины приносят жертвы в пещерах священных рощ. На древнейших ⁸, или на высоких набросанных грудах камней ⁹, перед каким-либо предприятием, приносятся здесь призывательные жертвы, a по счастливом его окончании благодарственные. Приношения состоят из мяса, рыбы и хлеба. Перед пещерами Илии, которых, кроме помянутых выше, есть еще несколько, убиваются козы и шкуры их развешиваются на высоких деревьях. Полухристианские Осетинцы строго соблюдают великие Христианские посты и жертвы свои приносят на Святой Неделе. Если предания о Европейских народах имеют какое-либо основание, то жертвоприношения эти могут быть Еврейского происхождения (убивается баран, старшина среди молитвы разделяет мясо; кости и шкура сожигаются). На смешение у них Христианства и Иудейства указывает и то, что они субботу называют сабат и в этот день, равно как в воскресенье, не покрывают головы. Замечательно, что [97] для каждого большого праздника предписано особенное жертвоприношение. В новый год приносят в жертву свинью, в Пасху барана или ягненка, в день Архангела Михаила вола, а в Рождество козу. В особенности почитают четырех Святых: Пророка Илию, Архангела Михаила, Святого Георгия и Cв. Николая ¹⁰. У них Христианская семидневная [98] неделя. Воскресный день называется днем Божиим (Хацавибон). Понедельник и Пятница считаются днями, в которые нельзя начинать новые дела, суеверие часто встречаемое и в Европе.

Чем менее ясна и развита у известного народа Христианская вера, тем более сохраняется у него суеверий. Оссетины очень суеверны, у них есть вещуны, колдуны, ворожеи, которые в сомнамбулическом состоянии предсказывают будущность, имеют разные видения и разговоры с умершими и Святыми, про которых многое рассказывают окружающему их народу. Когда у Оссетина что-нибудь тайно похищено (открытый грабеж не считается воровством) он отыскивает колдуна — мудрого человека (курисмецок) и, сделав ему [99] подарок просит его о помощи. Они вместе отправляются к дому того, на которого пало подозрение. Мудрец имеет под рукой кошку и говорит: «Если ты взял эту вещь и не возвратил ее владельцу, то кошка эта да измучит души предков твоих.» Можно быть уверенным, что вор возвратит похищенное. Если нет подозрения на определенное лицо, то они идут от одного дома к другому, повторяя те же слова, и вор таким образом почти всегда отыскивается.

Кошка, собака и осел вообще считаются волшебными животными. Когда кто имеет на другого претензию или терпит обиду и не довольно силен, чтоб найти себе удовлетворение, то убивает на могиле предков оскорбителя кошку, собаку или осла, приговаривая: «за душу того и того и проч.» В таком случае, души предков подвергаются опасности обратиться в означенных животных, если наследник их не удовлетворит обиженного.

Оссетины питают глубокое уважение к гробницам своих предков. Многие семейства имеют потомственные гробницы и общие склепы. Покойник хоронится, обращенный лицом к западу. На могилах складываются большие камни, а в головы обыкновенно кладется четырехугольный камень, вышиною от 6 до 8 футов. Похороны сопровождаются с большим торжеством: Жена и конь покойника подводятся к могиле, в знак того, что они считаются единственною не переходящею к другому собственностью умершего. Лошадь никем более не может быть употребляема; жена лишается права вновь выходить замуж. Пораженный молнией считается святым, и хоронится на том же месте, с радостными криками: «O Elai, eldar Tschoppi!» (О! Илия, владыко скал)! Полагают, что Пророк Илья взял его непосредственно к себе. К могиле его ходят на поклонение; при ней, как при пещерах Илии, бывает повешена шкура червой козы. [100]

Свадебные обряды у них следующие. Отец, или если он уже умер, старший родственник жениха, отправляется к родителям девушки и объявляет им о его намерении; если они согласны, то спрашивают о том дочь; если же она отказывается, дело считается конченным; если ж согласна, жених приходит в дом невесты и сватается; при этом обыкновенно уговариваются в окупе за невесту, состоящем из скота и оружий, которые тогда же выдаются отцу или брату невесты. В день свадьбы жених приходит в дом невесты в сопровождении родных и друзей, где и угощает их обедом. На другой день то же повторяется у ближайшего соседа и так далее, по всей деревне; потом жених отводит невесту в свой дом, где у дверей принимают ее все мальчики деревни, толкают и щиплют ее, а она не должна сопротивляться, ни кричать. Родственники ведут невесту, жених же, отправившись вперед, встречает ее у дверей с зажженным факелом. Невесту три раза водят вокруг очага и потом сажают на возвышенное место, в углу (ком); тогда собираются все женщины деревни, окружают невесту и по очереди поют во всю ночь, до первого пения петуха. Какого рода эти песни, я по краткости времени не мог узнать. Во все это время невеста не должна говорить ни слова. После первого крика петуха, особенно приглашенный мальчик подходит к ней, снимает с нее покрывало, разрывает его по полам, прикрепляет куски к находящейся в его руках липовой палке и говорит: «Девять мальчиков и одну девушку.» Этим она объявляется хозяйкой и начинается ее служба. Семейство и гости садятся за стол, а она должна прислуживать. Голод свой она может утолять тайком в собственной комнате. Когда с невесты снимают покрывало, она, по общему Кавказскому обычаю, является с закрытым по глаза лицом. Все эти обряды и обычаи, обходы [101] вкруг очага, сидение на возвышенном месте, пение женщин во всю ночь перед невестою, снятие с нее покрывала, имеют такой характер, что при этом невольно можно вообразить себя в каком-нибудь уголке Германии.

Обыкновенно Оссетины имеют только одну жену, и изредка две. В этом заметно влияние магометанских нравов, потому что характер народа и прочие его обычаи более указывают на Европейскую семейную жизнь, на однобрачие. Отношения между двумя полами совершенно свободны и непринужденны, в противоположность почти всем прочим народам Кавказа. Несмотря на то, нет случая, чтоб девица до замужества преступила против целомудрия. Дело иное с замужними женщинами. В первое время, до рождения дитяти, обычай требует от них величайшей скромности. Также как и у Армян, молодая супруга может говорить только с мужем; даже с родителями и сестрами она объясняется лишь знаками. Но после первых родов или, если остается бездетною, по прошествии четырех лет, она совершенно эмансипируется и вообще не очень хорошо говорят о поведении Оссетинских женщин. При этом вкрался обычай или, лучше сказать, злоупотребление, долженствующее разрушить семейную и брачную жизнь в ее основании, а именно: отец покупает для шести или осьмилетнего сына жену 14 или 16 лет; в таком случае, разумеется, все нами вышесказанное о взаимной склонности, согласии невесты, скромности и молчаливости ее только предполагается. Отец, который может быть в самом деле и не отец, живет с так называемою снохою, имеет, быть может, от нее сына, которому, мнимый отец, по достижении 6 или 8 лет, также покупает жену и в свою очередь с нею живет, и т. д. При этом у Оссетинов существуют свои особые понятия о правах брака. Дитя рожденное в браке, хотя доказано кровосмешение и [102] прелюбодеяние, считается законным в отношении имени и прав наследства. Женщина, родившая в браке детей, по смерти мужа, не может вторично выйти замуж за человека не принадлежащего ее семейству, потому что она купленная и сделалась уже собственностию семейства. Но отец или брат умершего может на ней жениться и это считается даже обязанностию, долгом чести ¹¹. Но брак этот, по юридическим понятиям, все-таки есть продолжение первого, единственного, вечного брака; дети этого брака считаются детьми первого и пользуются именем и имуществом наравне с действительными детьми сего брака. Понятие это еще более распространено. Если у покойного мужа уже умер отец и нет брата, и вдова, в следствие этого, должна остаться незамужнею,— ничто не мешает ей быть в связи с посторонними и рожденные от того дети считаются законными детьми расторгнутого смертию брака. Этот пример был у нас перед глазами. Хозяйка наша была вдова: от покойного мужа своего имела трех дочерей, но ни одного сына; муж ее умер 5 лет тому, a у груди ее был мальчик одного года! Мальчик этот был наследник двора, назывался именем покойного мужа, а действительные, законные дочери его ничего не наследовали, а напротив, должны были продаваться в пользу побочного сына. Старшая тринадцатилетняя дочь была уже продана и жених ее с величайшею наивностию растолковал нам все эти обстоятельства.

Если вдова не имеет детей и хочет вновь выйти замуж, то новый муж должен заплатить семейству, из которого [103] она выходит, половину покупной цены ее. Ребенок, рожденный ею в течение года по смерти мужа, принадлежит его семейству. (Это напоминает Европейскую юриспруденцию.) Если же женщина уводится другим, случается иногда, что и первый муж не имеет власти, чтоб возвратить ее, то в таком случае второй муж обязан возвратить первому покупную ее цену. Редко бывает, чтоб муж развелся с своею женою; впрочем, развод допускается в случае явной неверности, и тогда муж отсылает жену к ее семейству, а ему возвращается половина цены; если же отвергает жену без всякой причины, то ничего не должен требовать.

Ухаживание за женщинами играет важную роль в общежитии Оссетинов. Чем более сватаются за девушку, тем она более уважается и выше цена ее. Девушка, не имеющая ни одного претендента, равно как и скромная вдова, так презираются, что на них публично плюют.

У Оссетинов обыкновенно жены имеют всю власть в доме; добрые мужья почти всегда находятся под башмаком; зато оне очень трудолюбивы; оне косят траву и жито, носят хлеб в мельницу и дрова из лесу; некоторые из них даже обрабатывают поля. Когда умирает муж, вдова распоряжается хозяйством до совершеннолетия сына, который тогда уже должен заботиться о ее существовании. Если же у вдовы нет детей и она вторично не выйдет замуж, то пожизненно пользуется имуществом мужа. Все это, очевидно, напоминает Германские законные правила о родовом имении, об общем имуществе и о вдовьем содержании ¹². [104]

Сын считается совершеннолетним и вступает в управление хозяйством, когда в состоянии косить траву.

Братья обыкновенно остаются в одном хозяйстве и общности имущества. При разделе наследства старший сын получает лошадь, или корову, или десятью овцами более других и, сверх того, родительский дом. Младший сын несколько оружия и скота, для покупки жены, если он не женат. Остальное делится поровну между сыновьями. Дочери не наследуют, а, напротив, продаются в пользу всех братьев.

Собственное и самое крепкое основание политической и социальной жизни Оссетинов, состоит не в народной или общественной связи, а в связи семейной, основанной единственно на мужеском поколении и тождестве имени. Родство со стороны матери политически не признано. Родственник мой в сотой степени, имеющий одно со мною имя, считается близким моим родственником: в случае надобности, я обязан к кровной за него мести; но брат матери моей мне не родственник; если его убьют, я не вправе требовать за него виру. Род происходящий от одного родоначальника и носящий его имя, находится под общею защитою крови, и это единственная политическая защита членов его, ручающаяся за их независимость. Отец может жениться на снохе, брат на невестке, сын на сестре матери,— это не запрещено и не противно нравам; но жениться на девушке того же рода и имени, если б родство было и самое отдаленное — у Оссетинов считается кровосмешением ¹³. [105]

О внутреннем составе народа мне сообщены только неудовлетворительные заметки, но кажется несомненным, что народ делится на два класса,— дворянство и вольных людей. Дворянство пользуется большими почетными правами, но не имеет политической власти или других реальных преимуществ. Грузинские летописи говорят о семи дворянских родах, по имени которых Оссетины назвали свои скалистые долины, когда были вытеснены из равнин в горы. Из этих семи родов, в настоящее время процветает еще один, Сидумоны. Мне назвали существующие ныне 4 могучие и многочисленные рода, а именно: Сидумоны, Алгузоны, Куссагоны и Симметы. В северной Оссетии существует особенное дворянство, состоящее из 12 родов, названных Тагаорцами. Они, будто бы, происходят от Армянского князя Тагаора. (Венценосец). Все они в северных странах занимают наследственную должность сельских старшин (Эльдер), как у Армян.

Говорят, будто бы между языческими Оссетинами существуют роды жрецов, которым вверен надзор за некоторыми языческими капищами. Об них я не знаю ничего подробного.

Оссетинское дворянство строго соблюдает чистоту крови. Если бы кто из них женился на девушке второго сословия, вольных людей, дети его попали бы в третье сословие, т. е. сделались бы рабами. Фамилии Тагаорцев северной Оссетии все магометане и заключают брак с Черкесскими дворянскими фамилиями (усдень).

У Оссетинов есть рабы, с которыми обходятся как с членами семейства. Дворяне имеют свободных, обязанных арендою крестьян и наемных работников и служанок. В Тифлисе я также застал Оссетинских служанок, между тем как Грузинки никогда не поступают в услужение. У [106] магометанских народов могут быть рабыни, но не наемные служанки, что было бы противно религиозным и народным обычаям.

Оссетинский дворянин, в случае кровной мести, имеет право требовать виру вдвое большую, нежели простой Оссетин.

Обычай и закон кровной мести встречается у всех восточных и североевропейских племен; но особенно замечательно, что у Оссетин, примирительные и третейские суды существуют точно также, как у Германских племен. К несчастию, у меня было слишком мало времени для основательного исследования этого обстоятельства.

Если кто убивает другого, то каждый член того рода и имени, к которому принадлежал убитый, не только вправе, но обязан кровью отмстить за него, или самому убийце, или одному из его родственников. Совершив месть, он подходит к могиле убитого родственника и говорит: «Я отмстил за кровь твою; умертвил твоего убийцу.»

Человек, убивший члена значительной, могущественной фамилии, часто по целым годам не выходит из дому. Дома он безопасен, потому что кров считается неприступным убежищем. Кто не имеет собственной семьи, тот обыкновенно ищет защиты в другом знатном семействе, поступая в него на несколько лет в услужение.

Мне рассказывали, что с незапамятных времен существовала между двумя Оссетинскими фамилиями кровная месть. Обе фамилии были почти истреблены. Наконец, с общего согласия, взяли по одной сироте из каждой фамилии, убили их на древнем языческом алтаре, а потом навсегда помирились.

После убийства никто не обязан платить виру или являться на третейский суд; он может ссылаться на кровную [107] месть, особенно в новейшие времена: обиженный или семья его часто предоставляют рассмотрение обстоятельств третейскому суду, причем принято за правило, ценить раны убитого, вдвойне против ран оставшегося в живых. Прежде, бывало, убийца платил обиженной семье за определенное время, на прим. за год, в продолжение которого не был безопасен от мести. Равы считаемые не смертельными, по народному обычаю Оссетин, находят удовлетворение в известной, платимой за них, сумме.

Пеня эта определяется третейским судом. Я ничего не могу сказать подробного и общепринятого о составлении и форме суда. Спрошенные мною Оссетины говорили, что каждая сторона выбирает трех глав семейства, не в близком с ними родстве, а эти шесть выбирают седьмого, председателя. Суд прежде всего торжественным обещанием обязывает обе стороны в том, что они подчиняются его приговору, для чего с каждой стороны должны быть представлены по три поручителя. Потом суд вбивает в землю шест — символический знак, что стороны строго должны держаться договора, и притом произносит проклятие над тем, кто уклонится. Вслед за этим каждая сторона излагает обстоятельства дела и суд удаляется для совещания, обыкновенно на определенное место в лесу. Когда судьи согласятся, то объявляют сторонам приговор свой.

Для суда тело каждого Оссетина имеет известную стоимость, определенную, как мне показалось, общественным мнением. Отец семейства имеет более цены, нежели холостой, а дворянин стоит вдвое более простолюдина. Я не мог узнать основных начал оценки. Равными оценены все члены — руки, ноги и проч. ¹⁴. Открытые раны измеряются [108] ячменными зернами и говорится: рана имеет в длину 10, 12 и пр. зерен. За каждое зерно в длину, обидчик штрафуется коровою. Но это самая высшая пеня; если рана не очень опасна, суд обыкновенно определяет длину ее в гораздо меньшее число зерен, нежели она на самом деле.

Обыкновенную денежную единицу вообще представляет корова; она составляет первоначальные деньги Оссетинов, как у Римлян (pecus pecunia) и у Германцев der Fall. У них говорится, что вещь стоит две, три, четыре коровы или 1/20, 1/100 коровы. Вол в этом отношении равен двум коровам.

Однако Оссетинам уже давно известна чеканная монета и в Оссетинских владениях, которые граничат с Грузиею, выражение — две, три коровы, имеет определенный монетный курс, но какой именно, я не мог узнать с точностию. Одни говорили, что корова стоит 1 рубль медью, другие 5 рублей. Может быть первое составляет обыкновенную стоимость при судебных оценках, а второе настоящую цену коровы в торговых сношениях. При определении третейским судом взыскания, они часто сравнивают стоимость коровы с другими предметами, которыми обидчик может откупиться, напр. с саблею или ружьем; тогда эти предметы оцениваются очень высоко, часто вдвое или втрое против настоящей их стоимости.

Третейский суд, обсуживая смертоубийство, обязан вникнуть во все обстоятельства и по ним уже определять пеню. Наибольшее число этой пени определено издавна; но неизвестно, Царским ли указом или народным постановлением. За убийство холостого свободного человека пеня равнялась девяти раз девяти коровам, а за убийство главы одного из знатных семейств 18 раз 18 коровам ¹⁵. По обстоятельствам дела суд мог понижать эти цены. [109]

В случае незначительных ран, всякий Оссетин обязан подчиняться приговору третейского суда.

Но как дело идет только о признании народного обычая и нет ни положительного закона, ни наблюдающего за исполнительной его властью, то сильные и упорствующие из Оссетинов иногда не покоряются третейскому суду и отказываются от взноса присуждаемой пени. В таком случае, [110] обиженному остается только самоуправство, и он старается ранить противника. Если нанесенные им раны имеют ту же меру, как его собственные,— дело кончено; если же они значительнее, то борьба снова начинается с другой стороны.

За убийство есть еще другое удовлетворение, особенно если убивший беден. Это род суда Божия или поединка,— обиженная фамилия требует, чтобы убийца стал под выстрел ее. Третейский суд занимается формальностями, кидает жребий для всех членов семейства, не исключая и мальчиков, — чтобы выбор наверное не пал на лучшего стрелка, назначает время, место и расстояние, размеряя его шагами. Дело решается одним ударом, убит ли виновный, ранен ли он тяжело или легко, или остается невредимым — этим все и кончается.

Третейский суд также разрешает споры о правах собственности. При открытом грабеже вне деревни, грабитель должен возвратить отнятый им предмет или дать определенную за него цену; в случае же тайной кражи, у похитителя отбирается впятеро против цены похищенной вещи. Воровство или грабеж внутри деревни наказывается гораздо строже. Оссетинская поговорка говорит: «Что найдено на большой дороге, то послано от Бога», и под этим они разумеют и разбой. Само по себе грабеж не считается преступлением и ограбленный тогда только может требовать удовлетворения, когда узнает разбойника. До провозглашения своего приговора, судьи требуют от обеих сторон, чтоб они сделали зарубки на липовой палке. Это символический знак покорности.

По произнесении приговора и платеже пени, обидчик должен дать обиженному и его семейству пир, который считается как бы квитанциею, без чего обиженный мог бы вторично потребовать пеню. [111]

Судьи за труды свои получают от тяжущихся подарок, цену которого иногда сами определяют, обыкновенно 20-ю долю предмета спора.

Правила гостеприимства у Оссетинов соблюдаются так же строго, как у других Кавказских народов. Хозяин (Кунг, конак, как у всех Кавказцев) отвечает имуществом и кровью за своего гостя. Убийство или изувечение гостя ставится наравне с убийством родственника и причиняет следовательно, кровную месть. Закон гостеприимства так свят, что если б, например, Оссетин принял в своем доме неизвестного гостя и потом узнал бы в нем своего кровного врага, которому он обязан мстить, то и в таком случае радушно будет угощать его, а прощаясь с ним, при выходе из деревни, скажет ему: «Теперь берегись, я враг твой.»

В низменных странах Оссетии хлебопашество есть главное средство к пропитанию. Здесь сколько я заметил, трехпольное хозяйство, в первый год земля удабривается и на ней сеется пшеница, во второй год ячмень, в третий она отдыхает. Ржи мало сеется, овес почти никогда, изредка Кавказское просо, называемое здесь гальма. Кукуруза, огурцы, горох и бобы разводятся на огородах. Хлеб жнется небольшим серпом, трава снимается косою. В горах мало занимаются хлебопашеством; там преобладает скотоводство, пасутся огромные стада овец, коз и рогатого скота. У Оссетинов есть также хорошие лошади горской породы. Между тем, как Грузины не знают что такое уборка сена, у Оссетинов добывание его есть одно из важнейших занятий. Почти все полевые работы, кроме сенокоса, отправляются женщинами. Мужчины предпочитают заниматься грабежом, охотою и любовными интригами. Дома они выделывают конскую сбрую, седла, башмаки; — все они почти плотники, каменщики и портные. [112]

Наружный вид Оссетинов, телосложение и осанка, совершенно различают их от прочих Кавказских народов, их соседей, и особенно от Грузинов, которые поселились узким клином в Оссетии вдали большой дороги чрез Кавказ до Казбека. Грузины росту высокого, стройны, смуглы, гордой осанки, имеют красивые, правильные черты, черные глаза и волосы, орлиный нос, тонкие губы, одним словом, представляют тип красивейших человеческих форм. Оссетины, напротив, плотные, неуклюжие, редко выше 5 футов и дюймов, имеют широкие, чудовищные лица, почти всегда голубые глаза и светлые, частые, рыжие волоса. Женщины росту небольшого, редко красивые, тупоносые и тучные. Коль утверждает, что у них маленькие, красивые ножки, я этого не могу ни подтвердить, ни отрицать, погода была мокрая и тяжелая, грязная обувь их не дозволила мне сделать это наблюдение. Женщины и девушки были довольно проворны, но мужчины имели неуклюжую и неловкую походку Немецких крестьян, которая особенно бросилась мне в глаза, когда Ней шел подле них.

Пища их состоит из незаквашенного печеного в золе хлеба из пшеничной или ячменной муки. Они жарят только дичь и живность, но почти никогда не употребляют говядину, баранину и козье мясо. Грузины же жарят всякого рода мясо на деревянных рожках. Я уже говорил о некоторых блюдах, приготовляемых как Немцами так и Оссетинами.

У всех племен Кавказа заметен основной тип двух родов народного костюма — Черкесского и Персидского, Оссетины приняли Черкесскую одежду, но она не щегольская и вовсе не соответствует их неуклюжему сложению. Говорят, что Оссетины очень чистоплотны, коротко обстригают волосы и бреют бороду, иные отпускают усы. С оружием своим, которое большею частию весьма древнее; обходятся очень тщательно; [113] судя no Латинским надписям, вензелям и гербам на клинках и ружейных стволах, многие из них относятся ко времени владычества Генуэзцев на Черном море ¹⁶.

Оссетины питают страстную любовь и уважение к своим родителям, предкам и вообще к старшим. Господство главы семейства, деда, отца, отчима, дяди или старшого брата — признается безусловно. Молодые люди в присутствии его никогда не садятся, не говорят громко и ему не противоречат. У Оссетинов замечателен один Европейский обычай, не встречаемый у других Кавказских народов — для изъявления почтения они снимают шапку и иногда целуют руку у отца или знатной особы. (Женщины же встают, если оне сидели.) На отцеубийцу падает неумолимая народная месть; его со всем имуществом сожигают в собственном его доме. Уважение к предкам, клятва их могилами считается самою священною. Если обидчик никак не соглашается удовлетворить обиженного, то обыкновенно принуждает его к тому угрозами беспокоить предков его в могилах. В главе селения Kay (Gau?) находится выборный эльдаэр (старшина) и ему охотно повинуются; он судья и примиритель незначительных споров и начальствует при военных экспедициях.

Оссетинский язык, как утверждает филолог Шиёрн, принадлежит к Индо-Германскому племени, но совершенно независим и ближе подходит к Персидскому, нежели к [114] Немецкому языку ¹⁷. Он имеет, как и Финские языки постпозиции, но не препозиции.

Впрочем, о сродстве языков не должно заключать по одному звуку слов, между которыми сходство языков может быть общечеловеческое значение: напр. отец, мать, имена числительные и другие, имеющие национальное значение, как напр. домашней утвари, земледельческих орудий, где даже наружный звук дозволяет заключить о внутреннем сродстве, потому что подобные орудия могли быть взяты при переселении из общей родины. Подобные слова я уже приводил во многих местах; здесь же сообщу еще несколько слов этого рода, без всякого дальнейшего заключения.

Кооль заметил, что в этой молитве ничего не сказано о Святой Троице. А между тем Оссетины должны были иметь о ней понятие; это доказывается вышеописанными развалинами церкви во имя Св. Троицы. Замечательно сходство формы этой молитвы с формою известной Католической литии.

11. Если обычай этот не основан на общих Персидско-Мидийских и Иудейских религиозных понятиях, то Оссетины могли перенять его от Евреев. Известно, что по Моисееву закону брат обязан был восстановить семя брата, и женится на его вдове.

12. Если справедливо, что Оссетины происходят от древних Савроматок или Сарматок, т. е. Амазонок, которые соединились с племенем Скифов и, по мнению Геродота, образовали новое племя, то эта власть женщин весьма понятна. Впрочем, не нужно быть Амазонкою, чтобы властвовать над подобными мужчинами.

13. Замечательно, что те же обычаи и понятия о родственных отношениях находим у Остяков. Они тоже никогда не женятся на девушке из отеческого рода, носящей то же имя; но часто женятся на мачехе, падчерице и очень охотно на сведенной сестре. См. Мюллера «Угрское племя» Ч. I, стр. 308.

14. Сравн. Свод законов Грузинского Царя Вахтанга, по этому предмету.

15. Коль говорит, что Оссетины считают по осьмидесятой системе, т е. до 18, как мы считаем до 10, соединяют 18, как мы 10, а потом 18 раз 18, как мы сотни. Так было, конечно, в прежние времена; но в настоящее время на Грузинской границе считают по обыкновенной децимальной системе — вероятно, они переняли ее от Грузин. Мне говорили Оссетинские названия числительных, которые с точностию выражают вашу децимальную систему, например:

Странно, что 80 выражается как у Французов — четыре раза 20, Supparsatz-Quatrevingt.

16. У Оссетинов сохранилось предание, что Френки (Франки) заложили, близ Хилан-Гутиата, рудники, где поныне заметны следы шахт. И Оссетины отчасти занимаются горным промыслом: добывают свинец и приготовляют порох. Говорят, что Лезгины употребляют только медные пули.

17. Академик Шиёрн обнародовал результат своих исследований об Оссетинском языке, в записках С. Петербургской Академии Наук, но я не мог их приобрести.

18. Гасберг, в путешествии своем приводит странное предание. Вдоль по дороге, между Влади-Кавказом и Мостовом, на расстоянии до 100 верст, находятся бесчисленные курганы, высокие холмы с странными каменными изображениями; народ о них говорит, что Германцы, при отступлении своем на Север, набросили эти холмы для приметы, чтоб некогда найти обратный путь. He должно ли это полагать отрывком предания о переселении Асов?

19. У подножия Кавказа обитало племя Оссетинов, Аскургов. Страбон называет город их Аскурга.

20. Сравни: Древнейшая история человеческого рода Гфрёрера 1-3 Отдел.

21. Счеты Оссетинов не простираются далее 18. Это число служит основанием наибольших сумм. Они считают дважды 18, шестью 18, осьмнадцать раз 18, дважды 18-ю —18, и так далее.

22. Кажется Дюбуа ошибается, употребляя выражение: значение лица: сколько мне известно следовало сказать — по сословию лица. Сословие дворянства у Оссетинов, как у Германцев, вправе требовать большую виру, нежели прочие сословия.

Текст воспроизведен по изданию: Август фон Гакстгаузен. Закавказский край. Заметки о семейной и общественной жизни и отношениях народов, обитающих между Черным и Каспийским морями. Часть 2. СПб. 1857