ФАДЕЕВ Р. А.

ЗАПИСКИ О КАВКАЗСКИХ ДЕЛАХ

Его Императорскому Величеству угодно было назначить Барятинского главнокомандующим Отдельным Кавказским корпусом осенью 1856 г., после трехлетнего перерыва наступательных действий в горах, вынужденного заграничной войной. Во все это время внимание правительства и силы Кавказского корпуса были устремлены на внешние дела. Вверяя Барятинскому начальство на Кавказе, Его Императорское Величество выразил ему свою волю: употребить все усилия, чтобы искоренить внутреннего врага из недр Кавказского наместничества. Для достижения этой цели ему велено сосредоточить на Кавказе силы, с которыми можно было предпринять решительное наступление. Войска Кавказского корпуса были усилены пехотными дивизиями 18-й и 19-й (впоследствии замененными Кавказской резервной) и тремя новыми драгунскими полками.

Предшествовавшая война разъяснила наше положение на Кавказе и доказала очевидно, что оно всегда будет шатко, наши средства для заграничной азиатской кампании недостаточны (Законное влияние России на сопредельные мусульманские государства слабо), пока мы не подавим образовавшегося в нашем тылу союза непокорных горских племен. С другой стороны, окончившаяся война произвела заметное колебание в умах горцев, ждавших от нее полного торжества; им опять приходилось бороться одним, не видя конца ряду своих жертв. Но это впечатление не могло охладить надолго таких воинственных людей, если б им дали отдохнуть и собраться с силами. По обеим причинам, надобно было немедленно открыть наступление и вести его самым решительным образом; смотреть на Кавказскую войну не как на домашнее дело, но как на войну.

Исполняя волю государя, главнокомандующий действовал с возможной настойчивостью в продолжение всего истекшего трехлетия. Провидение благословило наше [658] оружие. Ныне Восточный Кавказ и половина Западного повергнуты к стопам Его Императорского Величества.

Первые усилия Барятинский считал необходимым обратить против восточной группы непокорных гор, наиболее угрожавшей нашему тылу. Из 7 бригад, составлявших до 1856 г. Отдельный Кавказский корпус, 6 были постоянно обращены против этой части неприятеля, что ясно доказывало его относительную важность. Западные горцы не слились еще в один общий союз, и страна их лежит в углу Кавказского наместничества, между русским населением линии и грузинским населением Кутаисского генерал-губернаторства. Адыги, занимая морской берег, могут иметь сношения с внешними врагами, этим они опасны; но зато, окруженные сплошной массой христианского населения, они не могут никого возмутить вокруг себя, и для нас вредны только их хищничества. Восточные горцы образовали одно политическое тело, угрожали близким соседством Военно-Грузинской дороги нашему единственному сообщению через горы и своим центральным положением посреди мусульманской части наместничества составляли для нас действительную опасность, которая чувствовалась всего более во время внешней войны. Поэтому нужно было направить первый удар против мюридов Восточного Кавказа, не щадя жертв и соразмеряя усилия с потребностями войны, а против западных гор оставить, до низложения Шамиля, только необходимое число войск и сообразовать там покуда наступательные действия с ограниченными средствами наличных сил.

Новое разделение Кавказа, последовавшее в августе 1856 г., придало главным военным отделам достаточную самостоятельность для ведения войны своими собственными силами, не занимая их из соседних отделов. Прикомандированные дивизии, 13-я и 18-я, были размещены следующим образом: 18-я — оставлена за Кавказом для усиления войск Лезгинской линии и для производства дорожных работ, которые нужно было вести самым спешным образом, пользуясь наступившим миром, чтоб не быть поставленными опять в то критическое положение, в каком [659] находился Кавказский корпус в 1855 г. Два полка 13-й дивизии расположены были на Правом крыле, где местных войск было недостаточно для наступления в предположенных размерах; 2 полка — на Левом крыле, откуда мы должны были проложить себе дорогу в глубь гор. Затем, войска не передвигались уже ежегодно, как бывало прежде, из одного конца края в другой, кроме 2 батальонов, ходивших две зимы сряду из Прикаспийского края в смежную часть. Так было все время, пока происходила в горах, по-прежнему, методическая война. Но в последний период, переходя к решительному наступлению, Барятинский сосредоточил на главных пунктах все войска, какими в то время мог располагать.

Тридцатилетняя война против мюридизма давно уже уяснила относительное наше положение и неприятельское. Надобно было только воспользоваться опытом. Барятинский решился нанести непокорным горцам главный удар с северной стороны, наступая на них в то же время и с других пределов.

На Лезгинской кордонной линии горцы ограждены Становым хребтом Кавказа, через который сообщение существует только в летние месяцы. Забросить некоторые части войск по ту сторону гор, посреди сплошного лезгинского населения, было невозможно, пока горский союз не был потрясен в основании.

В Дагестане было настоящее гнездо мюридизма. Фанатическое население этой части гор было совершенно порабощено духовной властью, и потому трудно было ждать, чтобы разложение религиозного союза горцев началось с этой стороны. Покорять же открытой силой одну крепость за другой стоило бы чрезмерных усилий, как это доказали бесплодные экспедиции десятилетнего периода с 1839 по 1849 гг. Кроме того, чтобы успешно наступать в Дагестане, прежде всего надобно было прочно связать его для [660] совокупности действий с Левым крылом занятием разъединявшей их Салатавии.

На Левом крыле, особенно в пространстве, занимаемом прежде левым флангом, еще при покойном генерал-фельдмаршале князе Воронцове приобретены были значительные успехи. Чеченское племя, населяющее северную сторону гор и составлявшее половину покорного Шамилю народа, хотя самое воинственное из горцев, далеко не было увлечено в такой степени, как лезгины, фанатическим учением мюридизма, сохраняло гораздо более независимости в личном характере и общественном быту и удерживалось в повиновении лжепророка больше страхом и привычкой, чем убеждением. Успехи нашего оружия должны были сильнее отозваться в этом шатком населении, и распадение горского союза всего легче могло начаться отсюда. Можно было основательно рассчитывать, что, прорубившись сквозь леса, составляющие оборону чеченцев с севера, мы скоро проникнем в глубь гор, где и жители не так воинственны и меньше искусственных преград, и таким образом зайдем в тыл крепостям, которыми горцы оградили свои пределы с восточной стороны.

По этим соображениям Барятинский определил план действий. Со стороны Прикаспийского края прежде всего прочно утвердиться в Салатавии, чтобы связать стратегические дагестанские и чеченские войска и иметь опорный пункт в самых горах; со стороны Лезгинской линии ежегодно разорять непокорные общества и довести их к решительной минуте до бессилия; со стороны Левого крыла овладеть плоскостью и оттуда со значительными силами ворваться в глубь гор. Совершать каждое лето и зиму, что позволяют силы наличных войск, приготовляя в каждом текущем походе точку отправления для следующего.

Предпринимая покорение гор, надобно было отказаться от методических привычек предшествовавшего периода: строить города на всякой, вновь занимаемой позиции; последствием чего бывало только продолжительное бездействие и изнурение войск, исключительно занятых работами, и создание искусственно важных пунктов, которые потом [661] было жаль бросить для нового движения вперед, рассчитывая, чего они стоили. Барятинский решился принять другой образ действий, основываться прочно только на пунктах, абсолютно важных, за которыми остается военное и административное значение и после покорения гор; в пунктах же, занимаемых временно в военных видах, устраивать укрепленные лагеря, вал с пушками, — и посреди располагать войска в бараках, алжирских домиках или в калмыцких кибитках, вознаграждая неудобство помещения усиленной порцией. При первой возможности занимать новую позицию впереди и, окопавшись на ней, переносить туда подвижные жилища. Эта система дала нам возможность ввести в дело массу войск, прикованную до тех пор к работам, и рассчитывать свои шаги вперед не годами, нужными для устройства прочной оседлости, а месяцами.

Я прибыл к армии глубокой осенью в октябре 1856 г. В Прикаспийском крае и на Лезгинской линии в этом году уже нельзя было предпринять наступления. Я употребил войска, занимавшие Лезгинскую линию, на рубку просек сквозь леса, покрывающие южный склон Главного хребта. Нам нужно было открыть в них сообщения и для движений в горы, и для того, чтобы связать между собой оборонительные пункты нашей кордонной линии, и чтоб облегчить передовой страже преследование абреков. Для последней цели также организована вновь в большем, против прежнего, составе партизанская команда. В Прикаспийском крае Барятинский приказал заготовлять материальные средства для устройства в Салатавии, будущим летом, штаб-квартиры Дагестанского полка.

Военные действия можно было открыть в течение зимы только на Левом крыле.

Несколькими походами в глубь Большой Чечни, продолжавшимися с промежутками от начала декабря до конца марта 1857 г., генерал Евдокимов докончил просеки, начатые в этой стране еще в 1850 г., и раскрыл чеченские дебри широкими путями от Воздвиженского до Куринского и поперек, от русской дороги к Бердыкелю и к устью Сунжи, кроме других, менее значительных. При выходе Басса из [662] гор устроен укрепленный Шалинский лагерь. В то же время кумыкский отряд под начальством генерала, барона Николаи, сбил неприятельские укрепления в Гойтемир-Кану, ограждавшие Аух. Население Чечни было еще оставлено на текущее лето в своих лесных хуторах, с тех пор как просеки раскрыли страну в стольких направлениях, его с первой же осенью можно было принудить к покорности.

На лето остановлены военные действия на Левом крыле. Эта часть наших линий должна была служить основанием для главного наступления, и для того надобно было устроить ее сообразно с целью. Мелкие укрепления, воздвигнутые разновременно и остававшиеся в тылу по мере нашего движения вперед, отвлекали значительное число войск в ненужные гарнизоны. Летом 1857 г. упразднены укрепления: Бумутское, Горячеводское и Тепликичу; редуты: Ачхоевский и Натхоевский. В Большой Кабарде упразднено укрепление Баксанское. В Хоби-Шавдоне, на неприятельской стороне Качкалыковского хребта, заложено новое укрепление. Для окончания Сунженской линии устроены станицы: Чертугаевская и Горячеводская, — и открыт свободный проезд в Грозную, без военного прикрытия. Полки Навагинский и Тенгинский предположено вывести из Владикавказа, где они были слишком удалены от центра военных действий; но летом 1857 г. выведен только Навагинский и временно расположен в ст-це Слепцовской. Занимаясь обширными работами по внутреннему устройству, войска Левого крыла должны были в то же время поддерживать, по мере надобности, дагестанский отряд, вступивший в Салатавию.

В июне генерал князь Орбелиани перешел Теренгульский овраг и, обеспечив предварительно свое сообщение по местности, где горцы в прежних походах всегда оказывали сильное сопротивление, приступил к устройству укрепленной штаб-квартиры около Старого Буртуная. Возведение русскими крепости привлекло в Салатавию тучи горцев; Шамиль употребил все средства, чтоб остановить начавшиеся работы, но ничего не мог сделать. Скопище, пытавшееся отрезать сообщение отряда с укр. Евгениевским, [663] было разбито; укрепление, выстроенное Шамилем в нескольких верстах от Буртуная, взято штурмом. К зиме Дагестанский полк был расположен в своей новой штаб-квартире. В Ишкартах наместо его поставлен в следующем году Апшеронский пехотный полк.

Одновременно с Салатавской экспедицией войска Лезгинской линии под начальством покойного барона Вревского перешли горы и разгромили большую часть дидойского общества. Наши войска несколько раз уже проникали в дидойские земли, служившие постоянным притоном шаек, грабивших Кахетию; но эти экспедиции были только быстрыми вторжениями. В 1857 г. лезгинский отряд шел медленно, прокладывал за собой дорогу, разорял дидойские селения до основания, истребил посевы и оставил дидойцам на выбор или гибель от голода и холода, или переселение на плоскость. На этот раз нагорные лезгины устояли, не переселились, хотя и гибли зимой. Отвлекаемый салатавским отрядом, Шамиль оставил дидойцев без защиты.

Осенью войска Левого крыла снова двинулись в поход. Главнокомандующий решился, не откладывая далее, в течение предстоявших зимних действий, перенести войну с плоскости в чеченские горы и устроить в Аргунском ущелье опорный пункт для летней экспедиции. Для этого нужно было покончить сперва с немирным населением плоскости, чтобы не оставлять врага у себя в тылу. Первые действия генерала Евдокимова были направлены к этой цели. В конце октября он двинулся вверх по Гойте. Население Малой Чечни, сбитое с равнины еще экспедициями генерала Фрейтага, нашло себе убежище в ближайших лесных отрогах, окружающих страну их с юга, и жило там около 10 лет. Первое сопротивление чеченцев было упорно; но как только скрывающая их завеса лесов была раскрыта просекой, они упали духом и разбежались. Истребив неприятельские аулы по левую сторону Аргунского ущелья, между этой речкой и Гойтой, генерал Евдокимов перешел в Аух.

В течение ноября, несмотря на сопротивление Шамиля, стянувшего в Аух сильное скопище, наши войска прорубили широкую просеку через всю длину этой страны и [664] заложили в глубине ее укрепление Кишень-Аух на 2,5 батальона.

В декабре главный отряд Левого крыла вступил в Большую Чечню и потребовал от жителей покорности. Большая Чечня была раскрыта просеками в главных направлениях и везде доступна еще с прошлого года. Русское войско стояло между населением ее и горами. Чеченцы не могли надеяться отстоять свои жилища и вышли к нам в числе более 2 тыс. семей.

Таким образом, все население Чеченской плоскости было покорено. С началом 1858 г. войска Его Императорского Величества вступили в горы.

21 января 1858 г. генерал Евдокимов взял штурмом завалы, нагроможденные горцами в устье Аргунского ущелья, и, ворвавшись в долину, образуемую слиянием рек Чанты и Шаро-Аргуна, заложил укрепление Аргунское на месте аула Дачу-Барзой. Как только работа достаточно подвинулась, отряд перешел за Шаро-Аргун и открыл просеку на вершину Даргил-Дука, составляющего отрог Андийского хребта; с этого места открывается удобный путь, по голым вершинам, в ичинский тыл. Одним открытием просеки мы надолго приковали все внимание неприятеля и главные его силы со стороны Чечни к вершине Даргил-Дука, и через то получили простор гораздо свободнее действовать в другие стороны.

Для облегчения предстоявшей летней экспедиции в глубь гор оставалось сбить остальное население Малой Чечни, гнездившееся в предгорьях. Это племя уже с прошлой осени было расстроено нанесенным ему поражением. Новое движение генерала Евдокимова решило дело. Жители Малой Чечни покорились без боя. Им нельзя было отодвигаться дальше в горы, заселенные другими обществами. Около 15 тыс. душ переселились на плоскость в отведенные им места.

Охранение вновь занятых пунктов, требующих продолжения работ, не дозволило распустить чеченский отряд, и по окончании зимних действий он должен был в сборе дожидаться летней экспедиции. В этом промежутке [665] времени упразднены укрепления Урус-Мартан и Куринское, сделавшиеся ненужными после покорения Чеченской плоскости.

Между тем начались беспокойства в Военно-Осетинском округе. Давно покорное общество назрановцев и полупокорные общества галашевцев, карабулаков и ингушей находились в самом беспорядочном состоянии и держали у себя открытый притон разбойников. Положено было ввести у них устройство, существующее с такой очевидной пользой у мирных чеченцев, и для того поселить их большими аулами. Назрановцы взбунтовались, возмутили соседей и призвали Шамиля. Быстрые меры, принятые генералом Евдокимовым, подавили бунт в зародыше, скопище Шамиля было разбито под Ачхоем. Несмотря на временное отвлечение войск к стороне Назрана, летняя экспедиция началась, как было предположено, 1 июля. Главный отряд был сосредоточен в новом укреплении Аргунском. Удерживая демонстрациями неприятельское скопище на Даргил-Дуке, генерал Евдокимов внезапно двинулся через хребет Мескен-Дук и занял внутреннюю опушку лесного пояса, ограждающего нагорную Чечню. Здесь он остановился, чтобы проложить прочное сообщение в своем тылу и расчистить впереди дорогу к Татоевской долине, владение которой предавало нашей власти все течение Аргуна.

Тем временем войска Кавказской армии двинулись в горы с восточной и южной стороны. Барон Вревский перешел Становой хребет и вступил в общество Капучу, генерал-адъютант барон Врангель сделал наступление с Буртуная к Мичикалу, разрушая неприятельские завалы. Горцы должны были разделиться; но Шамиль не ошибся в определении отряда, наиболее угрожавшего ему, и сосредоточил главные силы, под своим личным начальством, на берегу Аргуна. Во что бы ни стало он хотел остановить наше движение. Горцы укрепили сильную Варандинскую позицию, прикрывавшую Шатой. Но, не полагаясь достаточно на исход боя в какой бы то ни было крепкой позиции, Шамиль хотел вынудить отступление чеченского отряда диверсией: с половиной своих сил он устремился в Военно-Осетинский [666] округ, где еще волновалось недавно усмиренное население. Меры против покушений неприятеля были приняты заранее. В один и тот же день генерал Мищенко разбил Шамиля под Аки-Юртом, около Владикавказа, и генерал Евдокимов, пользуясь отсутствием предводителя, взял штурмом Варандинскую позицию и занял Шатой. Рассеянные остатки горского скопища бежали в Дагестан.

С этого дня началось мирное покорение Аргунского края одним движением наших войск вперед, без боя. Общества, обитающие в верховьях Аргуна, сами восстали против угнетавшего их мюридизма, стали резать своих духовных и начальников, поставленных Шамилем, и одно за другим приносили добровольную покорность. В конце сентября все население горного пространства от Владикавказа до Шаро-Аргуна приняло подданство Его Императорского Величества. Занятие края упрочено устройством разработанной дороги и возведением укреплений: Заках, Шатоевского (куда переведена штаб-квартира Навагинского пехотного полка) и Евдокимовского.

Лезгинский отряд вступил в горы во второй половине июня и проник в самую глубь ущелий, никогда еще невиданных русскими. В продолжение полутора месяцев генерал Вревский разорил до основания более сорока крепких аулов, принадлежавших семи обществам Анкратля. Войскам приходилось бороться с неимоверными трудностями, делать усиленные переходы в местности, едва приступной, и почти ежедневно штурмовать завалы и башни, занятые ожесточенным неприятелем. К сожалению, этот блестящий поход стоил нам жизни отважного барона Вревского, смертельно раненого при штурме аула Кишури. Экспедиция от этого, впрочем, не остановилась: принявший начальство над отрядом полковник Корганов докончил истребление немногих деревень, уцелевших на восточной границе дидойцев от прошлогоднего похода. Разоряемые два года сряду горцы поколебались. Из Анкратля и Дидо 4 тыс. душ принесли покорность и сошли с гор в наши пределы. В Кахетии водворилось спокойствие, прежде там неслыханное.

В продолжение этой экспедиции другой небольшой отряд [667] действовал со стороны Хевсурии, привел к покорности племя маистов и разработал дорогу через Становой хребет к истоку Чанты-Аргуна, навстречу пути, пролагаемому генералом Евдокимовым.

Кроме того, на Лезгинской линии совершены в течение 1857 и 1858 гг. обширные работы: устройство в Лагодехи штаб-квартиры Тифлисского гренадерского полка и в Царских Колодцах — Переяславского драгунского; выстроены 4 башни на передовой линии и вырублены широкие просеки у подошвы гор.

В Прикаспийском крае главное внимание было обращено на прочное утверждение нашего владычества в Салатавии и на защиту длинной пограничной черты от вторжений неприятеля. Занятие Салатавии, необходимое в общем плане действий, приковало временно значительные силы к северо-западному углу Дагестана, откуда они не могли деятельно способствовать обороне других частей края; для достижения этой цели надо было выставить самостоятельные отряды и таким образом разделить силы Прикаспийского края и ослабить их наступательные действия. Находясь большую часть времени в Салатавии, генерал-адъютант барон Врангель окончил работы по возведению штаб-квартиры Дагестанского полка, устроил укрепление в Мямлах, разработал дорогу между этими пунктами и вырубил несколько просек для беспрепятственного сообщения из Буртуная в разные стороны. Набеги неприятеля для грабежа и возмущения спокойствия в крае были все до одного отбиты с уроном для него.

С роспуском отрядов окончились наступательные действия 1858 г. в Прикаспийском крае и на Лезгинской кордонной линии. Но войскам Левого крыла предстояли еще великие труды. Занимая обширное завоеванное пространство, они должны были раскрыть его дорогами, окончить заложенные укрепления, привести к полному повиновению разбойничье население обществ, сопредельных с Военно-Осетинским округом, и потом совершить поход для покорения Ичкерии. Направляя главные усилия со стороны Левого крыла, его подкрепили, для избежания изнурения [668] войск, 3 батальонами: Кавказской гренадерской и 5-й и 18-й пехотных дивизий.

В ноябре генерал Евдокимов приступил к расчищению лесного пространства между Назраном и Шатоем. Просеки сделаны во всю длину и ширину галашевских земель. Чтобы не изнурять войск действиями против мелких разбойников, генерал Евдокимов поручил наибу недавно покоренной Малой Чечни вступить в горы с 2000 всадников и силой привести к повиновению аулы, разбросанные по лесам. Жители покорились и почти все выселены на плоскость, так же, как население галашевцев и карабулаков. Просека от Алы к Миреджи докончила продольное сообщение через горы из Шатоя в Военно-Осетинский округ.

Сильные сборы неприятеля заставили генерала Евдокимова возвратиться в Чечню. Шамиль хотел воспользоваться удалением главного отряда в Военно-Осетинский округ, чтобы вторгнуться в край, отнятый у него прошедшим летом. Части своих сил он поручил захватить теснину Аргуна, между Шатоевским и Евдокимовским укреплениями, а с другой, чтобы отвлечь внимание, спустился в Большую Чечню. Заблаговременное занятие пункта, находившегося под угрозой, отвратило опасность. Горцы не решились вступить в бой. Но они остались в сборе, ожидая наступления с нашей стороны.

Во второй половине декабря генерал Евдокимов двинулся в Ичкерию двумя колоннами. Первая была сосредоточена в укреплении Шалинском, из войск, занимавших Малую Чечню и течение Аргуна, и отряда кумыкского, который, под начальством флигель-адъютанта полковника князя Мирского, прошел с бою по предгорьям Большой Чечни и присоединился в Шали к генералу Евдокимову. Эта колонна должна была силой открыть себе путь в мрачное ущелье Басса. Но как в этой местности горцы могли упорно оборонять каждый шаг, то другая колонна, собранная в укреплении Аргунском, под начальством полковника Баженова, должна была пройти горами на берег Басса выше и поставить защищавших ущелье между двух огней. Это искусное распоряжение увенчалось полным успехом.

Текст воспроизведен по изданию: Р. А. Фадеев. 60 лет Кавказской войны. Письма с Кавказа. Записки о кавказских делах. М. ГПИБ. 2007