Лошадей до	4,500
Овец простых	200,000
Рогатого скота	5,900
Свиней	30,000

Вообще эта отрасль сельской промышленности доставляет жителям немалые выгоды. Денег, выручаемых от продажи кож, шерсти, сыру и масла, они тщательно копят. Между Пшавцами и Тушинами есть даже такие состоятельные, которые имеют 40-50 тысяч рублей, в числе которых найдете вы платины, вышедшие уже из обращения. Последнее обстоятельство неудивительно, [125] потому что эти полудикари, не пуская денег в обороты, закапывают их в землю.

У Хевсур же скота весьма мало. Несколько коров, штук 20-50 баранов, один катер или лошадь и пара быков, составляют все его движимое имущество. Хевсур несет на продажу ничтожное количество масла, меду и воску собственно для того, чтобы на вырученные из продажи этих продуктов деньги купить в низменных деревнях пшеницу и ячмень, в которых он всегда чувствует недостаток, и несколько брусков соли в г. Тифлисе. Вообще Хевсуры чрезвычайно бедны и причиною этому служит ранний раздел их в имении, беспечность и леность. В Хевсурах, Тушинах и Пшавцах замечательна одна прекрасная черта, заглаживающая многие их недостатки и пороки: — ни один из них, как бы беден ни был, не протянет к вам руку, прося о подаянии! Слова «нищенство» нет в их лексиконе. Пшавцы заняты большую часть времени своими стадами, редко бывают дома, а если случится им заглянуть в деревню, то свободное время посвящают кахетинскому вину. За недостатком же этого любимого их напитка, они отправляются или на охоту, или же к односельцам посидеть, потолковать о славных делах предков, о старине. Рассказчиком бывает всегда какой-нибудь старик; слушатели же сидят, курят и стругают палочки. Если же и подобные сходки не состоятся, то Пшавцы принимаются за какую-нибудь работу, хотя всевозможные домашние работы и лежат на обязанности женщин.

Хевсуры же напротив того, не занимаясь скотоводством, до того беспечны и ленивы, что и за домашнюю работу редко когда примутся. С утра до поздней ночи курят. Странно видеть Хевсурку, когда она идет с трубочкою во рту или за головным платком; но у них курение так обыкновенно, что этому примеру следуют и дети 8 и 10 лет. Кроме того, многие из жителей [126] даже жуют табак не хуже любого матроса. Препровождение времени Хевсура состоит в том, что, если он не чистит оружия, то лежит на плоской крыше своей сакли, курит и разговаривает с соседом на расстоянии 40 шагов.

Вообще у Хевсур бывают сходки в пехопи (***), строение, где толкут порох и рассказывают о старине, о войне, об охоте.

Хевсуры любят охотиться за турами. Эта охота сопряжена с большими затруднениями и с опасностью жизни. Двое или трое отважных молодцов отправляются на неприступные скалы, где обыкновенно водятся туры. Иногда приходится идти по таким местам, лазить по таким скалам, где жизнь, в буквальном смысле, висит на волоске. Тогда для удобной ходьбы но горам охотники привязывают к пяткам цриани (***) — железный трезубок. Случается, что охотник идет по страшной крутизне и вдруг тропинка прекращается. Тогда ему остается выковырять кинжалом столько места, чтоб можно было ставить туда ногу. Это продолжается охотником до тех пор, пока не наткнется опять на тропу. Но ходить по этим тропинкам, по всем этим местам опаснее, чем лететь на аэростате. Тут тропинка в три вершка и с одной стороны недосягаемая глазу пропасть, а с другой — перпендикулярная стена. Оборвись гладкий камешек, на котором упирается нога охотника, и он пропал.

Вообще горные здесь дороги с трудом проезжаемы. На перевалах встречаются такие места, что, мне кажется, три человека могли бы остановить целый корпус.

Но обратимся к охотникам. Найдя туров, они подкрадываются на ружейный выстрел, оставляя им самую широкую тропинку, потому, что если б охотники заняли ее сами, то туры, увидав их и испугавшись, не имея другого свободного прохода, направились бы на эту [127] тропинку с такою быстротою, что сбили бы с ног охотников, сбросив их в пропасть.

Туры в критических случаях сами бросаются с высокой крутизны и всегда надают на рога, не причинив себе никакого вреда. Шкура убитого тура целиком принадлежит тому, кто убил его, рога жертвуются в капище, а мясо делится охотниками по ровной части.

Как Хевсуры, так и Пшавцы чрезвычайно пристрастны к крепким напиткам. Но страсть эта есть общий недостаток всех невежественных и бедных людей.

Хевсуры, узнав, что у соседа появилась водка или вино, собираются все к нему и до тех пор не уйдут, пока не покончат весь питейный запас. Но ни одна почти попойка не обходится без драки, следственно и без сабель, потому что ни одна ссора нс может у них затеяться без холодного оружия. Тут-то многие выходят из общей схватки без ушей и носов (Хевсуры в драке стараются обрезать нос или уши у противника). В подобных случаях, чтоб остановить этих дикарей, женщины бросаются между ними, становятся на колени и произносят: «Люди! господа! герои !.... Вот так, мы вас просим!...» И с этим словом он снимают с головы шаль и бросают на землю. После такого поступка женщин, разъяренные дикари прекращают ссору и их разводят по сторонам.

Пшавцы после вакханалии в драках не употребляют оружия; но за то они для этого случая носят на большом пальце зубчатые, в роде пилы, кольца, нанося ими противникам удары по голове.

Подати. Жители низменных деревень этого Округа обложены податьми наравне с обитателями Телавского Уезда; между тем Тушины, Пшавцы и Хевсуры пользуются, как и при Грузинских Царях, исключительными правами в отношении льготы от платежа податей. Впрочем, Пшавцы и Тушины платят в казну [128] сабалахо — за пастьбу скота, — первые 1425 рублей, а последние — 1040 рублей в год.

Господствующие здесь болезни. В северной части Округа жители большею частию страдают ревматизмом, от которого лечатся натиранием больного места змеиным салом и ваннами из отвара различных трав, как-то: ореховых листьев, мяты, можжевельника с ягодами, ***, *** и ***.

В южной же части Округа господствуют лихорадки и горячки, от которых пользуют старухи различными снадобьями. Говоря о болезнях, я должен упомянуть об одном обычае, существующем у жителей низменных деревень этого Округа.

Весною, когда начинают появляться перелетные птицы, жители должны их побеждать (***), чтобы предохранить себя на целый год от всякого рода болезни. Например, вы увидели в первый раз весною удода (Upupa epops. Huppe). Если у вас волоса причесаны, то вы победили его, предохранив этим себя на целый год от головной боли. Таким же образом, тогда только можно победить кукушку, когда вы услышите элегическое куку не с голодным желудком. Чтобы победить ласточку нужно заранее выпить хоть глоток винца; вновь вылупившихся гусенят вы должны видеть не босиком; крик совы нужно услыхать стоя, иначе целый год будете спать.

Поверье это коснулось и до явлений природы: в первый раз, весною, вы слышите, как загремел гром, поскорее хватайте камень и бейте себя по спине, приговаривая: ***, ***!.. Крепись, крепись спина! — Это верное средство от боли в пояснице! Чтоб победить молнию, нужно при этом держать в зубах кусок железа и тогда прочь всевозможные подушечки и капли от зубной боли; вы спасены!. .

Можно бы исчислить множество подобных средств, предлагаемых туземцами против различных болезней; [129] но для образца и этого достаточно. А что достойно внимания наших докторов, так это лечение туземцами ран. В Округе известен по этой части самоучка-лекарь, житель деревни Чабано, по имени Баразик. К нему привозят на дом раненого, за которым он внимательно ухаживает, кормит на свой счет, лечит и чрез две недели, а много месяц, пациент его выписывается из дарбаза — комнаты. За все это добрый Баразик получает 5-10 рублей на лапти, как он говорит.

Гостеприимство. У Пшавцев и Хевсур, как и у многих горцев, гостеприимство уважается более всего. У них гость священная особа. По приходе гостя, хозяин приветствует его словами: «победа тебе, герой»! Тут у него берут лошадь, оружие, а самого вводят в дом. Тогда хозяин спрашивает о здоровье его, семейства и скота. Гость на это отвечает: «да не пересидит вас враг, стоит ли об этом спрашивать ? — «В нас обитают еще горькие души (т. е. живем не без горя); вашими молитвами проводим дни и мочи». По окончании приветствий и комплиментов, гостя сажают, начинают угощать пивом и водкой. Хозяин в это время стоит на коленях, постоянно потчует гостя, поёт ему песни и играет на пандуре. Гость, попивши вдоволь пива и водки, встаёт, сажает хозяина и в свою очередь прислуживает ему, платя тою же монетою.

У этих племен существует обычай братовства. Если бы вам надумалось побрататься с одним из этих дикарей, то в этом случае нужно совершить обряд серебро-кушания — (***), т. е. наскоблить в вино серебряную монету и обоим троекратно выпить по глотку, после чего вы делаетесь более чем братьями. Можете войти в его дом, как в свой собственный; его сестры — ваши сестры. Новый брат ваш обязав защищать вас, ласкать, угощать и пожертвовать своею головою, если это будет нужно. [130]

Хевсуретию можно бы назвать притоном разбойников и беглецов, потому что Хевсуры готовы принять к себе каждого преступника, если только он принес в жертву капищу одного барана. Тогда общество содержит преступника на свой счет, защищает и в случае убийства его кем-нибудь, требует за кровь убитого, также как и за природного Хевсура.

Кровомщение. Самый страшный и заветный обычай у этих племен — кровомщение. Оно у Хевсур и Пшавцев не одинаково.

У Хевсур, коль скоро совершено убийство, каким бы то ни было образом, случайно, или с явным намерением, — убийца подлежит кровомщению. В таком случае собираются родственники и однофамильцы убитого и предают огню дом, мельницу и все имущество убийцы. Этот заранее, с своей семьей и родственниками, переселяется в дальнюю деревню, где они считаются хизанами или аманатами, приютившимися, или находящимися под охранением и покровительством.

Убийца три года сряду ежемесячно должен присылать к родственникам убитого по одному барану; на четвертый же год он присылает посредников, прося принять плату за кровь. Когда родственники и однофамильцы убитого удовлетворятся получением за кровь 280 баранов или 70 коров, тогда убийца может возвратиться на прежнее место жительства. Но тут к нему является еще новое лице — дядя убитого по матери, — требуя с убийцы 220 баранов. По удовлетворении и этого лица, жизнь убийцы все еще в опасности. Его могут убить на том же основании, и кровомщение не прекращается, потому что родственники убитого вновь начинают мстить и тогда повторяется та же самая история, с тою только разницею, что в последнем случае за кровь платится только 120 баранов и взыскание это называется у них саукан-момквдро (***), за обратную смерть. [131]

Пшавцы в кровомщении не делают поджогов.

Общество, к которому принадлежит убийца, посылает обществу убитого 3-х быков, 3-х баранов и одну саблю, саупатио (***) — за бесчестие, как они говорят.

Кроме того, родственники убитого Пшавца назначают алманиа (***), т. е. доставить оружие, какое ему нравится, у кого бы то оно ни было. Убийца, или родственники его, опасаясь за свою жизнь, всячески уклоняются от встречи с родственниками убитого. Если убийца, или его однофамилец, ведя стадо овец, повстречается с родственниками убитого, то он бежит, оставляя стадо, четвертую часть коего вправе забрать родственник убитого. Жизнь убийцы тогда только может быть вне всякой опасности, когда он заплатит обществу убитого сисхли сагвареуло (***) — за фамильную кровь — 180 баранов и столько же родственникам его — тави патрониса (***) — за голову убитого. В противном случае, каждый член общества убитого может смело покуситься на жизнь однофамильцев убийцы, не подвергаясь ответственности, потому что преступлением этим он удовлетворил свою месть, взыскал кровь за кровь !

Суд и расправа. Племена эти во всех спорах выбирают судей, преимущественно из стариков. Для принесения жалобы назначают время и место, куда приходят судьи, несколько посторонних людей и тяжущиеся. Тогда истец становится пред судьями на колени, снимает шапку и произносит следующие слова: «Господи, помоги Грузии, правдивому судье, правому истцу; покриви пристрастному судье и тому, кто жалуется ложно! Ты отвечай за меня!» После этого он рассказывает, в чем состоит его жалоба; туг очередь доходит до ответчика, который повторяет тоже самое. Судьи, по выслушании тяжущихся, сравнивают обстоятельства дела с прежде-бывшими, рассуждают и наконец [132] решают спор, объявив тут же об этом жалобщикам. Такое решение уже свято, неизменно, и удовлетворение должно последовать в след за тем.

Присяга. Если судьи в разборе спора встречают затруднение, сомневаются в каком-нибудь обстоятельстве, то назначают одному присягу, которая состоит в произнесении присягающим пред капищем клятвы в истине своих слов. В важных же случаях назначается другого рода присяга, которая должна быть выполнена в присутствии свидетелей, взятых из каждого общества но одному. Как присягающий, так и свидетели, до выполнения присяги обязаны держать себя в чистоте и не спать с женами, а в день присяги не должны есть и пить. Когда же соберутся судьи, служители капища и посторонние, тогда присягающий подходит с свидетелями к капищу, берет дроша и серебряную чашку и произносит клятву в истине слов своих; при чем свидетели прикладывают руки к плечам присягающего, произнося за каждою его фразою: аминь. Если свидетели откажутся следовать за присягающим к капищу, то присяга считается недействительною.

Законы. Судьи при решениях своих полагают взыскание, по мере вины и по роду и силе преступления, однажды навсегда определенною суммою. С вора взыскивается цена украденной вещи всемеро; за побои, смотря по силе и орудию, которым они причинены, от 5 до 25-ти коров; за увечье глаза — 30 коров; ноги — 24; правой руки — 25; левой руки — 22; большого пальца на руке — 5, указательного — 4, среднего — 3, четвертого — 2, и мизинца — 1. (У Пшавцев собственно за увечье чего бы то ни было взыскивается 16 коров). Если нанесена рана на лице, то измерив рану палочкою, накладывают на нее пшеничные зерна — одно вдоль, другое поперек (а Хевсуры укладывают зерна одно. пшеничное, другое ячменное) и по числу зерен взыскивают с виновного коровы; за каждый выбитый зуб [133] взыскивается по одной корове; за побои, причиненные женщине, 11 баранов. Обидчик посылает к раненому одного барана *** — за бесчестие и удовлетворяет лекаря; если же последнему заплатит раненый, тогда он взыскивает с ранившего ту сумму вдвое.

Стоимость скота и прочего. Так как взыскания производятся не всегда деньгами, а скотом, оружием, продуктами, посудою, то все это и имеет однажды навсегда определенную цену: жеребец стоит 7 коров, кобыла 4 коровы, катер 8 коров, бык 7 баранов, корова 4 барана или 5 руб., баран 1 руб. 20 коп., козел 80 коп., козленок 40 коп., масло литра (*)(9 фунтов.) — 1 руб., куничий мех 1 руб. 90 коп., пахотное место, дающее один дцери (***), что составляет 60 сноп, из коих можно подучат одну коду (**)(2 пуда 9 фунтов.) пшеницы, — стоит 5 коров. Но землею, принадлежащею маленькой деревне, большею частию завладевают жители большой деревни, правами сильного, говоря потом, что земля эта, дескать, приобретена ими оружием.

Мзевали. Если кто-либо не платит долга или определенного судом взыскания, то кредитор, или обиженный, идет к постороннему человеку, дает ему в подарок 1 руб. 20 коп., называет своим мзевали (в роде поручителя) и при этом берет с него всю следуемую ему с должника сумму. Мзевали чрез три года идет к первому должнику и требует с него, вместо например 1-го рубля — 21 рубль!.. Если он не хочет платить, тогда мзевали идет к другому лицу, называет его своим мзевали и берет у него означенную сумму. Таким образом мзевальство, переходя от одного к другому, может дойти до 15-го — 30-го человека, а долг своим порядком, чрез каждые три года, увеличивается в двадцать раз. [134]

Кроме всего этого, жалобы разбираются при сходках и на праздниках, как я уже сказал выше. А пшавские деканозы или Хевисбсри, ежегодно 8-го Октября (если в этот день нет поста), берут дроша, садятся на катера и, сопровождаемые толпою верховых, объезжают все пшавское ущелье, для разбора жалоб и оштрафования жителей за мнимые их непослушания.

Раз пришел к Окружному Начальнику один из Пшавцев и просил, чтоб его развязали! Такая просьба удивила и вместе с тем рассмешила нас, тем более, что Пшавец не был связан. Но он объяснил нам свою просьбу таким образом. Его не было дома, когда деканозы, объезжая ущелье, заехали в деревню, где живет этот Пшавец, и он, по естественной причине, не мог по обыкновению встретить их при деревне с гостинцем. Почему деканозы и повесили на дереве серебряную чашку, связав этим просителя, т. е. наложили на него запрещение такого рода, чтобы с ним никто не смел говорить, чтоб никто ни чем не одолжал его и наконец воспретили ему бывать на праздниках и в общественных сходках, пока он не заплатит огромного штрафа. Но как бедный Пшавец не в состоянии был пополнить и четверти этого взыскания, то и просил развязать его (освободить) от взноса наложенного на него штрафа.

Деканозы к 10 Ноября возвращаются в капище, откуда сначала и уезжали. Сумму, накопившуюся с оштрафования жителей, делят на три части: одну жертвуют капищу, другую берут к себе старейшины, а третью отсылают моураву (*)(В прежние времена вновь назначенному моуравом каждое общество приводило по одному катеру в подарок.). Но как моуравов уже не существует, а они заменены Приставами, что ныне Помощники Окружного Начальника, которые, вероятно, не захотят принять подобные подарки, то и эта часть остается деканозам. [135]

Образованность. Знание старейшинами заученных формул для вычисления лунных дней и определения некоторых праздников, о чем я уже говорил выше, еще не доказывает их умственного образования. Впрочем, народ этот чрезвычайно способен и восприимчив и нет сомнения, что и сюда скоро проникнет цивилизация, потому что здесь уже положено доброе и прекрасное начало: с Высочайшего разрешения открыто в 1852 году, в селении Тионетах, приходское училище на 50 воспитанников из детей здешних жителей. Ученики имеют готовое помещение и, кроме того, каждому из них отпускается в год по 16 рублей в пособие, провиант от казны и учебные книги, так что Кавказскому Учебному Округу содержание здесь штатного смотрителя, учителей и всего училища обходится в год в 1545 рублей.

Отношения Тушин, Пшавцев и Хевсур между совою и к немирным горцам.

Тушины, как отдельные от Пшавцев и Хевсур, по географическому местоположению, не имеют с ними почти никаких отношений, исключая общего иногда участия в походах против соседних неприятелей. Напротив же того Хевсуры и Пшавцы находятся слишком в тесных сношениях между собою и последние всегда терпят от первых страшные притеснения. Хевсурцы, не трудясь сами, решительно хотят жить насчет Пшавцев. Для этого Хевсурцы выдумывают различные небывальщины и приходят к Пшавцам, требуя уплаты мнимого долга. Для ясности я приведу пример, сколько смешной, столько же в сущности своей несправедливый и странный. Один Хевсур пригласил Пшавца на суд старейшин, говоря, что дед его крестил отца Пшавца, за что тот, по туземному обычаю, должен был после отдать крестному отцу своему одну корову. Но как корова ими не получена, а с тех пор прошло 60 [136] лет и тогда как от этой коровы были бы телята, от них другие, так что в течении этого времени наплодилось бы штук до 150, то Хевсур, уступая Пшавцу все молоко, сыр, масло, — просит возвратить ему только 150 коров или по стоимости их 700 руб.!!... В противном случае, он грозит страшным мзевальством, следственно и неоплатными долгами. Пшавцу избавиться от Хевсура нет возможности, и чтобы отделаться от него как-нибудь, все таки отдает ему несколько штук коров. Поэтому Пшавцы, как ни уклоняются от всякого рода сношений с Хевсурами, но близкое их соседство и частые столкновения, подают повод Хевсурам ко многим подобного рода придиркам.

Платимая Матурельцами дань баранами жителям деревни Муцо, Пирикительской Хевсуретии, доказывает, что и те беспокоили Пшавцев и даже ходили на них в прежние времена войною.

В отношениях же с неприятелями эти племена держат себя как следует, т. е. колотят их, защищают свой край и семейства от всякого рода покушений со стороны неприязненных нам горцев и участвуют; по мере требования начальства, в походах.

Тушины, Пшавцы и Хевсуры еще при грузинских царях, как народ воинственный, употреблялись в случаях надобности на отражение неприятелей Грузии. Но большею частию они бывали телохранителями царей, и государи, любя их за храбрость, давали им разные льготы, жаловали землями и отпускали их домой с большими подарками.

Да и в нынешнее время, кто бы мог подумать, что Хевсуры, лет 50 тому назад производившие разные шалости и нападения на военно-грузинскую дорогу и на кахетинские деревни, — сделаются первыми защитниками этой страны?

Горные Хевсуретию и Тушетию можно смело назвать железными воротами Кахетии и военно-грузинской дороги, [137] потому что племена тут обитающие, господствуя над немирными горцами выгодным местоположением, а в особенности своею храбростию, неустрашимостию и отважностию, как они ни малочисленны, дают всегда отпор неприятелю и делают тем край безопасным. Кроме того, устроенные в горной Тушетии караульные посты: Накудуртский, Данойский, Диклойский и Лайский, а в Пирикительской Хевсуретии: Шатильский и Муцо-Ардотский, защищают главные проходы неприятелей, соответствуя цели учреждения.

Вообще не новость для этих племен отражать многочисленных неприятелей. Многократно пролитая их предками и ими кровь для защиты края доказывает их отважность и неустрашимость. Разве не Тушины прогнали с уроном знаменитого Омар-Хана, отбив у него пушку, которая и теперь, как трофей, хранится в селении Парсма? Разве не жители Дикло и Шенако, в числе 50 человек, устояли против 10-тыс. Дидойцев, под предводительством Алдами-швили? А 60 человек Шатильцев три дня отстаивали свои дома от напора 5-тыс. Кистин под предводительством Ахверды-Магомма, убили его самого и сто человек из его сподвижников, потеряв сами только одного человека пленным, который был зарезан на могиле Ахверды-Магомма. Все это и множество подобных примеров не ясно ли доказывают и оправдывают значение присвоенной этими племенами личной храбрости, которая так внимательно и милостиво вознаграждена Правительством ?

Наконец Пшавцы, не отставая от своих соседей, неоднократно делали набеги на кистинские аулы. И теперь не проходит года без того, чтоб они не отправились к границе потревожить Кистин. В таком случае деканоз выносит дроши, и горе тому, кто не явится под знамена капища!.. Тогда Пшавцу нет житья: он подвергается огромному штрафу, навлекает на себя [138] презрение сотоварищей, гнев капища и, к довершению бедствия, деканоз налагает на него запрещение!..

Собранное таким образом войско отправляется, во имя какого-нибудь святого, к немирным Кистинам, завязывает с ними перестрелку и, отбив у них весь домашний скот, возвращается восвояси, неся отрезанные, по обычаю, у убитых неприятелей кисти правых рук.

Отбитый у неприятеля скот делится на три части: одна жертвуется в капище, другая посылается моураву (приставу), а третья достается отбившим. С пленного неприятеля берется выкуп 60 рублей и деньги эти неотъемлемо принадлежат Лашарис-джварскому капищу.

Случается, что неприятели выкупают и голову (если она взята) родственника своего, и за это Пшавцы берут одного быка и одного барана.

В одном из подобных нашествий Пшавцы наложили на немирных Кистин, жителей селения Митхо, дань баранами, которых и теперь они получают.

Любопытно существующее у этих племен обыкновение с неприятелем меняться пулями. В таком случае он скорее выстрелит в родного отца, чем в того, с кем поменялись пулями!

Каждый из них узнает свои пули, по изображенным на них выпуклым знакам, в роде звезды, луны, сабли и т. п.

Тушины, Пшавцы и Хевсуры не чужды также и дипломатических сношений. Я затерял сообщенную мне Академиком Броссе чрезвычайно любопытную копию с послания этого народа к Царю Алексею Михайловичу. Сколько мне помнится, в той копии было сказано: «На Московском трон сидящий, Великий Государь, Алексей Михайлович. Мы узнали, что царь наш Теймураз, будучи стеснен Персидским Шахом, Лезгинами и другими врагами, — пришел под твою защиту и Ты ему оказал помощь и покровительство. Мы, как верные слуги Государевы, просим, — прими и нас под свой покров [139] и одного слова твоего достаточно, чтоб идти на врагов Веры нашей и пролить кровь», и проч. Дальше были поименованы ассистенты, посылаемые при этом в Москву.

Заговорив о старине, нельзя не указать на находящиеся в этом Округе древние строения и церкви. На реке Иоре близ урочища Гамбор, на высокой горе построена женою царя Картлоса прекрасная и едва приступная крепость и внутри ее церковь во имя Св. Георгия, носящая название — Бочорма. В селении Тионетах находится полуразвалившаяся крепость, постройку которой жители приписывают царице Тамаре, хотя можно думать, что крепость эта была построена царевичем Кахосом, потому что в Географическом Описании Вахуштия говорится о построенном Кахосом в этом месте городе; но как в окрестностях Тионет нет следов других строений, то и можно полагать, что эта крепость и близ находящиеся развалины маленьких церквей, — суть остатки того города. Над белою Арагвой, в ущелье при деревушке Харчишо, находится хорошей архитектуры церковь, замечательная тем, что в прежние времена здесь была резиденция Епископа Эрцо-Тионетского, Пшаво-Хевсурского в Тушинского.

В двух верстах от селения Матаны, в лесу, я видел церковь, называемую жителями цхра-кари — девять дверей. И действительно, в этой церкви, в разных притворах и пристройках, я насчитал девять престолов, отчего вероятно и церковь эта носит название девяти дверей (царских врат).

На Алванском поле встречаются две церкви, сооруженные царем Леоном: постройку первой, во имя Рождества Пресвятой Богородицы, относят к 1580 году, а второй, во имя Святой Живоначальной Троицы, к 1600 году. Близ первой видны развалины зданий, которые, по преданию, были некогда дворцом царя Леова. Впрочем, это очень может быть вероятно, потому что [140] на Алванском поле только у этих развалин встречаются огромные ореховые и фруктовые деревья, которые должны быть остатки бывшего здесь придворного сада, да и самая местность эта носит название дворца ***).

Суеверия, предрассудки и некоторые обычаи жителей этого Округа.

Тушины, Пшавцы и Хевсуры, не будучи еще озарены в религии и догматах Православной веры, почти постоянно увлекаются в противные верования, близкие к дикости обитателей пустынных гор Кавказа. Как они, так и жители низменных деревень, по невежеству своему, верят в существование волшебниц, колдунов и привидений, как народ легковерный, слепо доверяются предсказателям и предсказательницам, принимая за чистую монету их толкования, сказки и пророчества.

Жители многих здешних деревень имеют обыкновение зажигать на страстной неделе, в среду вечером, пред домами своими огни, предохраняя этим дом от влияния злого духа; сами же прыгают чрез эти огни и стреляют при этом из ружей, провожая демона, отправляющегося праздновать с собратьями на какой-то высокой горе; а чтоб дьявол не поехал верхом на их кошке, то ее и запирают в комнате, заткнув даже дымовую трубу и кругом дома и двора посыпав золой, чрез которую не смеет перешагнуть ни один черт. В эту ночь также тщательно присматривают за старухами, страстными охотницами покутить на празднике у сатаны!..

Но вот совершенно в другом роде обычай, который неоднократно мне случалось видеть в кахетинских деревнях, состоящих в этом Округе,

В Кахетии, когда засуха угрожает нивам и виноградникам, крестьянские девочки собирают подруг, делают куклы, называемые Лазаре, отправляются ходить с ним по деревням и у каждого дома поют песню: «Лазаре, Лазаре…» и [141]

*** ***,

*** ***…

(дай Бог нам грязи,

не хотим засухи...)

Грязи не в буквальном смысле, а обыкновенно им желателен дождь, в следствие чего и будет грязь. А для прекращения дождей поют:

***

***!...

(Святой Элиа (Илия)

наш хранитель. ..)

Элию умоляют, чтоб он ниспослал дождь, или отвратил его. Божество это обыкновенно представляют сидящим в огненной колеснице, которую везут лошади с неимоверною быстротою. Гром — это, по их поверью, грохот колес колесницы Элия, бросающего с неба молнии для поражения ими грешных. На этом основании добрый и набожный Грузин крестится, когда блеснет молния или загремит гром и приговаривает: «***, ***!...» - Свят, Свят... Господи, спаси меня грешного! Но обратимся к Лазаре. Когда певуньи кончат песни, тогда выходит хозяин или хозяйка дома, выносят им в подарок яиц, или немного муки и обливают водою куклу Лазаре, а иногда и самых певиц, от чего, вероятно, и произошла у Грузин поговорка: «он мокр, как Лазаре». Имеет ли успех исполнение этого обычая, я совершенно отказываюсь убеждать в том кого бы то ни было, но они до тех пор будут ходить с Лазаре, пока не выманят у неба облаков.

Но если вместо ожидаемого дождя пойдет град, о, тогда горе земледельцу! Тут-то он бедняжка плачет и молится... старухи с трепетом ставят свечу (*)(Для подобных случаев прячут остаток свечи от Светлого Христова Воскресенья.), [142] перед образами, дети кричат, некоторые женщины выносят воду и развевают её на возд?х, приговаривая: «дай Бог, чтоб так развеялся град», или выносят котёл и таз и ставят вверх дном, полагая, что град чрез это обратится в дождь.

Но я помню обычай любопытнее этого и вместе с тем смешной.

Раз я стою на берегу реки Иоры, в селении Тионетах. Небо было ясно; солнце играло в полном блеске, природа ликовала! Смотрю — восемь пар девушек запряглись в плуг и потащили его в Иору. Что бы это значило, подумал я. Кстати подошел один из Тионетцев. Я обратился к нему с вопросом, на что тот пресерьезно отвечал: «это, барин, пашут дождь».

— Как пашут дождь?

— Да так... извольте видеть, теперь ведь засуха и нивы без дождя совершенно пропадают; вот девушки и хотят напахать дождь.

Я ничего не понял из его объяснения; хотел было расспросить подробнее, но он, не дождавшись моего вопроса, ушел. Между тем девушки по пояс в воде проволокли плуг взад и вперед, раз пять, и отправились с ним восвояси, мокрые, утомленные!

Что за диво! — не прошло получаса, как небо нахмурилось, и... крупные капли упали мне на лице!..

Тионетские девушки напахали дождь. После такой случайности трудно было разуверять туземцев в противном; — они крепко убеждены в действительности средства напахать дождь.

А смешнее этого то, что Пшавцы полагают, будто кукушки, улетая на зиму, превращаются в маленьких людей и проживают где-то близ Индии, в своем миниатюрном царстве.

Жители низменных деревень имеют обыкновение на масленицу наряжаться. Партия молодых крестьян, наряженных бериками (***) — стариками и один из [143] них гори — свиньей, отправляется по окрестным деревням, собирать добровольную дань с жителей, за пляски и комические представления.

Гори, прикрытый свиными кожами и с проделанной к костюму свинячьей головой, идет впереди, а за ним следуют берики, и; ряженные, в вывороченных нагольных тулупах, прикрыв лица кусками войлока, с приделанной бородой. Весь этот маскарад, обходя днем деревни, в сопровождении волынки и толпы мальчишек, пляшут у каждого дома, бьют гори, который прикидывается убитым; вот подходят к нему, хотят снять кожу, но гори вскакивает, начинается общая потасовка, крик, пляски... одни вбегают в маран (кладовая), открыть кувшин и достать пива, что им не воспрещается, а другие входят в курятник взять яиц. При этом какая-нибудь старушка принесет берике чашку муки и яйцо, чтобы выщипать у него бородку, которую следует положить в сапетку: куры больше будут нести.

В Тионетах, как и во многих местах за Кавказом, жители празднуют первый день великого поста, наряжая одного шахом (***), в память нашествия на Грузию Аги-Магомед-Хана (1795). Наряженного окружает свита, выполняя малейшее приказание своего властителя. Вот идет по дороге какой-нибудь крестьянин, ведут его к мнимому шаху поклониться, салям отдать, да подать заплатить. Шах посылает ясаулов к зажиточному односельцу прислать муки, побольше вина, курей. Все это, конечно, только предлог собирать добровольную дань, а вечером вместе же покутить. Но история еще не окончена. Наряженный, пообедав, отправляется со свитой к реке, где на другом берегу ожидает его противник, другой шах со свитой. Тут они высылают борцов на самую середину реки, и горе побежденным! Их шаха выкупают в реке! Как ни оригинален этот невинный обычай, но далек от [144] благородного, полезного и отважного обыкновения Тушин: *** — идти на поиски врагов. Для этого тушинский белади (предводитель) объезжает Алванское поле и объявляет молодым Тушинам, чтоб они к утру были готовы идти на поиски. На другой день человек 15 молодцов отправляются в лес, под начальством белади, которому известны все тропинки и лазейки Лезгин. Белади идет осторожно, всматриваясь в траву, не прибита ли она к земле, узнает следы врагов по особым, ему одному известным приметам, осматривает на перекрестных тропинках деревья, — нет ли на них свежих особенного рода рубцов, которые делают Лезгины, чтобы дать этим знать другой партии, в какую сторону им идти, — и тогда белади по этим следам легко отыскивает хищников, нападает на них и в полчаса решает их судьбу.

Таким образом Тушины, отучая хищников бродить по нашим лесам для ловли мальчиков, — всегда почти возвращаются восвояси с ружейными выстрелами, означающими победу над врагами, неся отрезанные кисти вражеских рук, и на вопрос: где они были, отвечают: поохотились.

Говоря о храбрости племен, населяющих Тушино-Пшаво-Хевсурский Округ, не могу не заметить, что было бы полезно, как я полагаю, делать иногда наступательные движения на кистинские общества и на Дидойцев с границ этого Округа. Подобные движения принесут уже ту пользу, что Кистины и Дидойцы, имея в виду наши войска, не посмеют оставлять своих семейств; следовательно этим разъединятся и ослабеют силы Шамиля. Кроме того, пограничным с нами немирным горцам некогда будет думать о хищничествах и нападениях на наши деревни. [145]

Для подобного движения можно будет собрать милицию на жителей

(Примечание: 1-е При наступательном движении на Дидойцев со стороны Тушетии, Тушины могут собраться в течение 3-х или 4-х дней и явиться на сборном пункте; Пшавцы же, Хевсуры и Грузины в 10 дней и прибыть на гору Лай, или в Лопотинское ущелье.

2- е Если нужно будет выставить силу со стороны Пирикительской Хевсурии, то Хевсурцы могут собраться в Шатили и Муцо, чрез 3 дня, Пшавцы и Грузины на пятый день, но Тушины, если они будут находиться на Алванском поле, на 10-й, а из Тушетии на 3-й день.

3- е Милицию из Тушин, Пшавцев и Грузин можно нарядить и выставить на 10 дней на своем хлебе, а из горных Хевсур, не более как на 3 дня.

4-е Во время движения на Дидойцев или Кистин можно выставить 1500 человек, но им нужно производить от казны провиант и порцию. Для провианта же можно нарядить от них же 500 лошадей и 2 раза поднять провиант).

________________________

В заключение статьи я должен сказать, что Тушины, Пшавцы и Хевсуры, хотя дики и грубы, но они мирны и покорны, имея вместе с тем много отважности и храбрости, которыми защищают край; хотя большая часть из них бедны, но они не завидуют никому на свете; покорно перенося свою судьбу, не протягивая руки, за подаянием; хотя и нет у них гражданственности, но начало сделано открытием здесь приходского училища, которое прольет на них новый свет тем успешнее, что народ этот чрезвычайно способен и восприимчив; они поклоняются каким-то языческим богам, но это извиняется их невежеством, — они ждут только хорошего проповедника и тогда давно заброшенное в них семя Христианства распустит свои благодетельные корни, на место капищ построятся у них Божии храмы и в пустынных и диких ущельях раздается звон колокола, приятный сердцу каждого христианина!..

Пшавцы уже подали пример готовности к постройке церкви во имя Св. Георгия. Дай-то Бог, чтоб храм этот сделался приходом обширной паствы Христовой!..

Текст воспроизведен по изданию: О тушино-пшаво-хевсурском округе // Записки Кавказского отдела Императорского русского исторического общества, Кн. III. 1855

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

Главная страница  | Обратная связь COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.