ДОНДУКОВ-КОРСАКОВ А. М.

МОИ ВОСПОМИНАНИЯ

1845-1846 гг.

Князя Дондукова-Корсакова.

№ 1

Воины Кавказского и 5-го корпусов!

Приняв, по Высочайшему повелению, начальство над войсками на Кавказе, спешу изъяснить пред всеми чинами обоих корпусов, сколько высоко я ценю милость и доверие нашего Всемилостивейшего Государя и честь быть начальником неустрашимых сынов отечества, коими общая мать наша Россия столь справедливо гордится.

Сорок лет тому назад, я также начал службу на Кавказе, под начальством знаменитого князя Цицианова, был с ним под Елизаветполем, был с храбрым Гуляковым на Алазане и в Закатале; опять с Цициановым при покорении Имеретии; потом на знойных полях Эриванских и зимой в снежных горах Осетинских. С молодых лет я научился и привык удивляться подвигами храбрых воинов Кавказских. Теперь, предстоит мне вновь служить с вами. Ежели будет нужно сражаться с непокорными горцами, вы опять будете те же, каковыми всегда были. С племенами покорными мы будем вести себя [209] мирно и дружелюбно. Жители Кавказа должны столько же любить и уважать нас во время мира, сколько бояться в военных действиях, если таковые на себя навлекут. В этом состоит непременная воля Великого нашего Государя и мы должны, и по долгу верноподданных и по христианской совести, быть точными исполнителями сей непременной священной воли.

Всемилостивейшему Государю угодно также обратить внимание на положение во всех отношениях храбрых войск Его и особенно на их продовольствие. Это будет лежать на моей ответственности. Мой самый приятный долг будет свидетельствовать перед Монархом о вашей службе, о ваших подвигах и беспрестанно пещись о том, чтобы вы всегда получали все, что вам, по милости Царской, положено, и чтобы вы ни в чем не нуждались.

№ 63.

Спешу благодарить от глубины сердца моего храбрые войска всех чинов и званий за новый опыт примерной неустрашимости и усердия, ими оказанный. Вчерашнего числа мы прошли 20 верст, из коих близ половины в лесу, самыми трудными оврагами, подъемами и спусками. В этом лесу неприятель упорно защищал более 20 давно приготовленных крепчайших завалов и, кроме того, пользовался местностью, чтобы с обоих флангов беспрестанно нападать на нас и стрелять из-за деревьев и самых деревьев на колонны штурмующие завалы и на те, которые за оными следовали, - самая же местность почти нигде не позволяла нам иметь с обеих сторон боковые цепи. Все сии затруднения сделались ничтожными пред порывом и неустрашимым терпением наших войск.

1-й батальон Литовского егерского полка, направленный по дороге прямо на завалы, взял оные без выстрелов; он поддерживаем был Грузинской пешей милицией, под командой предводителя грузино-имеретинского дворянства, полковника князя Орбилиана и [210] 2-м батальоном егерского князя Чернышева полка, под начальством полковника Ранжевского. Весь сей авангард находился под предводительством храброго Генерал-майора Белявского, который во все время лично подавал своим подчиненным пример неустрашимости. Правая цепь с резервом была под командой полковника барона Меллера-Закомельского, левая полковника Козловского, Грузинская милиция была разделена между этими двумя боковыми колоннами. Где нельзя было идти иначе, как по дороге, она помогала авангарду овладеть завалами, а егерям и пехоте выбивать беспрестанно заседающего во всех трудных местах неприятеля. На протяжении более 7 верст беспрестанного упорного боя неминуемо образовались интервалы, которыми неприятель немедленно старался воспользоваться; тогда спешивалась наша кавалерия, спускалась быстро в яры и овраги и с криком ура прогоняла неприятеля и тем облегчала путь следующим по дороге войскам и обозам. В этом участвовала с отличием и полным успехом Грузинская конная милиция, под командой Штаб-капитана князя Орбелиана, которая два раза была лично мной посылаема, дабы прогнать засевшего и вредившего нам неприятеля: кроме 1-го батальона Литовского егерского и 2-го батальона князя Чернышева полка, столь славно авангард составлявших, и прочие войска в деле сем участвовавшие, столь же достойно долг свой выполнили. Они суть: 1-й батальон егерского князя Чернышева полка, 1-й и 2-й батальоны Куринского егерского полка, 3-й и 4-й батальоны Навагинского пехотного полка, 3-й батальон Апшеронского пехотного полка, 5-й саперный батальон, 3-й батальон Апшеронского пехотного полка, 5-й саперный батальон, 3 роты Кавказского стрелкового батальона, Грузинская пешая и конная милиция, Дигорцы и Кабардинцы, Осетины, под командой гвардии ротмистра Казбека, и сборные сотни линейных казаков Моздокского, Кавказского и Гребенского полков. Около 8 часов вечера, т.е. после 14-ти часов марша и 6 часов упорного сражения, мы овладели последним завалом и вышли на местность более ровную и открытую, но сего было еще не довольно; - но дабы более вперить страх в неприятеля и доказать ему, что, несмотря на все приготовления их и ужасные трудности дороги, мы могли прийти в один день [211] из Андии в Дарго и хотя от вышесказанного места было еще верст 5 самой трудной дороги, и отчасти под огнем неприятеля, засевшего уже на плоскости в кустах, за рукавом реки Аксая, мы стали с авангардом и кавалерией на бивуаки у самой деревни Дарго, столицы Шамиля, куда и прочие войска пришли ночью и рано поутру сегодняшнего дня уже почти без сопротивления от неприятеля. Потеря в столь трудном и жарком сражении не могла не быть довольно значительна, но благодаря Всевышнему, была гораздо менее, нежели должно было ожидать. Убиты, к общему сожалению, Генерал-майор Фок, всегда искавший опасности и случая отличиться, и храбрый Генерального Штаба подполковник Левисон, Кавказского Линейного полка сотник Касянов, и Тифлисской пешей милиции прапорщик Гургенидзе, ранены: командир Замостского полка, командовавший пехотой авангарда, полковник Семенов, место которого достойно занял состоящий по кавалерии при Кавказском корпусе полковник Альбранд; командующий 1-м батальоном Литовского полка майор Степанов, командир карабинерной роты сего же батальона капитан Жмайлович, Куринского егерского полка подпоручик Иванов и прикомандированный к сему полку Рязанского пехотного полка поручик Пересвятов, 5-го саперного батальона капитан Броун, горной № 4-го батареи прапорщик Транковский, Тифлисской пешей дружины священник Захарий Борисов и прапорщик конно-грузинской милиции князь Дмитрий Вачнадзе, состоящие при мне по особым поручениям, числящиеся по кавалерии, поручик князь Дондуков-Корсаков, подполковник Качони и прикомандированный на время экспедиции к Чеченскому отряду л.-гв. Уланского полка поручик Гербель; всего ранено и убит: 1 генерал, 3 штаб-офицера и 12 обер-офицеров; нижних чинов: убито 33, ранено 129, всего же выбыло из строя 178 человек. Горная артиллерия в особенности отличилась вчерашнего дня, и потеря ее была значительна. Стреляя по засевшим Лезгинам в самых опасных местах, 4-я горная батарея 20-й артиллерийской бригады действовала с примерной неустрашимостью; она потеряла взводного командира своего прапорщика Транковского, тяжело раненого, и почти всю прислугу [212] свою. Излишним почти считаю изъявить здесь глубочайшую признательность за помощь, распорядительность и личное самоотвержение Генерала от инфантерии Лидерса и Генерал-лейтенанта Гурко; также да позволено мне будет упомянуть здесь об отличных заслугах и неустрашимости начальника всей артиллерии Генерал-лейтенанта Козлянинова, Генерал-лейтенанта Клюки-фон-Клугенау, который командовал средней колонной за авангардом, Генерал-майора Лабинцева, который командовал арриергардом и провел оный в примерном порядке и с малой потерей, хотя имел неприятеля и с флангов и с тыла; Генерал-майоров – Начальника 8-го округа корпуса жандармов Викторова, который по моему предположению остался с двумя ротами егерского князя Чернышева полка в важном и опасном месте арриергарда; походного атамана Донских Казачьих полков Хрещатицкого; состоящего по кавалерии Безобразова, командира 2-й бригады 20-й пехотной дивизии Пассека и командующего артиллерией Чеченского отряда полковника Ковалевского. Пользуюсь сим случаем, чтобы изъявить мою признательность за отличное рвение и полезные труды во всю компанию Генерал-майоров Герасимова и Постельса. В этом деле, как и в прежних, Его Высочество Принц Гессенский оказал опыт своего усердия и неустрашимости, равно как и прибывший с ним к отряду князь Эмиль Витгенштейн.

Священным и приятным долгом имею теперь донести о всем вышесказанном Государю Императору и представить на Высочайшее внимание о подвигах верных сынов России, служащих на Кавказе и которые всегда считают Всемилостивейшее воззрение на их труды величайшей для них наградой.

№ 69.

Воины главного действующего отряда! Наконец, твердостью, усердием и неустрашимостью вы исполнили трудный и славный подвиг, повеление Государя нашего, ожидания России и наше [213] собственное желание. С самого начала кампании неприятель со всеми своими сборищами не мог вам противустоять; он оставил нам без боя и Хубарские высоты и крепкую Бортунайскую позицию, он надеялся остановить нас на Мичикале, но славным подвигом взятие горы Анчимера оттуда прогнан; преодолев все трудности природы, мы пошли к Андийским воротам, где он не смел нас ожидать, и сам предал огню и опустошению богатое Андийское население; за Андией он захотел держаться на позиции, но постыдно прогнан с оной горстью наших храбрецов. Когда мы увидели опять сборища Шамиля на горах, мы опять пошли на них, рассеяли толпы их и дошли до самого Технуцала. Около Андии, где Русские до сего еще никогда не были, мы жили спокойно, сколько нам было нужно, но этого еще было недовольно, нужно было дойти до самого гнезда Шамиля; мы пошли в Дарго и, хотя нашли дорогу труднейшую и леса, в которых они сильно защищались, ничто не могло нам противустоять, и Шамиль вынужден сам начать разрушение его жилища и заведений, которое мы после в полной мере довершили. По затруднению доставлять туда продовольствие, было невозможно и бесполезно оставаться долго в Дарго, но мы пошли оттуда не назад, не отступая, но пошли опять прямо на него же, грудью сбили его с позиции у дер. Цонтери и потом, все наступая, гнали его с позиции на позицию, пока, уже близко к Герзель-аулу, мы соединились с храбрым Генералом Фрейтагом, который по первому от нас призыву, собрав с невероятной скоростью сильный отряд, пришел к нам на встречу; тогда силы неприятельские обратились на наш арриергард, но и тут с потерей и стыдом отбиты. Таковые подвиги не могли быть исполнены без урона; мы потеряли несколько достойных начальников и храбрых солдат; это жребий войны; истинно Русский всегда горов умереть за Государя и отечество, но мы имеем то утешение, что не один раненый, какого бы он ни был звания, нами не оставлен, ни один не попался в руки неприятеля, и мы вчерашнего числа дошли благополучно до нашего укрепления, и вам можно будет отдохнуть от трудов и утешаться воспоминаниями о ваших подвигах. Государь вами будет доволен; слух о нашем [214] походе долго будет служить в горах страшилищем для врагов наших и доказательством, что для Русского солдата нет ничего невозможного. Я горжусь тем ,что имел честь вами начальствовать и разделять с вами труды и опасности; от всей души благодарю вас за усердие, терпение и неустрашимость, вами доказанные, и займусь теперь приятным долгом уведомить Всемилостивейшего нашего Государя о подвигах всех и каждого.

№ 70.

Воины отряда Генерал-майора Фрейтага! Спасибо Вам, ребята, тысячу раз спасибо вам и достойному вашему начальнику за помощь, вами нам оказанную. С невероятной скоростью, по первому от нас вызову, вы собрались, сделали усиленные переходы и чудесно явились в сильном составе в Гарзель-аул; без отдыха немедленно пошли к нам на встречу и сильно помогли нам окончить с честью и славой трудный подвиг против всех сил неприятельских, разбивая их везде, где они думали нам противустоять, и привесть безопасно и спокойно всех наших раненых, храбрых товарищей ваших. Оба отряда всегда будут помнить с удовольствием и поход сей и счастливое наше с вами соединение. Спасибо вам еще раз. Вам и храброму Фрейтагу ура!

№ 75.

Я удостоился вчерашнего числа получить от Государя Императора письмо, в котором Его Императорское Величество изъявляет Свое удовольствие за скорое движение и успехи наши на Анчимере и Андийских высотах и вместе с тем повелевает мне объявить сие удовольствие и благоволение вверенных начальству моему войскам. Слова Его Императорского Величества суть: «скажите же вы и молодцам вашим, что Я, их видевший, их знавший, знал, что и желать и ожидать от них мог и впредь могу, и что Я их благодарю, что доказали, что они все те же Кавказские герои, даром что ряды пополняются молодыми; к доброму корню легко прививать»,

Драгоценные слова сии спешу сообщить действующему отряду, для сведения всех чинов, сим приказом, и остаюсь уверенным, что такое изъявление милости и благоволения за труды наши от Великого нашего Государя будет принято всеми с благоговением и радостью и еще вящще ободрить и побудить каждого из нас к повторению во всех возможных случаях того же усердия и самоотвержения, которые обратили на Кавказское войско Высочайшее и Всемилостивейшее внимание.

Текст воспроизведен по изданию: Мои воспоминания 1845-1846 гг. Князя Дондукова-Корсакова // Старина и новизна, Книга 6. 1908