ДОЛИВО-ДОБРОВОЛЬСКИЙ-ЕВДОКИМОВ В. Я.

ЭКСПЕДИЦИЯ 1851-ГО ГОДА

НА ПРАВОМ ФЛАНГЕ КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ

(Рукопись эта принадлежит перу генерал-майора графа Доливо-Добровольского-Евдокимова и сообщена в редакцию его вдовою).

16-го марта 1851-го года я оставил батарею ¹ и 24-го апреля прибыл в станицу тенгинскую, где был назначен сборный пункт для отряда, действующего на реке Белой; — туда я проехал частью прибрежьем Каспийского моря, частью же по линии, через г. Ставрополь.

Правый фланг кавказской линии заключает в себе пространство, которое тянется от верховьев р. Кубани до границ Черномории; часть главной кавказской линии идет по Кубани, пространство же, между ее левым берегом и отрогами гор, занято незначительными племенами черкесов, нам подвластных, и несколькими станицами, разбросанными по рекам Урупу и Чамлыку ² . Границей этого пространства и оплотом против враждебных нам племен является р. Лаба, — приток р. Кубани с левой стороны, перпендикулярный к ее направлению ³. Лабинская [308] передовая линия состоит из двух казачьих полков лабинской бригады и незначительных укреплений: темиргоевского, зассовского и ахметовского ⁴.

Прошли те времена, когда мы одним ударом покоряли целые области Кавказа; на первый план выступило много препятствий, преграждавших дальнейшее распространение нашего владычества. Нам пришлось бороться и с чисто местными препятствиями и с воинственностью туземцев, сильно привязанных к независимости и потому все более и более ненавидевших нас.

Бывало сеть мелких укреплений, или же одно значительное, расположенное внутри страны, прочно ставили наше владычество; но, с потерею Аварии, после волнения в Чечне и на правом фланге, мы должны были убедиться в непригодности этой системы и навсегда отказаться от нее. Даже и там, где не были потеряны отдаленные укрепления, мы должны были оставить их и отвести войска за прочные оборонительные линии. Система движения вперед оборонительными линиями взяла верх и теперь она в полном ходу. Правый и левый фланг кавказской линии растягиваются и распространяются все далее и далее, при посредстве новых передовых линий. Летом 1851-го года было решено занять на правом фланге новую передовую линию по р. Белой и, как основание ее, построить новое [309] укрепление. Воинственный дух закубанских племен давал полную возможность предполагать, что новая экспедиция не обойдется без кровавых дел, и что шапсуги, темиргоевцы, бжедухи и абадзехи ⁵ не отдадут дешево своих плодородных равнин между pp. Белой и Лабой. Поэтому вполне понятно страстное стремление почти каждого военного попасть в экспедиционный отряд; как коршуны слетаются на добычу, так и на Белую наехала масса праздных людей, в которых никогда, кажется, не было недостатка.

24-го апреля войска сосредоточились в станице тенгинской, на р. Лабе ⁶; все они были под начальством генерала Заводовского и состояли из 6,5 батальонов пехоты, 14-ти сотен кавалерии ⁷, 14-ти орудий и 2-х ракетных команд — пешей и конной.

28-го апреля отряд выступил на реку Белую, предварительно отслужив, по русскому обычаю, молебствие, в котором испрашивались у Господа Бога победы и успех нашему оружию. [310]

После двухдневного перехода отряд прибыл на место, предназначенное для постройки укрепления, на р. Белой, в 40 верстах от ее устья ⁸. На другой день нашего марша кавалерийским разъездом был открыт отряд из 4-х байгушей, пробиравшихся неподалеку от нашего пути: повидимому, они шли разбойничать на нашу линию. Байгушей выследили и окружили; 3-х убили, четвертый был взят в плен.

30-го апреля черкесы открыли огонь по водопою на р. Белой, но были рассеяны артилерийским огнем ⁹. 1-го мая, как-раз против наших пикетов, из леса выехала партия человек в 150 ¹⁰; трудно сказать, чего они хотели, но все же разъезжали до тех пор, пока не были разогнаны артилерийским огнем. Выстрелы по водопою, направлявшиеся из леса противуположного левого берега, были единственными военными действиями в мае месяце, но и они скоро прекратились, так как черкесы сочли более благоразумным, не тратя напрасно пороха и свинца, поберечь их на будущее время.

1-го мая было заложено укрепление; деятельная строительная работа с одной стороны и полное отсутствие чисто боевой деятельности — с другой, воцарились в лагерь. — Неприятель почти даром уступил нам Белую и не трогал ни наших оказий, ни безпорядочных фуражировок.

Не смотря на такое чисто внешнее спокойствие, агент Шамиля на правом фланге —Магомет - Амин, проповедывавший мюридизм закубанским племенам, не дремал ¹¹. [311]

Осенью 1850-го года и весною 1851-го он деятельно занимался переселением покорных нам племен в свои пределы и действовал вполне успешно: кабардинцы, темиргоевцы и хатюкаевцы были им уведены; дошла наконец очередь и до бесленеевцев, живших по р. Урупу ¹². Собрав около 4000 человек хорошей кавалерии, Магомет-Амин двинулся на

р. Лабу и 13-го мая перешел ее у укрепления зассовского ¹³; потом, достигнув быстрым переходом р. Урупа, выше станицы урупской, он в ночь с 13-го на 14-е мая переправился у того места, где расположен самый нижний бесленеевский аул и стал поднимать аулы один за другим. Узнав об этой переправе, начальник лабинской линии полковник Волков, находившийся в станице Вознесенской, сосредоточил все войска, которыя были у него под рукою, и, колонной в 5-ть рот пехоты, 14,5 сотен кавалерии, при 8-ми орудиях ¹⁴ двинулся вслед за [312] Магомет - Амином к р. Урупу. Волков не настигнул неприятеля до переправы его на правый берег Урупа и, руководствуясь тем соображением, что Магомет-Амин, взявши бесленеевцев, должен будет переправиться обратно, — ночью с 13-го на 14-е мая пошел вверх по Урупу, двигаясь параллельно с неприятелем, шедшим на противуположном берегу. Магомет-Амину удалось взять с собой жителей 3-х нижних аулов ¹⁵ ; другие же отказывались следовать за ним, зная заранее о том, что русский отряд не далеко. Сберегая время, шейх оставил их в покое и двинулся вверх по реке, а на рассвете стал переправляться через Уруп недалеко от устья р. Тегень, у бывшего аула Сахамсуша. В это время полковник Волков успел прибыть на место переправы и занял позицию немного ниже этого места, упираясь левым флангом в реку. Едва только войска устроились, как неприятель успел уже переправиться на левый берег и, оставив переходить реку следовавшим за ним бесленеевцев, атаковал Волкова. Судя по донесении, бой продолжался два часа; атаки были беспрерывны и стремительны; картечный огонь не останавливал наездников, многие из них умирали на штыках. Артилерия выпустила 470 зарядов. Наконец неприятель отступил, потеряв до 400 человек убитыми и ранеными. В наших руках остались все бесленеевцы со всеми арбами и имуществом. Волков потерял 150 человек убитыми и ранеными ¹⁶; он остался на месте для перевязки, а Магомет-Амин быстро удалился и встретив [313] отряд князя Эристова (начальника центра ¹⁷), который шел на помощь полковнику Волкову, постарался уклониться от боя и удалился на вершины Тегеней ¹⁸.

Волков имел в строю 2700 человек при 8-ми орудиях, а Магомет-Амин 3500, следовательно несоразмерности в силах почти не было. Почему же Волков первый не атаковал переправлявшегося неприятеля, которого он легко мог снова вогнать в реку? Магомет-Амин не мог бы не принять боя — ему необходимо было прикрыть переправу арб.

Положительно становится непонятным, как Волков стоял в оборонительном положении в продолжение 2-х часов, имея такие силы. Известно, что самая лучшая иррегулярная кавалерия может произвести не более двух, или трех атак на регулярные войска, подкрепленные артилерией; да и то, это возможно, только при первой встрече, когда недисциплинированные наездники не поняли еще силы европейского правильного строя, как например, это было при встрече французов с мамелюками. Но тут мы имеем дело с кавказскими племенами, изведавшими на себе силу правильного боевого порядка. Как же тогда объяснить себе все эти бурные атаки, где толпа сменяется толпою, где приказание одного голоса не имеет силы? Осыпаемая градом пуль и картечи, эта толпа презирает их и неукротимо несется искать смерти в сплошных рядах [314] штыков. Может ли в этом случае сохраниться такая безпрерывность, когда и регулярная кавалерия, будучи разстроена один раз, не скоро может быть приведена в порядок? А тут войска стоят на месте, отражают только стремление безпорядочной толпы, да еще и теряют 150 человек, не переходя в наступление после того, как неприятель отражен. Словом — дело 14-го мая заключает в себе много несообразностей и противоречий, подрывающих его раздутую славу.

В числе изменивших нам мирных закубанских племен были и хатюкаевцы, жившие в углу образуемом слиянием pp. Лабы и Кубани; правителем над ними был Джангирей Керкануков. Преданность хатюкаевцев ничем не отличалась от преданности других племен, именовавшихся "мирными"; они точно также служили проводниками партий и отдельных разбойников, пробирающихся в наши пределы и скрывали их от преследования; при удобном же случае и сами были не прочь воспользоваться казачьим добром.

В первых числах апреля 1851-го года, 300 всадников явились к Джангирею и объявили ему, что Магомет-Амин хочет переселить его за р. Белую. Без всякого сопротивления все хатюкаевцы, а их было до 1000 семей, были выселены. Джангирей дал знать об этом в Усть-Лабу, командиру ставропольского полка, и объяснил свой уход тем, что он был взят силой. В это время р. Лаба была в разливе; помочь Джангирею было трудно, а потому его предоставили на произвол судьбы. Этим дело и покончилось, к удовольствию всей нижне-лабинской линии, которая вслед за удалением этих "мирных" соседей стала совершенно безопасной, и казаки ужо не боялись ни за женщин, ни за детей, ни за скот, выходивший из станицы. [315]

В июне 1851-го года, Джангирей предложил командующему войсками, генералу Заводовскому, снова стать под владычество русского правительства и, в доказательство своей верности, хотел тотчас же перейти в наши пределы, прося помочь ему вооруженной силой. Генерал Заводовский, по своей крайней доброте, согласился снова принять этого изменника и послал ему на помощь колонну под командою полковника Пулло. (командира ставропольского егерского полка ¹⁹. Р. Белую перешли без всяких приключений. Под конвоем наших войск, хатюкаевцы направились к реке Лаба, чтобы поселиться на указанных местах по реке Чамлыку или Кубани, по ту Сторону Лабы. Но, дойдя до места своих прежних жилищ, Джангирей остановил свою орду и объявил, что дальше не пойдет. Подобная выходка заслуживала немедленного ареста, но полковник Пулло поступил обратно и стал уговаривать его. Джангирей не удовлетворился этим, а недовольным, обиженным тоном возражал, что он возвратился искать у русских не притеснений, а покровительства. Пулло был настолько слаб, что на такую дерзость ответил не силой, а обратился за приказаниями к генералу Заводовскому, который, по свойственному ему добродушию, согласился на требования Джангирея, вопреки воле главнокомандующего, желавшего, чтобы между pp. Лабой и Белой, не было ни одного мирного черкеса.

Результаты переселения Джангирея не заставили себя долго ждать: через неделю на нижне-лабинской линии были убиты два казака и уведена в плен одна женщина. 20-го июня лазутчики донесли в наш лагерь, что у подножия гор, между pp. Белой и Лабой, пасутся большие стада, [316] принадлежащие немирным черкесам. Генерал Заводовский послал в этот же день колонну, из одного батальона пехоты, двух пеших орудий, пешей ракетной команды и 6-ти сотен линейных казаков, под начальством полковника Попандопуло (командира 1-й бригады линейного казачьего войска) ²⁰. Колонна быстро двинулась вверх по реке Белой, а кавалерия опередила пехоту и, пройдя в этот день тридцать пять верст, к вечеру открыла пасущиеся стада баранов и табун лошадей, почти никем не охраняемые. 2000 баранов и 320 лошадей было отбито, чабаны же (пастухи) все перебиты. Неприятель был извещен об этом и партией человек в 25-ть показался на соседних высотах.

Полковник Попандопуло, не смотря на свои 6-ть сотен, поспешно уклонился от боя и, без дальнейших приключений, возвратился в лагерь утром 21-го июня. Отбитые лошади были проданы с аукционного торга, по установившейся на линии. Говоря вообще, войскам, а в особенности же казакам, очень выгодно отбивать у неприятеля лошадей; своих изнуренных и испорченных походами коней они имеют возможность заменять новыми.

Черкесы, раздраженные предшествовавшим угоном скота, не пропустили нам этого даром: 22-го коня они отрезали один из казачьих ведетов и изрубили его; каким-то чудом спасся один казак.

Для гарнизона строющегося укрепления надо было заготовить сено; с этой целью, от лагеря вверх по р. Белой, начались покосы, но войска, прикрывавшие косарей были разставлены крайне неудачно: выкашиваемое [317] пространство было окружено не цепью с резервами, а просто одной линией войск. Колонные начальники обыкновенно не оставляли никакого резерва, что было весьма опасно, на случай сильного нападения на какой нибудь отдельный пункт, так как подкрепить его можно было неиначе, как взяв часть из состава самой линии.

11-го июля, черкесы пробовали сделать нападение на косарей, но неудачно.

26-го июля, лазутчики известили нас, что недалеко от лагеря, за рекой Белой, опять пасутся никем не охраняемые стада. В эту же ночь, т. е. с 26-го на 27-е июля, из лагеря двинулась колонна, из одного батальона пехоты, 6-ти сотен 3-й казачьей бригады, конно-ракетной команды и двух орудий, под начальством полковника Пулло. Отряд направился вверх по реке Белой и в верстах 6-ти от лагеря, заночевал, избрав для этого скрытое мecтo неподалеку от леса. На другой день (27-го июля), в 10-ть часов утра, кавалерия перешла вброд на ту сторону реки, а пехота и артилерия остались на пpaвом берегу для прикрытия кавалерии.

Нам пришлось перейдти три рукава Белой, и когда мы вышли на нагорный берег, то заметили несколько небольших стад, разбросанных по долине и охраняемых одними пастухами. В каких нибудь полчаса весь скот, в числе 300 голов, был забран и отправлен к пехоте. Пока ничего не было видно кругом; идти далее было положительно незачем. Между тем из леса, лежавшего верстах в 4-х от нас, стали показываться всадники. Оставалось одно — отступить, но подполковник Мещеринов (командир 3-й линейной казачьей бригады) сделал иначе; он стал маневрировать как по обширной равнине и тем самым дал возможность собраться уже нескольким десяткам черкссов, которым он послал несколько ракет [318] и, выждав еще полчаса, медленно двинулся назад, давая время желающим преследовать себя. Одним словом, Мещеринову не хотелось отступить без выстрела, а непременно иметь легкое дело, что ему и удалось. Едва только казаки вошли в лес, как у переправы стали раздаваться выстрелы; оказалось, что нeпpиятeль, разсыпавшись по лесу и по кустарникам, преследовал нас до самой переправы. Сильного вреда он не мог нам нанести, ибо был немногочислен (100 человек).

В июле месяце в отряде начались различные болезни и работы по укреплению стали идти медленнее. Местность, казавшаяся на первый взгляд здоровой, обладала скверными санитарными ycлoвиями.

7-го августа, черкесы, в количестве 40 или 50 человек сделали нападение на скот выведенный на водопой ²¹ и не смотря на то, что это происходило в саженях 50-ти от укрепления, все таки угнали его за р. Белую. Этому немало помогло упущение, сделанное сотнею 1-й казачьей бригады, составлявшею резерв аванпостов и находившегося в таком благоприятном положении, что легко могла отрезать неприятелю отступление; однако, она этого не сделала, а предпочла при появлении неприятеля вскочить на коней и, с криками: "тревога, тревога!", прискакать в лагерь.

Всем сильно наскучило бездействие, в котором мы пребывали столь продолжительный срок; вся надежда была на приезд главнокомандующего, который, полагали мы, оживит нас каким нибудь новым делом.

7-го августа князь Воронцов прибыл, осмотрел работы, а 11-го уже уехал. Все наши надежды и ожидания [319] рухнули; скука снова воцарилась в лагере. 22-го августа неприятель потревожил наши ведеты и за это поплатился 12-ю убитыми и ранеными.

В 1850-м году потребовалось избрать местo для будущего укрепления, на реке Белой, которое послужило бы основанием и обороною для проэктировавшейся белореченской линии. Удобнее всего было бы избрать это место там, где Белая из гор выходит на равнину, т. е. у самого начала линии, но вследствие того, что на новой линии предполагалось поместить штаб-квартиру ставропольского полка, решено было поставить укрепление посредине, считая конечными пунктами с одной стороны — горы, из которых выходила Белая, а с другой — ее устье при впадении в реку Кубань. Выбор места был поручен генералу Заводовскому; он собрал отряд, осенью ходил по р. Белой и, наконец, назначил пункт, который впоследствии был изменен начальником правого фланга генералом Евдокимовым, по указаниям инженер-полковника путей сообщения Иванова, нашедшего более удобное место для постоянного моста при укреплении. Евдокимов и Иванов переезжали на левый берег р. Белой и там уже, по осмотре местности, убедились в том, что она действительно удобна для моста и для нового укрепления, которое и решено было заложить здесь ²².

С первого же взгляда избранное место оказывается неудобным во всех отношениях. Здесь р. Белая образует изгиб и если расположить укрепление на ее правом берегу, то этим самым оно подвергается опасности быть [320] размытым, так как Белая — река горная, быстро переполняющаяся водою во время дождей в горах и часто меняющая свое русло. Кроме того грунт, образующий правый берег, не настолько плотен и каменист, чтобы противустоять сильному и быстрому напору воды ниспадающей по кривой линии. При таком положении вещей необходимо потребуются новые сооружения, для того чтобы укрепить берег и тем обезопасить мост и укрепление. — Что же касается до удобств избранной местности для постройки моста, то судить об этом я еще не мог, так как противуположный берег был покрыт лесом, а видя только одно русло реки трудно было вывести какое нибудь заключение, хотя и было известно, что за лесом Белая образует еще другое русло, которое, конечно, не могло не иметь влияния на увеличение работ по возведению моста.

К приезду главнокомандующего, через Белую был перекинут временный мост, как-раз против укрепления. 9-го августа я имел случай удовлетворить своему любопытству и отправился на левый берег. Оказалось, что лес, расположенный на этом берегу, служит только ширмой и скрывает настоящий вид местности. На несколько сот сажень весь берег был изрыт небольшими протоками, сухими вследствие мелководья, но кроме этого, в 500 саженях от укрепления, река образовала еще новое русло, тоже сухое, но настолько значительное по своей ширине, что для него необходимо будет построить еще мост; следовательно дело сводилось вместо одного к двум мостам: первый у самого укрепления, а второй в 500 саженях; а между ними придется расположить много промежуточных мостиков, чтобы миновать мелкие протоки. Мостовое укреплениe будет находиться у головы передового моста. Предполагалось, что оно будет состоять из одной только башни, но, в виду того, что оно удалено от главного укрепления и [321] что тем самым оно уже играет роль совершенно отдельного укрепления, является необходимость придать мостовому укреплению более самостоятельности.

Но, независимо от этой стороны вопроса, необходимо заметить и то, что главное и мостовое укрепление не в состоянии будут охранять пространство, находящееся между ними, от попыток неприятеля раззорить гати или сжечь мост. Для полной безопасности сообщения по двум сторонам плотин, придется построить еще по одному укреплению, которые станут промежуточной защитой сообщения и будут обстреливать голову моста (tete de pont), слабо обороняемую с крепости.

Все эти неудобства и затруднения приведут к весьма значительным затратам, растягивают работу на несколько лет и, наконец, могут сделать то, что вновь строющееся укрепление придется разрушить; и все это благодаря такому неудачному выбору места. Но, почему знать, может быть, кто нибудь был и заинтересован в этом деле и таким неудачным выбором сослужил себе службу: на мост было ассигновано 75,000 рублей серебром. Строющееся главное укрепление имеет вид неправильного осмиугольника; его четыре фаса являются в виде валов, а остальные в виде оборонительных казарм. Высота бруствера равна 9-ти футам, а толщина—8-ми, следовательно профиль довольно сильная. Фланковая оборона состоит из 2-х входящих и 2-х исходящих углов; в трех углах выстроены открытая батареи, каждая на 2 opyдия, в 4-м помещается каменная башня тоже на 2 орудия. На остальных углах находятся барбеты, из которых два на одно полевое орудие и два других на три крепостных орудия каждый. Оборонительные казармы отделены от вала стеной, обстреливаемой с тур-бастионов входящих углов, так что образуется уже два укрепления, из которых одно, [322] огражденное оборонительными казармами, служит для помещения 6-ти рот пехоты, а другое, обнесенное валом — для 4-х сотен казаков. В состав гарнизона входят также два полевых орудия. Общее вооружение укрепления очень сильно; оно состоит из 14-ти крепостных и 2-х полевых орудий. К сожалению, не все новое укрепление будет обнесено валом; бойниц в казармах слишком мало, но, не смотря даже на их малочисленность, пороховой дым будет все таки душить солдат. Башня слишком высока, а потому и артилерия, помещающаяся на ней, будет оставлять много мертвого пространства на фланкируемых ею фасах; подобное возвышение батарей не оправдывается и местностью, которая в данном случае представляется совершенно ровною. Амбразуры в башне являются совершенно лишними: уменьшая круг действия орудия, они положительно не имеют никакой цели против неприятеля не располагающего артилерией; от ружейного же огня прислуга может прикрываться подвижными щитами. Все постройки входящие в состав нового укрепления сделаны из так называемого саманного кирпича; этот материал употребляется в случаях крайней необходимости, когда под рукою нет ничего лучшего, да и то с соблюдением многих предосторожностей. Для прочности здашя, построенного из саманного кирпича, необходимо вопервых , чтобы он был тщательно сделан и хорошо высушен на месте изготовления. Стена, сложенная из этого материала, целое лето должна простоять не покрытою крышей — тогда только и можно говорить о крепости и прочности здания. Совершенно обратное мы видим в разбираемом случае: на р. Белой кирпич был сделан на скорую руку и хорошо высохнуть не мог, ибо погода большею частью стояла дождливая; стены были сложены из сырого кирпича, тотчас же покрыты крышей и превращены в жилые помещения, которые несомненно сделаются гнездами тифа, цынги, [323] гнилой горячки и т. д. Особенно сильно это проявится зимою, когда пары целыми облаками будут носиться по комнатам и тем крайне разрушительно действовать на организмы живущих в них людей. Я сам испытал на себе влияние таких зданий и думаю, что гораздо лучше жить в палатках среди глубокой зимы; чем в казармах из грязи.

В конце августа и в начале сентября во всем белореченском лагере стали страшно развиваться лихорадки; число больных было огромное: 1000 человек было отправлено в госпитали на линию, 1200 лежало в отрядном госпитале и столько же являлось в околоток (околоточными назывались те больные, которые не лежали в госпиталях, а ежедневно являлись к доктору для осмотра и для получения лекарств) ²³. Не смотря на сильный жар и зной, работы по укреплению деятельно продолжались, но все таки лагерь представлял из себя крайне печальное зрелище: музыка и пение смолкли; все прикомандированные разъехались, увозя с собою сильную лихорадку, а оставшиеся, бледные и изнуренные, как тени бродили по берегу Белой.

Около половины сентября генерал Заводовский вернулся из г. Ставрополя, куда он ездил недели на две. Решено было сделать набег за Белую и тем отчасти вознаградить отряд за труды, страдания и скуку. Все оживились и повеселели; пять месяцев терпения и напряженного ожидания "чего-то" привели наконец и к развязке ²⁴. [324]

Ночь с 18-го на 19-е сентября было решено посвятить на движение за р. Белую.

18-го, в 9-ть часов вечера, среди глубокой темноты, колонна двинулась из лагеря и, перейдя в брод Белую, немного выше укрепления, направилась вверх по реке. Она состояла из 3,5 батальонов пехоты, 14-ти сотен казаков ²⁵,10-ти орудий и 2-х ракетных команд. За болезнью Заводовского команду принял генерал-лейтенант Шиллинг, но, в действительности, все распоряжения исходили от генерала Евдокимова. ²⁶

Начатое движение продолжалось почти целую ночь; часа в три утра мы приблизились к двум аулам, которые решено было раззорить. Колонна остановилась, а часть кавалерии, под начальством подполковника Мещеринова, была послана в обход. Вправо от нас слышны были звуки топора и блеяние скотины; по всей вероятности, где нибудь неподалеку был какой нибудь хутор или аул. Проводники, одни только знавшие местность, говорили, что мы находимся на р. Пшехо (приток р. Белой с левой стороны) и что до аулов, которые надо раззорить, осталось еще верст 6-ть или 7-мь. С разсветом мы двинулись вперед и прошли еще версты 4-ре; в виду раззоряемых аулов, которые в это время горели, колонна была остановлена. Кавалерия была уже там, но выстрелов слышно не было; через несколько времени Мещеринов оставил аулы и присоединился к нам и тут уже все разъяснилось. Аулы оказались совершенно пустыми; повидимому жители давно [325] покинули их, так как сакли стали разрушаться ²⁷. Генерал Евдокимов прекрасно понимал в чем тут дело и хотел, чтобы набег был действительно набегом, а не простой военной прогулкой. Таким образом, мы простояли на месте целый час; это был и отдых и в то же время дана была возможность собраться неприятелю, который не заставил себя долго ждать. На опушку леса, вблизи которого мы стояли, стали выезжать небольшие группы конных абадзехов, которые нас не трогали до тех пор, пока мы не двинулись с места. Загремели первые выстрелы, постепенно усиливавшиеся и потом перешедшие в общую перестрелку. Отступление происходило в следующем порядке: в appиергарде были один батальон пехоты, 12-ть сотен казаков, два батарейных и 4-ре конных орудия; в боковых цепях было по баталюну пехоты, в ротных колоннах, и по два легких орудия; в авангарде было две роты пехоты ²⁹. В резерве, т.е. в середине этого прямоугольника, образуемого войсками, находились следующая части: две роты пеших линейных казаков, 4-ре сотни и обе ракетные команды. С первого взгляда может показаться странным порядок, в котором мы отступали, но дело в том, что такого рода движение — громадными каре — по плоской местности, на Кавказе в полном ходу; правда, что при волнистой, покрытой лесом местности, оно крайне затруднительно; тут довольно трудно сохранить какой нибудь порядок и в подтверждение этого можно привести много примеров. [326]

Почему же не строить войск в боевой порядок в две линии с резервом; при небольшом числе батальонов, как обыкновенно бывает на Кавказе, это было бы очень удобно, так как ротные колонны заменят батальоны обыденных боевых порядков. Колонны первой линии разсыпают стрелков, а фланговые роты второй — также прикрываются стрелками.

Спустя полчаса после того как мы начали отступать, правый фланг арриергарда, находившейся в 200 саженях от леса, был атакован неприятелем. ³⁰ Атака была произведена в чисто азиатском духе: толпа всадников, увлекаясь перестрелкой, подскакала на довольно близкое разстояние к войскам и, не будучи подвержена действию артилерийского огня, приближалась все более и более; тут очень кстати стали действовать два легких орудия, направившие на толпу несколько картечных выстрелов, благодаря которым неприятель стал разсыпаться и, потеряв нескольких человек, ограничился отдельною джигитовкою. Продолжая отступление, мы поровнялись с тем аулом, мимо которого прошли на разсвете; аул этот расположен на берегу р. Пшехо, в лесу, и имеет от 200 до 350 дворов. Тут генерал Евдокимов остановил колонну и предложил Шиллингу атаковать его, но тот, опасаясь большой потери или же просто не желая затевать серьезное дело, не согласился.

Отступление продолжалось.

Говоря вообще, генерал Шиллинг как то странно себя держал во все время этого похода. Он ехал подле своего тарантаса, без шашки, и не отдавал ровно никаких приказаний даже и тем, кто обращался к нему. [327] Предложение атаковать аул был последний долг отданный ему, как начальнику; далее Евдокимов стал распоряжаться самолично.

Около 9-ти часов утра правая цепь нашего каре, проходя чрез овраг поросший кустарником, сильно растянулась и вследствие этого разорвалась. Моментально перед лесом сгруппировалась толпа всадников и бросилась в промежуток образовавшийся в цепи ³¹. Большой опасности тут небыло, но все таки, в какую нибудь одну минуту, мы легко могли потерять по крайней-мере человек 50, если бы черкесы налетели на разбросанных стрелков. Генерал Евдокимов, с обычным хладнокровием и быстротой, сейчас же помог делу: он взял из резерва ракетную команду, приказав ей стрелять в неприятеля, и, вместе с тем, послал в атаку две сотни лабинских казаков. Удачное действие ракет остановило неприятеля, а дружная атака казаков, под командою майора Иедлинского, смешала, и обратила его в бегство; наездники скрылись в лес, оставив после себя несколько тел ³². Эта молодецкая атака делает честь казакам и их начальнику; они без выстрела доскакали до неприятеля и ударили на него в шашки. Такой маневр не в дух линейцев;—они или джигитуют, или же, спешившись, разсыпаются в цепь; действие сомкнутым строем и холодным оружием им почти не знакомо. — После такой неудачной попытки атаковать нас, неприятель [328] ограничился тем, что, кружась вокруг каре, перестреливался с нами; мы отвечали тем же; пули попадали в пространство, а ядра и гранаты взрывали землю и ломали лес. Отступая таким образом, мы, наконец, дошли до высокого плетня, тянувшегося поперек всей долины; проходя по этой дороге прошлого ночью, мы успели повалить его на протяжении 5-6-ти сажен. Но теперь, через этот проход предстояло протянуться всей колонне и, для прикрытая подобного движения, арриергард остановился. Как будто налету схватили этот момент черкесы и, частью спешившись, разсыпались по кустарникам; загремели выстрелы, засвистали пули и стали поражать не один только воздух. Через полчаса колонна прошла плетень и оставался только один батальон тенгинского полка, при 2-х батарейных орудиях; фланги его уже начали отступать. Заметив это, неприятельские всадники, кружась все быстрее и быстрее, обнаруживали явное желание ринуться на отступающий батальон, а спешившиеся черкесы попытались броситься в шашки, но были остановлены картечными выстрелами ³³. Орудия заняли проход и еще несколько времени удерживали неприятеля, наконец и они отступили, потеряв несколько человек. Тенгинский батальон потерял 14-ть человек. .

Как только плетень был оставлен нашими войсками, черкесы тотчас же заняли его, но, в каких нибудь полминуты, мы уже были вне ружейных выстрелов.

Все это время неприятель продолжал нас преследовать; ловкие наездники то и дело пытались ворваться в цепь; особенно дерзко они подскакивали к цепи [329] фланкеров,(линейцев), и тем доказывали, что они не слишком то ценят нашу линейную кавалерию ³⁴.

К 2-м часам дня отряд дошел до спуска с нагорного берега р. Белой на низменность; спуск был не длинен, но отличался особенной крутизной, так что его нельзя было пройти целым фронтом, а пришлось тянуться двумя дорогами. Пока головная и боковыя части колонны спускались, appиeprapд остановился. Батальон тенгинцев, с двумя батарейными орудиями, прикрывал движение по левой дороге ³⁵, а местность, находившаяся перед спуском по правой дороге, охранялась несколькими сотнями кавалерии ³⁶, при 2-х конных орудиях. Эта местность представляла из себя довольно ровное пространство, покрытое кустарником, но, перед левым спуском, в саженях 70 или 80, немного левее, находился овраг, густо поросший лесом. Азиатцы мастерски пользуются местностью;—они в одно мгновение наполнили овраг и стали осыпать пулями тенгинский батальон. Артилерия не могла выбить неприятеля из его позиции, но принесла не малую пользу тем, что отражала атаки не раз предпринимаемые конными и пешими черкесскими толпами. Через полчаса вся колонна была уже внизу; остались только одни тенгинцы, оставшиеея спускаться по частям; неприятель несколько раз кидался на них в шашки, но, каждый раз, был отражаем картечным огнем, наносившими ему большие потери. С первым полубатальоном спустилось одно орудие батарейного взвода, другое же — до последней возможности оставалось [330] наверху и, послав прощальный картечный выстрел, пошло вниз с остававшимися здесь 30-ю тенгинцами.

До лагеря нам оставалось еще верст 10-ть, но дорога, пролегавшая по равнине была значительно легче; тут неприятель не мог уже нам так вредить, без явного ущерба для себя и, действительно, как только колонна спустилась вниз, черкесы, сделав несколько выстрелов, совершенно оставили нас в покое.

Отряд расположился на привал.

К вечеру того же дня мы вернулись в лагерь. Наша колонна потеряла около 60-ти человек, выбывших из строя; наибольший процент падал на тенгинцев, утративших

28-мь человек ³⁷. Так окончилось единственное дело белореченской экспедиции 1851-го года, которая надолго могла бы остаться в памяти неприятеля, если бы мы, во-первых, разгромили аул на р. Пшехо, а во-вторых, еслибы колонна была под начальством генерала Евдокимова. Вообще этот набег не принес особой пользы.

21-го я оставил отряд и поехал в Тифлис, увозя с собою, как воспоминание, желчную лихорадку.

В начале октября белореченский отряд был распущен, а в укреплении, не вполне еще оконченном, оставлен гарнизон.

В продолжение целого лета отрядом на р. Белой командовал генерал Заводовский, но, в действительности, всеми делами заправлял генерал Евдокимов. Заводовский с удобством мог бы занимать какой нибудь другой пост, но, в роли отрядного начальника, он был немного не на месте. Евдокимов, еще в бытность свою в Дагестане, [331] был известен, как храбрый, опытный и дельный штаб-офицер. Первый раз я его увидел на правом фланге, где он выказал себя истинно военным человеком, в котором совмещалось редкое соединение опыта, остроумия и решимости. Евдокимов быстро схватывал самую сущность вещей, ясно и коротко отдавал приказания; хладнокровие и присутствие духа никогда не покидали его, а деятельность его и пределов не имела; сын бедного обер-офицера — он один из лучших генералов кавказского корпуса.

Наши военные средства на правом фланге и в Черномории довольно слабы, сравнительно с силой неприятеля и с количеством войск на других театрах военных действий. Неприятель обладает значительною численностью и состоит из отдельных обществ черкесского племени, занимающего ущелья северо-восточной покатости Кавказа и плодородную обильную водой и лесом равнину, простирающуюся от р. Белой до Черного моря, по левому берегу р. Кубани. Черкесы значительно богаче и воинственнее, чем чеченцы и лезгины, но дело в том, что у них нет единства и связи в управлении; каждое общество является самостоятельной, независимой от других единицей и потому они не в состоянии дать нам такого отпора, который можно было бы ожидать, судя по их многочисленности и храбрости. До сих пор все усилия Шамиля сплотить воедино черкесов рушились, но скоро они увенчаются успехом. Благодаря постоянной войне с нами, горцы отучились враждовать между собою и постигли силу соглашения, а от этого один только шаг к солидарности и единству, проповедником которых является Магомет-Амин.

Наши военные действия на правом фланге кавказской линии выражаются в набегах или же занятии новых передовых линий; но ни те, ни другие не могут быть [332] вполне успешны. Для набегов предназначен один полк (ставропольский) пехоты, 3 батареи и несколько тысяч линейной кавалерии. Пехота необходима, как оплот всякого завоевания и как краеугольный камень всяких военных сил; но для борьбы с неприятелем, преимущественно состоящим из кавалерии, нужно иметь таковую же и при том; непременно превосходящую во всех отношениях неприятеля; иначе нельзя ожидать никакого успеха при преследовании или отражении врага, вторгнувшегося в наши пределы. Черкесы, рыская большими партиями, избегают встреч с пехотой усиленными переходами, а с казаками и не опасаются даже встретиться в равных силах. Вообще малая подвижность наших войск на Кавказе, сравнительно с неприятелем, приносит довольно много вреда, и нигде так не ощутителен недостаток в регулярной кавалерии, как на правом фланге. В настоящее время в каждый набег приходится брать пехоту и, не смотря на усиленные переходы, никак нельзя достигнуть той внезапности, какая необходима при действиях этого рода. При отражении же черкесских набегов они никогда не могут быть разбиты на голову, даже в случаях самых дерзких покушений, примером чему может послужить сенгелеевское дело 1846-го года.

Если у нас будет регулярная кавалерия, особенно же драгуны, то дела примут совершенно другой оборот и станут уже грозными для неприятеля.

Занятия оборонительных линий поселением казаков на целом Кавказе идет чрезвычайно медленно. Например, лабинская линия, основанная в 1837-м году ³⁸ и [333] состоящая из одной бригады линейцев, до сих пор еще не имеет третьего полка; линия, которую решено было еще в 1844-м году протянуть от р. Кубани до Лабы,существует только фиктивно; линия на р. Белой, основанная в этом (1851-м) году, не имеет еще в виду средств заселиться казаками, а между тем их довольно легко можно найти. Начальник штаба войск кавказской линии и Черномории, генерал Филипсон, предложил всех казенных крестьян ставропольской губернии обратить в казаков и, смешав их с казаками старых полков, заселить предполагавшиеся линии; к тому же это постоянно практиковалось при заселении новых линий. Но князь Воронцов не согласился на это предположение, мотивируя свой отказ тем, что обращение крестьян в казаков убьет всю торговлю и промышленность ставропольской губернии. Поддерживая свое предложение, генерал Филипсон возразил, что прежде всего надобно обезпечить край от неприятеля, удалить от него тревоги военного времени, а потом уже заботиться о развитии народного богатства, потому что и торговля и промышленность и земледелье никак не могут развиваться бок-о-бок с неприятелем. Подобная настойчивость повела к тому, что Филипсон должен был оставить кавказский корпус. Крестьяне остались на своих местах, а казаков все таки не было. Не смотря даже и на то, что мнение Филипсона нашло себе отголосок и в Петербурге, князь Воронцов все таки не принял его.

Пробуя все средства к сопротивлению в Чечне и в Дагестане, Шамиль не забыл и правого фланга, где действовал шейх Магомет-Амин, облеченный его доверьем; но распространение мюридизма в этом крае шло довольно медленно, так как это учение почти противоречит духу учреждений закубанских племен. Принцип правления черкесских обществ чисто аристократически; [334] знатность рода и богатство преимущественно дают право на власть; простолюдины же — покорные рабы своих князей; следовательно мюридизм, как учение чисто демократическое и военно-духовный деспотизм должен ниспровергнуть весь этот строй. Мюрид не может быть крестьянином; байгуш-мюрид, если только он храбр, умен и отвечает правилам нравственности, может достигнуть власти и почестей, а князь-аристократ, не будучи мюридом, должен преклониться перед чалмоносцем. Понятно, при таком положении вещей, пропаганда Магомет-Амина встретила довольно сильный отпор, но он не падал духом, а дело его, хотя и медленно, но все же подвигается вперед. И лет через 10-ть, воинственное племя черкесов озаботит нас точно также, как и Чечня и Дагестан.

Экспедиция 1851-го года лишила абадзехов славного куска земли; на равнинах Закавказья нет ничего лучше и живописнее, как плодородная плоскость между

pp. Белой и Лабой.

Граф Добровольский-Евдокимов.

Комментарии

1. Автор в это время командовал дивизионом горной № 3-го батареи 21-й артилерийской бригады и в 1851-м году был переведен с своим дивизюном из Чечни на правый фланг.

2. Из них можно назвать следующи: ст. чамлыкская и вознесенская — по р. Чамлыку, а по р. Урупу — ст. отрадная и урупская.

3. Трудно назвать соотношение этих двух рек перпендикулярным. Р. Лаба в своих верховьях течет параллельно с р. Урупом, в своем среднем и частью в нижнем течении, она почти параллельна Кубани; в другой же половинне нижнего течения, Лаба у ст. некрасовской круто поворачивает вправо и почти перпендикулярно впадает в Кубань у ст. усть-лабинской. Так что перпендикулярною является только та часть, которая заключается между станицами некрасовской и усть-лабинской, а это черезчур уж незначительное пространство сравнительно со всей длиною р. Лабы.

4. Bсе три укрепления расположены на правом берегу р. Лабы. Ахметовское — недалеко от впадения р. Экепцоко, а темиргоевское — при слиянии pp. Чамлыка и Лабы. В настоящую минуту они упразднены и обращены в станицы.

5. Bсe эти народности составляли отрасль черкесского племени (Адиге) и жили на северном cклоне кавказских гор. Абадзехи занимали долины pек, впадающих в Кубань; из них можно заметить следующие: р. Белая (Сагуаше) с притоками, pp. Лаба, Пшиш, Вонобат, Псекупс и Суп, служившие пограничной чертой с племенем шапсугов, селившихся по р. Убынь, со всеми ее притоками. Эту pекy не надо смешивать с р. Абин, где в 1834-м году отрядом генерала Вельяминова было построено укрепление. Племя бжедухов состояло из двух поколений — черченей и хамышей; они жили на левoм берегу Кубани от р. Пшиш до границ шапсугов. (Эти сведения заимствованы из статьи Л. Я. Люлье "Общий взгляд на страны занимаемые горскими народами, называемыми: черкесами, абхазцами и другими смежными с ними". См. Записки Кавк. Отд. Импер. Русск. Геогр. Общ. за 1857-й год, книга 4-я стр. 171—193. Там же "О натухажцах, шапсугах и абадзехах". Того же автора стр. 227—237.

6. Войска собрались не в самой станице, а перешли новоустроенный мост и расположились на левом берегу р. Лабы, как-раз против станицы.

7. В состав отряда входили также две сотни конной милиции.

8. У бывшего аула Добраки.

9. Огонь был открыт черкесами не по водопою, а по нашей цепи, расположенной на островке, ближе к нашему берегу.

10. Партия была не в 150 человек, а в 300 или 400.

11. Магомет-Амин родился около 1818-го года в Дагестане. Рано потеряв отца, он 17-ти лет от роду вступил в число мюридов Шамиля и постоянно оставался при нем до своего назначения наибом к закубанским племенам, где он проповедывал мюредизм и священную войну (газават) против нас. Впоследствии он стал действовать самостоятельно и признавал власть Шамиля только номинально. Магомет-Амин вошел в прямые сношения с Турцией и неоднократно сам ездил в Константинополь. Во время восточной войны он сделался известен и в Европе. Вообще, его десятилетняя политическая деятельность замечательна по уму, искусству и настойчивости, с которой он боролся против препятствий, противупоставляемых ему на пути нашим владычеством (Подробности см. в прекрасном очерке политической биoгpaфии Магомет-Амина, принадлежащем перу г-на Карлгофа и помещенном в кавказском календаре за 1860-й год, стр. 77-я, отдел 4-й).

12. Все эти народности составляли также отрасль черкесскаго племени. Кабардинцы населяли большую и малую Кабарду, из которых первая лежит между pp. Тереком и Малкой, а к югу примыкает к осетинам; вторая занимает правый берег р. Терека до предгорий и берегов р. Сунжи. Хатюкаевцы жили между pp. Белой и Пшиш. Что же касается до бесленеевцев, то они жили не только по Урупу, но и по притокам его —большому и малому Тегеню, Ферзь и Воарп. (Смотр. примеч. 5-е).

13. Магомет-Амин перешел Лабу между укреплением зассовским и постом подольским.

14. Из 8-ми орудий четыре было пеших и четыре легких конных; кроме того при отряде находились три станка конно-ракетной команды.

15. Он их принудил идти с собой тем, что зажег их аулы.

16. Потеря полковника Волкова была не в 150, а в 146 человек, из которых было убито 22 нижних чина, ранено 6-ть обер-офицеров и 115 нижних чинов и кроме того два обер-офицера и один всадник из милиции.

17. Он встретил кн. Эристова при слиянии р. Урупа с Тегенем.

18. Прежде чем удалиться на Тегень, Магомет-Амин должен был выдержать дружную атаку кн. Эристова и бежал по направлению к джентельмеским высотам, куда последовал за ним и наш отряд. Взобравшись на высоты, горцы еще раз попытались атаковать нашу кавалерию, но были смяты и обратились в бегство по направлению к Тегеням.

Тегень небольшой хребет, который тянется с запада на восток и упирается в левый берег р. Урупа, не далеко от станицы передовой.

19. Эта колонна состояла из 4-х рот ставропольского полка, одной роты пешего казачьего батальона, конно-ракетной команды и четырех орудий.

20. Отряд был послан не за скотом, а для того, чтобы отвлечь внимание неприятельской партии, собравшейся в майкопском ущелье. На своем пути отряд случайно встретил скот, который и был захвачен после некоторого сопротивления со стороны охранявших его абадзехов.

21. Черкесы произвели это нападение в количестве 100 человек.

22. Укрепление белореченское не надо смешивать с станицей белореченской, которая также расположена на р. Белой, но значительно южнее. Укрепление было заложено у впадения небольшой речки Кара-су; в настоящую минуту оно упразднено.

23. Число больных в белореченском лагере никогда не доходило до таких грандиозных размеров. Maximum заболеваемости пришелся в период от 10-го до 23-го августа, когда в лазарет лежало до 438 человек; а с 23-го — число больных стало постепенно уменьшаться, так что 30-го августа их уже было только 3%.

24. Этот набег решено было сделать на абадзехское общество Джанчетохабль, на р. Пшехо: его главная цель заключалась в том, чтобы дать им почувствовать всю невыгоду непокоримости русскому правительству, так как многие влятельные и духовные лица увлекали население на сторону Магомет-Амина.

25. Казаков было не 14-ть, а 16-ть сотен.

26. Генерал-лейтенант Шиллинг прибыл в белореченский лагерь совершенно случайно; он инспектировал батальоны вверенной ему 19-й пехотной дивизии.

27. Трудно согласиться с предположением автора, что аулы были пустые. По имеющимся сведениям, подполковник Мещеринов зажег стога сeнa и хлеба, а это едва-ли вяжется с разрушенными саклями.

28. Неприятель вовсе не ожидал того момента, когда колонна двинется с места, но, подкрепленный вновь прибывшими толпами, бросился на казаков, был отбит картечным огнем и вернулся обратно в лес.

29. В авангарде была еще сводная саперная рота.

30. Атака была не одна: черкесы несколько раз бросались на правый фланг арриергарда.

31. Эта атака была направлена не на правую цепь, а на передний и левый фасы.

32. Из лесистого оврага неприятель был выбит не двумя сотнями лабинцев, под командой майора Иедлинского, а 2-мя ротами 1-го пешеro кавказского казачьего батальона, под командой мaйopa Вельяминова, который пошел в штыки. Майор Иедлинский, с лабинцами, участвовал в стычке у плетня (смотр, ниже), где он сперва удерживал неприятеля против левой цепи, а потом, молодецкой атакой, выбил его тоже из лесистого оврага.

33. Вот тут-то и была произведена атака Иедлинского (см. примеч. 32).

34. Независимо от этого, наш арриергард несколько раз штыками выбивал черкесов из оврага, куда они засели и не мало вредили тенгинцам.

35. Не названы еще две роты ставропольского полка, которые были оставлены в подкрепление тенгинцам.

36. Кавалерии было четыре сотни.

37. Из нашей колонны всего выбыло из строя 78 человек; убито четыре, ранено — 53, контужено — 21. Неприятель потерял 60 человек убитыми и 250 ранеными.

38. В конце 1837-го года был лишь составлен и представлен на Высочайшее воззрение проэкт о перенесении линии с Кубани на Лабу; основание же лабинской линии следует отнести к 1840-му году, когда были возведены первые ее укрепления: зассовское, мохошевское и темиргоевское.

Текст воспроизведен по изданию: Экспедиция 1851-го года на правом фланге Кавказской линии // Кавказский сборник, Том 8. 1884