Выписка из письма к отцу в Москву от чиновника, служащего при кавказском наместнике.

Нарядившись в мундир, я отправился в понедельник 24 числа, в 4 часа, в Собор, куда изволил прибыть прямо Государь Цесаревичь; следовательно, не видевши сам, могу о въезде Его Высочества в город передать вам только то, что слышал от других. В двух верстах от заставы Его Высочество пересел из экипажа своего на лошадь, и таким образом, с огромнейшим эскортом и при стечении почти всего Тифлисского народонаселения, Цесаревичь ехал верхом до Собора более часа. При вшествии в Собор встречен Он был Экзархом Грузии с крестом и святою водою. Отслушав молебен, Его Высочество сел опять на лошадь, и тем же порядком поехал в дом Князя Наместника, где приготовлен был обед для весьма малого числа приглашенных особ.

В этот день никто уже более не имел счастия видеть Его Высочество, за то на улицах происходило, совершенное торжество и богатейшая иллюминация; домы были совершенно пусты, все жители толпились на улицах, кои оглашались радостными восклицаниями. Взирая на это газовое освещение, шкальчики и плошки, на народное это волнение, скорее можно было подумать, что находишься [144] в которой-нибудь из первейших Европейских столиц, а не в отдаленном Тифлисе, ежели не мелькали бы по временам бараньи шапки и не раздавалась неумолкаемая Грузинская музыка и крики.

На другой день в 11 часов было общее представление военных и гражданских чинов до 8 класса включительно; но так как я в оном участвовать не мог, состоя в 9 классе, то оставалось мне только вмешаться и толпу народную и замечать искреннюю радость, изображавшуюся на всех лицах, и слушать разговоры, коими изъявлялась сердечная радость видеть Августейшего Гостя. В тот же день был официальный обед на 120 человек, а после оного маленький вечер у Княгини Е. К. Воронцовой. Его Высочество изволил принимать участие в танцах и не оставил никого без милостивого приветствия, даже меня ничтожного человека, и подозвав к себе, изволил расспрашивать о службе моей, говорил о любезной нашей Москве и сообщил подошедшему к Его Высочеству Князю-Наместнику некоторое обстоятельство, касающееся до самой первой моей юности, и которое полагал я совсем изгладившимся из памяти Его Высочества.

На другой день, в среду, был утром развод, а вечером знаменитый бал с ужином, данный Грузинским Дворянством в саду Тифлисского Гражданина Тершмованова, в честь Его Императорского Высочества, и окончившийся блистательным фейерверком. Здесь конечно поражать могла всякого богатая, великолепная и различная Азиатская одежда; но от наблюдательного глаза не скрывалось также, что чувства, коими все тут находившиеся одушевлялись, были истинно Русские.

В четверг 28 числа утром, в Мезенцовских владениях был смотр всем войскам, который находились на лицо в Тифлисе, а вечером был праздник в Караван-Сарае (то есть в гостином дворе). Нельзя было избрать приличнейшего места. Тут Азиатская роскошь: ковры, парчи, золото, серебро и алмазы явились во всем своем блеске; кроме того вид из Караван-Сарая [145] с балкона на Куру, где на противолежащем берегу был созжен великолепный фейерверк, представляло, нечто совершенно волшебного и достойного рассказов Тысячи одной ночи. Внутри были устроены фонтаны из Кахетинского вина. В десяти местах гремела Грузинская зурна и плясали лезгинку. Все были в восхищении, и восхищение сие еще более умножалось от одобрения, которое угодно было Государю Цесаревичу несколько раз изъявлять хозяевам. Многие оставались тут еще долго после отъезда Его Высочества. Казалось, что никто не хотел оставлять этого очаровательного праздника.

Наконец в пятницу 29 числа, все военные и гражданские чины собрались опять в той же зале, дабы откланиваться Его Императорскому Высочеству. Желая насладиться до самого нельзя счастием видеть Государя Цесаревича, я сел на лошадь и отправился за заставу ожидать проезда Августейшего Гостя. В 9 часов показалась свита. Впереди в коляске ехал Цесаревич с Князем Бебутовым, который должен совершить с Его Высочеством путешествие до Дербента. За ним следовал целый ряд разных экипажей Его свиты, а около коляски несколько Генералов, сын Князя Наместника, Дворянский Предводитель с 20 щегольскими всадниками из дворян; все они сидели на кровных, славных Азиатских лошадях, и проводили Государя Цесаревича версты за три от города, а потом возвратились в Тифлис, кроме однако же дворян, которые сопровождали Его Высочество до станции; к сим примкнул и я, дабы насладиться еще хотя издалека счастием видеть Государя Цесаревича; но Он, узнав меня в толпе, к Себе подозвал, хвалил мою лошадь и изволил делать разные вопросы. На подставе слез я с своего коня, и когда поклонился Цесаревичу, пожелав Ему искренно в Душе моей благополучного дальнейшего пути, то удостоился услышать из уст Его Императорского Высочества ласковое: прощай! Таким образом был я последний из жителей Тифлисских, имевших счастие слышать Его голос.

К подробностям сим должен я прибавить, что на смотру Великий Князь подъехал к Князю и громко [146] сказал Наместнику: «от имени Государя благодарю вас, Князь Михаил Семеновичь, за Кавказ!» Потом, оборотясь к войскам, прибавил: «и вас, господа офицеры и храбрые воины, Государь поручил мне благодарить за доблестную и верную службу вашу!» После сего Цесаревич опять подъехал к Наместнику, обнял его, поцеловал и прибавил: «в лице Князя Михаила Семеновича Я целую весь Кавказский Корпус!»

Я не знаю, известно ли уже у вас, что Князь Наместник зачислен Л. Гвардии в Преображенский полк, и Цесаревич привез ему Преображенский мундир, который Князь носил на себе все эти дни.

Я не могу вам передать того глубокого впечатления, которое произвело на всех без изъятия жителей здешнего края краткое пребывание Государя Цесаревича в Тифлисе. Храброе здешнее войско, пылающее без того верностию, единодушным и примерным усердием к Государю Императору, получило от посещения, сделанного Цесаревичем столь отдаленному отряду Российского воинства, как бы новые силы к заслуженно благоволение И милостей Царских. Воспоминание о четырех сих днях не изгладится никогда из памяти моей, и я считаю особенным для себя счастием, что случился на это время в Тифлисе. Вы найдете большие подробности в журнале нашем Кавказе, и которые Москва будет читать, верно, с особенным удовольствием.

Текст воспроизведен по изданию: Выписка из письма к отцу в Москву от чиновника, служащего при кавказском наместнике // Москвитянин, № 24. 1850