ВОЛКОНСКИЙ Н. А.

ВОЙНА НА ВОСТОЧНОМ КАВКАЗЕ

С 1824 ПО 1834 г.

В СВЯЗИ С МЮРИДИЗМОМ

XXVIII.

Выступление отряда барона Розена из Владикавказа для действия против чеченцев. Соединение с отрядом г.-м. Вельяминова. Дело в гойтинском лесу. Выступление Кази-муллы из Гимр в Чечню. Прибытие его в ачхоевские деревни и движение вдоль качкалыковского хребта. Гибель полковника Волжинского у Шавдон-юрта. Дело маиора Колачевского. Взятие корпусным командиром Герменчука. Бегство Кази-муллы в Гимры. Занятие Беноя. Переход отряда из Ичкерии в качкалыковские деревни. Соединение с отрядом кн. Бековича-Черкаского ¹.

Окончив 28-го июля экспедицию против галгаевцев, корпусный командир предполагал немедленно же выступить [310] на соединение с отрядом г.-л. Вельяминова для действия против чеченцев, но некоторые распоряжения по организации этой новой экспедиции задержали его на несколько дней во Владикавказе. 2-го августа все сборы были окончены, и отряд, под начальством самого барона Розена, выступил из Владикавказа, а 3-го числа соединился с войсками г.-л. Вельяминова у д. Акимбарза на Ассе. Отсюда предположено было двинуться в глубь Чечни, руководствуясь Высочайше одобренным планом военных действий на текущий год. Состояние запасов провианта, собранного распоряжением г.-л. Вельяминова, вместе с запасами, доставленными из Владикавказа, совершенно обеспечивало предназначенные к действию войска до 26-го августа, а, сверх того, в Грозной и Амир-Аджи-юрте было собрано достаточное количество запасов для дальнейшего продовольствия войск.

5-го числа отряд выступил из лагеря на Ассе и, пройдя 17 верст, остановился на ночлег у речки Нитхой. По пути, при приближении к д. Даут-Мартан, населенной частью карабулаками и частью чеченцами, отряд был встречен ружейным огнем, но после нескольких выстрелов картечью скопище рассеялось, и д. Даут-Мартан, занятая без боя, была уничтожена, а посевы ее вытоптаны. В тот же день из лагеря были высланы отдельные отряды для истребления ближайших непокорных деревень. Полковник Засс с линейными казаками, осетинскою и ингушевскою милициями занял без боя д. Пхан-кичу, одна часть которой, не изъявившая покорности, была сожжена, и пашни ее потоптаны. При возвращении в лагерь отряда чеченцы, в большом числе засевшие в лесу, открыли сильный ружейный огонь, но при появлении высланной из лагеря пехоты скрылись в глубину леса. Во время перестрелки с нашей стороны убито 2 и ранено 3, в том числе один офицер. Верстах в 5-ти от лагеря, вправо от главного пути [311] наступления отряда находилось большое чеченское с. Ачхой, для уничтожения которого был отправлен кн. Бекович-Черкаский с Эриванским карабинерным полком, баталионом Бутырского пехотного полка, 8-ю орудиями и 2-м Закавказским конным полком. При появлении войск, засевший в лесу неприятель открыл сильный ружейный огонь, но несколько пушечных выстрелов заставили его скрыться, и деревня занята была без боя. 6-е и 7-е августа кн. Бекович-Черкаский оставался в Ачхое, истребляя дома и пашни. Неприятель, не оказывая серьезного противодействия, все время, однако, с опушки ближайшего леса вел оживленную перестрелку с нашей передовой цепью. В течение трех дней, употребленных на уничтожение Ачхоя, у нас при перестрелке ранено 4 и контужен один нижний чин.

Полковник Пирятинский 2-й, посланный 6-го августа для истребления деревень Эльмурза-юрт и Алла-эрзо-юрт с отрядом, состоящим из Московского пехотного полка, бататалиона Бутырского полка, 8-ми орудий и грузинского конного полка, исполнил поручение почти без всякого противодействия со стороны неприятеля; только при занятии с. Алла-эрзо-юрт была сделана попытка к сопротивлению, но после обстреливания артиллерийским огнем скопище удалилось в глубину леса. В этом деле чеченцы потеряли убитыми 12 человек, в том числе одного муллу, известного своею преданностью Кази-мулле. С нашей стороны убит 1 грузин и ранено 7 всадников. 7-го августа полковник Пирятинский истребил непокорные сс. Шаудень-Шары и Катыр-юрт. Неприятель, засевший в лесу и беспокоивший отряд ружейным огнем, рассеян несколькими выстрелами картечью.

8-го числа главные силы перешли к д. Пхан-кичу, истребив по пути с. Дзюлгай-юрт, Галгай-юрт и Астемир-юрт. В происходивших перестрелках с нашей [312] стороны было 2 раненых и, сверх того, по приходе на ночлег, ранен один рядовой в лагерной цепи.

“Успешные действия наши — доносил барон Розен графу Чернышеву — несмотря на леса, которые в летнее время полагали для нас непроходимыми, совершенное истребление жилищ и пашен начали производить впечатление на чеченцев, и из отдаленных деревень приезжают ко мне люди с изъявлением покорности ². 9-го числа деревни Шалаш, Умахан-юрт и карабулакские Батым-юрт и Алкун, а также галгаевцы и хузинцы прислали выборных людей с просьбой о помиловании, представили аманатов н обязались: уплатить по 5 руб. с двора штрафа, по 1 руб. податей, выдать находящегося у них в плену кизлярского жителя и исполнять все приказания русского правительства. В тот же день г.-м. кн. Бекович-Черкаский истребил богатое селение Нурки, жители которого славились своим искусством в лечении. Дорога к этой деревне шла через густой лес и на пространстве целой версты била завалена, но неприятель пропустил отряд без выстрела, а самое селение оборонялось весьма слабо."

10-го числа отряд перешел к большому селению Гехи, по дороге, пролегавшей густым лесом, из которого сделано несколько безвредных для отряда выстрелов. Жители Гехи изъявили покорность и приняли все вышеуказанные условия как за себя, так и от имени всех селений, расположенных по левому берегу речки Гехи. До 15-го августа отряд, благодаря дурной погоде, оставался у с. Гехи. В течение этого времени продолжались переговоры с жителями изъявивших покорность селений, из числа которых девять выполнили все требования и выдали 3-х пленных женщин; для истребления же непокорных селений Шатой-юрт и Вытегри-Рошна был отправлен полковник Шумский с 40-м Егерским полком, баталионом Эриванского карабинерного полка и [313] 1-м. Закавказским полком. При Вытегри-Рошне неприятель, пользуясь выгодным положением, держался довольно упорно, но действием артиллерии и решительным наступлением пехоты был обращен в бегство. С нашей стороны потери ограничились одним убитым и пятью ранеными рядовыми. 14-го числа сожжены непокорные селения Симин-юрт, Исан-юрт, Мирзахан-юрт и Гойн-Отарыш. При последнем завязалась довольно сильная перестрелка с засевшими в лесу чеченцами, причем у нас ранено 2 рядовых. 15-го числа отряд перешел на речку Гойту к д. Ахшибатой. Жители расположенного но пути большого селения Урус-Мартан остались на месте и встретили отряд с хлебом и солью. За Урус-Мартаном дорога на протяжении 2-х верст шла через густой и болотистый гойтинский лес. Пропустив отряд в глубь леса, чеченцы несколько раз в довольно значительном числе нападали на обоз, бросаясь даже в шашки, но все их натиски были отражены командовавшим ариергардом полковником Шумским, потерявшим при этом 3-х рядовых убитыми и 20 ранеными. По слухам, потеря чеченцев, кроме трех взятых в плен, значительно превосходила нашу. Флигель-адъютант полковник кн. Дадиан, оставленный, не доходя гойтинского леса, с командуемым им Эриванским карабинерным полком, 4-мя орудиями и 1-м и 2-м конно-закавказскими полками для истребления непокорных деревень Хожи и Уразай-Рошни, должен был, исполнив поручение, присоединиться к отряду, следовательно пройти тем же самым гойтинским лесом. Неприятель, конечно, не преминул и его встретить сильным ружейным огнем, но, благодаря удачному действию артиллерии и стрелков, кн. Дадиану удалось пройти эту ловушку без потерь. По прибытии в Ахшибатой, бар. Розен узнал, что жители непокорной д. Топли, лежащей в 25-ти верстах от лагеря на р. Аргуне, с своими семействами и имуществом [314] находятся еще на месте. Желая захватить их врасплох, он отправил на другой день туда г.-л. Вельяминова с 6-ю баталионами, 18-ю орудиями и большею частью конницы. На рассвете 16-го числа г.-л. Вельяминов атаковал деревню и, хотя все жители действительно оказались на месте, но захватить в плен удалось только одну женщину и девочку.

“Дело — говорит г.-л. Вельяминов — могло быть весьма хорошее, если бы не бестолковое татарское войско. Жителей застали в деревне со всем имуществом, но вместо того, чтобы брать пленных, татары бросились за курами, за пуховиками и т. п. вздором, и все упустили."

В этом деле неприятель потерял несколько человек убитыми; у нас убиты 3 закавказских всадника и несколько ранено. На обратном пути в лагерь, при переправе через Аргун, неприятель покушался атаковать ариергард отряда, но действиями артиллерии был рассеян без потерь с нашей стороны. 18-го числа полковник Засс с Московским пехотным полком, баталионом 41-го Егерского полка, 8-ю орудиями и грузинским конным полком командирован для истребления непокорных деревень Чинарой-Устархан, Гойты и Белахай-Гойты. Поручение это исполнено без большого сопротивления со стороны неприятеля, но на обратном пути, когда пришлось проходить тот же, впоследствии знаменитый, гойтинский лес, чеченцы не упустили случая напасть на ариергард, состоявший из Московского полка. Дело доходило до рукопашных схваток и кончилось отражением чеченцев с большими потерями. Дальнейшее движение отряда почти до самого лагеря производилось под сильным ружейным огнем неприятеля, который по пятам следовал за нашими войсками. Двухдневная операция полковника Засса стоила нам двух нижних чинов убитыми, одного без вести пропавшим, одного офицера и 13-ти нижних чинов ранеными. [315]

Со времени появления в Чечне нашего отряда и первых удачных его действий, между жителями начали ходить слухи о скором прибытии сюда самого Кази-муллы с большою партиею дагестанцев. Многочисленные приверженцы имама, с целью поддержать падающую под влиянием ряда неудач веру в возможность одолеть русских, не стеснялись преувеличивать до фантастических размеров силу и значение Кази-муллы и тем поддерживали уверенность в близкую перемену их дел к лучшему. Его отсутствие в Чечне объясняли тем, что он ожидает из джарской области Гамзат-бека, чтобы, соединившись с его партиею, выступить против барона Розена. Находились даже и такие лица, которые, несмотря на очевидные доказательства противного, уверяли будто в Чечне нет корпусного командира, а действующий отряд состоит из небольшого числа войск, под командою местного начальника. Но как ни легковерны чеченцы, как ни склонны они были верить в святость и могущество Кази-муллы, однако такие факты как разорение многих селений, чувствительные потери при столкновениях с русскими и, наконец, смелое движение отряда в глубь Чечни должны были убедить самых неукротимых фанатиков, что если желанный избавитель не явится среди них теперь же, то дело будет проиграно навсегда. Посланные от чеченских обществ одни за другими начали появляться у Кази-муллы с приглашением скорее ехать в Чечню. Оставаться долее в Гимрах ему было невозможно, но с другой стороны у него не было еще достаточно сильной партии для движения против русских, так как койсубулинцы, на которых он больше всего рассчитывал, решительно отказались следовать за ним. 30-го июля Кази-мулла находился еще в Гимрах, но уже в первых числах августа его с небольшою партиею, всего около 100 человек, видели между Черкеем и Чиркатом, около моста через Сулак. Здесь [316] он пробыл несколько дней, принимая всевозможные меры к сбору партии, и отсюда же он послал объявление горцам, приглашая их идти на истребление русских к крепости Внезапной, конечно, обещая им все блаженства рая. Проученные опытом, черкеевцы ответили полным отказом, весьма дипломатично прибавляя, что если Кази-мулле угодно истреблять русских, то для этого нет надобности ходить за тридевять земель, так как русские стоят у него чуть не под боком. Салатавцы, во владения которых перешел Кази-мулла около 10-го августа, были несколько сговорчивее, хотя, опасаясь русских, оказали предварительно противодействие, для того, конечно, чтобы впоследствии оправдать свой переход на сторону Кази-муллы принуждением и боязнью разорения; зубутцы же чуть не поголовно последовали за Кази-муллой, так что партия его в короткое время возросла до 500 человек. С этим скопищем, увеличивавшимся по дороге присоединением разных искателей приключений и любителей пограбить, Кази-мулла прибыл около половины августа в ауховские деревни. Здесь силы его оценивались уже в 2000 человек. Из ауховских деревень, вероятно с целью отвлечь наши войска, действующие в Чечне, он двинулся вдоль качкалыковского хребта, угрожая отчасти нашим сообщениям с Грозной. Удачным маневрированием маиор Колачевский, оставленный с отрядом для прикрытия кумыкских деревень и наших затеречных укреплений — Таш-кичу, Амир-Аджи-юрта и Внезапной, не допустил мятежников спуститься на плоскость, но тем не менее возможность вторжения скопищ в наши пределы не миновала, а сообщения действующего отряда с Грозной были не безопасны. В виду такого положения дел, для обеспечения транспорта с провиантом, следовавшего из Грозной, был отправлен целый Бутырский полк. Двигаясь к качкалыковскому хребту, [317] Кази-мулла сжег сс. Старый Аксай, Болджалы, Хошкельды, Аллер-аул, Ноень-Берды, Горячеводск и Гудермес, жители которых, не желая присоединиться к нему, ушли с семействами в леса. В с. Кишень-Аухе преданный русским Беркихан-мулла встретил сообщников Кази-муллы с оружием в руках, но после упорного сопротивления был убит, а брат его, захваченный в плен, зарезан. Эти суровые меры навели такой ужас на жителей Чечни, что они не решались оказывать сопротивления, а с приближением Кази-муллы уходили в леса или примыкали к его скопищу.

“Трудно описать — доносил маиор Колачевский барону Розену ³ — в каком страхе находятся самые даже Ташкичу и Андреевск; они неотступно домогались, чтобы в каждом месте оставил я по баталиону. Полковник Муса Хасаев и кумыкский пристав штабс-капитан Чопан Муртузали-Аджиев, следуя своим выгодам, всегда старались доставлять мне такие сведения, которые, не сходствуя между собою, ясно показывали цель их приманить войска к своим жилищам."

Получив известие о движении Кази-муллы к Андреевой и опасаясь за наши станицы по Тереку, барон Розен предписал командиру Гребенского полка полковнику Волжинскому собрать в Ново-Гладковской станице до 500 казаков и, перейдя на правый берег Терека, стараться парализовать покушения Кази-муллы на наши станицы. Собрав команду казаков, полковник Волжинский переправился с ними и двумя конными орудиями через Терек около Амир-Аджи-юрта и узнав, что Кази-мулла хозяйничает в качкалыковских деревнях, произвел 18-го августа рекогносцировку к Гудермесу. Мятежники поспешно скрылись в лесистые ущелья, а казаки возвратились к Амир-Аджи-юрту. На другой день полковник Волжинский выступил к Шавдон-юрту, вблизи которого, по сведениям, [318] доставленным лазутчиками, находился сам Кази-мулла; но, предпринимая это смелое движение, он не известил о нем маиора Колачевского и таким образом с горстью казаков очутился перед главными силами Кази-муллы и далеко, по крайней мере в 20-ти верстах от нашего отряда. При первой встрече казаки опрокинули более чем в пять раз сильнейшего неприятеля, но затем увлеклись преследованием и наткнулись на засаду, приготовленную Кази-муллой в лесу на другой стороне качкалыковского хребта. Несмотря на безостановочное и поспешное отступление, неприятель не мог не заметить, что перед ним всего небольшая кучка казаков, за которыми нет никаких войск. Поэтому, допустив наш отряд перевалиться за качкалыковский хребет, Кази-мулла из леса внезапно атаковал пехотою орудия, а в тоже время конницу бросил со всех сторон на казаков. Атака была произведена так неожиданно и с такою стремительностью, что наш малочисленный отряд не выдержал и начал отступать к Амир-Аджи-юрту, оставив орудия, под которыми были перебиты лошади, в руках неприятеля. Сам полковник Волжинский, окруженный толпою горцев, защищался до последней капли крови и, наконец, покрытый ранами, пал мертвым у орудия. Казаки дрались отчаянно, но к Амир-Аджи-юрту успели дойти в порядке не более 150-ти человек. В этом деле, кроме начальника, отряд потерял убитыми 2-х офицеров и 101 казаков, ранеными 3-х офицеров и 42-х казаков и взятыми в плен, по показаниям очевидцев, не более 3-х человек. Это отношение числа убитых к числу раненых как нельзя лучше указывает на упорство, с каким защищались казаки против несоразмерно больших сил неприятеля. О потерях мятежников точных сведений не имелось, но, по слухам, оне были очень значительны. Маиор Колачевский, бывший в Таш-Кичу, в 5 часов пополудни [319] услышал пушечные выстрелы. Желая узнать, где происходит стрельба, и не нужно ли подать помощь, он тотчас двинулся к Амир-Аджи-юрту и по дороге узнал о несчастии, постигшем полк. Волжинского. Присоединив в Амир-Аджи-юрте к отряду остатки команды Волжинского, Колачевский направился к д. Шавдон-юрту, где 20-го числа утром, несмотря на утомление войск, сделавших около 60-ти верст, атаковал Кази-муллу. После первых же выстрелов скопище бежало за качкалыковский хребет и остановилось на той стороне его при д. Элесхан-юрт, на р. Мичике. Маиор Колачевский преследовал неприятеля до вершины качкалыковского хребта и затем остановился у д. Гудермес.

При известии о поражении и смерти полковника Волжинского бар. Розен немедленно командировал из своего отряда г.-м. Бековича-Черкаского с Донским казачьим Карпова полком, 200-ми гребенских казаков, кабардинскою, осетинскою и ингушевскою милициями, взамен того резерва, который был под командою полковника Волжинского. Так как Кази-мулла был уже отброшен от Терека, то Бекович направился к Гудермесу, где ночевал отряд маиора Колачевского.

20-го числа отряд барона Розена перешел к д. Большой Чечень, 21-го дневал в ожидании транспорта с провиантом, а 22-го выступил к Герменчуку, самой значительной и сильно укрепленной чеченской деревне, ожидавшей к себе Кази-муллу. Из деревень, находящихся по левую сторону Аргуна, 27 изъявили покорность, внесли наложенный на них штраф и выдали наших пленных. 22-го августа отряд переправился в брод через р. Аргун. Неприятель сделал несколько слабых попыток задержать переправу, но пушечными выстрелами был рассеян. После переправы войска истребили две непокорные деревни: Белгатой или Малый Чечень и Джан-юрт, расположенные [320] около самой реки. Весь дальнейший переход неприятель вел непрерывную перестрелку с нашими фланкерами и, как замечено, потерял несколько человек убитыми и ранеными; с нашей же стороны ранены два всадника. 23-го августа, оставив вагенбург у с. Шали под прикрытием Тифлисского пехотного полка, бар. Розен двинулся к с Герменчуку. Во все время движения отряда партии неприятеля, засевшие в лесу, вели ружейную перестрелку, а при переправе через Джалку сосредоточились довольно значительные силы с целью воспрепятствовать переходу на другую сторону, но бар. Розен, выслав вперед Грузинский полк для перестрелки с неприятелем, перевел отряд вправо от дороги, где и переправился без всякого противодействия со стороны чеченцев.

Герменчук — самая значительная и богатейшая из всех чеченских деревень, имевшая более 600 дворов, представляла для нас в это время чрезвычайно важное значение. Для защиты ее собралось до 3000 человек вооруженных чеченцев, и сюда же со дня на день ожидали прибытия самого Кази-муллы с партиею лезгин. Впоследствии выяснилось, что Кази-мулла действительно был в недалеком расстоянии от Герменчука, но вся помощь с его стороны ограничилась присылкой нескольких десятков мюридов. Разгром такого пункта, защищаемого лучшими силами Чечни, и при том разгром на глазах самого Кази-муллы, конечно, должен был самым удручающим образом подействовать на чеченцев и в значительной степени содействовать падению обаяния имама. Герменчук расположен на правом берегу р. Джалки; он состоял из отдельных домов, построенных в беспорядке, с садами, окруженными крепкими плетневыми заборами; каждый такой дом представлял как бы крепостцу. С северо-восточной стороны селение примыкало к густому лесу; с востока, где шла [321] дорога на Маюртуп, к густому кустарнику; со всех других сторон его окружали обширные кукурузные поля, окаймленные лесом. Все удобные для подхода стороны селения защищались правильно расположенными окопами, доставлявшими хороший фронтальный и фланговый огонь окружающей местности. Только на юго-восточном углу селения фортификационные сооружения еще не были окончены, но густые сады с плетнями и без того давали возможность хорошо оборонять это место. Генерал-маиор Вольховский, сделавший рекогносцировку, пунктом атаки выбрал именно эту сторону селения, а затем, чтобы не дать неприятелю возможности скрыться в лесах, решено было выслать часть кавалерии в обход деревни, на северо-восточную сторону ее.

Тотчас после переправы войска были построены в боевой порядок; полковник Засс с двумя сотнями казаков и грузинским конным полком выслан на дорогу к Маюртупу. Собственно для атаки назначались Бутырский и Московский пехотные полки и баталион 41-го Егерского полка, под командою полковника Пирятинского. Для подготовления атаки против юго-восточного угла селения была выставлена 20-ти орудийная батарея, которая в продолжении получаса громила Герменчук, направляя свой огонь главным образом во фланг окопов, построенных на правой (восточной) стороне селения. Под покровительством артиллерийского огня, двинулись через кукурузное поле войска, назначенные к атаке: с правой стороны батареи Бутырский, а с левой Московский пехотные полки, подкрепляемые в центре баталионом 41-го Егерского полка. Несмотря на жестокий огонь нашей батареи, неприятель не очистил окопов и, подпустив колонну на близкое расстояние, встретил ее сильнейшим ружейным огнем. Храбрый Бутырский полк, не отвечая на выстрелы, бросился в штыки, в самое короткое время занял окопы и двинулся дальше, вслед за отступавшими [322] чеченцами. Московский полк, тоже без выстрела, на штыках вошел в деревню в том месте, где не было окопов и где неприятель был уже расстроен действием артиллерии. Чеченцы пробовали держаться в садах и узких улицах, но наступление велось с такой быстротой и энергией, что они в самом скором времени обратились в совершенное бегство.

Полковник Засс, двинувшийся в обход деревни, был остановлен густым кустарником по левой стороне маюртупской дороги, занятым значительными силами неприятеля. Попав под огонь отсюда, а также из-за окопов с северо-восточной стороны деревни, он спешил казаков и грузин и повел их на завалы. Атака увенчалась полным успехом, хотя сам Засс был сильно контужен в ногу, а командующий грузинским конным полком штабс-ротмистр кн. Андроников дважды ранен.

В то время как пехота, следуя за быстро отступавшими чеченцами, продвинулась до противоположной стороны селения, одна неприятельская партия, численностью до 60-ти человек большею частью присланных Кази-муллою для ободрения герменчукских жителей, под предводительством известного фанатика муллы Абдурахмана, заперлась в большом доме и была окружена нашими войсками. Московского пехотного полка маиор Филонов с несколькими нижними чинами бросился к дверям, но был убит выстрелами из дома. Партия обрекла себя насмерть и на предложение о сдаче отвечала песнями из корана. Во избежание потерь, велено было зажечь дом. Его подожгли, но так как плетеные жилища чеченцев обыкновенно обмазывались глиной, то дом горел очень медленно. Тогда привезли орудие и сделали несколько выстрелов; но и это не произвело желаемого действия — по-прежнему из дома слышалось заунывное пение и по-прежнему из проделанных в стене отверстий меткие [323] выстрелы выхватывали жертвы из наших рядов. Несколько гранат, брошенных из рук в трубы и лопнувших внутри дома, тоже не поколебали этих отчаянных людей. Наконец генерал-маиор Вольховский приказал набросать в трубы горящие дрова и сено. Это подействовало. Несколько человек, задыхаясь от дыма, вышли и отдались в плен; несколько других, с кинжалами и шашками, в исступлении выбежали из дома, очертя голову бросились на солдат и были заколоты штыками; большая же часть с муллою Абдурахманом погибла в пламени, продолжая петь стихи корана.

Во время штурма Герменчука Кази-мулла находился в ближайших лесах; его люди часто показывались на опушках и стреляли по нашему резерву, но ни на какие серьезные действия не решались. Видя, наконец, что Герменчук взят, Кази-мулла отошел к Маюртупу, а партия его рассеялась по лесам.

В герменчукском сражении, кроме вышеуказанных офицеров, мы потеряли убитыми 11 нижних чинов и ранеными 1-го офицера и 52-х нижних чинов.

Вечером 23-го числа к отряду присоединился вагенбург, оставленный в Шали; 24-го и 25-го войска истребляли дома с. Герменчука, а 26-го августа кн. Дадианом было уничтожено с. Шали, за исключением 11-ти дворов, заплативших штраф и подати. Неприятель, засевший в лесистом овраге у деревни, препятствовал разрушению некоторых домов, но не имел успеха. Во время перестрелки у нас ранено 2 казака.

Генерал-маиор кн. Бекович, присоединив к себе отряд маиора Колачевского, перешел к Амир-Аджи-юрту, где и простоял несколько дней, выжидая сведений о намерениях Кази-муллы. 25-го числа он истребил непокорное селение Шавдон-юрт, а 26-го жители Гудермеса и [324] Шавдон-юрта явились к нему с изъявлением покорности, выдали аманатов и уплатили штраф и подати. Из сведений, доставляемых с разных сторон, можно уже было видеть, что дело Кази-муллы в Чечне окончательно проиграно. Подняв против нас чеченцев и жестоко расправившись с не желавшими подчиниться его требованиям, он не только не оказал им в минуту надобности существенной помощи, но своими грабежами и разорением деревень только усилил ту страшную нужду, в которую впали жители, наказанные русскими за восстание. Истребление Герменчука на глазах всего скопища Кази-муллы сильно подействовало на умы чеченцев, а единственный успех его над отрядом полковника Волжинского не мог, конечно, парализовать впечатления, производимого движением русских в глубь страны. Оставленный почти всеми сообщниками, Кази-мулла 29-го августа вернулся в Гимры, и, как донесли лазутчики, без всякой добычи. Особенно важно было отпадение от Кази-муллы кумыкского князя Хан-Гамзина, который не только сам перешел на сторону русских, но увел с собою около 200 семейств беглых кумыков, отличавшихся особенной преданностью Кази-мулле.

После истребления д. Шали некоторые из близких к Герменчуку селений — Атабай-юрт, Цонцой-Мески-юрт, Шерды-Койсур-юрт и части Хамбудатовой, Белгатоя и Герменчука — выдали аманатов, возвратили наших пленных, заплатили штраф и внесли подать; другие селения отказались выдать пленных и потому наказаны истреблением домов и пашен. Полковник Шумский с полками 40-м егерским, Московским пехотным, грузинским конным, 2-м закавказским и 6-ю орудиями истребил Алхан-юрть, Сана-юрт, Кашар-юрт, Лялсин-юрт, Назар-юрт, Уздень-юрт, Урусбей-юрт и Хызин-ерзо-юрт. Каждая из этих деревень, особенно первые две, оборонялись жителями, и при [325] взятии их мы потеряли одного офицера контуженым, одного убитым и двух раненых нижних чинов. 29-го числа флиг.-адъют. полк. кн. Дадиан истребил сс. Анзели-юрт и Чингарой-юрт, потеряв 2-х офицеров и 3-х нижних чинов. 30-го числа полк. Пирятинский был отправлен для наказания д. Ханкажи-юрта, но жители встретили войска с покорностью и исполнили все наши требования. 1-го сентября главные силы перешли к д. Автур, жители которой хотя и изъявили покорность, но не соглашались выдать наших пленных, за что и были наказаны истреблением посевов и жилищ. 2-го сентября Пирятинский уничтожил с. Саид-юрт, упорно защищаемое жителями. 3-го сентября тот же Пирятинский был послан для захвата жителей с. Автура, скрывавшихся в лесу, в расстоянии около 4-х верст от лагеря. Предпринятое с этою целью ночное движение не было замечено неприятелем, но перед рассветом он открыл колонну и успел удалить семейства в глубину леса; имущество же, несмотря на отчаянное сопротивление чеченцев, построивших завалы, было взято нашими войсками. Неприятель оставил на месте более 10-ти тел, с нашей стороны убито 2 и ранено 19 нижних чинов.

3-го сентября отряд перешел к д. Гельдыгену, жители которой не согласились отдать наших пленных, и без потерь с нашей стороны истребил их пашни и дома. На переходе к Гельдыгену неприятель изредка стрелял из леса по цепи и ранил одного офицера Тифлисского пехотного полка. 4-го сентября барон Розен перешел к Анто-юрту. Дорога шла густым лесом и была завалена огромными деревьями. Чеченцы, собравшись в значительном числе, почти не обороняли ее, так что наши войска, с потерею 2-х нижних чинов убитыми, дошли до избранного пункта и уничтожили вместе с с. Анто-юртом и с. Асхор-юрт. 5-го числа истреблены сс. Таба-юрт и Кудиш-юрт, а от [326] д. Мецо-ерзо-юрт взяты аманаты и подать по рублю с дыма. 6-го отряд перешел к с. Маюртуп, которое за невыдачу наших пленных сожжено.

В Маюртупе барон Розен подучил известие, что оба орудия, взятые у Волжинского, оставлены Кази-муллою в ичкеринской деревне Беной. Хотя дорога туда была очень трудна, тем не менее, чтобы сгладить невыгодное для нас впечатление, произведенное отбитием орудий, корпусный командир решил проникнуть в Беной и вернуть эти трофеи Кази-муллы. Оставив при Маюртупе, в вагенбурге, 3 баталиона, более половины кавалерии и 19 орудий, он 7-го сентября выступил по направлению к д. Кюрин-Бене с Московским и Бутырским пехотными и 40-м Егерским полками, баталионом 41-го Егерского полка, 100 линейными казаками, 425-ю отборными всадниками конно-грузинского, 1-го и 2-го закавказского полков, с 4-мя легкими, 2-мя конными, 6-ю горными орудиями и 8-ю кегорновыми мортирками. В виду трудности дороги, не было взято никакого колесного обоза, и только для больных и раненых имелось 40 порожних ароб; патроны и артельные котлы подняты на вьюках. Так как прямая дорога на Беной (через Кюрин-Бене) почти непроходима для повозок, то Кази-мулла для доставки отбитых у полк. Волжинского орудий избрал кружный путь, который велел за собой совершенно испортить уничтожением мостов и плотин, а в лесных участках засеками. Таким образом барон Розен, имевший в отряде артиллерию, поставлен был в необходимость идти через Кюрин-Бене по дороге, которая считалась непроходимою для тяжестей. Густой туман скрыл движение нашего отряда, благодаря чему в нескольких верстах от Маюртупа он неожиданно наткнулся на 50 семейств жителей, скрывшихся в лесу при занятии нами этого селения. Заметив войска, жители быстро скрылись в ближайший лесистый овраг, [327] но все имущество их досталось в добычу отряду. В с. Кюрин-Бене войска не застали уже жителей, но нашли все имущество в домах и одного пленного казака из отряда полковника Волжинского. Казак был скован и привязан к дереву близь деревни. Спуск от с. Кюрин-Бене к р. Гудермесу оказался непроходимым для конных, а потому вся ночь на 8-е число была употреблена на разработку дороги, которая и была исправлена штабс-капитаном саперного баталиона Богдановичем. 8-го числа отряд перешел через р. Гудермес и только к вечеру успел подняться на противоположную сторону и занять с. Ешта-кале, которая вместе с ближним с. Ейни-кале выдала аманата, обязалась возвратить одного пленного казака и платить на будущее время подать по 1 рублю с дыма. При переправе через Гудермес значительные толпы чеченцев, занимавших ближайший лес, стреляли по нашим войскам, но закавказская кавалерия и линейные казаки, под командою маиора кн. Бебутова, атаковали их и сбросили в обрывистый овраг. У нас в этом деле убит один всадник и ранены один офицер и 5 нижних чинов. Из Ешта-кале, в ночь на 9-е августа, была направлена в Беной колонна под начальством г.-м. Вольховского. В состав ее вошли: Бутырский пехотный полк, 2-й баталион 41-го Егерского полка, часть кавалерии, 6 горных орудий и 4 кегорновые мортиры. Отряд этот, двигавшийся в полной тишине по весьма трудной дороге, на рассвете прибыл к д. Центерой, жители, которой, открывши наше движение, успели вывезти имущество и скрыться в примыкавший к деревне овраг. При перестрелке с ними убито 3 чеченца, взята в плен одна женщина и отбито 6 лошадей и 50 штук рогатого скота. Отряд, не останавливаясь в Центерое, перешел в д. Белгатой, где и остался ожидать прибытия главных сил, которые подошли сюда к 10-ти часам утра. От [328] Белгатоя начинался крутой каменистый спуск к р. Аксаю, а на другой стороне надобно было версты полторы подниматься по узкой, очень крутой дорожке, проходящей через густой лес. Чеченцы в большом числе заняли вершины оврагов, а самую тропинку, загромоздив засеками, сделали непроходимой. Таким образом тяжелая по местным условиям переправа, благодаря принятым чеченцами мерам, представила уже едва одолимые затруднения, а между тем нужно было спешить, потому что силы неприятеля ежеминутно увеличивались новыми партиями вооруженных жителей. Устроив на левом берегу батарею, барон Розен приказал открыть сильный огонь по тем пунктам, где появлялся неприятель, а затем двинул передовой отряд, под командой г.-м. Вольховского, к переправе. В голове атакующей колонны шел Бутырский пехотный полк с застрельщиками, потом следовал 1-й баталион 41-го Егерского полка, за ним саперная рота с 3-мя единорогами и 4-мя кегорновыми мортирками, далее кавалерия, баталион 40-го и рота 43-го егерских полков. Главные силы остались в лагере у Белгатоя. С самого начала подъема неприятель, скрываясь за деревьями, обстреливал сильным ружейным огнем наши войска, но это не удержало храбрых бутырцев: они безостановочно подвигались вперед, пробираясь через самый густой кустарник. Так как тропинка была завалена совершенно непроходимыми засеками, то одна часть полка шла левее, а другая правее дороги, сбивая неприятеля с вершины оврагов. Тем временем саперы, под командой шт.-кап. Богдановича, разбирали засеки и завалы и насколько возможно исправляли дорогу. Дело шло так успешно, что к 3-м часам пополудни артиллерия и кавалерия вышли наверх. Далее опять нужно было переходить глубокую балку, заросшую густым лесом, который также был занят неприятелем. Только пройдя эту балку, отряд выбрался на [329] открытое место, простиравшееся до самого Беноя, который и был занят без боя. Тотчас же сделано распоряжение для отыскания пушек. Оказалось, что оставленный Кази-муллой караул из лезгин оттащил их за 1/4 версты от деревни и бросил в обрывистый овраг, глубиною до 60-ти саженей. На траве ясно видны были следы орудий. Спущенная в овраге команда скоро отыскала их, однако, без лафетов, которые были сожжены лезгинами еще накануне. 10-го числа на рассвете орудия были извлечены из оврага и доставлены к отряду, для чего их уложили на один лафет горного единорога, который затем и несли на руках. В полдень началось обратное движение отряда. Неприятель тотчас же появился в больших силах и живо стал преследовать отступающие войска. На открытой поляне за Беноем все попытки его были с успехом отражены баталионом 40-го Егерского полка, но дело значительно усложнилось, когда отряд спустился в лесистую балку, а затем на первый спуск к реке Аксаю; здесь в ариергард поступил баталион 41-го Егерского полка, которому приходилось штыками отбивать атаки чеченцев. Командующий этим баталионом, храбрый и распорядительный маиор Резануйлов, отступал с большим искусством и твердостью, так что, несмотря на медленное движение возвращенных орудий, ни одна пуля не долетала до бывших при них рабочих. На последнем спуске неприятель, в большом числе, с величайшим исступлением бросился на егерей, но они дружно встретили его штыками и опрокинули; в схватке маиор Резануйлов был тяжело ранен в левую руку. При выходе из оврагов пришлось подкрепить егерей баталионом Бутырского полка, а для прикрытия переправы выслан был из лагеря баталион Московского пехотного полка, который и встретил неприятеля, беспрестанно возобновлявшего свои нападения в надежде отбить орудия. [330] Особенное внимание обратил на себя один мулла, в продолжении всего отступления ехавший впереди с кораном в руках. У самой реки он был поражен, наконец, близким ружейным выстрелом, после чего неприятель прекратил преследование. Во время движения к Белгатою и в делах 9-го и 10-го сентября убито нижних чинов 18; ранены: маиор Резануйлов, один обер-офицер 40-го Егерского полка и 90 нижних чинов, контужено: обер-офицеров 6, нижних чинов 27. По недостатку штаб-офицеров, командование баталионом 41-го Егерского полка барон Розен поручил шт.-кап. Богдановичу, оставив под его начальством и 2 роты сапер, бывшие в отряде.

11-го сентября на левом берегу Аксая показалась большая масса неприятельской кавалерии. По полученным сведениям, это были андийцы и даже гумбетовцы, прибывшие на помощь ичкеринцам. Для рекогносцировки, а также и для истребления д. Дараги, был выслан полк. Шумский с Московским пехотным и 40-м Егерским полками, частью кавалерии и 6-ю орудиями. Неприятель, несмотря на свою многочисленность, не решился вступить в дело и после небольшой перестрелки скрылся в ущельи р. Аксая. Деревня Дараги, пашни ее и сено были уничтожены. На обратном пути в лагерь неприятель не беспокоил Шумского. 12-го числа с. Белгатой было уничтожено, и главные силы двинулись к Центерою. Неприятель снова появился, но в гораздо большем числе: кроме кавалерии, которую видели 11-го числа, показалась и пехота, которая густыми толпами переходила р. Аксай. Дорога к Центерою тянулась по гребню обрывистого оврага, а вправо от нее был ряд командующих высот, заняв которые горцы могли наносить нам большой вред. В предупреждение этого выделен отряд, под командою полковника Пирятинского, которому предписано следовать правее дороги, по линии высот. В [331] состав его отряда вошел Бутырский пехотный полк, две роты 40-го Егерского полка и часть кавалерии; по дороге же отступление главных сил прикрывал Московский пехотный полк, баталион 41-го Егерского полка и две роты сапер, под начальством г.-м. Вольховского. Еще около Белгатоя конный грузинский полк атаковал партию появившегося неприятеля и вогнал ее в лесистый овраг, но в скором времени, в свою очередь, был атакован большою толпою горцев, бросившихся с остервенением в шашки. Полковник Пирятинский двинул вперед баталион Бутырского полка. Неприятель не выдержал натиска нашей колонны и бросился в бегство, понеся большие потери. Другая толпа горцев появилась на дороге, по которой следовал отряд. Она несколько раз с криками бросалась на прикрывавший отступление Московский полк, но каждый раз удачными выстрелами горных орудий ее отбрасывали в глубь леса. Движение к Центерою стоило нам 2-х офицеров и 25-ти нижних чинов ранеными и 3-х офицеров и 4-х нижних чинов контужеными.

Предполагая, что наши войска, случайно отклоненные от прямого пути своего наступления, возвратятся опять к Кюрин-Бене и переправе через Гудермес, чеченцы из разных деревень в большом числе собрались по этому пути для противодействия нашему движению. Но барон Розен, получив об этом известие и хорошо зная трудности пройденной дороги, решил изменить направление и пойти горами между рр. Аксаем и Гудермесом на кумыкскую плоскость. Сообразно с этим, истребив д. Центерой, 13-го числа он выступил к с. Кошкельды. В этот день отряд дошел до с. Шани, которая не изъявила покорности и потому была уничтожена. Богатая ичкеринская деревня Гурдали выдала аманата и обязалась платить подати. Около этой деревни собралось до 2-х тысяч чеченцев и андийцев; пользуясь [332] лесистым оврагом, они приблизились к ариергарду и, когда последняя цепь его начала отступать, в больших силах бросились на нее в шашки. Полковник Пирятинский, предвидя этот маневр, дал три орудийных выстрела как только толпа горцев приблизилась на картечь. Действие картечи было удачно — 30 человек осталось на месте. После этого неприятель следовал за отрядом с большей осторожностью и беспокоил его только ружейной перестрелкой. В этот день у нас убито 5 нижних чинов, ранены один офицер и 11 нижних чинов и контужены 1 офицер и 3 нижних чина. 14-го сентября отряд двинулся к с. Кошкельды. Дорога была испорчена чеченцами, особенно крутой подъем у Шани, заваленный огромными деревьями. Саперы, однако, скоро исправили дорогу, но горцы, воспользовавшись остановкою для расчистки пути, опередили отряд и засели во многих местах леса, а затем до самого начала качкалыковских земель провожали его ружейной перестрелкой, во время которой убито 6 нижних чинов и ранено 2 офицера и 26 нижних чинов. 15-го числа отряд перешел к качкалыковской деревне Ойсунгур, куда, по предварительному распоряжению, прибыл с отрядом и провиантским транспортом кн. Бекович-Черкаский. 16-го числа была дневка.

Экспедиция в ичкеринские земли произвела сильное впечатление на умы здешних жителей. Никогда еще войска наши не проникали так далеко в горы, считавшиеся для нас непроходимыми как по трудности дорог, так и по малой доступности лесов. Все качкалыковские деревни вновь изъявили покорность, выдали аманатов, заплатили штраф и подати. То же сделали и многие чеченские деревни.

Комментарии

1. Глава эта составлена по донесениям барона Розена военному министру: 4-го августа 1832 г. № 75, 10-го № 86, 17-го № 91, 22-го № 111, 27-го № 131, 3-го и 20-го сентября №№ 147 и 173. Дело 2-го отд. ген. шт. 1832 г. № 60.

2. Донесение корпусного командира военному министру 10-го августа 1833 года № 86. Дело 2-го отд. ген. штаба № 60, стр. 7.

3. Рапорт маиора Колачевского корпусному командиру № 54. Дело 2-го отд. ген. штаба № 60.

Текст воспроизведен по изданию: Война на Восточном Кавказе с 1824 по 1834 г. в связи с мюридизмом // Кавказский сборник, Том 18. 1897