Письмо к генералу Ермолову генерала барона Дибича.

«М. Г. Алексей Петрович. О содержании почтенного письма В. В. ко мне касательно назначения к войскам, на кавказской линии находящимся, на место умершего г. м. Сталя, и что вы желали бы иметь на сем месте г. м. Давыдова, я имел счастье докладывать Государю Императору; но Его Императорское Величество, не переменив своего прежнего мнения о генерал-маиоре Давыдове, и не соизволяя на выбор его, Высочайше повелеть мне соизволил: отвечать Вашему Впр., что Его Величество намерен назначить командиром войск на кавказской линии г. м. Лисаневича, что ныне дивизионный начальник 7-й пехотной дивизии».

Рескрипт Ермолову Императора Александра I.

«Алексей Петрович! С прискорбием получил Я донесение ваше от 30-го прошлого июля, о случившихся в Чечне при Амир-Аджи-Юрте и в Аксае неприятных происшествиях.

Разделяя мнение ваше, что причиною несчастия в первом месте была оплошность командовавшего капитана Осипова, и что смерть генерал-лейтенанта Лисаневича последовала от собственной его неосмотрительности, допустив на подобный переговор людей не совершенно обезоруженных, не могу, однакож, согласиться, чтобы сей генерал был совершенно неспособен к командованию; ибо доказав, в продолжении долговременной службы, многократные опыты своего усердия, он и в настоящем случае первоначально успел удачным действием рассеять превосходные силы неприятеля, и тем освободил укрепление Герзель-аул. [222]

Как по последнему строевому рапорту считается войск в крае, вам вверенном, более 60 т. — число, какового там в прежние времена никогда не бывало, то Я полагаю и надеюсь, что сих способов, при вашем благоразумии, искусстве и испытанной деятельности, весьма достаточно будет, чтобы потушить возникающий мятеж и восстановить прежнее спокойствие и порядок.

На место покойного генерал-лейтенанта Лисаневича, сходно представлению вашему, Я соглашаюсь назначить командира 3-й бригады 22-й пехотной дивизии генерал-маиора князя Горчакова командующим оною 22-ю пехотною дивизиею и исправляющим должность кавказского областного начальника, бывши уверен сколько по известным его достоинствам, а наипаче по отличному вашему об нем свидетельству, что, под распоряжением вашим, он оправдает сей выбор принятием благоразумных мерь противу мятежников и кротким обращением с мирными народами, устраняя строгим образом всякие случаи, могущие оскорбить тех, кои не изобличены во вражде.

На место же убитого генерал-маиора Грекова предоставляю вам избрать командующим бригадою одного из отличнейших полковых командиров вверенного вам корпуса, по собственному усмотрению вашему способностей и благонадежности.

Пребываю вам всегда благосклонным".

АЛЕКСАНДР.

В Царском Селе.
Августа 18 дня 1825 года.

Рескрипт генералу Ермолову Императора Николая.

Алексей Петрович! Я с удовольствием получил донесение ваше от 10 января. Неутомимая деятельность ваша, неразлучная с свойственными вам твердостью и благоразумием, послужит Мне надежнейшим ручательством, что все предпринятые вами меры к водворению тишины и порядка на кавказской линии увенчаются полным успехом.

Но дабы удовлетворить настоятельному желанию вашему о усилении кавказского корпуса, Я поручил начальнику главного [223] штаба Моего привести оное без потери времени в исполнение. От него вы получите подробнейшее по сему предмету уведомление.

Мне приятно уверить вас при сем во всегдашнем дружеском Моем к вам расположении и быть взаимно уверену, что по многолетнему опыту могу ожидать от вас в полной мере те же чувства преданности ко Мне и усердия к пользе отечеству, кои постоянно отличали служение ваше Императору, общему нашему благодетелю.

Пребываю навсегда вам благосклонным.

НИКОЛАЙ.

В С. Петербурге.
Февраля 16 дня, 1826 года.

Прокламация генерала Ермолова к чеченцам.

Вошедши с войском Великого моего Государя в землю вашу, наказал я возмутившихся и нарушивших присягу, но в тоже время охотно дарую я пощаду тем, кои, восчувствовав преступление свое, и желая спокойствия, просили прощения. Но дабы люди неблагонамеренные, привыкшие к воровству и злодействам, не могли, устрашая вас ложными вымыслами, вновь поколебать спокойствие, я начертываю правила, которые вы соблюдать обязаны, и в тоже время даю знать, как предписано от меня начальникам поступать с вами:

Возобновить прежнюю присягу на верноподданство Великому Государю Императору.

Мошенника, называющего себя имамом, который был причиною возмущения, к себе не принимать. Связей и сношений с людьми вредными не иметь и в селения их не впускать; кабардинских абреков и других подобных воров не принимать. Иметь караулы на своих землях и не допускать хищников проходить через оные. Если чрез земли будут проведены пленные или прогнаны лошади и скот, селения обязаны доставать оных и представлять начальству без всяких отговорок. За учиненное убийство в границах российских обязаны селения тотчас изгонять убийц и товарищей их в злодеянии с их семействами. В случае упорства, аманаты содержаны будут под строгим арестом, а если и затем не оказано будет [224] послушания, аманаты отправлены будут в Россию, и селение признано будет виновным. Пленных российских до сего взятых, возвратить. Буде кто противиться станет — таковых выгнать из общества в селения непокорные. Селения, которые до возмущения обязаны были давать сено или бревна, должны по-прежнему доставлять их в кр. Грозную.

Российские начальники обязаны будут исполнять следующее:

Аманатов деревень, которым дано прощение, содержать лучше прежнего и не под арестом, давая им свободу сколько можно; родственников их допускать беспрепятственно иметь с ними свидание. Аманатов переменять другими через четыре месяца, но из фамилий известных и хороших, имеющих собственные земли. От пришлецов из гор и других мест, не имеющих собственных земель, аманатов не принимать. По бедности народа, штрафов денежных ни за что не взыскивать, ниже под видом выкупа пленных, которых обязаны возвращать сами селения, чрез земли коих оные проведены.

За учиненное воровство не брать под арест людей, не участвовавших в том, потому только, что они того же селения, как и сделавшие кражу. Но за убийство, сделанное в границах российских, начальство схватит если не самого убийцу, ибо таковые злодеи обыкновенно спасаются бегством, то ближайших родственников убийцы.

В спорах и делах чеченцев с подданными российскими делать беспристрастный разбор. С таким же беспристрастием разбирать дела во владениях кумыкских, а дабы чеченцы не подвергались несправедливой обиде, позволять им иметь с собою кадия своего селения. Для свободной торговли давать билеты без затруднения и защищать их от всяких обид и притеснений. Выдавать билеты и на проезд в Тифлис. Предупреждая народ чеченский, что если и за сими снисходительными мерами будет продолжать возмущения и беспокойства, я вынужденным найдусь приступить к строгому наказанию и смирю непокорных устроением крепости за Хан-Кале, ибо хорошо знаю землю чеченскую.

Текст воспроизведен по изданию: Война на Восточном Кавказе с 1824 по 1834 г. в связи с мюридизмом // Кавказский сборник, Том 10. 1886