№ 20. Из донесения наместника на Кавказе генерал-адъютанта графа И. И. Воронцова-Дашкова ¹⁸² председателю Совета министров, министру внутренних дел П. А. Столыпину ¹⁸³ об ограблении шайкой абрека Зелимхана 27 марта 1910 г. Кизлярского казначейства

(На бланке Войскового наказного атамана Кавказских казачьих войск)

Совершенно секретно

№ 3599

Милостливый государь Петр Аркадьевич!

В письме от 12-го сего апреля за № 109341 (См.: ГА РФ. Ф. 102. ООДП. 1910 г. Д. 111. Ч. 1. Л. 18-18 об.) Ваше Высокопревосходительство уведомили меня, что Государь Император Высочайше повелеть соизволил затребовать от меня подробные сведения по делу об ограблении 27 минувшего марта Кизлярского казначейства, а также о принятых по сему делу мерах.

Вследствие этого сообщаю Вашему Высокопревосходительству о нижеследующем.

Первое известие о нападении вооруженной шайки разбойников на Кизлярское казначейство было получено мною вечером того же 27 марта от начальника Кизлярского гарнизона капитана 84-го пехотного Ширванского Его Величества полка Башкова. Тотчас же по телеграфу я предписал временно исполнявшему должность начальника Терской области генерал-майору князю Орбелиани ¹⁸⁴ принять самые энергичные и немедленные меры к обнаружению и поимке всех виновников столь возмутительного по своей дерзости преступления, причем предложил названному генералу безотлагательно представить мне подробные сведения о всех обстоятельствах этого происшествия. Одновременно с сим от начальника кизлярского гарнизона, по телеграфу же, было затребовано донесение о поведении в этом деле воинского караула, а также о мерах, принятых военным начальством для преследования разбойников, и о результатах этих мер.

Здесь считаю нужным упомянуть о том, что по распоряжению директора Департамента полиции Министерства внутренних дел от 29 марта в г. Кизляр для организации розыска преступников был командирован начальник Кавказского охранного района, подполковник отдельного корпуса жандармов Пастрюлин ¹⁸⁵, который 30 марта и выехал к месту командировки; еще до его отъезда, особой телеграммой мной было приказано исполнявшему должность начальника области, генерал-майору князю Орбелиани оказать этому штаб-офицеру полное содействие к успешному выполнению возложенного на него служебного поручения. [224]

С 29 марта по 2 апреля ко мне поступил ряд донесений об этом же происшествии от исполняющего должность атамана кизлярского отдела, войскового старшины Вербицкого, от начальника кизлярского гарнизона капитана Башкова, от генерал-майора князя Орбелиани, от временно командующего ширванским полком и, наконец, от прибывшего на место происшествия подполковника Пастрюлина.

Совокупность сведений, заключавшихся в упомянутых только что донесениях, привели меня к тому выводу, что и администрация кизлярского отдела, и военное начальство рот Ширванского полка, расположенного в г. Кизляре, выказали во всем этом деле полную нераспорядительность и нерешительность, вследствие чего 2-го же апреля мной было предписано:

1) командиру 2-го Кавказского армейского корпуса безотлагательно назначить строгое и тщательное расследование о действиях начальника кизлярского гарнизона капитана Башкова и воинского караула при Кизлярском казначействе во время вооруженного нападения на это последнее разбойничьей шайки, а также о действиях начальников воинских команд при преследовании этой шайки после совершенного ею грабежа, и

2) исполнявшему должность начальника Терской области немедленно представить мне свое подробное заключение, основанное на фактах и фактами же подтвержденное, по вопросу о действиях подлежащих чинов местной администрации и полиции в деле предупреждения и пресечения вооруженного нападения на казначейство, а также в деле преследования шайки разбойников после совершенного ею грабежа; вместе с тем генерал-майору князю Орбелиани мною было указано, что если по обстоятельствам дела он признает необходимым произвести по сему предмету особое расследование, то таковое должно быть возложено на лицо вполне опытное и незаинтересованное в результатах расследования.

9 апреля в г. Тифлис возвратился из Кизляра подполковник Пастрюлин, командированный туда, как сказано уже было выше, для организации розыска участников нападения на Кизлярское казначейство. По моим указаниям и при участии названного штаб-офицера тотчас была выработана особая инструкция, на основании которой общее руководство по розыску разбойничьей шайки, а равно и по принятию необходимых мер, вызываемых этим розыском, возложено на начальника Терского областного жандармского управления, в помощь коему назначен помощник его в Грозненском округе и Кизлярском отделе, ротмистр Беллик; кроме того, в той же инструкции был дан ряд указаний, имеющих целью объединить деятельность по розыску, с одной стороны, упомянутых только что чинов отдельного корпуса жандармов, а с другой стороны — начальников округов Терской области — Грозненского, Хасав-Юртовского, Веденского и Назрановского, атамана Кизлярского отдела и начальника особого войскового отряда, еще ранее сформированного для содействия администрации в деле борьбы с разбоем; здесь надлежит упомянуть еще о том, что, согласно инструкции, в распоряжении того же ротмистра Беллика для захвата разбойников и действий против разбойничьих шаек, представлены 13 отдельных пехотных команд по [225] 30 чел. при офицере каждая и сотня 1-го Кизляро-Гребенского казачьего полка. Означенная инструкция была утверждена мною 10 апреля, и в тот же день копия с нее была препровождена исполнявшему должность начальника Терской области генерал-майору Орбелиани для принятия к точному руководству содержащихся в ней указаний упомянутыми административными начальниками и начальником особого войскового отряда, назначенного для содействия администрации.

Вслед за тем между 15 и 24 сего апреля от прокурора Терской судебной палаты, от генерал-майора князя Орбелиани, от командира 2-го Кавказского армейского корпуса генерал-лейтенанта Мышлаевского ¹⁸⁶ и от управляющего Ставропольской казенной палатой ко мне последовательно поступили подробные донесения, на основании коих все дело об ограблении Кизлярского казначейства представляется в следующем виде.

Движение разбойничьей шайки к г. Кизляру

27 марта около 10 часов утра русский поселенец, ехавший из г. Кизляра в сел. Качаловское, расположенное по правому берегу р. Терек на юго-восток от Кизляра, встретил на мосту полусотню казаков Кизляро-Гребенского полка, численностью около 60 чел., с ружьями за плечами; во главе полусотни ехали два офицера: один в серебряных широких погонах, а другой в золотых узких; полусотня двигалась с мерами охранения. Как оказалось впоследствии, это и была шайка абреков, переодетых казаками, во главе с известным абреком Зелимханом Гушмазукаевым или лицом, выдающим себя за него. Тот же поселенец видел, как шайка разбойников, перейдя мост, повернула на Кизляр и остановилась в роще у селения Топольского; всадники слезли с лошадей, зарядили винтовки, а затем, отдохнув минут десять—пятнадцать, шайка двинулась далее к городу. О том, что абреки были переодеты в казачью форму, свидетельствуют единогласно и чины казначейства, оставшиеся в живых, и жители селений, лежавших на пути шайки, и преследовавшие ее воинские чины.

Обстоятельства и последствия вооруженного нападения разбойничьей шайки на казначейство

Около 12 часов дня шайка в числе несколько более 30 чел. (Остальные, очевидно, были выделены для разведки и охраны пути движения шайки (прим. документа)) въехала в город с восточной стороны, направляясь к местному казначейству; разбойники двигались по улицам в полном строевом порядке, по три-четыре человека в ряд. Подъехавши к дому, занимаемому казначейством, всадники, по команде, произнесенной по-русски «стой, с коней долой», спешились. Человек 15 быстро двинулись вверх по парадной лестнице во второй этаж, где помещалось казначейство; на верхней площадке коридора, перед открытыми дверями казначейства часть разбойников выстроилась в две шеренги, а три человека стали против окон караульного помещения, и по команде офицера с серебряными широкими погонами «взвод, пли» грянул залп внутрь помещения. [226]

Всадники, оставшиеся на улице, открыли тем временем стрельбу по городу, причем выстрелами были убиты казак станицы Калиновской, стражник Родион Гашин, ехавший по улице позади шайки, и рядовой ширванец Трофим Воробьев, подходивший в это время к парадному входу казначейства.

В разных комнатах казначейства в момент нападения находились: казначей Копытко, восемь человек служащих в казначействе и около 10 чел. посетителей, а в караульном помещении — три нижних чина охраны от Ширванского полка, которые ели только что принесенный им обед, и два нижних чина, принесших им таковой из роты. Один из чинов охраны рядовой Кривопустов в то самое время, когда разбойники вбегали с улицы по лестнице, будучи без винтовки, шел по коридору, увидев, что по лестнице поднимается какой-то казачий офицер, он отдал ему честь, но офицер, по предположению Зелимхан, сказал ему: «Чести не надо», и тут же произвел в Кривопустова выстрел из револьвера, ранив его в ногу выше колена. Казначей Копытко, находившийся в момент нападения в своей казначейской комнате, услышав первые выстрелы, стремительно спрятал вынутые из кладовой казначейства 10 тыс. руб., а также ключи от нее (В кладовой в момент ограбления было свыше 400 тыс. руб. деньгами, процентными бумагами и другими ценностями (прим. документа)) в металлический ящик и едва лишь успел бросить последний под конторку, как разбойники вбежали в самое помещение казначейства. Стрельбой, открытой ими в помещении казначейства, были убиты: чиновники казначейства Грязев и Тупицын, присяжный Шабло, урядник станицы Дубовской Иван Фролов, сиделец казенной винной лавки Шамин, житель сел. Губден Дагестанской обл. Даци-Баганд-оглы и три нижних чина Ширванского полка; тяжело ранен младший бухгалтер казначейства Балявин, скончавшийся 7-го сего апреля, и контужен в голову рядовой Павел Клочков.

Казначей Копытко, уже будучи ранен разбойниками, перебежал с присяжным казначейства Артюховым к кладовой и, укрывшись там за большим шкафом, отстреливался из револьвера, пока не был убит разбойниками, кои убили здесь же и присяжного Артюхова.

Судя по оставшимся у кладовой следам, разбойники пытались проникнуть в нее, но, напуганные набатом в городе, а по некоторым показаниям и непрестанным звонком электрической сигнализации в казначействе (Как показывают некоторые свидетели, казначей успел выдернуть кнопку электрического проволочного звонка (прим. документа)), не успели ничего с ней сделать; спешно захватив с одного из столов 4124 руб. 41 коп. дневной выручки, а с других столов гербовые знаки, марки и документы, два револьвера и две винтовки у убитых, выбежали на улицу. Впоследствии при осмотре казначейства на одном из столов была найдена записка, писанная от имени абрека Зелимхана Гушмаздукаева за тремя его печатями, в которой порицалась служебная деятельность атамана Кизлярского отдела войскового старшины Вербицкого и говорилось о том, что этот последний обманул правительство свой похвальбой и обещаниями, будто он поймает его, Зелимхана. [227]

На улице разбойники по команде же сели на лошадей и направились из города к Тереку. Во время обратного следования по улицам Кизляра разбойники вновь обстреляли ближайшие улицы, убили при этом младшего унтер-офицера Ширванского полка Штефана, ефрейтора того же полка Асеева и трех местных жителей, а затем скрылись из города [...] (Опущена часть раздела «Действия администрации Кизлярского отдела» о бездействии атамана Кизлярского отдела Вербицкого и его подчиненных, имевших информацию о продвижении Зелимхана к Кизляру)

В это время пристав г. Кизляра Вариев (Начальник Кизлярской городской полиции, которая состоит, кроме пристава и его помощников, лишь из 13 городовых, занятых обыкновенно разносом повесток и исполнением всевозможных поручений (прим. документа)) находился у себя в канцелярии, но выстрелов, как он говорит, не слышал; когда ему доложили, что в городе началась стрельба, он тотчас выбежал на улицу и, удостоверившись в правильности доклада, немедленно послал за командой казаков-гребенцов, находившихся в городе, а сам побежал к казармам ширванцев, там он увидел, что роты уже выстроились, крикнув начальнику гарнизона капитану Башкову, находившемуся при ротах, что грабят казначейство, пристав Вариев с бывшими при нем двумя городовыми, бросился на выстрелы, но прибыл в казначейство спустя четверть часа, когда грабеж уже был закончен и разбойники ушли.

Когда разбойники были уже за городом, пристав Вариев с пятью казаками и помощник его Заикин с тремя конными стражниками бросились за ним в погоню. Первый из них, Вариев, предположив, что разбойники, перейдя Терек, направились вверх по течению реки к туземным хуторам, двинулся в этом направлении, разбойников там он, однако, не нашел и в тот же день, ночью, вернулся в Кизляр, беспокоясь за судьбу города и тяготясь отсутствием корма и отдыха и лошадям, и людям. Второй из них — помощник пристава Заикин, настиг разбойников близ хутора Мамаджанова, в верстах 30 от Кизляра и дал знать об этом в город, прося выслать помощь; в это время разбойники, по словам Заикина, обстреляв его, двинулись далее, перешли реку Кордонку и направились к селению Аксай, Хасав-Юртовского округа; за ними, спустя почти 18 часов после ограбления казначейства, направился по следам и Заикин с присоединившимся к нему в это время атаманом станицы Александрийской с 25 казаками этой станицы. Следы разбойников вывели преследователей на земельный надел селения Адил-Чанка-Юрт Хасав-Юртовского округа, где было и затерялись; 30 марта следы разбойников были вновь обнаружены, проведены около хутора Джаба-Юрт и выведены на юртовый надел селения Азамат-Юрт; 31 марта следы были сданы начальнику 4-го участка Веденского округа Берзневу, которым они были проведены через полотно железной дороги в глубь Веденского округа, где и затерялись.

По некоторым сведениям, в деле преследования разбойников по вступлении их в пределы Веденского округа Берзнев обнаружил преднамеренную нераспорядительность и бездействие власти, причем среди жителей ходят [228] слухи, что он даже встречался с разбойниками и добровольно пропустил их дальше [...] (Опущена часть раздела о действиях войск и войсковых начальников, содержащая информацию о расположении войсковых частей в г. Кизляре)

В то время, когда происходило ограбление казначейства, в казарме нижние чины 14-й и 15-й рот, распущенные после медицинского осмотра, были уже в столовой и готовились обедать, офицеры сидели в канцелярии, выстрелов абреков, по показанию всех чинов этих рот, в казарме слышно не было, а сигнализация, как раньше было сказано, бездействовала. Начальник гарнизона капитан Башков, случайно взглянув в окно и увидев бегущие в панике по площади толпы народа, выслал своего фельдфебеля подпрапорщика Галушку узнать, что случилось. Галушка вскоре прибежал и доложил, что в городе идет стрельба. Тогда капитан Башков скомандовал ротам «в ружье», и, когда солдаты разобрали ружья и получили патроны, он вывел их на площадь; едва роты успели выстроиться, как к ним подбежал пристав Вариев и крикнул: «Грабят казначейство».

По команде капитана Башкова к казначейству со всеми старослужащими бросились бегом командир 14-й роты, капитан Добросмыслов и поручик Константинов, а по дороге, недалеко от казарм, к ним присоединился еще подпоручик Лемкул, бывший как больной дома. На ходу офицеры разделились: капитан Добросмыслов с 10 человеками своей роты двинулся к южной окраине города, на берег р. Терек с тем, чтобы отрезать разбойников от моста; поручик Константинов, примерно с 15 нижними чинами, направился прямо к казначейству, а подпоручик Лемкул с 12 человеками бросился левее поручика Константинова с тем, чтобы обойти казначейство с севера и окружить разбойников.

Тотчас как только выяснилось, что разбойники напали на казначейство, хорунжий Вариев послал городового за казаками-гребенцами с приказанием, чтобы те спешили к казначейству, но казаки очень запоздали и явились лишь после того, как за ними в третий раз был послан помощник пристава Попов примерно спустя около часа после нападения, и то в числе пяти человек.

Поручик Константинов, следуя указаниям очевидцев, повернул во двор Крестовоздвиженского монастыря с тем, чтобы сократив дорогу через проходной двор, выйти наперерез злоумышленникам, но противоположные ворота монастыря оказались запертыми, и вышла некоторая задержка, минуты в две-три, пока принесли ключи и отворили дверь.

В то время, когда роты собирались, а затем команды от них двинулись на выручку, абреки хозяйничали в казначействе; видимо, получив от своих дозорных сведение о движении войск на выручку, разбойники бросились вниз, сели на лошадей и рысью направились к Тереку, производя по пути сильную стрельбу, во время которой были убиты три местных жителя.

От команды, спешившей под начальством поручика Константинова к казначейству, не доходя монастыря, отделились младший унтер-офицер [229] Штефан и ефрейтор Асеев, которые бросились вперед и, как оказалось затем, вышли навстречу разбойникам; услышав выстрелы, они остановились: Асеев — за углом дома, а Штефан — посередине улицы. Как только разбойники показались, Асеев и Штефан, пропустив двух абреков в офицерской форме, произвели по головным разбойникам два выстрела, от которых два из них покачнулись в седле и стали валиться с лошадей; тотчас к ним подскакали следовавшие им в затылок два других разбойника, подхватили раненых и карьером бросились вперед, ехавшие сзади остальные абреки ответили на это залпом, от которого Асеев и Штефан, закачавшись, упали, причем первый из них, лежа на земле, еще некоторое время пытался перезарядить винтовку, но, видимо, дослать патрон не хватило уже сил. Асеев умер тут же, а Штефан скончался спустя час в городской больнице.

Абреки, выехав из города, стали поворачивать на восток, к мосту через Терек. За ними скоро показался и капитан Добросмыслов со своей командой, увидя разбойников, он тотчас же рассыпал цепь и скомандовал стрельбу с прицелом на 600 шагов, люди взяли наизготовку, но едва лишь приготовились стрелять, как один из городовых крикнул: «Не стрелять, это наши казаки», солдаты смутились и замялись, капитан Добромыслов вновь приказал стрелять, но первый залп дал недолет. Во время этого замешательства абреки, однако, успели повернуть в направлении к мосту, двинулись вдоль берега реки полным ходом и скоро скрылись за кожевенным заводом. Как только они опять показались из-за заводских построек, то вновь были обстреляны с прицелом на 1500 шагов. После стрельбы капитан Добросмыслов и поручик Константинов, который к этому времени также вышел из города к реке, двинулись дальше вслед за разбойниками, и когда команды подходили к кожевенному заводу, то были обстреляны из-за кустов, в это время разбойники уже успели переправиться на другой берег реки несколько выше парома, вброд. Капитан Добросмыслов решил продолжать преследование разбойников и тоже переправился через Терек, оставив на левом берегу поручика Константинова с 10-12 нижними чинами для прикрытия своей переправы и вообще наблюдения за берегом. У места выхода разбойников из реки были заметны следы остановки, а на сухой траве резко выделялись четыре сырых пятна, как бы от сидевших или лежавших в мокрой одежде людей, и видно было много крови.

Капитан Добросмыслов преследовал разбойников вплоть до Старого Аверьяновского хутора, примерно версты четыре, здесь крестьяне ему сказали, что разбойники в числе 23 человек проехали хутор около получаса тому назад, причем на некоторых лошадях было навьючено что-то тяжелое, подъехавший в это время помощник пристава доложил капитану Добросмыслову, что разбойники выехали на гудермесскую дорогу и находятся уже далеко, вследсвие чего преследование будет бесполезно. Тогда капитан Добросмыслов, согласившись с тем, что пешими людьми конных разбойников не догнать, собрал свою команду и двинулся обратно в город.

Начальник гарнизона капитан Башков во все время нападения находился у казармы, где были выстроены молодые солдаты, которым также были [230] розданы боевые патроны. По объяснению капитана Башкова, стоя здесь, он имел следующие выгоды: впереди его находилась почта, в которой собралось 50 тыс. руб. и которая не имела охраны, рядом с казармой находилась тюрьма, в коей большинство заключенных состояло из абреков и на которую в общей суматохе также могло быть сделано нападение; стоя у казармы он мог бы подкрепить ту или другую команду или выдвинуть новую, под своим начальством, в нужном направлении и, наконец, у него были молодые солдаты, еще не проведшие курса стрельбы, а потому он остался с ними, как с наименее надежным боевым элементом. Когда же стрельба затихла, он, капитан Башков, прибыл в казначейство, принял распоряжение охраны на себя, учредил там унтер-офицерский караул и приказал взять оттуда убитых, а затем вернулся обратно к казарме. В настоящее время помещение для воинской охраны переведено из дальней комнаты в комнату, ближайшую к выходу, сигнализация исправлена и с 7 апреля действует хорошо, кроме того, составлена инструкция всем чинам гарнизона для действий в случае нового нападения.

28 марта, днем, согласно требования войскового старшины Вербицкого и по распоряжению начальника особого воинского отряда полковника Веселовского от 6-й сотни 1-го Кизляро-Гребенского казачьего полка, была выслана на станцию Кади-Юрт Владикавказской ж. д. команда казаков в составе 18 человек под начальством подъесаула Беззубова, в силу указаний Вербицкого, команда, высадившись на станции, должна была действовать сообразно обстоятельствам. Спустя час, на ту же станцию прибыла и команда разведчиков Ширванского полка в составе 30 человек под начальством офицера. В тот же день подъесаул Беззубов получил от войскового старшины Вербицкого телеграмму, в коей ему сообщалось, что «шайка абреков, перейдя Терек, засела в крепости, где атакована»; в телеграмме, кроме того, указывалось, что «крепость ниже Кизляра и местонахождение ее в Хасав-Юрте будут знать»; вслед за тем подъесаулом Беззубовым была получены от того же войскового старшины Вербицкого вторая телеграмма с приказанием командировать ширванцев к этой крепости. Во исполнение последнего приказания подъесаул Беззубов поручил находившемуся в селении Кади-Юрт начальнику 4-го участка Веденского округа Берзневу иметь неослабное наблюдение за линией селений Азамат-Юрт — Кади-Юрт — Аксай, а сам ночью 28 марта с пехотой, посаженной на фургоны, совершил переход в селение Аксай, куда и прибыл на рассвете 29 марта. Однако ни от старшины этого селения, ни от начальника 2-го участка Хасав-Юртовского округа Абдулкадырова о местонахождении упомянутой крепости, а равно о пути отступления разбойников подъесаул Беззубов никаких сведений получить не мог, ввиду этого отряд, продолжая движение на Кизляр и пройдя селение Чогар-Отар, в полдень, 29 марта, прибыл в сел. Адиль-Чанка-Юрт. Получив здесь сведения о доведении станичными казаками следов до дороги Кизляр — Чигирин и не добыв от старшины сел. Адиль-Чанка-Юрт никаких других сведений, кроме кратких отрицаний на все расспросы по этому поводу, подъесаул Беззубов поскакал на хутор Чигирин, где и нашел помощника [231] пристава г. Кизляра Заикина вместе с атаманами станиц Александрийской, Бороздинской и Дубровской и 40 казаками-станичниками. К этому времени следы были доведены Заикиным до большой дороги Кизляр — Чигирин — Адиль-Юрт, в 2 местах севернее Чигирина. Адиль-Юртовский старшина после некоторых препирательств согласился принять следы, но ведение таковых, как это затем выяснилось, не продолжал и вернулся к себе домой. В 4 часа дня 30 марта следы были найдены вновь; к восьми часам вечера того же дня они были доведены до селения Акбулат-Юрт, оставив на ночевке в этом последнем селении льготных казаков, отряд перешел в селение Аксай, а затем в 4 часа дня прибыл обратно в селение Кади-Юрт (Адиль-Чанка-Юрт, Аксай, Азамат-Юрт, Кади-Юрт и Гудермес (прим. документа)). Дальнейшие усилия начальника отряда обнаружить следы отступления шайки и настигнуть ее ни к чему не привели, ввиду упорного, хотя и скрытого противодействия этим усилиям как со стороны старшин, так и вообще жителей селений, вблизи которых шайка прошла, и в конце концов следы разбойников затерялись в Веденском округе.

Ко всему изложенному выше считаю нужным добавить, что в телеграмме за № 6295 исполнявший должность начальника области генерал-майор князь Орбелиани донес мне, что в настоящее время все же арестовано 8 ингушей, из коих 6 внушают основательное подозрение, и что предстоят еще аресты, причем дальнейшие розыски ведутся неослабно.

* * *

Рассмотрев все обстоятельства дела о вооруженном нападении шайки разбойников на Кизлярское казначейство, я не мог не признать, что главной причиной успеха этого преступного предприятия, столь возмутительного по своей дерзости и грандиозного по числу жертв, явились: преступное бездействие власти, крайняя нераспорядительность и вообще весьма небрежное отношение к делу службы, проявленные некоторыми чинами местной администрации (преимущественно Кизлярского отдела), как в деле предупреждения готовившегося преступного акта, так и в деле преследования разбойников после совершенного ими нападения на казначейство.

Что же касается действия начальствующих лиц и нижних чинов 14-й и 15-й рот 84-го пехотного Ширванского Его Величества полка, составляющих гарнизон г. Кизляра, то, признавая поведение нижних чинов при нападении разбойников на охранявшееся ими казначейство вообще безупречным, я нашел, однако, что командир 15-й роты упомянутого полка капитан Башков проявил во всем этом деле недостаток предусмотрительности, инициативы и распорядительности и вообще не обнаружил стремления наилучшим образом исполнить возложенную на него обязанность по охране города, а командир 14-й роты того же полка капитан Добросмыслов, ведший преследование разбойников, действовал вообще вяло, не сумел правильно определить расстояние до разбойников, а стрельбу по движущейся цели вел плохо; тот же факт, что нижние чины его роты, услышав сзади крик: «Не стреляйте, [232] это наши казаки», замешкались открыть огонь, не мог не указывать на то, что рота эта не в руках у ротного командира.

Ввиду только что сказанного и согласно выяснившихся обстоятельств, а также на основании всех имеющихся в моем распоряжении данных, мною приняты по настоящему делу нижеследующие меры.

1. Исполняющий должность атамана Кизлярского отдела войсковой старшина Вербицкий, младший помощник атамана сего же отдела, есаул Аверин, пристав г. Кизляра, хорунжий Вариев и регистратор Берзнев удалены мной от занимаемых должностей, вместе с тем все они, по моему распоряжению, привлечены к следствию по обвинению их в бездействии власти, имевшем важные последствия, т. е. по обвинению в преступлении, предусмотренном 2-й частью 341-й статьи Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, а дело о них передается следователю по важнейшим делам Владикавказского окружного суда.

2. Начальнику Терской обл. предписано немедленно командировать кого он признает нужным для временного исполнения должностей, означенных в предыдущем пункте, а вместе с тем сделать представление о назначении на эти должности других лиц, вполне соответственных и по особо тщательному выбору.

3. Тому же начальнику области предложено затребовать объяснения от начальника Грозненского округа полковника Стрижева, который, получив своевременные сведения о шайках Зелимхана и Аюба Тамаева (Аюб Тамаев — известный абрек, товарищ и ближайший помощник Зелимхана (прим. документа)), ничего не сообщил об этом начальникам соседних округов — Хасав-Юртовского и Веденского, через территорию каковых округов разбойники должны были пройти и действительно прошли, а равно не принял мер к захвату разбойников во время движения их по вверенному ему округу; эти объяснения, в связи с материалом, имеющимся по этому делу у него, начальника области, мною приказано рассмотреть в общем присутствии Терского областного правления, а затем журнальное постановление по этому предмету со всей относящейся к нему перепиской представить мне.

4. О действиях начальника 2-го участка Хасав-Юртовского округа губернского секретаря Абдулкадырова, проявившего полную и, по-видимому, преднамеренную нераспорядительность в деле розыска шайки разбойников, при отступлении ее из Кизляра в Веденский округ, мною назначено особое административное расследование, а затем таковое будет рассмотрено в общем присутствии областного правления.

5. Старшины селений Гудермес ([Селение] вблизи которого шайка прошла полотно железной дороги в ночь на 25 марта сего года (прим. документа)), Адиль-Юрт, Аксай, Кади-Юрт и Азамат-Юрт, обнаружившие частью скрытое противодействие, а частью бездействие в деле преследования разбойников и ведения следов, смещены мною с должностей, а самые селения эти лишены на год права иметь старшин; [233] начальнику области приказано назначить в названные селения старшин по своему выбору, и к каждому из них назначить по два стражника, отнеся содержание их на счет тех же селений.

6. Независимо [от] изложенного в предыдущем пункте, начальнику области предписано предложить судебному следователю обратить особое внимание при производстве следствия по этому делу на действия названных сельских старшин; ежели последние к уголовной ответственности привлечены не будут, то представить мне свои соображения о тех мерах административного характера, которые в отношении их надлежало бы принять.

7. Ввиду того, что все преступное предприятие Зелимхана или лиц, выдающих себя за него, могло быть выполнено только при условии самого широкого содействия и укрывательства со стороны селений, вблизи коих шайка или части ее формировались и через которые разбойники двигались на Кизляр и обратно, я предложил начальнику Терской обл. представить мне в кратчайшие сроки подробные и точные сведения о степени виновности этих селений, а также соображения свои о тех мерах, которые необходимо было бы принять как видах воздействия на преступный элемент этих селений, так и в целях выдачи пособий семьям убитых при нападении на Кизлярское казначейство и возмещения убытков, причиненных казне похищением из казначейства денег и ценных документов.

8. Я указал, кроме того, начальнику области принять все возможные меры к увеличению полицейской охраны как самих казначейств, расположенных в области, так и казначейских чиновников во время перевозки или переноски ими денег и ценностей из казначейства на почту и обратно, с почты в казначейство; о принятых в этом отношении мерах начальнику области мною предписано донести мне.

9. Дело о вооруженном нападении 27 марта сего года на Кизлярское казначейство своевременно будет изъято из общей подсудности и передано на рассмотрение военного суда для осуждения виновных по законам военного времени.

10. Начальнику области предписано иметь неослабное наблюдение за ведением розыска участников вооруженного нападения на Кизлярское казначейство и о дальнейших результатах розыска мне доносить.

11. Бывший начальник гарнизона г. Кизляра командир 15-й роты Ширванского полка, капитан Башков удален мной от командования ротой, а в отношении командира 14-й роты капитана Добросмыслова, ввиду того, что он был все же единственный, преследовавший разбойников по настоящему пути, я нашел возможным ограничиться объявлением выговора.

* * *

В заключение настоящего моего письма я считаю нужным в интересах дела и справедливости высказать нижеследующие соображения мои как по поводу кизлярского грабежа, так и вообще по поводу разбоев в Терской обл.

Из вышеизложенного видно, что вооруженное нападение абреков на Кизлярское казначейство вызвало с моей стороны принятие ряда репрессивных [234] мер. Подобные же меры административного характера неукоснительно принимались, принимаются и будут приниматься мною каждый раз в случае совершения туземцами важных преступлений против личной и имущественной безопасности мирных граждан. Тем не менее я должен с полною откровенностью высказать, что все эти меры не дают благоприятных результатов и разбои в Терской обл. не прекращаются. С этим ужасным злом русское правительство борется уже давно: как мною, так и всеми моими предместниками по управлению Кавказским краем были испробованы многообразные меры к обузданию хищнических наклонностей туземцев Терской обл. Так, например, для наказания виновных туземных селений туда посылались целые карательные отряды; в такие селения ставились экзекуции на полное иждивение жителей (Так в документе); от населения целых округов поголовно отбиралось оружие; в виде наказания жители того или иного селения в полном составе расселялись по разным селениям области, а виновные селения иногда уничтожались; взыскивались денежные штрафы, часто очень крупные, на вознаграждение потерпевших от преступлений; порочные личности высылались из одной местности в другую, а одно время местом ссылки таких лиц служил остров Чечен близ устья Терека на Каспийском море; изобличенные в тяжких преступлениях туземцы судились по законам военного времени и тому подобное.

Несмотря на все эти, принимавшиеся разновременно меры, грабежи, разбои и другие преступления против личной и имущественной безопасности в Терской обл. не только не прекратились, но и не обнаруживают до сих пор наклонности к уменьшению. Это обстоятельство уже давно привело меня к тому убеждению, что бороться с разбоем одними карательными мерами недостаточно, а необходимо настойчиво и планомерно проводить в жизнь такие меры, которые в корне уничтожили бы, хотя не сразу, но постепенно, первопричины, порождающие и питающие разбойничьи наклонности горского населения Терской обл.

Причины эти, по моему мнению, кроются:

во-первых — в особенностях бытовых условий жизни, характера и мировоззрения туземных племен;

во-вторых — в бедности, малоземелии и низком, почти первобытном, уровне культуры горских народов;

в-третьих — в плохой организации полицейско-административной части в округах области; и

в-четвертых — в той отчужденности, которая создавалась и существует ныне между властью и народом.

В соответствии с только что мной сказанным меры, которые, на мой взгляд, надлежало бы принять в целях насаждения гражданственности и развития культуры в среде туземного населения, должны были бы заключаться приблизительно в следующем: открытие возможно большего числа русских школ в туземных селениях и хотя бы одной учительской семинарии для туземцев; проведение дорог, в особенности в нагорной части области, [235] скорейшее поземельное устройство населения Нагорной полосы, развитие земледелия и промышленности, привлечение магометан-туземцев к отбыванию воинской повинности, улучшение служебного положения участковых начальников в округах и назначение к ним помощников, скорейшее преобразование терской постоянной милиции в полицейскую стражу, широкая организация полицейского дела и многое другое. Все, что можно было сделать для осуществления хотя части этих мер в пределах местных средств и в пределах представленных мне, как наместнику Его Величества на Кавказе, делалось и делается. Однако осуществление почти каждой из перечисленных только что мер, хотя и безусловно необходимых, требует новых расходов от казны, и, как показывает опыт, одного этого условия оказывается достаточно, чтобы почти все ходатайства Кавказского начальства о проведении в жизнь той или иной полезной меры и об отпуске на это казной денежных средств уже заранее обрекались на неуспех и оставались без удовлетворения.

Здесь я не могу не упомянуть о следующем факте как одном из недавних примеров, подтверждающих справедливость только что сказанного мною. В прошлом году начальник Терской обл. генерал-лейтенант Михеев вошел ко мне с ходатайством об увеличении оклада содержания участковым начальникам в округах Терской обл., хотя бы до той суммы, как получают начальники участков в казачьих отделах той же области, и о назначении к первым помощников с окладом содержания в 800 руб. Признавая меру, о которой ходатайствовал генерал-лейтенант Михеев, настоятельно необходимой, я приказал штабу вверенного мне округа сделать надлежащее по сему предмету представление, однако в августе того же года на это представление последовал такой лаконичный ответ Главного управления казачьих войск: «Испрашиваемая кавказским начальством мера не представляется безотлагательной и вызывается лишь необходимостью улучшить состав полиции в округах, а так как на получение средств из казны для этой надобности не имеется никакой надежды, то военный министр приказал ходатайство отклонить». Между тем упомянутая только что мера именно является безотлагательной и особенно необходима, как одна из мер наиболее дешевых и весьма полезных в деле борьбы с разбоем и вообще с преступностью в Терской обл.

Поставленная в такие неблагоприятные, и скажу более, невыносимые условия, русская власть на Кавказе вообще и в Терской обл. в частности силою вещей вынуждена бороться с разбоем и с преступностью, с явлениями бытового характера преимущественно мерами карательного характера, т. е. мерами, долговременное и частое применение которых на Кавказе не привело пока к желаемым результатам. А между тем и польза русского дела на Кавказе, и интересы благонадежной части туземного населения, и, наконец, общественное мнение русского общества постоянно предъявляют к Кавказской администрации вполне понятные и естественные требования о скорейшем искоренении разбоев в Терской обл., требования, которые, однако, административная власть на Кавказе лишена возможности выполнять по причинам, от нее независящим.

Невзирая, однако, на препятствия, встречаемые мною на пути осуществления мер, которые являются, на мой взгляд, необходимыми для устроения [236] порядка в названной области, я не нашел возможным примириться с таким положением вещей, поэтому еще задолго до кизлярского разбоя мною было приказано штабу вверенного мне округа:

1. Заготовить вновь представление об увеличении оклада содержания участковым начальникам в округах области, хотя бы до той суммы, какую получают начальники участков в казачьих отделах той же области, и о назначении к первым помощников с окладом содержания в 800 руб.

2. Выработать проект о высылке заведомо порочных лиц с их семьями из названной области в Восточную Сибирь с отнесением вызываемых этой мерой расходов на счет казны, применительно к порядку, установленному для колонизации пустынных и малонаселенных местностей; упомянутое только что представление и проект в ближайшем времени будут препровождены моему заместителю в высших учреждениях империи, сенатору, тайному советнику Никольскому для дальнейшего их направления.

Обо всем вышеизложенном мною донесено Государю Императору в особом всеподданейшем письме моем Его Импраторскому Величеству от 29-го минувшего апреля за № 2509.

Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности.

ГАРФ. Ф. 102. ООДП. 1910 г. Д. 111. Ч. 1.Л. 55-59 об., 61-62,63-75. Подлинник.

Комментарии

182. Воронцов-Дашков И. И. (1837-1916) — граф, гос. деятель, генерал-адъютант. С 1866 г. — помощник губернатора Туркестанской обл. С 1874 г. — начальник штаба Гвардейского корпуса и член Главного комитета по устройству и образованию войск. Участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг. С 1881 г. — министр Императорского двора и канцлер Российской империи и царских орденов. С 1897 г. — член Государственного совета, с 1905 г. — наместник на Кавказе, главнокомандующий войсками Кавказского военного округа. Автор ряда проектов по изменению форм управления краем.

183. Столыпин П. А. (1862-1911) — в 1906-1911 гг. — председатель Совета министров, министр внутренних дел и шеф жандармов. В 1911 г. убит в Киеве агентом охранки Д. Г. Багровым.

184. Орбелиани Г. И. (1853-1924) — князь, генерал-лейтенант, участник русско-турецкой войны 1877-1878 гг., в 1885-1886 гг. командирован в Закаспийский край на Афганскую разграничительную линию и в 1898-1899 гг. — в Индию в качестве военного представителя на англо-индийские маневры. В 1904 г. назначен начальником Кавказской конной бригады, во главе которой принял участие в русско-японской войне. В 1910 г. — начальник Закаспийской конной бригады с зачислением по кубанскому казачьему войску. С 1913 г. — в запасе. В 1914 г. принят на службу и состоял при верховном начальнике санитарной и эвакуационной части принца Ольденбургского.

185. Пастрюлин И. И. (1867-?) — в Отдельном корпусе жандармов с 1892 г. Занимал должности в Ломжинском, Варшавском, Радиминском, Виленском, Самарском жандармских управлениях. С 1908 г. — помощник начальника Московского охранного отделения. С 1910 г. — начальник Тифлисского губернского жандармского управления.

186. Мышлаевский А. 3. (1856-1920) — военный деятель, историк, генерал от инфантерии. С 1898 г. — профессор Академии Генштаба, одновременно в 1899-1904 гг. — начальник Военно-учетного отдела Генштаба. В 1908-1909 гг. — начальник Главного штаба, с марта 1909 г. — Главного управления Генштаба. С сентября 1909 г. — командир 2-го Кавказского корпуса, с 1913 г. — помощник наместника на Кавказе по военной части. В начале Первой мировой войны — помощник главнокомандующего Кавказской армии. В октябре 1917 г. прикомандирован к штабу Кавказского фронта. С декабря 1917 г. — председатель Кавказской военно-исторической комиссии по обобщению опыта Первой мировой войны при штабе Кавказского военного округа. Организатор и почетный член Русского военно-исторического общества.