Зимою 1839 года, вслед за освобождением из плена у черкесов, Ф. Ф. Торнау был вызван в Петербург по именному повелению Государя Николая Павловича для отдыха и личного объяснения. Разрешено было представить царю освободителя Торнау — ногайского князя Тембулата Карамурзина. Намеченная встреча с царем вынужденно затянулась: сообразно существовавшему порядку первые дни были проведены в «нескончаемых ожиданиях по приемным залам у высокопоставленных [297] лиц», затем состоялся прием у военного министра кн. А. И. Чернышева, который информировал Федора Федоровича, что для встречи с царем необходимо письменное подробное описание всех обстоятельств плена.

Два предыдущих месяца Торнау провел в Ставрополе только восстанавливая утраченные силы и поправляя здоровье, ибо ко всем выпавшим на его долю неприятностям прибавилась еще одна — открылась старая рана, полученная в Чечне в 1832 году в ичкерийской экспедиции. Из записок, начатых в Ставрополе, были сделаны лишь некоторые: «описание местности и народа», с которыми Торнау имел возможность познакомиться, особая записка об абреках и «общие замечания на счет покорения горцев». «Признаюсь, — писал впоследствии Торнау, — в то время мне в голову не приходило, что этот жгучий вопрос так благодушно разрешится на половину истреблением и на половину изгнанием с Кавказа всего горского населения».[5, 231]

Повинуясь приказанию военного министра, Торнау принялся за написание записок и уже в феврале представил министру «Журнал плена» и «Краткий обзор горским племенам, живущим за Кубанью и вдоль восточного берега Черного моря от устья Кубани до устья Ингура», в то время как его кавказский друг Тембулат Карамурзин во всей своей восточной красе, как действующее лицо известных событий, стал главным объектом внимания петербургского общества.

Насколько глубока была осведомленность завсегдатаев петербургских салонов в вопросах кавказской войны, ярко показывает один описанный Торнау эпизод. Незадолго до официальной встречи с Николаем I, Торнау был приглашен на бал к петербургскому предводителю дворянства князю В. В. Долгорукому. После приветствия Государя Федор Федорович был буквально облеплен толпой, на вопросы которой «ума и сил не доставало отвечать:

— Правда ли, что черкесы два года вас держали в дупле?

— Как глубок был колодец, в который вас опускали на ночь?

— Были у вас подошвы надрезаны и засыпаны конским волосом, или рану просто растравляли разсолом?»[5, 236]

Такого перечня вопросов, видимо, было достаточно, чтобы Торнау при встрече с царем в апреле 1839 года отказался остаться при его свите в столице и вторично высказал пожелание продолжать свою службу на Кавказе. Желание Торнау совпало с интересами Государя, ожидающего от него в дальнейшем немалой государственной пользы. [298]

Были объявлены награды: Ф. Ф. Торнау удостоился ордена св. Владимира 4-й степени и звания капитана. Карамурзин, миновав сразу два низших чина, получил поручика и св. Владимира 4-й степени с бантом, пожизненную пенсию в полторы тысячи и единовременно две тысячи целковых. Обласканный царем и «светом» Тембулат Карамурзин «из России повез на Кубань два сундука, туго уложенных разными вещами...»[5, 230]

Заслуживает внимания разговор Торнау с царем, во время которого он не стал кривить душой и, пользуясь отсутствием свидетелей, изложил царю истинное положение дел на Кавказе. Торнау усомнился в высказанной Николаем I уверенности в скорой победе над горцами, предположив, что не только в три года, но и в тридцать лет вряд ли удастся эту проблему решить. Федор Федорович осмелился высказать свои соображения о целесообразности увеличения русских войск на Кавказе и о слабости Черноморской линии. Последняя в силу постоянной блокады горцами, малочисленности войск и слабости гарнизонов не в состоянии была закрепить достигнутые результаты. В случае европейской войны и прихода неприятельского флота войска Черноморской линии оказались бы перед фактом пленения, ибо ни одно укрепление не выдержало бы бомбардировки с моря, а в горы гарнизонам путь отступления был закрыт.

Несмотря на то, что Николай I не увидел на тот момент практической пользы от личного мнения Торнау, жизнь показала правильность его выводов. Уже летом 1840 года пришлось усилить войска на береговой линии целой дивизией 5-го корпуса после того, как черкесам удалось штурмом взять пять береговых укреплений и перебить более двух тысяч солдат. В период же Крымской войны 1854 года, при первом появлении у Босфора неприятельского флота, командующему войсками на Кавказе князю М.С.Воронцову пришлось немедленно эвакуировать с побережья все гарнизоны во избежание их пленения. Если жизненное подтверждение истинности слов Торнау делает ему честь как профессиональному военному, то научная и практическая сторона его рапортов и записок, в полной мере оцененная уже в наше время, ставит Ф. Ф.Торнау в ряд выдающихся исторических деятелей своего времени.

После отъезда из Петербурга Федор Федорович провел лето «частью в окрестностях Москвы, частью на Кавказских водах» и в начале осени 1839 года вернулся в Тифлис, после трехлетней разлуки. Много изменений ожидало его там. Прежде всего, полностью сменился весь командный состав армии: Г.В.Розен лежал в Москве, разбитый параличом, В. Д. Вольховский [299] в немилости доживал последние годы своей жизни председателем Полтавской гражданской палаты, барон Х. Х. фон-дер-Ховен, который хотел из-за Торнау стреляться с Зассом, занимал должность в Сибири. Корпусным командиром был назначен генерал Е. А.Головин, начальником штаба и обер-квартирмейстером соответственно П. Е. Коцебу и генерал Менд. Для Ф. Торнау начинался действительно новый этап жизни и службы.

Будто блистательная судьбоносная комета, пронеслась первая треть его жизни. Всего лишь треть, — но сколько сделано и достигнуто! Мощный разбег, огромный потенциал, пламенное горение чувств и помыслов на благо людей и отчизны, высокий уровень результативности и чувства глубокого жизненного удовлетворения, ставшие прочной основой его научной, писательской и служебной деятельности в последующие годы... Возможно, не случайно именно этот исторический период судьбы Федора Федоровича Торнау нашел более подробное и основательное воплощение в его воспоминаниях, где каждый эпизод — будто отдельно прожитая жизнь, каждый человек, заслуживший его доброго слова, — отдельная значительная эпоха, каждый новый день боевых будней — рождение новых подвигов во славу родины... и прекрасное чувство надежды на продолжение жизни.

Вновь потянется длинная вереница лет, наполненных военными тревогами и победами, серьезными размышлениями и горькими раздумьями, счастливыми семейными событиями и ответственностью за судьбы страны и близких, возраставшей сообразно значимости его служебного положения.

Около десятилетия продлилась служба Ф. Ф. Торнау на Кавказе. В самом начале сороковых годов он принимал участие в операциях на Черноморской береговой линии, начальником которой был генерал Н. Н. Раевский. В 1842 году Федор Федорович женился на княжне Екатерине Александровне Черкасской, племяннице супруги командира отдельного Кавказского корпуса генерал-адъютанта Александра Ивановича Нейдгарта. С сентября 1843 г. служил в Дагестане, в штабе генерала Владимира Осиповича Гурко. В ноябре этого года был свидетелем гибели Гергебильской крепости, описанной им в статье «Гергебиль». В 1844 г. участвовал в экспедиции Р. К. Фрейтага в Чечне, которая нашла отражение в его сочинении «Из воспоминаний бывшего кавказца», опубликованном в «Складчине...», в 1874 г. В марте 1849 г. Торнау в чине полковника вышел в отставку и поселился в своем нижегородском имении. [300]

В связи с началом Крымской войны, когда в 1854 году русские войска двинулись за Дунай, Федор Федорович вновь поступил на службу, находился при осаде Силистрии, состоял сначала при командовавшем войсками князе М.Д.Горчакове, затем исполнял обязанности обер-квартирмейстера при графе Д. Е.Остен-Сакене. В апреле 1856 года после заключения мира Ф. Ф.Торнау был временно прикомандирован к департаменту Генерального штаба. Спустя несколько месяцев Федора Федоровича назначили военным агентом при русском посольстве в Вене, куда он и выехал в июле вместе с женой.

Свою дипломатическую деятельность, относящуюся к 1856-1861 гг., Федор Федорович довольно подробно осветил в воспоминаниях, опубликованных уже после его смерти в 1897 г. в «Историческом вестнике» (№ 1, 2), благодаря рукописи, предоставленной редакции дочерью Ф. Ф.Торнау, г-жой Борк. Воспоминания не окончены, охватывают лишь пятилетний отрезок его восемнадцатилетней службы военным агентом. В 1873 г. Ф. Ф. Торнау становится членом Военно-ученого комитета Главного штаба. В том же году ему было пожаловано 300 десятин земли на Кавказе. В 1875 г. в чине генерал-лейтенанта Ф. Ф. Торнау поселяется вместе с больной женой в живописном местечке Эдлице, недалеко от Вены. Здесь, вдали от родины, 7 января 1890 г. закончился жизненный путь Федора Федоровича Торнау.

С. Э. Макарова

Текст воспроизведен по изданию: Ф. Ф. Торнау. Воспоминания кавказского офицера. М. Аиро-ХХ. 2000