в 1825 году, относительно Археологии

Читано им 16 Октября 1825 года в Обществе Истории и древностей Российских, учрежденном при ИМПЕРАТОРСКОМ Московском Университете.

(Продолжение)

Новочеркасск, как новое место, не представляет никаких памятников древности, кроме Высочайших грамот и рескритпов, и разного рода клейнодов, хранящихся в Войсковой Канцелярии. В числе их 30 Войсковых знамен, 12 жалованных oт разных Государей Войску и 10 разным полкам Донским, 5 бунчуков Атаманских, пернач, булава, боболев хвост, 3 насеки, герб города Новочеркасска, дека с вырезанною [307] надписью о построении Соборной Церкви в Старочеркасске и другая подобная в вызолоченном ящике, объясняющая перенесение столицы Донских Козаков. Высочайших грамот, хранящихся в ковчегах 21, а рескриптов и указов 25. Там же я видел между частною перепискою Войсковой Канцелярии несколько отношений Князя Потемкина-Таврического. Касательно насек, замечательно право Атамана, при торжестве нового года, вручать ее избранному им воину, который после сего производится через три года в Штаб-Офицеры; а прежде эту милость мог Атаман оказывать ежегодно. В Соборе здешнем замечательны только те драгоценности, кои принесены из Старочеркасска. В Черкасске нашел я уже слабую тень национальности первобытных Козаков, особенно же в женском поле. Редко увидишь супругу [308] чиновника одетою в кубилеку, составлявшую, не более как за 20 лет, всеобщее одеяние Донских Козачек. С сим вместе, вывелись уже почти между ними и старинные головные уборы, состоявшиe из колпака и платка, первые для женщин, а другие для девушек. Но и теперь щеголихи из нижнего класса носят шелковые колпаки разных цветов, прикалывая кончик оного к одному боку на манер розетки, а платки повязываются таким образом, что длинный конец его висит сзади клином, коим обернута коса, как футляром.

Кроме известного Донского писателя А. Ф. Сухорукова, г. Сотник Куркашев занимается Истоpeю и Археологиею своего отечества, и, вероятно, познакомит нас со многими любопытными предметами сей страны. [309]

В Новочеркасской Гимназии находится любопытное собрание костей разных животных; отрываемых в различной глубине, из коих многие поражают своею огромностию и остаются загадкою для испытателей природы. Тут я видел камень с Греческою надписью и крестом, найденный на одном городище по Аксаю.

В Старом Черкасске, напротив, все дышет стариною, все говорит, что сей город более полутора века был главою Донской области, что в нем совершались все главнейшие перемены политического существования Козаков. И если положение его, сходное с Венециею, объясняет искуство и храбрость Козаков в лодках, не менее чем на коне: то несметные сокровища, находимые в Соборе и прочих церквах, говорят об усердии к Вере и богатстве [310] древних Козаков. Серебро составляет здесь самое обыкновенное украшение: им залиты все иконы, из него сделаны Царские врата и престолы, но в каждом храме более 25 икон, унизанных жемчугом и драгоценными каменьями, во всех имеются сосуды и кресты золотые, воздухи, плащеницы и ризы жемчужные. Если богатства сии необыкновенны в Соборе, который украшен содействием целого общества; то сколь же удивительнее, когда такое же найдешь в домовой церкви Ефремова, которая доселе содержится на руге сего дома и в коей сверх того я заметил многие образа высокого Греческого и Итальянского письма.

В соборной паперти показывается еще цепь в два пуда, которою был прикован Сенька Разин; а на наружной стене церкви означены железными дощечками три величайшая наводнения, [311] бывшие в Черкасске, именно в 1740, 1786 и 1820 годах.

Церковь в Аксайской станице не менее Старочеркасской заслуживает удивление своими украшениями, и содержит сверх того два отличные предмета: золотой крест, осыпанный брильянтами на голубой финифти, превосходной работы и высокого вкуса. Крест сей принесен в дар г-жею Ханженковою, и образ Успения Божией Матери, поднимающейся сверх Царских дверей на подобие Киевопечерского; он прислан от покойного Митрополита Серапиона, а г-жа Мартынова сделала на него ризу из крупного жемчуга, столь богатую, что и оценить ее мудрено.

Сильная противная буря, продолжавшаяся более трех дней, не допустила меня выполнить желания [312] моего обозреть остатки славной Азовской крепости, за то тем более я имел времени обратить внимание на исследование Танаиса, и могу решительно поддержать мнение ученого Антиквария, г. Полковника Стемпковского, утверждающего, что Недвиговка (Донское селение, принадлежащее Подполк. Мартынову) есть место древнего Танаиса, города, построенного Миллисийскими Греками на устье Дона. Все подтверждает cиe определение: во 1-х) положение, сходственное с прочими Греческими городами, состоящее из покатости высокого берега; во 2-х) ни на Азиатской, ни на Европейской стороне Дона нет других развалин столь большого города, каков должен быть Танаис, как важнейший складочный город Греков для торговли с обитавшими вокруг Варварскими народами, и бывший, по словам Страбона, [313] знатнейшим городом на Босфоре после Пантикапеи; в 3-х) находимые в сих развалинах Греческие деньги, из коих я видел монеты Боспорских Царей: Евпатера и Савроматa; в 4-х раскиданные во множестве обломки древних глиняных сосудов и ручек амфоров, означающее обыкновенно жилища Греков, и в 5-х) свидетельства Иосифа Барбаро, писателя XV столетия, который говорит, что Венецианский город Тана, славный также торговлею с Индиею и Персиею, посредством Каспийского моря и Астрахани, стоял на месте древнего Греческого.

При снятии плана с сего достопамятного города, ясно представились мне следы Акрополиса и окружного рва, в средине коего приметно правильное положение ям с кучами земли и золы, а вне множество больших и малых курганов. Цитадель господствовала [314] над всеми окрестностями, а у подошвы протекает Донец, бывший и в недавния времена судоходным рукавом Дона.

Нисколько не покажется удивительным также, что от столь богатого города не осталось ни одной развалины, напоминающей его знаменитость, когда вспомнишь, что Таганрог выстроен почти весь из камня, находимого в Танаисе, так как Севастополь из Херсонского, а Николаев из Оливийского. Кроме того, сказывают, Нахичеван и Ростов пользовались камнем из Танаиса, раззоренного Варварами во времена Антонинов, вместе с прочими городами по северному берегу Евксинского понта.

Таганрог, Нахичеван и Ростовская крепость представляют мало пищи для Истории и Археологии; разве упомянуть о старинных [315] изваяниях, встречающихся во многих местах по сей дороге. Уродливые фигуры сии насечены из дикого камня и представляют мущин и женщин; в одной даже я заметил колчан и стрелы, висящие на боку. Статуи сии свезены на степную дорогу с разных могильных курганов, (где оне были крепко утверждены в землю и обращены лицем к востоку), вместо столбов, и, служа вехами, показывают вместе с тем степень художеств Гуннов, Команов или Половцев, кочевавших на всем неизмеримом пространстве сих мест. В описании монаха Рубруквиса, который в 1253 году был отправлен Послом от Короля Французского, Людвига IX, к Мангу-Хану, упоминается о подобных надгробных памятниках Команов. «Команы, – говорит он, – насыпают высокий холм, над умершим и ставят на нем [316] изображение усопшего с сосудом в руках, закрывающим среднюю часть тела». Напротив того, в Таганроге, пред старинным домом Адмиралтейства, на крутом берегу, возвышающемся над прежним портом Петра Великого, находятся шесть колоссальных статуй, представляющих мужеские и женские фигуры в древней Греческой одежде, из коих четыре принадлежат к лучшим временам Греческого искуства. Быв обезглавлены, оне доказывают, что пострадали от невежественной руки Музульман, почитающих долгом своей веры отбивать головы у всех статуй, ими встречаемых. К сожалению, никто не мог сказать мне, откуда и когда взяты эти статуи? Всего вероятнее, что оне найдены в Танаисе и украшали дворец Петра I-го (Воронежский), любившего изящные художества. [317]

В Нахичеване, обитаемом единственно Армянами, сохранились без большого изменения обычаи и нравы древних Агарян. В Соборе первою достопамятностию есть камень с двумя ступнями Григоpия Великого. Углубления сии налиты водою, которую верующие употребляют от глазной болезни.

Пятинедельное пребывание мое на Кавказе, посвящение всех минут моих на изучение сего любопытного края, беспрерывные поездки в горы и встречи со многими Чиновниками, как например, с Гг. Устимовичем, Броневским, Ребровым, Султаном Менгли-Гиреем и прочими особами, проведшими долгое время в стране сей, ознакомили меня, смею сказать, совершенно с нравами и обычаями большей части известных доселе народов, обитающих у подошвы неприступного Кавказского [318] хребтa, заслуживающих особенное внимание, ближайшее исследование Историка-Философа: силою, противоречиями своих характеров, духом установлений, обрядов и законов – имеющих разительное сходство с Скандинавскими или Германскими, кои живо изображены Тацитом, и наконец, своими деяниями, происходящими от понятий, соединяющих в себе идеал добродетелей и пороков, истин и заблуждений. Напротив того, для Археолога весьма мало найдется пищи на всем огромном протяжении Кавказа, по сю сторону хребта. Разве по реке Куме слабые следы Маджар, некогда обширного и многолюдного города, не задолго еще представлявшего множество развалин с подземными сводами, а теперь почти совершено изгладившегося – могут несколько занять его, так как безчисленное множество курганов, [319] встречающихся особенно по правой стороне сей реки, могут доказать, что страна сия была некогда весьма заселена. Не известно, от чего Маджары почитаются родиною Венгров: по крайней мере находимые доселе надписи и монеты не старее 600 лет и суть вообще Татаро-Монгольские. Калмыки, кочующие вокруг Маджар, называют развалины сии Цагин-Булгарун, т. е. белый город, и рассказывают о них весьма странные сказки в роде Арабских. Развалины Маджар были посещаемы знаменитыми путешественниками; некоторыми из них подробно описаны, но почти каждым сообщенное мнение одно от другого различно. Гербер первый упоминает о развалинах Маджар, говоря: «В стране, где река Кума принимает в себя Бируму, находятся приятные и красивые поля и леса, также разные [320] остатки местечек и деревень. В особенности видны там развалины большого города с прекрасными каменными домами, по которым, равно как и по лежащим между развалинами украшенными хорошею резьбою камням заключить иначе нельзя, что это был прежде обширный и славный город. Его и ныне называют Маджары [320] название, даваемое Венграм, Полякам и Туркам, коим также и Венгры сами себя именуют. Итак, можно полагать, что основатели Королевства Венгерского отсюда возымели свое происхождение». Известный Историк Татищев посылал нарочного в 1735 году для отыскания древностей в Маджарах и ему доставлено было несколько монет и рукопись на голубой толстой бумаге, которые он почел Скифскими. В 1756 году посылан был по повелению Двора Маиор Поробиц для [321] иследования, но не известны последствия сего путешествия. В 1772 году посетил развалины сии известный естествоиспытатель Гмеллин, описал их подробно, но не входил в исследования, ссылаясь на недостаток исторических сведений и пособий. Гюлденштедт в 1773 году видел в Маджарах на пространстве 400 сажен около 50 различных строений из кирпича, которые почитает за надгробные памятники, со сводами, куда ставили гробницы. В известном расстоянии к Западу, от сего – по его мнению – кладбища, были в двух местах развалины Магометанских мечетей с башнями. По некоторым надписям Гюлденштедт узнал, что Маджары были обитаемы в VIII столетии Магометанского счисления, а из вида строений заключил, что жители были Магометане, по Истории же Ногай. [322] Паллас, бывший в Maджарах в 1780 году, видел еще там 32 строения, частию хорошо сохранившиеся, частию развалившиеся, и кроме их, 10 руин, имевших вид башен. Сей знаменитый натуралист думает, что Маджары был не город, а кладбище какого-либо Магометанского народа. Рейнегг говорит, что Маджары заложены Монголами, когда они победили Лезгинов и Хозров и завладели их жилищами, и что название cиe дано либо в память бывшего тут великого сражения, либо как сборное место войск. В другом месте говорит он, что жители Маджар в начале II столетия Магометанского счисления, наскучив беспрестанными войнами, в которые вовлек их Хакан Тесте-Капчак, оставили cиe место и со всем имуществом удалились к Западу; что числа, означенные на гробницах и в других надписях [323] в Маджарах, показывают, что cиe место оставлено не более как за 200 лет от нынешнего времени. Академик Клапрот был в Маджарах в 1808 году и видел только два памятника, оставшиеся в целости. Он доказывает, что Маджары был город, построенный и обитаемый Капчакскими Татарами. Доказательства свои основывает он: 1) на форме строений и надгробий, которые суть Южно-Азиятские, и на обыкновении выкладывать стены глазурным кирпичем ¹; 2) на существующих доселе Арабских надписях на могильных камнях, принадлежавших Татарам Магометанского исповедания; 3) на находимых в Маджарах медных [324] и серебренных монетах, выбитых большею частию в Сарае – местопребывании Чингисхановых потомков в Капчаке, или в других городах их государства, и наконец 4) на доказательствах, извлеченных из Азиятских источников, упоминающих о Maджарах, как о городе.

Из трех главнейших мнений о Маджарах, предложенное Г. Клапротом, а именно: что Маджары был древний город Капчакских Татар, есть, кажется, вероятнейшее, ибо имеет в подтверждение свое более доказательств. В подкрепление мнения Г. Гербера, что Маджары были древнее отечество Венгров, некоторые ученые Венгры уверяют, что доселе заметно сходство в одежде, приемах и некоторых обыкновениях между их соотечественниками и Черкесами; даже найдены ими сходные в языках того и другого народа [325] слова; также название местоположений и рек, находящихся около древнего жилища Маджар, удержаны в фамилиях Венгерцов, – то не может быть иначе, как источником любви к своему отечеству.

Еще в 15 верстах от кислых вод, в средине гор любопытно урочище Бургусан; это есть странное порождение природы: поверху высокой отдельной горы наложена ровная площадка из камня таким образом, что свисшие концы оной со всех сторон составляют неприступные скалы, на кои вход по одной узенькой лестнице, выдолбленной между двумя, утесами. При всходе на гору сию, заметны три весьма правильно высверленные круглые скважины, как будто для железных ворот. Потом ямы, коими усеяна поверхность всей площадки, ясно доказывают, что неприступная гора сия была некогда обитаема; [326] Горцы говорят, Пранками, чем называют они всех вообще Християн, а потому, вероятно, Генуэзцами – укрывавшимися под небесами от своих гонителей и удивляющих в самых развалинах своим трудолюбием и предприимчивостию. Жаль, что с недавнего времени исчез каменный крест, виденный на вершине сей горы многими особами, заслуживающими довepиe: он мог бы лучше всех разгадать cию загадку.

Между прочим я собрал много сведений о следах существования Христианства в Кавказских горах, коих доселе едва третия часть еще известна и для познания коих нужно прорезать их по крайней мере в четырех местах. В сердце сих неприступных гигантов обитают поколения, может быть целые народы, никем почти не виданные, известные по какому-нибудь [327] нечаянному случаю. Так, например, близь свирепых Карачаевцов живут Мудавеи, народ Греко-Российского исповедания. Однажды, на день Cветлого Воскресенья, партизанский отряд наш под командою одного храброго Офицера, подался к ним весьма близко и очень ясно слышал звон колоколов, а потом солдаты находили даже красные яйца в кошах. Полагают, что это остатки Некрасовцов. По Тереку и Куме видно несколько православных Церквей.

(Продолжение впредь)

Комментарии

1. Таковые глазурные кирпичи голубого цвета можно видеть по местам в стене Астраханской крепости, для которой кирпич употребляли из древних развалин белой мечети, не далеко от Астрахани находившейся.